Так называемые структурированные продукты^[81] составляют неотъемлемую часть сделок финансового казино. Их продажа представляет особую выгоду для крупных банков, тогда как у клиентов, которые решают приобрести такого рода продукты, могут возникнуть серьезные проблемы^[82]. Рассмотрим это на двух примерах.

Этот продукт связан с купоном завышенного процента, доходящего часто до 8% инвестиций, то есть, например, 8 тыс. франков на исходный капитал в 100 тыс. франков. Прибыли или убытки в капитале определены курсом нескольких акций, часто трех. Если никакая из них не опустится за год ниже какого-то фиксированного уровня («барьера»), владелец этого продукта получает свои 100 тыс. франков. Если же курс одной из акций упадет до этого барьера, владелец всегда получит 8 тыс. франков, но из вложенного капитала сможет получить лишь долю, например, 80 тыс. или 70 тыс. франков. Одним словом, речь идет о сложном рискованном продукте, потому что достаточно вероятно, что хотя бы один из трех курсов упадет и что владелец не сможет воспользоваться их возможным подъемом. Только высокий уровень купона даст ему возможность частичного возмещения. Этот продукт напоминает junk bonds, «гнилые облигации» 1970-х годов, с одной существенной разницей: их рейтингом. Действительно, в отличие от них, этот продукт получил от рейтинговых агентств хорошую оценку, чаще всего A+ или АА, что может вводить клиента в заблуждение. В октябре 2013 года клиенты швейцарского банка Raiffeisen понесли значительные убытки из-за финансового продукта, сходного с BRC. Они были вызваны падением акций одной из компаний (Zürich Insurance Group), образующих общую корзину. Это падение произошло в самом конце дня установленного периода, и цена акции внезапно упала ниже критического «барьера». Клиенты, которые решают приобрести такие структурированные продукты, подвергают себя риску манипуляций ценами или курсами, присущему данному типу продуктов.

На сей раз речь идет о корзине из дюжины акций. Если за промежуток в шесть лет ни одна из этих акций не упадет (что довольно невероятно), то капитал удваивается. Но достаточно того, чтобы хотя бы одна из акций существенно потеряла в цене за этот период (что довольно вероятно), – и клиенту возвращается только изначально вложенный им капитал. Инвестиция кажется, таким образом, застрахованной, поэтому этот продукт называют «с гарантированным капиталом», и он очень слабо регулируется. В действительности же 267 тыс. вкладчиков был нанесен серьезный ущерб^[83]. Ни один из них не удвоил свой капитал, а учитывая обязательную оплату управления этими продуктами, наложенную банком, клиенты понесли за шесть лет убытки от 2 до 6%: то есть они получили 94 тыс. или в лучшем случае 98 тыс. евро при изначальном вкладе в 100 тыс. евро. Таким образом, единственной реальной «гарантией» для клиента оказались убытки. Невзирая на это, «Сберегательные кассы» (Caisses d’Épargne) продали этот продукт в формате «страхования жизни» шестью волнами в 2001-2002 годах и собрали с клиентов общей сложностью 2,1 млрд евро. Французы, приобретшие этот продукт, остались с носом.

Два эти примера хорошо показывают, как можно ввести клиента в заблуждение. Наслышанный о диверсификации, но лишь поверхностно понимающий ее сущность, клиент может полагать, что чем больше количество акций в продукте, тем более диверсифицированным и, следовательно, гарантированным он является. В реальности же дело обстоит ровно наоборот. Чем больше количество акций, тем больше вероятность, что хотя бы одна из них упадет. Акция с наихудшей динамикой цен оказывает решающее влияние на профиль прибылей или убытков этого финансового продукта. Структурированные продукты, общая сумма которых в европейском масштабе доходила уже в 2011 году до 700 млрд евро^[84], представляют собой реальную опасность для частных лиц, для пенсионных касс, для муниципалитетов… Странным образом, правительства закрывают на это глаза.