Книга: Звезда Пандоры
Назад: Глава 11
Дальше: Глава 13

Глава 12

Сапфировое небо над Высокой Пустыней только начало темнеть. Казимир Макфостер одиноко стоял на одной из длинных волнообразных дюн серого песка и наблюдал за появляющимися звездами. Теперь это стало для него своеобразным ритуалом, он часто стоял так, вглядываясь в россыпь платиновых искр, и ждал, пока не замерцает золотистым сиянием яркое созвездие Ахиллеса. Он отыскал силуэт древнего воина с ярким красным глазом и взглядом проследил за изгибами Млечного Пути, составляющего его плащ. В самом низу мигал огонек, в реальности которого он до сих пор не был уверен. Солнце, звезда Земли.
«Она, должно быть, стоит там, на прохладной зеленой земле, и точно так же смотрит на небо. Между нами шестьсот световых лет. Но я все же вижу тебя, мой восхитительный ангел. Даруй мне победу в этом налете, хоть ты и не веришь в правоту нашего дела».
В мыслях Казимира красивое лицо Джастины, узнавшей о его планах на эту ночь, подернулось печалью. «Ищи свой собственный путь, любовь моя, — шептала она в темноте жаркой укромной палатки в лесу. Прикосновения пальцев, легкие, словно туман, исследовали все его тело. Звонкий смех заполнил палатку, когда он в лихорадочном восторге изгибался под ее бедрами. — Будь самим собой, а не инструментом в чужих руках. Обещай мне это». Подаренное ею наслаждение заставляло его плакать и клясться всеми поколениями Макфостеров и их еще не рожденными потомками, что он будет искренним в своих мыслях и поступках.
Но Джастина при всей своей осведомленности так и не поняла реалий этой планеты. Она, как и остальные выходцы из других миров, считала Звездного Странника местным мифом, вроде лохнесского чудовища.
— Простишь ли ты меня? — спросил он у звезд. — Я иду на это ради тебя, ради того, чтобы ты могла и дальше наслаждаться своим миром и своей удивительной жизнью.
За его спиной скатилась крошечная песчинка, произведя почти неуловимый шорох. Казимир мягко улыбнулся и продолжал вглядываться в небеса. Жар пустыни прогнал малейшие следы влажности. Воздух, со всех сторон окруженный отрогами гор Дессо, никогда не двигался, и над далекими вершинами не проплывали даже малейшие клочки облаков. Статическая жара высасывала влагу с открытых участков тела и из выдыхаемого воздуха. Здесь росли лишь местные кактусы, своим видом и твердостью не уступавшие камням, даже барсумианцы не смогли оживить эту лишенную воды местность. Но при всей своей суровости эта земля была домом для Казимира, единственным местом во Вселенной, где он чувствовал себя в безопасности.
— Если бы я был Звездным Странником, ты бы уже принадлежал мне, — раздался довольный шепот у самого его уха.
— Если бы ты был Звездным Странником, Брюс, ты был бы уже мертв, — ответил Казимир.
Он немного подвинул нож назад, так что кончик лезвия уперся в живот молодого парня.
Брюс Макфостер весело рассмеялся и обнял своего друга.
— Ты заставил меня волноваться, Каз. Я уж подумал, что ты размяк.
— Тебе надо бы о себе позаботиться. — Казимир отвел нож и спрятал его в ножны на торце меховой сумки. — Ты поднимался по склону с таким шумом, будто стая зверей. Тебя услышат все сотрудники Института.
— Они услышат меня за порогом жизни. Завтра ночью мы нанесем им сокрушительный удар. Ты слышал, что на Аншане в результате атаки поврежден космический корабль?
— Да, Скотт мне рассказывал.
— Скотт! Эта старая баба? Он здесь? Не могу поверить, что старейшины позволят ему принять участие в набеге. — Брюс опустил одно плечо и, прихрамывая, прошелся перед Казимиром. — Попомните мои слова, — прошепелявил он. — Звездный Странник прольет вашу кровь и разорвет плоть ради собственного удовольствия. Такого ужасного монстра Вселенная еще не знала. Я-то знаю, я в рукопашной схватке сражался против его рабов. Я убивал их сотнями и тысячами, а они продолжали напирать.
— Не насмешничай, — предостерег его Казимир.
Они с Брюсом выросли и многое пережили вместе, став ближе, чем братья. И все же Брюс порой казался ему излишне бесцеремонным, даже бестактным. Иногда он сомневался, помнит ли Брюс о том времени, когда они учились у Харви.
— Скотт пострадал за наше дело сильнее, чем мне бы хотелось.
Брюс выпрямился.
— Знаю, знаю. Но ты должен признать, что он чересчур осторожничает.
— Он жив. И я сам был бы счастлив, если бы остался в живых после стольких лет борьбы.
— Если будешь продолжать грезить о своей нимфоманке из чужого мира, твое служение делу закончится очень быстро. Ты ведь опять думал о ней, верно? Ты только ради этого и приходишь сюда, да еще представляешь собой отличную цель для врага.
Казимир едва смог сдержать улыбку.
— Я наслаждался тишиной, вот и все. Твоя бесконечная болтовня накануне рейда кого угодно сведет с ума. И перестань называть ее нимфоманкой.
— Я так и знал! Ты опять мечтал о ней.
— Что с того? Я не забываю и об остальных.
— Эй-эй, удар ниже пояса. Я в последние годы любил многих девчонок. У меня их было больше, чем у тебя.
— Больше, это да. Но ни одна из них не задерживалась надолго, верно, Брюс?
— А для этого дела и не надо много времени, зато все честно. Ну а теперь, Ромео, пора готовиться к делу.
— Да.
Казимир еще раз с тоской взглянул на густую россыпь звезд и потом вслед за Брюсом стал спускаться с дюны. Прямо перед ними возвышалась вершина Сент-Омер, гигантская гора, отмечавшая крайнюю северо-восточную оконечность гряды Дессо, — хотя ей было далеко до вершин Великой Триады. На обращенной к пустыне стороне ничего не росло, и серо-голубой склон поднимался на несколько тысяч футов прямо до линии снежного покрова.
— Тебе помогло? — спросил Брюс со всей серьезностью, на какую был способен.
Они уже добрались до широкой осыпи из раскрошенного песчаника, откуда начинался тоннель к форту Рок-Ди.
— Что помогло?
— Воспоминание о ней?
— Немного. Да. Я знаю, что защищаемый нами мир того стоит.
Казимир нагнул голову и шагнул под обычный на вид скальный выступ.
Тоннель уходил вниз; скалы закрывали его сверху, а ширина позволяла пройти только одному человеку. Ему пришлось сгорбиться и буквально протискиваться между когда-то шершавыми, а теперь гладкими, словно мрамор, стенами из песчаника. Тоннель дважды поворачивал, образуя букву S, и в тридцати метрах от входа выходил в первую из сети пещер, образующих форт Рок-Ди. Стоявшая в карауле девушка, явно гордившаяся своим лилово-оранжевым килтом клана Макмиксон, внимательно изучила его лицо и позволила пройти дальше. Если бы охранники Института когда-нибудь и сумели отыскать этот тоннель, любой часовой сумел бы удерживать их сколь угодно долго, истребляя противника по одному в этом узком и извилистом переходе.
Полоски полифото на потолке чередовались с длинными отрезками соединяющего их черного кабеля. Их резкий свет, по спектру напоминающий солнечный, отбрасывал на неровный пол глубокие тени.
— Наверное, она была необыкновенно хороша в постели, — сочувственно вздохнул Брюс. — Вы ведь всего пару дней пробыли вместе, а ты все еще тоскуешь по ней.
— Иногда мне почти хочется, чтобы ты с ней встретился.
— Почти?
— Если бы ты ее увидел, ты бы понял, что это не очередное мимолетное увлечение, как у тебя. А я бы хотел познакомить двух самых близких мне людей.
— Ого! Что ж, спасибо, Каз.
— Но я благодарен Небесам, что этой встречи не произошло. Ты такой разгильдяй, что она не захочет иметь ничего общего с теми, кто тебя знает.
Брюс шлепнул его по плечу, и Казимир со смехом рванулся вперед. Они одновременно влетели в главный зал форта, все еще громко смеясь и поддразнивая друг друга. На шум обернулись почти все присутствующие. Кто-то нахмурился, осуждая легкомыслие молодых людей накануне серьезной операции. Другие снисходительно усмехнулись — в основном ровесники двух приятелей. Большинство просто вернулись к своим делам.
Казимир и Брюс приняли серьезный вид, замедлили шаг и вежливо поприветствовали членов своего клана. Горная пещера в прежние времена была выбита в твердой породе бурными водами, давно ушедшими с этой стороны склонов, и имела форму футбольного стадиона. Когда-то в этом месте встречались два потока, они сталкивались, закручивались в воронку и уносились к северо-восточным равнинам. Кроме главного амфитеатра, в горном массиве имелось множество мелких пещер и переходов, образованных притоками.
Форт Рок-Ди был одним из крупнейших опорных пунктов Хранителей и надежным безопасным убежищем. В нижних пещерах до сих пор можно было отыскать свежую воду, просачивавшуюся с вершин, окружающих пустыню. В мантию планеты были заведены мощные теплообменные кабели, обеспечивающие энергию для освещения и приготовления пищи, а также, что было еще более важно, электричество для арсенала. Оставалось только доставить продовольствие, и этим занимался клан Маккратц, владевший фермами и пастбищами в окрестностях гор Дессо.
Вид главной пещеры вызвал у Казимира чувство гордости. Если бы только можно было привести сюда Джастину, она бы поверила в правоту дела Хранителей. На полу пещеры собралось больше восьмидесяти бойцов, образовавших самый многочисленный отряд Хранителей Личности за многие годы. Ведь все понимали, что с постройкой людьми космического корабля ситуация изменяется в худшую сторону. Долго вынашиваемые планы Звездного Странника быстро воплощались в жизнь, готовя всему Содружеству несчастья и беды, о которых не подозревал никто из правителей. В этом рейде решили принять участие все кланы.
Макфостеры также прислали дюжину молодых воинов, проверявших сейчас свое оружие и снаряжение. На сегодняшнюю ночь они сняли изумрудно-оранжевые килты, заменив их сине-черными, что помогало оставаться незамеченными в темноте.
Макноваки в серо-коричневых килтах тоже в основном были воинами. Сейчас они всей группой собрались вокруг своего капитана и рассматривали его броню. Синий облегающий костюм наполнял воздух вокруг него призрачным оранжевым сиянием, как будто воин стоял в центре гигантской амебы. Сияние усиливалось и начинало потрескивать каждый раз, когда против капитана применяли тестовый боевой жезл. После каждого испытания генератор силового поля подстраивали, пока излучение не превратилось в слабый светящийся контур, который мог бы принадлежать любому святому из Ветхого Завета. Окончательная настройка позволила полностью убрать свечение, оставив вокруг тела лишь амортизирующую тень.
Третьим кланом, посвятившим себя воинской этике, был клан Маконна; и, несмотря на кочевой образ жизни, парни и девушки этого семейства посещали те же уроки, тренировки и соревнования, что и Казимир. Он мог доверять каждому из них, как доверял Брюсу. Все они были всецело преданы делу и готовы отдать свои жизни ради освобождения человечества. Воины Макконна пришли в сине-красных килтах и темных кожаных куртках, предназначенных для ночных вылазок, у каждого на боку вместо меховой сумки висел ионный пистолет и нож с гармоническим лезвием в ножнах.
Макмиксоны, отвечавшие за снабжение Рок-Ди и других фортов вокруг Института, занимались шарлеманями — боевыми скакунами, на которых отправятся в бой участники рейда. Эти генно-модифицированные животные обладали ростом в двадцать одну ладонь, а их ноги напоминали стволы молодых деревьев. У них отсутствовали грива и хвост, зато толстая кожа не уступала по крепости шкуре носорога и была такой же синевато-серой. На голове каждого коня торчал короткий рог с острым титановым наконечником, изготовленным кузнецом Рок-Ди. Это орудие могло разорвать незащищенного человека надвое, и были известны случаи, когда даже силовое поле не выдерживало удара разогнавшегося шарлеманя. В толстые костяные пластины, защищавшие шею и подбрюшье, были загнаны прочные металлические болты, к которым кожаными и силиконовыми ремнями крепилось седло всадника. Шарлемани были созданы барсумианцами в их владениях на далеком восточном побережье Дубового моря. Их вывели не ради денег — радикалы-экогенетики яростно отвергали этот символ цивилизации. Они ставили перед собой задачу создать животное, которое в симбиозе с человеком имело только одну цель: убийство. Барсумианцы, похоже, даже вторглись в запретную область нервно-психического профилирования, поскольку ни один боец не видел, чтобы шарлемань в испуге повернул назад, как это бывало с обычными боевыми лошадьми. Этих громадных животных, обладавших крепкой шкурой, тройным сердцем и несокрушимыми костями, трудно было уничтожить даже при помощи современного оружия.
Макпейрлы, странствующий клан, добывали всевозможную информацию об Институте по всей планете, а также помогали собирать и настраивать сложное оборудование, доставляемое Йоханссоном через переход по самым безобидным каналам. Сегодня члены этого клана раздавали бойцам последние новинки снаряжения и оружия.
Основным занятием клана Маккратцев было возделывание обширных полей и пастбищ в предгорьях Дессо. Именно они пасли табуны шарлеманей, тренировали стаи гончих рысей и ухаживали за другими животными для всех остальных кланов, круглый год поставляя продовольствие для своих более воинственных сородичей.
Также по всей главной пещере разбрелись Максобелы, оружейники, отвечающие за всю технику. Волоча по полу ящики с оборудованием, они подходили к каждому бойцу и к каждому боевому скакуну, чтобы протестировать все системы. За ними тянулись красные сверхпроводящие кабели для подзарядки аккумуляторных батарей и оружейных обойм. Семь членов клана, одетые в матово-черные с серой клеткой килты и черные куртки, должны были участвовать в набеге. Пятеро из них вооружились ракетными установками и плазменными орудиями среднего калибра. Громоздкие орудия в титановых корпусах были приторочены на спинах шарлеманей, но могучие животные будто бы не замечали дополнительной тяжести. Еще двое Максобелов были снабжены электронной аппаратурой, чтобы нейтрализовать институтскую систему коммуникаций и по возможности запустить помехи и ложные сообщения.
Казимир подошел к своему шарлеманю по кличке Кракен. Время, выбранное для ночного нападения, приближалось, и по спине юноши пробежали мурашки. Фырканье шарлеманя напоминало раскат грома. Казимир обошел коня сбоку, и животное, следя за его движениями, слегка подняло и повернуло голову. У Казимира не было ни малейшего желания ласково его похлопать — шарлемань ничуть не походил на обычных пони и лошадей, на которых юноша учился ездить верхом. Достаточно было того, что могучий зверь не пытался откусить ему голову — желтоватые клыки, показавшиеся между жесткими резинистыми губами, были толще его пальцев.
Казимир начал снова проверять свое снаряжение.
— Ну что, разгильдяи, вы уже готовы? — раздался рядом хрипловатый голос.
Казимир обернулся и улыбнулся Харви Макфостеру, своему старому наставнику. Этот человек был ветераном набегов клана на Институт, о чем свидетельствовали его многочисленные шрамы. Много лет назад ионный луч из пистолета охранника Института поджег сверхпроводниковую батарею за его спиной, и обладавшие суперэнергией молекулы пробили силовое поле брони. После ранения он не столько участвовал в сражениях, сколько занимался обучением молодежи. Ему повезло пережить токсический шок. Медики клана шесть месяцев занимались восстановлением тканей, но и после этого кожа на трети тела казалась оплавленной, и он не мог повысить голос до крика. Да этого ему и не требовалось, одно его присутствие заставляло учеников благоговейно молчать. Казимир, попав в их число, считал, что ему повезло.
— Стараюсь подготовиться как можно лучше, — ответил он.
— Это хорошо, — проворчал Харви. — А ты, Брюс, не боишься?
— Ха! — Брюс многозначительно похлопал по ионному пистолету на поясе. — Нет, сэр.
Мускулы на щеках Харви собрали в складки чересчур толстую кожу, отчего его лицо стало похожим на гротескную маску.
— Парень, если бы у тебя были мозги, ты бы боялся.
Вечная самоуверенность Брюса мгновенно испарилась.
— Будьте настороже, — посоветовал Харви. — Их солдаты попытаются вас уничтожить, если не хуже. Страх — ваш друг, он помогает вам не расслабляться. И дает шанс выйти из боя живыми.
— Бесстрашны только герои, — сказал Казимир. — И они погибают молодыми.
— Я рад, что ты хоть что-то усвоил из моих наставлений, — ответил Харви. — Даже если это всего лишь древняя лирика.
— Ты будешь нами гордиться, — заявил Брюс.
Рука Харви легла на его плечо.
— Я уверен в этом, парень. Но мне будет достаточно, если вы просто останетесь в живых. Помните, вы должны все время смотреть вперед, а не на свой член.
Он не без труда подмигнул, глядя на группу воинов клана Макновак, и ушел.
Казимир и Брюс насмешливо переглянулись, как обычно делали это на занятиях. Брюс поднял свой комплект снаряжения и приторочил его к седлу.
— А знаешь, он прав.
— Знаю. Нельзя ослаблять внимание.
— Нет, глупец, он прав насчет них.
— А?
Казимир повернул голову в ту сторону, куда украдкой показывал Брюс. Четыре воина клана Макноваков были молодыми женщинами. Вчера, когда они пришли в Рок-Ди, Казимир даже успел перекинуться с ними парой слов.
— Вон та, с темными волосами, не сводит с тебя глаз.
— Андрия?
— Ого, ты уже знаешь ее имя? Быстро работаешь, дружок. А кто стоит с ней рядом? Я бы не прочь позабавиться с ней после рейда.
— Это Бетани. Мне кажется, она подружка одного из Маконна. И в любом случае — как же Саманта? Вы всего месяц как вместе.
— Что из этого? Поэтому я и рад, что родился Макфостером. Мы живем ради того, чтобы уничтожить Звездного Странника и народить достаточно воинов для продолжения нашего дела. Таков наш долг. Мы сражаемся. Мы совокупляемся. Если хорошенько подумать, ради чего еще стоит жить? Можешь мне поверить, эта Бетани тоже так думает.
— Святые небеса! Брюс, она думает о том, как бы размозжить тебе голову рукояткой пистолета. Неужели ты не можешь себя контролировать?
Казимир развернул облегченную защитную попону и набросил ее на спину Кракена, надеясь в душе, что не обидит этим скакуна и тот не вздумает лягаться. Темную ткань украшала металлическая вышивка и длинные кисти, свисавшие с краев почти до самой земли. Он расправил накидку на толстой шкуре, а затем закрепил петли на болтах.
— Я просто честен, — с оскорбленным видом заявил Брюс. — И тебе это известно. После этого рейда все женщины-воины будут испытывать колоссальное возбуждение. И я тоже. Разве это не наилучший способ отпраздновать славную победу?
— А как насчет более цивилизованных способов?
— Ха! Я помню рейд на восточный Иррал. После него ты был пьян целую неделю. А потом куда-то исчез с девчонкой из клана Максобелов. Как ее звали?
— Лина.
Казимир никому не рассказывал об этом, но в счастливом пьяном тумане Лина больше других напоминала ему Джастину.
— Да-да, Лина. Так что не строй из себя святошу. Мы с тобой одинаковы.
Брюс обнял своего приятеля за плечи и поворачивал его до тех пор, пока они оба не оказались лицом к девушкам из Макноваков и не помахали им руками. Андрия озорно улыбнулась Казимиру, а затем отвернулась к своему шарлеманю. Три ее подружки подошли к ней вплотную, и до парней донеслось приглушенное хихиканье.
— Теперь попробуй сказать, что это не приглашение, — настаивал Брюс. — Ты только посмотри на нее. Какая фигура! Держу пари, горячая штучка в постели. А грудь, святые небеса, да у нее огромная грудь!
— Заткнись! — Казимир попытался закрыть рот Брюса ладонью. — Они же услышат тебя.
— Какой ты еще невинный. Успокойся, а то они услышат, как мы их любим. Проснись, Каз, ты ведь не собираешься жить целую вечность. А жизнь, между прочим, прекрасна, тем более если в ней есть место для груди такого размера.
— Прекрати!
Он засунул руку за ворот рубашки Брюса и стал похлопывать того по спине.
— Каз, что ты творишь?
— Ищу выключатель. Ну же, ведь должен он где-то быть!
Брюс расхохотался и оттолкнул друга.
— Ни один мужчина не может перестать думать о женщинах, особенно в такое время, как сейчас. Сражение пробуждает в нас самые примитивные инстинкты.
— Тогда все понятно. Насчет примитивности ты у нас первый.
— Пойдем-ка, а то мы напрасно тратим время.
Брюс сделал шаг вперед.
— Нет!
Казимир почти силой был вынужден остановить Брюса, и теперь все четыре женщины Макновак с интересом наблюдали за их борьбой.
— Клянусь, я пристрелю тебя на месте, если ты сейчас устроишь сцену! — зарычал он на друга.
Брюс позволил остановить себя на полушаге.
— Каз! Да ты и впрямь увлекся Андрией.
— Я не хочу, чтобы все участники рейда сочли нас шутами, вот и все. А они непременно так подумают, если ты отправишься туда и начнешь нести свою обычную чепуху. А теперь успокойся и не позорь нас.
— Ладно, я успокоюсь, если ты пообещаешь переспать с ней после рейда. Договорились?
— Ну, это я могу тебе пообещать.
Казимир изо всех сил старался удержать предательскую усмешку, кривившую его губы. Казалось, будто они с Брюсом снова стали подростками, которые каждую минуту строили планы, как произвести впечатление на противоположный пол. Теперь, когда они повзрослели, а отношения с прекрасными дамами обрели легкость и беспорядочность, Казимира это больше не интересовало.
Хотя… Андрия и впрямь ему понравилась, и разговаривать с ней было приятно. А Лина была так давно. Интересно, есть ли любовник у Джастины? У нее, вероятно, никогда нет недостатка в поклонниках.
— Если ты откажешься, я сам ею займусь.
Казимир оскорбленно хмыкнул.
— Ну конечно. Это ближе к действительности. Твоя репутация всем известна. А если она не знает о Саманте, я сам ей расскажу. Я сейчас пойду туда и…
— Значит, ты пойдешь?
— Все, что угодно, лишь бы заставить тебя умолкнуть.
Брюс крепко обнял приятеля.
— Хвала небесам! Ты сам не понимаешь, как тебе необходимо с кем-нибудь переспать. Каждая секунда после исчезновения твоей чужеземной нимфоманки была для твоих друзей настоящей пыткой.
— Отлично. Теперь ты понимаешь, каково мне постоянно слушать твою болтовню.
Казимир поднял седло и забросил его на спину Кракена поверх попоны. Он был абсолютно уверен, что над ним смеется даже боевой скакун.
Диверсионная группа покинула Рок-Ди через час после заката. Восемьдесят бойцов, разбившись на небольшие группы, выбрались по расщелинам на пустынный склон предгорья Сент-Омер. Сначала они вели своих шарлеманей на поводу, преодолевая крутые спуски и узкие проходы. За час до полуночи они собрались все вместе у южной окраины горы, сели на боевых скакунов и начали спускаться на равнину. На сухом песке стали попадаться отдельные пучки сухой травы цвета соломы. По мере того как мягкие складки рельефа начали образовывать отдельные лощины, трава становилась зеленее и вскоре уже сплошным ковром покрывала всю поверхность равнины. Здесь, на относительно небольшой высоте, при движении прямо на восток, их встретил холодный ветер. Впервые за долгое время открытые участки кожи ощутили влажность.
Воины продолжали спускаться, и воздух заметно потеплел, хоть до рассвета было еще далеко. Они находились всего на несколько градусов южнее экватора. Вдоль верхней границы леса протянулся тонкий пояс гигантского вереска, покрывающий нижнюю часть восточного предгорья Сент-Омер. С наступлением дня воины уже оказались в безопасном укрытии густых деревьев, снова разбились на группы и продолжали путь по мириадам тайных тропинок.
В середине дня они сделали большой привал, и кто мог, тот поспал, несмотря на теплый дождь, барабанивший по листьям деревьев. Затем последовал быстрый холодный обед, и отряд снова отправился в путь. Сапфировое небо еще только начинало темнеть, когда они достигли кромки леса, откуда начинался крутой спуск к берегу, покрытому травой и галькой. Капитаны всех отрядов послали разведчиков, чтобы подобрать наилучшее место для засады. Вместе с ними отправились и люди из клана Максобелов. Они отыскивали и выводили из строя дистанционные сенсоры, установленные охраной Института вдоль проходившей внизу дороги.
На Дальней имелась только одна главная дорога — Первая магистраль, идущая на юг от Армстронг-сити. Она пересекала экватор, извивалась по западному краю Великой Ирильской степи и выходила в долину, где совершил аварийную посадку корабль «Мария Селеста» и был построен Институт для его исследования. Двухполосная лента из ферментированного бетона, построенная двумя гусеничными строительными агрегатами — таких на Дальней больше не было, — являлась единственным для Института маршрутом поставок от перехода в городе. Дорожные агрегаты были завезены на планету специально для этой цели, но после завершения трассы север — юг они продержались довольно долго и построили несколько второстепенных дорог от столицы до самых крупных поселений на севере. В конце концов машины сломались, но запчасти для их ремонта так и не завезли.
Разведчики клана со своих наблюдательных пунктов имели возможность следить за серой лентой дороги, огибавшей скалу. За этим каменным выступом начиналась долина, где находился корабль из чужого мира. Даже во второй половине дня с густо покрытого растительностью склона все еще поднимался пар. Из долины, где располагался Институт, доносился едва уловимый механический шум. Об усилении деятельности вокруг массивного металлического корпуса корабля разведчики доносили еще год назад. Кланы увидели в этой новости зловещую угрозу, да и совпадение ее по времени с постройкой людьми космического корабля проигнорировать было невозможно.
Но в данный момент с позиций разведчиков не наблюдалось никакой активности. Дорога была пуста. Разведчики устроились поудобнее и приготовились к ожиданию. Они получили надежную информацию о конвое, так что теперь больше ничего не оставалось делать.
Продовольствие и оборудование в Институт обычно привозили раз в две недели. На дорогу от города, в зависимости от состояния дороги и активности Хранителей, уходило около недели, а зачастую и больше. Каждый конвой шел под охраной солдат, имевших правительственные лицензии и нанятых Институтом.
Хранители следили за продвижением конвоя от самой столицы. Двадцать больших грузовиков везли цилиндрические грузовые контейнеры, пришедшие через переход в течение последних двух недель. Их содержимое было одинаковым: «Форд SaaB-VF44», шестнадцатиколесные двух-осные автомобили с дизельными двигателями и ручным управлением, — на сложных рельефах и при отсутствии спутниковой системы связи на Дальней не помогали даже самые совершенные программы управления. Институт выбрал эти машины для своего транспортного парка из-за простоты их ремонта и способности ездить по пересеченной местности.
Вместе с грузовиками шли восемь «лендкрузеров»; эти автомобили чаще всего имелись на вооружении полиции и военизированных подразделений Содружества в отдаленных мирах. Благодаря их матовой поверхности и прямоугольной форме машины нередко называли движущимися кирпичами. Шесть независимых колесных подвесок давали им возможность преодолевать самые сложные участки пути.
Оставшаяся часть конвоя состояла из огромного топливного танкера и пары аварийных буксиров.
На последний участок дороги перед входом в долину колонна вышла уже в сумерках. Яркий свет фар, распространявшийся на несколько километров, заблаговременно предупредил разведчиков о приближении машин. Впереди шли два «лендкрузера». Их водители, завидев впереди оранжевое сияние над институтским городком, нетерпеливо жали на газ.
Максобелы первыми открыли огонь, и темнеющее небо разорвали три ослепительные плазменные ракеты. Два снаряда поразили первый из грузовиков, разорвав его на части. В силу инерции обломки полетели вперед, а из грузовых контейнеров мгновенно вырвалось пламя. Через пару мгновений пылающая груда остановилась, и дорога оказалась перекрыта.
Третий снаряд угодил в цистерну с топливом. Прогремел оглушительный взрыв, за доли секунды образовался бурлящий огненный шар диаметром больше тридцати метров и с угрожающей ясностью осветил всю колонну. Находившиеся рядом грузовики тоже занялись пламенем, и грохот их взрывов смешался с общим шумом.
С началом атаки все машины в колонне начали резко тормозить, так что колеса оставляли на ферментированном бетоне жирные черные полосы. Несколько автомобилей чуть не занесло, и только автопилоты спасли их от опрокидывания.
Взлетели еще три плазменные ракеты. Две из них попали в цель, превратив два грузовика в вихри горящих обломков. Но водитель третьего грузовика благодаря быстрой реакции успел активировать защитное поле еще во время торможения. Вокруг машины образовалась полусфера из уплотненного воздуха, и при ударе снаряда из нее посыпались снопы голубоватых искр. Во все стороны разлетелись молнии. Энергия разрядов превратила в гравий и сажу целые полосы бетона. Из трещин вырвались тонкие струйки лавы. Но силовой барьер не смог защитить грузовик от разогнавшейся ракеты. От соприкосновения с расплавленным бетоном покрышки взорвались, и машина зарылась в землю осями. От резкой остановки кабина сорвалась и прочертила в дороге глубокую рытвину.
К тому моменту защитные поля окружили все уцелевшие машины. Водители отчаянно кричали в рации, запрашивая помощь, но в ответ даже по закодированным каналам получали только оглушительный треск помех. Дорога оказалась окончательно заблокированной. Достичь относительной безопасности в долине можно было, только проехав по открытому пространству рядом с дорогой. Но силовые поля не были на это рассчитаны — при движении по неровной поверхности защитные полусферы потеряли бы значительную часть плотности. На это не решился ни один из водителей. Следующий ракетный залп пронзил защитные полусферы, словно копья разгневанных богов. Ни одна из ракет не пробила поля, зато многочисленные разряды осветили местность на многие мили вокруг. Водители, сидя в машинах с работающими двигателями, молившиеся о подкреплении, в мерцающем свете с ужасом увидели темную лавину всадников, летевших по спуску к дороге.
Казимир активировал линзы в глазах задолго до сообщения разведчиков о приближении конвоя. Мир вокруг него окрасился в бледно-зеленый цвет, но даже после захода солнца окружающая картина оставалась четкой и ясной. Чтобы не выдать своего присутствия, Казимир вместе с другими всадниками поднялся к самой кромке леса. А потом Максобелы открыли огонь из плазменных орудий. Линзы не могли пропустить свет такой яркости, и он видел лишь пролетающие розовые штрихи, похожие на остаточные следы полуденного солнца на сетчатке. Запуск ракет был сигналом к наступлению. Под раскатистый грохот взрывов он пустил Кракена вниз по склону. Краем глаза он увидел, что Брюс скачет рядом и, заливаясь безумным смехом, понукает своего боевого шарлеманя. В этот миг в небо взлетел огненный шар из разбитой топливной цистерны, и вся панорама предстала перед ними в своей беспощадной яркости. Грузовики буксовали на дороге, а летящие во все стороны горящие обломки выбивали искры из невидимых защитных барьеров. Все «лендкрузеры» свернули с магистрали и двигались навстречу спускающимся воинам клана.
Дистанция быстро сокращалась, и вскоре всадники открыли огонь из ионных пистолетов и карабинов. Защитные поля «лендкрузеров» покрылись желтыми вспышками, но ни один из снарядов не смог пробить барьер. Грохот копыт уже заглушал рев разбушевавшегося пламени и треск выстрелов. Водители машин открыли огонь из скорострельных кинетических орудий, установленных на крышах. Вокруг Кракена взвились высокие фонтаны земли. Один из снарядов угодил в Казимира. Его защитное поле зазвенело, словно могильный колокол, и на мгновение заглушило все остальные звуки. Энергетические вспышки скатились вдоль границы поля, прошли по металлической вышивке конской попоны и ушли в землю через кончики кистей. Под мелькающими копытами Кракена тоже зашипели красные и голубые искры. Воздух наполнился запахом раскаленного металла. Вокруг Казимира все воины словно были окутаны потоками огней святого Эльма — казалось, будто из темноты вылетают люди-кометы. Подбитые снарядами скакуны с пронзительным визгом падали наземь, орошая землю кровью из обширных рваных ран.
Над головой пронесся новый ракетный залп. В попытке остановить несущуюся на них лавину, водители слишком высоко подняли прицелы. Из задних отсеков машин на ходу выпрыгнули солдаты, разбежались веером, отыскивая малейшие укрытия, и тотчас открыли стрельбу по атакующим. Ответные залпы зажгли на защитных полях их брони отчетливо заметные маячки.
Число раненых возрастало, и передняя линия всадников дрогнула. Воины кланов уже поравнялись с тяжело карабкавшимися вверх «лендкрузерами». Небольшие группы стали сворачивать в стороны. Казимир направил Кракена к передней части конвоя. Размышлять было некогда; он просто помнил, что должен прорваться именно туда. Пять раз в него попадали кинетические снаряды и лучи ионных винтовок. До сих пор защитное поле его брони выдерживало удары. Восторг и ужас, смешавшиеся в его душе, почти лишили его способности мыслить рационально. Двигаться вперед заставляли только смутные воспоминания о первоначальном плане налета. Безумная скачка прямо на дула институтских солдат приводила его в неистовый восторг. И в то же время неослабевающий страх быть разорванным на части в любую секунду заставлял испускать дикие вопли и без остановки стрелять из ионного пистолета. Казалось, даже Кракен, несущийся в самую гущу ада, разделяет его безрассудство. Из двух глубоких ран на его боках обильно стекала кровь и пропитывала попону.
Брюс все еще держался рядом с ним и все так же безумно скалился, как в момент начала атаки. Он что-то кричал Казимиру, но в общем шуме невозможно было разобрать слова. Потом он стал настойчиво показывать куда-то длинным дулом ионного карабина. Казимир посмотрел вперед. До дороги оставалось не более пятидесяти метров, и освещена она была не хуже любой городской улицы, так что сбившиеся в неровную линию грузовики были видны как на ладони. Брюс показывал на второй грузовик, защитное поле которого только что запылало от попавших в него обломков цистерны. Восторженный энтузиазм Казимира уже почти улегся, он коротко кивнул в ответ, и друзья изменили курс, направляясь к зажатому в ловушке автомобилю. Кракен галопом скакал вдоль дороги по краю бушующего пожара, а Казимир натягивал поводья, чтобы замедлить его бег и заставить свернуть ко второму грузовику.
В этот момент он впервые в жизни заглянул в долину, где располагался Институт, но смог рассмотреть только несколько ничем не примечательных зданий, стоявших в конце Первой магистрали. За ними уже маячила кормовая часть корабля чужаков. Казимиру были давно известны его размеры, а также тот факт, что преодолеть космические расстояния способны только огромные сооружения. Но никакие рассказы Харви, никакая статистика не могли подготовить его к тому, что он увидел в реальности. Дьявольская штука оказалась поистине огромной. Плавность форм ее гладкого цилиндрического корпуса длиной около восьмисот метров нарушали многочисленные ребра и выступы, а также выдававшиеся наружу генераторы силового поля, установленные в носовой секции. Сзади корабль имел вид отвесного круглого металлического утеса диаметром в двести пятьдесят метров, из которого торчали восемь сопел для ядерного двигателя. Ученые Института установили вокруг корабля кольцо мощных дуговых ламп, заливавших его ярким монохромным светом. Но свинцово-серой обшивки почти не было видно: вокруг «Марии Селесты» была возведена густая сеть лесов, поддерживавших мостки по всей длине корпуса. Силуэты людей и роботов, снующих по алюминиевым настилам, напоминали крошечных насекомых-падальщиков, роящихся над чьим-то трупом. Позади лесов стояли высокие краны, и длинные стрелы поднимали к монтажным площадкам грузовые контейнеры. В темной глубине каждого сопла мерцали рубиновые вспышки лазеров. Все свидетельствовало об энергичной активности внутри корабля.
Казимир внезапно ощутил холод, и не только во всем теле, но и в мыслях. Вид врага, которого его клан поклялся уничтожить, подействовал отрезвляюще. Колоссальная мощь массивного сооружения как будто воплощала в себе злобную волю своего хозяина. По сравнению с ним Казимир чувствовал себя ничтожно мелким.
— Вперед! — завопил Брюс, обгоняя его. — Каз, шевелись, черт побери!
Казимир оторвал взгляд от корабля и увидел, что из институтского городка вышла и стремительно приближается к ним по шоссе колонна черных «лендроверов».
— Проклятье! — пробормотал он, разворачивая Кракена к неповрежденному грузовику.
Казимир запустил руку в висевшую у седла сумку и, немного покопавшись, извлек оттуда диск-глушитель. Брюс, опередивший его на десяток метров, уже держал в руке такой же диск. Наклонившись вперед, он мчался прямо к границе защитного поля, окружающего грузовик. Затем его рука качнулась вперед, потом назад — Брюс на ходу прикидывал вес устройства и быстро сокращавшуюся дистанцию. Как только его боевой скакун оказался в метре от защитного барьера, Брюс швырнул устройство и резко свернул в сторону. Диск-глушитель продолжал катиться вперед, пока не врезался в щит.
У Казимира не было возможности оценить точность броска друга. Он и сам проделал то же самое, запустив устройство к границе защитного поля. Скорость, расстояние, направление движения — все это он учел и точно выбрал момент броска, нажав активирующую кнопку. Тяжелое устройство пару раз подпрыгнуло, ударившись о дорогу, и остановилось на краю силового поля. Внутренние датчики, обнаружив энергетическую структуру, немедленно выбросили пучки проводящих нитей. Тонкие темные жилки грязным пятном распространились вдоль границы поля и начали подниматься вверх. Образовавшаяся сетка спровоцировала утечку энергии, отводя ее в землю. Из ферментированного бетона в местах пробоин показались струйки дыма. Силовой генератор, расположенный позади кабины, издал едва различимый стон, начав потреблять все больше и больше энергии в попытке восполнить утечку сразу в двух местах. Водитель в кабине беспомощно смотрел, как желтые огоньки на приборной доске быстро сменяются красными.
Через тридцать секунд после того, как Казимир бросил свой диск-глушитель, количество энергии, потребляемое генератором из сверхпроводниковой батареи для поддержания защитного поля, превысило ее возможности. Возгорание произошло мгновенно, уничтожив безвозвратно некоторые компоненты устройства. Из-под раскаленного докрасна кожуха генератора вырвались язычки голубоватого пламени, и силовой барьер рухнул. Ожидавшие подходящего момента воины клана Максобелов мгновенно засекли это событие. Сенсоры захватили цель, зажглись стартовые огни, и ракеты на скорости в четыре М понеслись с гребня склона вниз.
Взрыв грузовика застал Казимира на полпути к краю склона. Он рискнул оглянуться через плечо и при виде огненного смерча торжествующе закричал. В одном из контейнеров, вероятно, находились взрывчатые вещества. После первого взрыва в ночное небо, словно затейливый фейерверк, стали взлетать пылающие аквамарином шары.
Распалась еще одна защитная сфера грузовика, и новый прицельный залп разорвал темноту длинными огненными лентами. Вокруг оставшихся грузовиков кружили воины клана, готовясь бросить свои диски-глушители. В то же время между дорогой и гребнем склона солдаты из охраны Института ожесточенно сражались с всадниками. Скорострельные орудия «лендкрузеров» поливали всадников очередями, нанося тяжелые увечия шарлеманям. Ответные залпы ионных винтовок заставляли защитные поля вздуваться шипящими огненными пузырями.
Казимир слегка натянул поводья, уводя Кракена от остановившихся «лендкрузеров». Согласно плану, он должен был подняться на гребень и добраться до заранее назначенного места встречи. Он не сознавал, насколько близко подошло подкрепление из институтского городка, пока подоспевшие «Лендроверы» не открыли огонь. Сбоку от Кракена внезапно вздыбился участок почвы, забросав шарлеманя и всадника землей и остатками растений. Огромный скакун возмущенно взревел и резко отпрыгнул в сторону. Казимир крепче ухватился за поводья.
Брюс, пригнувшись в седле, ехал немного впереди. Внезапно за его спиной откуда-то выскочили трое солдат и открыли огонь из ионных винтовок. Защитное поле Брюса вспыхнуло осколком полуденного солнца, а хлопок энергетического разряда мог бы заглушить громовой раскат. Угрожающе толстые электрические щупальца протянулись по попоне его шарлеманя и ударили с кистей в землю с силой реактивного двигателя. Казимир тотчас открыл ответный огонь, заставивший солдат остановиться, но скакун Брюса вдруг встал на дыбы, словно намереваясь развернуться и броситься на стрелков. В этот момент очередь с «лендкрузера» ударила ему в живот, прошив шкуру, внутренние органы и кости. Время и сила тяжести на мгновение отступили, оставив шарлеманя стоять на задних ногах. А затем он начал медленно заваливаться.
— Нет! — завопил Казимир.
Он увидел, как Брюс, инстинктивно предвидя падение коня, соскользнул с седла. Он упал на землю и тотчас получил заряд из ионной винтовки, едва не истощивший его защитное поле. В следующее мгновение шарлемань рухнул и по инерции перекатился на него. Казимир замер, завороженно глядя, как его друг скрывается под массивным корпусом животного. Брюс успел только вытянуть вперед одну руку, словно цепляясь за жизнь. Ореол защитного поля замерцал и погас. Шарлемань завершил перекат, раздавив и погребя беззащитного человека под мертвой громадой своего тела.
Залпы ракет взорвали еще несколько грузовиков. Подошедшие «лендроверы» теснили всадников вверх по склону. Воины клана сконцентрировали стрельбу на отдельных солдатах, истощая энергию их защитных полей.
Кракен неподвижно стоял среди бушующей схватки. Казимир, не двигаясь, безотрывно смотрел на окровавленные останки шарлеманя Брюса, ни на что не обращая внимания, и ждал. Ждал…
Мимо него, выкрикивая ругательства, промчался один из всадников его клана. Мир Казимира вновь наполнился звуками и светом. Набег был завершен. Пора выбираться отсюда. Большая часть всадников уже галопом поднималась по склону. Юноша пришпорил Кракена и осмотрелся. За купой густых кустов притаились двое институтских солдат и вели огонь по отступающим всадникам. Казимир так и не понял, он сам или Кракен выбрал направление, но оно было правильным. Он все быстрее и быстрее мчался навстречу солдатам. Через пару секунд оба бойца обернулись на стук копыт и замерли при виде несущегося на них воплощения средневекового духа мщения. Один солдат убежал, второй поднял винтовку. Кракен нагнул голову, нацелив окованный титаном рог в грудь врага. Конец рога ударил в защитное поле солдата, и лицо Казимира исказила усмешка злобного торжества. Каскад искр окутал тело солдата, словно диковинный цветок, а затем металлический наконечник пронзил броню и легко прошел сквозь кости, мягкие ткани и внутренние органы. Только тогда Кракен резко дернул головой вверх. Тело солдата поднялось над землей, а титановый клинок продолжил свою работу, раздирая верхнюю половину туловища. Наконец последовал энергичный бросок в сторону, и останки полетели по воздуху, разбрызгивая кровь.
Казимир сознавал, что должен радоваться. Радоваться отмщению. Но эта незначительная схватка оставила в нем только ощущение пустоты. Смерть солдата ничем не могла помочь Брюсу. Ему уже все равно, он не будет праздновать победу в Вест-Ди, не будет поглощать пиво стакан за стаканом, не воспользуется своим шансом с Бетани. Брюс мертв.
Кракен, словно догадываясь о растерянности Казимира, сам поскакал вверх по склону, унося седока под полог безопасного леса.
Местом сбора была выбрана небольшая лужайка на берегу ручья в лесной глуши. Туда должны были прибыть двенадцать членов клана Макфостеров. Но их осталось только девять. Скотт Макфостер начал скорбную перекличку. Казимир слушал имена, закрыв глаза, и по его щекам текли слезы.
Перекличка была окончательным завершением набега. Пока воин не появлялся на месте сбора, чтобы откликнуться на свое имя, произносимое главой семейства, он не мог вернуться домой, не мог войти в деревни и форты. Слишком много бойцов, павших на поле боя, были впоследствии захвачены и порабощены Звездным Странником, чтобы через некоторое время вернуться и начать убивать своих сородичей. Финальная перекличка предотвращала возможность подобного предательства.
— Брюс Макфостер?
Тон голоса Скотта подтвердил то, что многие уже знали.
У Казимира приоткрылся рот. Он хотел крикнуть: «Я здесь, я сумел выжить». Но перед его закрытыми глазами блеснула последняя вспышка защитного поля Брюса. И мгновенная вспышка ужаса на его лице, когда он все понял. А потом только окровавленная падающая туша шарлеманя и тошнотворный хруст ломаемых костей.
— Брюс Макфостер, твое имя займет почетное место в хрониках нашего клана среди тех, кто навеки остался вне досягаемости Звездного Странника. Пусть твой последний сон наполнится видениями лучшей жизни.
— Аминь, — прошептали остальные воины.
— Казимир Макфостер?
Сколько времени длилась агония Брюса, когда его тело было раздавлено? И кто известит Саманту?
— Каз! — окликнул его кто-то.
— Здесь, — упавшим голосом откликнулся он. — Я здесь.
Но это было откровенной ложью. Он больше не был самим собой, часть его была безвозвратно утрачена. И никогда не будет обретена вновь.
* * *
Клиника «Мэнби мемориал» находилась в Малом Суссексе, одном из самых привлекательных для жизни районов Нью-Косты. Эта холмистая местность славилась пышной растительностью, а дороги обрамляли полосы высоких зеленых пальм и эвкалиптов. По соседству поднимались просторные дома старшего персонала, и вокруг них, словно защитный барьер, раскинулись владения служащих среднего звена. Между жилыми постройками в современных зданиях расположились небольшие эксклюзивные магазинчики и элитные школы. В радиусе пятнадцати миль не было ни одного завода.
Машина полиции АЭК остановилась перед главным входом, и дверь перед Паулой открылась. Она вышла из автомобиля и поздоровалась с Еленой Касл, заместителем директора клиники. По тону ее приветствия было заметно, что женщина слегка нервничает, и Паула отметила повторение ситуации: не так давно она посещала в клинике Вайоби Котала. Впрочем, характер ее расследований нередко требовал посещений различных медицинских учреждений.
Елена провела следователя мимо первых двух блоков, где находились личные комнаты выздоравливающих, дневные гостиные и терапевтические кабинеты. Расположение помещений было знакомо Пауле, ее собственная реабилитация после омоложения проходила в почти таких же условиях. Убранство «Мэнби», возможно, было более роскошным, но процедуры оставались идентичными. Елена Касл привела ее к третьему блоку, где, собственно, и проводились сами процедуры омоложения. Длинные коридоры, как ни странно, оказались почти пустыми. Только за дверями гостиной Паула заметила несколько клиентов клиники, утопавших в глубоких креслах перед монитором, где транслировался матч между командами Августы и Сент-Линкольна на розыгрыше Кубка. Медсестры скромно собрались в сторонке, поглядывая на большой экран, где на изумрудной траве сошлись игроки двух национальных команд.
— Боюсь, вам придется пару часов подождать, — извиняющимся тоном произнесла заместитель директора. В этот момент из гостиной донесся общий стон разочарования: бомбардир Сент-Линкольна не смог забить гол. — Профессор Боуз только сорок минут назад покинул процедурный зал после омоложения. Ему потребуется время для восстановления сил, чтобы ответить на ваши вопросы.
— Я подожду, — согласилась Паула.
В любом другом мире ей потребовалась бы не одна неделя, чтобы получить судебное предписание, позволяющее нарушить процедуру омоложения, но за ускоренный курс для Боуза платила ККТ, а вся планета Августа находилась под контролем семейства Шелдон.
Паулу проводили в приемную, где уже находились мужчина и женщина.
— Это миссис Венди Боуз, — сказала Елена. — И…
— Профессор Трутен, — представился мужчина, протягивая руку.
Это был мужчина на закате среднего возраста, одетый в костюм из коричневого твида, который, по мнению Паулы, вышел из моды уже несколько столетий назад. Судя по тому, как пиджак натянулся на его плечах, одежда была действительно очень старой.
— Я давно хотел встретиться с вами, главный следователь, — сказал он. — Жаль, что мы увиделись при таких обстоятельствах.
— При каких обстоятельствах? — поинтересовалась Паула.
— У людей моей профессии вы вызываете неподдельное восхищение. А сегодня я здесь представляю интересы профессора и миссис Боуз.
Паула пристально посмотрела на Венди Боуз. По ее убеждению, нежелание той ответить на взгляд свидетельствовало о чувстве вины. К несчастью, о возможной причине скованности женщины она не догадывалась. Управление санкционировало обычную проверку, но Венди Боуз оказалась ни в чем не замешанной.
— А можно поточнее узнать о вашей профессии?
— Ах да. Я преподаю право в городском университете Леониды.
Паула продолжала смотреть на Венди Боуз, а та сосредоточенно разглядывала комнату.
— Я и не знала, что профессор в чем-то виновен.
— Он не виновен. Никто не может считаться виновным, пока не доказано обратное. Хартия Содружества, статья три-a. Я не сомневаюсь, что вы об этом знаете.
— Если он не виновен, почему возникла необходимость пригласить юриста?
— Еще не знаю. О чем вы хотите его расспросить?
Елена вежливо кашлянула.
— Мне кажется, я могу вас оставить.
— Благодарю вас, — сказала Паула. — Дайте мне знать, когда профессор будет в состоянии разговаривать.
— Конечно.
— Значит, профессор с Гралмонда хорошо знаком с юриспруденцией Августы? — спросила Паула, как только дверь за Еленой закрылась.
— Здесь не так уж много законов. Августу вряд ли можно назвать полноценной демократической моделью.
— Я с вами согласна. Но у вас, как у юриста, нет здесь никаких прав. А у меня их предостаточно. И я даже могу добиться вашей немедленной высылки с планеты.
— Но вы ведь верите в справедливость, главный следователь?
— Больше, чем вы можете себе представить. А еще я верю в правосудие. Чего я не терплю, так это вмешательства адвокатов.
— По-вашему, мы все плохие парни, не так ли?
— Где бы вы ни встретили человеческие страдания, тут же появляются адвокаты. Они либо становятся причиной этих страданий, либо на них наживаются.
— Прошу вас, — вмешалась Венди. — Это я попросила профессора Трутена сюда приехать. Я совсем не знаю законов Августы, и денег у нас не много. На время восстановления после омоложения Дадли не получит никакого пособия.
— Дадли — мой коллега, — заметил Трутен. — И я уверен, что мой опыт и советы не помешают вашему расследованию. В любом случае он был обязан пригласить адвоката.
— Профессор Дадли Боуз не подследственный, — сказала Паула. — Насколько мне известно, он ни в чем не виновен. — Она многозначительно взглянула на адвоката. — Вы, вероятно, предполагаете противоположное. Почему?
Вопросительный взгляд Венди обратился к профессору.
— Я кое-чего не понимаю, — сказал Трутен. — У Дадли на процесс омоложения есть всего два месяца. Это время ограничено сроком отправления космического корабля, и он вряд ли успеет набрать соответствующую форму. Ваше расследование, вероятно, очень важное, раз вы решили прервать процесс. Оно может стоить ему места на корабле.
— Это не имеет для меня никакого значения.
— Что же он, по-вашему, сделал? — воскликнула Венди.
В ее голосе прозвучало отчаяние, но не только. Отчетливо слышалось беспокойство за свою судьбу.
— Извините, но расследование проводится в закрытом режиме. Без моего личного разрешения никто не вправе его обсуждать.
— Я знаком с основными законами.
Взгляд Паулы заставил Трутена умолкнуть.
— Мы подозреваем, что атака на «Второй шанс» была предпринята группой, называющей себя Хранителями Личности. Это тайная полувоенная группировка, базирующаяся на Дальней. Они утверждают, что правительством Содружества манипулируют чужаки.
— Я слышал о них, — сказал Трутен. — Мой эл-дворецкий, к несчастью, не раз пропускал их пропаганду, несмотря на фильтры.
— Они пытаются представить полет «Второго шанса» как угрозу человечеству, — продолжала Паула. — А для этого им необходимо выявить связь между постройкой корабля и их предполагаемым врагом из чужого мира. Вот я и пытаюсь отыскать эту связь или, по крайней мере, то, что они считают связью. И поскольку вся миссия началась с открытия профессора Боуза, логично предположить, что начинать надо с него.
— Я не думаю, что это предлог нарушать процесс его восстановления.
— Вы правы, — согласилась Паула. — Подобный анализ информации входит в число стандартных задач для СИ Управления. Но было выявлено необычное совпадение, и вот о нем-то я и хочу расспросить профессора.
— Что за совпадение?
— Счет благотворительного образовательного общества «Кокс» в банке «Денман Манхэттен» некоторое время назад, еще до нападения на корабль, подвергся хакерской атаке. Это общество входит в число спонсоров кафедры астрономии, которой руководит ваш муж. Хранители, вероятно, верили, что исследование Пары Дайсона финансируется по воле чужака, и пытались найти тому свидетельства в бухгалтерских отчетах. Банковская система безопасности нейтрализовала их программу, и Хранители не смогли добраться до секретных файлов. В то время происшествию не придали значения, поскольку банк нередко подвергается подобным нападкам, однако используемый ими «троян» был создан на основе кодов профессора Боуза. — Она с интересом отметила, что с лица Венди сошла краска. Женщина протянула руку к своему спутнику, словно ища поддержки. — Вы хотите мне что-то сказать?
Трутен ободряюще кивнул и крепко сжал руку Венди. Пауле показалось, что это пожатие выражает глубокую привязанность.
— Он сказал, чтобы я вам передала, — заговорила Венди. — В тот момент я ничего не понимала.
— Ваш муж?
— Нет, журналист. Он сказал, что вам надо перестать концентрироваться на деталях. Что значение имеет только общая картина.
— Так сказал вам журналист?
— Да. Он сказал, чтобы я все это передала Пауле, когда с ней встречусь. Но я не знала никого по имени Паула. А разговаривали мы о спонсорах астрономического факультета. Он брал у меня интервью.
— Когда это было?
— Несколько месяцев назад. По-моему, в тот самый день, когда муж получил звание профессора. На приеме присутствовало много гостей и представителей разных информационных компаний.
— Журналист упомянул мое имя? Мое?
— Да, точно.
— Как его звали?
— Кажется, Брэд.
«Брэдли», — неслышно прошептала Паула. По ее спине пробежал холодок. Впервые в жизни она поняла, что значит потерять нить разговора. Что значит лишиться уверенности в себе.
— Вам знаком этот джентльмен? — вкрадчиво спросил Трутен.
Паула проигнорировала его насмешливый тон.
— Мне необходимо описание внешнего вида этого Брэда. На приеме были другие журналисты?
— Да. Только я еще не все рассказала.
— Что еще?
— Нам пришлось рано уехать домой. Наш дом пытались ограбить. Кто-то скопировал память из домашней системы. — Венди заметно оживилась. - Там, наверное, и были коды Дадли для доступа к банковскому счету благотворительного фонда.
— Да, вероятно, — негромко ответила Паула.
— Значит, Дадли ни в чем не виноват? И может лететь на корабле?
— Во всяком случае, я не стану его задерживать.
Она удержалась от комментариев по поводу объятий преданной жены профессора и его сочувствующего коллеги.
* * *
В больших и неуклюжих санях, переваливавшихся по замерзшей впадине, Оззи немилосердно мотало из стороны в сторону. Несмотря на раскаленную жаровню, осмотрительно подвешенную к потолку, в сумраке закрытого пространства было значительно холоднее, чем в палатке. Но они двигались вперед, и, несмотря ни на что, Оззи чувствовал себя намного спокойнее. Орион, завернувшийся в свой спальный мешок и сидевший на длинной скамье, значительно приободрился, как только вся компания двинулась в путь.
Корпус саней в основном был сделан из желтовато-коричневых костей, сточенных и соединенных между собой, словно это были деревянные брусья. Стены, потолок и скамьи, на которых они сидели, покрывала толстая черная кожа — как заметил Оззи, довольно грубой выделки. Единственное окошко было вставлено в переднюю стенку и, по его мнению, представляло собой осколок одного из местных деревьев. Через него можно было увидеть только мелькавшие участки замерзшей равнины, чаще всего заслоняемые крупами двух больших убнанов, тащивших сани. Билл, огромный коррок-хи, стоял на открытой платформе в задней части саней и управлял упряжкой при помощи длинных поводьев. Поджидая медлительного лонтруса, он не слишком торопил своих убнанов.
— Что представляет собой Ледяная Крепость? — спросил Оззи.
— Ее первоначальное назначение мне неизвестно, — сказала Сара. В санях она опустила свою лицевую маску и оставила ее висеть на завязках капюшона. В скудном свете жаровни покрытая морщинами кожа женщины казалась такой же темной, как у Оззи. — Мы почти уверены, что построили ее сильфены. Они до сих пор останавливаются там, когда приходят для охоты на ледовых китов. — Она похлопала рукой по меховой накидке. — Вот откуда нам достается все это добро. Этой шубе уже семь лет, и скоро понадобится новая. Они долго служат, если заботиться о мехе.
Оззи снова окинул взглядом внутреннее устройство саней.
— И кость?
— Сообразительный мальчик. Да. В этом отношении они, как и киты Земли, представляют собой огромную ценность и используются в самых разных делах. Сильфены убивают китов, забирают трофейные клыки, а всю остальную тушу оставляют. Сама охота представляет собой довольно интересное зрелище. Часть сильфенов, разодетых по-зимнему, как на средневековый маскарад, выезжает верхом, а остальные бегут следом, стараясь не отставать. После забоя кита мы целую неделю стоим лагерем, чтобы разделать и упаковать огромную тушу. Почти все части находят свое применение. Даже в китовьей крови содержится некоторая доля алкоголя, чтобы она не замерзала, хотя опьянеть от нее не удастся, но за многие годы у нас накопилось несколько перегонных аппаратов. В теле кита имеется одна железа, кое-кто высушивает ее и измельчает в порошок. Они говорят, что это снадобье кормит пенис, если это вам о чем-нибудь говорит.
— Думаю, я понял.
— Некоторые органы кита, по словам нашего доктора, обладают лечебными свойствами, хоть и не для людей, а для представителей других рас, каких в Ледяной Крепости немало. Ну и конечно, мясо кита употребляется в пищу. Это наша основная еда. — Она хмуро поджала губы, отчего щеки и лоб еще гуще покрылись морщинками. — Вы себе представить не можете, как может надоесть китовое мясо. Вы ехали верхом на лошадях?
— Да, за исключением последних двух дней.
— Гм. Бифштекс из конины. Это деликатес. Если наши люди услышат о двух конских тушах, лежащих в двух днях пути, они непременно захотят организовать экспедицию. Два дня, вы говорите?
— Примерно. И шли мы не слишком быстро.
Оззи и прежде приходилось есть конину, так что эта идея не вызвала у него возмущения. Но он заметил, как недовольно отвернулся Орион.
— Расстояние почти предельное, — сказала Сара. — Это рискованно. Но кто-нибудь все равно решится, лишь бы попробовать что-то новое для разнообразия.
— А в чем риск? Вы неплохо экипированы для этой планеты.
— Дело не в экипировке, парень, а в местности. Как тебе известно, тропы сильфенов нестабильны. Стоит только углубиться в лес — и никто не знает, где ты выйдешь.
— Хотите сказать, что отсюда нет надежного пути?
— Судя по всему, есть миллион путей, чтобы выбраться отсюда, и еще миллион причин, чтобы остаться. Иногда я вижу примеры собственными глазами. У меня были друзья, которые не сумели смириться с жизнью в Крепости. В поисках лучшей доли они ушли в лес. Минули годы, и можно было подумать, что им все удалось, что они оказались в безопасности. Но потом экспедиция обнаружила их тела, почерневшие и замерзшие.
Орион потуже завернулся в спальник, стараясь не показать, как сильно у него задрожал подбородок.
Оззи пристально посмотрел на женщину, но его взгляд не произвел на Сару должного впечатления.
— Если есть путь сюда, — сказал он, — должен быть и путь отсюда.
— Уверена, что он есть. Я только пытаюсь вам сказать, что его никто не знает. По крайней мере, не было случая, чтобы кто-нибудь возвращался.
— А как давно вы здесь живете? — спросил Орион.
— Я уже и не знаю. В некоторых местах, где мне довелось побывать, время идет совсем иначе. Это просто другое время. Не могу объяснить. Это понимаешь только тогда, когда снова попадаешь в другое место. А когда пытаешься вспомнить, каждый момент кажется сном. Еще есть тропы, по которым течет время. Возможно, вы с этим сталкивались, когда климат меняется очень медленно, не так, как при смене времен года.
— Но все-таки — сколько? — настаивал Орион.
Пожилая женщина улыбнулась, показав красновато-желтые зубы.
— Скажем так, я оставила Землю в две тысячи девятом году.
Орион изумленно охнул:
— Не может быть!
— Может. Я проводила отпуск в Тоскане. Мне нравилось бродить по окрестностям, посещать селения, пробовать местную пищу. Там было много мест, куда еще не добрались риелторы, и это делало их особенно привлекательными. Однажды я собрала рюкзак и отправилась в лес. Вот тогда все и началось. Больше я туда не возвращалась. Но я и не стремилась к этому. Какой смысл?
— Интересно, — пробормотал Оззи. Было приятно узнать, что тропы сильфенов есть и на Земле, но это почему-то совсем не удивило его. — Выходит, вам около четырехсот лет. В те времена не было возможности пройти процедуру омоложения, даже в Европе.
— Я никогда не омолаживалась. Я же говорю, вдоль троп время течет совершенно иначе.
— Но вы же сказали, что с тех пор больше не странствовали по тропам.
— Но я здесь и время от времени встречаюсь с сильфенами. — Она пожала плечами. — Оззи, этому нет рационального объяснения. Что есть, то есть. Не пытайся найти логику в своих перемещениях.
— Это верно.
— Можно? — вмешался Орион. — А вы не знаете, были ли здесь мои папа и мама?
— А как их зовут?
— Морис и Катания.
— Мне жаль, Орион, но здесь нет никого с такими именами. Да я и не припомню, чтобы когда-либо встречала семейную пару.
Парень удрученно опустил голову.
— Но ведь не все тропы с Сильверглейда ведут сюда, — сказала женщина. — Твои родители могут быть где угодно. К примеру, на каких-нибудь тропических островах.
— Да. Конечно.
Сара посмотрела на Оззи, и тот лишь пожал плечами, словно предостерегая от дальнейших расспросов.
Впереди постепенно вырастал силуэт Ледяной Крепости. Сквозь грубое, затянутое льдом окошко было непросто что-то рассмотреть, но очертания пирамиды виднелись вполне отчетливо. От основания до вершины было приблизительно семьдесят ярдов. Все грани пирамиды покрывали большие осколки коры кристаллических деревьев, собранные в шестиугольники. Они образовывали сплошной узор, напоминавший соты, и скрывали находящийся под ними материал стен. Из центра каждого шестиугольника торчал гладкий цилиндрический кристалл с многогранным камнем на конце. Оззи задумчиво нахмурился, пытаясь разгадать их назначение. Длинные сегменты, образовывавшие шестиугольники, были расположены под углом друг к другу, формируя ярусы. На их гладкой поверхности поблескивали радужные цветные искорки. Все это напоминало…
— Зеркала, — пробормотал он себе под нос.
Очень грубое подобие вогнутого зеркала, направляющее свет на центральный стержень. Или не такое уж грубое, решил Оззи. Выдержать правильный угол на всей поверхности могли только искусные мастера.
Вершину пирамиды венчал невысокий круглый шпиль. На глазах у Оззи из него вырвался луч зеленого света и описал полный круг.
— Его можно увидеть с противоположного края кратера, — сказала Сара. — Не раз по ночам он помогал мне отыскать дорогу к дому.
— Он светит и ночью? — удивился Оззи. — Я думал, эта зеркальная поверхность собирает в него солнечный свет.
— А, ты все понял. Ничего удивительного. Технарь вроде тебя не мог этого не понять. Большая часть зеркал направляет свет во внутренние помещения. Но ты прав: верхние ряды работают исключительно на маяк. От них свет поступает на своего рода световой аккумулятор. Только не спрашивай меня, как он работает, для меня это что-то вроде большого каменного шара. И всегда находится какой-нибудь ученый безумец, который хочет разобрать его на части. Но мы, естественно, этого не допускаем.
— Не беспокойся, я обойдусь без этого.
— Отлично. Наши люди время от времени покидают этот город. А насколько мне известно, другого города на этой проклятой планете нет.
— Полезное замечание.
Сани неторопливо подъехали к основанию пирамиды и остановились. Оззи и Орион снова натянули перчатки, закрыли лица и вылезли наружу, прихватив свои рюкзаки. Двое коррок-хи с печальными трелями подошли к Биллу и стали помогать ему распрягать убнанов, тащивших сани. Из пирамиды вышли еще люди (или похожие на людей существа) в таких же бесформенных меховых одеяниях, как у Сары. Появились и чужаки — маленькое создание с пятью конечностями и еще двое, похожие на змей с ногами. Все они были одеты в шкуры ледового кита. Оззи помедлил, разглядывая незнакомцев, и удивился, как далеко простираются тропы сильфенов.
— Сюда, — поманила их рукой Сара. — Иуша позаботится о вашем лонтрусе.
В основании пирамиды было несколько сводчатых проемов разного размера — от небольшого отверстия до широких ворот, в которых могли разминуться сразу двое саней. Вокруг кипела бурная деятельность, постоянно входили и выходили чужаки и животные, которых Оззи тоже никогда прежде не видел. Трое саней готовились отправиться наружу, но все они были меньше, чем те, на которых ехала Сара, и напоминали гоночные тобоганы.
По одному из коридоров Сара привела их в вестибюль со стенами из черного мрамора. В дальнем его конце виднелась большая вырезанная из кости вращающаяся дверь с тонкими кристаллическими панелями.
— Это наш термошлюз, — сказала женщина, нажала на одну из панелей, и створка повернулась.
За дверью оказался широкий коридор, облицованный таким же мрамором. Сквозь длинные кварцевые панели в потолке падал розовый солнечный свет. Оззи остановился под одним из окон, прищурился, но смотреть было не на что.
— Они освещают все помещения, — пояснила Сара. — Что-то вроде сети кристаллических тоннелей, идущих от поверхности пирамиды. Тот же самый принцип, как и в оптическом кабеле, только намного крупнее. Эти тоннели достигают метра в диаметре.
После плавного поворота коридор вывел их к широкой лестнице, подножие которой также скрывалось за поворотом. Все трое начали спускаться. Поворот оказался витком широкой спирали. Через некоторое время Оззи сбился со счета, сколько раз они сделали полный оборот и как глубоко ушли вниз. Сара тем временем сняла маску с лица и расстегнула шубу. Под меховой одеждой на ней были шерстяные брюки и толстый голубой свитер. Оззи почувствовал, что стало теплее, и тоже расстегнул куртку.
— Чем отапливается помещение?
— Горячими источниками, — ответила Сара. — Пирамида построена прямо над ними. И насчет ванны я не шутила.
Лестница закончилась под высокой аркой. Сара оглянулась на своих спутников и шагнула в главный зал пирамиды. Оззи последовал за ней, но, пройдя всего несколько шагов, остановился. Он оказался в соборе чужаков, в сводчатом зале высотой не менее восьмидесяти ярдов. Колонны, изгибавшиеся вдоль стен, подобно гигантским ребрам, поддерживали семиярусный балкон. Оззи понимал, что перед ним сооружение религиозного назначения. Стены альковов между колоннами покрывал резной мрамор. С панелей на Оззи смотрели тысячи различных существ, и каждый третий среди них был сильфеном. Во всех фигурах мастеру удалось выразить божественное величие, присущее человеческим пророкам. Резец художника запечатлел их в момент благоговейного откровения, они словно наблюдали чудо, происходящее за гранью физической вселенной. Фоном барельефа служили самые различные пейзажи — от сценок из жизни на деревьях до звездных ландшафтов с экзотическими лунами, городских улиц с невиданными зданиями — и даже технологических объектов. В самом центре, ярче, чем солнечный свет, сияла мандала, собранная из тонких хрустальных полосок.
— Святые угодники! — воскликнул Оззи.
Перед ним находилось потрясающее доказательство великой культуры сильфенов.
В центре зала приподнятый фонтан с журчанием и бульканьем наполнял своими струями обширный бассейн. Здесь не было алтаря и рядов сидений, которые ожидал увидеть Оззи. Вместо них на сильно потрескавшемся и истертом гранитном полу стояли длинные столы, сделанные из кости и кожи. В стороне имелся большой прямоугольный очаг из камня с кирпичными печками. Внизу за решеткой потрескивал огонь. Судя по запаху в зале и осевшей на кирпичах саже, в очаге использовалось топливо на основе жира. Вокруг столов суетилось несколько человек и чужаков, очевидно готовивших пищу.
Великолепный зал, похоже, служил обитателям Ледяной Крепости одновременно столовой и гостиной. Здесь было многолюдно даже в середине дня. Оззи поразился разнообразию рас. Даже на первый взгляд он насчитал не меньше дюжины разных типов. Существа на трех, четырех и на шести ногах, извивающиеся, ползающие и даже прыгающие. Одно из них напоминало молодого райеля или его близкого сородича. Большие и маленькие, с различным цветом кожи, чешуи, меха и радужных оболочек. Одежда, если она вообще имелась, варьировалась от простейших балахонов до практичных рабочих костюмов.
И каждый из обитателей Крепости замер, словно статуя, сосредоточив все внимание на Оззи и Орионе. Они смотрели, принюхивались, прислушивались, сканировали тепловое излучение…
Орион незаметно спрятался за спину Оззи, а тот так же пристально разглядывал местных жителей.
— Откуда они? — спросил он. — Нам известны их звездные системы?
— Откуда они прибыли — не имеет значения, — небрежно заметила Сара. — Важно то, что сейчас они здесь. Зачем пытаться их классифицировать? Это первый шаг к сегрегации.
— Никто и не классифицирует, — резко ответил Оззи. — Но ведь это же самое обширное сборище представителей разных цивилизаций. Здесь представлено больше рас, чем на Высоком Ангеле. Разве это ничего для тебя не значит?
— Только то, что у нас больший набор способностей, помогающих выжить в этих условиях.
— Я бы хотел выяснить, откуда они пришли, и получить любую информацию о сильфенах.
— Познакомитесь позже, — сказала Сара. — А сейчас я покажу вам ваши комнаты.
Она провела их по краю зала до коридора, скрывавшегося за колоннами первого уровня. Один из ответвлявшихся от него переходов привел их к трем небольшим круглым комнаткам. В одной из них имелась грубая мебель, предназначенная для людей: кровать и пара стульев. Ножка одного из стульев оказалась сломанной, а кожаное сиденье было настолько ветхим, что грозило разорваться, если на него сесть. Половину последней комнаты занимал бассейн, заполнивший паром все помещение. Орион опустил руку в прозрачную воду и радостно заулыбался, ощутив тепло.
— У вас есть время, чтобы освежиться, — сказала Сара. — Ужин будет готов через пару часов. По традиции, все вновь прибывшие рассказывают нам свои истории и новости из той части Галактики, откуда они пришли.
— Это я переживу, — ответил Оззи.
— Хорошо. — На лице Сары отразилось беспокойство. — Вы ведь не попытаетесь снова отыскивать тропу, правда? Из-за этого мы уже потеряли немало людей.
— Конечно. Я не настолько глуп. Но мы уйдем, как только будем к этому готовы.
— Желаю удачи.
* * *
Накануне старта состоялось не меньше дюжины торжественных вечеров, ужинов и балов. Но самым значительным стал прием, устроенный председателем парламента Аншана, где присутствовали вице-президент Элейн Дой, Найджел Шелдон с тремя официальными женами из своего гарема, Рафаэль Колумбия, сенаторы Томпсон Бурнелли и Брюстер Кумар, а также десяток других выдающихся личностей из политических кругов Содружества. На этом приеме, к несчастью, должен был присутствовать и капитан Уилсон Кайм. По пути ко дворцу регента, служившему официальной резиденцией председателя парламента, его машина трижды была остановлена для тщательного досмотра, включая глубокое сканирование. Перед самым закатом солнца капитан вместе с Анной вышли перед массивной каменной галереей. Их встретили двое слуг-людей в длинных сюртуках, украшенных золотым шитьем.
— Добро пожаловать, капитан, — с глубоким поклоном приветствовал его старший из слуг. — Председатель парламента встречает своих гостей в зале Ливингстона. Проходите, пожалуйста, прямо туда.
— Спасибо, — ответил Уилсон.
Под руку с Анной он стал подниматься по широким ступеням. Ради торжественного случая Анна надела длинное вечернее платье цвета морской волны и несимметричное золотое колье с жемчугом, которое словно сливалось с ее сияющими ОС-татуировками. Перед экспедицией она коротко остригла волосы, но стилист умудрился вплести в них несколько длинных прядей, осыпанных платиновыми и фосфоресцирующими блестками. Уилсон никогда еще не видел ее такой элегантной. На работе она обычно носила строгий костюм, а в его квартире необходимости в одежде и вовсе не было. Ее сегодняшний вид, подчеркнутый ароматом духов, будил в нем непреодолимое желание. Уилсону хотелось сорвать с нее одежду и заняться любовью прямо на холодных плитах дворцового пола. Горделивую походку Анны лишь слегка портила необходимость поддерживать свободной рукой подол платья, пока она поднималась по лестнице.
— Проклятая классическая архитектура! — едва слышно пробормотала она.
Они уже достигли верхней площадки, когда у подножия лестницы затормозил сияющий черный «Феррари Рион». Передняя дверца плавно поднялась, и из машины выбрался Оскар.
— Можно было сразу догадаться, кто приехал, — произнес Уилсон.
Он немного завидовал, глядя на эксклюзивную модель автомобиля. Учитывая свой нынешний возраст и положение, капитан считал себя выше подобных мелочей, но не переставал гадать, как бы он чувствовал себя за рулем «феррари» в режиме ручного управления. С точки зрения инженерной мысли этот автомобиль был близок к совершенству.
Оскар приветливо помахал им рукой и взбежал по ступеням.
— Ты сегодня великолепно выглядишь, дорогая, — сказал он, целуя Анну в щеку.
— Спасибо, — улыбнулась она. — Ты тоже.
Оскар превосходно чувствовал себя в смокинге и ослепительно белом модном жилете с традиционной красной гвоздикой в петлице, тогда как Уилсон в подобной одежде ощущал себя скованно, словно школьник на выпускном вечере.
— Ну, девочки и мальчики, может, войдем? — предложил Уилсон.
За дверями им открылся пышный классический интерьер, изобиловавший портретами в золоченых рамах, а также крученой бронзой и нефритом модернистской скульптуры. Председатель парламента Джильда Принцесс Марден приветствовала Уилсона крепким рукопожатием политика и поцеловала воздух рядом со щекой Анны. Уилсон выразил сочувствие по поводу поражения национальной футбольной команды, на что председатель парламента ответила пышной благодарностью и посвятила его в детали, спортивной и личной жизни главного бомбардира.
— Отлично, — прошептала Анна, когда они отошли. — Еще пять часов легкой болтовни, и можно будет уходить.
Высокие двери зала Ливингстона разошлись, открыв гостям выход на широкий балкон. Английский парк дворца освещался горящими факелами, желтыми и зелеными фонарями, а также диковинными фруктами, свисавшими с ветвей деревьев. По саду уже гуляли десятки гостей, одетые в яркие костюмы, соответствующие теплому летнему вечеру. Над горизонтом постепенно таяли последние золотистые лучи заходящего солнца. Известные личности Содружества и богатые аристократы смешались с представителями местного высшего общества, а репортеры политических и новостных каналов держались от них на почтительном расстоянии. На небольшом возвышении перед фонтаном в виде сферы Генри By заиграл оркестр.
Все трое взяли предложенные подошедшим официантом напитки. Уилсон заметил среди гостей и других членов экипажа. Все они были окружены небольшими группами, и все, как и сам Уилсон, чувствовали себя не в своей тарелке. У молодых участников миссии имелось свое мнение о том, как можно провести последний вечер перед вылетом. Сам Уилсон предпочел бы менее официальное мероприятие.
— Вижу, наш прославленный навигатор тоже здесь, — заметила Анна.
Оскар с Уилсоном обернулись и увидели Дадли Боуза, стоявшего под красновато-желтым кленом. Он вернулся с Августы после частичного омоложения, сбросив примерно лет пятнадцать. Но его тело еще не успело прийти в соответствие с новым клеточным возрастом: на шее висели складки кожи, черные пряди на голове чередовались с седыми, а выступавший животик явственно нависал над поясом брюк. Он рассказывал какую-то старую историю внимательным аншанским слушателям, и стоящая рядом жена громко смеялась, словно никогда ее не слышала.
— Напомните мне, какого черта он летит с нами, — проворчал Оскар.
— Это величайший эксперт Содружества в том, что касается Пары Дайсона, — с притворной серьезностью ответила Анна.
— А! Я знал, что какая-то причина должна быть.
Уилсон изо всех сил старался не хмуриться. Уже не в первый раз он упрекал себя за то, что уступил политическому давлению. Боуз не прошел и половины тестов, требуемых от других членов экипажа, не говоря уж об участии в каких-нибудь эффективных тренировках. Брать на борт этого астронома означало накликать беду на всю миссию, но отказ возмутил бы общественное мнение.
Он заметил, что Найджел Шелдон беседует с вице-президентом и другими членами Совета Защиты Содружества, и стал пробираться к их небольшой группе. Подойдя ближе, в молодой женщине, стоявшей рядом с Шелдоном, обнимающим ее за плечи, он узнал Ту Ли, офицера гиперпространства. В черном платье, туго обтягивающем ее стройную фигурку, и с коротко подстриженными черными волосами она выглядела сексуальным бесенком.
— Капитан! — приветственно улыбнулся Найджел. — Насколько мне известно, вы знакомы с Элейн.
Уилсон вежливо кивнул вице-президенту. «Фарндейл инжиниринг» приняла решение финансировать ее предвыборную кампанию, и Элейн Дой знала об этом.
— Какие-то непредвиденные проблемы? — спросил Найджел.
— Нет. Все идет исключительно гладко.
— В последнем тестовом полете мы достигли скорости в четверть светового года в час, — сказала Ту Ли. — Этого мы и добивались, так что завтра готовы лететь.
— Ты все знаешь, — усмехнулся Найджел, явно гордясь своей спутницей.
— Перестань.
Девушка сердито отвернулась.
— Ту Ли приходится мне прапраправнучкой, — сказал Уилсону Найджел. — Четыре поколения, рожденные естественным путем, — это самая прочная семейная связь. Кто может обвинять меня в том, что я ею горжусь?
Уилсон не помнил, чтобы этот факт был упомянут в личном деле Ту Ли.
— Надеюсь, вы не против, — сказала Ту Ли, пристально глядя в глаза Уилсону. — Я никогда никому об этом не говорила, поскольку хотела попасть в экипаж самостоятельно.
— И вам это удалось, — ответил Уилсон.
Внезапно он задумался, почему никто из его семейства не участвовал в квалификационных отборах.
— Шелдон и Кайм все-таки летят вместе, — с довольным видом произнес Найджел. — Мы решили проблему, хоть и иным путем.
— Похоже на то.
Уилсон уже с трудом заставлял себя улыбаться.
— Как я понимаю, вы берете с собой массу оружия, — вступил в разговор Томпсон Бурнелли.
— В этом отношении возможны два варианта, — почти серьезно ответил Уилсон. — Либо мы шокируем превосходящую нас по развитию расу своим примитивным проявлением агрессии, либо летим в неизвестность и стараемся по возможности обезопасить корабль, что должно быть понятно любому разумному чужаку.
— Учитывая стоящие перед ними задачи, стремление к безопасности вполне объяснимо, — заметил Найджел.
— Ха! - фыркнул Томпсон. — Что вы сами об этом думаете, капитан? Вы верите, что барьер воздвигнут с целью защиты от какой-то психопатической расы, обладающей супероружием?
— Мы постараемся выяснить это на месте, — сдержанно ответил Уилсон. — Но я никуда не пошлю свою команду, если не буду уверен, что смогу вернуть их живыми и невредимыми.
— Хватит, Томпсон, мы же на званом вечере, — сказал Найджел. — Прекрати портить человеку настроение.
— Я просто хочу кое-что понять. Я до сих пор не уверен, что запуск космического корабля — это наилучший способ разобраться в ситуации вокруг Пары Дайсона. Существует мнение, что мы должны оставить их в покое по крайней мере на несколько столетий.
— Верно, — кивнула Анна. — Так считают Хранители Личности.
Томпсон бросил в ее сторону сердитый взгляд.
— О них есть какие-нибудь новости? — спросил Уилсон у Рафаэля Колумбия.
— В связи с этим нападением мы провели две сотни арестов. В основном это торговцы оружием с черного рынка и прочие подпольные деятели воинствующих группировок. Главный следователь Управления уверена, что мы получим от них достаточно информации, чтобы вычислить организатора.
В его голосе не чувствовалось особой уверенности.
— До сих пор этого было достаточно, — сказал Оскар. — После той атаки не наблюдалось никаких тревожных признаков.
— Но я полагаю, все это не имеет никакого отношения к общему уровню безопасности ККТ, не так ли? — спросила Элейн Дой.
Оскар, не обращая внимания на мрачный взгляд Колумбия, отсалютовал ей своим бокалом.
— В этом можно быть уверенным на девяносто девять процентов, — заявил он.
Вице-президент обвела взглядом четверых членов экипажа.
— Вы, вероятно, немного нервничаете?
— Было бы глупо это отрицать, — ответил Уилсон. — Фактор страха играет значительную роль в механизме выживания нашей расы. Эволюция не терпит гордыни.
— Разумное отношение. Что касается меня, я бы хотела иметь возможность поддерживать с вами связь. Невозможность получать информацию в наше время кажется дикостью.
Уилсон с вызывающим видом усмехнулся, поглядывая на Найджела.
— Мне кажется, наши главные теоретики гиперпространства к этому еще не готовы.
Найджел приподнял свой бокал, но не поддался на уловку.
— Именно поэтому я так настаивал, чтобы капитаном миссии стал Уилсон. Поскольку у них нет возможности обратиться за помощью к вашим комитетам, я сделал выбор в пользу того, кто способен самостоятельно принять решение. В противном случае вам пришлось бы самой отправиться в полет, вице-президент.
Элейн Дой перевела взгляд с Шелдона на Уилсона.
— Ваше руководство миссией меня вполне устраивает, капитан.
— Если бы корабль не был единственным, проблема со связью не стала бы такой серьезной, — заметил Оскар.
— А кто бы согласился платить за второй корабль? — быстро отреагировал Томпсон.
Его взгляд метнулся к одному из больших экранов, установленных в дальнем конце сада. Все они демонстрировали «Второй шанс» в различных ракурсах. Космический корабль стоял у сборочной платформы, но наружная оболочка из малметалла была свернута в широкое кольцо вокруг перехода. Из всех вспомогательных сооружений осталась только тренога манипуляторов, словно алюминиевыми когтями охватывающая корму корабля. Солнечный свет, заливавший весь снежно-белый четырехсотметровый корпус, четкими тенями выявлял каждый люк, каждое сопло, антенну и поручень, выступавшие за пределы защитного слоя пены. Огромное кольцо жилого отсека медленно вращалось, демонстрируя несколько темных прямоугольников иллюминаторов вдоль передней кромки. В нескольких точках грандиозного сооружения перемигивались навигационные огоньки, других свидетельств активности на корабле не было видно.
При виде массивного судна Уилсон немного успокоился. Такое огромное и прочное сооружение создавало непередаваемое ощущение надежности.
— Теперь, когда проект окончательно доработан, каждый последующий корабль будет значительно дешевле, — сказал Найджел. — ККТ уже обдумывает вопрос о создании небольшой исследовательской флотилии.
— Чего ради? — возмутился Томпсон. — Хватит и этой экспедиции, мы же знаем, что там происходит нечто странное. И не стоит нарываться на неприятности в неведомой дали.
— При таком отношении мы бы вряд ли освоили этот сектор Галактики, сенатор. Благодаря своему стремлению заглянуть вдаль мы не так уж бедны. Мы должны и впредь раздвигать барьеры.
— Отлично, — равнодушно отмахнулся Томпсон. — Хотите раздвигать барьеры? Вот сами и платите за это. Моей поддержки на следующем голосовании по бюджету вы не получите. Посмотрите, что произошло на Дальней. В эту авантюру мы вложили миллиарды, и сейчас еще планета обходится правительству в несколько сотен миллионов ежегодно. А что мы получили взамен?
— Знания, — ответил Уилсон, удивляясь своему порыву в защиту Дальней.
— Не так уж их много, — проворчал Томпсон.
— Скажите это Халгартам. Они заняли господствующую позицию в производстве генераторов силовых полей только благодаря технологии, найденной на «Марии Селесте».
— А что будет, если мы не вернемся? — спросила Анна. Шокированные взгляды членов Совета и общее молчание заставили ее усмехнуться. — Нельзя же полностью отрицать такую возможность, — добавила она.
— Мы вас не бросим, — уверенно сказала Элейн Дой. — Если возникнет необходимость постройки нового корабля, он будет построен.
При этом она пристально взглянула на североамериканского сенатора, явно собравшегося что-то сказать.
— Совет проработал планы при любых возможных ситуациях, — произнес Найджел Шелдон. — В том числе и самых невероятных. Как заявила вице-президент, в случае возникновения угрозы будут приняты все необходимые меры.
— Военное вмешательство входит в их число?
Никто, даже Уилсон, не осмелился встретиться с ней взглядом.
— Я не верю в такую необходимость, — сказал Рафаэль Колумбия.
— Меня просто удивляет, что в Содружестве так мало внимания уделяется повышению обороноспособности. Особенно в свете теории о защитной функции барьера в Паре Дайсона.
— Кое-что мы предпринимаем, — возразил Рафаэль Колумбия. — Мы посылаем вас, чтобы разобраться в ситуации.
— А если там все плохо?
— Будем реагировать соответствующим образом.
— Какими средствами? У нас уже три сотни лет не было никаких войн.
— У нас семь изолированных планет, и каждая из них откололась от Содружества в ходе военных конфликтов. Последний случай произошел всего двадцать лет назад. Как ни печально это признавать, Содружество имеет достаточный опыт в подобных делах.
— То были гражданские войны, спровоцированные националистическими или религиозными группировками. Большинство жителей Содружества о них и не слышало.
— Что вы хотите этим сказать? — спросила Элейн Дой, едва сдерживая раздражение.
— Всего лишь то, что нескольких «Мстителей Аламо» против действительно враждебных сил будет явно недостаточно.
— Это нам известно. Цель вашей миссии была определена с учетом такой возможности, и вклад капитана Кайма в планирование я только приветствую. Откровенно говоря, я приемлю только его подход к вопросу безопасности. Если рассуждать реалистично, в случае обнаружения вами таких могущественных и враждебных сил они тоже узнают о Содружестве.
Оркестр заиграл легкий вальс, показавшийся Уилсону знакомым. При этом все повернулись, чтобы взглянуть на западный край неба, и капитан облегченно вздохнул. Над крышей дворца поднялась невероятно яркая звезда.
«Второй шанс» вышел на эллиптическую орбиту вокруг Аншана. В конце концов, при наличии червоточины его местонахождение не имело значения. Корабль скользил над самым горизонтом и был полностью освещен солнечными лучами, сделавшими его самым ярким объектом в небе. Появление корабля стало сигналом для начала фейерверка. Над дворцом расцвели изумрудные, золотые и алые сферы, воздух содрогнулся от оглушительного треска и восторженных аплодисментов высоких гостей. Луч главного прожектора поймал Уилсона в пятно белого света, все повернулись в его сторону, и аплодисменты стали еще громче. Уилсон любезно поклонился и жестом подозвал к себе Оскара и Анну, тогда как члены Совета вместе с Ту Ли отошли в сторону. Рядом с Оскаром тут же появился Дадли Боуз и тоже стал хлопать в ладоши, подняв руки над головой.
После окончания фейерверка оркестр перешел к более привычным пьесам, затем открылся буфет, и гости разбрелись по саду. Элейн Дой снова выступила вперед.
— Капитан, я хочу пожелать вам счастливого пути.
До самого окончания приема Уилсон не переставал жалеть о потере личного времени накануне старта. После того как открылся буфет, вечер стал невыносимо скучным. Часа через два он заметил, как Оскар потихоньку улизнул в компании симпатичного парня. Уилсон хотел бы поступить так же и увести с собой Анну, но их уход не мог пройти незамеченным. За последнее столетие он успел позабыть о настоящей цене славы.
Но вознаграждение не заставило себя долго ждать. В восемь часов утра он приехал в комплекс, чтобы пройти сквозь переход. Старший руководящий персонал, конструкторы и техники, инженеры, медики и сотни других людей выстроились вдоль последнего участка дорожки и аплодировали Уилсону, во главе старших офицеров идущему к переходу. И вот он уже сидит на капитанском мостике, готовый к старту, который поставит его на одну ступень с Колумбом, Армстронгом, Шелдоном и Айзексом. Но не с беднягой Льюисом Диланом.
Хотя, если говорить честно, капитанский мостик его несколько разочаровал. Рубка корабля даже старого «Улисса» визуально производила более сильное впечатление, не говоря уж о сложнейших интерьерах судов из фантастических фильмов, заполнявших унисферу. Здесь же он увидел простое помещение с десятью пультами, и только за семью из них в данный момент сидели люди. За стеклянной стеной виднелась комната для совещаний старших офицеров — с обычным столом и двумя десятками стульев. Как капитан и ожидал, в переднюю стену были вмонтированы два голографических экрана высокого разрешения, несмотря на то (недосмотр дизайнеров) что терминалы, стоявшие прямо перед ними, заслоняли нижнюю часть изображения от сидящих сзади.
Но Уилсону и самому некогда было рассматривать стандартные изображения, передаваемые с установленных на корпусе камер. Его зрительные вставки отфильтровывали естественное освещение, концентрируя внимание на виртуальном поле зрения. В результате он почти не видел помещения, зато внимательно следил за иконками, отражающими состояние систем корабля. Уилсон положил ладони на точечные контакты пульта, и в галактике воздушной графики, окружившей его со всех сторон, появились виртуальные пальцы. Прикосновением ярко-желтого виртуального пальца он увеличил иконку шлюзов и убедился, что корабль герметичен. Такой же щелчок по символу внешних связей подтвердил, что топливные резервуары заполнены и судно работает на собственных источниках энергии. Между кораблем и платформой остался только кабель широкополосного канала связи и механические зажимы.
— Состояние экипажа? — запросил он у Оскара.
— Вся команда на борту, в полной готовности.
— Что ж, отлично. Пилот, активируйте силовое поле и отведите корабль от платформы.
— Есть, сэр, — ответил Жан Дювуа.
Этот пилот не одно десятилетие прослужил на Высоком Ангеле, где водил транспортные челноки между парящими в невесомости заводами и с точностью хищной птицы перемещал секции оборудования весом в сотни тонн. До этого он участвовал в разработке контрольных программ для СИ-пилотов космопланов. Все это вкупе с его горячим желанием участвовать в проекте сильно помогло комиссии в выборе кандидатуры. Уилсон считал, что ему повезло иметь на борту столь компетентного специалиста.
В виртуальном поле зрения загорелась иконка связи, оповещающая о вызове Найджела Шелдона. Уилсон прикоснулся к ней, давая согласие на разговор.
— Капитан, — голос Шелдона прозвучал на весь капитанский мостик, — я получаю телеметрические данные. Отсюда все выглядит отлично.
— И отсюда тоже. — На «Улиссе» тоже было множество таких бессмысленных переговоров с официальными лицами. Все это делалось ради потомков и журналистов. Один из цифровых счетчиков в виртуальном поле Уилсона показывал, что число зрителей, следивших за отправлением через унисферу, приближается к пятнадцати миллиардам. — Мы готовы к старту.
Величие момента наконец овладело его сознанием, и голос Уилсона прозвучал со всей серьезностью. Один из экранов рубки показал, как от кормовой части корабля медленно отходят три механических зажима. Из закрывающихся клапанов вылетели три серебристо-белых шарика и унеслись в темноту.
— Надеюсь через год снова встретиться с вами, — сказал Найджел Шелдон.
— Жду этого с нетерпением.
— Успехов, капитан!
Пилот Дювуа запустил малые двигатели центральной цилиндрической секции, и «Второй шанс» медленно отошел от платформы. Ускорение было столь ничтожным, что в условиях небольшой силы тяжести в капитанской рубке Уилсон ничего не почувствовал. Слабые голубоватые огоньки вырвались из сопел и быстро угасли.
— Скорость движения — пять метров в секунду, — доложил Дювуа.
Его голос буквально звенел от радости.
— Спасибо, пилот, — ответил Уилсон. — Служба гипердвигателя, подготовить генератор червоточины к режиму полета.
— Есть, сэр.
Ту Ли не смогла скрыть своего возбуждения. Через мгновение послышались ее команды корабельному СИ, за которыми последовали невероятно сложные манипуляции с энергетическими потоками.
Уилсон приказал эл-дворецкому уменьшить яркость виртуального зрения и снял руки с панели пульта. На одном голографическом экране медленно уменьшалась удаляющаяся сборочная платформа. В центре второго разгоралась круглая бирюзовая туманность. Она становилась все шире, очертания начали расплываться, но звезд сквозь нее еще не было видно.
— Курс выверен? — спросил Уилсон.
— Хочешь проконсультироваться с нашим астрономом? — едва слышно прошептала Анна.
Уилсон предпочел проигнорировать ее слова, гадая, слышал ли их кто-то еще из экипажа.
— Как договаривались, — сказал Оскар. Его ладони плотно прижимались к точечным контактам пульта, а взгляд быстро перемещался, следя за виртуальными символами. — Первый выход в двадцати пяти световых годах от Пары Дайсона.
— Выход в червоточину стабилен, капитан, — отрапортовала Ту Ли.
— Вводите корабль, — скомандовал Уилсон.
Голубой туман сомкнулся вокруг «Второго шанса», словно лепестки закрывающегося на ночь цветка. Связь со сборочной платформой и унисферой оборвалась. Оба экрана показали космический корабль, окутанный бледно-голубым свечением низкоуровневой радиации.
Оскар отключил наружные камеры. Экраны мостика переключились на гравитонный спектр — информацию с датчиков вокруг корабля, регистрирующих слабое эхо внутри червоточины. Эта приближенная версия радара позволяла приблизительно определять местоположение звезд и планет, но не более того.
Уилсон снова активировал виртуальное поле зрения и снова проверил работу всех систем корабля. Все прошло гладко. Его реальный взгляд прошелся по рубке. Инженеры все еще тесно общались с корабельным СИ, следя каждый за своим участком, но было заметно, что люди начали расслабляться. Оскар с довольным видом откинулся на спинку стула. Больше никаких дел у них не осталось. На целых сто тридцать дней.
Назад: Глава 11
Дальше: Глава 13