ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
До уничтожения Крессиды 16 часов 24 минут 39 секунд
— Поклонников Хаоса сюда не спускают, — сказал человек в одежде рабочего.
— Теперь понятно, почему, — проворчал Грэйл.
Они шли по темному сырому тоннелю, освещенному лишь желтым светом их карманных фонарей. Проводник, назвавшийся Толленбергом, провел Грэйла и Пожара через замаскированный лаз в подвале административного здания. Первое, что насторожило Грэйла, — отвратительный запах. Когда они зашли по щиколотку в холодную зловонную воду, Грэйл понял, куда они попали: это была канализация.
— Они пытались раз или два, — продолжал Толленберг. — Мангеллан знает, что мы здесь, хотя и недооценивает нашу численность и стойкость. Он посылал сюда своих культистов, но вряд ли знает, как далеко ведут эти тоннели и какой огромный лабиринт внизу. Здесь легко заблудиться, а еще легче попасть в засаду.
Они поднялись на осыпающийся выступ и проскользнули в проржавевшую полуоткрытую дверь. Потом Толленберг повел их вниз по длинной лестнице. Ее ступени были скользкими от постоянно капающей на них грязной воды. Спустившись по лестнице, они увидели еще один тоннель, такой же, как и наверху.
— Мы провели тут достаточно времени. У нас — тех, кто еще свободен и верен Императору, — было время исследовать тоннели, нарисовать карты и найти места, где лучше прятаться. Мы можем пройти весь улей сверху донизу, с одной стороны до другой, выходя из этих труб разве что на несколько шагов. Мы можем…
Толленберг внезапно остановился и замолчал, жестом дав знать ледяным гвардейцам, чтобы они последовали его примеру. Они погасили фонари и стали молча ждать в темноте. И вдруг услышали хлюпающие шаги, приближавшиеся к ним со стороны другого тоннеля в кирпичной стене. Неожиданно шаги затихли, словно те, кто шел, тоже поняли, что они здесь не одни, остановились и стали ждать.
Толленберг осторожно стукнул фонарем по стене три раза, подождал, затем стукнул еще дважды. Стук разнесся эхом по всему тоннелю. Через секунду раздался ответный стук, в четыре раза более быстрой последовательности, и Толленберг снова включил фонарь.
— Все в порядке, — сказал он, — это друзья.
Они встретились на пересечении тоннелей. Толленберг обнял женщину средних лет с пучком рыжих волос на затылке и в точно такой же синей рабочей одежде. Грэйл же с Пожаром были рады тому, что вместе с ней сюда пришли двое их товарищей — Гавотский и Блонский.
— Наши люди могут обыскать весь этот сектор, — объяснил Толленберг. — Если повезет, они найдут и других ваших воинов.
— Но к чему все это? — нетерпеливо спросил Пожар. — Что вы от нас хотите?
— Куда вы нас ведете? — задал вопрос Блонский.
— В безопасное место, — ответил Толленберг.
Анакора была жива.
Ее столкновение с космодесантником Хаоса длилось не более трех секунд, и то, что с ней происходило, она помнила смутно. Знала только то, что сильно ударилась о землю, и теперь едва дышала. Анакора и сейчас слышала гул цепного меча. Он заполнял ее слух и, казалось, был совсем рядом. Она подняла голову, огляделась и увидела, что лежит в сточной канаве совсем одна.
Она слышала, как кто-то отстреливается — вроде из лазерного пистолета.
Полковник Стил!
Она не стала медлить ни секунды и побежала по улице, не думая об опасности, которой подвергалась, и забыв о предателях, которые могли затаиться среди зданий. Анакора бежала не подальше от звуков сражения, как сделали Баррески с Михалевым и как было бы разумнее и правильнее. Нет, она бежала навстречу этим звукам, понимая, что они давно должны были затихнуть и что простому смертному не продержаться так долго в бою против космодесантника Хаоса. Это просто невозможно.
Свернув за угол, Анакора увидела, что происходит невозможное.
На фоне космодесантника Хаоса в черной силовой броне Стил выглядел маленьким и беспомощным. И все же он как-то ухитрялся противостоять страшному врагу: успевал либо уворачиваться от ударов до того, как они обрушивались на него, либо отражать их своим сверкающим силовым мечом, отчего противник казался неуклюжим и неповоротливым. В основном Стил метил космодесантнику Хаоса в лицо, и иногда ему это удавалось. Прямо на глазах у Анакоры полковник пустил кровь врагу: красная линия рассекла его переносицу, добавив к коллекции шрамов еще один, свежий.
Космодесантник Хаоса даже не вздрогнул — видимо, был изрядно накачан болеутоляющими средствами и не почувствовал легкой раны. Анакора знала, что одного его точного удара будет достаточно, чтобы сломать Стилу шею, и хватит одного взмаха цепного меча, чтобы снести ему голову. Полковнику не выжить, если его хотя бы раз подведут рефлексы или аугментика.
Первый лазерный выстрел Анакоры скользнул по силовой броне космодесантника Хаоса, не оставив и царапины. Чтобы пробить броню, требовалось попасть в сочленение доспехов, но Стил все время заслонял цель, и она боялась задеть его выстрелом. Космодесантник, не отрывавший взгляд от Стила, даже не посмотрел в ее сторону. Он достал левой рукой болт-пистолет и не глядя выстрелил в направлении Анакоры. Выстрел вслепую оказался невероятно точным: Анакора едва успела отскочить за угол, как позади нее отвалился кусок стены.
Сделав еще два выстрела, Анакора снова получила ответный огонь из болтера и поняла, что здесь одним лазганом не обойтись. На улице в нескольких метрах от нее стоял большой зеленый грузовик. Дверь кабины едва держалась, и Анакора, сильно дернув за ручку, сорвала ее с петель. Она не водила машину со времени основного курса боевой подготовки и не была опытным водителем, но основы помнила и видела, как работает Грэйл.
Анакора села на водительское сиденье, закрыла глаза, от всего сердца вознесла молитву машинным духам двигателя и, поняв, что они услышали ее, преисполнилась к ним глубокой благодарности.
Кузов задрожал, и грузовик тронулся с места. Машина буксовала, мотор едва не заглох, но Анакора, быстро разобравшись в управлении, увеличила скорость и резко повернула руль. Теперь Стил и космодесантник Хаоса были прямо перед ней.
Как и рассчитывала Анакора, сражающиеся услышали, что на них несется грузовик, и она надеялась, что Стил успеет сойти с дороги. Когда космодесантник Хаоса снова занес над полковником свой цепной меч, тот выполнил отвлекающий маневр: вместо того, чтобы пригнуться и увернуться от его зубьев, бросился навстречу противнику, схватил за локоть, выкрутил руку и толкнул изо всех сил.
Стил не смог вывести противника из равновесия — космодесантник был слишком силен и тяжел, — но заставил его сменить опорную ногу, и это дало крошечный шанс, точнее, время, чтобы прервать бой и отскочить назад. Увидев, что задумал полковник, космодесантник Хаоса попытался схватить его и использовать как живой щит, но Стил оказался на долю секунды быстрее. Анакора вела грузовик точно на цель, вдавив до упора педаль газа.
Космодесантник Хаоса развернулся к Анакоре и, пружиня мощными мышцами ног, стал готовиться к прыжку. В какой-то момент она подумала, что враг прыгнет на капот, выбьет ветровое стекло и схватит ее за горло, но врезавшийся во врага грузовик протащил его метров десять и с лязгом, скрежетом впечатал в каменную стену.
Анакору швырнуло вперед, и она ударилась головой о ветровое стекло, расколов плексиглас. Каска защитила ее, но удар все равно оглушил. Ей показалось, что весь мир перевернулся вверх дном, и тошнота подкатила к горлу. Вдруг чьи-то сильные руки схватили девушку за плечи: Стил забрался в кабину и вытащил ее оттуда.
Но даже сейчас цепной меч подбирался к сердцу полковника, завывая, словно в предвкушении момента, когда вонзит свои зубья в его легкую броню.
Анакора подняла лазган, но Стил крикнул:
— Нет! Оставь меня! Найди других! Выполняйте задание! Я задержу эту тварь, насколько смогу!
Анакора стояла как вкопанная, будучи в полной растерянности. «Если бы мне только дали шанс умереть вместо него!» — думала она. Анакора не могла себе позволить стать тем, кто сообщит остальным о смерти полковника Стила и о том, что она убежала с поля боя, не сделав ничего, чтобы спасти ему жизнь. Это было недопустимо.
Анакора обошла космодесантника со спины — теперь его огромная фигура возвышалась между ней и Стилом — и, переключив лазган на огонь очередями, стала обстреливать противника, до тех пор, пока аккумулятор лазгана полностью не разрядился. Лазерный огонь все-таки прожег силовую броню и сдвинул наплечник. Но Стил уже упал на одно колено и был больше не в силах отражать удары противника.
— Уходи! — прохрипел полковник сквозь сжатые зубы. — Это приказ, рядовой Анакора. Беги!
У нее не было выбора. Анакора побежала, потому что всем солдатам Имперской Гвардии прежде всего внушали одну вещь, одну мантру, с которой они жили: приказ нужно исполнять немедленно и без размышлений.
Анакора побежала, понимая, что Стил прав и что она не помогла бы ему, если бы осталась и погибла рядом. Она знала, что Император не одобрил бы то, что она напрасно отдала свою жизнь, найдя для себя такой легкий выход.
Анакора бежала, и призраки Астарот Прим завывали в ее ушах.
Зубья цепного меча издали за ее спиной последний пронзительный вой, и наступила тишина.
Проклятый зуд распространился по всей руке и перешел на плечо.
Пожар почти желал, чтобы космодесантник Хаоса погнался за ним, а не за Стилом. И он снова мечтал сойтись в схватке с гвардейцами-предателями. Не только потому, что хотел служить Императору, сражаясь во славу Его, но теперь было и нечто большее. Сражаясь, Пожар не чувствовал, что с ним происходит. Он почти верил, что, когда бой закончится, все снова будет в порядке, и что, тратя силы на праведное дело, он сможет очиститься, повернуть вспять процесс этой…
Пожар не мог произнести это слово даже мысленно.
Он отрубил бы себе руку, чтобы серая шерсть дальше не разрасталась, если бы у него была возможность сделать это так, чтобы другие не узнали о его позоре.
Сейчас он пытался об этом не думать и сосредоточился на окружавшей его мрачной обстановке канализационных тоннелей и на своих товарищах. Сержант Гавотский вместе с Толленбергом возглавляли группу из шести человек. Остальные ледяные гвардейцы шли за ними, а рыжеволосая женщина была замыкающей.
— Сколько вас здесь? — спросил Гавотский.
— Пара сотен, — сказал проводник. — До войны мы были гражданскими — шахтерами, администраторами, учителями. Когда Хаос стоял на пороге, мы собрались в часовнях и молили Императора, чтобы Он указал нам путь. Когда часовни разрушили, Он привел нас в эти тоннели.
— Вы должны были остаться и сражаться, — проворчал Блонский.
— Мы сражаемся сейчас, — заверил его Толленберг. — Сражаемся за наши души, чтобы сохранить их чистыми, учимся пользоваться оружием, которое нам удается подобрать, и готовимся к дню, когда армия Императора вновь сюда придет, чтобы освободить наш мир. Настанет день, и мы снова выйдем на улицы и ударим по врагу с тыла, будем сражаться и умирать за славное дело Императора.
Его слова что-то всколыхнули в сердце Пожара. Ему так хотелось сказать этому жаждущему спасения молодому человеку, что спасение близко и ледяные гвардейцы — лишь авангард колоссальной освободительной армии; что верных граждан Крессиды не оставят в беде. Пожару хотелось присоединиться к этим людям и сражаться за их освобождение — воистину славное дело.
— Мы выполняем задание, — сказал Гавотский, переходя к делу. — У нас особая миссия. Мы здесь, чтобы спасти одного человека.
— Исповедника Воллькендена, да, — кивнул Толленберг. — Мы знаем о нем.
— Тогда вы знаете, что нам нужно попасть в Ледяной дворец.
— А вы, наоборот, уводите нас от него, — внезапно вмешался Грэйл. Он сверялся с компасом в желтом свете фонаря, но так как в отличие от Палинева не был большим специалистом в этом деле, ему понадобилось некоторое время, чтобы подтвердить свои подозрения.
Они шли друг за другом по узкому кирпичному выступу, но вскоре выступ стал слишком узким, и пришлось сойти в воду. Пожар почувствовал, как по его ноге скользнуло что-то холодное и извивающееся.
— Идти прямо к дворцу опасно, — сказал Толленберг. — Хоть здесь, внизу, и нет солдат Мангеллана, есть другие твари, страшные чудовища, скрывающиеся во тьме. И чем ближе к Ледяному дворцу, тем страшнее скверна.
— Мы не боимся вонючих мутантов, — проворчал Пожар.
Толленберг долго смотрел на него хитро и прищурившись, а потом тихо сказал:
— Я знаю, что вы не боитесь. Просто мы можем помочь вам избежать страшных опасностей — если вы поверите нам.
Что-то здесь было не так…
Как только они вошли в освещенную свечами часовню, Блонскому сразу стало все понятно. Он выпрямился, и его рука скользнула к лазгану.
Они поднялись еще по одной лестнице, на этот раз короткой, и Толленберг постучал по нижней стороне крышки люка в потолке: тот же сигнал, что и раньше, три стука, пауза и еще два. Крышка отодвинулась, и в люке на фоне яркого света появился силуэт еще одного человека в рабочей одежде. Человек протянул им руку.
Блонский пролез через люк вторым из ледяных гвардейцев, после Пожара, — и мгновенно почувствовал зловоние Хаоса. Но поскольку после долгого пути по канализации воняло ото всех, обнаружить источник вони было невозможно. Оглядевшись вокруг, Блонский нигде не заметил явной угрозы.
Он подумал, что, возможно, так его чувства отреагировали на осквернение этого некогда святого места. Местные лоялисты предприняли некоторые усилия, чтобы вернуть себе эту часовню, восстановить алтарь и стереть с ее стен отвратительные руны Хаоса, — но все же Блонский чувствовал, что дух Бога-Императора покинул это место, и ничто не вернет его сюда.
В одном конце часовни две украшенных колонны были расколоты, из-за чего частично обвалился потолок. Сквозь разбитое окно проникали слабые лучи дневного света, среди развалин блестели осколки цветного стекла. Настенные гобелены сорваны и сожжены.
Здесь были еще люди — тридцать или сорок человек, в таких же синих рабочих костюмах, напоминавших униформу. Они то ли скребли полы, то ли пытались собрать остатки разбитых сокровищ, то ли просто стояли на коленях перед алтарем и тихо молились. Заметив четырех пришельцев, они с надеждой и трепетом в глазах стали подниматься на ноги и приближаться к ледяным гвардейцам.
И в этот момент Блонский, заметив их странную волочащуюся походку и клочья серой шерсти, торчавшие из синих рукавов, понял, что происходит. Он схватил лазган, развернулся и выстрелил в голову рыжеволосой женщине, которая в тот момент помогала Гавотскому подняться по лестнице. Она упала, на лице ее застыло удивленное выражение, а Блонский повернулся, чтобы разделаться с Толленбергом.
Но он опоздал: молодой светловолосый проводник уже лежал возле ног Пожара, который сдавливал руками его горло так, что между пальцами текла кровь.
— Я тебя предупреждал! — прорычал Пожар. — Я говорил, что это сделаю. — Когда Толленберг умирал, синяя роба соскользнула с его плеча, и Блонский заметил на его коже ярко-зеленую бородавку — доказательство того, что он не ошибался.
Грэйл тоже схватился за оружие. Гавотский поднялся на ноги, окинув всех таким же изумленным взглядом, какой был той женщины.
— Это засада, сержант! Они — мутанты! Все они — вонючие мутанты!
«Это уже становится привычкой, — думал Стил. — Ты встречаешь свою смерть и примиряешься с ней ради того, чтобы потом испытывать страшные муки возвращения к жизни».
На этот раз даже механические части мозга отключились. В его воспоминаниях остался лишь бой — тот момент, когда цепной меч разорвал бронированную шинель и плоть под ней. Истекая кровью, Стил упал лицом вниз и потерял сознание. Космодесантник Хаоса мог и должен был добить его. Почему он этого не сделал?
Стил не чувствовал ног. Окружившие его гвардейцы-предатели схватили полковника за руки и куда-то потащили. Ноги волочились по земле, от шинели остались свисающие лохмотья пластфибра. Грудь и живот были стянуты синт-кожей.
— Он очнулся! — прохрипел голос возле его уха.
— Да? Тогда почему мы его до сих пор несем? — Стил почувствовал, как ствол лазгана уперся в его спину, и второй голос прорычал: «А ну пошел, императорский прихвостень!»
Ответ Стила был предельно краток, но выражал все, что полковник думал о еретиках и их приказах.
Еретик в ярости замахнулся было прикладом, но один из дружков удержал его руку.
— Лучше не рискуй, — сказал он. — Он и так едва живой. Если ты проломишь ему череп и разбрызгаешь по улице мозги, что скажет он, когда узнает?
Стил едва заметно улыбнулся. Предатели подтвердили то, о чем он и так догадывался: их вождь в улье Йота хотел заполучить Стила живым. Вероятно, Мангеллан намеревался допросить его о группе: их численность, намерения и текущее местонахождение. Но это ему не поможет.
Враги отобрали у Стила оружие, полевой рюкзак и даже меховую шапку, вывернули все карманы. Они думали, что полковник беспомощен. Но они ошибались.
Самое сильное оружие Стила было внутри: механическое плечо исправно, а бионический глаз почти закончил цикл восстановления и перезарядки. Стил уже мог им видеть, хотя пока расплывчато. Он активировал индикатор, указывавший на то, что глаз целиком восстановится через пятьдесят восемь минут.
Тем временем предатели окажут ему услугу. Пусть сейчас он пленник, но враги несут его туда, куда нужно попасть, — в Ледяной дворец, к исповеднику Воллькендену.
