ГЛАВА 23
МЕЛБА

Джули ее спасла, как ни крути.

Присные Холдена, по своему обыкновению, ничего не утаили. Разоблаченный Коэн рассказал все, что знал, и приложил к показаниям снятое тайком изображение. Сейчас этот скульптурный портрет молодой женщины был сохранен у Мелбы на ручном терминале. Встречаясь с оператором, она не заметила, как он собирает данные, — а могла бы догадаться. Задним числом промах бросался в глаза.

На том, казалось бы, и делу конец. Властям следовало разыскать ее и, пожав плечами, вышвырнуть из шлюза. Если бы не случилось недоразумения. «Это, — сказал Холден, — Джули Мао». И все увидели Джули. Разница, очевидная для Мелбы, оказалась неразличимой для других. Они ожидали от протомолекулы диверсий, угроз, воскрешения мертвых — и увидели именно это.

Мелба сделала все возможное, чтобы скрыть сходство. С Коэном она встречалась на Земле, при полном тяготении. «Принц Томас» уже приблизился к скоростному пределу Кольца и отключил тягу. В невесомости щеки у нее стали полнее, лицо округлилось. Тогда она распускала волосы, теперь собрала в косу. Модель была бесцветной, а она наложила немного косметики, подправив очертания глаз и губ. Перебор с гримом только привлек бы лишнее внимание, так что она обошлась мелочами. А может, и в том не было надобности.

Рабочий график у нее на «Принце» был плотный. Мелбу — да и остальных — гоняли как собак. Она не возражала. В сервисных тоннелях и шахтах она чувствовала себя безопаснее. Никто из знакомых Клариссы Мао туда попасть не мог. Она держалась подальше от публичных помещений и часто уговаривала кого-нибудь из техников захватить для нее из столовой тюбик с едой.

Между сменами она наращивала свой арсенал.

Холден пока был вне досягаемости. Это казалось смешным: она так трудилась, чтобы выставить его маньяком, жадным до власти, а он и сам, стоило ему вырваться на свободу, фактически назначил себя посланцем человечества. Джули и его одурачила. Самую малость везения — и Холдена убьют в перестрелке, или же его погубит протомолекула. Мелбе останется только подчистить доказательства его невиновности. Это будет несложно.

«Росинант» начинал жизнь как конвойный корвет на огромном линкоре «Доннаджер». Он был хорошо сконструирован и исполнен, но уже несколько лет не проходил профилактики. И в его обороне имелась явная слабость: ближайший к реактору грузовой люк ремонтировали после взрыва, и теперь он наверняка был слабее остальных. Обиходные программы шлюзов уязвимы перед хакерами. Марсиане, конечно, защитили бы код, а Холден, скорей всего, поленился.

Так что Мелба в первую очередь рассчитывала на шлюз. Среди ее запасов появился передатчик с утилитой, открывающей ремонтникам доступ к поврежденным шлюзам. Если она не сработает, вскрыть грузовой люк окажется не так просто. Мелба надеялась раздобыть взрывчатку, однако на «Принце Томасе» обнаружила более серьезное вооружение. В списке оборудования числился мех-экзоскелет. Она надевался на руки и грудь — оставляя ноги открытыми — и позволял, вскрыв металл горелкой, силой разогнуть пластины. К тому же мех был легким и удобным для переноски, а карточка с паролем высокого уровня открывала доступ к складу механики.

Достаточно было войти внутрь. Убить всех, перегреть реактор и распылить корабль на атомы. Если ей хоть немного повезет, взрыв оживит подозрения насчет мины на «Сунг-Ане». Может быть, Мелба сумеет выбраться живой. А нет так нет.

Оставалось только попасть на «Росинант», а пока Мелба вместе со всеми жадно ждала новостей со Станции.

Катастрофа застала ее спящей.

Ей снилось, что она идет через поле у школы. Школа горит, а ей нужно попасть внутрь. Слышны сирены, но в небе не видно темных силуэтов пожарных. А в здании остались люди, и ей нужно к ним. Чтобы спасти или чтобы помешать выбраться, или это одно и то же.

Она уже на крыше, спускается в дыру. Кругом клубы дыма, но она дышит, потому что неуязвима пред пламенем. Она вытягивается, нащупывает пальцами захваты для рук, по которым подтягиваются в невесомости. И чувствует, как кто-то ловит ее за запястье, помогает подняться навстречу огню и дыму. Рен! Она не успела его разглядеть. Горе и вина ударили ее и вышвырнули в залитый голубым светом бар, где вместо столиков стояли койки-амортизаторы. Кругом обедали, болтали, обжимались парочки. Сидевший напротив мужчина был одновременно Холденом и отцом. Она пыталась заговорить, сказать, что не хотела, но мужчина взял ее за плечи и втиснул в мягкий гель. Мелба испугалась было, что он взгромоздится на нее, а он с убийственной силой ударил ее кулаками в грудь, и она проснулась под вопль сирены среди летающих в воздухе шариков крови.

Боль в теле была такой глубокой и необъяснимой, что не воспринималась как боль — просто давала знать: что-то не так. Мелба закашлялась, изо рта через всю каюту брызнула кровь. Она решила, что во сне ненароком привела в действие свои железы, что беда только с ней, но корабельная сирена доказывала, что дело еще хуже. Девушка потянулась за терминалом и не нашла его в креплении. Он плавал в полуметре от двери, вращаясь в воздухе. Звездообразная трещина в эластичном футляре свидетельствовала о силе удара. На экране возникла яркая красная полоса. Нет доступа в сеть. Система слетела.

Мелба подтянулась к двери и запустила открывающий механизм.

Мертвая женщина проплывала по коридору, вытянув руки перед собой. Волосы полоскались, как у утопленницы, левая сторона лица выглядела странно: мягче, круглее и синее, чем следовало. Полуоткрытые глаза были красными от кровоизлияния. Мелба оттолкнула труп и протиснулась мимо. Дальше по коридору медленно подтягивался к вентиляционному отверстию кровяной шар, большой, как футбольный мяч, но из кого вылилась эта кровь, Мелба не увидела.

В широких коридорах ближе к середине корабля было хуже. Тела выплывали из каждой двери, из каждого прохода. Все своевременно не пристегнутое плыло сейчас в сторону носа. На мягких серых стенах остались вмятины от врезавшихся в них терминалов, инструментов и голов. В воздухе пахло кровью и чем-то еще, более интимным.

У гражданского центра трое солдат герметиком прикрепляли труп к стене, чтоб не мешал проходу. Будь здесь сила тяжести, убитых складывали бы штабелями.

— Ты в порядке? — спросила одна из военных. Мелба с задержкой поняла, что обращаются к ней.

— В порядке, — ответила она. — Что это было?

— Черт его знает. Ты из ремонтной бригады, да? — резко спросила женщина.

Мелба кивнула.

— Я Мелба Кох, электрохимик.

— Ну так вали проверять жизнеобеспечение, Кох, — приказала женщина. — Надо думать, ты там нужнее.

Мелба кивнула, раскрутилась от резкого движения, и женщина притормозила ее рукой.

Она никогда не бывала ни в бою, ни на местах катастроф. Разве что в восемь лет, когда на Сан-Пауло налетел ураган и отец прятал семью в убежище корпорации, пока не схлынул потоп. Тогда следы разрушений она наблюдала больше в новостях, чем своими глазами. «Принц Томас» являл собой сцены ада. Кое-где Мелба видела группы лихорадочно трудившихся людей, зато мертвые и умирающие попадались повсюду. Кровь и обломки облачками подтягивались к выходам воздуховодов. При нулевой силе тяжести кровь скапливается в ранах, не очищая их. Раны воспаляются сильнее. Легкие быстрее заполняются жидкостью. Сколько бы ни было погибших, скоро их окажется больше. Если бы Мелба не зафиксировала себя в амортизаторе, ее, как и других, швырнуло бы об стену со скоростью шестьсот метров в секунду. Нет, наверняка не так сильно — этого никто не пережил бы.

Она редко бывала на палубах жизнеобеспечения. Чаще всего они с Соледад и Станни занимались проводкой. Системы водо- и воздухопроводов обслуживали другие бригады, специалисты более высокого уровня с более высокой оплатой. Архитектура этих помещений позволяла надежно разместить все без тесноты, памятной ей по «Сересье». Вплывая в помещение, Мелба с облегчением вздохнула, словно добраться до цели само по себе было достижением.

Здесь пахло озоном и жженым волосом. Молодой человек с иссиня-черными кровоподтеками на лице прикрепился к переборке линем и парой электромагнитов. Он, как гигантской мухобойкой, размахивал чем-то вроде швабры с тяжелой матерчатой сеткой на рабочем конце. Очищал воздух от крови. На изуродованном лице застыл ужас, слезы, стоявшие в глазах, слепили парня.

— Ты! Ты кто такая, черт возьми?

Мелба обернулась. Этот был из флотских, в форме. Правую ногу скрывал сплошной лубок. Торчащая из-под гипса ступня отливала сине-багровым, а тяжелое дыхание мужчины наводило на мысль о пневмонии или внутреннем кровоизлиянии.

— Мелба Кох, штатский электрохимик с «Сересье».

— Кому подчиняешься?

— Группа подчинена Микельсону, — ответила Мелба, с трудом припомнив имя.

Он встречался с бригадой всего один раз и не произвел на девушку впечатления.

— Меня зовут Никос, — сказал мужчина со сломанной ногой. — Будешь работать на меня. Пошли.

Он двигался с неожиданным изяществом. Мелба поторопилась, и ей пришлось уцепиться за захват, чтобы не врезаться ему в спину. Никос длинным коридором провел ее в машинный зал. У одной стены стояла огромная установка из тонкого металла и керамических пластин, по ее краю тянулись предостерегающие надписи на восьми языках. На наружной обшивке виднелись круги ожогов, и в воздухе воняло горелым пластиком и чем-то еще. По центру пластины была пробита двухфутовая дыра, в ней еще торчало человеческое тело, проткнутое обломками металла.

— Знаешь, что это такое, Кох?

— Восстановитель воздуха.

— Главная установка восстановления воздуха, — словно не услышав, сам себе ответил Никос. — И это чертовски нехорошо. Резервные установки в данный момент горят, а запаса третьего уровня хватит примерно на семь часов. Из моей бригады, кто жив, все в работе по горло, так что это чинить тебе, понятно?

«Я не смогу, — подумала она. — Я не настоящий электрик. Я не умею».

— Я… схожу за инструментами.

— Не буду мешать, — сказал Никос. — Пришлю кого-нибудь, если найду.

— Хорошо бы, — сказала Мелба. — А ты как? В порядке? Помочь не сумеешь?

— У меня, похоже, раздавлен таз, и в кишках, наверное, непорядок. Сначала то и дело вырубался, — усмехнулся он. — Но меня по уши накачали из аварийной аптечки, и пока действует. Ну, я полетел.

Она толкнулась в нужную сторону. В горле стоял ком, мозг понемногу выстраивал стену, закрывающую дорогу шоку. Мимо обломков и трупов она добралась до склада, где лежали доставленные с «Сересье» инструменты. Ее карточка открыла доступ. Один ящик оказался расколот, обломки тестеров плавали в воздухе: зеленая керамика и обрывки золотой проволоки. Рен никуда не делся, хотя ящик-гроб, не удержавшись на магнитных присосках, сдвинулся с места. На миг Мелба окунулась в сон о пожаре. Подумалось: может, это все еще кошмар, может, все смерти — просто отражение темноты в ее мозгу? Она положила ладонь на ящик с Реном и не удивилась бы, почувствовав, что он бьется внутри. Накатило головокружение, почудилось, что корабль опрокидывается на нее и вот-вот раздавит. Вся кровь, весь ужас, все покойники, приклеенные к стенам, чтобы очистить место, — все это началось отсюда. Все грехи, которые она совершила и еще совершит, шли из одного центра — из костей под ее ладонью.

— Прекрати, — сказала она себе. — Прекрати сейчас же.

Она взяла набор инструментов и помчалась обратно в машинный зал, к разбитой установке. Никос успел найти еще двоих: парня в штатском и пожилую женщину во флотской форме.

— Вы — Кох? — обратилась женщина к Мелбе. — Хорошо, держите-ка его за ноги.

Мелба поставила ящик с инструментами на палубу, закрепила магнитом и толкнулась к пробитой в установке дыре. Механизм развернули, чтобы труп двигался свободнее. Мелба ухватила мертвого за ляжки, собрав в кулаки ткань брюк, и уперлась в металлический корпус.

— Готовы? — спросил мужчина.

— Готова.

Женщина отсчитала до трех, и Мелба стала тянуть. Поначалу ей казалось, что труп вовсе не поддается, а потом что-то порвалось, толчок отдался у нее в ладонях, и тело высвободилось.

— Одно очко в пользу героев, — похвалил с дальней стороны отсека Никос. Лицо его за это время покрылось пепельной бледностью. Как у умирающего. Мелбе хотелось отправить его в медотсек, но там, наверное, была очередь тяжелораненых. Он скончается либо за работой, либо дожидаясь помощи. — Уберите его в сторонку и закрепите, чтоб не втянуло обратно.

Мелба кивнула, покрепче ухватила тело и оттолкнулась по траектории, оканчивавшейся у дальней переборки. У трупа оказалась промята спина, но смерть наступила мгновенно, так что крови почти не было. Долетев до стены, Мелба закрепила его герметиком и придержала, пока пена схватывалась. Лицо мертвеца оказалось совсем рядом. Она видела пропущенные при бритье волоски. Карию радужку пустых глаз. Ей вдруг захотелось поцеловать это лицо, но она с отвращением отбросила дикую мысль.

Судя по мундиру, человек был из офицеров. Может, лейтенант. Белая карточка на шее, на снимке он смотрит серьезно. Мелба потянула карточку к себе. Не лейтенант — старший лейтенант. Старший лейтенант Степан Арсено, никогда не оказавшийся бы за Кольцом, если б не она. Мелба поискала в себе чувство вины, но для него уже не осталось места. Слишком много на ней уже было крови.

Она собиралась выпустить карточку, когда голосок в голове шепнул: «Наверняка у него был допуск к реактивным ранцам». Мелба моргнула. Мысли как будто прояснились, она огляделась, прогоняя остатки сна и бреда. У нее есть доступ к необходимому оборудованию. На корабле хаос. То, что надо. Вот он — тот самый случай, которого она ждала. Она сорвала карточку со шнурка и сунула в карман. Нервно оглянулась — никто не заметил.

Мелба облизала губы.

— Это нужно чем-то высверлить, — говорил парень. — Головку болта стесало, не отвинчивается.

Пожилая женщина, выругавшись, обернулась к Мелбе.

— У тебя есть что-нибудь подходящее?

— Здесь нет, — ответила Мелба, — но я, кажется, знаю, где лежит дрель.

— Давай скорей, не будем ждать, пока станет душно.

— Ладно, вы пока справляйтесь сами. Я скоро вернусь, — солгала Мелба.