Исаак Бабель
1894–1940
Бабель родился в сложное время для евреев. В детстве, в 1905 году во время погрома в Одессе Исаак Бабель смог выжить только благодаря тому, что его спрятала у себя семья христиан. Позже он не мог поступить в подготовительный класс одесского коммерческого училища Николая I из-за своего происхождения. Первые свои произведения Исаак Бабель писал на францезском, позже начал публиковаться на русском, в том числе в журнале Максима Горького – «Летопись». Как раз Горьки и посоветовал ему «идти в люди». И он ушел. В 1920 был бойцом и политработником Конной армии. Тогда начался самый плодотворный период его творчества. Вышли циклы «Конармия» и «Одесские рассказы». Не смотря на то, что сейчас Исаак Бабель популярен и горячен любим за его рассказы, 27 января 1940 года он был расстрелян по обвинению в «антисоветской заговорщической террористической деятельности».
* * *
Фраза рождается на свет хорошей и дурной в одно и то же время. Тайна заключается в повороте, едва ощутимом.
* * *
Так вот – забудьте на время, что на носу у вас очки, а в душе осень.
Перестаньте скандалить за вашим письменным столом и заикаться на людях. Представьте себе на мгновенье, что вы скандалите на площадях и заикаетесь на бумаге. Вы тигр, вы лев, вы кошка. Вы можете переночевать с русской женщиной, и русская женщина останется вами довольна. Вам двадцать пять лет. Если бы к небу и к земле были приделаны кольца, вы схватили бы эти кольца и притянули бы небо к земле. «Одесские рассказы»
* * *
Шакал стонет, когда он голоден, у каждого глупца хватает глупости для уныния, и только мудрец раздирает смехом завесу бытия.
* * *
Есть люди, умеющие пить водку, и есть люди, не умеющие пить водку, но все же пьющие ее. И вот первые получают удовольствие от горя и от радости, а вторые страдают за всех тех, кто пьет водку, не умея пить ее. «Одесские рассказы»
* * *
Когда я начинал работать, писать рассказы, я, бывало, на две-три страницы нанижу в рассказе сколько полагается слов, но не дам им достаточно воздуха. Я прочитывал слова вслух, старался, чтобы ритм был строго соблюдён, и вместе с тем так уплотнял свой рассказ, что нельзя было перевести дыхания.
* * *
Я еврей, жид. Временами мне кажется, что я могу понять все. Но одного я никогда не пойму – причину той черной подлости, которую так скучно зовут антисемитизмом.
* * *
Подкладка тяжелого кошелька сшита из слез.
* * *
Возьмите с собой мои слова и начинайте идти. «Одесские рассказы»
* * *
Но счастливые наши дни наступили позже. Они наступили для матери тогда, когда по утрам до ухода в гимназию она стала приготовлять для меня бутерброды, когда мы ходили по лавкам и покупали елочное мое хозяйство – пенал, копилку, ранец, новые книги в картонных переплетах и тетради в глянцевых обертках. Никто в мире не чувствует новых вещей сильнее, чем дети. Дети содрогаются от этого запаха, как собака от заячьего следа, и испытывают безумие, которое потом, когда мы становимся взрослыми, называется вдохновением. «Одесские рассказы»
* * *
Нужны ли тут слова? Был человек и нет человека. Жил себе невинный холостяк, как птица на ветке, – и вот он погиб через глупость. Пришел еврей, похожий на матроса, и выстрелил не в какую-нибудь бутылку с сюрпризом, а в живот человека. Нужны ли тут слова? «Одесские рассказы»
