Невесело быть козлом отпущения
Луч света ударил Эмили в глаза.
Она обняла свою подушку и погрузилась обратно в сон.
Звуки утреннего Розвуда были так же предсказуемы, как рассвет, — лай собаки Клозесов, когда они выходили на свою прогулку вокруг квартала, грохот мусоровоза, звуки шоу "Сегодня", которое ее мама смотрела каждое утро, и кукареканье петуха.
Она резко открыла глаза.
Петух?
В комнате пахло сеном и водкой.
Постель Эбби была пуста.
После того, как Эбби захотела остаться дольше Эмили на вечеринке прошлой ночью, Триста подбросила ее до ворот Уиверов.
Может Эбби до сих пор не пришла домой — когда она в последний раз видела ее, та зависала с парнями, одетыми в футболки университета Айовы с большим изображением хмурящегося талисмана команды, ястреба Херки.
Когда она повернула голову, то увидела свою тетю Хелен, стоящую в дверном проеме.
Эмили вскрикнула и замоталась в простыни.
Хелен уже была одета в длинный свитер из лоскутов и гофрированную тенниску.
Ее очки ненадежно балансировали на кончике носа.
— Я вижу ты уже проснулась, — сказала она.
— Пожалуйста, спустись вниз.
Эмили медленно скатилась с кровати, надевая рубашку, пижамные штаны команды по плаванью Розвуд Дэй и носки с узором в ромбик.
Остаток предыдущей ночи нахлынул на нее успокаивающе, как погружение в горячую ванну.
Эмили и Триста провели остаток ночи отплясывая безумную кадриль вместе с группой парней.
Они болтали без остановки по дороге к дому Уиверов, несмотря на то, что обе были измучены.
Прежде, чем Эмили направилась к машине, Триста дотронулась до внутренней стороны ее запястья.
— Я рада, что встретила тебя. — прошептала Триста.
Эмили тоже была рада.
За кухонным столом Джон, Мэтт и Эбби сонно уставились в свои миски с сухим завтраком.
Посреди стола стояло блюдо с блинами.
— Привет, ребята, — приветливо сказала Эмили.
— Есть ли на завтрак что-нибудь кроме чириос или блинов?
— Я не думаю, что прямо сейчас твоим главным беспокойством должен быть завтрак, Эмили.
Эмили обернулась, ее кровь застыла.
Дядя Аллен стоял около стойки, его взгляд был суровым, в его позе и на лице читалось разочарование.
Хелен прислонилась к печке и была не менее сурова.
Эмили нервно посмотрела на Мэтта, затем на Джона и Эбби, но ни один из них не взглянул на нее в ответ.
— Итак.
Хелен начала расхаживать по комнате, ее чопорные туфли стучали по полу.
— Мы знаем, что вы четверо сделали прошлой ночью.
Эмили опустилась на стул, ее щеки горели.
Ее сердце начало колотиться.
— Я хочу знать, чья это была идея.
Хелен обвела стол взглядом ястреба, выслеживающего добычу.
— Кто захотел ошиваться с этими детьми из школы? Кто решил, что пить алкоголь нормально?
Эбби потыкала в одинокий чирио на своей тарелке.
Джон скрипнул своим стулом.
Эмили держала рот закрытым.
Она определенно не собиралась ничего говорить.
Они с кузенами сформировали узы солидарности, сохраняя молчание к общей пользе.
Так делали Эмили, Эли и остальные несколько лет назад в тех редких случаях, когда кто-нибудь по-настоящему ловил их на чем-нибудь.
— Итак? — резко произнесла Хелен.
Подбородок Эбби затрясся.
— Это была Эмили, — вырвалось у нее.
— Она угрожала мне, мам.
Она знала о школьной вечеринке и потребовала, чтобы я взяла ее туда.
Я взяла в сопровождение Джона и Мэтта, так что мы были в безопасности.
— Что? — задохнулась Эмили.
Она почувствовала себя так, будто Эбби ткнула ее в грудь большим деревянным крестом, что нависал над дверным проемом.
— Это не правда! Как я могла знать о какой-то вечеринке? Я никого кроме вас не знаю!
На лице Хелен было отвращение.
— Мальчики, это была Эмили?
Мэтт и Джон уставились в свои миски с хлопьями и медленно кивнули.
Эмили оглядела стол, слишком злая и обманутая, чтобы дышать.
Она хотела выпалить, что происходило на самом деле.
Мэтт пил из пупка девушки.
Джон танцевал под Чинджи в своих боксерах.
Эбби зажигала с пятью парнями и, возможно, коровой.
Ее ноги начали трястись.
Почему они это делают? Разве они не ее друзья?
— Никто из вас не казался очень расстроенным от пребывания там!
— Это ложь! — завопила Эбби.
— Мы все были расстроены!
Аллен дернул Эмили за плечо, тряся ее сильно и грубо, чего раньше с ней никто не делал.
— Это не сработает, — сказал он тихим голосом, приближая свое лицо к ее.
Она пах кофе и чем-то органическим, возможно почвой.
— Тебе здесь больше не рады.
Эмили сделала шаг назад, ее сердце выпрыгивало из груди.
— Что?
— Мы сделали твоим родителям большое одолжение, — проворчала Хелен.
— Они говорили, что ты сущее наказание, но такого мы никак не ожидали.
Она включила беспроводной телефон.
— Я звоню им.
Мы отвезем тебя обратно в аэропорт, но им придется найти способ заплатить за твой билет домой.
И им придется решить, что с тобой делать.
Эмили ощутила на себе пять пар глаз Уиверов.
Она уговаривала себя не плакать, держаться, глубоко дышать этим фермерским воздухом.
Ее кузены предали ее.
Никто из них не был на ее стороне.
Никто не был.
Она повернулась и побежала в маленькую спальню.
Здесь она побросала свои вещи в сумку.
Большая часть одежды пахла домом — смесью кондиционера Снаггл и маминых домашних специй.
Она была рада, что они не пахли этим ужасным местом.
Прежде чем застегнуть молнию на спортивном костюме, она остановилась.
Хелен, вероятно, позвонила ее родителям и все им рассказала.
Она представила, как ее мама стоит на кухне в Розвуде, держа телефон у своего уха, и говорит:
— Пожалуйста, не отправляйте Эмили обратно.
Наша жизнь без нее идеальна.
Зрение Эмили затуманилось из-за выступивших слез, и ее сердце буквально разболелось.
Никто ее не хотел.
И что дальше будет делать Хелен? Попробует сбагрить Эмили куда-то еще? Военная школа? Женский монастырь? Они еще существуют?
— Я должна выбраться отсюда, — прошептала Эмили холодной, пустой комнате.
Ее телефон все еще лежал в банке из-под джема в холле.
Крышка легко открылась, и никакого сигнала тревоги не было.
Она положила телефон в карман, взяла сумки и сползла по лестнице.
Если бы ей только удалось выбраться из владений Уэверов, она была уверена, что найдет крохотный магазинчик вниз по дороге.
Таков был ее план.
Когда она вылетела на переднюю террасу, она почти не заметила Эбби, которая свернулась калачиком на качелях.
Эмили была так поражена, что уронила сумку.
Рот Эбби сложился в перевернутую U.
— Она никогда нас не ловила.
Так что, должно быть, ты сделала что-то, что привлекло ее внимание.
— Я ничего не делала, — беспомощно сказала Эмили.
— Я клянусь.
— А теперь, из-за тебя мы будем торчать под замком несколько месяцев.
Эбби округлила глаза.
— И для протокола, Триста Тейлор — ужасная шлюха.
Она пытается трахнуть все, что движется, — парень то, или девушка.
Эмили была в растерянности.
Она схватила свою сумку и побежала по дорожке.
Когда она подошла к воротам, коза все еще была привязана к металлическому штырю с колокольчиком на шее.
Веревки было недостаточно, чтобы позволить ей лечь, и, казалось, Хелен не приносила ей воды.
Когда Эмили посмотрела в желтые глаза козы, она почувствовала странную связь — козла отпущения и "плохой" козы.
Она знала, каково это — быть безжалостно и несправедливо наказанным.
Эмили глубоко вздохнула и сняла веревку с шеи козы, затем открыла ворота и махнула рукой.
— Давай, девочка, — прошептала она.
Пошла.
Коза посмотрела на Эмили, и ее губы сморщились.
Она сделала шаг, потом еще один.
Затем она выбежала за ворота и понеслась вперед по дороге.
Казалось, она была счастлива быть свободной.
Эмили захлопнула ворота.
Она тоже была счастлива, что покидает это место.
