Глава двадцать третья
Рождение Империи
Зигмар пришпоривал чалого коня и гнал его к Орлиному Гнезду. Он скакал совсем неподалеку от линии фронта и всей душой стремился туда, где в лязге железа кипел бой, так что ему приходилось изо всех сил сдерживаться, чтобы не развернуть коня в другую сторону. Но скоро предстоит бой и ему. Только он задумал нечто более важное, чем просто влиться в ряды сражающихся.
Название выступавшей скале было дано очень метко: будто благородная голова орла, она вздымалась вверх пологой кривой. Возвышаясь в самом центре седловины, вершина находилась примерно в десяти ярдах над землей, и скоро Зигмар понял, почему мастер Аларик предложил отсюда командовать армией.
Доскакав до скалы, Зигмар спрыгнул с мерина и хлопнул его по крупу, отправляя обратно, в тыл. Король ловко забрался на скалу, что оказалось легче, чем он предполагал: помогли многочисленные выступы.
С вершины Орлиного Гнезда поле представлялось лежащим на ладони. Истинные масштабы побоища изрядно удивили Зигмара. Во время сражения воин видит лишь то, что находится в непосредственной близости: бьющихся рядом с ним товарищей и врага впереди. А со скалы взору Зигмара открывалось грандиозное и ужасное действо: великое побоище двух рас, пытающихся уничтожить друг друга.
Он даже не мог предположить, сколько на перевале собралось воинов, потому что им не было числа. С самой узкой точки перевала орда орков зеленым непрерывным потоком стекала вниз, на восток.
Им противостояли десятки тысяч воинов — стена из железа и мужества между темной страной востока и плодородными землями запада — прекрасной родиной Зигмара.
В вышине над войском зеленокожих на темнокрылой виверне парил предводитель орды, и Зигмару очень хотелось постучать ему молотом по башке.
Гоблины стали выпускать в него стрелы, которые заскрежетали по камням и со свистом пролетали мимо, но Зигмар не двигался. Наметанным глазом бывалого воина он узрел суровую реальность битвы.
Выиграть ее не удастся.
И без того его воины делают невозможное, сдерживая бесчисленный поток зеленокожих. Но это не может длиться вечно. Орки просто измотают их, сотрут в порошок, перебьют.
Гномы сражались в центре, там бой был самым жарким. Король Курган неутомимо бил орков. Рядом с ним сражался мастер Аларик, оружие которого было усилено рунами с вплетенными сверкающими молниями, которые сжигали плоть всякого, к кому прикасались.
Нет лучших союзников, чем они.
Воины увидели Зигмара на вершине Орлиного Гнезда и, не отрываясь от битвы, скандировали его имя и с удвоенной силой теснили орков. Бок о бок сражались различные племена людей, и, углядев в их сердцах новое воодушевление, Зигмар теперь понял, что надо делать.
Он крепко сжал рукоять молота Гхал-мараз, подбежал к краю скалы и спрыгнул с Орлиного Гнезда прямо в гущу ревущих орков.
Альвгейр видел безумный прыжок с Орлиного Гнезда и даже вскрикнул, когда его король летел по воздуху вниз, замахнувшись молотом. На миг время замерло, и маршал Рейка знал, что этого ему не забыть никогда: бросившийся вниз на орков Зигмар, словно герой-варвар из древних легенд.
Все воины армии видели, как Зигмар с яростным боевым кличем приземлился среди орков и пропал из виду.
Один раз Альвгейр уже потерял в бою короля и поклялся больше такого не допускать.
Он приказал:
— Белые волки! За мной! Скорей к королю!
Зигмар крепко взялся за рукоять и тяжелым бойком сокрушил доспехи огромного орка, вооруженного палицей, пропитанной кровью. Молот он держал двумя руками. Несмотря на долгий и тяжелый бой, сила короля не уменьшилась. Каждый удар он сопровождал звериным яростным воплем, им он отвечал на нескончаемый боевой клич орков.
Рекой лилась кровь врагов, и король унберогенов, словно одержимый, все глубже прорубал брешь в рядах зеленокожих. Глаза его горели холодным огнем, и вокруг него завывал зимний ветер.
Зеленокожие старались не оказываться на пути у этого окровавленного безумца, который бился с удивительной даже для орка яростью. Нимало не задумываясь, Зигмар убивал и убивал и видел перед собой лишь врагов своей расы, желавших разрушить все то, что было ему дорого, было хорошим и чистым. Он мстил им, избивал, и в этой сече не было даже намека на жажду чести и славы. Лишь стремление выжить. Гхал-мараз наполнил его ненавистью, которая защищала не хуже доспехов, а Ульрик воспламенял его кровь.
Зигмар кричал, но что — не знал сам, ибо все его существо сосредоточилось на истреблении зеленокожих. Ярость заполняла его, но это было не буйное бешенство берсерка, а вполне осознанный гнев.
Зигмар убил около сотни орков, и вокруг него образовалось большое кольцо свободного пространства, потому что зеленокожие ссорились уже друг с другом, пытаясь избежать расправы. Гхал-мараз пылал древними энергиями, Зигмару в его кровавом деле помогали силы, которые не смог бы назвать даже самый сведущий в рунах мастер.
В короле унберогенов воплотилась мощь всех его знаменитых предков, и враги не могли даже приблизиться к нему, не то что свалить с ног. Его наполняли энергии родом из самого рассвета мира, и мускулы его были тверды, словно железо, и исполнены невообразимой силы.
Зигмар продвигался вперед и раздавал направо и налево беспощадные смертоносные удары. Сзади до него доносился нарастающий гул — это короли племен последовали последнему его приказу, переданному через Альвгейра.
Сердца их гордо пылали, и армия союзников из последних сил и с последней надеждой бросилась в атаку.
Воины унберогенов и удозов атаковали орков и сражались с той же яростью и силой, что и Зигмар. Могучими ударами тяжелого меча Вольфгарт крушил доспехи зеленокожих, а Пендраг бился, словно берсерк, прорубая дорогу к Зигмару.
Мастерски владеющие мечом остготы крушили орков, дикари-черузены раздирали врагов снабженными крючьями рукавицами. Азоборнки с длинными кинжалами выплясывали меж зеленокожих, выкалывая им глаза и подрезая поджилки, а всадники талеутенов спешились и бросились в атаку с мечами.
Вороновы шлемы пронзали орков пиками, боевые кони Белых волков врезались в ряды зеленокожих, а их всадники молотами крушили черепа.
Берсерки сражались с дикими криками и не щадили своих жизней, топор короля Отвина без устали описывал смертоносные дуги. Мирза и полностью закованные в латы воины истребляли орков ударами страшных громадных мечей.
Орки дрогнули, стремительная атака смяла их ряды.
Никто не смел приближаться к Зигмару, который продвигался вперед, дальше, чем самые отважные из его воинов. Орки обтекали вокруг него, ближайших охватила паника, по мере продвижения этого новоявленного божества вперед все дальше и дальше распространялась волна страха.
Зигмар не знал и не задумывался о том, сколько орков он убил. Не важно, каково это число, ибо он знал: сколько бы их ни было, все равно будет мало. Даже учитывая отвагу и воодушевление его воинов в этой атаке, все равно будет недостаточно. Воины Зигмара остались позади, их боевые кличи поглотил рев врага.
Стоявшие позади зеленокожие напирали на передние ряды и мешали удрать тем, кто стремился избежать гнева Зигмара, а он продолжал безжалостно истреблять монстров. Вокруг него уже высились горы трупов.
В самом центре сражения путеводной звездой надежды сиял молот Гхал-мараз, перед которым враг испуганно бежал. Как настоящие герои сражались воины двенадцати племен. Орки отступали перед мощью молота, и Зигмар почувствовал, как в душе у него пробиваются первые ростки надежды.
И тут на поле боя, словно нефтяное пятно на воду, упала темная тень.
Зигмар взглянул вверх и увидел раскинувшиеся громадные изумрудные крылья и распахнутую пасть ревущей виверны, которая молнией пикировала с небес.
Виверна клацнула челюстями, пытаясь схватить Зигмара, который увернулся и, оступившись на косогоре из мертвецов, свалился среди груды расколотых черепов и изувеченных тел. Он тут же вскочил на ноги, а крылатая виверна приземлилась на гору трупов. Ее массивная рогатая голова была раза в три больше, чем у самого громадного быка, а клыки напоминали кинжалы черузенов. Мышцы играли под костяной чешуей, которая покрывала все тело вплоть до хвоста, с которого с шипением сочился черный яд. Два громадных крыла зверь откинул назад, вперед вытянул голову на длинной и толстой змеиной шее.
Черные бездушные глаза с безжалостным коварством взирали на Зигмара.
Верхом на виверне сидел самый большой орк из всех, которых доводилось видеть Зигмару. Шкура у него была угольно-черной, а доспехи состояли из тяжелых железных пластин, гвоздями прибитых к телу. Из пасти торчали такие же громадные клыки, как у виверны, а красные глаза горели с ненавистью, присущей его расе.
Даже у Ваграза Пробивающего Головы не было в глазах такой всепоглощающей злобы. Этот военачальник являлся подлинным воплощением ярости и коварства.
В руках у Зигмара пылал Гхал-мараз, и король почувствовал, что его оружие узнало врага — Урглука Кровавый Клык.
Вокруг его топора пульсировали сполохи зеленого пламени, и оружие это было наделено колоссальной силой. Лезвие напоминало гладкий обсидиан, и Зигмар знал, что никакому орку не под силу создать столь смертоносное оружие. Рукоять топора покрывала извращенная разновидность тех рун, что сверкали на молоте Гхал-мараз, и их злая сила терзала душу человека.
Вокруг двух мастеров ратного дела клубились потоки силы. От этого поединка зависела судьба мира. Человек противостоял орку. Вместе с обоими вождями пребывали души обеих армий. Воины армии людей все еще сражались далеко позади, но, хотя вокруг собрались только орки, ни один из них не смел вмешиваться в поединок двух титанов.
— Давай же нападай и умирай! — крикнул Зигмар, крепко сжимая перед собой Гхал-мараз.
Древний молот светился силой, стремясь уничтожить врага, — это ощущалось на физическом уровне.
Разинув пасть и взмахнув крыльями, виверна ринулась на Зигмара. Король унберогенов увернулся. По короткой дуге пронесся молот и ударил змея в висок. Виверна заверещала от боли и зашаталась, но не упала.
Мощный удар толстого хвоста пришелся по плечу и сбил Зигмара на землю. Он неудачно приземлился и почувствовал, как что-то сломалось в нем, но все же ему удалось с трудом подняться, когда монстр снова устремился вперед. Зигмар скользнул под щелкающими челюстями, кувырнулся под шеей дракона и схватил валявшийся меч.
Со всей силы Зигмар всадил подобранное оружие в грудь виверны. Клинок погрузился в плоть зверя, и не успел он выдернуть его, как чудище взмыло в воздух и вцепилось в него задними лапами.
В грудь Зигмару вонзились подобные мечам когти, и он закричал от боли. Взмахнув молотом, он что есть силы ударил по лапам. От боли он едва переводил дух. Но монстр еще раз спикировал на него.
Зигмар скользнул в сторону. Из свежих ран на груди и из дюжины других струилась кровь. Злость его питалась этой болью, и он выпрямился во весь рост — истекающий кровью король людей с благороднейшим из сердец.
— Спускайся и бейся со мной! — крикнул он.
Но даже если военачальник орков понял обращенные к нему слова, то виду не подал. Он дернул дракона за цепи-поводья и зарычал, показывая на Зигмара. Зверь страшно рыкнул в ответ и разинул пасть так широко, будто хотел проглотить Зигмара. Враг рванул вперед, а Зигмар перемахнул через его челюсти и хватил виверну молотом Гхал-мараз по голове.
Чудище содрогнулось и взревело от боли.
Зигмар обеими руками ударил по мечу, торчавшему из груди монстра. Гхал-мараз попал точно по рукояти и загнал меч глубоко-глубоко, прямо в сердце.
С придушенным воплем виверна рухнула на землю, крылья ее смялись, словно порванные паруса, и она испустила дух.
Зигмар бросился вперед, надеясь на то, что Кровавый Клык еще не слез с поверженной виверны, но вражеский военачальник уже стоял на ногах, поджидая его. Черный топор метнулся к Зигмару, и он отскочил в сторону. Зеленое пламя даже опалило ему шею — топор просвистел в волоске от нее.
Мускулы Кровавого Клыка бугрились и выпирали так, что врезались во вделанные в плоть доспехи. Собравшиеся вокруг орки воинственно загомонили, и Кровавый Клык, казалось, даже стал выше, подпитываясь энергией своей расы.
На протяжении долгих секунд ни один из противников не двигался. Зигмар первым бросился на врага, молот по смертоносной дуге устремился к голове орка. Топор блеснул и блокировал удар, а кулак Кровавого Клыка угодил в челюсть Зигмару.
В последний миг Зигмар заметил опасность и отпрянул, а затем пошатываясь отступил, стремясь возможно больше увеличить разделяющее их с противником расстояние. Вновь черный топор попытался его достать, и Зигмар упал, успев всадить боек Гхал-мараза в живот Кровавому Клыку.
Ударив громадного орка, молот высвободил могущественные энергии, найдя достойную мишень. Кровавый Клык отшатнулся от Зигмара, и раскаленные уголья орочьих глаз загорелись уважением к столь мощному противнику.
Враги атаковали друг друга, в сполохах зеленого и голубого огня с лязгом схлестнулись топор и молот. Преимущество Кровавого Клыка было в силе, но Зигмар был быстрее и успевал нанести орку больше ударов.
Бой продолжался. Зигмар понимал, что силы его на исходе, тогда как Кровавый Клык только начал сражаться. Орки скандировали все громче, но и боевые кличи воинов армии Зигмара приближались.
Снова враг попытался его сразить, и Зигмар обрушил на обсидиановое лезвие топора свой молот, затем сократил дистанцию, развернулся и ударом снизу нанес удар в челюсть Кровавому Клыку.
Голова вражеского предводителя откинулась назад, но не успел Зигмар отскочить, как орк вцепился в его плечо с такой силой, что хрустнули кости. Кровавый Клык тяжело повалился навзничь и увлек за собой Зигмара, силящегося отделаться от хватки врага.
Кровавый Клык выпустил топор и схватил Зигмара за голову.
Зигмар выронил Гхал-мараз и ухватил врага за запястья. Напряглись мускулы на руках, противостоя страшной силе, грозящей раздавить его череп.
Зигмар изо всех сил пытался оторвать от себя лапы монстра.
Король унберогенов встретился взглядом с мощным вождем, его разноцветные глаза без страха взглянули в сверкающие красные раскаленные угли глаз Кровавого Клыка.
— Ты… Никогда… Не… Победишь!.. — прорычал Зигмар. Холодной и неумолимой яростью нарастала в нем сила зимней бури.
Дюйм за дюймом все дальше и дальше отводил он лапы Кровавого Клыка от своей головы и с наслаждением читал во взгляде противника удивление и страх. Именно зажегшийся в глазах врага страх заставил Зигмара сделать рывок и с возросшей силой еще дальше развести лапы противника.
Зигмар победоносно усмехнулся и лбом ударил в звериную морду противника. Из поросячьего носа орка хлынула кровь, и он взревел от досады. Понимая, что голыми руками с Зигмаром не совладать, Кровавый Клык оторвал лапы, решив действовать топором.
Именно этого и ждал Зигмар.
Он опередил орка, взмахнул Гхал-маразом и со всей силы впечатал семейную реликвию гномов в морду Кровавого Клыка.
Череп вражеского военачальника рассыпался на обломки костей, ошметки плоти и мозга. Из молота вырвалась вспышка света, Зигмара отшвырнуло прочь, а труп Кровавого Клыка разнесло в клочья мощнейшими разрядами древнего оружия гномов.
Ослепленный, Зигмар моргнул и прочел ужас на физиономиях окружающих его орков.
Зигмар попытался встать, но после такого трудного поединка силы его исчерпались, руки и ноги дрожали. Он опустился и попытался нашарить хоть какое-то оружие, чтобы сражаться с этими орками, но поблизости валялись лишь обломки мечей и копий.
Широкоплечий орк в черном железном шлеме протянул руку к топору погибшего военачальника, но тут стрела с белым древком попала прямо в прорезь его шлема. Вот уже целый шквал стрел обрушился на орков, а следом прогремели победные крики.
Зигмар поднял взор к синему небу, и из его глаз потекли благодарные слезы: мимо него навстречу обескураженным оркам неслись воины его армии. Неистовые воительницы азоборнов с пронзительными воплями кинулись на врагов вместе с унберогенами, черузенами, талеутенами и мерогенами. Берсерки-тюринги под предводительством короля Отвина бросились на вражеские ряды, а за ними и меноготы. Конники отряда Вороновых шлемов жаждали отомстить за гибель Марбада и яростно крушили зеленокожих, а лучники бригундов несли в их ряды гибель смертоносными стрелами.
Король Вольфила громадным палашом с плетеной рукоятью прорубал в орочьем войске широкую просеку, а его воины с яростными воплями не отставали от своего короля.
После гибели предводителя пошатнулась храбрость и решительность орков, а перед лицом новой напасти и нежданного нападения они в считаные мгновения запаниковали и побежали.
Рядом с Зигмаром остановился конь. Лицо Альвгейра было хмурым.
— О боги, Зигмар! — рявкнул маршал Рейка. — Большего безумства я в жизни не видал!
К тому времени, когда последних зеленокожих прогнали с поля боя, стало уже темнеть. С гибелью Урглука Кровавый Клык иссякла сила, которая связывала орочьи племена воедино, и они рассыпались, подобно скверно выкованному железу. Сила воли предводителя больше не подчиняла их себе, а потому тут же прорвалась застарелая ревность. Даже в бегстве умудрялись они бросаться друг на друга с окровавленными топорами и мечами.
Уставшие воины армии Зигмара преследовали орков, пока окончательно не выдохлись. Тысячи зеленокожих погибли под копытами преследующей кавалерии. Остатки вражеской армии пытались поскорее убраться с перевала и удрать в восточные пустоши. Дальнейшей погоне помешали темнота и полное изнеможение преследователей.
Осознание великой победы пришло не сразу. Много людей погибло, и еще многих ждала смерть от ран, но, когда всадники вернулись в лагерь, послышались первые песни и смех, и оставшиеся в живых вздохнули с облегчением.
Доставили фургоны с элем, и Зигмар видел, как, подобно взлетающим от костра искрам, у воинов поднимается настроение. Эту ночь победы люди и гномы праздновали вместе, болтали и пили как братья, рассказывали о храбрости и деяниях героев.
Еще предстояло оплакать погибших. Но эта ночь принадлежала живым.
Люди дышали победой, и не было лучше воздуха. Они пили эль и знали, что вкуснее напитка им пробовать не доводилось никогда. И сидели с друзьями, что станут для них дороже всех.
Лунный свет заливал поле брани, и Зигмар улыбнулся, чувствуя пролетевшее по горам дыхание мира. А люди сообща выиграли первую великую битву. Но впереди их ждут новые сражения и враги, которых предстоит побороть.
Трупы орков оставили воронью, а павших воинов армии Зигмара перенесли на большие погребальные костры, разложенные возле разрушенной сторожевой башни. По воину от каждого племени вышли вперед и зажгли хворост, а когда пламя лизнуло умерших и перенесло их в чертоги Ульрика, перевал огласился воем горных волков.
Когда почтили погибших воинов, короли племен торжественной процессией проследовали к последней оставшейся пирамиде с носилками из золотых щитов, на которых покоился король Марбад.
К погребальному костру короля эндалов несли Отвин Тюрингский, Кругар Талеутенский, Алойзис Черузенский, Сигурд Бригундский, Фрейя Азоборнская и Альдред, сын Марбада.
Следом за погибшим королем шел Зигмар, и вместе с ним — Вольфила Удозский, Генрот Мерогенский, Адельхард Остготский и Марк Меноготский. Каждый из королей нес золотой щит. Все молча провожали брата-короля к месту его последнего упокоения, ни единое слово не потревожило торжественность последнего пути Марбада.
Король гномов Курган Железнобородый стоял у сторожевой башни. Он был великолепен в серебристых доспехах и ниспадающем золотом плаще. Подле него с печально поникшей головой стоял мастер Аларик. Зигмар приветствовал друзей почтительным кивком.
Жрец Ульрика, в плаще из волчьих шкур, ожидал похоронную процессию возле костра и держал пылающую головню. В последний путь короля провожали тысячи воинов, но ни шепот, ни даже вздох ветра не нарушили тишину.
Короли возложили Марбада на костер. Даже мертвый, старый король эндалов был прекрасен, и Зигмар знал, что будет очень скучать по нему.
Мертвого короля завернули в черный плащ. Правители земель к западу от гор отошли от костра, а жрец Ульрика воткнул горящую головню в пропитанные маслом дрова.
Проснулся и запылал костер. Пока горел Марбад, Зигмар стоял возле Альдреда. Как и отец, молодой человек был худощав. На боку в ножнах у него висел Ульфшард. В глазах Альдреда стояли слезы, и Зигмар положил руку ему на плечо.
— Этот щит принадлежал твоему отцу, — сказал Зигмар, вручая Альдреду золотой щит. — Теперь ты король эндалов, мой друг. Твой отец был мне как брат. Надеюсь, ты тоже станешь мне братом.
Альдред ничего не сказал, только быстро кивнул и вновь стал смотреть на костер.
Зигмар оставил Альдреда наедине с горем и отошел к королю гномов.
Короли отсалютовали погибшему брату золотыми щитами.
— Хорошие щиты, — заметил Курган. — Мне кажется, что в их изготовлении поучаствовал Аларик, верно?
— Несомненно, — согласился Зигмар. — Аларик — отличный мастер.
Аларик с поклоном принял похвалу, а Курган тем временем продолжал:
— Молодой Пендраг передал мне твои слова, когда ты дарил королям щиты. Отлично сказано, парень, отлично!
— Правдиво, — сказал Зигмар. — Мы действительно защитники земли.
— Так и есть, — согласился Курган. — Но воину, кроме щита, нужно оружие для защиты родины. Что ты скажешь на то, что Аларик выкует вам мечи в пару к щитам?
— Мне будет очень приятно.
— Ну что, Аларик, ты готов изготовить несколько мечей для королей, братьев Зигмара?
Аларика озадачило предложение Кургана, и он колебался с ответом, а потом сказал:
— Я… ну, это сложная задача и…
— Хорошо, хорошо, — проговорил Курган и похлопал Аларика по плечу. — Значит, решено. Клянусь, что короли людей получат по самому лучшему гномьему мечу, или же не звать меня Курган Железнобородый.
Зигмар поклонился верховному королю. Когда он распрямился и повернулся к погребальному костру Марбада, то увидел собравшихся перед ним братьев-королей. Каждый из них держал по золотому щиту, и сердце Зигмара воспарило.
Вперед выступил Сигурд и сказал:
— Мы говорили о том, что ждет нас впереди.
— И что ждет нас впереди? — переспросил Зигмар.
— Верно, — подтвердил Сигурд. — Спасены земли людей, и ты создал Империю.
Король бригундов кивнул, и все, как один, собравшиеся короли опустились на колени и склонили головы. За ними последовали воины, и вскоре все собравшиеся на перевале стояли перед Зигмаром, преклонив колени.
— Теперь Империи нужен император! — провозгласил Сигурд.
