Глава 47
Холден
Даже влажный целлюлозный вкус искусственного омлета не разрушил теплого самодовольного сияния, окружавшего Холдена. Он запихивал в рот куски болтуньи, стараясь сдержать ухмылку. Слева от него за камбузным столом, причмокивая, уплетал завтрак Амос. Справа Алекс гонял еду по тарелке куском такого же ненастоящего тоста. Напротив прихлебывала чай Наоми, поглядывая на него сквозь волну волос. Ему хотелось ей подмигнуть.
Они обсуждали, как сообщить команде новость, но так и не пришли к согласию. Холден терпеть не мог умолчаний. Хранить секрет — будто это что-то грязное или стыдное! Родители воспитали его в убеждении, что сексом не занимаются открыто не потому, что это неприлично, а потому, что это личное дело. При пяти отцах и трех матерях раздел постелей всегда был непрост, но никто не скрывал от него сложностей.
Между тем Наоми не желала нарушать хрупкое равновесие, установившееся в команде, а Холден доверял ее суждению. Она чувствовала настроения в группе, а он этого не умел. Так что пока он следовал ее примеру.
Кроме того, это было бы хвастовством, а хвастаться невежливо.
Самым нейтральным, деловым тоном он попросил:
— Наоми, ты не передашь перец?
Амос вскинул голову и с громким стуком уронил вилку на тарелку.
— Срань господня, решились наконец!
— Гм? — выговорил Холден. — Что?..
— Я чувствовал это с тех пор, как мы собрались на «Роси», только не мог понять, в чем дело. А вот оно что! Вы, ребятки, наконец завели игру в «спрячь норку»!
Холден поморгал, не зная, что отвечать. В поисках поддержки взглянул на Наоми, но та опустила голову, и волосы совсем скрыли ее лицо.
— Господи, кэп, — Амос ухмылялся во всю ширь круглого лица, — ты уж так долго тянул. Если бы она мне так вешалась на шею, я б уже по уши влип.
— Ух! — Удивление Алекса ясно говорило, что он не был столь проницателен, как Амос. — Ух ты!
Наоми перестала смеяться и стерла слезы с уголков глаз.
— Попались, — сказала она.
— Слушайте, ребята, вы знаете, очень важно, чтобы это не повредило нашим…
Амос прервал его речь, громко фыркнув.
— Эй, Алекс, — позвал он.
— Йо! — откликнулся тот.
— Если старпом валяет кэпа, ты станешь совсем дерьмовым пилотом?
— Это вряд ли. — Алекс усмехнулся, нарочито растягивая слова.
— И я, как ни странно, не чувствую потребности превратиться в паршивого механика.
Холден сделал еще одну попытку.
— Мне кажется важным, чтобы…
— Кэп, — не слушая его, продолжал Амос, — считай, нам всем по-хрен, работе это не помешает, так что просто получай удовольствие, тем более нам, может, и жить осталось всего ничего.
Наоми снова расхохоталась.
— Отлично, — сказала она. — То есть все понимают, что я просто добиваюсь повышения. Эй, постойте-ка! Я же вторая в команде. Что, не произведут ли меня в капитаны?
— Нет, — сквозь смех ответил Холден. — Это грязная работа. Я никогда тебе такой не подсуну.
Наоми с ухмылкой развела руками: «Видали? И мне случается ошибаться». Холден взглянул на Алекса, который смотрел на него с неподдельной симпатией и явно был счастлив, что они с Наоми вместе. Все было хорошо.
Эрос крутился картофелиной, толстая скальная кожура скрывала ужасы внутри. Алекс подвел корабль поближе для подробного сканирования станции. На экране у Холдена астероид виднелся на расстоянии вытянутой руки. Наоми со второго поста управления обводила поверхность ладаром, выискивая все, что могло бы представлять угрозу грузовикам с Тихо, отставшим от них на несколько дней пути. На тактическом экране Холдена научный корабль ООН вспыхивал маневровыми двигателями, направляясь к Эросу, и конвойный не отставал от него.
— Все молчат, а? — спросил Холден.
Наоми кивнула и постукала по своему экрану, переводя данные наблюдения к нему на пост.
— Угу, — подтвердила она. — Но они нас видят. Уже пару часов шарят радаром.
Холден барабанил пальцами по подлокотнику, обдумывая варианты. Возможно, переделанный на Тихо корпус одурачил распознающую программу земного корвета. Возможно, они просто игнорировали «Роси», считая его случайно затесавшимся в окрестности газовым танкером астеров. Однако «Роси» шел без опознавательного сигнала, а значит — вне зависимости от конфигурации корпуса, — нарушал закон. И то, что корвет не пытался отогнать темный корабль, нервировало Холдена. Астерское судно без позывных болтается вокруг Эроса, к которому летят два земных корабля. Если капитан не совсем безмозглый, он этого так не оставит.
Молчание корвета означало нечто иное.
— Наоми, у меня предчувствие, что этот корабль попытается нас подорвать, — со вздохом произнес Холден.
— Я бы так и сделала, — согласилась она.
Холден напоследок отстучал на подлокотнике сложную дробь и надел наушники.
— Ладно. Тогда первый ход за мной.
Не желая шуметь на всю округу, Холден нацелил на корвет лазерный передатчик «Роси» и послал общий запрос на связь. Через несколько секунд загорелся зеленым сигнал «Связь установлена». В наушниках зашипели слабые фоновые помехи. Холден ждал, но землянин и не думал здороваться. Хотел, чтобы он заговорил первым.
Он переключил микрофон на общее оповещение команды.
— Алекс, давай двигайся. Пока на одной g. Если я не сумею его надуть, будет дуэль. Постарайся выстрелить первым.
— Роджер, — протянул Алекс. — Пойдем на «соке», на всякий случай.
Холден оглянулся на пост Наоми, но та уже подключила свой тактический экран и заставила «Роси» рассчитывать баллистику и курсы сближающихся кораблей. До сих пор она побывала всего в одном сражении, но уже действовала как испытанный ветеран. Холден улыбнулся ей в спину и поспешил отвернуться, пока она не почувствовала взгляда.
— Амос? — позвал он.
— Все налажено как часы, кэп. «Роси» бьет копытом. Давай напинаем им задницы.
«Давай надеяться, что не придется», — подумал Холден и вернул микрофон в прежнюю позицию.
— Капитан Джеймс Холден с «Росинанта» вызывает капитана приближающегося корвета ООН, позывные неопознаны. Прошу ответить.
Последовала наполненная помехами пауза, а затем:
— «Росинант», немедленно покиньте район. Если вы не начнете движение от Эроса со всей возможной скоростью, я открываю огонь.
Голос казался молодым. На устаревшем корвете с рутинным заданием сопровождать картографов вряд ли большой конкурс на капитанский пост. Капитаном там, наверно, лейтенантик без связей и покровителей. Неопытный, но может искать столкновения как возможности показать себя перед начальством. А значит, очень важно не допустить ошибки в прокладке курса.
— Простите, — сказал Холден. — Я все еще не знаю вашего имени и названия корабля. Но приказа исполнить не могу. Собственно, я никому не позволю высадиться на Эрос. Я вынужден помешать вам приблизиться к станции.
— «Росинант», не думаю, чтобы вам…
Холден взял на себя управление наводкой и запятнал корвет прицельным лазером.
— Позвольте мне объяснить, что происходит, — сказал он. — В данный момент ваши датчики показывают нечто, похожее на танкер-развалину, от которого у вашей опознающей программы случился нервный припадок. И ни с того ни с сего, прямо сейчас, он запятнал вас самой современной наводящей системой.
— Мы не…
— Не лгите. Я знаю, что это так. Так вот, предлагаю сделку. Мой корабль, как бы он ни выглядел, новее вашего, быстрее его, крепче и лучше вооружен. Доказать это я могу, только открыв огонь, но надеюсь, что этого делать не придется.
— Вы мне угрожаете, «Росинант»? — В юношеском голосе в наушниках Холдена недоверие и надменность смешались в точных пропорциях.
— Вам? Нет, — заверил Холден. — Я угрожаю этому большому, жирному, медлительному и безоружному кораблю, который вам полагается защищать. Если вы продолжите движение к Эросу, я выпущу все, чем располагаю, в него. И гарантирую, что мы разнесем эту летучую лабораторию по всему небу. Возможно, вы тем временем нас достанете, но задание уже будет провалено, не так ли?
Опять настала тишина, и только помехи в наушниках подтверждали, что связь не прервалась.
Ответ прозвучал по корабельной системе.
— Они тормозят, капитан, — сказал Алекс. — Жесткое торможение. Расчет курса показывает, что относительной неподвижности достигнут в двух миллионах кэмэ от нас. Подлететь навстречу?
— Нет, выводи нас на стационарную позицию над Эросом, — ответил Холден.
— Роджер.
— Наоми. — Холден развернул кресло к ней. — Они еще что-нибудь делают?
— Если и так, то мне не рассмотреть за выхлопом. Но они могут передавать сообщения по направленному лучу, и мы этого никак не узнаем, — сказала она.
Холден отключил общую связь, минуту чесал в затылке, а потом отстегнул ремни креплений.
— Ну, пока что мы их остановили. Я смотаюсь в гальюн, а потом схожу за выпивкой. Тебе что-нибудь принести?
— Знаешь, он правильно сделал, — сказала в тот вечер Наоми.
Холден парил в невесомости в нескольких футах над постом управления. Он приглушил огни, так что свет напоминал лунную ночь. Алекс с Амосом спали двумя палубами ниже — все равно что за миллион световых лет. Наоми парила над своим постом, и ее распущенные волосы стояли вокруг головы темным облаком. Панель освещала ее лицо в профиль: длинный лоб, плоский нос, полные губы. Он видел, что глаза ее закрыты. Ему казалось, будто в мире не осталось никого, кроме них двоих.
— Кто правильно сделал? — спросил он, лишь бы что-нибудь сказать.
— Миллер, — ответила она, словно это разумелось само собой.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
Наоми рассмеялась и помахала рукой, чтобы развернуться к нему в воздухе. Глаза ее теперь были открыты, и, хотя панель освещала ее сзади, он их видел, как темные озерца на лице.
— Я думала о Миллере, — сказала она. — Я плохо обошлась с ним на Тихо. Не хотела его замечать, потому что ты сердился. А ведь я у него в долгу.
— С какой стати?
— Он спас тебе жизнь на Эросе.
Холден фыркнул, но она упрямо продолжала:
— Когда ты служил на флоте, что полагалось делать, если кто-то из команды свихнулся? И его действия угрожают остальным?
Холден, полагая, что речь все еще идет о Миллере, ответил:
— Скрутить и запереть, чтобы предотвратить угрозу для корабля и команды. Но Фред…
— А если идет война? — спросила она. — Если во время боя?
— Если его невозможно удержать, старший вахты обязан защищать корабль любыми необходимыми средствами.
— Даже застрелить его?
— Если это — единственный способ, — признал Холден. — Конечно. Но только при крайней необходимости.
Наоми шевельнула ладонью, соглашаясь, отчего ее тело медленно развернулось в другую сторону. Она машинально остановила вращение отработанным жестом. Холден отлично справлялся с невесомостью, но до нее ему было далеко.
— Пояс — это сеть, — сказала Наоми. — Это как один большой шумный корабль. У нас есть узлы, обеспечивающие воздух, воду, питание, материалы. Пусть между этими узлами миллионы километров, но они все равно тесно связаны.
— Вижу, к чему ты ведешь, — вздохнул Холден. — Дрезден был как безумец на корабле. Миллер застрелил его, чтобы защитить остальных. На Тихо он произнес мне целую речь на эту тему. Только не убедил.
— Почему?
— Потому, — ответил Холден, — что Дрезден не представлял не посредственной угрозы. Всего лишь мелкий мерзавец в дорогом костюме. У него не было пистолета в руке, пальца на пусковой кнопке. А я не доверяю людям, которые полагают, что могут решать, кто достоин казни, в одностороннем порядке.
Холден дотянулся ступней до переборки и чуть толкнулся, желая подлететь на несколько футов ближе к Наоми — так, чтобы увидеть ее глаза и понять, что в них.
— Если этот научник снова двинется к Эросу, я выпущу в него все торпеды и скажу себе, что защищал Солнечную систему от угрозы, которую несет в себе Эрос. Но если бы я открыл огонь сейчас, при мысли, что он мог бы двинуться к Эросу, это было бы убийством. Миллер совершил убийство.
Наоми улыбнулась ему, уцепила за складку скафандра и привлекла к себе для поцелуя.
— Ты, наверно, лучший из людей, кого я знаю. Но тебя совершенно невозможно переубедить, когда ты уверен, что прав, и за это самое ты ненавидишь Миллера.
— Я?
— Да, — сказала она. — Его тоже невозможно переубедить, только у него другой взгляд на вещи. И ты это ненавидишь. Для Миллера Дрезден был активной угрозой кораблю. Каждый миг, когда он оставался в живых, увеличивал опасность. Для Миллера это была самозащита.
— Но он ошибался. Этот человек был безоружен.
— Этот человек убедил Флот ООН предоставить его компании новейшие корабли, — напомнила она. — Он убедил свою компанию пойти на убийство полутора миллионов человек. Все, что говорил Миллер насчет того, что нам лучше избавиться от протомолекулы, относится и к Дрездену. Долго ли АВП удержал бы его под замком, прежде чем он нашел бы тюремщика, которого можно подкупить?
— Он был пленником, — сказал Холден, чувствуя, что проигрывает спор.
— Он был чудовищем, обладавшим властью, связями и союзниками, и мог заплатить любую цену, лишь бы сохранить свой проект, — сказала Наоми. — И, говорю тебе как астер, Миллер правильно сделал.
Холден не отвечал, плавая рядом с Наоми, удерживая ее на своей орбите. Что больше разгневало его: убийство Дрездена или то, что Миллер принял решение, наперекор Холдену?
А ведь Миллер знал. Когда Холден сказал ему, чтобы искал другой транспорт до Тихо, он понял это по унылому, как морда бассета, лицу детектива. Миллер это предвидел и не пытался сопротивляться или спорить. Следовательно, он принимал решение, полностью осознавая цену, и готов был платить. Это кое-что значило. Холден не взялся бы сказать, что именно, но что-то значило.
На стене замигал красный сигнал, панель Наоми пробудилась к жизни и принялась сбрасывать данные на экран. Она подтянулась к креслу, взявшись за спинку, и отстучала несколько коротких команд.
— Дерьмо, — сказала она.
— Что такое?
— Должно быть, тот корвет или научники вызвали помощь. — Наоми указала на экран. — Сюда собираются корабли со всей системы.
— Сколько? — спросил Холден, которому экран был плохо виден.
Наоми издала горлом невнятный звук: смешок или кашель.
— Навскидку? Я бы сказала — все, сколько их есть.
