Глава 51
Холден
Холден знал, что короткое время человеческий организм справляется с экстремальными перегрузками. При соответствующей системе поддержки рисковые профессионалы выдерживали толчки в двадцать пять g и выживали. Тело поддавалось естественной деформации, поглощало энергию мягкими тканями и распределяло давление на большую площадь.
Знал он и о том, что продолжительные перегрузки выявляют все слабые места в системе кровообращения. У вас в артерии есть слабое место, которое через сорок лет могло бы развиться в аневризму? Несколько часов при семи g, и она лопнет. Глазные капилляры начинают кровоточить. Сам глаз деформируется, иногда непоправимо. А еще существуют пустоты в легких и пищеварительном тракте. Надави на них как следует, и они коллапсируют. Так что, хотя боевые корабли позволяли себе очень высокие кратковременные перегрузки при маневрировании, каждая лишняя минута под ускорением увеличивала опасность. Эросу не придется в них стрелять. Он может просто наращивать скорость, пока их тела не лопнут под давлением. Его табло показывало пять g и на глазах переходило к шести. Этого им не выдержать. Эрос уйдет, и ничего тут не поделаешь.
И все же он не приказывал Алексу прекратить разгон.
Наоми словно прочитала его мысли, и на его экране подписала: «МЫ НЕ ВЫДЕРЖИМ ТАКОЙ ГОНКИ» — своим пользовательским кодом. Он ответил: «ФРЕД ДУМАЕТ. КОГДА ОНИ СОСТАВЯТ ПЛАН, МЫ НУЖНЫ БУДЕМ ПОБЛИЖЕ К ЭРОСУ». Мучительно было даже на несколько миллиметров двигать пальцами, чтобы использовать специально для этой цели встроенную в кресло клавиатуру.
«ЗАЧЕМ?» — набрала Наоми.
Холден не ответил. Он сам не знал. В крови горели наркотики, позволявшие ему оставаться в сознании вопреки раздавленному телу. Они создавали двойственный эффект: мозг работал необычайно быстро, но мысли путались. Однако Фред что-нибудь придумает. У него там много отличных мозгов.
И Миллер.
Миллер сейчас затаскивает бомбу внутрь Эроса. Когда техническое превосходство за врагом, атакуйте его самым примитивным оружием, какое найдете. Возможно, один грустный сыщик с атомной бомбой на тачке проскользнет через их оборону. Наоми говорила: они не чудотворцы. Возможно, Миллер справится и даст им необходимую передышку.
Так или иначе, Холден должен быть рядом, хотя бы чтоб увидеть все своими глазами.
«ФРЕД», — напечатала Наоми.
Холден включил связь. Фред как будто сдерживал ухмылку.
— Холден, — заговорил он, — как вы там держитесь?
«6 G СКАЗЫВАЮТСЯ».
— Понятно. Так вот, оказалось, безопасники ООН разнесли сеть «Протогена» в поисках ключа к этой чертовщине. Угадай, кто оказался главным врагом «Протогена» в глазах публики? Ваш покорный слуга. Все мигом прощено, и Земля готова принять меня в свои горячие объятия. Враг моего врага считает меня праведным ублюдком.
«ХОРОШО, РАЗВЕЯЛ МОЮ ХАНДРУ. НЕ ТЯНИ».
— Мысль, что Эрос разобьется о Землю, достаточно страшна. Катастрофа, даже будь он просто астероидом. Но в ООН следили за передачами с Эроса и обделались от страха. Земля готова выпустить весь ядерный арсенал планеты. Тысячи зарядов. Они намерены превратить его в пар. Флот перехватит то, что останется после первого удара, и стерилизует всю область пространства постоянными атомными бомбардировками. Понимаю, риск остается, но другого выхода нет.
Холден сдержал порыв покачать головой. Не хотелось бы застрять, прилипнув одной щекой к креслу.
«ЭРОС УВЕРНУЛСЯ ОТ „НАВУ“. ОН СЕЙЧАС РАЗОГНАЛСЯ ДО ШЕСТИ G, А ПО СЛОВАМ НАОМИ, МИЛЛЕР НЕ ЧУВСТВУЕТ УСКОРЕНИЯ. КАК БЫ ОН ЭТО НИ ПРОДЕЛЫВАЛ, ОН НЕ СВЯЗАН НАШИМИ ЗАКОНАМИ ИНЕРЦИИ. ЧТО ПОМЕШАЕТ ЕМУ СНОВА УВЕРНУТЬСЯ? НА ТАКОЙ СКОРОСТИ РАКЕТЫ НИ ЗА ЧТО НЕ УСПЕЮТ СРЕАГИРОВАТЬ И ДОГНАТЬ ЕГО. И КАКОЙ ЧЕРТ СУМЕЕТ В НЕГО ПРИЦЕЛИТЬСЯ, ЕСЛИ РАДАР ЕГО НЕ ЛОВИТ?»
— А вот здесь вступаете вы. Мы хотим, чтобы вы попробовали поймать его лазером. Мы используем «Росинант» как ориентир для наводки.
«НЕ ХОЧУ ВАС ОГОРЧАТЬ, НО МЫ ВЫЙДЕМ ИЗ ИГРЫ ЗАДОЛГО ДО ПОДХОДА РАКЕТ. НАМ ЗА НИМ НЕ УГНАТЬСЯ. МЫ НЕ СМОЖЕМ НАВОДИТЬ ВАШИ РАКЕТЫ. КАК ТОЛЬКО МЫ ПОТЕРЯЕМ ЕГО ИЗ ВИДУ, НИКТО ЕГО УЖЕ НЕ ВЫСЛЕДИТ».
— Вы могли бы включить автопилот, — сказал Фред. Подразумевая: «Вы все можете умереть в своих креслах».
«ВСЕГДА МЕЧТАЛ О МУЧЕНИЧЕСКОЙ СМЕРТИ, НО С ЧЕГО ТЫ ВЗЯЛ, ЧТО „РОСИ“ СУМЕЕТ ВЫСЛЕДИТЬ ЕГО БЕЗ НАС? Я НЕ СТАНУ ГУБИТЬ КОМАНДУ, ЕСЛИ НЕ ПРИЗНАЮ, ЧТО ПЛАН ХОРОШ».
Фред склонился к экрану, прищурился. Маска впервые соскользнула с его лица, и Холден увидел на нем страх и безнадежность.
— Послушай, я знаю, о чем прошу, но и ты знаешь, каковы ставки. Это все, что у нас есть. И я не хочу слышать от тебя, что это не сработает. Помоги или сдайся, но адвокат дьявола сейчас — просто другое название для мудака.
«Я тут разбиваюсь в лепешку, возможно, калечу себя навсегда, только потому, что не могу сдаться. Так что прости, если я не подпишу свою команду на смерть в ту же минуту, как ты попросил».
Мысль, что все это придется набирать, помогла подавить вспышку ярости. Вместо того чтобы разорвать Фреда в клочья за сомнения в его героизме, Холден просто набрал: «ДАЙ ПОДУМАТЬ» — и прервал связь.
Оптическая следящая система предупредила его, что астероид снова наращивает скорость. Гигант, усевшийся ему на грудь, растолстел на несколько фунтов, когда Алекс погнал «Роси» следом. Красный тревожный сигнал известил Холдена, что при таком продолжительном ускорении возможна потеря двенадцати процентов команды. А это будет продолжаться. Еще немного, и наберется сто процентов. Он попытался вспомнить максимальное расчетное ускорение «Росинанта». На двенадцати g Алекс вел его, уходя от «Доннаджера». Реальный предел — из тех ничего не значащих цифр, которыми можно хвастаться, но которые никогда не пригодятся на деле. Сколько там — пятнадцать g? Двадцать?
Миллер вообще не чувствовал ускорения. Какую скорость можно набрать, если ее не чувствуешь?
Едва ли сознавая, что делает, Холден задействовал капитанский блокатор двигателей. Через секунду он перешел в свободное падение и задохнулся от кашля, пока его органы отыскивали положенные им места в теле. Едва он достаточно очухался, чтобы по-настоящему глубоко вздохнуть, Алекс вышел на связь.
— Кэп, это ты заглушил двигатель?
— Ага, я. Мы проиграли. Эрос уйдет, что бы мы ни делали. Гонка только оттягивала неизбежное и угрожала смертью команды.
Наоми повернулась в кресле и послала ему слабую грустную улыбку. Вокруг глаз у нее чернели синяки от перегрузки.
— Мы сделали, что могли, — сказала она.
Холден выбросил себя из кресла с такой силой, что ссадил ладони о потолок, снова оттолкнулся и прилип спиной к переборке, уцепившись за выступ огнетушителя. Наоми наблюдала за ним, забавно сложив губы удивленным колечком. Он знал, что выглядит смешно, как бьющийся в истерике капризный ребенок, но не мог сдержаться. Отпустив огнетушитель, он медленно выплыл на середину поста. Он не заметил, как колотил по переборке свободным кулаком, но теперь разбитая рука болела.
— Черт побери, — сказал он. — Ну просто черт побери!
— Мы… — начала Наоми, но он ее перебил:
— …сделали все, что могли. И кому это интересно? — Холдена охватило жаркое бешенство, и причиной тому был не только «сок». — Я сделал все, что мог, чтобы спасти «Кентербери». Я думал, что поступаю правильно, позволив «Доннаджеру» нас захватить. Мои добрые намерения не стоят и кучки дерьма!
Лицо Наоми замкнулось. Она смотрела на него из-под опущенных век. Стиснутые губы побелели. «Они хотели, чтобы я тебя убил, — думал Холден. — Хотели, чтобы я убил свою команду в зыбкой надежде, что Эрос не сумеет развить пятнадцати g, а я не смог». Вина, ярость и печаль смешались, обернувшись чем-то незнакомым и неуловимым. Он не знал названия этому чувству.
— Вот уж от кого не ожидала жалости к себе, так это от тебя, — натянуто заметила Наоми. — Где наш капитан, который всегда спрашивает: «Что мы можем сделать прямо сейчас, чтобы изменить что-то к лучшему?»
Холден беспомощно повел рукой.
— Покажи, какую кнопку нажать, чтобы спасти Землю, и я ее нажму.
«Если только это не убьет тебя».
Наоми отстегнулась и проплыла к трапу.
— Взгляну, как там Амос, — пояснила она и задержалась, уже открыв люк. — Я — твой офицер связи, Холден. Мониторинг эфира входит в мои обязанности. Я знаю, чего хочет Эрос.
Пока Холден моргал, Наоми скрылась из вида. Люк захлопнулся за ней с грохотом, который не мог быть громче обычного, но все равно таким показался.
Холден заглянул в рубку и велел Алексу отдохнуть и выпить кофе. Пилот остановился на полпути к трапу, хотел что-то сказать, но Холден отмахнулся. Алекс пожал плечами и вышел.
Водянистый ком в желудке укоренился и расцветал в полноценную панику, от которой дрожали руки и ноги. Какая-то злобная, мстительная, мазохистская часть его сознания заставляла в режиме нон-стоп представлять, как Эрос несется к Земле. С воем он явится с неба, словно ожившая картина Апокалипсиса: огонь, землетрясение и ядовитый дождь, пролившийся с небес. Но каждый раз, когда Эрос в его воображении врезался в Землю, перед Холденом вставала картина гибели «Кентербери». Ошеломительно внезапная белая вспышка, и больше ничего, только шум льдинок, барабанящих по обшивке.
Марс выживет — какое-то время. Очаги жизни в Поясе, возможно, продержатся еще дольше. Цивилизация астеров приспособилась делать, что должно, питаясь крохами, вечно балансируя на грани истощения ресурсов. Но в конечном счете без Земли погибнут все. Человечество давно выбралось из гравитационного колодца. Так давно, что могло бы успеть разработать технологии, перерезавшие бы пуповину, но оно так и не сделало этого. Застой. Человечество, при всем своем стремлении заполнить все пригодные для существования ниши, до каких могло дотянуться, впало в застой. Удовлетворялось кораблями, построенными полвека назад, и технологиями, не менявшимися еще дольше.
Земля была так занята собственными проблемами, что вспоминала о своих далеко залетевших детях, только чтобы потребовать долю от их трудов. Марс занял все население перестройкой планеты, меняя красный цвет ее лица на зеленый. Они пытались создать новую Землю, чтобы покончить с зависимостью от старой. А Пояс превратился в задворки Солнечной системы. Все так были заняты выживанием, что не оставалось времени на создание нового.
«Мы нашли протомолекулу в то самое время, когда она была для нас опаснее всего», — подумалось Холдену.
Это выглядело способом срезать дорогу. Ничего не делая, вознестись к высотам божественности. А человечество так давно не сталкивалось с угрозами извне, что ни у кого не достало ума испугаться. Дрезден так и сказал: те, кто создал протомолекулу, загрузил ее на Фебу и запустил к Земле, достигли божественных возможностей уже тогда, когда для предков человека вершиной прогресса был фотосинтез и жгутики. И все-таки он принял от них машину уничтожения и повернул ключ, потому что в глубине души люди до сих пор любопытны, как обезьяны. До сих пор норовят ткнуть палкой во все, что найдут, и посмотреть, что из этого выйдет.
Красная пелена, застилавшая Холдену глаза, странно запульсировала. Он далеко не сразу сообразил, что это вспыхивает красная лампочка на панели, сообщая о вызове с «Рави». Оттолкнувшись от ближайшего кресла, он проплыл к посту и открыл связь.
— «Росинант» слушает «Рави», говорите.
— Холден, почему мы встали? — спросила Макбрайд.
— Потому что все равно не успевали и риск потерь в команде становился слишком высоким, — ответил он. Для него самого аргумент прозвучал слабо. Трусливо. Макбрайд словно не заметила.
— Роджер. Я запрошу новые приказания. Если будут изменения, дам вам знать.
Холден отрубил связь и тупо уставился на панель. Оптика всеми силами старалась не упускать Эрос из вида. «Роси» — хороший корабль. Шедевр техники. С тех пор как Алекс пометил астероид как угрозу, компьютер из сил выбивался, чтобы уследить за ним. Но Эрос был быстро движущимся объектом с низким альбедо и не отражал луч радара. Он мог маневрировать непредсказуемым образом на высокой скорости. Если он захочет исчезнуть, рано или поздно они его потеряют.
Рядом с окном слежения открылась иконка, уведомляющая, что «Рави» включил опознавательный сигнал. Военные стандартно держали их включенными, если не было видимой угрозы или нужды скрываться. Вероятно, радист корвета ООН нажал кнопку просто по привычке. И теперь «Роси» опознал его и вывел на дисплей угроз, пометив зеленой точкой с названием. Холден долго смотрел на него пустым взглядом. Он чувствовал, как округляются у него глаза.
— Дерьмо. — Он подключил общую связь. — Наоми, ты нужна мне в рубке.
— Я, пожалуй, еще задержусь здесь, — ответила она.
Холден хлопнул по кнопке боевой тревоги на панели. Палубные огни окрасились красным, трижды взревела сирена.
— Старший помощник Нагата, в рубку, — проговорил он. Пусть она потом пилит его. Он только порадуется. А сейчас нельзя было терять времени.
Наоми добралась до рубки меньше чем за минуту. Холден уже пристегнулся к креслу-амортизатору и вызывал журналы связи. Наоми толкнула себя в свое кресло и тоже закрепилась. Она бросила на него вопросительный взгляд: «Так мы все-таки умрем?» — но ничего не сказала. Холден, прежде чем заговорить, нашел то, что искал в журнале.
— Ну вот, — сказал он, — у нас был радиоконтакт с Миллером уже после того, как Эрос пропал с радара. Так?
— Да, верно, — подтвердила она. — Но у его скафандра недостаточно мощности, чтобы пробиться сквозь скорлупу Эроса на большую дальность, так что сигнал усиливал пришвартованный корабль.
— А значит, то, чем Эрос давит радар, не заглушает все радиосигналы вовне?
— Видимо, так. — В голосе Наоми явственней прорезалось любопытство.
— А у тебя есть коды управления пятью грузовиками АВП, оставшимися на поверхности?
— Да, сэр… — И минуту спустя: — О черт!
— Ну вот. — Холден с ухмылкой обернулся к Наоми. — Зачем на «Роси» и на всех остальных кораблях флота в системе имеется выключатель опознавательных сигналов?
— Чтобы помешать врагу навести прицел по лучу передатчика и подорвать их, — ответила она, заражаясь его улыбкой.
Холден развернул кресло и вызвал станцию Тихо.
— Старпом, будьте так добры, воспользуйтесь кодами управления, переданными вам Миллером, чтобы заставить те пять грузовиков снова подключить передатчики. Если наши гости на Эросе не сумеют обогнать радиоволну, думаю, мы решили проблему с ускорением.
— Есть, капитан, — отозвалась Наоми. Холден и не глядя угадывал улыбку в ее голосе, и от нее растаял последний кусок льда в животе. У них есть план. Они могут что-то изменить. — Вызывает «Рави», — сказала она. — Дать связь, прежде чем подключать передатчики?
— Черт, конечно.
Линия щелкнула.
— Капитан Холден, мы получили новый приказ. Кажется, нам придется еще погоняться за этой штукой.
Макбрайд говорила так, словно не ее только что послали на смерть. Стоик.
— Может, имеет смысл подождать пару минут, — сказал Холден. — У нас появилась альтернатива.
Пока Наоми задействовала передатчики пяти пришвартованных к поверхности Эроса грузовиков, Холден излагал свой план Макбрайд и, по отдельной линии связи, Фреду. К тому времени, как Фред сообщил о восторженном одобрении плана им лично и командованием Флота ООН, пять передатчиков пели во все горло, сообщая Солнечной системе о своем местонахождении. Час спустя самый огромный за историю человечества рой межпланетных ядерных ракет вылетел к Эросу.
«Мы победим, — думал Холден, наблюдая за множеством яростно-красных точек на своем дисплее угроз. — Мы побьем эту дрянь. И больше того — моя команда доживет до конца. Никто не умрет».
Кроме…
— Миллер вызывает, — сказала Наоми. — Возможно, заметил, что мы снова включили его корабли.
У Холдена в животе что-то сжалось. Миллер будет там, на Эросе, когда к нему долетят ракеты. Не всем предстоит торжествовать грядущую победу.
— Привет, Миллер. Как дела? — Он не справился с похоронными интонациями.
Голос Миллера звучал отрывисто и сильно заглушался помехами, но не настолько, чтобы Холден по первым же звукам не понял: он собирается обгадить им все торжество.
— Холден, — сказал Миллер, — у нас проблема.
