Книга: Потерянные
Назад: Глава 1 Дом Отрубиных
Дальше: Глава 3 Ночные ныряльщики и первый урок

Глава 2
Евсифонова школа

Белая пелена коснулась ласковым приливом щиколоток, поднялась выше и накрыла с головой, принеся с собой запахи чернил и кожаной обивки. Затем предательски соскользнула, оставив ее сидеть в просторном мужском кабинете. В просвет бурых незадернутых гардин заглядывало робкое утро. Высокие шкафы из благородного тика вдоль стены. Напольные часы раскачивали тяжелый маятник. На отполированной поверхности письменного стола растянулось пятно света от необычной лампы – вэйновской, со стеклянной колбой, внутри которой роились мелкие светящиеся мошки.
Тиса догадалась, где она, и сердце напряглось. В желании избавиться от видения она сделала над собой усилие сбросить видение, покинуть тело, не видеть этих мужских рук, выводящих аккуратную строчку на конверте. Бесполезно. Как и прежде, она не смогла уйти по собственной воле. Подобно кошке в объятиях Санюши Отрубина, она ничего не могла поделать с пленившим ее видением. Оставалось лишь надеяться, что дар быстро наиграется и отпустит.
Вэйн перевернул конверт, загладил клапан. Бумага гладкая и дорогая на ощупь. Чиркнув каким-то предметом, похожим на усовершенствованное огниво, колдун подпалил фитиль сургучной пластины. На конверт упали тяжелые капли смолы. Печать с именным вензелем довершила дело.
Послышался короткий стук. В дверях кабинета появился светловолосый паренек в гимнастерке, испачканной чернилами на манжетах.
– Роман Валентович прибыл, и, говорят, не в духе. Вы просили сообщить.
– Хорошо, Мокий.
Знакомый голос заставил ее душу снова вздрогнуть.
Вэйн поднялся из кресла и протянул конверт подчиненному.
– Дуй на почту, пусть отправят в Ясноград без проволочек и лично доставят в руки князю Невзорову. В записях не фиксируй.
Паренек принял конверт. Заверил, что все сделает, и благополучно ретировался.
Тиса не смогла сдержать едкой мысли: «Значит, вот как мы не общаемся с дядюшкой».
Дверь раскрылась шире, впуская еще посетителей. Час от часу не легче. Знакомые товарищи-сплетники!
– Демьян Тимофеевич, оба ваших запроса подтвердили, – сообщил Нестор. – Переходы предоставляют без задержек. После последней заварухи там теперь навели порядок.
– Расшевелили мы сонное царство, Демьян Тимофеевич! – нарочито весело сказал Родион.
Главвэй направился к выходу, и порук услужливо придержал перед ним дверь. На пороге Демьян задержался.
– В группе Горохова сейчас нехватка рук, на ближайшие недели оба поступаете под его начало.
Ответив на пару организационных вопросов поруков, главвэй покинул кабинет и приемную. Спустя пять минут петляний по сумрачным коридорам ССВ он оказался в длинном холле. Навстречу выпорхнула девица в лиловом платье с кружевным жабо на груди и засияла улыбкой.
– Политов? – спросил главвэй.
– Он у себя, Демьян Тимофеевич.
Высокие двустворчатые двери с серебряными ручками в виде тигриных голов оказались распахнуты наполовину. Крепкого телосложения, как дубовый пень, мужчина лет пятидесяти в белом парике с косичкой на затылке стоял у окна и хмуро просматривал бумаги в толстой папке.
Заметив в дверях вэйна, тут же махнул рукой.
– Заходи, Демьян! Погляди на сие непотребство! – Он нетерпеливо тряхнул бумагами. – Третий язык уже, а зацепок покамест с мордоклювову селезенку! Что, спрашивается, мне докладывать министру?
Вблизи Тиса разглядела незнакомого человека. Широкий круглый лоб с блеском, не менее широкий подбородок, выдающийся нос, кончик которого подергивался при восклицаниях. Одет мужчина в идеально выглаженный двубортный мундир темно-зеленого цвета о восьми золотых пуговицах, строгого кроя, из дорогого сукна. На плечах – эполеты с короткой бахромой. Кабинет управного был не менее представителен – резная мебель из массива черного дуба, надраенная до глянца. На длинном столе – бумаги и странные металлические предметы, назначение которых Тисе было неизвестно. Еще одна лампа-колба, но в отличие той, что в кабинете главвэя, эта была вычурной – из черненого серебра в виде спящего дракона, обнимающего яйцо. Над столом на стене висели два мужских портрета в тяжелых рамах. В одном Тиса признала нынешнего императора Лароссии – Гория Первого. Рассмотреть, кто изображен на втором, так и не удалось. Демьян отвернул лицо к собеседнику.
– Следы обрываются на пепелищах. Хибары, землянки, кабаки, – продолжил хозяин кабинета. – Разумеется, фон вдрызг! Считать так ничего и не смогли. Лучшего забеливания мир еще не придумал. Тот, кто собирает невесомые, знает, что делает, Невзоров.
– Что это не простой коллекционер, я понял еще в Ижской, Роман Валентович. Наклад влияния четырнадцатого порядка, да и организация сложная, не по новичку наклады. Отступник из высших.
– Дракон подери! – досадно процедил управной. – Только его нам недоставало. И так шесть сухарей висят. Еще в Родожках близ Панокийской Ляди источник выплеснулся. Три группы латать отправил!
– А что округа? Местных опросили? Ведь кто-то мог заметить заезжих.
– Горохов со своими прочесал весь поселок при тракте в Ивантеевке. Были несколько человек из тех, кто мог что-то знать. Странным образом все погибли: кого суком при ветре пришибло, кто отравился сушеными грибами.
– Я взгляну на отчеты, Роман Валентович?
– Бери.
В руки главвэя перешла папка с бумагами, и Тиса почувствовала всю тяжесть чьих-то трудов.
Управной взял с тумбы портсигар с искусной чеканкой на крышке, изображающей герб Вэйновия, и минуту спустя мужчины задумчиво закурили, подперев спинами подоконник. Если бы это горло ей подчинялось, Тиса давно бы раскашлялась от дыма.
– Отличный табак, – похвалил главвэй.
– Неплох, признаю. Но до шуйского не дотягивает, – цокнул языком Политов, – не такой душистый, да и выгорает быстрей.
После очередной затяжки управной снова заговорил.
– Что-то не дает мне покоя, Невзоров. Вот здесь, – он надавил на грудь кулаком, – кошки скребут. Министр требует имя этого ловкача. Эх, зря я дело по последнему невесомому Горохову отдал. Как я мог одобрить твой перевод, не понимаю. Не дара ли твоего проделки?
– Наклады на этих стенах еще никто не отменял, – усмехнулся главвэй.
– Что есть, то есть, – согласился управной спецоперативного отдела вэйностражи, – однако зря поторопился я с решением. Тебе еще рано в стратегический. Может, вернешься?
Тяжелый взгляд из-под кустистых бровей не пронял главвэя.
– Не думаю. По крайней мере пока. А беспокойство ваше пустое, Роман Валентович. Игнат справится. Я видел его в деле.
– Ладно. Поглядим.
– Я снова имею смелость вернуться к своей просьбе.
– Ах да, – хмурясь, управной пыхнул сигарой, – секретка… Да взял я, взял. – Он хлопнул себя по мундиру, затем пошарил за пазухой. В руках его появилась медная, вся позеленевшая от окиси и времени цепь с тяжелым продолговатым хрустальным кулоном размером с мизинец. – Странная твоя просьба, Демьян. Не знаю и знать не хочу, для каких целей тебе понадобилась эта стекляшка, только я бы на твоем месте такими игрушками не баловался. Кто знает, какие могут быть последствия. Переговоры?
– Вроде того.
– Этот угн был сделан еще задолго до Панокийской неизвестным мастером. Точность высокая, но штука коварная, мало проверенная. Следи за шкалой.
– Я ознакомился с его свойствами, – поторопился заверить главвэй. – Постараюсь не злоупотреблять. Благодарю. – Он принял цепочку у управного и спрятал кулон в карман.
– Ну, не мне тебя учить, Дем. Голова у тебя на месте всегда была. А теперь еще титул князя в наследство перепал. Старуха-проруха, – раздраженно, но без злобы бросил управной. – Хитер ты, Невзоров. Суметь скрыть подобную родственную связь в наших рядах, где при приеме на службу исподнее перетряхивают! Родовое гнездо в Яснограде, если память не изменяет? – Дождавшись кивка Демьяна, озабоченно добавил: – Кабинет-то в спецоперативном никак маловат станет. Уйдешь в политикус?
– Рано еще об этом говорить, – поморщился главвэй.
– Когда примешь титул, поздно будет. Обещай мне еще год, Демьян.
– Обещаю. Однако не пойму, откуда такие выводы, Роман Валентович. Вы сами, помнится, имеете герб, но общество вас знает и уважает не как графа Политова, а как управного ССВ. В истории полно примеров замечательных мужей, которые не прикрываются титулами, а служат империи по долгу и совести на всевозможных нивах. Их вклад в развитие Лароссии говорит за них сам. Титулусы же, на мой взгляд, – нарядная вывеска. Что продавать, лавочник определяет сам.
Слова главвэя зажгли в глазах управного молодой огонек – огонек предвкушения славного спора.
– Не скажи! Вывеска тоже много значит. Знатный ювелир не может позволить себе захолустный фасад лавки, а гончару средней руки не место на Большой Сотворенской. К чему ему вывеска из позолоченной лепнины?..
Политов продолжал говорить. Только дар решил, что представление окончено, и закрыл занавес из непроглядной тьмы.

 

Тиса села в кровати, провела ладонью по лбу. За окном постепенно светлело, и комната заполнялась серыми сумерками. Девушка привычным движением погладила наручные часики и со вздохом прошептала: «Я так надеюсь, что это скоро закончится, мама». Шесть ажурных серебряных стрелок беззвучно продолжали свой путь по циферблату. Войнова закусила губу. Ну что за досада, даже эти часы напоминали ей о нем. «На долгую память», так сказал вэйн. Нет уж! С памятью она договорится. Вот только дай Единый избавиться от самовольных видений.
Столовую – ту, что при кухне – домочадцы называли меж собой хлебной. Небольшая, но вполне уютная. Длинный сосновый стол под окном. Его окружали стулья с изящно гнутыми ножками. Сиденья, обитые в прошлом цветной, а ныне серо-бурой гобеленовой тканью, продавлены посредине. Очевидно, стулья по старости списали с верхних этажей и отправили сюда доживать свой деревянный век. В буфетах блестел фарфор золотыми окаемками, на стенах пестрели цветочно-расписные подносы, а в углу на бочке распузенился большущий самовар.
Не зная, заявить ли о себе в кухне или подождать, когда ее заметят, – все-таки утро раннее, можно ли рассчитывать на завтрак в такое время? – Тиса взглянула в окно. За мокрой беседкой, густо оплетенной черными ветвями старого винограда, белел амбар. По тропинке его огибал мужик с ручной тележкой, нагруженной парой мешков. Следом за работником трусила четверка крупных вислобрюхих псов. Из-за таких вот хвостатых охранников лучше не рисковать в одиночку прогуливаться по имению, подумала девушка.
– Тиса Лазаровна, вы сюда завтракать?
Войнова обернулась. На пороге хлебной знакомая горничная повязывала фартук.
На короткое «да» Фонька удивленно шмыгнула курносым носом.
– И чегой вы так рано поднялись? Не выспались, поди.
– Не спалось. – Тиса пожала плечами. Она и сама знала, что дар уже наградил ее фонарями под глазами – как меткий драчун.
На радость постоялицы Фонька кликнула широкобедрую девчонку Лашу из кухни, и та вскоре накрыла стол. На завтрак – любимые хозяевами вареные яйца всмятку, нежнейшие плюшки с корицей, кусочек сливочного масла, топленое молоко и розовая полоска ветчины. Тиса поймала себя на мысли, что еда показалась бы ей еще вкуснее, если б не была даровой. Надо сказать, вчерашний ужин она восприняла спокойно на этот счет. Сейчас же чувствовала неудобство. Даже понимание того, что в Лароссии бытует обычай хлебосольно привечать и давать бесплатный ночлег гостям, ничего не меняло. Поразмыслив, девушка решила поговорить с хозяйкой об оплате, но осторожно, чтобы ненароком не обидеть. А откажется – так отблагодарить подарком. На мысль о подарке память услужливо вынула из своих закоулков изображение хрустального кулона из утреннего видения, затем вспомнился и тот, кто этот кулон заполучил.
Тиса решительно тряхнула головой. Пока думы не завели в терновую чащу, из которой выбраться тяжело, не исколов сердце, подхватила немытую посуду и понесла в кухню. Оказалось, что за тяжелой дверью стряпущей работа уже вовсю гремела – кастрюлями, плошками и громким командным голосом. И лишь когда на нее уставилась недоуменная поварня во главе с хмурым толстоногим поваром в белом колпаке, девушка осознала, что сделала что-то неположенное. Всунув в руки Лаши немытые миски, Тиса покинула паркую кухню.
На лестнице она столкнулась с экономкой. Рина Степановна при виде новой жилицы нахмурилась и все же на прямые вопросы хоть и без радушия, но ответила. Достопочтимое семейство в самом деле не встает в такую рань. Также экономка объяснила, как пройти к центру города. Расспрашивать же дорогу к школе одаренных Тиса не решилась – из опасений вызвать к себе ненужный интерес.

 

За ночь подмерзли лужи, покрылись по краям паутинкой льда. По куполу зонта крапал холодный дождь. Несмотря на это, прогулка пешком дарила истинное удовольствие. После длительной поездки в карете теперь в коляску и калачом не заманишь. Наездилась на год вперед, спасибо. Топая вдоль балюстрады, Тиса то и дело поглядывала на поражающий четкостью линий канал – зажатую отвесными каменными стенами реку Патву. Так порой и судьба берет нас в тиски и ведет по начертанному, одной ей известному пути. Странно. Ведь если бы не тот случай двенадцатилетней давности на перевале, она могла бы провести в этом городе свою юность. Жить и учиться. Бродить по этим мощеным тротуарам, так же смотреть на воду и красивые дома. Но… это была бы совсем другая Тиса.
Что ж, надо отдать должное изобретательности судьбы – сделав огромный крюк, она все же привела ее в Оранск. Город, лежащий на равнине у подножия горы Орь. Тиса вгляделась в белесую марь, пытаясь разглядеть за черепичными крышами домов очертания этой самой горы. Бесполезно. Должно быть, в ясную погоду ей это удастся, но только не сегодня.
Бережковая уткнулась в Сенную, и Тиса с сожалением отступила от канала и по указке Рины повернула в сторону центра. Всего два квартала, и она оказалась на Боровой, центральной широкой улице города. Трехэтажные дома здесь тесно льнули друг к другу, будто спасаясь от зябкости. Вывески призывали посетить всевозможные лавки и заведения. По тротуарам прогуливались фасонисто одетые горожане – мужчины при цилиндрах, женщины в шляпках. Вопреки серости дня дамы несли ажурные зонтики. Тиса остановилась, чтобы пропустить грузчика, выносившего лотки с хлебом из булочной. Улыбнулась, заметив в окне цирюльни дядечку с бородой из пены. В шляпной лавке две девушки спорили, кому достанется чепец с красной лентой.
Через пять минут от городской оживленности у Тисы закружилась голова. Подождав, пока проедет коляска с двойкой подтянутых гнедых, девушка с осторожностью пересекла дорогу. У внушительной постройки из красного камня с огромной вывеской «Фроловские бани» Войнова перевела дух и спросила у торговки вениками дорогу к школе одаренных.
Как бы ни была великолепна Боровая, Тиса без сожаления сменила ее на длинный переулок. Через полчаса она отыскала Евсифонову улицу и с волнением предстала перед высокими коваными воротами школы, на которых красовалась отлитая из чугуна птица с лицом старухи – Евсифона, сеятельница мудрости и просвещения. Сама школа представляла собой старинное трехэтажное здание с колоннами и серыми от пыли барельефами. Старина чувствовалась не только в нем. Брусчатка, выстилающая двор, похоже, давно не реставрировалась и в нескольких местах зияла широкими выбоинами. На подходе ее обогнали дети, спешащие на урок. Девушка поднялась по надколотым на углах ступеням вслед за ними, толкнула тяжелую дверь и вошла внутрь школы. Ей открылся длинный холл. Под сводчатым потолком висели кованые люстры в виде раскрытых книг, но без свечей.
– Сударыня, пальтишко-то сдайте, – окликнула пожилая гардеробщица, сидящая на скамеечке у стенки.
Тиса с радостью подчинилась.
– Извините, вы не скажете, профессор Мо Ши еще преподает? – поинтересовалась она, получив взамен пальто деревянную дощечку с накарябанным на ней номером.
– Нынче не так часто, как бывало, – охотно ответила женщина. – Сами, небось, понимаете. Заведующий школы как-никак. Вы к нему зачем, простите?
– Письмо передать хочу, – Тиса показала уголок конверта из кармана, внутренне радуясь удаче. Жив профессор, здоров, да еще и глава пансионата!
– Надеюсь, добрые вести-то? – прошептала гардеробщица. – Мо Линич два дня как не в духе. Вчера так меня распек за нерасторопность. Батюшки святы, думала, выгонит.
Войнова заверила старушку, что письмо без плохих новостей.
– Ну, слава Единому. Да вы не пужайтесь, так-то заведующий добрый у нас. Все в библиутеках своих сидит. Сюда, барышня, по лесенке на третий этаж. На двери у него карточка приметная.
Встречные гимназисты не обращали на девушку никакого внимания и спешили по своим делам. На девочках – шерстяные фартуки поверх платьев, с рукавами-крыльями до локтей. На мальчиках – гимнастерки. На вид – самые обычные дети. Хорошо, что одаренность на лбу не написана. А то бы на ее собственном точно горело бы «бестолковая видящая». На подходе к третьему этажу встретилась пара учителей в причудливых париках. Один другому жаловался на лодыжку, которую растянул, оступившись на подходе к школе.
– Дай Единый, чтобы Мо Ши вновь не уговорил министерство на супсидию-с в Вазяковку. Авось и дождемся починки мощенки, Петр Аврельевич.
– Сомневаюсь, дорогой Юсий Яковлевич. Как бы он последнюю не выкорчевал да не продал на базаре ради своего треклятого кургана.
– Я с самого начала знал, что эта затея выльется в пустую трату времени и денег.
– Наипустейшую…
Обойдя замолчавших при ее появлении преподавателей, Тиса преодолела последние ступени. Нужная дверь оказалась неподалеку. Табличка гласила: «Заведующий Оранской школы-пансионата для одаренных Мо Лин Ши». Девушка поцеловала с молитвой звезду, поправила волосы, собранные в пучок на затылке. Несколько секунд, чтобы собраться с мыслями, затем постучать. Не получив ответа, Тиса с надеждой толкнула дверь. В узкой приемной за столом у окна увлеченно читала книгу женщина в помятого вида шляпке. Заметив Тису, она спешно отложила книгу и прикрыла ее сверху газетой. На пожелание пришедшей увидеть заведующего выпрямила спину и чинно спросила имя посетительницы и дело, с которым та явилась тревожить занятого человека. Выслушав, привратница исчезла в боковой двери. Тиса слышала приглушенный диалог и молилась тому, чтобы профессор вспомнил маму. Вскоре женщина вернулась и велела ждать десять минут.
Тиса засекла время на часиках. Помощницу выманила из кабинета приятельница – той не терпелось обсудить роман, который женщины читали на пару. Тиса осталась в приемной одна. Минули положенные до аудиенции десять минут, а секретарь так и не объявилась. Подождав еще немного, Войнова решилась сама зайти к заведующему.
Гардеробщица не лукавила. Его кабинет действительно напоминал библиотеку, к тому же не убиравшуюся со времен Антея. Куда ни глянь – всюду разбросанные книги, чертежи, карты, подшивки пожелтелых старых газет. На стенах пришпилены листки с какими-то заметками. Двое человек вели разговор на повышенных тонах, склонившись над какой-то книгой с пейзажными зарисовками.
– В который раз вам говорю, не мог я ошибиться, Мо Линич! – Высокий светловолосый мужчина лет тридцати нетерпеливо листал страницы. – Место для раскопок выбрано верно – четвертый сектор по епсуле, десятый оринталь. Если не верите, м-м… да где ж эта сноска?! Вот! – Ткнул пальцем в какой-то абзац. – Читайте, коли не верите! Дорофей Оприцкий ссылался на эту самую карту. Сектор выверен по ней по всем правилам. – И он с чувством восстановленного достоинства указал на карту местности, на которой лежала книга.
«Орская губерния, 5012 год», – прочитала Тиса и сразу же исполнилась глубоким уважением к пергаменту.
– Но его там нет! Ничего там нет, кроме отмороженных земляных червей! И, чтобы на сей раз убедить их, Климентий, – хозяин кабинета указал пальцем в потолок, – ты должен предоставить что-то более убедительное, чем твоя сноска и липовый сектор!
– Он не липовый, Мо Линич!
– Липовый!
Они смотрели друг на друга, словно два драчливых петуха со Жнуховой горки. Маленький профессор щурил и так довольно узкие глаза на круглом как бубен лице. Курчавый всклокоченный белый парик придавал старику задиристый вид. Его молодой и высокий противник вытянул шею, поднимая на неземную высоту подбородок, и давил заведующего укоряющим взглядом.
Тиса чихнула в кулак. Нос в отличие от владелицы не чувствовал уважения ни к древнему пергаменту, ни к его благородной тысячелетней пыли.
Посетительница была наконец замечена.
Она поздоровалась и представилась, упомянув девичью фамилию матери.
– Астафьева Леночка… Да-да. А вы, значит, ее дочь, – рассеянно проговорил шуец, пытаясь направить в новое русло непослушные мысли, не желающие отходить от недавнего спора. – Определенно сходство есть. Святой Небел, сколько лет прошло! – Профессор предложил присесть, и Тиса приземлилась на стул, чтобы снова подняться.
– Может быть, я зайду позже? Мне сказали, что вы готовы принять через десять минут, и я…
Шуец на миг задумался, но все же решил не откладывать вопрос, видимо, рассчитывая быстро его решить.
Светловолосый с выражением недовольства на благородном худом лице отступил к окну, прихватив с собой книгу.
– Коли память мне не изменяет, ваша матушка вышла замуж за военного и поехала за ним в… кажется, поселок на границе с Чиванью? – продолжил Мо Ши, присаживаясь в кресло за письменный стол с расстеленной на столешнице картой. Он хотел было положить локти на пергамент, но передумал.
Войнова кивнула, не собираясь отстаивать звание родного города.
– И как поживают ваши достойные родители?
Тиса замешкалась с ответом. Оказывается, она была совсем не готова говорить о матери. Но сказать все-таки пришлось.
– Беда-беда, – огорченно поцокал языком шуец, – как же жалко Леночку! Так рано покинуть наш мир. Единый, даруй ей свою благодать и кущи небесные.
Сочувственная речь была недолгой, и заведующий перешел к насущному вопросу.
– Чем же я обязан столь неожиданному визиту?
Тиса подала конверт.
– Моя рука, – признал Мо, раскрыв письмо и извлекая исписанную бумагу. – О, пожалуй, я припоминаю. Да, Леночка писала мне, что вы стали видеть сны, и хотела, чтобы я посмотрел вас. Так-так… – Он пробежал по строчкам глазами, удерживая пенсне на носу. Брови вздернулись. – Видящая?
В узких глазках профессора появилось любопытство. Войнова кивнула, краем глаза заметив, что блондин оторвался от книги.
– В самом деле? – Шуец заерзал в кресле. – И кого вы видите?
– Людей.
Спасибо Филиппу – разговор с погодником кое-чему научил. Тиса не желала выслушивать дифирамбы своему дару, а затем попасть под гнет уговоров следовать предназначению.
– Так-так… – Профессор отложил пенсне, глядя на девушку.
– Конечно, я понимаю, что уже не подхожу по возрасту… Но, пожалуйста, мне очень важно научиться управлять даром. Очень. – Тиса сложила ладони, умоляюще глядя на шуйца. – Я не ищу глубоких знаний. Мне хватит самых основ.
– Я вас понимаю, – причмокнул губами Мо Ши, – иметь дар и не владеть им – все равно что иметь здоровые ноги и не ходить. Орлу, как говорится, нужно небо! Дайте угадаю. Видения вас посещают крайне редко и спонтанно? Вы не можете вызывать их тогда, когда вам того хочется?
– Вы правы, некоторые вижу спонтанно, – закивала девушка, – с ними как раз и проблема.
– Вот что я скажу вам…
Светловолосый у окна зашелестел страницами и прочистил горло кашлем. На лице профессора интерес сменился кислой досадой.
– Тиса Лазаровна, вы дочь Леночки, внучка Ефросиньи Ларионовны. Поверьте, я бы не смог вам отказать. Но так случилось, что наш класс искунов расфомирован уже семь лет как, с тех пор как в Белограде открыли Лебортовский высший лицей. – Старик сжал кулачки и проворчал что-то витиеватое на шуйском. Вряд ли это было пожелание долгого процветания сему достойному заведению. – Мы лишились сразу нескольких классов и лучших наборов! – Шуец забылся, положил локоть на карту, затем отдернул и поднялся. – Теперь наши ученики мало чем отличаются от обычных гимназистов. Чем теперь удивляет старая Евсифона? Кем? Счетчиками? Скорописцами!? Разметчиками? – Он презрительно фыркнул. – Нам оставили объедки.
– И далеко отсюда Белоград? – протянула огорченная Тиса, кусая губы.
– Пятьдесят верст к югу. – Профессор потер горбинку носа.
Просительница удрученно опустила голову.
Какое-то время шуец задумчиво наблюдал за расстроенной девушкой. Затем обернулся на светловолосого мужчину. Тот отрицательно покачал головой.
– Но у меня все же есть что вам предложить, дитя. – От окна раздалось недовольное бурчание, а заведующий снова повернулся к девушке.
Войнова с надеждой подняла на него глаза.
– На ваше счастье, мой ассистент, Климентий Петрониевич, – старик махнул рукой на стоящего у окна, – преподаватель школы и одаренный Эсто Интаго. Он мог бы вас научить тому, что знает. Если, конечно, вас устроит учеба вне класса, в порядке частных уроков.
– Устроит! – закивала Тиса, мысленно вознося молитву Единому.
Тот, кого назвали Климентием Петрониевичем, быстро прошествовал к столу.
– Можно с вами переговорить, Мо Линич? Всего на одну минуту. – Он потянул старика за локоть.
Мужчины отошли к окну.
– Ученица?! У меня и так дел по горло! Вы сами что недавно говорили? – зашипел возмущенно светловолосый.
– Придется успевать, Ложкин! – неожиданно жестким тоном произнес старик. – Ты же знаешь, что школа сейчас нуждается в…
Заведующий понизил голос, и Тиса не расслышала дальнейшего разговора, но по лицам поняла, что дело решенное, хоть это и не нравится ее будущему учителю.
Мужчины вернулись. Блондин поклонился со скрипом, словно колодезный журавль. Мо Ши щурил глаза.
– Я вынужден вас предупредить, Тиса Лазаровна. Подобное обучение не даст вам возможности получить свидетельство школы.
Ей и не надо.
– Учеба будет вам стоить тридцать рублей в месяц. Сами понимаете, преподаватель будет заниматься только с вами, это не может быть дешево.
Тиса на миг запнулась. Очень дорого, но выбора у нее все равно нет. Кивнула.
– Я согласна.
– Что ж, отлично. – Профессор подхватил разлинованный листок, сел в кресло и стал что-то быстро писать. – Это договор на дополнительные услуги школы, – пояснил он. Заполнив листок, заведующий достал из ящика продолговатую деревянную печать, прошелся ею по чернильной губке и приложил к документу. – Вот здесь подпишитесь. Замечательно. Ваш преподаватель расскажет вам порядок проведения уроков и ответит на все вопросы. – Шуец вперился в ассистента говорящим взглядом.
К достоинству молодого преподавателя, он недолго собирался с мыслями.
– Листок покажете в учетном отделе и внесете в кассу сумму. Занятия будут проходить в Увлеченном клубе. Это на первом этаже преподавательского общежития. Там у меня свой кабинет. Как входите во двор школы, огибаете левое крыло Евсифоны, проходите вглубь школьного сквера, с правой стороны второе здание. Завтра в девять первое занятие, не опаздывайте!
Зеленые глаза ассистента строго блеснули, предупреждая, что поблажек от него ждать не придется.
Тиса заверила, что будет вовремя.
– Подождите, я вам запишу названия книг, которые возьмете в библиотеке.
Последние напутствия преподавателя касались расположения учетного отдела и библиотеки.
Позже, шагая по школе, девушка заглянула в список.
Новиков К.Н. «Esto Intago – основы дара», Линьская А.Л. «История возникновения дара поиска», Кашин П.Т. «Третий глаз. Виды и состояния».
Отлично. И хоть учитель ее заведомо не жалует – конечно, вот радость-то, великовозрастная школьница! – она на него не в обиде. Тиса готова была учиться хоть у красного рогача, только бы найти управу на видения.
Назад: Глава 1 Дом Отрубиных
Дальше: Глава 3 Ночные ныряльщики и первый урок