57
Соловьев стоял у окна и смотрел на поселок. Пшеницын вошел в кабинет и встал у двери.
– Скажи мне, Павлик, – начал Соловьев, – если Валеру Шаврина будут искать очень-очень хорошо, что найдут – Валеру Шаврина или его тело?
Пшеницын не отвечал. Соловьев обернулся и посмотрел на него.
– Соображай быстрее, Павлик. Я что, слишком сложно сформулировал вопрос? Если найдут Шаврина, найдут его самого или его тело?
– Тело.
– Хорошо. Теперь что касается Бокова. Ты ведь уверен в том, что он будет молчать?
– О чем?
– О том, что ты подложил патрон в ружье, которое было у Кораблева.
– Боков-то будет, вот журналист…
– Журналист не твоя забота. Я тебе задал вопрос о Бокове.
– Боков будет молчать. Сто пудов.
– Хорошо.
Соловьев подошел к Пшеницыну.
– А теперь, Павлик, докажи мне, что ты мой человек.
На лице Пшеницына появилось выражение крайнего недоумения.
– Как?
– Мне все равно. Думай.
– Я для вас что угодно сделаю. Только скажите.
– Я же тебе сказал: думай сам.
– Я не знаю.
– Думай лучше.
Пшеницын сунул руку в карман, достал что-то и отдал Соловьеву. Тот посмотрел на этот предмет и удовлетворенно кивнул.
– Можешь идти.
– А с журналистом-то?
– Не твоя забота, я же сказал. Иди работай.
Пшеницын вышел. А Соловьев подошел к столу и положил в ящик то, что отдал ему Пшеницын.
Это были часы «Ролекс» с золотым браслетом.
