Глава 1
Вверху загрохотало, ворг раздраженно прижал уши и поднял взгляд. Над куполом Цитадели пронеслась крылатая фигура с когтистыми лапами и скрылась в расщелине скалы.
Полузверь недовольно зарычал.
– Мелисс…
Над резиденциями время от времени кружат горгульи, гарпии и горгоны, даже птеринги, вынуждая жителей опасливо коситься в небо.
После того, как весть о Цитадели разлетелась по миру, сюда потянулись все, кому не лень. Вокруг основного круга резиденций образовалось еще один, где поселились сперва ремесленники и купцы. А когда из-за близости к Хранителям эта территория стала престижной, за ними появился круг с торговцами, работягами и простыми фермерами, которых становится все больше.
Ворг досадно вздохнул, оперевшись локтем на столбик возле одного из входов в Зал Советов.
– Набежали, – прорычал он и мотнул головой.
Вторая Цитадель получилась не такой разноцветной, но зато продуманной и правильной, чтобы у каждого Хранителя была своя дверь, и они не толкались, торопясь на советы.
Лотер шумно поскреб подбородок, клыки от удовольствия вытянулись.
– Набежали… – повторил он.
Потом окинул хозяйским взором резиденции, на какие хватило глаз, и задумчиво сдвинул брови. За его леском, который делал лишь для себя и принцессы, образовался стан воргов. Полузверей мало, едва пара десятков наберется, но рычат и перекидываются на глазах у жителей, а те боятся ходить по ночам.
В стане идет неспешная работа – одни роют землянки, другие таскают бревна и укладывают на дно ям. Вдалеке за участком Тарната тоже трудятся, слышен стук молотков, ругань и гогот.
Какой-то гном орет:
– Держи! Держи, говорю! Я тебе не тролль, чтоб в одиночку такие бревна тягать!
– Ты ж сам бахвалился, – смеется другой.
– То я в пещерах бахвалился! А тут поверхность, сил вполовину меньше!
– Ну да! Только бочонки опустошать сила не убавляется.
Гномы зычно захохотали и потащили бревно куда-то к окраине, где успели сколотить небольшую, но шумную таверну с дубовыми столами и пышными гномками-разносчицами.
Ворг нахмурился сильней и отвернулся. Ближе всего к нему башня Теонарда и замок Страга. Первый так и оставил резиденцию умеренно аскетичной – только каменные ступеньки и дверь. Все как надо, суровая, северная башня. Второй тоже особо не изгалялся, но вмешались женщины, намечтали вокруг столько роз, что в ворговском леске по вечерам пахнет чем-то сладковатым. Оттуда доносится чириканье, птицы готовятся ко сну и спешат скорее всем об этом рассказать.
Где-то на границе неба и леса серым маревом застыла гора. Исполинские размеры превратили ее в призрака, который вроде есть, но лишь на границе видимости, а вершина вообще теряется там, куда не ступала ничья нога.
Люди, гномы, эльфы и остальные ползают по территориям, как муравьи возле гнезда. Такие же деловые и усердные. Если лишить поддержки собратьев, эти тоже растеряются и станут бегать в поисках нового ориентира.
Смачно зевнув вовсю пасть, Лотер поскреб грудь и перевел взгляд вправо. Там высится огромных размеров дерево. По утрам ветки бросают тень на башню Теонарда, и тот пару раз жаловался, что мерзнет.
Мимо пронеслась амазонка на поджаром коне, помахала воргу, мол, работаю, не бездельничаю, охраняю.
– Теонард запретил верхом во внутреннем круге! – рыкнул Лотер.
Амазонка сделала такие глаза, будто впервые услышала, ответила быстро:
– Я не во внутреннем. Я так, с краешку, чтоб на всякий случай. Мало ли.
– Ладно-ладно, – бросил Лотер, махая, чтобы скакала отсюда. – Я ему не скажу. А ты будешь должна.
Амазонка счастливо улыбнулась, готовая хоть прям сейчас отдавать долг, но полузверь уже отвернулся. Воительница с печальным вздохом пришпорила коня и помчалась к внешнему кругу, пока не заметил Глава Совета.
Левее каменной насыпи Грагрха и болота Булука, высится башня мелкинда, белоснежная, как речной жемчуг. Виллейн покидает ее редко, и всегда с недовольным видом, мол, я важными делами занят, а вы дергаете по пустякам. Дальше полупрозрачный купол ихтионки, откуда иногда слышен заливистый смех, плеск и бульканье. Резиденция на суше, но к морю ведет длинный тоннель, в который, по заверению Селины, ни одна опасная рыба не проберется.
На другой стороне участки тахаша, птеринга, крылатых женщин и остальных. Зато на втором круге какие-то подвесные конструкции, бараки, конюшни и куча других сооружений, которые у разных народов именуются домами.
Ворг вытер лоб тыльной стороной ладони и снова пробормотал:
– Откуда вы только.
Он глянул в сторону жилища Тарната, за которым протоптана дорожка к свежевыстроенной таверне, и потянул носом.
Глаза блаженно закрылись. Облизнувшись, ворг выпрямился и пару секунд стоял так, будто обоняние уже нарисовала красочные картины и ворг весь там, в этих грезах.
Простояв с довольной мордой целую минуту, развернулся и уверенной походкой направился мимо башни Теонарда к шумной, но очень уж соблазнительной таверне.
Когда проходил возле Дерева Каонэль, подул ветерок, легкий, как дыхание эльфа. За спиной зашуршало, раздался мелодичный голос:
– Лотер!
Ворг прижал уши и скривился, по лицу скользнула тень, на несколько секунд глаза покраснели. Пришлось помотать головой и сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.
– Чего тебе? – проворчал полузверь и нехотя обернулся.
Под широкой веткой застыла эльфийка. Глаза, как маленькие солнца, декольте перетянуто корсетом. Настолько туго, что две полусферы стремятся наружу. Сапоги почти до бедер, а те скрыты плотными штанами. На плечах лацерна, которую ворг сам однажды подарил с барского плеча. Серебряные локоны струятся до самого пояса.
Полузверь шумно сглотнул, и многозначительно прищурился.
– Бесшумная ты наша, – проговорил он. – Хоть бы покашляла. Так и удар хватить может.
– Ты и так чуял, – деловито сообщила серая.
– Тебя почуешь, – проговорил он. – Наверное, моешься по десять раз на дню. Разве что аромат благовоний уловить. Ты ж натираешься благовониями?
Каонэль оскорбленно вскинула подбородок.
– Благовония для грязных и не мытых. То есть для тебя. А настоящая чистота должна быть естественной и без запаха.
– А ты чего в дорожном? Собралась куда? Это надо с Теонардом решать, а то уйдешь, а нам Талисман понадобится. Или просто так нарядилась? Вообще-то да, эта одежа тебе больше к лицу. Платье оно тоже хорошо, но как-то вроде и нет.
Она бросила на него обжигающий взгляд и дернула ушами. Ворг уже неделю ходит с оскаленными клыками, пугая вновь прибывающий народ, но убирать не спешит, будто хвастается принадлежностью к звериному роду.
Каонэль еще секунду гневно сверлила взглядом могучую фигуру в одних портках, затем сказала резко:
– Я по делам отлучалась. А тебя Теонард ищет. За тобой и послал.
– И ты пошла?
Эльфийка скривила маленький носик.
– Мне было по пути.
Ворг покосился на стан гномов вдалеке и маленькую крышу таверны. Прямо за ней такой притягательный и уютный домик с багровым фонарем.
– А он не сказал, чего надо? – спросил Лотер. – А то я такой голодный, такой голодный.
Глаза Каонэль сузились, но светиться стали сильней.
– Голодный? – поинтересовалась она. – То-то смотрю глазеешь на таверну. С каких пор ешь в тавернах? Прям как настоящий гном.
– Чего сразу обзываться? – буркнул ворг. – Да просто гномы знают толк в еде. Это не то, что человечья. С гномьей у меня порядок. И не есть, а благородно думствовать и отдыхать.
Губы эльфийки растянулись в улыбке, она бросила быстрый взгляд в сторону таверны и небольшого домика рядом, проговорила с усмешкой:
– Знаю я, куда думствовать пойдешь. Но держи свою звериную натуру в узде. Лучше, поспеши к Теонарду, его главнейшество не должно столько ждать.
Ворг потемнел лицом, глаза сузились, а клыки удлинились еще на пол пальца.
– Теонард у нас, конечно, Глава. Но я свободный ворг. И вообще, ты много разговариваешь, остроухая, лучше молчи. Вон, Тарнат говорит, что женщины должны быть покорными и кроткими.
– Ну конечно.
– А ты резкая, хоть и красивая, – продолжил полузверь. – Так не только рыжие эльфы, любые убегут.
Взгляд Каонэль в миг стал холодным, подбородок поднялся. Губы вытянулись в полоску, словно в ногу воткнули нож, но положено терпеть и держать лицо.
– Много ты в эльфах понимаешь, – проговорила она выпрямляясь и откидывая серебряный локон с груди.
– Чего тут понимать? Все и так знают, вы высокомерные. Ну ты, может и не сильно, но видал я солнечного… Задушу с удовольствием.
Идеальное лицо Каонэль потемнело, словно тучка набежала.
– Только попробуй, – проговорила она. – Они хоть и невыносимые, но все же моя родня.
– Что не радует.
– А я и не пытаюсь тебя обрадовать. Делать мне больше нечего. И так дел на целую жизнь.
– Или две, – добавил ворг.
Он снова покосился на крышу таверны, где наверняка и стулья широкие, и разносчицы не только гномихи, и вообще, можно сесть в самый дальний угол и прикинуться бревном, потому что известно – легче всего уединиться в толпе.
На другой стороне за Залом Советов кто-то возмущенно вопит, слышен голос мелкинда. Народ ходит мимо, занятый своими делам, лишь чуткие уши ворга с эльфийкой улавливают ругань и вопли в башне.
– Что там за крики? – спросила Каонэль.
Ворг проговорил задумчиво:
– Не может разобраться с механизмами портала.
– Портал в Цитадели? – удивилась эльфийка.
– Угу. Мелкинд выпросил, – начал пояснять Лотер. – Поставили для перемещения в особо важных ситуациях. Теонард долго думал, но согласился. Тем более, портал в башне Виллейна, это он у нас маг. Ему и отдуваться.
Каонэль вскинула брови.
– И никто не возмущался? Мне ведь даже не сказали.
Ворг покачал головой.
– Некогда возмущаться, – сказал он. – Все заняты своими делами, и плевать на всякие порталы. Только он работает через раз. Виллейн говорит, надо порошок особый всыпать, чтоб стабильным стал, какие-то слова говорить. Я не запоминал. Негоже воргу в магические дела соваться.
– Почему?
– Как почему? – удивился Лотер. – Я честный ворг. А обороты наши – дело врожденное, что значит, природное. Никакой магии. Разве что мертвячьи кости надо хрумкать. Но сам не знаю, как действуют.
Каонэль повела плечами, будто представляет, как ворг раскусывает кости, потом спросила:
– Как же это выходит? Превращаешься, а как – не знаешь?
Полузверь посмотрел на нее, словно эльфийка интересуется, как читается заклинание, или сколько ждать, чтоб у гнома выросли крылья.
– А зачем мне это? – прорычал он. – Главное работает. Ты лучше у мелкинда спроси. Он маг, превращает всякое. Наверное, про ворговские перекиды тоже.
– Да с ним говорить… Легче лягушку съесть.
– Съешь. Слышал, для кожи полезно.
Солнце коснулось верхушек деревьев, на востоке появилась темная полоска туч, предвещая грозу. Народ зашевелился, послышались крики и резкие команды, кто-то недовольно бурчал – повсюду работа, а гроза означает перерыв. В грязи возиться, кроме болотных троллей, мало кому нравится.
Лотер пригладил лохматую макушку и развернулся к гномьей таверне, всем видом показывая, что разговор окончен. Стал наклонять голову то так, то эдак, словно прикидывает, как лучше перемещаться – шагами или ворговскими прыжками.
Едва занес ногу, как эльфийка снова проговорила:
– Так к что с Теонардом? Просил передать, что ждет. Если вернусь и сообщу, что твое звериное величество не соизволило посетить его скромную башню, обидится. Точно обидится. А высказывать будет мне.
– Что, прям срочно?
– Если меня послал, значит, срочно. Я ведь быстрее всех бегаю.
Ворг вздохнул, глядя на таверну, над которой небо уже потемнело. С запада ползут сумерки и дождь. Самое время сидеть в теплом месте среди грохота кружек, молчаливо думствуя.
– Иду, – сказал он нехотя.
Эльфийка ослепительно улыбнулась, довольная, что удалось наставить своенравного полузверя на путь истинный.
Потом небрежно откинула волосы за спину, одарила ворга то ли надменным, то ли покровительственным взглядом, и стройная фигурка исчезла в огромном дупле эльфийского Дерева. Послышался шорох, он быстро пронесся по стволу вверх и затерялся где-то в кроне.
Как только все стихло, Лотер облегченно выдохнул. Он снова посмотрел назад на гномью таверну, где полным ходом идет веселье, можно съесть жирного гуся, и в нагрузку прихватить пирогов с малиной.
Когда из двери показался дородный рубака с секирой на плече, ворг сокрушенно покачал головой и направился к башне Теонарда.
Едва отошел от Дерева, за спиной раздался гнусавый голос:
– Лотер!
Ворг скрипнул зубами и вжал голову в плечи, словно так может стать незаметным, но по топоту гоблинских ног понял, коротышка уходить не намерен.
Пару мгновений полузверь претворялся молчаливым буйволом, но когда гоблин забежал спереди и посмотрел в глаза снизу-вверх – не выдержал и отвернулся.
Зеленомордый ничуть не обиделся, лишь оббежал с другой стороны и деловито поправил кинжалы на поясе.
Ворг глянул на него самым строгим взглядом. Губы коротышки растянулись в такой широкой улыбке, что сразу видно врун и проныра.
– Гнур, меня Теонард ждет, – предупредил Лотер серьезно.
Гоблин встрепенулся.
– Замечательно! Это даже лучше, – сообщил он бодро и метнулся вперед него по кольцевой дороге. – Я с тобой пройдусь.
Тяжело вздохнув, ворг поплелся следом.
– Я счастлив, – пробормотал он.
Пока шли, гоблин без умолку трещал про южных собратьев, про очаровательных гоблинок, про точность метания коротких кинжалов и о чем-то еще. Ворг только мотал головой и скалился.
Когда до башни Теонарда осталось несколько ворговских прыжков, морда Лотера скорбно вытянулась, зато гоблин разошелся и в подробностях вещает о способах засола продуктов в тыквах.
Наконец, закончив страстную речь лекцией о преимуществе северных гоблинов перед южными, Гнур сказал:
– Я зачем вообще подошел.
– Действительно, зачем? – поинтересовался Лотер, глядя на зеленомордого сверху вниз.
Тот помялся немного и проговорил:
– По поводу моего участка. Ты же помнишь, что гоблинов много? Значит, что?
– Что?
– Что нам нужно как-то увеличить территорию, – стал пояснять Гнур. – У меня столько родни набежало, не знал, что она вообще есть. Даже не уверен, что вообще родня, но гоблины, как-никак, один народ. Даже те, что в болотах, да хранит их, бедолаг, священный крашар.
Лотер ускорился, стараясь не смотреть на зеленомордого, но тот чудесным образом оказывается впереди и щурит левый глаз со шрамом.
– От меня-то ты что хочешь? – спросил ворг.
– Как что? – удивился Гнур. – Скажи Теонарду, что гоблинам надо помочь. У меня и так целая деревня образовалась вокруг места, где должна стоять резиденция. Которой, кстати, все еще нет. У тахаша вон, вообще родни не имеется. Можно у него позаимствовать землю. Или у банши.
– Если поселить гоблинов на земле банши, то гоблины вымрут. Она ж женщина. Поди, ночью наткнется на зеленомордого, закричит. Знаешь, что бывает, когда кричит банши?
Гнур насупился.
– Знаю, знаю.
– И на земле тахаша тоже никого селить не будем, – продолжил Лотер, приближаясь к ступенькам башни Теонарда. – Все селятся по кругу. Чем гоблины лучше? Да-да, вы самый древний, мудрый и… зеленый народ. Только участки розданы и переделу не подлежат. Пускай твои гоблины селятся дальше от Цитадели, но чтоб не мешали другим.
Гоблин хотел сказать что-то, но Лотер решительно развернулся и в один ворговский прыжок запрыгнул на крыльцо. Гнур только охнул и схватился за рукоять кинжала.
Выпрямившись, полузверь демонстративно повернулся к нему спиной и постучал в дверь. Позади раздалось недовольное ворчание, через пару секунд послышались удаляющиеся шаги и тихая, но четкая ругань, на тему того, какие все несправедливые и глупые.
Выждав еще пару мгновений, Лотер толкнул створку, та со скрипом отворилась, и полузверь вошел в коридор. Всюду полумрак, но слева пляшут отблески костра.
Ворг быстро прошел вперед и заглянул в зал – небольшую комнату со столом и тахтой.
У дальней стены Теонард кормит голубей и бормочет что-то ласковое. На противоположной стороне прямо на полу костер, над ним котелок с водой. Та кипит, но человек на столько увлечен птицами, что видимо, забыл, и капли время от времени с шипением падают на поленья.
– Теонард, – рыкнул ворг так, что арбалетчик подпрыгнул. – Мне наша прекрасная эльфийка донесла, что ты с ног сбился, разыскивая меня. Рассказывай, что стряслось, а то меня в таверне ждут. Есть хочу, аж зубы сводит.
Глава Совета быстро закрыл клетку и отряхнул ладони.
– Потише, – казал он. – Чего орешь, как на собрании? Голубей мне перепугаешь.
– Что, нестись не будут? – поинтересовался Лотер. – Ты если что, к нашему птерингу сходи, он тебе расскажет, как птиц содержать.
Лицо Теонарда за время работы Главой Совета осунулось, под глазами темные круги, будто не спит ночами, а все думает, как улучшить, да исправить. Волосы стали похожи на колтуны ворга, который неделю провел в дороге.
Он с силой потер ладонями щеки, и проговорил:
– Про голубей потом. Ты их главное не пугай, а то ходишь с клыками который день. Кого угодно заикой оставишь. Разве для них не надо костей каких пожевать или что ты обычно делаешь?
– Мертвячьи кости нужны для оборотов, – пояснил ворг. – А клыки, это так, баловство.
– Что, и харя звериная баловство?
– Ну, харя уже не совсем баловство, – согласился Лотер. – Она или от голода, или от злости появляется. Озвер то есть. Долго зубы заговаривать будешь? Чего позвал?
Глава помялся и проговорил:
– Тут вот какое дело. Не хотел эльфийке сразу говорить, думал сначала тебе.
– Да не томи уже.
Теонард резко выдохнул.
– Амазонка Брестиды свиток принесла. Предупредительное письмо на белоснежной бумаге, с серебряной печатью. Даже читать не хотел, чтоб не дергаться…
– Ну?
– К нам шлют посла солнечных эльфов, – наконец выдохнул Теонард.
Ворг застыл с открытым ртом, через секунду на шее вылезла черная, как уголь, клыки вытянулись на ладонь, а по залу прокатился взбешенный рык:
– Какого лешего их несет!? Теонард, ты, как Глава Совета, давай, скажи свое главское слово. Каонэль, она наша, тут претензий нет. Даже лесные, пес с ними. Можно приютить, чтоб подметали или посуду гномам чистили. Но солнечные? Эти важноухие? Ты хоть раз с ними разговаривал? Они одним молчанием тебя в грязь втопчут!
Он принялся ходить по комнате взад-вперед, гаркая и рыча, как потревоженный во время спячки медведь. Теонард наблюдал с осторожностью, потому, что злой и голодный ворг не самая хорошая компания. Когда проходил слишком близко, приходилось хвататься за рукоять меча, но ворг или не замечал, или делал вид, что не замечает, продолжая ругаться и рычать.
– Нет, ты подумай! – негодовал полузверь. – Это сколько наглости надо иметь, чтоб вот так, без приглашения. И так народу – не протолкнуться. Так еще эти понабегут.
Лишь спустя несколько минут, гнев Лотера пошел на спад. Тяжело дыша, как после долгой битвы, он остановился середине зала, и опустился прямо на каменный пол.
Теонард, чтобы не казаться выше, сел на подушку у стены, хотя мог бы воссесть хотя бы на стул, потому как он Глава Совета и сидеть выше, вроде как, полагается.
– Я тоже взбесился, – согласился Теонард.
Лотер зарычал.
– Да как тут не взбесишься. Как же, сейчас приедут, начнут свои белые морды всюду совать. Но я не забыл, как ты рвался всех солнечных порешить. Помни, я буду решить их вместе с тобой.
Лицо Теонарда стало таким скорбным, будто на него опустились все тяготы мира, а он совсем не готовился к такому и теперь мучается, принимая каждое решение.
– Понимаешь Лотер, – начал Теонард издалека. – Я просто не знаю, с чего начать. Так-то всей душой хочу их с лица земли стереть. Но в Цитадель народ пребывает. Надо следить, чтоб строились правильно, не залезали на чужие территории. Вон, вчера Гнур приходил. Требовал, чтоб я ему кусок тахашевой земли отдал.
– Ишь какой, – проворчал Лотер. – Видать, ко всем ходит. Подговаривает, зеленомордый.
Теонард изумился.
– И к тебе ходил?
– Не удивлюсь, если уже всех оббежал, – фыркнул ворг. – Так что там с белоухими?
Теонард поморщился и вздохнул с такой тяжестью, что по залу разлетелось эхо.
– Да не знаю, – сказал он. – Поубивал бы и дело с концом. Но они не фермеры, которые острей вил ничего в руках не держали. Это мастера боя, высокородные эльфы. К тому же…
Ворг испытующе посмотрел на Главу Совета, глаза лоб нахмурился.
– Договаривай.
– Не уверен, – осторожно проговорил Теонард, – что биться с солнечными – хорошая идея. Они слишком серьезный противник и… Только не бей. Их лучше держать в союзниках.
– Да ни в жизни не поверю! – выдохнул Лотер. – Ты ж сам кричал, что всех солнечных под корень, чтоб даже имени в веках не осталось.
– Кричал, – согласился Теонард. – Но тогда я… В общем… Думаешь, мне не хочется им уши поотрубать? Да только как ты будешь сражаться с бойцами, которые смеются над болью, а умирать пойдут с бесстрастными лицами. Да и попробуй попади по этой заразе. Я с ними с ними сражался. Знаю.
Полузверь снова зарычал, глухо и зло, словно загнанный в угол зверь, шерсть на морде удлинилась.
– От кочевников же отбились, – прохрипел он.
Глава прошелся по залу и остановился у очага. Поленья наполовину прогорели, в зале стало темней, зато глаза ворга горят недобро.
– Тогда мы одни были, – произнес Теонард тяжело. – И смогли укрыться на моей башне. А теперь народу прибыло, и за всех мы отвечаем. Сам подумай, если что не так, эльфы кого первыми порежут? Ага, понял? То-то и оно. Вот и говорю, не знаю, как правильно. Днем и ночью думаю, а никак.
Лотер оглядел его с ног до головы и обратно.
– Вижу, – бросил он. – На тебе лица нет, скоро на стройного птеринга будешь похож. Хочешь, лично буду каждый вечер оленя приносить? Ты только не помирай от работы. А то кто будет главствовать?
Теонард хмыкнул и внимательно посмотрел на ворга.
– Тогда ты будешь, – сказал он.
Лотер поднял на него красные, как вечернее зарево, глаза, челюсть лязгнула, будто собирается прямо тут нападать. Он шумно поскреб мохнатую грудь и проговорил обижено:
– Что я тебе плохого сделал? Ему оленей предлагаю, а он на меня вся заботы и тяготы свалить вздумал.
Теонард вздохнул.
– Понимаю. И когда Главу выбирали понимал. Ну, может не совсем, но догадывался. Потому и предложил тебя, а ты, выходит, еще раньше догадался.
– Если много власти, – проговорил Лотер, глядя на арбалетчика слишком мудрым для ворга взглядом, – то ответственности в два, а то и три раза больше. А мы, ворги, народ вольный.
Плечи Теонард поникли, он сразу как-то осунулся, будто не неделю, а сотню лет несет тяжкое бремя.
Птицы у стены встрепенулись и заурчали, одна даже попыталась взлететь, но стукнулась о решетку и бухнулась на пол. Тут же вспорхнула на жердь, словно ничего не было, и присоединилась к голубиному хору.
Ворг пошевелил ушами, повернувшись одной стороной к выходу. Пару секунд так сидел, потом сказал:
– Ты давай, воспрянь. Глава ты или где? Никто не должен знать, как тебе непросто. Иди, умойся, а лучше – помойся. А то вид, как у меня после недели беготни по болотам. А я к Страгу сбегаю.
Теонард вытер лицо и уставился на ладонь, надеясь разглядеть грязь и пыль.
– Что, – произнес он. – Совсем плох?
Лотер глянул на него, покривился.
– Да не совсем, но помыться надо. Это даже я, ворг, тебе говорю. Иди-иди, а потом выходи встречать дорогих гостей.
