Рогатые Волки не ездят верхом. Запрет очень древний, старше самой Лучшей, но это не верховая езда, убеждала она себя. Это… что-то другое, не очень-то приятное, но совершенно не похожее на поездку на спине у какого-либо животного.

Хижина изнутри оказалась совсем не такой крошечной, как снаружи, чего и следовало ожидать от ведьмина жилища. Но она не стояла на курьих ножках или на панцире черепахи, как в песнях Мрачного, а опиралась на деревянные колеса, и рогатая волчица Неми Горькие Вздохи тащила ее за собой, как вол тянет плуг. Если бы в хижину был впряжен любой другой зверь, Лучшая ни за что бы не согласилась ехать вместе с колдуньей, но кто посмеет противиться воле Падшей Матери? Рогатый волк – это знак, и пренебречь им Лучшая не могла.

Это вовсе не означало, что ей нравилось происходящее. Даже проведя несколько недель в грохочущей и подпрыгивающей хижине, она не избавилась от дурноты, напоминающей о давних походах к побережью, где отец учил ее с братом управлять лодкой. Но у морской качки есть хотя бы определенный ритм, тогда как хижина на колесах может плавно катиться несколько часов подряд, а следующие несколько часов ее будто тащат по гигантской стиральной доске.

Впрочем, могло быть и хуже, – по крайней мере, Лучшая не ослепла, как брат Рит. Он сам во всем виноват, так что она не очень-то переживала за круглолицего монаха, с которым приходилось теперь нянчиться пуще прежнего. Какой дурак решился бы сделать то, от чего предостерегала ведьма? Только брат Рит.

Следовало признать, что Лучшую тоже мучило любопытство, когда Неми привела их в хижину в то первое утро и указала на гнездо, сплетенное из волос и мелко нарезанного пергамента. Там сидело дивное существо, малость похожее на цыпленка, хотя где это видано, чтобы у цыплят были черные чешуйки на крыльях, спине и змеином хвосте, а также белый окрас лап, груди и клюва. Крохотный колпак из прошитой кожи, с металлическим каркасом Лучшая заметила в последнюю очередь, зато брат Рит сразу обратил на него внимание.

– Ни в коем случае не снимайте его, – предостерегла Неми, прежде чем закрыть дверь и взобраться на крышу, откуда она правила волчицей. – Иначе пожалеете.

Это было первое сбывшееся предсказание Неми, и когда крик брата Рита пробудил Лучшую от полудремы, которая заменяла ей сон в этом путешествии, она сразу поняла, что монах не внял доброму совету. Он только на мгновение приподнял колпак и сразу же с воплем отпрянул, встретив взгляд существа. Лучшая отвела руки монаха от его лица, увидела окаменевшие глаза и перестала браниться – свой урок он уже получил.

Впрочем, чего он ожидал от ведьминой питомицы? Даже накрытая колпаком, птица, казалось, непрерывно наблюдала за гостями, и разве не она помогла Неми предугадать их путь?

Лучшая окончательно решила, что не хочет иметь с этим существом ничего общего, после того как Неми потребовала, чтобы она поднесла к нему руку. Птица клюнула в ладонь, напилась крови, а потом снесла багровое яйцо, которым ведьма угостила охотницу. Якобы оно приведет к родственникам Лучшей. Но это не объясняло, зачем нужны другие яйца, которые откладывала диковинная птица, – черные с золотыми крапинками. Каждое утро, перед тем как тронуться с места, хозяйка съедала одно, и Лучшая заметила, что после завтрака та выглядит бодрой и здоровой, если не считать сгорбленной спины… Но к вечеру Неми уже не могла сделать и шага, не кривясь от боли, и каждый ее вздох сопровождался жутковатым хрипом. Если Неми Горькие Вздохи вздумает причинить Лучшей зло, та в первую очередь нападет на полуптицу-полуящерицу, – сдается, в ней спрятана жизнь ведьмы.

Милостью Падшей Матери до этого пока не дошло. Пускай Неми и ведьма, она оказалась намного более приятной спутницей, чем вечно ноющий брат Рит. По вечерам, которые путники проводили у костра, Неми доставала певчий меч. Она садилась на крыльце, ставила между ног меч с узким, заточенным с одной стороны клинком, сгибала упругую сталь и проводила тетивой лука, сделанной из ее собственных волос, по тупой стороне, извлекая волчий вой, от которого взвивалось и корчилось пламя. Брат Рит тихо молился в стороне, но Лучшая предпочитала тоскливые песни его монотонному бормотанию. Под музыку Неми она вспоминала просторные саванны, озаряемые светом полной луны, или ветер, пролетающий над высокой травой возле устья широкой ленивой реки, мимо которой они проехали через несколько недель после начала этого неспешного путешествия. А молитвы брата Рита заставляли ее думать лишь о покойном муже и опозоренной семье.

Однажды вечером, когда Яркая Смотрящая сияла кровавым закатным светом, а солнце бросало прощальные лучи в узкие окна, хижина подпрыгнула на корнях в последний раз и остановилась, хотя обычно Неми погоняла волчицу допоздна. Брат Рит чуть слышно застонал на мягком сиденье, словно ощутив присутствие крылатой твари у себя за спиной, на полке со стеклянными шарами, деревянными безделушками и многочисленными книгами, расставленными в строгом порядке, который сохранялся, несмотря на постоянную тряску. Низкая дверь, о притолоку которой Лучшая то и дело билась головой, заскрипела, и в проеме появилась фигура Неми на фоне притихшего багрового леса.

– Деревья растут слишком густо, повозке дальше не проехать, но мы уже близки к цели, – объявила ведьма, затем шагнула в комнату, взяла из гнезда черное с золотом яйцо и проглотила целиком.

Лучшая спрыгнула на покрытую палой листвой землю и встревоженно хмыкнула. Должно быть, они действительно почти настигли ее беглых родственников и их страшного спутника-колдуна, если Неми понадобилось съесть второе яйцо за день.

Выходя из хижины, ведьма добавила:

– А ты, маленький цепист, составишь компанию Зитатрис. Жди нас здесь.

Лучшая надела рогатый охотничий шлем и прошлась, разминая затекшие ноги, под ветвями болотного кипариса, а Неми прицепила поющий меч к отягощенному мешочками поясу, и хотя походка под действием съеденного яйца снова стала уверенной, ведьма все же прихватила с собой украшенный перьями посох.

– Наше путешествие закончено, Лучшая из клана Рогатых Волков, – заявила Неми, и охотница прочитала на лице девушки тревогу и волнение и еще нечто большее, чем тревога. – Если Хортрэп все еще сопровождает твоих родственников, придется сначала напасть на него, иначе у тебя не будет возможности встретиться с твоей семьей.

– Как я узнаю этого Хортрэпа? – спросила Лучшая, взвешивая на руке солнценож своей бабушки, а другой рукой сжимая копье. – И разве ты не хочешь отомстить сама?

– Если он здесь, его нельзя будет не узнать, – объяснила Неми. – Ростом выше твоего, широкая, как у моей волчицы, грудь, а кожа бледнее, чем шея у Зитатрис. Что касается мести, то я буду довольна, если одолеем его вдвоем или даже с помощью волчицы, но и тогда нам дорого придется заплатить за победу.

– Кто же он такой? – спросила Лучшая, пока Неми освобождала волчицу от упряжи. Она никогда не проявляла лишнего любопытства, но раз уж ведьма сама просит о помощи в схватке с колдуном, значит охотница вправе узнать больше. – Этот заклятый враг не только Неми Горькие Вздохи, но и всей Звезды, кто он для тебя? Соперник в колдовстве? Убийца твоих друзей?

– Он был моим наставником, – ответила Неми с ухмылкой такой же безумной и хищной, как оскал волчицы, скрывшейся в темноте. – И теперь пора заплатить ему за уроки.

Лучшая кивнула, понимая, что она получит возможность услышать песню от начала и до конца, если уцелеет в этой охоте. Пока же надо вместе с самой настоящей ведьмой пойти в незнакомый лес на западном краю мира, зная, что в темноте могут поджидать сын, или отец, или брат – если не все трое сразу.

Ладонь, сжимавшая рукоятку ножа, вырезанную из кости ее бабушки, стала влажной, и Лучшая двинулась за белеющим силуэтом волчицы, которая рыскала между деревьями. Охотница дала себе клятву сделать все, что от нее потребуется.