Разумнейшей и вернейшей экономией надо признать ту, которая дает возможность не тратить всего получаемого дохода. Чтобы достичь этого, извинительно, допустимо носить, например, старое платье долее, чем носилось бы оно при отсутствии экономии. Полезно возможно дольше откладывать покупку новых перчаток. Полезно переделывать, перекраивать и ремонтировать свой гардероб: но главное – необходимо вести скромную, но здоровую и сытную кухню. При этих условиях быстрее всего явятся сбережения в бюджете хозяйства, и копеечка к копеечке незаметно составят рубль.

Разумная экономия является у человека путем размышлений и опыта. Но раз человек усвоил себе правила разумной экономии, она, как всякая добродетель, принесет ему больше удовольствия и душевного удовлетворения, чем самые безумные траты на удовлетворение собственных прихотей. Но как же добиться этой разумной экономии? Как усвоить ее себе? Для этого я рекомендую записывать все расходы, все, без исключения, разбив их на два отдела и подводя еженедельные итоги им. Первый отдел озаглавьте «необходимое», а второй – «излишняя роскошь». Естественно, и это показал мне неоднократно опыт, что вторая рубрика пожирает всегда больше, чем ее соседка «необходимое». Подсчитав еженедельные итоги, оказывается обыкновенно, что в «необходимом» мы жмемся из-за каждого гроша, в отделе же «излишней роскоши» пишем рубли размашистой рукой. Если же отношение к отделам переменить, то окажется, что можно было бы жить гораздо лучше, счастливее и с меньшими средствами, какие тратятся при преобладающем господстве рубрики «излишняя роскошь». Франклин говорит: «Не наши собственные глаза, а взгляды других нас губят: если б весь мир, исключая меня, конечно, был слеп, то не было бы мне никакой надобности хлопотать о дорогом наряде и роскошной обстановке». Общественное мнение и, главное, пересуды приятелей и знакомых загубили уже не один миллион лучших людей. Много говорят о личной свободе людей и их равенстве… В теории это, конечно, так; но что касается материального положения людей, то практика показывает нам несколько иную картину. Кто из нас не думает часто: «Вот счастливец, мой знакомый… У него 10 000 дохода, а у меня только одна тысяча. А ведь я его еще знавал, когда он был гораздо беднее меня. Разбогател, возгордился, смотрит свысока и считает меня за ничто… Так погоди же, я тебе докажу, что я ничуть не хуже тебя, – думает себе завистник. – Я тоже заведу себе коляску, рысаков… Впрочем, нет, я не могу купить коляску и рысаков… Я лучше найму себе коляску, поеду тоже в парк, велю кучеру ехать рядом с ним и докажу ему, что я не хуже его».

И что же он доказал? Он потерял время и деньги, испортил себе много крови, лишил себя, быть может, необходимого и все-таки ничего никому не доказал.

Богач продолжает ездить на своих лошадях, а этот слез на каретном дворе и дошел пешком до дому. Это грубый пример, конечно, но такова судьба всех желающих протягивать ножки длиннее одежки и тянуться за людьми более обеспеченными. Супруга Ивана Ивановича мучит его тем, что супруга его сослуживца, Марья Ивановна, купила себе шаль в триста целковых… Купи ей такую же… Ну хоть подешевле, пониже сортом, но чтоб она была с виду такою же. Супруга Ивана Ивановича хочет, во-первых, засушить Марью Ивановну злостью, а во-вторых, доказать, что она, супруга Ивана Ивановича, ничуть не хуже Марьи Ивановны и тоже может носить хорошие шали.

Это безрассудство – непростительное безрассудство! Большинство бедняков не может угоняться за богатым меньшинством, и это меньшинство, как исключение, не должно и не может быть примером и образцом. Правила создают исключения; исключения не делают правила. Вместо того чтобы тратить силы и время на погоню за богатыми, лучше тратить эти силы на самоусовершенствование и саморазвитие, которое помогло бы подняться человеку выше этого наружного, фальшивого блеска, помогло бы ему выработать себе принципы правильной экономии и умение сберечь копеечку про черный день. Не нужно быть пророком для того, чтобы предсказать нищету человеку, который не сберег на черный день лишнюю копейку.

Человек, привыкший удовлетворять всем своим прихотям, не может, конечно, сразу отказаться от них и сразу лишить себя удовольствия бросать деньги на эти пустяки. Таким людям трудно отказаться от их экипажей, обстановки и другой роскоши. Но раз у них явится твердость духа и решимость ограничить свой расход – они вскоре убеждаются, что при скромной жизни можно иметь еще больше удовольствия при гораздо меньшей затрате, иначе говоря – удовольствия эти будут полнее, слаще, раз они являются реже и не дают возможности пресыщаться ими. Наконец, самое сбережение, само по себе, доставит уже известное наслаждение. Переделанное прошлогоднее платье покажется новым и даст столько же удовольствия, сколько и вновь сшитое при прежних обстоятельствах, и чистая, свежая вода покажется вкуснее надоевшего шампанского. Утреннее купание и прогулка на свежем воздухе даст большее наслаждение и освежит лучше, чем какое-нибудь катание за город в запертой карете или ландо. Маленькая вечеринка в кругу своих близких и родных покажется гораздо более приятной, чем шумное собрание, бал или раут, на котором присутствуют десятки и сотни чужих людей, требующих для приема тысячный расход.

Тысячи бедных людей остаются на всю жизнь бедными, но зато десятки тысяч богатых беднеют только оттого, что живут не по средствам и расходуют больше, чем позволяет им их приход. Многие семейства проживают десятки тысяч в год и, несомненно, имеют при этом меньшее количество истинного наслаждения, чем скромная семья, проживающая в десять раз меньше. Скромная семья всегда весела и спокойна. У нее нет долгов и никто ее не тревожит и не боится она будущего; наоборот – люди, живущие выше своих средств, всегда боятся завтрашнего дня и беспокоятся за наступающее сроки и платежи.

Неумение распоряжаться своими средствами порождает много горя. И поэтому внезапное, неожиданное обогащение – большее испытание, чем постоянная, привычная бедность. «Как пришло, так и ушло» – т. е., иначе говоря – «чужое добро (легко нажитое и случайно приобретенное) в прок нейдет». Почему? А потому, что внезапное обогащение рождает новые потребности, не знающие границ и пределов. Удовлетворение этих потребностей вызывает новые, и это продолжается до тех пор, пока обогатившееся лицо не разоряется окончательно.