Глава 13
И последняя в этой истории
Я открыла глаза. Надо мной был белый больничный потолок. Я лежала на чем-то ужасно жестком, а в руку была воткнута иголка от капельницы. Рядом с моей кроватью сидела медсестра. Я попыталась заговорить.
– Что со мной?
Получилось какое-то нечленораздельное хрипение, но даже от этого стона сестричка подскочила так, словно ее ткнули иголкой. Глаза у нее стали как две пуговицы.
– Вы пришли в себя? Моргните, если вы меня слышите!
Я попыталась моргнуть. Оказалось, что сделать это не так-то просто. К векам словно по гире привязали. Но я же упрямая! Я моргнула, увидела облегчение на лице девушки и провалилась в глубокий спокойный сон.
Второй раз я открыла глаза в той же палате. Или не той же? Не знаю. Потолок был очень похож. Такой же белый. И даже какая-то иголка в руке торчала. Рядом так же сидела медсестра. Кажется, та же самая. Я попробовала заговорить. На этот раз без познавательных целей. Сейчас я отдала бы полцарства за чашку воды.
– Пить!
Девушка поняла меня. Она осторожно приподняла меня за плечи и поднесла к губам чашку с каким-то теплым соком. Я жадно выпила ее – и опять откинулась на подушки. Теперь голос меня слушался гораздо лучше. И появилось любопытство.
– Где я?
– В третьей городской больнице, – отозвалась сестричка.
Так, Надька где-то поблизости.
– А что я тут забыла?
– У вас было воспаление легких. Боялись вовсе вас потерять. Как вас вообще довезли – удивительно.
– Что со мной было?
Почему-то это казалось мне очень важным.
– Вы всю больницу переполошили, – наклонилась ко мне сестричка. – Вас на скорой помощи привезли. Вы упали, ударились головой и в кому впали. Потом у вас сердце два раза останавливалось. Едва-едва откачали. А когда откачали, на следующий день, вы еще без сознания были, у вас температура подскочила чуть не все сорок один. Вы тут метались, бредили, никакими медикаментами ее сбить не удавалось! Друзья ваши чуть с ума не сошли!
Друзья? Память возвращалась с неохотой. Друзья, подруга, Катька, вампир, клуб, Андре, Даниэль, Мечислав, поединок, Даниэль!!!
– Мои друзья? Кто они?
Медсестра посмотрела на меня с удивлением.
– Они мне не представлялись. Заплатили за лучшую палату, главному в карман денег сунули, тут к вам каждый день консилиум собирался. Мне уж стыдно от них деньги брать! Я и так смотрела за вами как за родной! Страшно сказать – я от них столько за этот месяц получила, что хватило мужу машину поменять!
Я покусала губы. Спрашивать, не вампиры ли мои друзья? Угу, и как ты себе это представляешь? Девушка, у них клыки не торчат? Они никого не кусали? В коридорах после исторических визитов обескровленные трупы не находили? А чего глупее придумать нельзя?! Меня же отсюда в психушку и увезут! И вообще, мне все это не приснилось? Может, я просто шла к подруге на дачу, споткнулась, поскользнулась и пролежала долгое время в снегу? А вампиры и оборотни мне просто приснились? Ну, там ужастиков насмотрелась, Энн Райс начиталась, летучую мышь увидела. Ага, в середине зимы самое для них время. Привиделись они мне, как же! Это было бы слишком хорошо! Но есть один надежный способ проверить.
– Уберите с меня одеяло и дайте зеркало.
Медсестра удивленно посмотрела на меня, но повиновалась. Ага, фиг вам приснилось! Под одеялом я лежала в обалденной черной кружевной пижаме. В такой не в бреду валяться, а на экране соблазнять. Вроде бы и все закрыто, но встанет даже у инвалида.
– И на кой черт вы меня вырядили в эту тряпку? – сварливо спросила я. Мне было неприятно, что кто-то, кому я не давала никаких прав на меня, пожелал видеть меня в черных кружевах.
– Ее один из ваших друзей привез. Симпатичный такой блондин. И не только ее. Что там пижама! У вас тут целый гардероб! Нарядов на месяц, даже если их каждый день менять!
Почему-то меня это не обрадовало.
– А зеркало? Подержите его так, чтобы я видела свои ключицы.
Медсестра ничего не говорила. Просто сделала то, что я сказала. Клиент всегда прав, даже если он решил рассмотреть себя в зеркале. М-да, никаких диет и гимнастик не нужно. Похудела я как скелет. Ключицы выступали так, что кожа едва не рвалась. Под правой ключицей темнел четкий шрам в форме креста.
– Это я не у вас получила? – на всякий случай уточнила я.
– Нет. А вы не помните?
Глаза медсестры были полны заботы и участия.
Я вздохнула. Помню. В том-то и дело, что я все помню! Но рассказывать не тянет.
– Сколько сейчас времени?
– Да уж вечер скоро. Пять часов.
Я кивнула.
– А когда появляются мои друзья?
– Да около шести и появляются. Ни одного дня не пропустили.
– Ни одного дня? А давно я здесь?
– Девятый день.
Ох, твою зебру. И мама и дед уже вернулись. Что они со мной сделают – страшно представить. Мама будет рыдать, а дед просто выставит ее в коридор и оторвет мне голову. Морально. «Я полагал, что ты – взрослее, умнее, можешь отвечать за свои поступки…». И это еще далеко не весь список. Ох, твою инфузорию!
– И все это время без сознания?
– Какое там без сознания! Хуже! Как вы только выжили! Все удивлялись, когда вы вчера глаза открыли!
– А мои друзья? Знают?
– Да они счастливы были!
– Опиши мне их.
Сестричка нахмурилась.
– Один – высокий, черноволосый, красивый, как ди Каприо! Даже еще лучше! Глаза зеленые, как у кота! И с ним двое блондинов. Один постарше, мускулистый такой. Второй вроде как помоложе.
Я сдвинула брови. Кого-то мне это описание напоминало.
– А имен они никаких не называли?
– Нет. Те двое к черноволосому все время обращались на вы и «шеф», а он им просто кивал. Пойди туда, сделай то, принеси это. Как король на именинах.
Я фыркнула. Очень похоже на Мечислава.
– А больше никто не приходил? Такой брюнет, высокий, каштановые волосы, серые глаза, очень красивый?
Медсестра даже не размышляла.
– Нет, такого не было. Эти трое, ваши мать с дедушкой и подруга.
– Какая?
– Ее Надюшка зовут.
– С ней все в порядке?
– А что с ней может быть не так? Все с ней хорошо!
Я перевела дух и поудобнее устроилась на подушках. Все в порядке. Относительно в порядке. Только вот что с Даниэлем? Почему он не пришел меня навестить? Или не смог? Что с ним? Неужели его и правда казнили?! Нет! Не желаю об этом думать! Не желаю и не буду!
– Дайте мне еще попить, – распорядилась я.
Сестричка поднесла к моим губам чашку с соком. Я выпила ее и откинулась на подушки.
– Я вижу, здесь есть телевизор? Включите мне что-нибудь. А еще лучше – у вас есть Надюшкин сотовый?
– Есть.
– Позвоните ей. И попросите ее зайти ко мне. Пожалуйста!
Сестричка кивнула и вышла из палаты. На пороге обернулась.
– Я сейчас ей позвоню и если дозвонюсь – скажу вам.
– Звоните, – согласилась я.
Ждать пришлось недолго. Через несколько секунд медсестра опять зашла в палату.
– Надя сказала, что сейчас прибежит.
– Отлично, – обрадовалась я. – Тогда можно ящик не включать. Дайте мне телефон. Хотя нет. Пока не надо. Лучше расскажите мне что-нибудь интересное. Например, почитайте вслух историю болезни!
Медсестра кивнула. Я слушала про свои симптомы и только тихо удивлялась – как я выжила-то? По всем признакам мне самое место было на кладбище.
Надя ворвалась в палату как вихрь.
– Ну что, жива, паршивка?! Я так и думала! Люсь, выкатись отсюда! Мне с Юлькой надо поговорить нос-а-нос.
Я улыбнулась.
– Надя, как я рада тебя видеть!
– Угу, я тебя тоже! – хмыкнула подруга, присаживаясь на место медсестры. – Ну что, довольна, засранка?!
– Чем? – не поняла я.
Надя расстегнула белый халат и задрала вверх синий свитер. На животе у нее были вполне отчетливые красные шрамы. След от когтей был такой, словно ей сперва что-то выдрали, а потом еще и по животу вдогонку полоснули. Смотрелось это просто жутко.
– Им еще долго заживать. Пока я не перекинусь в первый раз.
– Не перекинешься?
– Тебе не успели сказать? Теперь я отращиваю мех в полнолуние.
Я захлопала глазами.
– И чей же?
– Лисий.
У меня перехватило горло. Воспоминания всплывали на поверхность, больно ворочались в воспаленном ра зуме, обжигали… Господи. Надька – оборотень. Да за что же ей это?!
– Надя, мне так жаль! Ты даже не представляешь! Если бы я могла предугадать, что все так кончится! Я никогда бы не пришла к тебе! Никогда!
Подруга смотрела на меня и улыбалась.
– Юля, я тебе честно скажу – меня это особо не волнует. Я даже где-то рада, что так получилось.
– Рада?!
– Ну да. Законы оборотней гораздо более жестокие, но и справедливые. Для меня они лучше, чем человеческие. Да и с оборотнями я лажу. Знаешь, кто у нас теперь главный?
– Кто?
– Валентин.
Я попыталась вспомнить. Получилось.
– Валентин? Тот самый? Казачев?
– Ну да! Вы с ним знакомы! Ну, такая конфетка, правда?
Я улыбнулась. Надя неисправима.
– В твоем вкусе?
– Не знаю. На вкус я его пока не пробовала, – заметила Надя.
Я захохотала и тут же поперхнулась. Кашель не дремал. Надя поспешно поднесла мне к губам чашку с соком. Я сделала несколько глотков и отстранила бокал.
– Довольно.
– Ну, довольно так довольно. Новости поведать?
– Поведать! – кивнула я.
– А поведывать особо нечего, – отозвалась вредная Надюшка. – Мечислав твой…
– Не мой!
– Хорошо. Мечислав чужой теперь Князь Города. Так что все тигры имеют на тебя большие и острые клыки в три ряда.
– Это их проблема.
– Да, но жизнь они могут подпортить любому.
– Там посмотрим, – отмахнулась я. – Что-то я сомневаюсь, что Мечислав даст портить мне жизнь. Тем более если они обязаны ему повиноваться. А где Даниэль?
Надя помрачнела.
– Юль, пусть тебе вампир сам все расскажет, а?
– Он жив?!
Надя не успела ответить мне. Дверь в палату открылась. На пороге стояли трое.
– Вадим! Валентин! Как я рада вас видеть!
Мечислава я нарочно не заметила. Просто из вредности! Вот!
Вампир и оборотень просияли и ввалились внутрь.
– Как дела, подруга?
– Юля, я всегда знал, что ты выберешься!
– Ага, – согласилась Надя. – Сидел тут, рыдал, головой об стену бился! Вот встанешь – я тебе вмятину покажу! Валентину на том месте сообщили, что у тебя второй раз сердце остановилось!
– Ну никакой почтительности к вожаку стаи! – возмутился Валентин. Но было видно, что он не сердится. Наверное, уже успел познакомиться с Надиной манерой речи.
– Ага, опускают ниже плинтуса, – поддакнул Вадим. – Ты у нашего шефа учись! Вот на кого никто косо поглядеть не посмеет, не то что высмеять.
– Оставьте нас все.
Тихий голос пронесся по палате как легкий ветерок. Два оборотня и вампир подскочили.
– Я подожду в коридоре, – предупредила Надюшка. И попыталась посмеяться. – Если что – кричи! Помогите, насилуют, грабят, обижают! На твой выбор!
И два раза громко откашлялась. Я фыркнула. И проводила уходящих тоскливым взглядом. Очень мне не хотелось оставаться с этим конкретным вампиром наедине. Тем более что нас ждал тяжелый и долгий разговор.
Мечислав скользнул к кровати одним плавным движением.
– Ты не желаешь поздороваться со мной, кудряшка?
Я смотрела на него в упор. И сердце невольно пропустило один удар. Высшие Силы, как же он красив! Пусть даже он живой мертвец, пусть он клыкастая нечисть, но от его красоты у меня челюсти сводит!
Больничный халат закрывал его плечи и руки и был застегнут на одну пуговицу. Белое кружево рубашки сливалось с белой тканью халата. Черные брюки обтягивали узкие бедра словно вторая кожа. Сапоги доходили почти до колен и скреплялись сзади серебряными пряжками. Черные волосы ухоженными локонами рассыпались по плечам. Он всегда был невероятно красив. И даже сейчас, полуживая и ослабевшая, я не могла спокойно смотреть на всю эту красоту. Руки так и тянулись прикоснуться, погладить, забраться под рубашку, проверить, такие ли жесткие эти кружева на ощупь, как на вид… Кое-как я справилась с собой.
– Почему же. Здравствуйте, Мечислав.
– Здравствуй, кудряшка.
Он присел на край кровати, и я попыталась отстраниться. Рука вампира мягко легла мне на кисть.
– Лежи спокойно, кудряшка. Не хочу, чтобы ты вывалилась из кровати.
– Не вывалюсь, – пообещала я. – Уберите руку.
– Тебе так неприятно мое прикосновение, кудряшка?
Голос вампира манил меня, дразнил, завораживал. Неприятно? Сказать правду – углубиться в тему, которую я не хочу затрагивать. Сказать, что мне неприятно, – нагло соврать. Я выбрала третий вариант.
– Даниэль не пришел меня навестить. Почему?
Лицо вампира помрачнело.
– Даниэль мертв, кудряшка.
– ЧТО?!
– Если бы ты была сильнее, я бы попробовал показать тебе все, что произошло. Но ты еще слишком слаба. Просто послушай меня, кудряшка, а потом суди.
Я пожала плечами. О каком суде может идти речь? Даниэль мертв! Что еще можно тут сказать?! На мой взгляд – ничего. Нет таких оправданий.
– Я и не собирался оправдываться, – угадал мои мысли Мечислав. – Юленька, тогда, после боя, я впал в транс. Когда я очнулся, все было уже кончено.
– Вы обещали взять Даниэля под свою защиту.
– Когда я был в трансе, я не мог сделать этого чисто физически. Я ничем не отличался от мертвеца! Я даже не знал, что происходит вокруг меня! На меня можно было потолок обрушить – я бы и не понял! А формально Даниэль не входил в мою вертикаль. Я не имел никакого права распоряжаться его судьбой, девочка моя.
Я выдернула руку из-под его ладони.
– Вам это не помешало использовать Даниэля как шпиона. И потом, когда вы попали в плен, вы тоже пользовались его услугами, хотя и косвенно, через меня!
– Ты многого не знаешь, кудряшка. Ты считаешь Даниэля светлым ангелом? Ты ошибаешься.
– Легко валить на мертвого.
Неужели и правда – мертвого?! Как больно, Высшие Силы, как… пусто! Я подняла глаза от одеяла и встретила взгляд вампира. Мечислав смотрел грустно и участливо.
– Мы очень давно планировали что-то подобное. Если бы все сложилось, как я хотел, кудряшка, я бы приехал сюда только через восемь-десять лет. Не получилось. Даниэля раскрыли и пытали. Ты освободила его. И Даниэль позвонил мне в первую же ночь после побега. Он сказал, что нашел грандиозный источник Силы. Сказал, что твоя энергия просто невероятна. И предложил мне забрать тебя, а потом попробовать еще раз захватить власть. Где-нибудь в другом городе.
– Врете, – прошипела я. – Он не мог так поступить!
– Он сказал тебе, что купил мою помощь, но не сказал, что купил ее – тобой? Твоей Силой, твоим телом, твоим разумом…
Я задыхалась от ярости и боли.
– Вы лжете мне! Вы просто лжете, чтобы я поверила в виновность Даниэля!
– Не вижу смысла лгать тебе, кудряшка. Так или иначе, ты все равно узнаешь правду.
– Ту, которую мог мне рассказать Даниэль? Сомневаюсь!
– Кудряшка!
– И прекратите меня так называть!
– Кудряшка, ты ведешь себя как ребенок лет двенадцати!
В голосе вампира послышались первые нотки гнева. Но я даже обрадовалась этому.
– Во-первых, я больна и мне позволительно, – парировала я. – А во-вторых, я имею полное право злиться на вас!
Мечислав больше не пытался дотронуться до меня.
– Имеешь. Хотя и меньшее, чем тебе кажется.
– Да неужели?
– Когда я приехал в ваш город, кудряшка, возможно, ты помнишь, что Даниэль сразу же попросил тебя поделиться со мной кровью. Кровью и Силой.
– Я помню это, – отозвалась я. – И что?
– Даниэль не так много знал о нашей магии, как я, кудряшка. Я оценил возможности, которые мне предоставляла судьба, и решил ими воспользоваться. Собственно, к Андре в ту ночь я направлялся, чтобы убедить его, что не имею никакого желания отнимать у него трон, поговорить насчет тебя и насчет Даниэля. Твоей несдержанности, кудряшка, я просто не учел. Прости, но мне и в голову не пришло, что ты станешь хамить в лицо Князю Города. Даже у хомячков есть инстинкт самосохранения! У тебя его не было вовсе. Ты не представляла, с кем связываешься, за что и поплатился несчастный Влад. Состоялся поединок – и я принял решение. Ты сделала первый шаг, я сделал второй. Я бросил вызов Андре. И решил на всякий случай заручиться магической поддержкой. То есть – поставить на тебя Печать. Хотя бы одну. Я рассчитывал получить от этого Силу.
– Ваши надежды оправдались, – процедила я.
– Наполовину. В отличие от тебя, кудряшка, Даниэль оценивал обстановку трезво. Он знал о моих планах, и такое резкое изменение напугало его. Он решил подстраховаться с твоей помощью, кудряшка. Тебя оказалось очень легко соблазнить. Ты с самого начала была удобной добычей. Доверчивая дурочка да к тому же еще и влюбленная. Даниэль переспал с тобой. И, несмотря на всю свою Силу, ты даже не заметила, когда он поставил свою Печать.
Я вспыхнула.
– Не смейте! Не смейте так…
Пальцы вампира опять нашли мою руку и сжали.
– От того, что белое назовут зеленым, оно не сменит цвета, кудряшка.
Его руки были теплыми и уютными. Мои – как две ледышки. Он взял мою руку в ладони и поднес к своему рту, согревая дыханием. Я не сопротивлялась. Сил не было.
– Ты была его страховкой, кудряшка. На случай, если что-то пойдет не так. Он знал, что я скорее умру сам или рискну целым миром, чем позволю кому-то подвергнуть тебя такому риску.
Голос его стал глуше и интимнее. Гораздо интимнее, чем его слова. Таким голосом хорошо шептать признания, где-нибудь в темноте, на шелковых простынях. Он пробежал по моей коже как мех – и я вздрогнула.
– Прекратите свои дурацкие штучки!
– Как пожелаешь, кудряшка.
Я никак не желала, но это было лучше, чем вовсе ничего. Я не в том состоянии, чтобы бороться еще и со своим телом. А у него явно было свое мнение о вампире. Не я, но моя плоть находила его невероятно притягательным. Даже сейчас, когда я была полужива, а он всего лишь держал мою руку так близко от губ, что по моей коже прокатывалось его теплое дыхание. Даже в эту минуту у меня весь низ живота сводило от желания. И я отлично знала, что Мечислав чувствует его так же отчетливо, как и я.
– Ты стала страховкой для Даниэля. Узнав об этом, я сильно его потрепал. Вторая Печать дала мне необходимую Силу. Мы выиграли два поединка, но нас обложили со всех сторон. Пострадала твоя подруга. Сильно пострадала.
– Я успела поговорить с ней. Кажется, она довольна своим новым положением.
– Меня это радует, кудряшка. Я помогу ей, чем смогу. Она помогла мне в трудную минуту, и я не хотел бы отвечать ей неблагодарностью. Князь Города не может себе этого позволить, если намерен править не на крови и страхе.
– Неужели у вампиров получается и по-другому?
Мечислав предпочел не замечать издевки.
– У меня получается все, кудряшка. Потом меня ранили и взяли в плен. Я не слишком надеялся на вас, но ты, кудряшка, превзошла все мои ожидания. Ты смогла выручить моих вампиров.
– Что с Борисом? – перебила я его. – Он тоже умер?
– Нет, кудряшка. Борис жив, здоров и придет к тебе завтра ночью. Вечером. Я скажу ему, что ты будешь рада его видеть. Так, кудряшка?
Я молча кивнула. Можно злиться на Мечислава, но Борис и Вадим стали моим друзьями. И даже больше. Гораздо больше, чем просто друзьями. Не знаю, как у других людей, а у меня есть небольшой такой список. В нем было всего три человека. Дедушка, мама, брат. Они мне дороги. Очень дороги. Настолько, что я даже не знаю, как смогу жить без них. Но список означал другое. Своеобразное признание в любви. Скорее даже клятва верности, но только в одну сторону. Если я заношу человека в список, это подразумевает очень многое. Твои враги – мои враги. Твоя боль – моя боль. Твоя месть – моя месть. Если тебе понадобится моя помощь, я приду сквозь шторм и вьюгу. Если для спасения твоей жизни потребуется моя – я отдам ее без колебаний. Дедушка и мама попали в этот список по любви, а брат – по крови. Но я ничуть не преувеличивала. Я действительно считала именно так. И сделала бы все, что потребуется для подтверждения моих слов. Хотя вслух и не призналась бы. А вот теперь в этом списке оказались еще и три вампира. То есть два. Борис и Вадим. Даниэль был мертв. И даже при одной мысли о нем у меня сжималось где-то под ложечкой. Он так любил жизнь! Он не должен был умирать! Не должен! Не должен!!!
– Ты увидишь его завтра же. Он тоже будет рад тебя видеть. Он за тебя так волновался. Кстати, ты знаешь, что именно ты возвела Валентина на престол?
– Не понимаю.
– Кудряшка, когда ты освобождала моих вампиров, ты невольно убила оборотней. А среди них был предводитель лис и его прима.
– Прима?
– Так у лис называются достаточно сильные самцы. Прима-вольп. Это лисы, которые так сильны, что могут драться за место вожака стаи. Они имеют право убивать и вести за собой. И каждая лиса, которая слабее, должна им повиноваться.
– Понятно.
– А потом, когда ты направила ИПээФовцев в засаду, они убили там еще двоих прим. И остался только Валентин. Он силен и он – прима-лис, но он слишком мягок, чтобы править стаей. Поэтому его всегда держали на третьих ролях. Теперь ему пришлось выйти из тени.
– Слишком мягок?
– Сентиментальность, сочувствие и доброта не приветствуются в стае оборотней, кудряшка. Они вообще мало где приветствуются.
– И у вампиров тоже.
– Это так, кудряшка. Кстати, ты знаешь что ты каким-то образом разорвала его связь с Андре?
– А он мне за это благодарен? – едко уточнила я. – Он же дал вам клятву крови! Рабство у одного вампира, рабство у другого вампира… Что пнем по сове, что сову об пень. Вряд ли птичка выживет!
– Клятва крови, кудряшка, многим отличается от слепого повиновения. Теперь Валентин может служить мне, но не как раб, а как свободный человек. Если тем же тиграм я могу приказать все, что угодно, то с лисами этот номер не пройдет. Они свободны от моей воли. Они мои союзники. И за это Валентин вам очень благодарен.
Я опустила ресницы. Благодарен, ха! Это надо с ним говорить! Чует мое сердце, опять извиняться придется. За все, что наворотила по глупости. Кстати, об оборотнях!
– Местные тигры в восторге от вашего появления в городе?
– Они счастливы, кудряшка.
Вампир улыбался так, что становилось ясно – о счастье тут речь не идет.
– Будем надеяться, что только я могу рвать эти связи между оборотнем и вампиром.
Глаза вампира стали серьезными и задумчивыми.
– Ты и сама не представляешь, насколько редок твой дар, кудряшка. Я с нетерпением жду момента, когда мы сможем испытать нашу совместную Силу.
– Даже и не мечтайте, – предостерегла я. – Вы мне еще кое-что не рассказали. Кто оглушил меня?
– Вадим.
– ЧТО?!
– Он отлично знал, ЧТО ты можешь сказать или сделать в следующую секунду. И принял меры, чтобы Рамирес не узнал твоей истинной Силы.
– Ну спасибо, друг, – процедила я сквозь зубы.
– Не обижайся на мальчика, кудряшка. Он хотел как лучше.
– А вышло как всегда.
– Да. Ты была в обмороке, когда Рамирес приказал казнить Даниэля. Валентин пощупал твой лоб и сказал, что у тебя серьезный жар. Предполагаю, что ты уже была больна, а сражение, да и я тоже, – забрало у тебя последние крупицы силы, необходимые для борьбы с болезнью. По счастью, среди оборотней-лис нашелся врач. А в клубе нашлась аптечка. Тебе сделали какой-то укол, и температура немного спала. Но чтобы отвезти тебя в больницу, требовалось мое решение, а я был в трансе. Тогда Рамирес принял решение сперва разобраться с Даниэлем. Если тебя это утешит, кудряшка, он не страдал. Не страдал дольше необходимого. Ему отрубили голову и сразу же вырвали сердце.
Я представила себе эту картину – и из горла невольно вырвался стон. Его голова. Губы, которые так любили улыбаться. Серые глаза, которые горели как две звезды, когда мы занимались любовью или когда он рисовал. Сердце, которое билось ради меня. А теперь его нет. Ничего нет. И никогда не будет. Я и не знала, что может быть так больно от одной мысли. Но я никогда раньше не теряла любимых. Никогда.
– Кудряшка…
Мечислав ласково коснулся моего лица. Пальцы вампира скользнули по моим губам и замерли на шее, там, где часто и неровно бился пульс на сонной артерии.
– Не стесняйся меня, если хочешь плакать. Тебе это необходимо как воздух.
Я действительно хотела плакать, но будь я проклята, если разревусь в его присутствии! Я дернула головой, сбрасывая его руку.
– И когда же у меня остановилось сердце?
Мой голос показался мне чужим. Горло сжало от непролитых слез, но вампир посмотрел на меня с уважением. Это что-то новенькое.
– Именно тогда – в первый раз. Вадим принял решение вызвать «скорую помощь» и отвезти тебя в больницу. И то он боялся потерять тебя, кудряшка. Врач-оборотень делал тебе искусственное дыхание, пока не приехала машина. Второй раз сердце остановилось уже в реанимации. По времени это случилось, когда я вышел из транса.
– Почему?
Мой голос все еще звучал низко и хрипло, но в целом я справилась. Можно ставить себе отличную оценку в зачетку. В раздел «Самообладание».
– Смерть Даниэля, кудряшка, каким-то образом сняла с тебя мою Первую Печать. Печать тела.
– Не понимаю?
– Кудряшка, ты уже знаешь про порядок постановки Печатей?
– Вадим рассказал.
– Так вот, когда разум Даниэля умирал, он забирал с собой всю силу Печати. Ты отдавала ее, но при этом его Печать потянула за собой мою. И на две Печати сразу у тебя силы не хватило. Это тебя едва не убило.
– То есть ваша Печать едва не свела меня в могилу, – подытожила я.
– Грубовато, но, в общем, верно, кудряшка. Теперь мне придется восстановить на тебе Печать тела.
Я фыркнула.
– Мечтать не вредно.
– Прости, девочка?
Я смотрела вампиру прямо в глаза. Нормальный человек впал бы в транс при одном взгляде в бездонные зеленые озера, но я уже не была нормальным человеком. А кем тогда? А черт меня знает. И меня переполняла холодная жгучая злость. Я произнесла, выделяя каждое слово:
– Я. Не. Собираюсь. Иметь. Никаких. Дел. С. Вампирами.
Мечислав даже ухом не повел.
– Теперь уже поздно, малышка.
– Никогда не поздно, – отозвалась я.
– Ты уже мой фамилиар. Хотя и с одной Печатью. Этого не изменить и не снять.
– Я не ваш фамилиар. Я не принадлежу вам.
– Я и не сказал, что ты моя собственность, кудряшка. Но тебе уже никуда не уйти. Печати не снять.
– Даже если убить вас?
– Ты этого не переживешь, пушистенькая. Ты готова рисковать жизнью?
Я глядела прямо в его глаза. Сейчас я была готова еще и не на такое.
– Вы еще сомневаетесь?
Вампир легко поднялся с кровати.
– Сейчас ты не сможешь со мной говорить, кудряшка. Мы поговорим потом. Когда ты придешь в себя.
– Для нас нет никакого «потом», – резко ответила я. – Даниэль мертв. Он – единственное, что привязывало меня к вашей клыкастой компании. И единственное, о чем я жалею, – это о том, что не дала ему поставить на мне еще одну Печать. Он просил меня об этом, а я постеснялась. Дурой была!
– Ты бы не выдержала четырех Печатей, золотце. После смерти Даниэля они потянули бы тебя за собой в могилу. Ты бы точно умерла.
Я горько рассмеялась.
– Интересно, что проще – умереть или пытаться жить без любимого человека?
– Умереть всегда просто, кошечка. – В зеленых глазах было сострадание, но я не хотела его видеть. Вампиры – нечисть! И точка!
– Чтобы жить, требуется куда больше мужества, – шепнул рядом с кроватью его голос. – Не заставляй меня разочаровываться в тебе.
Я смерила его взглядом.
– Какое мне до вас дело? Я человек и я не имею ничего общего с ночными клыкастыми тварями! Если вы еще раз приблизитесь ко мне – я сдам вас ИПФ!
Мечислав чуть улыбнулся. Блеснули клыки.
– Ты этого не сделаешь, кудряшка.
– Неужели?
Сейчас я верила в то, что говорила. И вампир должен был это почувствовать.
– Я надеюсь, что ты не сдашь им Вадима или Бориса?
– Не сдам. Но и вас видеть не хочу.
Мечислав улыбнулся еще раз. Он не спорил. Он отлично понимал, что я в бешенстве. И знал, что любые слова с его стороны будут восприняты в штыки. Сейчас. А потом, может быть, и нет.
– Я не стану искать встречи с тобой, прелесть моя. Но если я тебе понадоблюсь, ты всегда сможешь меня найти.
– Скорее ад замерзнет, – огрызнулась я.
– Некоторые народы считали, что ад – это место, где очень холодно, много снега и льда, кудряшка. Не стоит зарекаться.
– Стоит.
Он стоял у двери, такой невероятно красивый, как мечта. А я ненавидела его. Раньше я не умела ненавидеть, но я быстро училась. Даниэль погиб не из-за него, но Мечислав взял его под свою защиту и не защитил. Для меня это было равносильно предательству.
– Наш мир, радость моя, находится совсем рядом с твоим. И ты теперь живешь в нем. Как бы ты ни сопротивлялась, но рано или поздно ты придешь ко мне. Ты – мой фамилиар, и даже смерть Даниэля не изменила этого. Мы обязательно будем вместе.
Он говорил так уверенно, что я испугалась. И, как обычно, скрыла страх за яростью.
– Убирайтесь из моей палаты и из моей жизни!
Вампир слегка поклонился. Жест этот вышел легким и настоящим. Может быть, так в семнадцатом веке придворные кланялись королю?
– До встречи, кудряшка.
Дверь палаты захлопнулась за ним. Я в ярости треснула кулаком по подушке. Подонок! Ненавижу его! Ненавижу!!!
Дверь опять стукнула, и вошла Надя.
– Я отправила всех куда подальше. Как ты себя чувствуешь, кудряшка?
– Хоть ты-то не начинай! – взмолилась я.
Подруга криво улыбнулась.
– А ты знаешь, что в приемном покое тебя зарегистрировали как Изабеллу Вадимовну Клыкову?
Мне было очень паршиво, но тут я не смогла сдержать улыбки.
– И кто это меня так?
– Вадим, конечно. Шалопай, что с него возьмешь! Так что ты будешь на каждом шагу слышать «кудряшка».
Я покачала головой.
– Даниэль называл меня так, когда сердился.
Надя вздохнула и присела рядом на кровать.
– Юля, Даниэль мертв. Что бы ты ни сказала и ни сделала, его не вернуть. Только тебе будет больнее.
Я это и сама знала, но слышать свои мысли от Нади было куда как хуже. Словно ты предала любимого в мыслях, а кто-то подглядел их.
– Мне так больно, Надя! Так больно!
Лицо подруги смягчилось. Надя присела на край кровати и притянула меня к себе.
– Поплачь, кудряшка. Ты не хотела, но теперь уже ничего не изменишь.
– Не называй меня кудряшка! – рявкнула я. И перестаралась. Горло рвануло спазмом, я раскашлялась и только через несколько минут поняла, что кашляю сквозь слезы, а Надя гладит меня по волосам и приговаривает что-то утешительное.
Это и оказалось последней соломинкой. Спина верблюда сломалась, я уткнулась лицом в старый подружкин халат и зарыдала, выплакивая всю мою неудачную жизнь. Безумно болело где-то в груди, и я отлично знала, что это – не проходит. Когда вырывают кусок мяса, остается шрам. Когда вырывают любовь – что остается после нее? Мне предстояло узнать это на своем опыте. Но даже сейчас мне было ужасно больно.
