Глава четырнадцатая
КРАСНОЕ И СЕРЕБРО

Над горизонтом занимался бледный свет, когда появились ревущие десантные капсулы Серебряных Черепов. Красные Корсары, вставшие на защиту завода, видели в них предвестников грядущей битвы. Обе стороны приготовились к бою. Обе жаждали пролить вражескую кровь.

Словно аккомпанируя происходящему, в горах пророкотал гром. К раскатам добавился рев ретродвигателей, которые начали замедлять капсулы для минимизации удара. Грохот стоял оглушительный.

После того как капсула с Маттеем и его отделением на борту врезалась в феррокрит посадочной площадки, она гордо застыла серо-стальным символом стойкости ордена. Капсула оставалась стабильной и неподвижной несколько секунд, затем заряды, держащие двери, детонировали. Они раскрылись, словно лепестки распускающегося цветка, который приветствовал розовый рассвет Гильдара Секундус.

Вокруг падали и раскрывались другие капсулы. Под ногами змеились тонкие трещины, земля сотрясалась от приземления других судов, ударяющихся о землю с громадной силой. Маттей, поглощенный операцией, все же позволил себе краткий миг гордости и удовлетворения, когда посмотрел вверх. Он испытал приятную дрожь восхищения, наблюдая за несущимися во многих километрах над ними кометами с другими его братьями по оружию. Затишье перед бурей — миг, от которого сержант никогда не уставал. Видеть, как высаживаются боевые братья, было для него огромной честью.

Как и все Адептус Астартес, Маттей обладал непоколебимой верой в Императора и в свою миссию нести Его волю и слово тем, кто не мог — или не хотел — услышать Бога.

Во время спуска капитан Аррун сообщил, что один из воинов отделения Портея укрылся в горах, и теперь Маттей во все глаза смотрел на вокс-руну, мигающую на ретинальном дисплее шлема. Сержант моргнул, отправив повторяющийся сигнал по защищенному каналу. Курис, несомненно, будет ждать контакта с братьями, и, как только до него дойдет передача, потерянный воин вернется в бой.

Маттей положил руку на болтер и погладил лист пергамента, который трепетал на новой печати чистоты. Он безмолвно воздал хвалу машинному духу, прося его помощи в будущей битве. Другие воины также заклинали оружие и проверяли снаряжение. Сержант повернулся на запад. Огромное лабиринтообразное переплетение башен и труб, в котором утопал завод, отчетливо виднелось вдалеке, прямо напротив их позиции. Ротные капитаны обозначили всем Серебряным Черепам, вышедшим на поле боя, общую стратегию и личные задачи каждого.

Всюду приземлялись все новые десантные капсулы, и вскоре на поверхности оказались почти все воины четвертой роты. Оба дредноута были пока в пути, и Маттей вновь ощутил прилив гордости за то, что под его командованием находились двое столь прославленных воинов.

— Четвертая рота, — произнес он по воксу, — занять позиции. Приготовиться.

В приказе не было необходимости. Серебряные Черепа были машиной войны, хорошо слаженной и беспрекословной до последнего бойца. Они, сознательно или нет, уже были на старте, готовые встретиться в бою с Красными Корсарами.

И они не познают страха.

Портей не знал страха за все время службы в Серебряных Черепах. Если он и чувствовал его еще в бытность ребенком, то это осталось далеко в прошлом. Страх стал для него просто словом. Словом, которое использовалось, чтобы придать видимую форму и очертания непонятному. Познай своего врага — посмотри в лицо самым худшим кошмарам, и поймешь, что тут нечего бояться.

Но сейчас он не испытывал страха. Сейчас Портей был охвачен такой глубокой яростью, что это выходило за грань человеческого восприятия. Ярость была раскаленной добела, взрывоопасной, но, оказавшись в плену, сержант не мог действовать согласно заложенным в него инстинктам. Он был в заточении, беспомощный и неспособный принести заслуженное правосудие этим предательским собакам.

Портей видел зарождение рассвета, серебристые лучики света проникали под дверь, но в удушливой, лишенной окон комнате они не могли помочь ему.

Сержант пошевельнулся, и тяжелые оковы громко лязгнули. Он с горечью отказался от дальнейших попыток освободиться. Бесполезное занятие. Оковы, цепи и ошейник предназначались для космического десантника и не поддавались даже его огромной силе. Ему не выбраться отсюда. Только если тюремщики не решат освободить его. На это Портей особо не надеялся. Его все сильнее охватывала ярость.

Но он не боялся.

Ярость, пульсирующая в венах, помогала ему сохранять самообладание. Она служила якорем для мятущихся мыслей, физическим напоминанием о его цели и бушующем океане силы духа. Сейчас ярость была совершенно необходимой. Она напоминала, что он все еще жив.

Портей задышал медленно, «охлаждаясь», как когда-то выразился один из его братьев. Внешне удалось успокоиться, позволив своей подготовке взять верх и найти равновесие. Результат оказался далеко не лучшим, но в текущих обстоятельствах максимально возможным. Глубоко в груди продолжала кипеть тьма.

Сержант неохотно обратил внимание на глухую боль в груди. Обезболивающие и боевые наркотики, которыми его подпитывали силовые доспехи, чтобы противостоять пылающей боли в ранах, больше не поступали, и, несмотря на постчеловеческую силу, Портей чувствовал себя неважно. Он знал, что со временем боль пройдет и тело исцелится, но голые факты не мешали ей терзать нервные окончания и прорастать в костях.

Портей никогда не думал, что будет испытывать столь сильную боль. Как воин, он был готов к ранам, инвалидности или, что более вероятно, жестокой смерти, но как боевой брат ордена Серебряных Черепов даже не задумывался о вероятности плена. Сам того не осознавая, он начал негромко произносить цитаты из книг, над которыми провел столько времени в бытность новиатом. Как и его братья, он перечитывал молитвы и литании, пока не выучил наизусть. В темной комнате раздался его уверенный голос:

«Смысл победы не в поражении врага, но в его истреблении, искоренении его из памяти живущих, чтобы от его былых деяний не осталось и следа, в полном сокрушении всех его достижений и уничтожении любых следов его существования. От такого поражения не оправится ни один враг. Вот в чем смысл победы».

Вот в чем смысл победы. Вот что он сделает с Красными Корсарами, как только судьба предоставит ему такую возможность.

Эти слова придали ему сил, он цеплялся за них с фанатичным пылом. Иногда до него доносились голоса. Временами ему казалось, что он слышит боевых братьев. Но когда слова превращались в мучительные крики, которые внезапно обрывались, Портей оставлял всякую надежду. Никто, особенно его боевые братья, не может кричать с таким отчаянием.

Он не знал, почему еще жив. Возможно, его стойкость забавляла их. Повелитель Трупов лишил его данного от рождения права, генетического семени. Личные убеждения Портея привели его к мысли, что он стал не более чем уродом. Даже боевые братья сержанта будут считать его таковым. Если найдут его, если не считают погибшим, то сами сделают все возможное, чтобы закончить его жалкое существование. Подарит орден жизнь — Протею придется пройти долгий процесс очищения. Он осквернен. Он стал пустым местом.

Но что еще более странно… Повелитель Трупов вылечил его. Сержант чувствовал себя оскорбленным подобным вмешательством. Его спаситель не дождется от него благодарности. Ему вернули здоровье, только чтобы усугубить страдания. Он не был глупцом и не питал иллюзий на этот счет.

Лучше погибнуть, сражаясь на службе Императора, чем эта неопределенность. Куда лучше.

Отсутствие информации о судьбе его людей терзало Портея, лишь подливая масла в и без того кипящий котел ярости.

Это неприемлемо. Он не поддастся гневу. Так он утратит остатки самообладания. Успокойся, сказал он себе. Успокойся, Портей. Помни, чему тебя учили.

Он медленно выдохнул. Вдох, выдох. Промозглый воздух комнаты и слабый запах разложения, следовавший за Повелителем Трупов, наполнял легкие и ноздри, издеваясь над обонянием.

Еще пару раз пробормотав слова литании, Портей в конце дал личный обет. Когда — а не если — он освободится из заключения, то безжалостно обрушит свой гнев на мерзких Красных Корсаров. Пусть он погибнет, но отомстит. О, это было бы славно.

Пусть он остался без оружия, мысли и чувства стали последним клинком у него в распоряжении, и, когда придет время, он пустит их в дело. Многолетний опыт и личная ненависть станут его союзниками в последнем бою. Портей был полностью готов: облачен в доспехи праведности и веры и вооружен оружием ярости.

И он не ведал страха.

Он никогда не изведает страха.

— Он несет бессмыслицу.

За дверьми, отделявшими сержанта Серебряных Черепов от желанной мести, стояли Гурон Черное Сердце и Повелитель Трупов. Магистр Красных Корсаров грозно нахмурился и скрестил руки на груди. Движение потревожило невидимое создание, и он почувствовал, как незримые когти пронзили доспехи и впились в плоть.

— Его слова — полнейшая чушь. Я презираю тех, кто покорно блеет перед Богом-Трупом. Нам от него никакого проку, Гарреон. Он не ведьмовского рода. Даже не старший командир. Сержант? Вот все, на что мы способны? Он — обычный солдат, не более.

Черное Сердце разжал кулак и махнул рукой.

— Нам не нужны новообращенные, беспрекословно преданные ложной доктрине. Мы взяли у него все, что нам нужно. Не вижу причины держать его дольше.

— Лорд, вы знаете, как я не люблю перечить вашей мудрости, но должен заметить, что здесь вы ошибаетесь. Я получил его генетическое семя, это правда. Но наш «гость» может дать гораздо, гораздо больше. Возможно, не сейчас, со временем. Его ДНК — ценный трофей, это верно, но, хотя она предоставит мне доступ к его генетическому наследию, никогда не раскроет тайн родного мира. Уверен, я смогу заставить сержанта поделиться ими, если вы прикажете завербовать его.

— У нас есть один из их апотекариев на борту «Волка Фенриса». Ты разве не сможешь выпытать это у него?

— Действительно, мог бы, но воин в комнате — расходный материал. Нам требуется больше апотекариев. Разве вы сами это не говорили?

Удивительно, как они поменялись ролями. Раньше нетерпеливые требования высказывал Черное Сердце, а Повелитель Трупов покорно исполнял его прихоти. Но теперь апотекарий, рассказывая о своих планах, добавил в голос толику подобострастия. Черное Сердце нахмурился пуще прежнего, сверля апотекария взглядом. Двое воинов пристально смотрели друг на друга, не желая уступать и признать поражение.

Поединок воли утомил первым Черное Сердце. Предположения Гарреона всегда раздражали его, но апотекарию каждый раз удавалось избежать казни. Осталось очень мало тех, кто мог спокойно выстоять перед холодной яростью Черного Сердца, и Гарреон знал себе цену. Он помнил, в каком неоплатном долгу Черное Сердце перед апотекариями и технодесантниками, которые заново создали его тело после смертельного ранения, нанесенного Звездными Фантомами, — и поэтому требовал к себе соответствующего отношения.

Черное Сердце отвернулся и резко кивнул.

— Прекрасно. Я… обдумаю это. Впереди нас ждет долгий путь, прежде чем это станет серьезной проблемой. Теперь перестань пререкаться из-за своих игрушек и приготовься к бою, Гарреон.

С этими словами он быстро вышел из комнаты. Повелитель Трупов учтиво склонил голову с торжествующей ухмылкой на лице.

— Как прикажете, мой лорд.

Главные оборонительные башни прометиевого завода взревели, извергнув мощные потоки зенитного и лазерного огня. Два «Громовых ястреба» со штурмовыми отделениями Серебряных Черепов на борту находились за пределом дальности заградительного огня, но продолжали держаться на расстоянии. Пусть враг видит, как они приближаются.

Корабли поддерживали одинаковую скорость, на подлете разделились, направившись к северной и южной оконечностям завода. Башенные команды перенаправили огонь, но «Громовые ястребы» не меняли курса. Иззубренные вершины не предполагали места для посадки, но оснащенным прыжковыми ранцами штурмовым десантникам они не потребуются. Под прикрытием гор Серебряные Черепа спускались с небес на столбах пламени. В последнюю минуту они замедлили снижение мощными выбросами из прыжковых ранцев, подняв клубы пыли и превратив землю в сверкающее стекло. Двадцать космических десантников с грохотом приземлились на расстоянии удара от намеченных целей и начали прыжками подбираться ближе к своей цели — зенитным орудиям. Когда они выведут их из строя, наземные войска Серебряных Черепов вызовут поддержку с воздуха. Получив подобное преимущество, подкрепления смогут высадиться прямо в гущу боя.

Вскоре они одержат победу.

— Началось.

Маттей посмотрел на утреннее небо. Ретинальный дисплей шлема просканировал и увеличил движение вдалеке. Он безошибочно расслышал нарастающий рев боевых кораблей и стрельбу орудий завода. Всего за пару секунд от безмолвной тишины до громогласного рева.

Высадка двух рот практически завершилась, «Громовые ястребы», доставившие тяжелую бронетехнику, выгружали свой груз. Большая часть опустошителей Давикса уже погрузилась в «Носороги», другие боевые братья пересели на мотоциклы. Войска Маттея выдвинутся к заводу в пешем порядке, но их самоуверенности не хватит для атаки без серьезной поддержки. Вперед пустят три «Поборника», ждавшие на феррокритовом шоссе. Дорога представляла собой более-менее прямую линию, ведущую прямиком к заводу «Примус-Фи», и была достаточно широкой, чтобы на ней уместилось три танка в ряд. Их осадные орудия были средством устрашения, не более того. Они не станут стрелять по взрывоопасному прометиевому заводу, но могут помочь в том, чтобы превратить окружающий его плац в пыль. Кроме того, прочные корпуса и бронированные отвалы обеспечат отличное укрытие для наземных сил.

Высадив штурмовиков, «Громовые ястребы» пронеслись над головами воинов около места дислокации Серебряных Черепов. Натужно ревущие двигатели машин вздымали клубы красноватой пыли, загрязняя воздух химическим дымом. Менее чем за час заброшенный терминал шаттлов превратился в плацдарм боевых действий. Но сами Серебряные Черепа безмолвствовали, если не считать тихих молитв машинным духам. Братья предпочитали лишь временами кивать, кратко отвечая на прямые вопросы и приказы. Они жаждали сражения. Каждый из высадившихся на планету воинов всей душой рвался в бой. Мысленно они разрабатывали успешные боевые стратегии. У них не было времени на праздные разговоры.

— Отделения «Оникс» и «Гранат», вы на месте? — Маттей открыл канал ротного вокса с сержантами штурмовиков.

Голос Эмареаса подтвердил позицию «Оникса», а секунду спустя отозвался Диами.

— Мы нашли Куриса, — добавил сержант отделения «Гранат». — Он отправится в разведку и поможет нам с земли, когда мы обнаружим цель.

Маттей, который готовил войска к выдвижению, кивнул. Позади него в ожидании застыли двое массивных дредноутов девятой роты.

Маттей переключил вокс-канал, чтобы связаться с «Грозным серебром». Его доклад был кратким, как и ответ Арруна.

— Все готово, капитан.

— Тогда начинай, брат-сержант.

Маттей нашел руну, которая передаст пикт-изображения с его шлема на ударный крейсер. Когда она с готовностью замигала, он моргнул-щелкнул на нее, пока та не превратилась в маленькое окошко справа внизу на дисплее. Сержант кивнул и снова переключил вокс-канал.

— Задачи вам известны, братья, — сказал он. — Занять завод. Уничтожить предателей.

Завод «Примус-Фи» продолжал извергать в воздух бесконечные тучи дыма и пара, скрывая под плотной пеленой грядущее столкновение. Он продолжал работать, невзирая на оккупацию, невообразимо сложная техника в его недрах все так же скрежетала, словно игнорировала изменников, воздавая дань уважения Адептус Механикус. После победы техножрецам придется заново освятить завод, но он выстоит, как и сам Империум.

Маттей мрачно улыбнулся, затем замер. Он провел пальцем по густой красной пыли, и многочисленные внутренние сенсоры просчитали ее плотность и состав. Когда они вступят в бой, пыль удушающим облаком поднимется в воздух, но на Адептус Астартес это особо не повлияет. Но если бой затянется, она начнет забиваться в сочленения и механизмы оружия, засорять визоры.

Тогда лучше завершить операцию до того, как это случится. Маттей вытер пальцы о бронированное бедро, оставив на нем две красные полосы.

— Братья! Мы сражаемся за Гильдар Секундус. Прикончим этих предателей.

Войска пришли в движение, вокруг, словно клокочущий шторм, поднялась пыль, предупреждая их появление.

На мостике «Грозного серебра» стояла тишина, необычайно зловещая после интенсивного пандемониума боя. Несмотря на поврежденное оборудование и гибель большей части команды, все вернулось в прежнее русло, как этого и следовало ожидать в подобных обстоятельствах. Технопровидцы и сервиторы занимались починкой внутренних поломок корабля. Последние следы боя между Брандом и Тэмаром ликвидировали, за исключением древних драгоценных камней, ярко блестящих под пультами управления.

До сих пор облаченный в боевую броню Аррун восседал на командном троне, читая на инфопланшетах первые сведения от ремонтных бригад. Действительно чудо, что «Грозное серебро» не получило более серьезного урона, и капитан тихо поблагодарил Трон Терры за то, что им удалось пережить бой с относительно незначительными потерями.

Пока он не получал докладов с поверхности Гильдара Секундус, но в сообщении от Синопы говорилось, что он повел «Ясную судьбу» в сердце системы. Следовало выяснить степень проникновения. На всех населенных мирах системы сторонники Красных Корсаров и банды сектантов разворачивали незначительные бои. Пока Синопе почти не требовалось высаживать войска, чтобы помочь ополченцам. Одного присутствия боевой баржи Серебряных Черепов на орбите хватало, чтобы заставить повстанцев вгрызаться в горло друг другу вместо того, чтобы принять гнев Адептус Астартес.

— Ваши приказы, магистр флота? — голос Синопы отвлек Арруна от размышлений. Долю секунды он обдумывал вопрос, прежде чем ответить.

— Продолжать сканирование Разлома на наличие активности врага, — произнес он, заметив, что «Ясная судьба» находится возле Гильдара Квинтуса. — Отправить скаутов на обитаемые миры, которые доложили о беспорядках. Когда они будут очищены, мы сможем сосредоточиться на остальных планетах системы. Я не потерплю, чтобы Красные Корсары загрязняли их своим присутствием дольше необходимого.

— Понял тебя.

Последний раз он выходил на связь более часа назад. С тех пор только Маттей на Гильдаре Секундус отрывисто доложил, что все десантные капсулы приземлились и войска готовы к атаке. В следующие несколько минут Серебряные Черепа обрушатся на Красных Корсаров и положат конец их глупой выходке. Они заберут черепа врагов и с победой вернутся на родной мир. Их вера в победу была несокрушимой. Нетерпение и раздражение снедали Арруна. Он остановился у пикт-экранов, на которые передавались изображения со шлема Маттея, и внимательно посмотрел на них.

— Да пребудут с вами Аргентий и предки, — пробормотал он, сложив знак аквилы.

Три «Поборника» образовали настоящий передвижной барьер, и его эффективность вскоре подверглась суровому испытанию, когда башни у ворот завода сделали первые выстрелы. Массивные танки, вполне способные выдержать даже самый мощный огонь, не стреляли в ответ. Как только опустошители Давикса окажутся в радиусе поражения, то высадятся из «Носорогов», чтобы позаботиться о башенных орудиях. Танки же своими орудиями малой дальности уничтожат стены.

Шоссе, ведущее к воротам завода, было прямым, как стрела, и открывало перед ротой перспективу местности. Ворота закрыли и забаррикадировали, но они не были рассчитаны на штурм космических десантников. Учитывая численность приближающихся войск, защищать завод воротами было все равно что заслоняться рукой от болтерного снаряда.

От пришедших в движение транспортов вздрогнула земля, во все стороны разлетелись мелкие камни, гулко заколотив по доспехам Серебряных Черепов. Облака красной пыли окутали их так плотно, что без систем фильтрации шлемов они наверняка бы задохнулись. Рокот «Поборников» и двигающихся за ними транспортов «Носорог», а также грохот строевого шага космических десантников заглушали все остальные звуки. Не было слышно ни скрипа, ни стона натруженного до предела металла машин. Серебряные Черепа уделяли столько же внимания ремонту и обслуживанию бронетанковой техники, сколько своему оружию и доспехам. Следом за бронетехникой, тихо урча двигателями, ехали мотоциклы роты.

Громадные дредноуты, шагающие рядом с ними, хранили молчание, их движения сопровождались шипением гидравлики и механическим пощелкиванием. Броню почтенных воинов покрывала вычурная гравировка, подражавшая татуировкам чести, которые те носили при жизни. Над каждым ее завитком трудились лучшие мастера ордена.

Временами в красных облаках на краткий миг проблескивали стальные доспехи.

Крупнокалиберные снаряды, извергаемые башенными орудиями, начали терзать полотно дороги впереди, вырывая большие куски пласкрита, иногда достигая бронированной обшивки осадных танков. Огонь был неприцельным, спорадическим и несвоевременным, но если бы не было танкового прикрытия, то он стал бы серьезной угрозой для спешенных космических десантников.

Маттей дал отмашку, и несколько воинов, отделившись от походной колонны, двинулись по скалистой земле, которая раскинулась по обе стороны дороги. Серебряные Черепа сгруппировались в штурмовое построение V-образной формы.

— «Гранат», «Оникс», докладывайте. — Маттей решил узнать, как идут дела у штурмовых отделений, продвигавшихся сейчас по горам рядом с заводом. Когда они обезвредят зенитные орудия, «Громовые ястребы» смогут совершить атакующий заход и очистить ворота вместе с прилегающим участком плаца.

— Цель в зоне видимости. Десять минут до контакта, — коротко и сдержанно доложил по воксу Эмареас. Затем Диами сказал, что им потребуется не больше восьми. Эмареас тут же сказал, что семь. Похоже, оба отделения спускались с относительно одинаковой скоростью. Маттей хорошо знал двух сержантов и даже не сомневался, что они уже вступили в «дружеское» соревнование, кто первым доберется до своей цели. Это было несколько легкомысленно, но лишь подогревало энтузиазм воинов.

— Поддерживать связь, — приказал Маттей. — Атаковать вместе, кто бы ни дошел первым.

Он знал, что сержанты так и поступят, но лучше все же напомнить.

Рассредоточивающаяся колонна Серебряных Черепов решительно продвинулась к воротам и остановилась в паре сотен метров от постройки, координируя продвижение с фланговыми отделениями. Согласно плану Давикса, штурм должен начаться одновременно со всех направлений, и до начала оставались теперь считаные мгновения. Скрытые в облаках пыли и защищенные броней танков, Серебряные Черепа стали почти невидимыми для засевших в башнях предателей. Но эти мелкие трудности не мешали им вести непрерывный огонь по нападающим.

В горах снова прогремел гром.

Пыль и мусор в сердце Гильдарского Разлома создавали ощутимые помехи, и пикт-канал давал нечеткую и мерцающую картинку. Но кое-что можно было увидеть. На мостике корабля капитан Дэрис Аррун подсознательно стиснул кулаки.

— Уничтожить, — отдал приказ он так тихо, что члены команды едва расслышали. Но по вокс-сети его голос был слышен каждому. Почти двести Серебряных Черепов вняли его приказу и двинулись вперед.

Контакт произошел внезапно, его мощь и напор оказались ошеломляющими.

Три атакующие группы нанесли удар одновременно. С плаца открыли огонь несколько мортирных расчетов, снаряды летели прямо через стену идущих на приступ врагов. «Поборники» продолжали принимать большую часть огня на себя, но их броня уже покрылась вмятинами и царапинами в десятках мест. Большая часть снарядов попросту рикошетила, но каждый снаряд, отлетавший от угловатых машин, спасал жизни бойцам. Они вели опасную игру, но чем дольше «Поборники» оттягивали вражеский огонь, тем быстрее у врагов закончатся боеприпасы. По крайней мере, выбранная стратегия оправдывала себя.

Молчание в ротной вокс-сети взорвалось бурлящей массой приказов, распоряжений и уточнений. Но в них не чувствовалось спешки или дезорганизации. Серебряные Черепа были прирожденными машинами войны. Они знали план и свои задачи. Им не было нужды о чем-либо спрашивать.

Пока расчеты на башнях перезаряжали орудия, из-за чего на поле боя воцарилось кратковременное затишье, из ведущего «Носорога» неспешно вышли три опустошителя Давикса. Двое навели тяжелые болтеры на ворота и открыли безжалостный непрерывный огонь. Третий воин по команде Давикса стремительно поднял на плечо ракетную установку и выстрелил в ближайшую башню.

Оставляя за собой шлейф дыма, ракета попала в орудие и разнесла его с оглушительным взрывом. Секунду спустя детонировали боеприпасы для орудий, и башня исчезла в яростной огненной буре. Изнутри выплеснулись кричащие, окутанные пламенем фигуры, сорвавшиеся на плотно утрамбованную землю далеко внизу. По обе стороны ворот разлетелись горящие обломки. Прямое попадание не составило большого труда для космического десантника, в совершенстве владевшего искусством осады. Из другой башни уже открыли огонь, на этот раз по троим опустошителям.

Одному из них снаряд попал в плечо. Доспехи приняли на себя удар, но воин пошатнулся, тяжелый болтер в его руках повело вверх, заставив дать бесполезную очередь в небо.

Внезапно бой разгорелся по другую сторону стен, когда на плац обрушились штурмовые отделения и принялись нещадно расправляться с орудийными расчетами оставшейся башни. Со своего места Маттей видел пылающие сопла прыжковых ранцев штурмовиков.

— Разрушить ворота, — приказал Давикс.

Центральный «Поборник», именуемый «Рассудительным воздаянием», с ревом двинулся к укреплениям. Враги, находившиеся сразу за воротами, погибли под громадным весом тяжелобронированной машины, когда та обрушила пласталевую преграду прометиевого завода, без каких-либо усилий вырвав ее из петель. Ворота, не предназначенные для подобных ударов, смялись, словно бумага.

— Вперед! — крикнул Маттей, и Серебряные Черепа хлынули в разбитые ворота ртутным потоком мерцающего серебра. Взяв оружие на изготовку, они открыли огонь по Красным Корсарам, которые с готовностью принялись стрелять в ответ.

Это было далеко не эпическое, масштабное поле сражения. Бой велся на близкой дистанции. Серебряные Черепа и предатели слились в единую массу тел. Цепные мечи, яростно ревя моторами, впились друг в друга. Зубцы мечей скрещивались со скрежетом, пока из рукоятей не начинал идти дым. Тогда воины выхватывали ножи и вступали в рукопашный бой.

Рабы, оказавшиеся в толпе космических десантников, долго не жили — они гибли на острие клинков или от болтерных снарядов, или же разъяренные воины попросту затаптывали их. Многие пытались отважно сопротивляться, но они предали Империум, поэтому о них никто в будущем не вспомнит и не почтит их память.

Вокс-сообщения посыпались одно за другим, позволив Маттею следить за ходом сражения. Диами и Эмареас обезвредили зенитные орудия и вступили в бой на периметре завода. Под выстрелами «Поборников» начали рушиться стены. Выбросы пламени из прыжковых ранцев штурмовиков отмечали их продвижение сквозь вражеские ряды.

Теперь, после выведения из строя зенитной артиллерии, «Громовые ястребы» могли оказать войскам поддержку в любой момент. Опустошители собирали кровавый урожай среди культистов, уничтожая их с непревзойденной легкостью. Плац был усеян ранеными и мертвыми.

— Что-то не так, — провоксировал Маттей. — Их меньше, чем я ожи…

— Смерть ложному Императору!

Маттей стремительно развернулся в сторону, откуда донесся нечестивый возглас, и увидел несущегося на него Красного Корсара в помятых старых доспехах Астральных Когтей изначальных цветов. Раскаленное дуло болтера целилось прямо в лицо Маттея. Сержант резко ушел в сторону и с разворота ударом ноги под колено повалил нападавшего на землю. Маттей нажал спусковой крючок болтера, и снаряды изрешетили грудь врага, разворотив нагрудник и ребра под ним. Космический десантник содрогнулся под выстрелами и выгнулся дугой. Труп дернулся еще пару раз, а потом застыл навеки. У Маттея не было времени почивать на лаврах победителя, его ждала следующая схватка. Все было как в тумане.

— Повтори последнее сообщение, сержант. — Давикс казался воплощением спокойствия. Маттей, получив краткую передышку, опустил болтер, оглядел плац.

— Их численность слишком быстро тает. Намного быстрее, чем я ожидал, — доложил он. — Если отчетам относительно активности Гурона Черное Сердце можно верить, то это наверняка не все их силы. Их где-то… — он оглянулся, позволив сенсорам шлема просканировать местность, — двадцать. Может, тридцать. Остальные — сектанты и рабы. Здесь происходит что-то очень подозрительное.

— Разбейтесь на огневые группы. Обыщите здания. Мои люди зачистят плац и будут удерживать его.

— Слушаюсь, капитан Давикс.

— Погрузка завершена, мой лорд.

Гурон Черное Сердце ухмыльнулся. Из его металлического рта на подбородок вытекла нитка слюны и, повисев какую-то секунду, упала на пол. Он разжал кулаки, силовой коготь зловеще заскрежетал.

Из завода вынесли практически все, что Красные Корсары могли бы использовать. Медицинские запасы, инструменты… за предателями плелась даже небольшая вереница рабов.

— Что с объектом? — Повелитель Трупов кивнул на комнату, в которой лежал пленник из Серебряных Черепов. Ухмылка Черного Сердца превратилась в хмурый оскал. Повелитель Трупов хотел было напомнить хозяину о его обещании, но лидер Красных Корсаров заговорил первым.

— Он уже не представляет ценности. Бросим его здесь. Пусть его «братья»… — в произнесенном им слове чувствовалось ядовитое презрение, — найдут его. Он невольно может оказаться для нас куда полезнее, если мы отпустим его, вместо того чтобы тащить за собой.

Между слугой и повелителем воцарилось молчание, пока они бурили друг друга тяжелыми взглядами.

— Это напрасная трата материала, — наконец сказал Повелитель Трупов. — Но так приказал мой лорд.

В его голосе чувствовалась горечь, что только обрадовало Черное Сердце.

— Готовься к отбытию, Гарреон. Я лично напомню Серебряным Черепам, чего мы стоим, а затем присоединюсь к тебе.

— Глупая выходка. — Повелитель Трупов нахмурился едва ли не сильнее, чем Черное Сердце. За это он тут же схлопотал удар наотмашь. Апотекарий врезался в стену, которая и не позволила ему свалиться на пол, и спасла от полного унижения.

— Возможно, глупая. Но достойная. Теперь иди и выполняй мой приказ, — с этими словами Гурон Черное Сердце вышел на главный плац, его коготь уже наполнялся энергией, готовясь наносить смертельные удары.

Повелитель Трупов с восхищением посмотрел вслед уходящему воину и медленно потер ушибленную челюсть.

Первым его увидел Маттей, но Дэрис Аррун, наблюдавший за происходящим по пикт-экрану, заметил его секундой позже. Почти одновременно двое Серебряных Черепов пробормотали его имя, их голоса окрасила поразительная смесь ненависти и отвращения. Отвернувшись, Аррун схватил шлем, сработанный в виде серебряного черепа. Он заранее приказал, чтобы очередная волна десантных капсул находилась в режиме боевой готовности, если в них возникнет необходимость. Сейчас, капитан нисколько в этом не сомневался, они им понадобятся.

Он собрал небольшую свиту и направился к погрузочному отсеку. Аррун был настолько рассержен, настолько разъярен, что даже не подумал посоветоваться с раненым прогностикаром, который лежал в апотекарионе. Он мог думать только об одном.

Гурон Черное Сердце не сбежал на борту «Призрака разрухи». Он был на планете. Если Дорис Аррун спустится за ним на поверхность, то планета станет для Гурона могилой, а капитан будет тем, кто сбросит его туда.

— Трон Терры, — выдохнул в вокс Маттей, прежде чем отдать приказ выдвинуться на зачистку. — Тиран Бадаба. Он здесь!

Он был огромен — из-за размеров доспехов и силового когтя, который преобладал в его внешнем виде, Гурон Черное Сердце казался угрожающим. Его искаженное, испещренное шрамами, наполовину металлическое лицо кривилось в оскале самодовольного веселья. Глаза: один искусственный, а второй абсолютно нечеловеческий — встретились взглядом с сержантом Серебряных Черепов, и Маттей ощутил во рту горький привкус порчи. Ему понадобилось все самообладание, чтобы сразу же не броситься к отвратительному изменнику.

Этого не потребовалось. Гурон Черное Сердце шел к нему сам. Быстрым шагом, который, учитывая размеры тела, казался удивительно грациозным, магистр Красных Корсаров направился прямиком к Маттею.

Десятилетия службы и бесконечные часы тренировок помогли ему преодолеть момент сильнейшего отвращения, и Маттей поднял болтер, из дула которого все еще вился дымок. Он чувствовал, как в нем кипит ярость, пока он целился в предателя. Его душа содрогалась от отвращения к тому факту, что существо вроде Черного Сердца вообще существует. Отвернуться от света Императора и правды Империума… для Маттея это было настолько чуждо, что он попросту не понимал такого поступка.

Сержант несколько раз выстрелил в приближающегося воина, но чудовище как будто обладало удачливостью и выносливостью демона. Несмотря на то что выстрелы Маттея попали точно в цель, первый снаряд срикошетил в сторону, словно отраженный невидимой силой, и выбил кусок из стены. Второй разорвал сектанта, который случайно оказался у него на пути. Третий оставил у ног Черного Сердца воронку, но тот даже не сбавил шаг.

— Невозможно, — прошептал Маттей. Он видел, как схожим образом прогностикары защищали себя на поле боя, но Гурон не был псайкером. Сержант выдохнул, сосредоточился и выстрелил снова. В этот раз он попал в правое плечо Черного Сердца, но снаряд отскочил от брони с металлическим звоном, протезы и аугментика отразили снаряд, прежде чем он сдетонировал.

Предатель расхохотался. От столь неуместного веселья кровь Маттея вскипела, он выхватил боевой нож из ножен на поясе, болтер с легкостью переместился в левую руку.

— Атаковать врага, — прорычал он в вокс. Глубокая, первобытная ярость, заложенная в нем с рождения, разожгла в его душе желание убивать и получить трофей. Мощная волна слепого гнева нахлынула на стену из спокойствия. Будь хладнокровным, сказал он себе. За Императора, за Аргентия и ради блага Империума, это будет сделано. Гурон Черное Сердце должен умереть.

Тиран Бадаба почти добрался до него и замахнулся силовым когтем, готовясь нанести удар. Привычным движением пальца Маттей переключил болтер на автоматический огонь и нажал спусковой крючок.

Десантная капсула с Арруном и его свитой пронзила атмосферу и с резким содроганием упала неподалеку от уже приземлившегося десантного корабля. Терминал шаттлов охраняли несколько воинов из роты Давикса, которые уважительно кивнули вышедшему из капсулы капитану.

На пути к поверхности планеты он подготовил молниевые когти. Они всегда были его личным оружием, и Аррун владел ими со смертоносным изяществом. Не раз во время тренировок с братьями он наносил им далеко не безвредные раны, к большому неудовольствию Риара. Капитан двигался стремительно, а мастерство стратега только усиливало его воинские способности.

Покинув тесную капсулу, он с мрачной решимостью направился в сторону завода, чувствуя, как его захлестывает адреналин и жажда боя, которого недоставало так долго. Он никогда бы не отказался от почетного титула, возложенного на него лордом Аргентием, но это означало, что ему нечасто представлялся шанс поучаствовать в наземном сражении.

Он трусцой побежал по пыльному шоссе, предупреждая по воксу истребительные отделения о своем подходе:

— Говорит капитан Аррун. Я на пути к полю боя.

— Разве тебе не следовало заниматься кораблями или что-то в этом роде? — рокочущий голос Давикса был странно приветственным. — Хорошо, что ты с нами, старый друг.

Трубы завода становились все ближе. Все попытки вызвать Маттея оканчивались лишь вспышками статики. Если бы сержант все еще бился с Черным Сердцем…

— Отчет о ситуации, — потребовал он, когда достиг разбитых ворот завода. Битва в непосредственной близости почти стихла, за исключением нескольких очагов ожесточенного сопротивления. Капитан оглянулся, ища своего противника.

— Где он? Где Люгфт Гурон?

— Я прямо здесь, Дэрис Аррун.

Голос донесся из вокс-бусины в его ухе, и он наверняка не принадлежал ни одному из его братьев. Этот же голос он слышал несколько часов назад, но для Маттея он не сулил ничего хорошего.

— Ты немного опоздал, — с насмешкой продолжил Черное Сердце. — Но не беспокойся. Твоему сержанту больше не понадобится шлем, ведь он остался без головы. Возможно, мне стоит забрать ее в качестве трофея для подножия трона? Как думаешь?

Эфир наполнился скрежетом и шипением, что, как с отвращением понял Аррун, было смехом.

— Но я сделаю предложение во второй раз, если ты все же пришел в себя. Присоединяйся ко мне, и Серебряные Черепа достигнут со мной новых вершин величия.

— Ты просто оскверненный варпом монстр с манией величия, и твое «предложение» для меня оскорбительно, — процедил Аррун, двойные клинки скорби и раскаленной ярости пронзили его до самого сердца.

— Тогда ты умрешь так же, как и он. Это я тебе обещаю, Серебряный Череп. Твоя пешка отважно сражалась. Глупая затея, конечно. Но тем не менее смелая. Он полагал, что сможет победить меня. Кровь Серебряных Черепов очень горячая. Последний шанс. Перейдите на службу ко мне, и вы вновь обретете величие.

Аррун вздрогнул от холодного гнева, услышав в голосе Черного Сердца насмешку.

— Я предпочту смерть.

— Тебе стоит только попросить, Дэрис Аррун, и ты ее получишь.

Вновь раздался резкий, тошнотворный смех, и Аррун отключил связь. Ублюдок получил одну из их вокс-бусин. У него теперь был полный доступ к их каналам связи, и он сможет упредить любую их стратегию. Пришло время опять менять тактику.

— Ваши приказы, сэр? — какой бы болезненной ни была гибель командира, но один из воинов должен был заполнить возникшую пустоту. Понимая, что смерть Маттея не должна остановить отделение, они быстро перегруппировались и приготовились мстить за своего сержанта. Аррун кивнул и с мрачной решимостью заговорил с собравшимися воинами. Его воинами. Он перешел на один из многочисленных племенных диалектов Варсавии. Язык звучал гортанно и резко, для неопытного уха он казался агрессивным скоплением гласных. Каждый боевой брат должен был знать все планетарные диалекты. Сейчас Аррун выбрал язык жестоких каннибалов, которые называли себя ксиз. Почему-то он счел это уместным в возникших обстоятельствах.

— Мы закончим это. Закончим сейчас. — Аррун указал на завод. — Если понадобится, мы полностью зачистим это место. Обыщем каждый метр и обследуем каждый километр, пока не избавим планету от Красных Корсаров. А после этого, братья мои, погоним их по всему сектору и заставим их пожалеть, что они вообще вылезли из своих укрытий.

Воины ответили на его слова громогласным ревом, и Аррун воздел к небу когтистую перчатку, словно бросая вызов самой вселенной.

— Мы закончим это, — повторил он.