Глава девятая
Верхние слои атмосферы были жесткими и холодными, но даже здесь он чувствовал теплое биение нечестивой жизни, пульсирующей внизу. Изер знал, что если посмотрит вниз, то увидит ту же самую картину, которая сводила его с ума все последние месяцы, но не мог просто закрыть глаза и отказаться верить. Он пришел сюда не просто так, ибо все в этом мире происходит по воле Архитектора Судеб.
К горлу подкатила мерзкая тошнота, священник отправился в свободное падение. Он открыл глаза и увидел желтоватые берега облаков, разбегающиеся перед ним, а потом погрузился в разящую нечистотами грязную жижу. Она толстым липким слоем осела на коже, сдавила дыхание, словно больное легкое. Но Изер знал, на следующем слое будет еще хуже.
Как обычно, сначала раздались звуки. Завывание ветра и зловещее булькание гнилых облаков бормотанием включенной пилы разрезала клятва, изрыгаемая триллионами крохотных ртов. Священник попытался приготовиться, но ужас все равно подступил к горлу за секунду до удара.
Мухи. Почти твердая глыба жирных мух с полкилометра глубиной, гнусный черный хор паразитов. Они со всего размаха врезались в тело Изера, покрывая кожу оболочкой из толстого слоя запекшейся крови, залезали в нос и уши, набивались в рот и глазницы. Рев миллионов разрываемых тел наполнил разум священника, но он не останавливался, все глубже погружаясь в мушиную массу, дико молотя руками по окружающей сминающейся плоти.
Только и дальше не было успокоения. На секунду Изер даже взмолился, чтобы насекомые вернулись, чтобы живые существа поддерживали его, только бы не видеть. Но их скользкая хватка постепенно ослабела, человек проскальзывал все ниже и ниже, пока слой мух не истончился и на священника не обрушился, выжимая пот из тщедушного тела, тяжелый липкий воздух.
Он открыл глаза. Он должен был это сделать. Архитектор хотел, чтобы он все видел.
Изер знал, что на самом деле все будет выглядеть не так. Но чувства не обманывали. Его глазам постоянно представала колонна, раздирающая пурпурные небеса, цветок темного пламени высотой в милю. Жар, сочащийся из него, был влажным и тяжелым, он наблюдал за священником. Священник чувствовал холодный, невыносимо страшный, жестокий разум, горящий напротив него. Зло говорило с ним, насмехалось неслышными словами. Оно смеялось. Оно видело его, знало, насколько человек слаб и жалок.
Священник посмотрел вниз. Так хотел Архитектор.
Миллионы миллионов трупов кучами валялись на влажной бледной земле страдания. Изер знал: это все хорошие люди, мужчины и женщины, которых Архитектор хотел привести к свету. Эта мерзкая злобная тьма забрала их, поработила и убила всех, теперь живя за счет своих жертв, как хищник, питающийся падалью.
Они - топливо для огня. Эта тварь жила, поглощая святость и истину, и черное жаркое пламя лизало поверхность земли, превращая мертвецов в хрупкие кучки пепла. Ей были нужны порядочность, честность, чистота. Она жила, извращая праведность, превращая ее в нечто иное, в свою еду. Эти женщины и мужчины были последним шансом человечества, единственными, кто обладал достаточной силой, чтобы узреть истину воли Архитектора. Злая сила жрала их, угрожая проглотить всех в мире, пока ничего не останется.
Когда-нибудь придет черед Изера стать топливом для пламени тьмы.
Если только его не остановить. Таково было послание Архитектора. Именно поэтому Он показывал священнику все эти ужасы. Видение говорило не о настоящем, а о грядущем, когда восторжествует зло, а паства Архитектора будет лежать среди груд мертвых тел. Но будущее можно изменить, если только Изер и священные воины Императора смогут найти кошмар и убить его до того, как тот станет всепожирающим огнем.
Изера подхватила огромная невидимая рука, потащив его вверх, прочь от долины смерти, сквозь слой мух и грязные облака. Быстрее, дальше, в грубый холод космоса.
В последний момент перед его глазами всегда представала одна и та же картина: мир, который надо очистить. Бледный, покрытый облаками, похожий на огромную катаракту, он гнил на орбите раздутой, умирающей звезды, как будто адская планета заразила ее злом.
Потом все вокруг обволакивала тьма, и видение кончалось.
Изер рассказал Сарпедону о послании Императора в новом храме Дорна. В воздухе стоял тяжелый запах старого машинного масла и курящихся благовоний, под потолком металось эхо молитв.
– Такое же, как обычно?
– Нет. Более интенсивное, лорд Сарпедон, более реальное.
– Как будто ты стал ближе?
– Да. Да, именно так. Мы близко. Я чувствую это. - Изер держал «Боевые Катехизисы» во все еще трясущихся руках. Теперь он всегда носил шедевр Дениятоса с собой. В высоком нефе, выбранном под новый храм Дорна, голос священника казался тоненьким и слабым. Хотя Изер стал выглядеть чище и здоровее, было видно, что он всего лишь старый больной человек.
– Тебе страшно?
Старые слезящиеся глаза Изера оторвались от переплета книги.
– Лорд Сарпедон, это не имеет значения. Я сделаю то, что должен. И все мы.
Когда-то в нефе держали торпеды, готовые к загрузке в оружейные каналы боевого корабля. Они уже давно куда-то исчезли, оставив после себя огромную пирамидальную впадину, чья вершина скрывалась в тенях. Сюда с кораблей флота перенесли статуи героев Ордена, теперь они стояли по краям зала, яркие и огромные. В центре возвышалась мощная статуя примарха Рогала Дорна. Острие силового меча направлено вверх, боевого лезвия - вниз, символизируя мощь искусной силы Испивающих Души. Его благородное лицо с высокими скулами было обращено кверху, в сторону от тварей, копошащихся под его ногами и олицетворяющих создания Хаоса. За каменной статуей стояла кафедра из черного Дерева, где читали проповеди капелланы, с которой Изер говорил о новой истинной вере Испивающих Души. Сами капелланы получали наставления от священника, Дабы словами истины вдохновлять людей на подвиги.
– А витраж перестроят, как вы думаете? - неожиданно спросил Изер.
Сарпедон вспомнил бурю разбитого стекла. Потом осколки аккуратно собрали с пола Зала Послушников и перевезли на «Сломанный хребет» перед разрушением флота. Но магистр чувствовал, что будет как-то неуместно заново восстанавливать окно, словно вновь подчиняя Орден прихотям Империума. Теперь он остался позади, и каждый символ Испивающих Души нужно было изобрести заново, отражая обретенную свободу.
– Ремесленники делают новый. Я за этим пригляжу, когда мы вернемся.
– Вы окажетесь здесь, лорд Сарпедон, - сказал Изер, махнув рукой в сторону суровых статуй, окружающих зал.
Магистр улыбнулся:
– Надеюсь, они изобразят все шрамы. Не хотелось бы запомниться потомкам красавчиком.
– И ноги.
– Разумеется.
Тишина в соборе умиротворяла и успокаивала. Сарпедон просто не мог себе представить поток варпа, кипящий вокруг «Сломанного хребта». Уже несколько недель корабль Испивающих Души пронизывал ирреальное пространство, но в этот раз под контролем людей. Десантники соединили массивные варп-двигатели с навигационными когитаторами «Махарии Виктрикс» и еще полудюжиной относительно сохранившихся кораблей, внеся в них координаты неизвестной планеты из банков памяти «Беллерофонта». Через пару дней «Сломанный хребет» подойдет к цели на достаточное расстояние, чтобы начать предварительное сканирование.
– А вы, Сарпедон? - спросил Изер.- Что видели вы?
Магистр помедлил, вспоминая глубины видений, посетивших его в полудреме.
– Квиксиан Обскуру. Снова. И… что-то еще. Когда я уже взобрался на крепостную стену, когда опять не мог понять, за что же сражаюсь, за моей спиной появилось нечто странное. Не где-то в отдалении, нет. Как будто мне открылся новый слой реальности, который я до того не видел. Что-то огромное и черное, похожее на темное облако. Я чувствовал его голод. Я слышал, как оно смеется надо мной. Когда я сразил пришельцев, когда умер Каллис, Кэон взглянул на меня, но его слова потонули в хохоте, гремящем вокруг, в каждой клеточке мира.
Изер улыбнулся:
– И когда это произошло, вы увидели испорченный мир, похожий на человеческий глаз, пораженный катарактой.
– Да, отец.
– Это хорошо, лорд Сарпедон. Теперь вы знаете, к чему стремитесь. Как мало в мире счастливчиков, которые знают, для чего существуют. На свете живут миллиарды людей, потерянных, оступившихся, не видящих истины, не понимающих, как они могут послужить Императору лучше всего. Но вы - другой, мой лорд. Вы видели. Знаете, куда идти, узрели величие зла, которое надо уничтожить. Разве это не благословение, Сарпедон?
Магистр посмотрел на возвышающуюся статую Рогала Дорна. Скоро, когда батальоны сервов закончат работу над камнем, а ремесленники завершат резьбу, за ней появится новый памятник. Император, Архитектор Судеб, такой, каким Он представал в писаниях паствы Изера, такой, каким Он вырисовывался в мимолетных видениях, являвшихся десантникам. Лицо скрыто маской, плечи широкие, огромные золотые крылья распростерты за спиной. Это будет первое истинное изображение Императора, которого теперь чтили Испивающие Души.
Он будет смотреть на них пытливыми глазами, обвиняя за неудачи и гордясь успехами. Они никогда не забудут, что за ними наблюдает Император.
– Да, Изер, - ответил Сарпедон. - Благодать снизошла на меня. Такой шанс редко выпадает человеку. Но Император поставил перед нами непростую задачу. Я возьму с собой лучших бойцов, и, даже если мы победим, тебе придется проповедовать перед Орденом, самые бесстрашные воины которого полегли в борьбе со злом.
– Я посвятил свою жизнь служению Архитектору Судеб, Сарпедон. Я не владею оружием, но знаю, мне тоже придется сыграть свою роль.
Магистр встал, изогнув ноги. Они уже практически вылечились, опухоль вокруг суставов почти прошла. Он чувствовал, что может пронзить когтем скалу.
– Естественно, Изер. Но я был бы плохим командиром, если бы не верил своим подчиненным.
– Не беспокойтесь обо мне, командор. Орден стал моей паствой, я отдам за него сердце и душу, если понадобится.
Сарпедону неожиданно пришла в голову мысль, что статуя Дорна - это фантазия скульптора. Примарх - легенда, его деяния - полумиф, никто не знал, как он выглядел на самом деле. Но символа всегда достаточно. Дорн среди них, наблюдает за ними, судит их, и, когда наступит финал, он будет знать - лучшие люди на его стороне.
– Командор, и…
– Что, Изер?
– Убейте нескольких за меня.
На Коден Тертиусе лил дождь, мир Адептус Механикус, как обычно, перешел на режим полной изоляции. Трехслойные армапластиковые ставни закрыли окна просмотра и дверные проемы, а сенсориумы затянуло гладкими белыми оболочками, защищающими от буйства стихий. Кислотный серный дождь и ядерные грозы, окутавшие все вокруг, могли за секунду убить даже тех-ножреца, в котором уже не осталось ни капли живой плоти, поэтому каждый прибор на планете приходилось герметично запечатывать. Кислота проникала в любую щель, разъедала провода, в результате любая металлическая поверхность становилась источником смертельной опасности для лабораторий и заводов. Когда на поверхности Коден Тертиуса гремели бури, все производство останавливалось, а прислужники техножрецов отправлялись в хабитаты, запрятанные глубоко в скалах, размышлять над совершенством шедевра Омниссии.
Официально день самоанализа объявили еще с утра, но во многих уголках мира-кузницы продолжалась работа. Бодрствовали те, для кого желание разобрать самые священные тайны Вселенной перевешивало все. Пятеро из них собрались в лаборатории инженерного анализа Сасии Коралот.
На скамью, усыпанную частями сервитора, взобрался Коло Вайен - бледный подросток, кожа которого постоянно блестела от пленки липкого пота. Его нашли за пределами храма-лаборатории в отдаленном городе-улье. Поразительная способность вбирать и обрабатывать огромное количество информации позволила ему попасть на Коден Тертиус.
Рядом с Вайеном сидел Таллин, один из техногвар-дейцев-скитариев, которого отправили помощником инженера на радиаторные фабрики мира-кузницы, а он упорным трудом уже почти добился посвящения в техножрецы. Его кожа была сморщена, покрыта шрамами, ловкие руки, больше похожие на скрюченные лапы, сжимались от нетерпения.
– Ты видела его, Сасия? Ну, давай же, девочка, не тяни!
– Не все так просто, Таллин. Активация Копья может иметь непредсказуемые последствия. Мы не думали, что артефакт является источником такой колоссальной энергии.
– Есть способы изоляции, - раздался сухой мертвенный голос.
Это были первые слова, которые Эль'Хирн сказал за много месяцев. Он присоединился к группе уже в середине исследований, без предупреждения, никто ничего о нем не знал, и, хотя старик внушал остальным механикусам серьезные подозрения, они повисли в воздухе невысказанными вопросами.
– Ваша лаборатория оснащена электромагнитным карантинным полем, техножрица Коралот. Отсюда никакая энергия вырваться не может. - Старик повел рукой, обмотанной рваными полосами пестрой ткани, которая покрывала его с ног до головы.
– Вы очень наблюдательны, - заметила Коралот, как всегда подумав, что Эль'Хирн может оказаться кем угодно, даже шпионом магистров Коден Тертиуса. - Но я начинаю осознавать величие вещи, с которой мы имеем дело. Я приняла все меры предосторожности, какие только можно, но их явно будет недостаточно, если что-то пойдет не так или если этот артефакт окажется чем-то иным, не тем, чего мы ожидаем.
– О какой вообще энергии мы говорим? - спросил Гелентиан, уродливый ученый с чрезвычайно дряблой кожей, стоявший у стены лаборатории на имплантированных протезах, заменивших ему отсохшие ноги. - Эта вещь - бомба? Мина? Она может повредить нам или навеки закрыть вход в высшие ранги жречества? У нас слишком мало результатов, Коралот, а миновал уже год. Время утекает. - Он прошел курс специальных операций, в результате чего стал идеальным сосудом для обработки и хранения информации. Если Ваиен был еще слишком молод и неотесан, то калека -опытен и дисциплинирован. Коралот использовала его как архивиста группы, все их открытия хранились в его памяти. Информация была слишком изменчива, чтобы доверять ее банкам памяти.
– Гелентиан, - спросила Сасия, - ты когда-нибудь видел взрыв вихревой гранаты?
Группа замерла на секунду. Вихревые виды вооружения сняли с производства тысячу лет назад. Существовали теории, согласно которым их запретили еще до Темных Веков Технологии.
– Не видел, - ответил Таллин. - Зато я видел, когда мы поддерживали гвардию на Икаре Четыре. Там с титана Императора запустили всего лишь одну вихревую ракету. Больше не понадобилось. Подбили одного из этих огромных биотитанов тиранидов. Массивный черный взрыв, и ничего. Ничего на месте его головы.
– Чтобы убить одного биотитана тиранидов класса «Вермис», нужно семнадцать тысяч зарядов стандартной батареи титана, - отозвался Вайен, в его голосе почти проснулся ужас. - Двенадцать ракет адского удара. И один вихревой выстрел. Это то, что у нас на руках, жрица Коралот?
Она покачала головой:
– Вихревая граната или ракета создают одномоментный эффект провала реальности, зону нулевого пространства. Все внутри этой зоны разрывается и аннигилируется. Собственно, больше нам ничего не известно об этой технологии. С другой стороны, любая столь же неконтролируемая и недолговечная энергия, какой является взрыв, практически бесполезна.
– А, Коралот, мы начинаем понимать! - прошипел Эль Хирн. - Дело не в энергии. Дело в контроле.
Коралот вышла в центр лаборатории, где стояла обвитая медными полосами криокамера. Она положила палец на устройство для чтения дактилоскопических отпечатков, и крышка плавно открылась, выдохнув туман замороженного воздуха. Копье Души излучало легкий радиоактивный фон, поэтому приходилось принимать меры предосторожности, чтобы к их лаборатории не проявили излишнего внимания. Сасия надела термоперчатку, доходящую до локтя, и вытащила артефакт из контейнера. Группа изучала его уже целый год, видела не раз, но снова и снова их охватывал глубокий трепет при виде совершенства таинственного устройства.
Оно оказалось крайне эластичным, состояло из сплавов и высокоплотного керамитопластика, отличительных особенностей которого они не смогли найти ни в одной базе данных. Группа умудрилась снять несколько внешних секций Копья и напрямую подключить информационные зонды, теперь свисавшие с цилиндрического посоха, словно бескровные вены. Крохотные отверстия на рукоятке загорелись красным цветом, как только они начали работу, и до сих пор подмигивали, как будто протестуя против вмешательства.
– Мы думали, что это генодешифраторы, - сказала Коралот, указывая на горящие отверстия. - Но полагаю, это все же нечто другое. Скорее всего они измеряют не только генетическую информацию, но и химический баланс, кислотность, даже температуру.
– А ты пыталась их обойти? - спросил Таллин. - Обычно генодешифраторы замыкает от малейшей перегрузки. У нашего магистра был такой замок на шкафчике с винами, но он нас никогда не останавливал.
– Пыталась, - ответила Коралот. - Почти сработало. Но этой вещи не нравится, когда в нее пытаются проникнуть насильно. Структура схем меняется даже от простого взгляда. Копье перекрывало любые мой попытки пробиться к системам контроля. У меня нет мощности когитатора, чтобы опередить такую защиту. Я активировала артефакт на несколько десятых секунды, но это слишком мало, чтобы полностью снять данные.
– Ты говоришь так, будто эта штука живая, - заметил Гелентиан. Он явно был недоволен.
– Так и есть, ученый. Если у машины есть душа, а Омниссия учит нас именно этому, то у Копья Души она сильная и очень умная. - Коралот повернулась к Вайену, который нервно ходил по комнате, как всегда в присутствии таинственного механизма. - Вайен, мы не сможем взломать этот артефакт грубой силой. Нам надо его перехитрить. Поэтому я привела тебя. Ты знаешь, что надо делать?
Вайен молча закатал рукав простой туники и убрал искусственную левую руку. Под ней находился настоящий имплантат. В локоть мальчика было вживлено простое, но изящное нейробионическое приспособление, состоящее из двух длинных тонких тупых отростков. Сервомоторы слегка забормотали, когда оборудование содрогнулось и стало быстро нагреваться.
Коралот взяла большую клавиатуру с одной из скамей и соединила ее инфопорты с зондами, свисавшими с Копья Души. По голоэкрану, висевшему за клавиатурой, тут же побежали яркие зеленые строчки текста и чисел. Глаза Вайена пристально следили за ними, зрачки затуманились, когда сырая информация, генерируемая артефактом, полилась в его удивительный мозг.
– Готов? - спросила Сасия. Мальчик почти равнодушно кивнул, потоки цифр отражались в его сверкающих глазах. - Очень хорошо.
Коралот сложным движением свободной руки, в пальцы которой были вживлены контрольные штифты, активировала сдерживающее поле. Раздался глубокий гул, когда ожили кольца, встроенные в лабораторные стены, излучая паутину электромагнитных линий для сдерживания энергии Копья Души. Правда, все присугствующие знали: если что-то пойдет не так, их явно не хватит.
Манипуляторы толщиной с иголку выскользнули из кончиков пальцев Сасии, она начала работать с первым дешифратором, обходя защиту артефакта, чтобы сигнал активации пошел дальше, в лабиринт схем.
Как только Копье отразило попытку взлома, его поверхность стала изгибаться и меняться. Искусственная рука Вайена с огромной скоростью напечатала что-то на клавиатуре, развязав информационную войну с объектом изучения, - безмерно древняя археотехника против гениального человеческого мозга.
Первый дешифратор сдался, потом второй, Копье Души не успевало парировать удары. Оно собралось с силами, и схватка продолжилась со скоростью мысли, активационные команды Коралот прорвали третий барьер. Над сияющими наконечниками Копья затанцевали серебряные искры, а воздух стал густым.
Эль'Хирн медленно отходил назад, Гелентиан заносил данные на информационную панель, висящую у него на шее, а Таллин стоял, сложив руки на груди, словно вызывая Копье на бой.
Четвертый барьер защиты оказался покрепче, а энергия, мечущаяся по интерфейсу между Вайеном и артефактом, вырубила местные системы подачи электричества. Свет в лаборатории потускнел, заботливые серво-руки безжизненно повисли на стенах.
Рухнула пятая защита, и первый раз за тысячу лет Копье Души активировалось.
По всему Корден Тертиусу завыли сирены тревоги - Станции наблюдения купались в пульсирующем янтарном свете, а обслуживающий персонал был тут же переведен в состояние повышенной готовности. Каждый искусственньш мир постоянно находился под угрозой тотальной индустриальной катастрофы из-за величия сил, задействованных в производстве, и количества энергии, потребляемом планетой. Бдительность только усиливалась во время регулярных смертельных штормов.
Поначалу магистры предположили, что защита каким-то образом дала сбой и кислотный дождь разъел важные компоненты электрической сети или молния ударила где-то в стороне от башен заземления, попав в важную контрольную систему. Первые поспешные диагностические ритуалы показали огромный выброс энергии на экваторе, в зоне исследовательской и теоретической инженерии, находящейся под управлением архимагоса Хоботова.
Привели в действие ближайший гарнизон техногвардейцев, торопливо собрали спасательно-карательную экспедицию. В истории Коден Тертиуса не раз случались индустриальные катастрофы и редкие потери живого состава рабочих и даже техножрецов, причем довольно часто они происходили не из-за случайности, а из-за халатности или откровенного саботажа. Сектор окружили, техногвардейцы заняли оборонительную позицию вокруг источника возмущений, не позволяя выйти из зоны аномалии никому, пока не будут получены хоть какие-то ответы.
Они спешили по улицам-туннелям, по гигантским подъемным мостам, протянутым над безднами генераторов, пока четыреста человек не окружили лабораторию техножрицы Сасии Коралот.
Когда Сасия пришла в сознание, то тут же увидела лабораторный стол, разрезанный надвое, его края расплавились, стекая обжигающими каплями. Оборудование, находящееся в комнате, явно не выдержало перегрузки, и все вокруг заволокло едким черным дымом.
Одну стену полностью забрызгал черный охладитель, фонтаном бьющий из рассеченной гидравлической линии. Он смешивался с кровью, сочащейся из тел членов ее группы, разбросанных по комнате.
– Таллин? Кто-нибудь?
Коралот потеряла сознание максимум на пару секунд, но за это время лаборатория успела превратиться в руины. Сасия попыталась встать на ноги, но боль оказалась слишком сильной. Кости одной руки превратились в труху от ужасающих вибраций, когда Копье Души пыталось вырваться из объятий защитного поля. Техножрица закашлялась и попыталась осмотреться в чаду горящего пластика.
Гелентиан, похоже, умер мгновенно. В его груди зияла чистая круглая дыра. Вайен продержался подольше, руку и плечо парня срезало начисто, когда Копье принялось дико раскачиваться в руках Коралот после сбоя электромагнитного поля. По всей лаборатории были разбросаны обрубки столов, оборудования, куски стен.
– Эй, девочка! - окрикнул ее Таллин. Оставшись в душе солдатом, он сразу же рухнул на пол, как только артефакт заработал, и тем самым спас себе жизнь.- Кажется, наш эксперимент оказался даже слишком удачным?
– Омниссия нас спаси… - прохрипела Коралот, с содроганием глядя на однобокий труп Вайена. - Ты видел это?
Оно было… великолепным. Два одинаковых лезвия чистой тьмы, два разрыва реальности вырастали с обоих концов Копья. Как и подозревала Сасия, артефакт генерировал вихревое поле, как вихревая граната или ракета, но он мог поддерживать его целостность, вместо того чтобы испепелять все вокруг в едином взрыве. Если только им удастся понять внутреннее устройство Копья… Только подумать о тех чудесных открытиях, которые их ждут…
– Возможно, со временем,- раздался зловещий шипящий голос. - Но сейчас, техножрица Коралот, у нас не столь возвышенные цели. Нам нужно бежать.
Эль'Хирн поймал ее за неповрежденную руку и потянул на пол с удивительной для старика силой.
– Техногвардейцы уже идут сюда. Если они выяснят, что вы работали не одна, то Хоботову станут известны наши истинные намерения. Вы понимаете, этого не должно случиться.
Таллин поднялся на ноги.
– Куда нам идти? Они нас уже окружили.
– Есть места, - заверил его Эль'Хирн. - Я уже некоторое время живу на этой планете и знаю множество темных закоулков, где может спрятаться беглец.
– Не просто спрятаться,- встряла Коралот, ее лицо побледнело и блестело от пота из-за ужасной боли.- Нам нужно закончить исследование. Мы знаем, что может делать Копье. Мы все эти годы искали это, именно поэтому я собрала здесь вас, Вайена и Гелентиана. Мы услышали подлинное слово Омниссии и должны предложить жертву в обмен.
Эль'Хирн направился к выходу из лаборатории.
– Да, должны. Омниссия тоже явился мне под маской Инженера Времени и рассказал все те вещи, в которые вы верите. И я знаю, он потребует доказательств преданности, прежде чем допустить нас к истине. Мы предложим ему Копье Души, но сначала нам надо выжить.
Эль'Хирн взял артефакт и повел уцелевших из лаборатории. В коридоре стоял гулкий топот сапог приближающихся техногвардейцев. Старик откинул панель на стене, обнажив шелестящую пустоту шахты охлаждения, и молча скрылся во тьме. Таллин последовал за ним. Коралот, едва не падая в обморок от боли, но полная решимости продержаться до конца, замыкала шествие.
Если они смогут найти подходящее убежище, если смогут выжить, то сумеют завершить задачу, которую доверил Сасии Коралот Инженер Времени, явившийся ей в снах и рассказавший истину. Он объяснил ей, насколько бездумными и закоснелыми стали Адептус Механикус, не видя целой вселенной сложнейшей технологии, которая только и ждет под покровом реальности, умоляя какой-нибудь открытый разум найти ее. Когда Сасии дали Копье Души, ее решимость только укрепилась, она поняла, что ей надо сделать.
Она предложит Копье Души Инженеру Времени и увидит истину сама.
Поначалу сенсоры принялись выдавать странную, противоречивую информацию. Неизвестная планета обращалась по дальней орбите вокруг почти мертвой звезды и тем не менее была теплой и кишела жизнью, ярко сиявшей на биосканерах даже на максимальном расстоянии. Атмосфера оказалась теоретически пригодной для человека, но практически - по всем параметрам токсичной. То, что в воздухе присутствовал кислород, само по себе было аномалией, так как поверхность планеты оказалась сплошным океаном, где изредка попадались разрозненные архипелаги и цепочки островов. Там не росли растения, у этого мира отсутствовали легкие. Чем ближе подходил «Сломанный хребет», тем яснее становилось, что на планете есть процветающая цивилизация, только вот полчища живых организмов к ней не принадлежат. На датчиках периодически появлялись незначительные всплески искусственной энергии, отсутствовали какие-либо коммуникационные связи, а две или три орбитальные установки, вращавшиеся вокруг странного мира, выглядели холодными, древними и заброшенными.
«Сломанный хребет» уже приблизился на максимальное расстояние и теперь ежесекундно подвергался риску обнаружения. Испивающие Души обратились к магистру за решением.
– На планете нет достаточного количества суши для посадки, я уж не говорю о мерах безопасности приприземлении. - Варук, технодесантник, который наблюдал за сканерами множества сенсорных игл, усеивавших корпуса «Сломанного хребта», указал на несколько островков, светившихся на гигантской голопроекции неизвестной планеты. Сигналы сенсоров смогли проникнутьсквозь необычайно толстый облачный слой и создать картину поверхности, лишенную бледного савана. - Вот это самые большие острова, но они вулканического происхождения, причем активные, так что просто взорвутся под весом корабля.
Самые способные командиры собрались в зале для аудиенций на борту яхты, которая превратилась в покои Сарпедона и командный центр. Большинство из них, например нахмурившийся Грэвус или вездесущий Гивриллиан, были с новым магистром еще со звездного форта. Они делом заслужили его доверие, он знал их сильные стороны. Присутствовали и несколько других, из тех, кто признал верховенство Сарпедона после победы над Горголеоном. С ними бывший библиарий сражался бок о бок еще до инцидента с Копьем Души.
Сарпедон восседал на троне, некогда принадлежавшем аристократу, хозяину этих покоев.
– Приземление на «Сломанном хребте», собственно, и не рассматривалось, - заметил он. - Как насчет «Громовых ястребов»? Или посадочных челноков?
– Их нельзя будет использовать для прямого удара по врагу, командор, - ответил Варук. От изображения планеты оторвался крупный кусок, показав собравшимся архипелаг, цепь вулканических островов, разбросанных по океану. Изображение периодически затуманивалось из-за облаков интерференции. - Либрариум считает, что вот здесь находится источник психических эманации, - пояснил техник. - Если мы намереваемся сразить врага, захватившего планету, то нам надо добраться до этого сектора.
Сарпедон понял это еще до того, как Варук показал на острова. Да, именно там горел черный огонь.
– Но, к сожалению, атмосфера в этом месте наиболее нестабильна, - продолжал десантник. - Видите, сигналы сканеров едва проходят сквозь нее. Там постоянные штормы, слишком густой облачный покров, он почти непроницаем для сигналов из тропосферы. Похоже, какой-то полужидкий слой. «Громовые ястребы» будут летать практически под водой.
– Тогда придется приземлиться где-нибудь в другом месте, - резюмировал Сарпедон. - Есть идеи?
Неожиданно поднялся сержант Люко, широко улыбаясь:
– Командор, мне кажется, у меня есть ответ на ваш вопрос. Атмосфера становится более терпимой чуть дальше, особенно вот тут. - Изображение переключилось на бледные островки. - Вам уже докладывали, что на планете когда-то существовала цивилизация, возможно даже человеческая. Эти острова, похоже, были одним из ее центров.
– Если тут жили люди, осталось ли от них что-нибудь? А если осталось, на кого они сейчас похожи? - мрачно осведомился Грэвус.
Сарпедон заметил, как он сжимает и разжимает свои неестественно длинные сильные пальцы.
– Об этом я как-то не особо задумывался, сержант, - невозмутимо ответил Люко. - Меня заинтересовало, что местные жители оставили после себя.
Сигнал сканеров в этом месте был более четким, поэтому изображение смогли увеличить. Появились контуры, грубые узлы базальта, холодные рябые потоки лавы. Люко выбрал участок береговой линии второго по величине острова и резко усилил изображение. Перед десантниками предстала большая естественная гавань.
– Командор, у нас нет логической структуры этой планеты. «Громовые ястребы» не смогут просто остановиться в воздухе над океаном, если у них кончится горючее. Но те, кто жил в этом мире до того, как он подпал под влияние темных сил, имели свои собственные средства сообщения. Вот.
Теперь они увидели их. Три корабля, большие и мрачные, необычайно уродливые, построенные скорее с расчетом на стабильность и прочность, чем на скорость. Они вполне годились для перевозки грузов или войск.
– Похоже, на островах находились какие-то важные поселения, - продолжал Люко, - но все постройки сейчас явно находятся в руках не тех, кто их построил. Мы точно ничего не узнаем, пока не подлетим поближе, но корабли выглядят относительно целыми.
– Значит, поплывем, - улыбнулся Сарпедон. - Хорошая работа, Люко. Поверь мне, это одна из самых нестандартных тактических операций, о которых мне доводилось слышать.
– Значит, мы высадимся на планету, полностью захваченную врагом, - подал голос Дрео с другой стороны зала. - Вокруг океан, никакой поддержки… А что потом?
Сарпедон испепелил его взглядом:
– Это не имеет значения, сержант. Если даже ни какого «потом» не будет, мы должны добраться туда всеми возможными способами. Я отказался от выбора, когда стал руководствоваться волей Императора. - Он повернулся к Варуку. - Можно оснастить морские корабли двигателями с «Громовых ястребов» и получить преимущество в скорости. Это осуществимо?
– Мы можем взять с собой несколько сервов для выполнения этой задачи, только в такой атмосфере они долго не протянут. Но сделать можно.
– Хорошо. Варук, Люко, мне понадобится полная тактическая исповедь через восемь часов. Продумайте детали, а мы пойдем дальше. Мне нужны более полные данные по архипелагу и полный отчет по зоне высадки. Разойдитесь, братья.
Либрариум Ордена был таким же старым, как и сам Орден, во многих отношениях даже старше, так как происходил от конклава библиариев легиона Имперских Кулаков еще времен Рогала Дорна. Каждый послушник с телепатическими способностями проходил здесь суровую проверку. Те, кто выдерживал ее, в дальнейшем обучались не только на тренировочных базах космодесантников, но и тут. Новичков учили контролировать свои силы; овладение собственным разумом походило скорее на искусство, а не на дисциплину. Судьба провалившихся не имела значения, ибо срыв задания в Ордене всегда означал смерть. Это было крайне суровое испытание, о котором никогда не говорили, но никто не забывал. Послушник становился на колени перед тремя библиариями и держал свои разум закрытым под жесточайшей телепатической атакой. Сарпедон сам прошел этот процесс, правда, в его случае результат получился несколько неожиданным. Вместо простой блокировки разума он установил связь, соткал сложную паутину образов и посеял страх среди самих библиариев. Каждый послушник, проходивший испытание, поступал по-своему. Кто-то отбрасывал своих мучителей прочь, кто-то выстраивал непробиваемую стену защиты. Многие сжигали себя пирокинезом, болью блокируя прощупывание. Такие послушники потом просыпались в инкубаторе синтеплоти под аплодисменты библиариев, радующихся их успеху.
В мирное время библиарии становились независимыми советчиками магистра Ордена, и именно поэтому Сарпедон приказал им создать модель угрозы, ожидающей десантников на безымянной планете. После революции, произошедшей в Ордене, в живых остались только семнадцать телепатов, исключая самого Сарпедона, и сейчас они целыми днями пребывали в медитации, зондируя психический поток, бурлящий под облаками, обремененными бурей.
Там царствовал кошмар. Библиарии Экар умер, его глаза вытекли трясущимся желе, а внутренние органы разорвались, когда он шестым чувством псайкера всмотрелся в кипящую массу безумия. Других преследовали отвратительные кошмары, страшные сны о пурпурно-черных штормах огня и каньонах, заваленных трупами. Прозондировав тьму, они смогли найти ее источник - большую гору в цепочке коралловых островов архипелага. Там, внизу, было что-то горящее злобой, качающееся на волнах жизни. Телепаты не смогли определить его форму или оценить степень силы. Сказали только, что оно достаточно сильно, чтобы подчинить планету своей воле, а его власть распространяется от самых верхних слоев атмосферы до глубин океанических впадин и каждое живое существо в этом мире или лишилось разума, или порабощено.
Уже почти перед высадкой Тирендиан погрузил сознание в грохочущую, воющую стену безумия глубже, чем осмеливался кто-либо, за исключением Экара, рискуя разумом в надежде, что им удастся выяснить хоть какую-нибудь мелочь о противнике.
Он услышал их, рев миллионов тварей, собравшихся на черных коралловых утесах. Они пели, пели имя существа: Ве'Мет.
Где-то там за полускрытым горизонтом притаился Ве'Мет, невероятно жестокий, безжалостный демон, сеющий скверну. Командор Сарпедон рассказал им о его страшной сущности и о желании Архитектора предать это создание мечу. Но все десантники и так чувствовали пульсацию чистого зла, биение невыносимого ужаса за обшивкой «Громовых ястребов», пристально наблюдающего за ними. Уже несколько месяцев он врывался в их сны.
Брат Заэн увидел безымянную планету сквозь иллюминатор, когда корабль нырнул вниз, к темным волнам. Небо было пурпурно-серого цвета, похожее на старый синяк, - тяжелый, гнетущий покров дождевых облаков. Внизу кипело море, заостренные волны разбивались о разбросанные черные скалы, а боевой корабль летел, ревя, на полной скорости к острову, к своей цели.
За свою короткую карьеру Испивающего Души Заэн уже не раз участвовал в десанте. Но в этой операции все было по-другому. Обычно они всегда располагали хоть какой-нибудь информацией о своем враге, просто кто он - нечестивые орды орков, удерживающие нефтеперерабатывающие заводы на ледяных мысах Гирикса, раскольники, захватившие фабрики на Ахиллее XII. Сейчас же они знали только имя и чувствовали ужас, который внушал им противник.
Воздух водоворотом кружился за кормой «Громового ястреба». Заэн инстинктивно проверил датчики жизнеобеспечения, отражающиеся на кристальном щитке шлема. Он мог дышать воздухом планеты, но легкие скоро наполнились бы слизью, а глаза начали вытекать уже через полтора часа - поэтому правила всегда предписывали ношение доспехов и шлема.
Земля приблизилась, и неожиданно из расщелин острова возник вулканический пик, похожий на сломанный зуб. За камни цеплялись полуразрушенные руины, сгнившие в едком воздухе. Когда-то эти здания излучали величие, но теперь от них остались только разлагающиеся скелеты цивилизации.
Последняя проверка печатей на топливном цилиндре огнемета. Последнее слово, сказанное шепотом всевидящему Императору и бдительному Дорну, чья кровь текла в жилах Испивающих Души.
Подразделение Люко шло первым. Заэн занимал позицию, где его огнемет мог подарить десантникам драгоценную секунду, если им вдруг встретится неожиданная опасность. В прошлый раз, когда они высаживались у реки Собачья Голова, два ксеноса умерли в потоке пламени огнемета, прежде чем подразделение Люко успело развернуться.
Боялся ли он? Нет. Что обыкновенные люди считали страхом, для космодесантника становилось состоянием повышенной восприимчивости, позволявшей действовать стремительнее, думать быстрее, ударять сильнее. Так писал Дениятос, ибо космодесантнику страх неведом.
Внизу промчались острые как бритвы скалы, когда они свернули к берегу, серо-черной полосе, пронизанной жилками кварца. «Громовой ястреб» накренился на один бок и, сделав широкий поворот, пошел на снижение, стремительно теряя скорость, и перевалил через хребет.
Полоса приземления оказалась широкой чашей разбитого камня недалеко от гавани, но на значительном Расстоянии от ближайших руин. Испивающим Души надо было зачистить зону, прежде чем «Громовые ястребы» смогут приземлиться, поэтому корабли зависли, а десантникам пришлось совершать высадку прямо с воздуха. Вой двигателей стал тише, когда челноки достигли высоты четырех метров, уровня выброса. Заэн прыгнул.
Десантники еще были в воздухе, когда он приземлился так, как делал это множество раз до того: прокатившись по земле, встал на одно колено, огнемет наготове, голова крутится в поисках движения. Секунду или две он держал площадку один, пока девять воинов из подразделения Люко не опустились рядом. Сержант завис в воздухе, на его руках мелькнули отсветы когтей-молний, неприятно похожие на костяные крылья.
– Подразделение Люко, высадка прошла успешно, контактов нет, - услышал Заэн доклад сержанта командору.
Прозвучал сигнал подтверждения, и Люко поднял руку, приказывая идти за ним.
Омытый бурями остров казался мертвым. Заэн не видел никакого движения, за исключением десантников и летящих «Громовых ястребов». Вокруг раздавался только шум океана, топот ботинок, да громко стучало его двойное сердце.
Подразделение Люко перебежками направилось к гавани, осторожно ступая по острым камням. Бухта находилась в странной выемке, похожей на огромный укус, отхвативший полскалы, а океан вдали отражал мрачную серость неба. Вулканический пик маячил где-то на границе зрения, жалкие руины зигзагом рассекали темную скалу. Все вокруг было покрыто каплями воды, мерцавшими в слабом свете.
– Движение! - раздался в наушниках голос брата Грива. - Северо-северо-восток!
Спустя секунду Заэн заметил нечто бледное, тонкое и стремительное посреди скал впереди него. Он знал, что подразделения Грэвуса и Дрео высадятся на некотором расстоянии от них, создавая единую линию защиты. Отряд Люко оказался в центре. Двадцать секунд без прикрытия, пока не прибудет подкрепление.
– Парни, первая кровь! - заорал Люко.
Грив выстрелил на движение, но промахнулся. Грянули очереди из трех болтеров. Нечто тонкое, похожее на человека, согнулось от боли, а следующим выстрелом ему оторвало руку.
Подразделение Люко попадет в летописи Ордена. Они первые пролили кровь на безымянной планете. Заэн знал, что командир сейчас гордится собой и своими подчиненными, и тоже радовался. У него просто руки чесались испробовать на комнибудь свое оружие.
– Командор, это отряд Люко. Контакт, повторяю,контакт.
Заэн оглянулся и увидел, как сам лорд Сарпедон высаживается вместе с Гивриллианом во главе командного подразделения. Он был просто великолепен: сильные когтистые ноги быстро переступают по камням, болтер изрыгает пули в сторону фигур, несущихся к десантникам.
Наконец-то они как следует разглядели противника. Гуманоиды, чем-то похожие на людей, если не обращать внимания на шаркающую, дерганую походку да язык, вываленный изо рта во всю длину. Люко скользнул под прикрытие скального выступа и выстрелил из пистолета, встроенного в правую перчатку с когтями-молниями. Отряд последовал за ним.
– Стреляйте точнее, парни, берегите патроны, они нам еще понадобятся! - крикнул он. - Огонь!
Врагов стало больше, уже дюжина добежала до глубоких скальных борозд, где нашли укрытие десантники. Глаза аборигенов напоминали широкие слезящиеся тарелки, а по коже струились кровь и гной.
Вот что случилось с людьми, когда-то называвшими эту планету домом. Возможно, они были гордыми, благородными, пока не пришел Ве'Мет. Теперь прошли поколения, и влияние демона лишило их разума, превратив в дегенератов с отвисшей челюстью, в каннибалов, сжимающих в руках дубины из человеческих костей и заостренные куски кремния.
Болтеры выстрелили, и дюжина нападавших повалилась на землю, их мягкая, легкая от постоянного голода плоть разлетелась. Заэн услышал крики боли и гнева, доносящиеся сквозь грохот орудий. Прикрываясь трупами собратьев, еще больше нежити полилось из трещин в земле: двадцать, пятьдесят, сотня.
– Держитесь, братья, ближе ко мне! - крикнул Люко, перекрывая бормотание гуманоидов и рявканье болтеров.
Твари уже находились на расстоянии полудюжины шагов, карабкаясь по мертвым, вереща от гнева. Их зубы скрежетали, а глаза влажно сверкали яростью, которую вызвали пришельцы, вторгшиеся на их планету.
Люко перепрыгнул через гребень скалы, и три врага пали мертвыми еще до того, как он приземлился, рассеченные на толстые кровавые ленты ударом молниевых когтей. Еще один взмах разорвал подбежавшего гуманоида на куски импульсом силового поля. Вой стал криком, а создания - стеной землистой плоти, набегающей над Люко приливами изломанных тел.
Но затем рядом с ним оказался брат Заэн, и сержант, весь в потеках водянистой крови, позволил ему сделать свою работу.
Огнеметчику понадобилась доля секунды, чтобы оценить расстояние и плотность мишени. Близко, скученно. Идеально. Огонек на сопле огнемета голодно мерцал, а Заэн беззвучно вознес молитву бдительному примарху и мягко надавил на спусковой крючок рукой в защитной перчатке.
Бело-голубой конус пламени прошил ближайшие тела столь же уверенно, как пуля, превратив пять или шесть несчастных недолюдей в пепел, заметавшиеся конечности ярко блистали в море пламени. Те, кто стоял в отдалении, пострадали еще больше. Их объял покров разъедающей кожу горящей нефтехимии, превращая жителей планеты в кричащие, пылающие скелеты, дергающиеся в ужасающих конвульсиях, прежде чем умереть.
Те, кто выжил, получили страшные ожоги и в панике побежали, вопя от боли. Подразделение Люко полностью разбило неприятеля. Сержант преследовал отступающих врагов, вонзая в них сияющие когти-молнии. Заэн омыл землю огнем, превращая нескольких выживших в горящий пепел, растворяя плоть павших.
– Отряд, ко мне, перегруппировка! - последовал приказ Люко, и солдаты побежали к сержанту по липким, еще тлеющим останкам каннибалов.
Силовое поле вокруг его когтей мерцало, сжигая повисшие на лезвиях куски костей и мускулов. Заэн шел впереди, готовый ответить на любую хитрость врага взрывом огня.
Он услышал треск болтеров, когда убегающие твари попали в огневую зону другого подразделения. Блеснула вспышка - молния псайкера окутала убегающие тела, разорвав их на куски. Это библиарий Тирендиан присоединил свою ментальную силу к огню боевых братьев. Заэн знал, слуги демона не вернутся после того, как столь много их собратьев полегло под белым зноем его огнемета, под быстрыми, неумолимыми когтями Люко и массированным огнем остальных Испивающих Души.
Они испили первой крови. Хорошее предзнаменование, одно из лучших, оно говорило, что Испивающие Души встретят противника лицом к лицу. Правда, эти каннибалы вообще не походили на серьезных врагов. Один взгляд на фиолетовое небо и смертоносный грязный океан обещал, что впереди их ждет одно из самых-страшных испытаний, которое может выпасть на долю человека.
Заэн мог не выжить. Но ему было все равно. Умереть, уничтожая такое зло, - это само по себе победа. Как бы ни повернулась судьба, его имя все равно останется в легендах, вместе с именами других братьев, тех, кто принимал участие в первой настоящей битве единственного свободного Ордена Галактики.
Он проверил уровень нефтехимии в огнемете. Почти норма, оружие только слегка прочистило горло. Скоро им понадобится каждая капля горючего.
Сарпедон взобрался на вершину скалы, наблюдая, как патрульные отряды уничтожают сопротивляющихся тварей массированным огнем. Штурмовые подразделения берегли боеприпасы и использовали холодное оружие. Теллос, легко заметный даже на большом расстоянии благодаря обнаженному бледному телу, использовал противников для оттачивания сложной техники боя с двумя мечами, которую нашел в древних записях архива Ордена.
Сарпедон был доволен. Конечно, это сложно назвать битвой, но десантники ответили на удар с такой точностью и дисциплинированностью, которые порадовали бы сердце любого магистра Ордена. Подразделение Люко столкнулось с самым большим количеством врагов, а Грэвус попал в окружение, но в каждом случае противник быстро получил суровый отпор.
Это произошло три дня назад, за это время Сарпедон приказал выставить патрули и не церемониться с островитянами. Он знал, что для поддержания в войсках постоянной боевой готовности надо перемежать отдых с работой, нельзя позволить людям расслабиться, когда впереди их ждет неизвестная, но явная опасность. Испивающие Души шли на войну с неведомым врагом, который скорее всего в прямом смысле слова будет контролировать поле боя, если верить словам библиариев. Разумеется, десантники уже сталкивались с подобной ситуацией, их специально обучали сражаться в подобных обстоятельствах, но неопределенность всегда умножает опасность стократно. Если Испивающие Души не справятся с этой ситуацией, то с ней не справится никто.
Он видел три корабля в гавани, озаряемые потоками искр. Сервы-рабочие устанавливали двигатели «Громовых ястребов» на их корпуса. Суда были сделаны из поразительно легкого дерева, обитого стальными полосами, годы причинили им на удивление мало вреда. Паруса давно разложились под гнойным ветром, поэтому Испивающие Души с легким сердцем срубили мачты, чтобы силуэты кораблей не сильно выступали над линией горизонта. Судя по технике, когда-то на этой планете существовала развитая цивилизация, пока Ве'Мет не принес сюда зло.
Технодесантник Варук руководил установкой двигателей. Под его бдительным присмотром силовые установки «Громовых ястребов» превратились в водные реактивные агрегаты, позволявшие кораблям развивать огромную скорость. Спускаемые аппараты, четыре из которых разобрали на детали, стояли на продуваемых ветрами скалах, прикованные к камням тяжелыми цепями.
Сарпедон привез с собой четыреста Испивающих Души, половину оставшихся воинов Ордена. Существовала вероятность, что ни один из них не вернется Домой, и все это прекрасно понимали. На глади океана они будут уязвимы, да они уязвимы даже сейчас, просто потому, что темная сила, которую Испивающие Души пришли уничтожить, уже знает об их присутствии. И если все пойдет нормально, им, по всей видимости, придется атаковать хорошо защищенную и укрепленную позицию, защищаемую фанатиками и демонами. К тому же никто не знал, смогут ли десантники вернуться на «Сломанный хребет», даже если операция на земле завершится успехом.
Но это ничего не значило. Испивающие Души в долгу перед Императором. Архитектор Судеб показал им истину и теперь требовал доказательства того, что они достойны стать Его божественными воинами. Если им придется умереть, они умрут. Десантники боялись погибнуть, не сумев выполнить цель своей жизни, не убив отродье Хаоса. Но причина, по которой они прибыли на безымянную планету, превышала все, о чем только могут мечтать слабовольные имперские прислужники.
Над гаванью пронесся низкий хриплый рокот, когда сервы запустили двигатели. Уже через несколько часов Испивающие Души отправятся к логову Ве'Мета.
Сарпедон спустился по каменистому хребту, чтобы проследить за погрузкой десантников на корабли. Скоро они уйдут с острова, оставив группу сервов-рабочих, присматривающих за «Громовыми ястребами», и двести трупов недолюдей.
