ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
До уничтожения Крессиды 20 часов 32 минуты 13 секунд
Казалось, что снаружи улей Альфа не пострадал. Внутри же все было иначе — не осталось почти ни одного строения без следов отгремевшей войны: мосты взорваны, смотровые площадки разрушены, резервуары для воды уничтожены. В кабине лежавшей вверх дном обгоревшей «Химеры» гнили тела двух стрелков и водителя. Трупы были повсюду: куски человеческих тел устилали улицы и торчали из-под обломков рухнувших зданий. Кое-где встречались остатки баррикад, построенных из подручных средств.
Естественный свет не проникал глубоко в улей, а электрический горел не везде и с перебоями, оставляя между фонарями большие темные пространства. Грэйл вел машину по узким улицам, некогда заполненным людьми. Теперь улицы опустели, поскольку большинство людей погибли, а выжившие присоединились к еретикам и ушли с ними в новый кровавый бой.
Даже сейчас в улье был слышен шум двигателей боевых машин и работающих механизмов. Иногда раздавались и человеческие голоса — безумный смех или душераздирающие крики.
Все это являло собой скорбное зрелище, особенно для солдат, которые еще вчера защищали такой же улей. Разница была лишь в том, что стены улья Альфа разрушены вторжением снаружи, а стены улья Йота уцелели, потому что его постигла гораздо худшая участь — атака изнутри.
Когда Грэйл попытался завести двигатель найденного грузовика, тот взревел, как раненый зверь. Отраженный от стен и потолка неестественный звук был настолько громким, что все чуть не попадали с мест. Гавотский выдал Грэйлу рваный черный плащ, снятый с мертвого культиста, и точно таким же снабдил Баррески, севшего в кабину грузовика рядом с Грэйлом. Никто не хотел даже прикасаться к одежде еретиков, не говоря уже о том, чтобы ее надевать, но пришлось.
— Культист, которого я допрашивал, говорил о Ледяном дворце, — сказал Стил, — цитадели вождя хаоситов. Где этот дворец находится, он не сказал, но понятно то, что это должно быть самое защищенное здание в городе. А это значит, что оно находится в центре и, вероятно, на одном из верхних уровней улья. Прежде чем враг узнает о нашем прибытии, мы должны продвинуться к центру и как можно ближе подойти к цели.
Враги на пути пока не попадалось, лишь в переулках изредка мелькали чьи-то силуэты, и однажды увидели типа в черном плаще, который свалился в водосточную канаву, что-то напевая себе под нос. Но когда грузовик в очередной раз свернул за угол, там оказалось порядка двух десятков культистов.
Похоже, они устроили пирушку на развалинах — кругом валялись пустые бутылки. Сейчас кутеж утих, и большинство его участников лежали пьяные, но, заметив новоприбывших, сразу очухались. Приняв вальхалльцев за своих товарищей, приехавших праздновать победу, пьяные культисты устремились к ним с радостными воплями, окружили грузовик, стали его раскачивать и стучать по бортам.
С трудом преодолевая естественное отвращение к еретикам, Грэйл заставил себя изобразить улыбку и показал через окно поднятый большой палец. Сидевший рядом с ним Баррески тоже попытался изобразить приветственный жест, но заставить себя улыбнуться не смог. Впрочем, культисты были настолько пьяны, что вряд ли это заметили. Однако если они заберутся в кузов грузовика и увидят отряд вальхалльских ледяных гвардейцев, начнутся проблемы.
Следовало поскорее выбираться отсюда, но впереди тоже было полно культистов, и Грэйл понимал, что ему придется либо еле ползти, преодолевая невероятное искушение кого-нибудь раздавить, либо именно это и сделать. Все же Грэйл сумел, сохраняя хладнокровие, аккуратно проехать сквозь толпу.
Спустя мгновение Баррески крикнул, вскакивая с сидения:
— Стой! Останови здесь!
Не понимая, что случилось, водитель резко нажал на тормоз.
Баррески выскочил из кабины и подбежал к трупу офицера Имперской Гвардии. Грэйл, увидев эту картину, чуть не рассмеялся от облегчения. Опасности не было, просто его товарищ-танкист заметил ценное снаряжение, которое можно было снять с мертвеца, и не смог проехать мимо. Баррески снял металлическую перчатку с руки мертвого гвардейца и, сияя от счастья, возвращался со своей добычей в кабину.
— Классная перчатка, — сказал Грэйл. — Для чего она?
— Силовой кулак, будто не знаешь, — ответил Баррески, слегка удивленный вопросом товарища. — Надеваешь его на руку, он создает силовое поле, и ты бьешь с силой десяти человек. Вроде не поврежден, разве что обшивка слегка обгорела. Никогда не приходилось пользоваться такой штукой, но я видел, как она действует в бою. Уверен, разберусь, как включить.
— Включить? — удивился Грэйл. — Да ты ее еле поднял!
— Когда эта штука включена, — сказал Баррески, — она сама себя поднимает.
В этот момент раздался стук по задней стенке кабины: полковник напоминал, что время не ждет. Грэйл снова нажал на газ, и вскоре они выехали на улицы, относительно незатронутые боевыми действиями. Ехать здесь было немного легче, и укрытий больше. Вокруг располагались дома обитателей нижних уровней улья. Ряды крошечных окон тянулись до самых крыш.
За пару часов им удалось проехать довольно большое расстояние, но потом, как и следовало ожидать, культистов на пути стало больше. Чем глубже они забирались, тем больше врагов попадалось, как ни старался Грэйл их объезжать. Казалось, все передвижения противника сосредоточились вокруг большого черного здания. Очевидно, это был мануфакторум, и, судя по дыму из его огромных труб, он работал.
Сделав полный разворот, Грэйл повел грузовик обратно, в темный жилой сектор. Он остановил машину в тени, куда не доходил свет фонарей, и когда Баррески поинтересовался, в чем дело, объяснил:
— Там полно еретиков. Кто-нибудь из них обязательно нас заметит и начнет задавать вопросы.
Грэйл хотел посоветоваться с полковником Стилом и попросить разрешения покинуть грузовик. Он очень удивился, когда увидел, что его товарищи начали высаживаться из кузова.
— Думаю, ты прав, Грэйл, — сказал Стил. И тут Грэйл понял, что благодаря аугментике полковник прекрасно знал, что происходит снаружи, и наверняка слышал каждое слово водителя. — Слишком рискованно ехать через толпу. Пора двигаться наверх.
Палинев первым нашел лифт.
Следуя приказам Гавотского, ледяные гвардейцы разошлись искать пути, ведущие к верхним уровням улья. Палинев крался вдоль темной улицы, пока не обнаружил, что приблизился на слишком опасное расстояние к мануфакторуму, о котором говорил Грэйл. Он видел, что на освещенной территории толпятся культисты, и старался держаться вплотную к стене, чтобы они его не заметили. Перед ним была лестница. Палинев осторожно поднялся по ней и с разочарованием обнаружил, что она ведет лишь на высокий мост. Он решил разведать путь дальше, но вдруг его внимание переключилось на то, что происходило прямо под ним.
У мануфакторума не было крыши. Похоже, ее отсутствие не являлось результатом военных действий, потому что все шесть стен остались целы. Видимо, это здание было так задумано с самого начала. Внутри него Палинев увидел огромный круглый бак, наполненный чем-то, напоминавшим жидкий огонь. Над ним свисали толстые цепи, закрепленные на полиспастах. Многие из них спускались прямо к баку, вокруг которого с громкими возгласами и песнями бегали сотни культистов. Кое-кто из них работал с рычагами серых приземистых механизмов, нажимая на них в какой-то загадочной последовательности.
От жара огня у Палинева пересохло в горле — и не только от этого.
Военная машина Хаоса работала, производя, как и некогда Империум, железо из богатой руды Крессиды. Теперь хаоситы, используя свои грязные технологии, делали из этого железа оружие, броню и боевую технику. Крессида пала, и ее захватчики вооружались для новых завоеваний.
Двери лифта оказались за углом узкого коридора, вдали от вражьих глаз. Нажав на светящуюся руну вызова, Палинев бросился в укрытие. Послышался лязг и скрежет механизмов кабины, которая поднималась с самого нижнего уровня подулья. Лифт был пуст и, как выяснилось, работал. Палинев, осторожно перейдя мост, направился обратно, чтобы доложить о находке.
Через несколько минут девять ледяных гвардейцев набились в тесную кабину лифта, и Стил нажал одну из самых верхних рун на стене.
Путь наверх, казалось, занял целую вечность. Руны на стене последовательно загорались, отмечая каждый из ста с лишним уровней улья. Палинев, как и все остальные, был начеку, опасаясь, что, если кто-то услышит шум поднимающегося лифта, сможет его остановить, и солдаты, находящиеся в кабине, станут легкой добычей.
У него дрогнуло сердце, когда лифт вдруг остановился, но двери не открылись, и в кабине раздался негромкий, но настойчивый звуковой сигнал.
Гавотский вздохнул.
— Этого я и боялся. Без кода доступа нам не подняться выше. Это сделано, чтобы жители подулья не попадали на верхние уровни.
— Дайте-ка, я посмотрю, — сказал Баррески. Он достал нож, вставил лезвие в вертикальный шов рядом с рунами и со знанием дела отколупнул им панель в стене. За ней обнаружилось переплетение множества проводов. Палинев затаил дыхание, когда его товарищ бесцеремонно запустил в них руки.
Не обращая внимания на искры и треск, которыми машинные духи выражали свое недовольство, Баррески оборвал несколько проводов, звуковой сигнал прекратился, и лифт снова поехал наверх.
— Маленький фокус, которому я научился в детстве, — с ухмылкой произнес Баррески.
Наконец они достигли своей цели. Двери с грохотом открылись, и девять солдат вышли на широкую пустую улицу.
Контраст с нижними уровнями был огромный. Хотя вокруг по-прежнему стояли здания, здесь их разделяли широкие аллеи и площади. Через прозрачные панели в крыше улья, находившейся на десять уровней выше, сюда проникал солнечный свет. Внизу архитектура была строго утилитарной, а здесь имелись статуи, резные колонны, фонтаны и гаргульи. Административные здания отмечались гербом в виде орла над входом. Увидел Баррески и жилые дома с широкими окнами и балконами.
Хаос везде оставил свои следы: многие стены были осквернены нечестивыми знаками, большинство помещений разграблены, некоторые сгорели. И очень холодный воздух, гораздо холоднее, чем внизу, — почти как снаружи.
Стил обнаружил и еще кое-что — инфопанель с белым прямоугольным корпусом на вращающейся подставке. Полковник подозвал к себе Баррески, и тот подтвердил, что это общественный терминал. Его интерфейс был максимально доступен. Встроенные руны читались легко. Вскоре Баррески вывел на экран инфопанели план улья и показал Стилу, как получить подробный план каждого уровня и сектора. Потом он с восхищением наблюдал, как полковник быстро просматривает карту за картой, казалось, даже не прочитывая названия, но Баррески был уверен, что все подробности каждой карты оставались в аугментической памяти Стила.
— Космопорт, — пробормотал Стил, задержавшись на секунду у карты. — Полезная информация. Значит, мы сможем выбраться отсюда, если повезет.
— И ни одного упоминания о Ледяном дворце, сэр? — спросил Баррески.
— Я и не ожидал найти его на картах. Думаю, Ледяной дворец появился в городе недавно, Мангеллан построил его для себя.
Гавотский предложил послать кого-нибудь на разведку на крышу одного из самых высоких зданий.
— Мы уже близко к центру, — сказал он. — Если дворец здесь, на этом уровне, он должен быть виден. Если нет, — очевидно, мы зря тратим время.
Разумеется, первым вызвался идти на разведку Палинев. И все удивились, когда Стил послал вместо него Грэйла.
— Поднимайся наверх, — приказал он, — быстро осмотри местность и бегом вниз. На тебе до сих пор плащ культиста, так что если еретики тебя заметят, возможно, примут за своего. Но я бы на это не слишком рассчитывал.
Грэйл скрылся в жилом здании и через несколько минут вышел на один из верхних балконов. Обнаружив крюки в кирпичной кладке, он, цепляясь за них, стал карабкаться по стене на крышу. Лишь тогда Баррески понял, почему задание поручили его товарищу-танкисту: из всех бойцов только у Грэйла есть железное алиби непричастности к уничтожению вокс-передатчика, и обеспечил его он, Баррески. Таким образом, Грэйл был единственным, кому Стил мог позволить так далеко уйти от отряда в одиночку.
Через несколько минут Грэйл вернулся, раскрасневшийся и запыхавшийся.
— Ледяной дворец на этом уровне, — доложил он. — Он на всех уровнях, которые выше. Фундамент находится на пару уровней ниже, а сам дворец уходит далеко вверх. Будто живой, словно его не построили, а он… сам вырос.
— Как те деревья в лесу, — сказал Михалев.
— Да, как они, — подтвердил Грэйл. — Дворец огромный, площадью не меньше километра, и все пространство вокруг в развалинах, будто он пробивался вверх, разрушая все на своем пути. Я видел огромные ледяные мосты, ведущие к нему с улиц.
— И далеко он? — спросил Стил.
— Трудно сказать, учитывая его размеры, — ответил Грэйл. — Наверное, пешком часа три-четыре. Но на улицах кругом патрули гвардейцев-предателей, ими заполонен весь путь к дворцу. Думаю, ехать туда на машине опасно.
— Мангеллан хорошо себя защитил, — сказал Стил. — Меньшего я и не ждал. Шум мотора непременно услышат, и вряд ли кого обманут одеяния культистов.
Это было приятной новостью для Баррески, у которого от соприкосновения с воротником культистского плаща сильно чесалась шея. Он немедленно сбросил его с плеч, скомкал и швырнул в ближайшую канаву.
— Следует принять как факт, — сказал Гавотский, — что так далеко проникнуть в тыл противника нам помогла скрытность и маскировка. Когда мы отправлялись на задание, думаю, все знали, что наши шансы на выживание невелики. А когда мы узнали, что Воллькендена доставили сюда, в улей Йота… задание превратилось в настоящее самоубийство. Сегодня многие из нас погибнут, но помните: если хотя бы один сделает невозможное и спасет исповедника, это будет победа, которую восславят в веках. Мы сохраним память о Вальхалльском триста девятнадцатом на тысячелетия. Думаю, за это стоит сражаться.
Они услышали, как приближается первый патруль.
Вальхалльцы укрылись в галерее огромного либрариума, присев за колоннами, пока по прилегавшей к ней площади маршировал взвод гвардейцев-предателей. Ледяные гвардейцы наблюдали за ними, а Блонский в это время присматривал за своими товарищами. Он думал, не настал ли момент, когда тайный предатель среди них проявит себя и выдаст их врагу? Или, возможно, потеряет самообладание от страха и сбежит?
Когда взвод предателей прошел мимо, ледяные гвардейцы вздохнули с облегчением и двинулись дальше — все, кроме Пожара, который, как всегда, рвался в бой.
Блонскому казалось, что, вопреки всякой логике, чем глубже они заходили в улей, тем холоднее становилось. Это был долгий и тяжелый день, но Стил продолжал уверенно шагать вперед, Гавотский уже начал слабеть, хотя изо всех сил старался не показывать этого.
Наконец это случилось — момент, которого они все боялись.
Стил, услышав, увидев или почувствовав неладное, бросился к Палиневу и буквально за секунду до того, как все услышали треск лазгана, отшвырнул разведчика в сторону с того места, куда попал выстрел. Снайпер, должно быть, прятался на крыше поблизости, но Блонский не успел его обнаружить. Стил бросился бежать, крича солдатам, чтобы они следовали за ним. Вскоре по улице ударили, словно молнии, еще два лазерных выстрела, но вальхалльцы успели свернуть за угол и скрыться из поля зрения снайпера.
— Мы не можем оставить это просто так, — возмущался Пожар. — Не позволим безнаказанно стрелять по солдатам Императора! Мы должны…
— Мы не можем убивать здесь каждого еретика, как бы нам ни хотелось, — решительно прервал его Гавотский, — а должны сосредоточиться на том, чтобы добраться до Ледяного дворца. Это значит, надо убираться отсюда, пока снайпер не вызвал подкрепление.
Они перебежали еще одну площадь, прошли через богато украшенную арку и направились дальше по широкой улице. Стил шел впереди, но вдруг его что-то остановило, и он, прислушавшись на секунду, повел отряд в другом направлении. Они обогнули с угла ретрансляционную станцию генераториума, и теперь уже Блонский услышал топот шагов впереди, заставивший вальхалльцев снова сменить направление.
Они подошли к широкой лестнице, ведущей на другой уровень улья, но появившиеся впереди четверо гвардейцев-предателей сразу открыли огонь. Ледяные гвардейцы скрылись в лабиринте переулков, пробежав столько поворотов, что Блонский окончательно потерял чувство направления. Тут Стил снова остановился, прислушался, крикнул: «Сюда!» и повел своих солдат через зияющий вход в жилой блок. В этот момент Блонский услышал направленный вой ранцевого двигателя и заметил, как сзади мелькнула серая тень.
Он чуть не вздрогнул. За ними кто-то… или что-то охотилось с прыжковым ранцем. Все понимали, что ни один имперский гвардеец, неважно, предатель он или нет, не способен носить на себе такую тяжесть.
Они бежали по коридору, покрытому ковром. С обеих сторон двери в некогда роскошные комнаты были выломаны, а мебель превращена в груды обломков, среди которых валялись тела убитых. «Имперские граждане, — подумал Блонский. — Они прятались в своих домах, когда начались бои, и в них же погибли. Подлые трусы — все до одного! Они получили то, что заслужили».
Воины снова вышли на улицу, и теперь топот шагов несся отовсюду.
— Они везде! — вздохнула Анакора.
— Не совсем, — сказал Стил. — Мы имеем дело с одним взводом предателей. Возможно, это человек сорок, максимум пятьдесят, но они знают местность и куда мы направляемся. Поэтому отрезали нам путь к Ледяному дворцу и следуют позади, чтобы не дать нам пойти в обход.
— Тогда мы пройдем по их трупам! — воскликнул Пожар.
Стил вздохнул и кивнул, посмотрев на него.
— Дворец в том направлении, — указал он. — Только не забывайте, что наша цель — добраться до дворца и спасти исповедника Воллькендена. А это значит, что если нам не удастся убить всех еретиков, пусть будет так. Об этом вместо нас позаботятся вирусные бомбы.
— Да, сэр, — хором ответили ледяные гвардейцы.
— Мы ударим по врагу жестко и быстро, — сказал Гавотский. — Прорвемся сквозь его оцепление и пойдем дальше, не останавливаясь ни на секунду.
— Товарищи, — сказал Стил, — приготовьтесь к самому важному бою в вашей жизни.
Блонский стоял достаточно близко к Пожару, чтобы услышать, как молодой солдат прошептал: «Чертовски вовремя!»
