Полет в космос начинается с мечты. Мечтать, вообще говоря, небезопасно. Когда все кругом крутят у виска пальцем, а ты молод, твоя фамилия Королев или Циолковский и ты еще ничем не знаменит, чувствуешь себя, наверное, не очень хорошо. Тем более обидно бывает, когда ты твердо знаешь, что нечто необыкновенное осуществимо, а тебе никто не верит.

Вообще, о каком покорении космоса, физическом бессмертии или хотя бы лечении рака можно всерьез говорить с людьми, если они не верят в более простые вещи! О чем беседовать с гражданами, которые, глядя на клетку со слоном и видя надпись «буйвол», всерьез убеждают окружающих, что в клетке находится буйвол? Такова сила печатного слова! Люди верят другим (написанному другими) больше, чем себе. Что ж, тогда будем лечить подобное подобным – начнем бороться с печатным словом с помощью печатного слова. Приступим, помолясь…

История, которую я хочу описать в этой главе, весьма показательна. Это история не столько об избавлении от неизлечимой болезни, сколько об общественной психологии. О людском неверии. О странной детскости мышления взрослых людей. О социальной слепоте. В общем, о чем угодно, только не о диабете… Диабет здесь только повод. Повод поговорить о физике.

И еще. Я не могу об этом не рассказать, поскольку в книге «История отмороженных» вскользь обронил фразу о том, что болезнь сия излечима быстро и легко. И на том заткнулся, ибо книга была не о диабете, а о климате. Но, походя пробросив подобное, я «одолжился» у читателя. Потому что на меня стали разными способами выходить разные люди и спрашивать: а как? Приходится долг возвращать…

Много лет назад открылась дверь, и в мой кабинет вошел бородатый человек с веселыми глазами. Я тогда работал начальником отдела в журнале «Огонек», был умным до необычайности, а на диабет плевать хотел. И когда вошедший дядя заявил, что диабет – не такая уж проблема, я не поверил. Знаете, в редакцию приходит много сумасшедших с разными завиральными идеями, поэтому первое правило журналиста – автоматом включать недоверие. Особенно в околонаучных делах. Психов-то тьмы и тьмы! И у всех свои гениальные теории мироустройства. Столько я их навидался в своей жизни!..

Но при этом нужно помнить – навозну кучу разгребая, всегда есть шанс найти жемчужное зерно. Потому что не одни только сумасшедшие пороги обивают. Среди толпы ненормальных с околонаучными теориями нужно уметь выделять людей неординарных, которые несут в себе новое знание. Таким человеком, например, был геолог Ларин, однажды точно так же вошедший в мой редакционный кабинет – в результате через несколько лет родилась книга «Верхом на бомбе»…

Короче говоря, в излечимость диабета, о которой сказал посетитель, я верить отказался, потому как читал, что болезнь эта неизлечима. И, соответственно, мог любому твердо заявить, даже не глядя в клетку: «Там буйвол». Сила печатного слова!.. Тем паче лично меня клетка эта не волновала совсем – у меня диабета не было и генетической склонности к нему тоже, а стало быть, разбираться в причинах неизлечимости этого заболевания мне было совершенно неинтересно. Мало ли на свете неизлечимых болезней, которых у меня нет!.. У меня свои проблемы.

– А ну-ка, пройдитесь, – предложил посетитель.

Я прошелся – от входной двери к креслу. Четыре шага. Ну, пять. Или шесть. Не больше. Кабинет-то невеликий.

– У вас четвертый позвонок снизу в поясничном отделе… – начал перечислять посетитель и далее буквально в нескольких предложениях перечислил все мои проблемы. Тут я насторожился.

Ну, то, что опытный врач может по внешнему виду и походке больного поставить ему диагноз, я к тому времени уже знал. Правда, мой посетитель врачом не был, он был опытным тренером, а это в определенном смысле даже лучше. «Мужик прекрасно чувствует тело, – подумал я тогда. – Наверняка тренер от бога». Так оно и оказалось.

Звали пришедшего Борис Жерлыгин. И к избавлению от диабета он пришел не от хорошей жизни. Так оно обычно и бывает: неразрешимые задачи люди ставят перед собой от великой нужды, когда приперло и надеяться больше не на что, кроме как на самого себя. А припирала Бориса жизнь не раз.

С детства он был парализован – полиомиелит. Ходить не мог. Приходилось потихоньку-потихоньку разрабатывать ноги. Каждый день. По нескольку часов. Сначала был внешний привод – отец-спортсмен брал ноги сына в свои руки и двигал ими, заставляя сына воображать сопротивление, потому что реального сопротивления тот оказать не мог: не чувствовал ног. Потом, когда появилась первая чувствительность, началась самостоятельная работа над собой – с падениями, неуклюжестями и внимательным прислушиванием к собственному телу. Через несколько лет упорного труда по 6–8 часов в день Борис выдавил из себя полиомиелит.

Таким образом жизнь дала ему первый урок о пользе движения. А потом она оставила его на «продленку»: у Жерлыгина наследственная склонность к диабету. Мать его в старости заболела диабетом, а у сына повышенные сахара обнаружили в 10 лет. Сейчас оба здоровы, а о себе Борис говорит так:

– Поскольку у меня генетическая склонность к диабету, я могу на спор запустить у себя диабет, а потом остановить его, снова запустить и снова вернуть все назад. В любом темпе. Сколько угодно раз. Элементарно.

Ныне Жерлыгин только тем и зарабатывает на жизнь, что избавляет от диабета тех, кому надоело болеть и верить в неизлечимость этой болезни. Берет дорого, потому что мечтает создать клинику по излечению диабета. Но зато избавляет с гарантией. Я был на занятиях его клуба «Прощай, диабет», говорил с людьми, которых он вытащил из болезни, и каждый раз не переставал удивляться тому, насколько легко и быстро происходит элиминация болезни… Но он не всегда зарабатывал этим. Тропинка жерлыгинской жизни была длинна и причудлива.

Вернемся в отрочество героя, иначе мы не поймем ни черта в том, что такое человек и как он умеет бороться…

– Ноги плохо слушались, – рассказывает он, и его глаза туманятся воспоминаниями. – Поэтому я много смотрел за людьми, оценивал разницу в своих движениях и в их движениях. То, что другим доставалось легко и незаметно – никто ведь не задумывается о том, чтобы сделать шаг! – для меня превращалось в сложную задачу. Иногда в пытку. Я смотрел, как люди двигаются, очень внимательно и постепенно научился и сам двигаться, и понимать природу движения. Вот откуда в моей голове зародилась биомеханика. Я занимался по 8 часов в день и только потому стал нормально ходить. В результате в 17 лет я уже подрабатывал помощником тренера, поскольку видел чужие ошибки во время тренировок и мог их корректировать. Поначалу это было наитие, потом стал читать книги о тренировочных методиках, учебники и научные работы по физиологии… Без книг я бы ничего не смог, без знаний теории я сам делал множество ошибок и хорошо, что они не стали трагическими.

…Постепенно количество знаний перешло в качество. Понимание тела и возможность управления своим организмом и организмами других людей имели для Бориса два важных следствия. Однажды он вдруг заметил, что давно не обращался к врачам, справляясь со всеми проблемами самостоятельно, причем без таблеток – регулировал свой носитель только движением и питанием. После осознания этого факта он сжег свою медицинскую карту и больше никогда не переступал порог поликлиники. Это было первым следствием. А вторым… Он решил зарабатывать на своих знаниях деньги.

А знания к тому времени скопились немаленькие. Борис работал тренером уже довольно долго и знания свои тянул буквально отовсюду. Люди, далекие от большого спорта, даже не представляют себе, что работа тренера – штука секретная. Свои технологии взращивания чемпионов тренеры скрывают друг от друга, как древние кузнецы – секрет булата. И для выведывания чужих тренировочных и подготовительных методик используются разные средства. Жерлыгин, например, платил уборщицам в гостиницах или дарил им шоколадки, чтобы они приносили ему мусор из номеров конкурентной команды.

– В советских гостиницах под умывальником была такая корзиночка. Вот ее содержимое они мне и таскали. Вываливаешь весь мусор на газетку и смотришь облатки лекарств, которыми спортсменов пичкают. Или сидишь на стадионе и наблюдаешь тренировку «средневиков» – бегунов на средние дистанции. Видя, что спортсмен делает, зная, к какому соревнованию он готовится и в какой день оно состоится, а также учитывая, что он ел и что колол, понимаешь тренерскую методику… Я был хитрый, мои спортсмены, которые жрали допинг, получали таблетки без облаток, в коробочках. А если и в облатках, то все облатки они потом не в мусор выкидывали, а сдавали мне. Попробуй выбрось! Забыл – штраф. Заключались контракты: одна ошибка – сто долларов штрафа. Минута опоздания на тренировку – сто долларов. Одна коза меня просто обогатила. Звездная болезнь сыграла с ней злую шутку, надо же было ей опоздать на 10 минут в совокупности! Я только улыбался на каждое ее опоздание. А потом вычел сразу штуку баксов. Кстати, зарплата инженера тогда была 7 долларов в месяц…

Раньше Жерлыгин тренировал людей под государственной крышей, а когда грянула перестройка, открыл научно-производственный центр «Клязьма», каковой НПЦ и возглавил. Целью этого гениального открытия было получение морального и материального удовлетворения.

– К тому времени я уже понимал, какие бабки можно зарабатывать в спорте, если избавиться от опеки чиновников. А зарабатывать я хотел много для реализации своих планов и потому решил монетизировать накопленные к тому времени знания. К спортивным чиновникам, которые при Советах просто грабили спортсменов, мы больше не обращались. Когда грянула перестройка, я создал свою экспериментальную команду легкоатлетов, мы стали ездить на международные соревнования самостоятельно и стричь капусту. Я был первый, кто отказался отдавать все деньги Госкомспорту. А ведь тогда и посадить за это могли! Федерация хотела лапу наложить на наши деньги, но я выстоял… Никому не платил! А суммы, между прочим, были немалые! Организаторы соревнований оплачивали проезд, выплачивали призовые деньги. Что такое поездка в начале девяностых? Допустим, нужно лететь в Канаду. В СССР я покупал билеты на «Аэрофлот» за рубли – в переводе на их деньги это 100 долларов. А там я получал от организаторов возмещение за проезд – по полторы тысячи долларов за билет! Плюс деньги за приезд, за проживание, а дальше сетка – за первое место столько-то денег, за второе столько-то… А поскольку мы приезжали зарабатывать, то есть побеждать, мы и побеждали. В заработке спортсмена была оговорена часть заработка тренера, то есть моя доля. Я ведь возил элитных спортсменов. Но, поскольку дальше у нас речь пойдет о допингах, я их фамилии называть не буду…

…А я, поскольку книга все-таки не о допингах, эту часть его рассказа просто опущу. Тем более, что мастерство тренера состоит не в применении допингов (их все применяют), а в том, чтобы вылепить из обычного спортсмена побеждающего спортсмена, используя разные средства. Потому что плохой скакун денег не приносит…

Кроме того, считаю своим долгом напомнить молодому поколению, как обстояли дела при советской власти с гонорарами у спортсменов и артистов. Обстояли они печально: если артист или спортсмен получал за рубежом крупный гонорар в валюте, советская власть эти деньги у него просто отбирала. Бандитская была власть потому что.

Вот эту-то бандитскую власть Жерлыгин на деньги и кинул, зарегистрировав своей НПЦ и перестав платить государству за победы своих спортсменов. Его неоднократно вызывали на ковер, грозились посадить и посадили бы, да времена уже были не те.

– Причем у нас было еще и то преимущество, что по тогдашним законам научно-производственные объединения налогов не платили. А когда их все-таки обложили налогом, мы НПЦ прикрыли и создали спортивный клуб «Клязьма», как общественную организацию, которая налогами не облагается.

– И много удавалось зарабатывать в обход советской власти?

– Для сравнения. Когда инженер у нас получал 7 долларов в месяц, не самый большой спортсмен в СССР Яша Т. выигрывает лондонский марафон (не самый крупный по призовому фонду). И из 70 тысяч долларов призовых не получает ни копейки! Федерация все отняла. А если бы он поехал по моей линии, получил бы 90 %, а 10 % я бы забрал себе как тренер… Когда я узнал, что за марафоны столько денег платят, пришел к своим «средневикам» и заявил: «Так, завтра начинаем готовиться к марафонам!» Они глаза на меня выпучили, потому что всю жизнь бегали на средние дистанции. Но согласились, потому что бегать марафоны оказалось гораздо выгоднее…

– Как тебе это удалось – кинуть Госкомспорт и все прочие советские органы-нахлебники? Тогда ведь были выездные визы! Как их оформить без Госкомспорта?

…Да-да! Молодое поколение не знает, но это факт – советский человек, как раб системы, должен был получить выездную визу, чтобы покинуть собственную страну!..

– Паспорта мы делали через фонд Карпова, а выездные визы мне делали просто за взятку… Но нервов помотали, конечно. Вызывали в Госкомспорт и спрашивали: вы вот тут выиграли, а где деньги? Я отвечал: а вы каким боком тут? Это мои спортсмены, я им плачу зарплату. При чем тут Госкомспорт?.. Точно так же меня пытались вызывать потом на ковер за то, что я диабет вылечиваю: «А есть у вас медицинская лицензия?» На что я отвечаю: для занятий спортом лицензия не нужна! Мы у себя в клубе диабет не лечим. Мы оздоровляемся. А если при этом куда-то исчезает диабет, так я не виноват…

– А почему ты, собственно, бросил зарабатывать на спорте и переключился на диабет?

– Потом мне все это надоело. Я наблюдал, как люди, приезжающие из какой-нибудь провинции – весьма средненькие спортсмены, – начинают задирать нос после того, как из них сделаешь мастера спорта международного класса. Он уже начинает по-другому говорить, смотреть, наглеет. Звездная болезнь – это такая неприятная штука!.. В голове у этого провинциального паренька ничего не поменялось, он не понял, как я из него сделал мастера, не знает, как это мастерство в себе поддерживать, но уже наглеет и звездит… А диабет мне впервые в голову запал после того, как давным-давно знакомый старый тренер мимоходом бросил, что у людей с развитой капиллярной системой не бывает диабета. Помню, меня это так поразило. Я думал, как и все, что диабет – неизлечимая болезнь. И стал копать в этом направлении, разбираться. Помогло мне то, что я сам какое-то время сидел на инсулине, когда занимался спортом: в советском спорте инсулин использовался как допинг, поэтому я научился дозировать его в зависимости от нагрузок. Кстати, хочу заметить, что поликлинические врачи этого делать не умеют, только спортивные…

И вот тут самое время прояснить читателю, что такое диабет и при чем тут физика. Не волнуйтесь и не переживайте, здоровые граждане! Объяснение мое будет коротким и понятным. И уверяю вас, оно вам пригодится, учитывая современную жизнь…

Все слышали, что сахарный диабет – это «когда сахара в крови много». В общем-то, правильно. Диабет – избыток глюкозы в крови. Сладкая кровь – как сироп. Ее труднее протолкнуть, и вообще… Организм – сбалансированная система. В штатном режиме функционирования каждый параметр там должен находиться в определенных пределах – не ниже нижней границы нормы и не выше высшей. Для сахара эти параметры составляют от 3 до 5 миллимоль на литр при замере натощак. Если выше – диабет. Ниже – кома, потеря сознания, потому что клетки мозга работают на глюкозе.

Чем же опасен диабет, то есть повышенное содержание глюкозы в крови? Тем, что глюкоза эта разрушает сердечно-сосудистую систему и выводит из строя почки. «Засахаренная» кровь приводит к так называемой облитерации сосудов, особенно тонких. Они как бы «слипаются» стенками, а потом и вовсе зарастают. Иными словами, в государстве по имени Организм интенсивно разрушается транспортная система. Исчезают «дороги». Становится невозможно ни подвезти в некоторые регионы необходимое для жизни, ни отвести оттуда шлаки. Мясо начинает гнить заживо. Недаром диабетики лидируют по ампутациям ног. У них часты инфаркты и инсульты. Из-за плохого кровоснабжения разлаживается сексуальная сфера. Начинается диабетическая ретинопатия, то есть самая настоящая слепота, ведь в сетчатке глаз – самые тоненькие сосудики, а они-то в первую очередь и атрофируются.

Чтобы избавить от этой страшной напасти (избыточной глюкозы), организм начинает в аварийном режиме сбрасывать ее с мочой. То есть выводить через почки. Это случается, когда сахар в крови превышает 10 ед. Почки начинают стремительно садиться. А без почек человек жить не может. Поэтому в перспективе – почечная недостаточность и ожидание донорской почки.

Картина, как видите, невеселая. Недаром диабетики живут в среднем на 8–12 лет меньше (при втором типе диабета, а при диабете первого типа продолжительность жизни у нас в некоторых регионах всего 15 лет – до 20 лет молодые люди не доживают!)

Отчего же случается диабет?

А это смотря какой диабет! Есть ведь два типа диабета, и это две совершенно разные болезни и разные причины! Просто симптомы у них одинаковые – повышенный сахар в крови. 95 % людей больны диабетом второго типа. А остальные 5 % – диабетом первого типа, который еще называют детским. В чем разница?

Для того, чтобы ее понять, нужно представить себе, как работает система. Картину я нарисую несколько упрощенную, но в ней будут все детали, нужные для принципиального понимания причин болезни и способов ее устранения. Итак, что делает в крови человека сахар (глюкоза)? Разносится! Раздается. Глюкоза – основное топливо для работы клеток. И кровь транспортирует ее во все концы империи. Как топливо попадает из крови в клетку? Так же, как бензин в автомобиль – через горловину с помощью пистолета. Эта «горловина», через которую заливается глюкоза в клетку, называется «клеточным рецептором к инсулину», а инсулин – тот самый «пистолет». Инсулиновый пистолет суется в горловину клеточного рецептора и глюкоза проникает в клетку из кровяного русла.

Можно провести и другую аналогию – с токийским метро, где в часы пик людей (молекулы глюкозы) в вагоны (клетки) проталкивают специальные служащие (инсулин). Без инсулина глюкоза в клетку попасть не может. Инсулин же в организме вырабатывается поджелудочной железой. Точнее специальными бета-клетками, которые образуют в поджелудочной целые островки. Все чудесно!

Так вот, диабет 1-го типа связан с отсутствием «пистолета», а диабет 2-го типа – с проблемами «горловины».

Диабет 1-го типа – аутоиммунный (как правило). Представьте себе, что иммунная система вдруг по ошибке восприняла бета-клетки, производящие инсулин, как врага и начала их уничтожать. Запустилась, как говорят, аутоиммунная реакция или аутоиммунная агрессия. Бета-клеток в организме много, их там с большим запасом, поэтому какое-то время человек ничего не замечает. Но как только 95 % бета-клеток будут убиты иммунитетом, настанет инсулиновый дефицит. И соответственно, питание в клетки организма протолкнуть будет некому – толкача нет! Сахар будет в изобилии плавать в крови, будучи не в силах попасть в голодающие клетки. И человек вскоре просто умрет. Чтобы этого не случилось, ему вводят инсулин шприцем. Чтобы был.

То есть диабет первого типа медицина не лечит. Она просто дает биохимический протез. Нету инсулина? Ну, ничего, закинем его в топку метаболического котла лопатой. Тут главное не передозировать, поскольку избыток инсулина ведет к гипогликемии или даже коме, а постоянный передоз – к ишемии, атеросклерозу и прочим неприятностям.

Диабет 2-го типа связан с клеточными рецепторами. Поджелудочная железа у человека работает нормально. Инсулина полно. Но клеточные рецепторы к инсулину вдруг теряют к нему чувствительность. Горловина бензобака закрывается. И клетка перестает принимать сахар. Медицина, будучи не в силах понять причин этого явления, в ужасе разводит руками. Вылечить этот тип диабета она тоже не в состоянии. Поэтому спасает человека от его последствий – больному начинают давать разного рода химикалии в таблетках, которые искусственно снижают сахар в крови. И попутно сажают печень и почки. Но тут уж, как говорится, надо выбирать, что вам больше нравится – печень или ноги, которые от постоянного избытка сахара в крови сначала покроются незаживающими язвами, а потом начнется гангрена.

Первый тип диабета – который инсулинозависимый, аутоиммунный – считается детским, и им болеют, как я уже говорил, 5 % диабетиков. Второй тип – возрастной, им болеют 95 % людей. (Строго говоря, есть еще и иные формы диабета, но они крайне редки и говорить о них мы сейчас не будем). Считается, что оба типа диабета генетически обусловлены.

Вот, в общих чертах, что такое диабет, точнее, диабеты.

Что меня в этой картине настораживает? Вернее, даже не настораживает, а как-то так царапает… Я в школе привык верить учителям. Это понятно: дети ленивы и учиться не любят, а поверить проще, чем ковыряться самому и исследовать. Лучше пойти во двор и поиграть в балду. Но все-таки каждый раз, когда я слышал что-то странное, с чем мне было лень спорить или просто выяснять, но что подносилось, как авторитетное или научное мнение, царапка внутреннего несогласия оставляла в душе маленькую бороздку вопроса. Иногда, уже будучи взрослым, я вдруг находил правильный ответ и понимал для себя, что именно меня тогда царапнуло.

Вот конкретно в данном случае меня зацепил один только вопрос, с которого и начало потом раскручиваться правильное понимание. А именно – я вдруг спросил себя: а зачем нужен инсулин? Нет-нет, я знаю, что у инсулина в организме много функций, только одна из которых – проталкивать сахар через рецепторы в клетку. Меня занимало нечто иное, более принципиальное – зачем вообще нужен какой-то толкач? Для чего это промежуточное звено, этот ненужный посредник, без которого вполне можно обойтись? Почему бы клетке самой через дверцу рецептора не захватывать глюкозу из крови? Открыла «рот» и хватанула. Тем паче, что в этом нет ничего принципиально невозможного – клетки мозга именно так и живут: им не нужен инсулин, чтобы захватывать из крови сахар для пропитания. Эволюционно все клетки произошли от общих предков. Значит, эволюции зачем-то понадобилось развести клетки не только функционально, но и по устройству – встроить в цепочку питания мышечных клеток дополнительного посредника.

Зачем?

К чему такие сложности, если можно проще: открыл «рот» – и покушал. Для чего в этот «рот» вставлять еще и «воронку» инсулиновую? Ведь там, где сложности, где много дополнительных деталей, там всегда выше вероятность поломки этих деталей. Что мы и видим на примере диабета первого типа: вот случилось так, что нет инсулина – и клетки сидят голодные при изобилии пищи, бесплодно плавающей в крови и разрушающей организм. Эх, если бы клетки тела сами могли покушать, как клетки мозга…

Но они не могут. Почему?

Я был уже очень близок к ответу, когда вдруг совершено неожиданно для себя нашел его в одной статье. И даже расстроился: еще бы чуть-чуть и я догадался бы сам! Единственное, что послужило утешением, так это название статьи. Она вовсе не была медицинской. Она называлась «Сахарный диабет и обмен веществ. Взгляд на физику и математику процесса».

Я начал читать, и понимание прозрачной струей резко промыло мозг. Все-таки с вершин главных наук открываются совершенно другие перспективы! Это как взгляд из космоса. Смотришь на снимок, сделанный с орбиты, и видишь то, чего никогда не заметишь не только стоя на поверхности планеты, но даже с самолета.

Авторы уподобляют инсулин пропуску. И эта аналогия более точная, нежели моя – с толкачом в японском метро. Инсулин – это пропуск, без которого молекула глюкозы войти через ворота клеточного рецептора не может. Инсулин – это деньги, без которых клетка тела не может «купить» глюкозу, чтобы покушать. А вот клетка мозга может! Потому что в мозгу – коммунизм. Мозг – это номенклатура. Командир организма. Клетки мозга – лучшие представители клеточного сословия. Они – наше все. Они – наше первоочередное. Точнее, внеочередное. Мозг должен получать питание бесперебойно. Ноги могут потерпеть. Мозг – нет. Капитаном, как сказал один мой знакомый, пробоину никто затыкать не будет. Ноги пусть отрежут. Но не голову!

В критической ситуации человек бледнеет, поверхностные сосуды сужаются, чтобы уменьшить кровопотери в случае возможного ранения и чтобы перебросить кровь к внутренним органам и в первую очередь – к мозгу.

Клеткам мозга разрешение на питание не нужно. А вот клеткам тела нужно. Потому что в ситуации кризиса мозг обеспечивается в первую голову, а все остальное – по остаточному принципу. По спецразрешениям. Если в организме все нормально, спецразрешения выдаются без ограничений. Питание поступило – организм тут же обеспечивает «товарную массу» деньгами – «печатает» столько инсулина, сколько нужно. Кушайте на здоровье! И клетки мышц, пользуясь моментом, активно «покупают» глюкозку. Ну а если жратвы нет, запасы исчерпаны, в организме вводится чрезвычайное положение. И тогда «талоны на спецпитание» клеткам тела не выдаются – обходитесь своими запасами. А мозгу никакие талоны и разрешения не нужны, его нельзя лишать питания ни на секунду, поэтому он сам берет из крови то, что клетки тела взять без инсулиновых разрешений не смогут. Потому что мозг – важнее.

Инсулин регулирует приоритеты. Вот зачем он нужен.

Любопытно, что подобным образом регулируется раздача кислорода в организме китообразных при нырянии – ограничивается приток кислорода для всяких второстепенных потребителей, а приоритет отдается первостепенным – мозгу и сердцу.

И еще один важный вытекающий из всего изложенного момент. О запасах. Об этом необходимо поговорить, потому что данный момент – ключевой. Именно отсюда идут ошибки некоторых медиков в понимании причин диабета 2-го типа – самого распространенного.

Человек покушал. Ему хорошо. Он набил брюшко и лег отдыхать. А его организм приступил к работе: он начал делать из еды клеточное топливо – глюкозу. И запасать ее. Где? В жирах, например. Это долгоиграющий запас. Стратегический. А еще в печени в виде гликогена и в самих клетках тела в виде АТФ.

Возьмем среднего гражданина весом килограммов в 70. У него в печени примерно 300 г глюкозы в виде гликогена. Это тактический запас. Если мышцы начнут интенсивную работу, что ж – печень будет выбрасывать в кровь порции энергии в виде глюкозы, которая станет разноситься активно работающим потребителям – клеткам мышц.

Но и в самих клетках человека тоже есть собственный запасец энергии – на весь организм его там 500 г. Эта глюкоза нужна клеткам для работы. Это оперативный запас.

Наконец, есть еще глюкоза в крови. Разносимая. Ее там всего 5 г. Негусто, правда? Совсем разные порядки величин: 300 грамм в печени, 500 грамм в клетках и всего 5 грамм в семи литрах крови. То есть мы имеем что? Мы имеем аккумуляторы, которые заряжаются малым током. Запомните эту аналогию… Печень вылавливает из крови глюкозу и складирует ее, чтобы отдать во время интенсивной работы клеткам тела. И сами клетки тела тоже имеют запасец для жизни и на тот случай, если надо резко подорваться и прохватить, уходя от хищника или в погоне за добычей.

Расход энергии в случаях «подрыва» больше, чем приход. Поэтому рывки всегда коротки. После каждого нужно остановиться и подзарядиться – отдохнуть. Подпитаться малым током. Восполнить резервы. Это понятно.

Но не всем. Медики, например, про эту простую картину начисто забывают, когда речь идет о диабете второго типа. Том самом, который происходит, как им кажется, из-за инсулинорезистентности. То есть загадочной потери чувствительности клеточных рецепторов к инсулину. Из-за которой бедная клетка вынуждена голодать.

И это катастрофа! Полная ментальная катастрофа!

Многие знания – многие печали. Избыток знаний в области биохимии, цитологии и прочей морфологии играет с восприятием злую шутку. Хотя выглядит с их стороны все довольно логично. Судите сами…

Вот диабет первого типа. Организм по ошибке замочил в сортире все бета-клетки, производящие инсулин. Нету больше в крови инсулина, и глюкоза не может попасть в клетки. В результате она в избытке плавает в крови, а клетки между тем голодают!

Вот диабет второго типа. Та же картина: глюкозы в крови полно, только теперь она не может попасть в клетки не из-за инсулина (его много), а из-за того, что потеряна чувствительность клеточных рецепторов к инсулину. И клетки голодают.

В первом случае клетки голодают, так как к ним топливо не может попасть из-за «пистолета», а во втором они голодают, потому что глюкоза не может попасть в бензобак клетки из-за «горловины». Причины разные – последствия одни: глюкоза не может попасть в клетки, а ведь она – топливо для них! А без топлива – голод.

Видите ошибку?

А она есть! И она как раз в физике процесса! Еще чуть-чуть, и мы ее увидим! Следите за мыслью…

Мы можем уподобить сосуды проводам, а клетки и печень конденсаторам. Или мы можем построить другую физическую модель: с трубами и бассейнами-накопителями. А можем не строить никакой, а обойтись картинкой самого организма, где циркулирует и накапливается глюкоза. Разницы в моделях нет, поскольку из каждой ясно, что любой накопитель конечен!

Любой накопитель – конечен!

И в него нельзя вдуть больше, чем он вмещает. Это так тривиально, что совершенно выпадает из восприятия. И высоколобые ученые пытаются «починить» «засорившийся» рецептор, чтобы насильно пропихнуть в него эту чертову глюкозу. Они смотрят на этот самый рецептор (сложная молекулярная штука) и строят модели и догадки – отчего он вдруг поломался? – вместо того, чтобы отойти на шаг и окинуть картину целиком: всю клетку, весь организм.

Знаете, если бы меня заставили научно объяснить, отчего полное ведро перестает вмещать воду, я бы тоже затруднился. И если бы заставили писать формулы, объясняющие, отчего заряженные конденсатор или аккумулятор вдруг неожиданно перестают принимать ток, я бы еще больше затруднился. В случае с ведром я бы, наверное, стал рассматривать элементарные слои воды высотой дельта h, действующие на них силы гравитации и реакцию опоры – стенок ведра. После чего обнаружил бы, что по мере заполнения ведра случается неожиданное – в какой-то момент вдруг пропадает реакция опоры, и под действием гравитации элементарный слой воды перестает удерживаться… Надо, наверное, еще силы поверхностного натяжения рассмотреть, раз я изучаю элементарный слой воды. Ох, непросто!.. Проще сказать, что ведро заболело. Потеряло чувствительность к воде.

Вот именно в такой ситуации находятся медики-биологи-ученые, которые за биохимическими деревьями не видят физического леса.

Такое бывает. Геолог Ларин рассказывал мне про подобный случай. Его пригласили какие-то великие физики, специалисты по элементарным частицам, чтобы публично высечь и опровергнуть ларинскую теорию. В аудитории собралось много народу – человек восемьдесят, что для ученого люда преизрядно. Лекцию им читал номинант на Нобелевскую премию, фамилию которого я вам не назову.

Суть идеи докладчика сводилась к следующему. Многочисленные факты говорят нам о том, что Земля расширяется. Дремучий геолог Ларин полагает, будто ее распирают металлогидриды, теряющие водород и потому распухающие в объеме. Но у лектора иная гипотеза! Медленные нейтрино в центре планеты взаимодействуют с веществом и превращаются в массу – вот в чем проблема. Поэтому Земля не просто расширяется, но и наращивает массу.

– Это был феерический блеск ума! Он писал на доске трехэтажные формулы, – рассказывал Ларин. – Я сначала напряженно следил за ходом мысли, но потом просто перестал что-либо понимать. Мое понимание свелось к тому, что это выше моего понимания. Докладчик залез в такие тайны материи и нейтрино, которые были от меня, дремучего геолога, далеки необыкновенно. Тогда я просто поднялся над ситуацией, вспомнил курс школьной физики, то есть самые основы физической науки, и совершенно успокоился. А после окончания лекции вышел к доске и нарочито неуверенным, блеющим голоском начал задавать рассказчику вопросы, прикидываясь перепуганным и полностью раздавленным его авторитетом.

«А скажите, пожалуйста, у вас новое вещество образуется точно в центре?» – спросил тогда Ларин.

«Да, точно в центре», – ответил довольный произведенным эффектом докладчик.

«То есть прирастающая масса – с нулевым радиусом?» – Гнул свою линию Ларин.

«Конечно».

«Но если точно в центре и потому с нулевым радиусом, значит, никак она на моменте инерции не сказывается?»

«Не сказывается, разумеется! Момент инерции сохраняется», – снисходительно ответил великий гроссмейстер, еще не понявший нависшей над ним опасности детского мата.

«И вы от этих слов не откажетесь?» – внезапно добавив голосу уверенности, спросил Ларин.

«Нет, а почему я должен отказываться?» – ответил лектор, хотя смена ларинской интонации его насторожила.

«Ну, хорошо, – сказал Ларин, взял мел и начал писать школьную формулу на доске. – Обозначим современную массу Земли как М, скорость на экваторе (полкилометра в секунду) большим V, радиус R. Это у нас момент количества движения. Теперь приравняем его к моменту количества движения той маленькой молодой планетки, о которой вы говорили».

В этот момент вся аудитория замерла в предчувствии Биг Бенца. Слышно было только, как стучит мел по доске.

«И у нас получается, – закончив ряд простейших вычислений, заключил Ларин, – что линейная скорость на экваторе у первопланетки при том ее радиусе и массе была 10 километров в секунду. А параболическая скорость убегания, то есть первая космическая скорость, для такой планетки 5 км/сек. Иными словами такая планета просто существовать не может – ее разнесет».

– На лектора было страшно смотреть, – рассказывал мне потом Ларин. – Он побледнел, посерел. Да и аудитория теперь смотрела на меня с уважением и страхом. Все вдруг поняли, что выслушали сегодня от лектора крайне интересную чушь, которая не проходит проверку по самой элементарной физике.

Классический детский мат! Я и сам был свидетелем подобного явления – когда избыток знаний затмевает элементарный здравый смысл. Сидючи за столом с биофизиками и прочими микробиологами, глубоко погруженными в биологию и биохимию, забросил им вопрос о том, почему температура млекопитающих вообще и человека в частности 36–37 градусов. Вы уже знаете на него ответ. А я чего только не услышал! И про то, что эволюционно это, видимо, как-то связано с вирусами и горизонтальным переносом информации, и про какие-то протонные механизмы внутри клеток… Я ничего не понимал! Это была великолепная игра ума! Блистательная! Столь увлекательная, что даже мое объяснение, что причина связана с теплоемкостью воды, играющих не убедило. Им больше нравились их только что придуманные теории – сложные, заковыристые. Вот вирусы – да, вот протоны – круто… Здесь стопудово кроется истина! Ну, а то, что температура человеческого тела почему-то в точности равна фундаментальной физической константе, это просто нелепое совпадение…

Вообще, сей психологический феномен в науке давно отмечен: избыток информации порой здорово мешает принятию правильного решения и вообще пониманию ситуации. А ограничение информации самым парадоксальным образом улучшает ситуацию, заставляя принимать более правильное решение и обостряя интуицию.

Есть в Чикаго старая больница под названием «Кук Каунти». Именно она вдохновила режиссеров и продюсеров на создание сериала «Скорая помощь». Больнице этой почти сто лет, и находится она в здании, занимающем целый квартал. Огромная! И довольно бестолковая, каковая бестолковость усугубляется ее бюджетностью – сюда всю жизнь приходили пациенты, не имеющие медицинской страховки, полицейские привозили раненых преступников, финансирования не хватало, кондиционеров нет и потому температура в палатах летом добирается до +50°С, проводка старая, туалет один на весь коридор… В общем, все прелести бюджетной медицины. И вот в этот кошмар пришел новый заведующий лечебным отделением Брендан Райли, которому кровь из носу надо было решить одну задачу – расшить самое узкое место в этой больнице – отделение неотложной помощи, куда ежедневно приходили сотни страждущих, выстраиваясь в дикие очереди. Многие из них жаловались на боли в сердце. Именно на сердечников и приходилась львиная доля всех ресурсов, которыми располагал Райли.

При этом у части пациентов загрудинные боли были, а сердечного приступа не было. Поэтому класть их в больницу было не нужно и даже вредно: она, в конце концов, не резиновая, необходимо оставить койки тем, кому они реально нужны. Вместе с тем сердечный приступ – штука серьезная, человек помереть может, если его с приступом домой отправить. Кстати, по статистике в 2–8 % случаев человека с сердечным приступом американские врачи все-таки отправляют домой, ошибившись в диагнозе. А в 10 % случаев диагностировали приступ, которого на самом деле не было…

Так вот, встал вопрос, как в условиях цейтнота, когда у тебя дикая очередь из пациентов, правильно поставить диагноз? Врачи, боясь ошибиться в таком серьезном деле, старались собрать о пациенте массу информации – ему мерили давление, пытались услышать стетоскопом хлюпающие звуки в легких, посылали на ЭКГ и задавали массу вопросов: принимали ли вы лекарства и какие? как давно болит? усиливается ли боль при нагрузке? есть ли у вас диабет? у папы-мамы были проблемы с сердцем? а у вас раньше?..

ЭКГ – штука хорошая, но стопроцентного ответа не дает. Бывают здоровяки с плохой кардиограммой, а бывает неплохая кардиограмма при серьезных проблемах. Чтобы совершенно точно ответить на вопрос о наличии приступа, надо провести анализ крови на определенные ферменты, а анализ этот длится несколько часов. Которых нет.

Поэтому в 1996 году Райли затеял смелый эксперимент. Он обратился к опыту математиков, которые делали расчеты физикам – специалистам по квантовой механике. И применил их методику для оценки диагностики по приступам. В компьютер были загружены тонны данных и выведена простая формула, в которой было всего три параметра, которые нужно было сопоставить с данными ЭКГ и, в зависимости от результатов, направить больного по нужному адресу – домой, в больницу или в морг.

Двухлетние испытания показали: если раньше, собирая о пациенте кучу сведений, чтобы не ошибиться, врачи правильно ставили 75 % диагнозов, то после введения новой, упрощенной системы – 90 %. Вывод, который был сделан, нетривиален: «…избыточная информация – не преимущество; достаточно знать очень мало, чтобы разглядеть главный признак некоего явления».

Еще история… В 2000 году Пентагон попросил отставного военного и талантливого стратега по имени Ван Рипер поиграть за «плохих» в штабных учениях. К тому времени Ван Рипер был уже пенсионером, но согласился. Отчего не поиграть? Надо сказать, это были самые дорогостоящие учения в истории США. Их бюджет составляя четверть миллиарда долларов и отрабатывалось на них вторжение в Ирак. Или Иран. По сценарию в одной из стран Персидского залива случается военный переворот. Его предводитель пользуется влиянием религиозных кругов и многих этнических группировок, обладает значительными военными силами и настроен резко антиамерикански. Соответственно, Америка, не выдержав такого бесчинства, приезжает в район Персидского залива на своих авианосцах с целью покарать неугодного мятежника. Вот роль этого мятежника и должен был сыграть Ван Рипер.

Роль была неблагодарная. Проигрышная. Потому что у США были авианосцы, новейшие системы связи, самые современные системы подавления связи противника и ведения радиоэлектронной войны. А главное – у них были суперкомпьютеры и супераналитики, за ними сидевшие. Их математические модели учитывали все – военное, культурное, экономическое, общественно-политическое положение противника. В обсчете и подготовке операции участвовали сотни программистов. В компьютеры загружались мириады данных о противнике. Как писал один из американских авторов, «это была битва двух совершенно противоположных идеологий войны. Синие располагали базами данных, матрицами и методологиями распознавания намерений и возможностей противника. Красных возглавлял человек…», который исповедовал совершенно иные, неаналитические принципы ведения войны. Ван Рипер был убежден, что война – штука нелинейная и непредсказуемая, что компьютеры в ней бесполезны и действовать тут нужно интуитивно, то есть принимать ответственные решения в условиях крайнего недостатка времени.

И он выиграл. Когда синие подавили ему всю радиосвязь, он, вспомнив опыт мировых войн, начал передавать сообщения с мотоциклистами и маскировать их под молитвы. Синие знали все его слабые места, их суперкомпьютер выдавал любые возможные разумные решения красных. Но «красный» Ван Рипер действовал неразумно: вместо того, чтобы отступить, он напал, вывел в море малые ракетные катера-самоубийцы и потопил 16 американских боевых кораблей. Если бы так действовал настоящий Саддам Хусейн… Впрочем, о Хусейне у нас базар еще будет…

Короче говоря, еще не начав толком войну, а едва-едва поставив диктатору ультиматум, США уже потеряли кучу кораблей и примерно 20 тысяч солдат. Это была катастрофа!.. Позже, комментируя случившееся, Ван Рипер объяснял его так: «Я слышал, что у синих были постоянные долгие совещания. Они все пытались понять… У них еще были карты со стрелками в разные стороны. Еще у них были эти сокращения: аспекты государственного влияния делятся на дипломатические, информационные, военные и экономические, в результате получается аббревиатура DIME. Инструменты делятся на политические, военные, экономические, социальные, инфраструктурные и информационные – аббревиатура PMESI. И они постоянно сравнивали наши DIME со своими PMESI. Они запутались в прототипах, матрицах, стратегических компьютерных программах… Они так увлеклись механизмами и процессами, что ни разу не взглянули на проблему в целом. Они разодрали ее на части и перестали понимать».

В чем сила моих книг? В том, что я поднимаюсь над проблемой. Иногда довольно высоко. Меня не интересуют мелочи. В мелочах я могу ошибаться или быть неточным – и порой бываю! – но это не имеет никакого значения. На этом меня могут ловить только дураки. Ибо я никогда не ошибаюсь в главном. Потому что смотрю на проблему свысока. А в случае с диабетом второго типа медики настолько разодрали проблему, что в руках у них оказались только бессмысленные клочки в виде клеточных рецепторов к инсулину. А это – улыбка чеширского кота без самого кота. Рот без зверя. Посмотрите на этого кота! Его хитрая улыбка смеется над незадачливыми исследователями, которые пытаются разрешить загадку. Которой нет. Кот просто сыт. И потому закрыл рот…

До того дело доходит, что загадка внезапно потерявших чувствительность к инсулину клеточных рецепторов буквально сводит исследователей с ума. Известно, например, что диабет второго типа – болезнь полегче, чем диабет первого типа. Но один биолог-теоретик, читающий по шесть научных статей в день, сказал мне, что именно второй тип диабета – самая большая беда. Потому что с первым типом все ясно: вкалывай больному недостающий инсулин и все с ним будет в порядке. Причина этой болезни предельно понятна – иммунитет больного по дурости поубивал все клетки, производящие инсулин. Вот и все. А вот диабет второго типа для науки дивная загадка: ну, почему вдруг клеточные рецепторы к инсулину потеряли к нему чувствительность? А?

Когда я намекнул великому биологу, что диабет второго типа – болезнь образа жизни и происходит от обжорства, он поднял меня на смех. Какой пережор, при чем тут образ жизни, если давно известно: все дело в потере чувствительности молекулярных клеточных рецепторов к гормону инсулин! И куда сия чувствительность пропадает, науке до сих пор неизвестно. Не все еще изучено в нашем организме!

А почему вдруг переполненное ведро утратило чувствительность к воде и больше ее не принимает? Куда пропала упругая реакция стенки, которая раньше исправно удерживала воду в сосуде? Может быть, в микроскоп посмотреть, поискать ее? Нет, не видать… Много еще в мире непознанного!

Короче. Кардинальная ошибка состоит в том, что в головах многих врачей и неврачей смешалась две похожие выкладки. Вот они:

– если в клетки не поступает сахар из-за нехватки в организме инсулина, как при первом типе диабета, клетки голодают,

– если в клетки не поступает сахар из-за закрытых клеточных рецепторов, как при втором типе диабета, клетки голодают.

Первый тезис верен. Второй нет!

Во втором случае клетка не принимает сахар просто потому, что она этим сахаром переполнена. И наплевать, как это выглядит на биохимическом уровне! Какая разница, как это выглядит на уровне молекулярной биологии, если можно сказать проще: клетка закрыла рот, потому что не нужен ей больше ваш сахар, она не бездонная!

Я видел, как это происходит. Однажды в столовой был свидетелем совместного обеда. Кушали двое. Первый был здоровый малый. По всему видать спортсмен. Может быть, даже марафонец. В самом деле, почему бы ему не быть марафонцем? Пусть будет!.. А рядом сидела тетка. Колобок с толстыми ногами. Оба съели по полному обеду – салат, суп, второе, компот… После обеда марафонец отдохнет, все тщательно переварит и пробежит 40 километров. А тетка не побежит 40 километров. Она пойдет к врачу.

Вы знаете, сколько нужно энергии, чтобы пробежать 40 километров? До хрена! А может, и больше. И спортсмен эту энергию потратит. А тетка нет. Хотя загрузились они одинаково. И каждый день они так кушают. Куда же девается вся эта энергия у тетки?

Признайтесь сами себе: если бы будете есть в два-три раза меньше, вы умрете от голода? Да нет, конечно! На что же тратится пожираемый вами избыток? А на разрушение вашего организма, который вынужден с излишней жратвой упорно, каждый день бороться. Геронтологам давно известно: сокращение рациона увеличивает жизнь процентов на двадцать-тридцать. С крысами такие эксперименты ставились. Крысы с уполовиненным рационом живут до полутора раз дольше.

Но вернемся снова к тетке-колобку. Вот она пришла к врачу, потому что у нее – сто пудов! – диабет. И пока она сидит в очереди, посмотрим на нее и подумаем, куда же наш организм девает все то, что хозяин в него набивает? Куда бедному организму складировать эти избытки глюкозы, которые он напроизводил из поглощенных углеводов? В жир, конечно, отложить! Но этот резерв не бесконечен. У всех людей генетическая конструкция разная, но ни один человек не может раздуться до орбиты Сатурна. Свой предел есть у каждого… Куда еще сунуть? В печень больше 300 грамм не влезет, в клетках еще полкило. В крови 5 граммов. Ну, не лезет уже больше никуда!.. И рано или поздно совершенно неизбежно наступает момент, когда лишняя глюкоза начинает просто циркулировать в крови. Потому что ей некуда больше приткнуться, клетки переполнены и ротики свои закрыли – не хотят больше кушать, печень забита под завязку, а регуляторная система уже не справляется.

Диабет – спутник любого обжоры. Но поскольку все люди от генетики разные, кто-то получает диабет пораньше, кто-то попозже, а кто-то до него просто не доживает, умирая от инсульта, инфаркта или рака. Ну, а непременными спутниками «диабета толстых», который лидирует в мире, являются гипертония и повышенный уровень холестерина.

Диабет второго типа – это не болезнь. Это просто разница между приходом и расходом. Дисбаланс. Уравняйте приход с расходом, и дисбаланс исчезнет. То есть исчезнет диабет, поскольку диабет – второе имя углеводного дисбаланса.

Кто-нибудь из врачей это пациенту говорит?.. Нет. Врачи просто ставят диагноз, не сообщая, что болезнь на начальных стадиях можно легко остановить и повернуть вспять, и прописывают сахаропонижающие таблетки.

А дальше что? А дальше вот что. Диабет ловят не сразу. Какое-то время он развивается, потихонечку убивая сердечно-сосудистую систему и почки. Организм, видя, что сахара в крови полно, паникует и запускает «печатный станок» – начинает массово производить инсулин, чтобы с его помощью распихать сахар по клеткам. Но повышенное производство инсулина постепенно истощает поджелудочную, и бета-клетки от непосильной натуги начинают помирать. И вот уже у диабетика второго типа недостает своего инсулина и его переводят на искусственный… Печальный конец, которого можно было бы избежать, всего лишь сравняв на начальном этапе болезни приход с расходом!

Помню, на съемках одной телепрограммы присутствовал толстый поп. И когда его упрекнули в том, что попы вообще покушать любят, поп объяснил:

– Я толстый, потому что у меня диабет.

Но мы-то с вами теперь понимаем, что он ошибся. И все наоборот: у него диабет, потому что он толстый!

…А может быть, я неправ? Может быть, причины диабета не в жратве, а в чем-то другом? В генетике, например?

Генетика безусловно играет роль – как и во всем прочем. Мне один умный дядя как-то рассказал под большим секретом, что наука уже открыла 46 генов, ответственных за диабет. Представляете? 46!.. Но если у вас сорок шесть объяснений одному факту, значит, нет ни одного.

Проверить, прав я или нет, можно легко. Первый способ проверки – пронаблюдать зависимость еды и диабета статистически. За последний век человечество вошло в эру достатка и сладкой жизни, то есть стало потреблять много рафинированной, концентрированной, жирной и углеводной пищи, а потребление собственно сахара так вообще выросло в разы. Мне как-то попался на глаза статистический отчет под названием «Продовольственное потребление крестьянской семьи на Европейском Севере России во второй половине XX века». Весьма показательное в свете наших рассуждений чтиво:

«Потребление сахара и кондитерских изделий колхозниками Вологодской области в 1950 г. составляло в среднем лишь 4 кг в год на одного члена семьи… Со второй половины 1950-х гг. объемы продажи сахара в государственной торговле стали расти. В результате с 1950 по 1960 г. потребление сахара и кондитерских изделий увеличилось в 7,3 раза и составило 29 кг в среднем на одного члена крестьянской семьи. В последующие годы потребление этих продуктов колхозниками продолжало расти, и в 1975 г. достигло 56 кг в расчете на одного человека, т. е. увеличилось еще в 1,9 раза по сравнению с 1960 г.».

Хороша жизнь колхозная!..

Не хило, правда? С 4 кг на человека до 56! Удивительно ли, что поджелудочной современного человека приходится работать с перегрузками, чтобы нашлепать на весь этот сахар инсулину? И это не только российские «успехи». Потребление сахара росло весь XX век и не перестает расти по сию пору. В США, например, потребление сахара перевалило за 60 кг на человека в год. И, как сообщают экономические сводки, «объем потребления сахара в мире вырастет на 53 % в следующие 20 лет».

Иными словами, сто лет назад человек за год потреблял столько сахара, сколько сейчас он съедает за две недели. А ведь что такое сахар? Это концентрированный реактив, который мы употребляем ложками в химически чистом, кристаллическом виде, причем нарастающими темпами…

В штатном режиме обезьяна употребляет сладкое в виде фрукта – там фруктоза (которая полегче сахара) окружена растительными волокнами, микроэлементами… А если кушать более тяжелые сахарные молекулы в чистом химическом виде, то организму на расщепление, усвоение и обработку сахарозы придется тратить свои собственные микроэлементы. А их запас не безграничен. Давно известно, что на переработку сахара организм тратит «личный запас» витамина В и С, а также столь дефицитный и могущий пригодится для более серьезных дел микроэлемент, как цинк. (Кроме того, показана зависимость роста онкологии от количества употребленных калорий. Что совершенно немудрено: лет тридцать назад были опубликованы данные, согласно которым потребление сахара резко подавляет активность нейтрофлов – клеток иммунной системы. Наконец, в сладкой среде очень любят размножаться микробы.)

Ученые до сих спорят, отчего в Японии так много долгожителей и почему так мало толстых. Может, оттого, что пищу морскую едят и медицина развита? Но морепродукты едят не только в Японии, а медицина развита много где. Я бы посоветовал обратить внимание на то, что Япония – одна из самых «отсталых» среди всех развитых и даже среднеразвитых стран по потреблению сахара. Для сравнения: потребление сахара в Японии составляет всего 16 кг на человека в год. А, например, в Швейцарии – 48 кг. Даже в нищей Шри-Ланке и то 29 кг. (Отстают от Японии в поедании сахара только страны Африки. В Эритрее потребление сахара – 5,1 кг/чел, в Чаде – 7 кг/чел, в Центрально-Африканской республике – 4,9 кг/чел. Но в Африке с продолжительностью жизни успешно борется не сахар, а автомат Калашникова.)

А теперь посмотрим, как в том же XX веке росло количество диабетиков. А такими же темпами, как и потребление сахара! И такими же темпами, как ожирение!.. Как только в стране вырастало потребление сахара, так следом за ним подскакивало и количество диабетиков. Самый характерный пример тут – Китай. Страна эта была долгое время просто нищей. Не то, что о сахаре, об элементарной жратве миллионы китайцев только мечтали. Потом, когда Китай решил отказаться от социализма и перейти к капитализму, ему удалось накормить страну. Уровень жизни начал расти, а с ним – потребление жирной и сладкой пищи. И вот страна, для которой диабет никогда не был особой проблемой, разом получила миллионы диабетиков и просто ожиревших.

Процесс этот продолжает идти. Сейчас на планете 250 миллионов диабетиков. И по прогнозам Всемирной организации здравоохранения к 2030 году их число вырастет до 380 миллионов. Как вы понимаете, никакая генетика тут не при чем, она так быстро не меняется. Диабет – социальная болезнь. То есть болезнь образа жизни.

Вы думаете, кроме меня и Жерлыгина, этого никто не понимает? Да все это понимают! Кроме особо одаренных биологов-теоретиков, не связанных с практической жизнью, а углубленных в молекулярные копания. И у нас понимают, и в Штатах. Вот, например, что сказала доктор медицинских наук, президент Российской диабетической ассоциации Валентина Петерикова: «В России зарегистрировано порядка 2,4 миллиона больных сахарным диабетом второго типа. При этом истинная распространенность этого заболевания в три раза превышает зарегистрированную. Основные его причины – это неправильный образ жизни, малоподвижность, нездоровое питание и ожирение. Развитие диабета второго типа можно предотвратить: если человек снизит массу тела, то диабет может уйти».

А вот слова президента Американской ассоциации клинических эндокринологов: «Число американцев, больных диабетом, увеличилось с 1980 года вдвое и составляет 21 млн. человек. По мнению экспертов, рост числа диабетиков, связанный прежде всего с малоподвижным образом жизни и неправильным питанием, в ближайшие годы продолжится. Ученые также считают, что немаловажную роль в увеличении расходов на лечение диабета играют врачи: им гораздо проще назначить больному лекарство, чем научить его правильно питаться и вести здоровый образ жизни, однако это не является хорошей стратегией лечения».

Большая энциклопедия диабетика меланхолично констатирует: «…рост числа диабетиков в двадцатом веке (особенно – в богатых и высокоразвитых странах) вызван излишним перееданием и недостатком физической активности, двумя главными причинами ожирения».

Наконец, еще четверть века назад, на излете советской власти Н. Агаджанян, член-корреспондент Академии медицинских наук писал, подытоживая зарубежный опыт: «…врачам из шведского города Мальме за полгода спортивных тренировок без применения каких-либо других средств удалось вывести из «зоны риска» 100 человек, которые проявляли предрасположенность к заболеванию сахарным диабетом».

И все это известно не только медикам, но и зоологам. Именно они давным-давно отметили, что дикие гуси диабетом не болеют. А вот домашние – сплошь и рядом.

В своей прошлой книге «Кризисы в истории цивилизации» я рассказывал о том глобальном экономическом кризисе, перед которым стоит наша цивилизация и который проистекает из главной экономики мира – американской. Она необратимо поражена гигантскими долгами – внешними и внутренними, основная часть которых – долги медицинские. А среди медицинских трат США львиную долю как раз и составляют затраты на диабетиков. Сладкая жизнь даром не проходит! Обратите внимание, самые высокие траты на диабет – в наиболее развитых регионах планеты – Европе и США. По данным американской диабетической ассоциации, общие расходы на диабетические программы в США выросли с 98 миллиардов долларов в 1997 году до 132 миллиардов в 2002-м. Много это или мало? Отвечаю: на каждого американского диабетика тратится средств в 5 (!) раз больше, чем на человека без диабета. А учитывая лавинообразный рост числа диабетиков, к 2025 году в развитых странах доля трат только на диабет (не считая иные болезни) в национальном бюджете превысит затраты на оборону. Это полная экономическая катастрофа.

Ситуация вообще напоминает социальную шизофрению. ВОЗ и грамотные эндокринологи говорят и пишут, что диабет второго типа обратим, то есть излечим. Причем без лекарств – только диетой и движением. При этом на практике никто его не излечивает, и потому во всем мире он считается болезнью неизлечимой. Людям прописывают лекарства, которые болезнь не вылечивают, а только не без вреда для здоровья снимают симптомы. Мир ждет от медицины новых чудесных средств для борьбы с диабетом. Разгадки тайны диабета. Новую чудесную таблетку, которая поможет избавиться от диабета, как антибиотик помогает избавиться от заразы.

Но такого лекарства не будет! Никогда.

Спастись от диабета лекарствами так же невозможно, как вылечиться от ожирения с помощью пилюльки. Если антибиотик устраняет причину болезни – убивает микробы, и потому болезнь исчезает, то в случае с ожирением и диабетом второго типа причиной болезни служит образ жизни. Как его можно устранить таблеткой? Жрать надо меньше…

И так не только с ожирением и диабетом! Если у вас от сидячей работы геморрой в заднице или простатит в ней же, то с помощью свечек или таблеток можно на время пригасить симптомы, однако болезнь непременно вернется. И чтобы избавиться от нее, нужно меньше сидеть и больше двигаться.

Помню, однажды на вокзале в ожидании поезда разговорился в местном ресторанчике с одним дядькой. Он оказался урологом. И поделился наблюдением:

– Кто мои первые клиенты? Водители и программисты. У людей, днями просиживающих на заднице, непременно будет простатит. А что вы хотели – застойные явления! И всегда найдется микроб, который в этом болоте начнет активно размножаться и вызовет воспаление, гиперплазию. Можно антибиотиками этих микробов подавить, и простатит как бы уйдет. До очередного микроба, который появится непременно, потому что вокруг нас и внутри нас их полно. Простая кишечная палочка может вызвать воспаление простаты. Если у вас застой крови в органах таза – геморрою и простатиту быть. Я учу своих пациентов элементарной гимнастике – втягивать и расслаблять мышцы сфинктера и промежности. Люди, у которых эта гимнастика входит в привычку, как чистка зубов, повторно с простатитом уже никогда не обращаются. А лентяи приходят с пугающей регулярностью. Почему так помогает гимнастика? Да потому что она гоняет кровь. С кровью поступают все нужные вещества, которые борются с микробами. А обратно кровь уносит продукты распада. Не будет гимнастики, клетки начнут травиться продуктами распада и испытывать недостаток питательных веществ. А дальше нарушится регуляция и пошло-поехало в сторону канцера.

Кстати, о кровеносной системе… Можно ведь и с этой стороны объяснить пользу движения при диабете. Мы уже выяснили, что диабет бьет в первую очередь по сосудистой системе. А бег на длинные дистанции способствует проращиванию капилляров. То есть работает строго против диабета – на развитие сосудистой системы. Кроме того, давно показано, что в активно работающих клетках мышц увеличивается количество митохондрий. Вы эти митохондрии в школе на уроках биологии проходили, но не помните, конечно, зачем они нужны. А митохондрии – это заводики про производству АТФ – аденозинтрифосфорной кислоты, которая является овеществленной энергией, запасаемой клетками. Из чего заводики-митохондрии клепают АТФ? Из производных глюкозы. Соответственно, чем больше у вас в организме заводиков по переработке глюкозы, тем меньше будет этой глюкозы в крови. Это простая физика.

Сахар в крови есть топливо для клеток. У вас слишком много топлива? Так сожгите его!

Однако вместо этого простого совета больному прописывают таблетки «от печени». Периодически в мире прокатываются скандалы с запретом очередного лекарства, потому что оно оказывается чересчур ядовитым, как это было в 2010 году с препаратом от диабета «Avandia», общий годовой оборот которого, кстати, достигал 3 миллиардов долларов. Увы, лекарство не только медленно сажало печень (с чем уже все смирились), но и приводило к сердечным приступам!.. В 2011 году во Франции разразился скандал с лекарством от диабета под названием Mediator, которое унесло жизни 2000 человек. Тут надо понимать, что не иметь побочных действий лекарство не может. Посудите сами – допустим, вам нужно с помощью какой-то химической реакции убрать сахар из крови. Вы забрасываете реактив в организм, реакция благополучно проходит – сахар убит! Но всякая химическая реакция – это уравнение. Слева реагенты и после знака «равно» реагенты. Слева, грубо говоря, были глюкоза и сульфанилмочевина (одно из распространенных лекарств, прописываемых при диабете второго типа), а справа – продукты реакции, которые организму – как кобыле пятая нога. Организм начинает с этими химикалиями бороться – выводить их. Через печень и почки…

Короче говоря, ситуация у нас складывается такая: диабет излечим, но его не вылечивают. А если находится человек типа Жерлыгина, который начинает людей от диабета без лекарств избавлять, выполняя заветы ВОЗ, его причисляют не к лику святых, а обзывают шарлатаном. Ведь всем известно, что диабет неизлечим, заболевание это генетическое – вон ученые нашли 46 генов, ответственных за его возникновение! И вообще, товарищи, потеря чувствительности клеточных рецепторов к инсулину – штука еще не до конца изученная наукой и потому во многом загадочная, молекулярный механизм ее пока непонятен. А именно инсулинорезистентность – причина диабета второго типа…

Не каждый врач может написать то, что написала одна тетенька-эндокринолог в своем блоге: «Инсулинорезистентность, то есть нечувствительность клеточных рецепторов к инсулину, уменьшается прямо во время тренировки». Потому что не каждый это знает. Хотя это чистая правда: причина диабета исчезает «прямо во время тренировки»!

Любопытный феномен – Жерлыгин развил такую бурную деятельность по излечению диабета в России, что привлек к своей персоне внимание медицинской общественности. Каковая общественность тут же заклеймила его, как шарлатана. В Интернете на разных медицинских серверах до сих пор можно найти письмо «ста врачей», которые гневно бичуют «опасного шарлатана Жерлыгина». «Письмом ста врачей» назвал его я, чтобы у этого документа человеческой глупости было свое имя. Ну, есть же «Хартия вольностей»… Хотя в реальности подписей там на самом деле не сто, а поменьше. Но самое интересное состоит в том, что среди десятков подписантов всего три эндокринолога, что есть специалиста по диабету. А остальные врачи – стоматологи, акушеры, административные работники от медицины… То есть люди, которые диабет когда-то «проходили» в вузе. Почему же так мало специалистов по диабету подписали письмо против «диабетического шарлатана», утверждающего, что причина диабета – та самая пресловутая инсулинорезистентность – убирается тренировками?

Не потому ли, что они об этом знают?

Тогда отчего же врачи, вместо того, чтобы прописать движение, прописывают лекарства? По двум причинам.

Первая: больным проще и привычнее пить таблетки, чем менять образ жизни. А полной информации о болезни, каковая информация только и может подвигнуть человека на подобный подвиг – хотя бы на том уровне, на котором ее дал сейчас я – больному никто не дает. Десять-пятнадцать минут на приеме у врача в поликлинике – вот на что может рассчитывать человек. И почти все это время уходит на заполнение карты и выписку рецепта. Более того! Порой врачи вместо того, чтобы порекомендовать движение, рекомендуют нагрузками не злоупотреблять, «поберечь себя»…

Вторая причина. Врачей научили прописывать лекарства – и они их прописывают. Они действуют в рамках отработанных не ими методик. Они – статисты. Они прописывают то, что спускает сверху фарминдустрия. Такие-то симптомы – такое-то лекарство. Иному врача не учат. Более того, за всякую самодеятельность врач отвечает головой. Действовал в рамках инструкции, а больной двинул кони – не виноват. Отступил на шаг, а больной двинул кони – пожалте на скамью подсудимых.

Врачей не учат прописывать физкультуру. Они не знакомы с основами спортивной медицины. Если им и читали с десяток лекций по этому поводу в медвузе, то они относились к этому так же, как мы в свое время к курсу истории партии. Мне, помню, тоже эту историю читали. Но назвать себя историком я бы не осмелился.

Именно поэтому врачи просто не умеют дозировать таблетки и инсулин при нагрузках. А вот спортивные врачи и спортсмены умеют, потому что для них это было жизненно важно: инсулин применялся в качестве допинга и без умения им пользоваться и соотносить дозу с нагрузкой можно было просто улететь в кому.

Поймите, врач – тоже человек. Ни у него, ни у его коллег за всю жизнь никогда не было ни одного вылеченного от диабета. Значит, эта болезнь неизлечима! Врач к этому привык. За его плечами – десятки лет практики и огромная мировая наука, вооружившая его самыми разными средствами с самыми хитрыми химическими формулами. И не получается! Если уж мы, дипломированные специалисты, не можем вылечить диабет, то разве можно верить какому-то шарлатану без медицинского образования, который утверждает, что элиминирует болезнь?! Это смешно, товарищи!..

Вместе с тем грамотный врач не может не знать, что диабет второго типа – болезнь образа жизни. То есть излечимая. Эти две истины – о неизлечимости и излечимости диабета – прекрасно уживаются в одной докторской голове. Расскажу о забавном случае этой социальной шизофрении.

Я ради эксперимента решил подразнить публику, лазающую в мой ЖЖ, Борисом Жерлыгиным. Эксперимент был легеньким и весьма щадящим по отношению к публике. Ведь как устроена широкая народная публика? Я уже объяснял: она находится в тексте цивилизации, и если этот текст доносит публике месседж – «буйвол», – публика точно знает: в клетке буйвол! Отсюда следует, что дразнить публику излечимостью неизлечимого – занятие неблагодарное, примерно как быка красной тряпкой. Поэтому я специально взял не рак, а диабет. Потому что, во-первых, диабет не так страшен, с ним живут десятилетиями. А во-вторых, потому что его обратимость в начальной стадии с помощью диеты и движения давно признана Всемирной организацией здравоохранения, и не только не противоречит науке, но и прямо вытекает из простой человеческой логики: если у тебя в крови много клеточного топлива, и оно тебе не нужно, выжги его! И впредь не переедай. Ведь сахар-то в крови из еды образуется, вы его не надышали, а тупо нажрали.

Ну, и что вы думаете?

Затравили несчастного Жерлыгина! Потому что ведь всем известно – диабет неизлечим!.. Потому что у Жерлыгина нет высшего медицинского образования (как будто дипломированные медики могут вылечивать диабет)… Потому что Жерлыгин слишком дорого берет «за обычную физкультуру, хотя фитнес не может столько стоить» (как будто в фитнес-клубах избавляют от диабета!)… Потому что «пусть ваш Жерлыгин проведет клинические испытания, тогда поверим!.»

Вот на последнем предложении я и сломался. Жерлыгин 13 лет избавляет людей от диабета, ему-то никакие испытания не нужны, все давно уже испытано на практике, работает и приносит деньги. Но я решил договориться со своей одноклассницей, которая руководит исследовательским медицинским центром, и заткнуть рот неверующим остолопам официальной бумажкой с фиолетовой печатью. Раз уж люди верят надписям больше, чем своим глазам…

Зовут мою одноклассницу Лена, и занимается она аккурат спортивной медициной. Приехал я к ней, рассказал все по-честному: мол, есть чувак, который избавляет от диабета. На Ленкином лице мелькнуло недоверие. Оно и понятно: как врач, она прекрасно знала, что диабет неизлечим.

– Чего-то я сомневаюсь. Шарлатанство это все. Диабет – мировая проблема… Ну, и как будут проходить испытания, по-твоему?

– Обычно, Лен. Берем контрольную группу и нашу. Наших будем гонять по жерлыгинской методике на твоих беговых дорожках и велоэргометрах, замерять газоанализаторами всю ту хрень, которую эти приборы меряют. Ну, и кровь, естественно, смотреть – упал сахар или нет.

Она за полминуты задумалась. В ее глазах засветилась напряженная работа мысли. Включился уже не врач, но специалист, то есть отключились привычные стереотипы и включились знания.

– Не нужно никаких испытаний, – вдруг сказала она. – Это бессмысленно, поскольку результат будет тривиальным: и так ясно, что сахар упадет. Он и должен упасть. Он не может не упасть! Если их гонять каждый день и не давать жрать углеводы, сахара неизбежно придут в норму или близко к норме. Нужно только правильную схему тренировок подобрать и все. Но тут уже необходим опытный тренер, а не я.

Какая умница! Не нужны никакие испытания. Их итог и без того ясен!..

Дальнейшие рассуждения приводят к мысли, что через 3–4 месяца занятий анализ на так называемый гликированный гемоглобин (он показывает средний сахар в крови за последние месяцы) также придет в норму. И тогда уже никакой врач, если он не читал историю болезни, не сможет подтвердить диагноз «диабет». (Забегая вперед, скажу, что именно так все и происходит. Сначала – жесткая диета и очень упорные занятия. А после нормализации сахаров и практического выздоровления уже и заниматься можно не так усердно, и диету не такую строгую соблюдать. Бывшие жерлыгинские диабетики позволяют себе и тортика съесть, и рюмку пропустить.) Но если наш врач историю болезни пациента все-таки прочтет, он никогда не осмелится снять ему диагноз «диабет», потому что знает: эта болезнь неизлечима!

Вам не кажется, что все это – слишком просто, чтобы быть правдой?

Да, это очень просто. И это правда. Насколько быстро человек с диабетом второго типа перестает нуждаться в таблетках, я наблюдал неоднократно и каждый раз поражался, а потом просто привык – через два-три дня после начала занятий по жерлыгинской системе сахар падает до нормы или практически до нормы. И больной выкидывает таблетки. Зачем он это делает? Как определить, нуждается человек в сахаропонижающих таблетках или нет, ведь пациент не врач? А по логике! Если на фоне занятий и жесткой диеты у диабетика уровень сахара в крови без таблеток становится ниже, чем был с таблетками, значит не нужны ему больше таблетки! Повторяю, они становятся не нужны уже через два-три дня. Или лучше сказать «всего через два-три дня»?

Теперь второй вопрос. Неприятный. Если все так просто, за что жадный Жерлыгин берет деньги? Не сволочь ли он? Бегай самостоятельно, меньше жри и избавишься от диабета!

Отличный вопрос. Не в бровь, а так сказать, прямо в очко.

Действительно, многие люди на начальном этапе диабета, прочитав о Жерлыгине и ознакомившись с теорией диабета, избавляются от болезни самостоятельно. Просто поняв сам принцип. Но!..

Принцип ракетного двигателя тоже элементарен. Его придумали китайцы несколько тысяч лет назад. Однако превращение этого принципа в космическую ракету оказалось крайне сложной инженерной задачей и потребовало те самые тысячи лет прогресса. Дьявол в нюансах! А они бывают разными…

– Не люблю тупых, – воскликнул как-то Борис, рассказывая об очередном клиенте. – Я ему велел помидоров съесть на ужин, а у него помидоров не было, и он сожрал баклажан. И пришел на следующее утро на занятия с высокими сахарами. Потому что в помидорах практически нет углеводов, а в баклажане есть…

И это самая смешная мелочь, на которой можно проколоться. Гораздо страшнее другое. Дело в том, что диабет, как я уже говорил, обнаруживается не сразу. Эта тихая, подлая болезнь проявляет себя обычно после многолетнего течения, когда организм уже настолько покоцан болезнью, что занятия спортом представляют для него реальную угрозу жизни.

Бегать с убитой сердечно-сосудистой системой опасно. Да и не только в ней дело. Представьте себе юношу 60 килограммов весом. Он летит по стадиону, как греческий герой. Но прошли годы. И этот юноша к пятидесяти годам разъелся до 120 килограммов, заработал диабет, а потом решил взяться за себя и снова начать бегать. Представляете нагрузку на суставы при такой туше? Вес вырос вдвое, а сустав остался прежним или даже подвергся возрастным дистрофическим изменениям. Значит, и нагрузка на сустав вырастет вдвое. Да человек все колени себе поуродует!

Мне как-то попалась цифра, что более 50 % людей, начавших бегать, вскоре это дело бросают. Не хватает воли, им становится хуже, они травмируются… А ведь нагрузки при борьбе с диабетом должны быть аховыми! Приседать, например, нужно не 25 раз, как это делают некоторые и думают, что они занимаются физкультурой с пользой для здоровья. Жерлыгинская методика велит довести количество приседаний до нескольких сотен в сутки! Это совершенно иной порядок величин нагрузки! (Приседания используются потому, что ножные мышцы – одни из самых крупных, соответственно, сожгут более всего сахара.) Если прыгнуть в этот спортивный омут без знаний, подготовки и опытного тренера, можно не вынырнуть.

Именно поэтому, думаю, врачи и предостерегают неопытных пользователей от избыточных нагрузок – как бы хуже не было.

– И все равно Жерлыгин – шарлатан! – пишут мне возмущенные пользователи в блоге. – Если бы диабет был излечим, медики знали бы об этом, потому что они специалисты, а у Жерлыгина нет диплома, он все эти книжки, по которым врачей учат, читал самостоятельно, а это не в счет! К тому же ваш Жерлыгин ничего нового не открыл – науке давно известна польза физических упражнений. И вообще – в поликлиниках врачи честно говорят больным, что им прописана диета и физкультура…

Про диету говорят, это правда. Иногда, хотя и редко, говорят и про физкультуру, мол, полезно позаниматься. Но сказать так – значит, ничего не сказать. Рекомендация «позаниматься физкультурой» сродни рекомендации «полечиться таблетками». Какими таблетками? Таблеток – тысячи! В какой дозировке? Сколько раз в день? Утром или вечером? До или после еды? Длительность курса?

То же самое с упражнениями. Их тысячи! Какие именно? Аэробные или анаэробные? В каком режиме? В какой последовательности? Как часто? Продолжительность каждого? Режимы отдыха? Что делать если организм адаптировался к нагрузкам и результаты перестали расти? А если больные суставы или побитое диабетом сердце не позволяют делать нужные движения в нужном темпе, можно ли их чем-то заменить? Как следить за тем, чтобы не «передозировать», чтобы не пошло во вред?

Ни один врач этого не знает. Поэтому ни один врач ни одного диабетика и не вылечил.

– Есть несколько режимов энергообеспечения организма – креатинфосфатный, анаэробный гликолитический режим, аэробное расщепление глюкозы и жирных кислот, – говорил Жерлыгин, когда мы сидели в кафе в районе Киевского вокзала после очередной съемки на ТВ и обсуждали не столько даже вопросы диабета, сколько говорили о жизни вообще – о человеческой вере и неверии, о смысле и целях, о внутреннем устройстве нашего носителя. – Задавая разные нагрузки в разных темпах, можно включать те или иные режимы энергообеспечения и менять биохимию крови, поскольку в разных режимах совершенно разные метаболиты попадают в кровь. То есть я могу регулировать состав крови тренировочными циклами. В принципе любой квалифицированный тренер способен подобрать каждому конкретному человеку индивидуальную программу, которая ему более всего подходит. Это и есть индивидуальное лекарство для каждого, о чем медицина даже мечтать не может. Все люди разные, существуют два типа мышечных волокон, их еще называют белыми и красными мышцами. В зависимости от того, какой тип у разных людей преобладает, им нужно составлять разные программы. Я могу определить это по походке или просто пощупав человеку мышцы… И под запланированный результат подберу упражнения.

К тому же надо все время следить за химическим составом человека – сделать спектрограмму волос, например, и посмотреть, каких элементов не хватает. Потому что причиной диабета может быть элементный дефицит. Цинка нет – диабет. Хрома нет – диабет. И не только на диабет это влияет. У меня была одна спортсменка с Дальнего Востока. После переезда в Москву у нее вдруг перестали расти результаты. Я всю голову сломал – в чем дело? Заставил сдать кровь и увидел, что у нее в организме цинк ниже нормы. Она привыкла там у себя во Владивостоке кальмаров разных кушать. А тут поменялась диета, и ушел цинк. Начал ее подкармливать цинкосодержащей пищей, и результаты снова начали расти… Я тебе скажу больше! Человек, сменивший весь режим жизни – режим питания, режим движения, режим сна, – меняется полностью вместе с его меняющимся телом! Он мыслить начинает по-другому! У него вкусы меняются. Раньше, например, его тянуло на мясо, а теперь тянет на рыбу. Раньше что-то раздражало, а теперь он спокойно воспринимает…

– Боря. – Я меланхолично разбалтывал позвякивающей ложечкой в остывающем чае. За окнами чернел слякотный московский вечер, и сквозь туман неохотно пробивались равнодушные бельма фонарей. – Тебя знаешь, за что больше всего гнобят? За первый тип диабета. Со вторым многие бы примирились. А наезжают за то, что ты заявил, будто можно снять с инсулина диабетика первого типа. Это же совершенно другая болезнь! Аутоиммунная, типа рассеянного склероза. Иммунитет по ошибке начинает убивать бета-клетки в поджелудочной и…

– Давно известно, что две эти железы – печень и поджелудочная – имеют высокие регенеративные способности. Это написано во всех учебниках. Они могут восстанавливаться! И есть упражнения по развитию поджелудочной железы. Они выглядят не совсем обычно, но они существуют. И есть приборы и препараты, ускоряющие регенерацию клеток поджелудочной.

– Дело не в этом! Даже если ты восстановишь бета-клетки, иммунитет снова убьет их. И опять придется колоть инсулин.

Я чувствовал, что Борин чай тоже остыл, но он этого совершенно не замечал.

– У моего сына нашли повышенные сахара в 10 лет, я говорил. Наследственность! Сейчас ему далеко за двадцать, и он никогда в жизни не колол инсулин. Как я это сделал?

– Как ты это сделал, Боря?

– Если первый тип выявлен рано, это сделать несложно.

– Погоди! – Я вдруг вспомнил. – Был же какой-то спортсмен или тренер, который заявлял, будто снимает детей с инсулина, но клинические испытания показали, что его методика вроде бы не работает. Дети, кажется, в кому попали.

– Это был тренер Кузин… Как ты знаешь, я в свое время коллекционировал тренировочные методики. У Кузина взял двух спортсменок и переписал их дневники. Точнее, один в самом буквальном смысле переписал – я его лично держал его в руках, – а у второй просто зафиксировал, что она делала на тренировках. Могу даже назвать стадион, где все это происходило. Так что я вполне представляю себе уровень Кузина как профессионала. И сейчас с помощью его методики я могу продемонстрировать, как детей в начальной стадии диабета можно снимать с инсулина. Но только в начальной! И при условии, что все будет скомпоновано правильно – и питание, и восстановительные процедуры, и инсулинотерапия… А Кузин доверил медикам вводить детям инсулин во время испытаний. И они вводили детям обычную дозу инсулина прямо перед нагрузками. А нагрузки повышают чувствительность клеток к инсулину. Соответственно, инсулин выносил из крови весь сахар. И у детей начались комы – сахар в крови падал ниже критического уровня, мозгу его уже не хватало, и он отключался. Дети «гиповали» прямо во время занятий! Да сам факт попадания в «гипо» говорит о том, что был передоз инсулина! И что это прямая «заслуга» врачей. Кузин не прав, что доверил это обычным медикам. Нужно было брать спортивных, которые работали с инсулином как с допингом.

И не надо гнать на Кузина. Кузин – это величина. Его Галя Захарова проиграла мировой рекордсменке всего полторы секунды на «десятке». Что такое полторы секунды на десяти километрах? Мизер!.. О чем это говорит? О том, что Кузин был способен подготовить человека на самый высший уровень. В его спортивной квалификации сомневаться могут только пидарасы, которые не подготовили ни одного мастера спорта. А то, что его подставили с этими детьми, или он сам подставился – его проблемы. Я так не подставлюсь. Ни одна гнида со шприцем к тем, с кем я работаю, не подойдет. Потому что я в шахматы играю! И у меня «гипо» хрен будет! Я сам сидел на инсулине и прекрасно понимаю, что это такое. В диабетической тусовке о нас распускали слухи, что в моем клубе люди «гипуют», но я их пресек моментально – предложил 20 тысяч долларов тому, кто назовет фамилию любого, кто у нас в обморок свалился. Никто за деньгами так и не пришел. Потому что я крайне осторожен… Я вообще не знаю, зачем Кузин взялся за первый тип диабета. Лечил бы второй тип. Это просто и быстро. Нагрузки повышают чувствительность клеток к инсулину моментально – в течение нескольких часов. Количество митохондрий повышается в клетке за 30 минут. Новые капилляры начинают прорастать в первые же десятки минут тренировок. Организм становится все качественнее и качественнее. Этот процесс может продолжаться более десяти лет. В 60 лет приходит к нам мужик с диабетом и импотенцией, а в 70 он участвует в соревнованиях и по бабам лазает.

– Ты гений, Боря.

– Саш, я не гений. Все, что я говорю, давно известно. Я просто собрал все в кучу и кое-что по мелочи додумал и запустил в серию. Тренер, которого я готовлю месяц, может работать с простыми формами диабета и снимать людей с таблеток за 72 часа. Врач, которого учили шесть лет в институте и пару лет в ординатуре, никого от диабета не вылечит. Потому что его не учили снимать людей с таблеток, его учили таблетки прописывать.

– Тебя травят, как волка. Ты огрызаешься. Лечатся у тебя только те, кто пробился к тебе сквозь колючее, как терновый венец, кольцо лжи. А такое можно сделать только от нужды. К тебе приходят люди подобные Светлане С. – абсолютно отчаявшиеся и разочарованные в официальной медицине. Которым прописали съедать по сорок таблеток в день от всех их болезней и от побочного действия прежних лекарств. И они все равно медленно умирали. Светлана С. говорила, что прочла о тебе несколько разгромных материалов на форумах врачей и тут приехала. И ты ее вылечил. Но это крайняк.

– Крайняк. Как тот мужик из Израиля с иссиня-черными слоновьими ногами, которого уже готовили к ампутации. Когда я ему сказал, что через две недели ноги примут нормальный вид, он не поверил. А уехал с нормальными ногами и без диабета.

– Но касательно диабета первого типа ты так и не ответил – как остановить иммунную реакцию?

Борис вздохнул:

– Идея простая. Воплощение сложное. Поэтому мне легче взять несколько сотен диабетиков второго типа и убрать у них диабет за две недели, чем годами возиться с одним диабетиком первого типа. Когда у меня в последний раз был пациент с первым типом, мне приходилось вставать в четыре часа утра и заниматься с ним весь день. А вечером, когда он уже спал, я смотрел результаты анализов и выстраивал план действий на следующий день. Поэтому больше первый тип я не беру. Хотя сам принцип лечения диабета первого типа прост. Смотри. В спортивной медицине давно было замечено, что перетренированный атлет начинает чаще травмироваться и болеть. Потому что у него проседает иммунитет. В состояние перетренированности загнать человека не так сложно. Это состояние сродни химиотерапии, только оно не так вредно, как химиотерапия. Но результат тот же – резкое проседание иммунитета. В конечном итоге иммунитет слабеет настолько, что перестает поддерживать иммунную реакцию, которая убивала бета-клетки. В этот момент нужно начинать выводить человека из этого состояния, меняя режим тренировок, и параллельно давать упражнения на развитие поджелудочной. Есть большой шанс, что при перезапуске иммунной системы аутоиммунная реакция не запустится.

…В тот момент, когда Борис сказал слово «перезапуск» я даже перестал болтать ложечкой в чашке. Где-то я уже читал или слышал про этот перезапуск! Потом, придя домой, я бросился искать в своих записях и архивах ту информацию, о которой смутно, задворками сознания помнил. Я потратил на это час. И нашел! Это была новостная заметка:

«Перезагрузка» иммунной системы помогла в лечении диабета. Американским и бразильским исследователям удалось избавить больных диабетом 1-го типа от инсулиновой зависимости с помощью своеобразной «перезагрузки» иммунной системы. В совместном исследовании ученых из Северо-Западного Университета в Чикаго, штат Иллинойс, США, и Регионального центра крови в Рибейран-Прету, штат Сан-Паулу, Бразилия, приняли участие 23 человека с сахарным диабетом 1-го типа, находящиеся на заместительной инсулинотерапии.

Сначала у больных забирали и консервировали стволовые клетки костного мозга. Затем с помощью химиотерапии уничтожали все иммунные клетки пациентов с целью очистки организма от той их популяции, которая атакует островковые клетки поджелудочной железы, вырабатывающие инсулин (именно этот процесс лежит в основе диабета 1-го типа). После этого иммунную систему восстанавливали консервированными стволовыми клетками.

Положительный эффект от лечения был достигнут у 20 участников эксперимента. 12 пациентов до настоящего времени не нуждаются в инъекциях инсулина, при этом один из них прошел «перезагрузку» иммунитета пять лет назад, четверо – три года, трое – два года, а остальные – год назад. Остальным через некоторое время пришлось возобновить прием инсулина, однако в значительно меньших дозах, чем перед лечением…»

Пасьянс сошелся.

Жерлыгин делает с первым типом диабета то же самое, что бразильские врачи, только без химиотерапии и стволовых клеток – движением. А со вторым типом он расправляется так же, как американский врач Уильям Т. Цефалу (William T. Cefalu), который в 2008 году выпустил книгу «Стоп диабет!» В ней канадской доктор с 20-летним стажем рассказывает, как без лекарств – только образом жизни (диета, физкультура) – можно избавиться от диабета. Он избавил от него свою жену.

А Жерлыгин вылечил мать. В 75 лет диабет уже практически доконал ее – так, как он делает это всегда: высокое давление, незаживающие язвы на ногах – предвестник гангрены, диабетическая слепота – она уже почти не видела. Среднесуточные сахара превышали 15 единиц. Начали постепенно отказывать почки. Было ясно, что еще год-другой – и конец.

– Мам, я лечу других людей, доверься мне и ты!

И мама доверилась. Ей уже нечего было терять. Она начала постепенно-постепенно выполнять разработанную сыном программу. Довела количество приседаний с двух до двухсот, делала другие упражнения и однажды вдруг поймала себя на том, что больше ничего из привычных болячек ее уже не беспокоит. Зрение – восстановилось. Ноги и суставы болеть перестали. О давлении забыла. Сахара нормализовались. Перестали ныть почки. И сама смерть отступила. Она не умерла ни в 75, ни в 76, ни в 77. На момент написания книги мама Жерлыгина была жива и ей было 92 года.

И вот вам еще одна история – студентки из Самары, которая несколько лет назад приехала к Жерлыгину с последней надеждой, первым типом диабета и огромной дозой прописанного инсулина – по единице на килограмм тела и аутоиммунным процессом с двумя видами антител плюс и крайне низким С-пептидом. Борис за нее не взялся, но сказал, что единственное ее спасение – искать себе в Самаре профессионального тренера и полностью переменить свою жизнь. Она, будучи талантливым математиком, бросила свою математику и начала заниматься собой. Поначалу было очень трудно. После занятий опухали, краснели и страшно болели колени. Но девочка, скрипя зубами, каждое утро поднималась с кровати и снова шла заниматься.

Теперь она вместо написания математических формул бегает марафоны и вот уже несколько лет не колется инсулином. Стоило оно того? Каждый выбирает сам. Быть может, становиться марафонцем – это перебор, но даже просто спортивный образ жизни при первом типе диабета позволит человеку снизить дозу инсулина, а главное, избежать всех возможных осложнений, которые несет в себе диабет – ишемии, инсульта, импотенции.

…Я отхлебнул чуть теплый и откровенно жидкий чай, опять посмотрел в темное окно кафе на неприветливый мир.

– Борь, ты полагаешь, диабет первого типа, который, на мой взгляд, стопроцентно генетически обусловленная болезнь, тоже имеет цивилизационную природу?

– Отчасти. Ведь генетическая предрасположенность – еще не данность. Это всего лишь предрасположенность. Можно иметь предрасположенность к гипертонии и не быть гипертоником, ведя здоровый образ жизни. Если жрать сладкое, можно, имея предрасположенность к диабету, получить его в 8 лет, а если не жрать, в 14 или в даже 30. Или вообще не получить, если вести себя аккуратно… Мне как-то довелось попробовать на вкус смесь для искусственного вскармливания, и меня поразил приторный вкус. Зачем столько сахара? Какой-то ребенок все это вынесет, а с генетической предрасположенностью к диабету получит свой диабет. Ведь как устроен организм? Гормон инсулин находится в равновесии с другими гормонами, и он отвечает за разные функции. Теперь в организм поступила чересчур сладкая пища. Поджелудочная в ответ на такой выброс сахара сделала резкий выброс инсулина. Баланс между инсулином и другими гормонами нарушился. Организм может решить, что подобный дисбаланс опасен, и включить механизм убийства бета-клеток. А если б не было этих скачков, не включил бы… Но повторюсь, если этот процесс поймать на начальном этапе, можно его купировать.

– Ты умрешь, Боря, и все свои знания унесешь с собой в могилу. Ты бы хоть книгу написал.

– Я пробовал. Не получилось. У меня дома – огромный архив. Кое-что записано на каких-то салфетках, графики нарисованы на обрывках. Но когда начинаешь писать… Для кого писать? Для тренеров? Им это ни к чему. Для врачей? Они не знают спортивной физиологии. А когда пишешь, одно тянет за собой другое. Диабет приводит к осложнениям, с которыми нельзя сразу кидаться в спортивный омут. Нужны, например, методики подготовки суставов. А это чисто спортивные дела, далекие от врачей, им непонятные. То есть я должен целую книгу написать, чтобы хотя бы ввести их в курс дела. В результате я понял, что для врачей нужна одна подача, для 15-летних пациентов другая, для пенсионеров третья, для людей средних лет четвертая, для климактерических женщин бальзаковского возраста пятая… А как описывать упражнения? Фотографировать? Но тогда человек не поймет динамики движения, а она крайне важна в данном случае. Значит, нужны фильмы. Это огромная работа! Кто ее будет делать? На чьи деньги?

– А нельзя просто передать кому-то опыт по принципу ученик-учитель?

– А кому это надо? Врачам, чтобы это понять, необходимо знание тренерских методик на уровне высокого профессионала, то есть нужно потратить годы жизни на освоение другой специальности. Иначе они ничего не поймут. Тренер высокой квалификации с хорошим знанием физиологии поймет сразу. Но такие люди наперечет, они уже давным-давно устроены в жизни, и им это просто не надо. Они и без того очень хорошо зарабатывают. Чтобы стать таким, как я, им нужно было бы прожить другую жизнь. Это никому не нужно.

…Он сказал последние фразы, и я поразился, насколько сильно это прозвучало. Посмотрел в глаза Бориса и увидел там бездну.