Книга: Гильдарский разлом
Назад: Глава девятая МЕРТВАЯ ТОЧКА
Дальше: Глава одиннадцатая ПРЕПЯТСТВИЯ

Глава десятая
ПОВОРОТ ВСПЯТЬ

Псайкер, сражающийся с псайкером.
Подобные битвы овеяны легендами, и все же вот она, разворачивается на мостике на глазах у Януса. Молодой человек, рожденный в одной из вассальных семей Серебряных Черепов, вырос в таком же благоговении и преклонении перед прогностикарами ордена, что и сами Серебряные Черепа. Варсавия — психически истощенный мир, поэтому герои, одаренные при рождении Взором Императора, считались благословением самого Бога-Императора Терры. Двое из них вступили в охваченный искрами поединок. Силовой посох, который Бранд предпочитал использовать в бою, со звоном сталкивался с покрытым рунами топором Тэмара. Физически оба воина не уступали друг другу. Тэмар немного превосходил прогностикара в силу своей молодости, но Бранд использовал опыт по крайней мере трех десятилетий, к тому же он не был наполовину безумен.
Оружие, сшибаясь друг с другом, сыпало синими искрами, из посоха и топора во все стороны вырывалось колдовское пламя. Тэмар зацепил навершием топора древко посоха и рванул на себя, едва не сбив Бранда с ног, но старший воин Серебряных Черепов мгновенно выпрямился. Он поднял посох над головой и легко парировал следующий яростный взмах Тэмара. Космические десантники подались навстречу друг другу, их скрытые за шлемами лица почти соприкоснулись. Из вокс-решеток не доносилось ни звука, и все же воины вели не слышный другим разговор.
— Ты умрешь здесь, предатель.
— Меньше слов, больше дела, собачонка. Твой бог давно мертв. Твой корабль уже наш, а генетическое семя не вернется в орден. Умру здесь не я. Теперь готовься к бою и смерти как воин, а не как жалкое насекомое.
С этими словами Тэмар провел первую психическую атаку. Она была осторожной, пробной, с целью прощупать слабые места противника, а не для того, чтобы нанести реальный урон. Пустячное усилие воли натолкнулось на мощный ментальный барьер Бранда и рассеялось. Тэмар мог закрасить символ своего бывшего ордена, но, судя по изначальным цветам доспехов, противник Бранда некогда был из Палачей. Позади него Астартес-предатели сдерживали Эмареаса и его отделение. Сразу после прибытия они открыли огонь и, таким образом, быстро израсходовали все боеприпасы.
Красные Корсары не заботились о том, чтобы сберечь корабль в целости. Их едва ли волновало самосохранение. Они бездумно палили из болтеров по утонченному оборудованию мостика. Это было опрометчиво, ведь патроны и новое оружие им никто не подносил. Они подбирали то, что валялось под ногами, и прилагали все усилия, чтобы каждый снаряд нашел свою цель. Израсходовав магазины, Красные Корсары выкинули болтеры и продолжили сражаться клинками и кулаками.
На полу лежали тела верных сервов ордена и разломанных сервиторов с искрящимися и шипящими электрическими имплантатами. Те немногие, кто еще оставался в живых, старались под командованием Януса одновременно управлять кораблем и защищать себя. К счастью, за исключением их лидера, Красные Корсары сражались со штурмовыми десантниками в коридоре, к ним присоединились братья, охранявшие мостик и прибывшие из других частей корабля.
Бой был яростным и кровавым, он кипел у самой переборки, а это означало, что Тэмар и Бранд, сражаясь, могли свободно перемещаться по всему мостику.
Предугадывая удары, они вновь и вновь скрещивали оружие. Все это время воины неуклонно собирали силы, готовясь обрушить на противника энергию варпа.
Века тренировок давно научили Бранда искать уязвимости и слабые места у противника, и прогностикар счел, что уже изучил Красного Корсара. Тот слишком сильно стремится убивать, он охвачен гневом и не думает на несколько шагов вперед… Эти ошибки в решениях приведут его к гибели. Бранд предвидел несколько исходов боя благодаря сочетанию стратегического склада ума и дара предвидения. Император предоставил ему значительный выбор. Но только от него зависело повернуть ход поединка в верном направлении.
Бранд взмахнул посохом по низкой широкой дуге, заставив Тэмара шагнуть назад. Прогностикар поднял руку и раскрыл ладонь, целясь в колдуна Красных Корсаров. Он ощутил, как в разуме принимает осязаемую форму едва ли не приятная в своей узнаваемости энергия варпа. С его губ, словно драгоценные камни, сорвались слова верности Императору, и Бранд высвободил заключенную внутри энергию. Его тело запело от наслаждения.
Тэмар мгновенно отреагировал, придя в движение со сверхъестественной скоростью. Он поднял руку и разбил луч в воздухе, словно тот был лишь насекомым. Сила психического удара отбросила воинов в разные стороны. Но лишь на время. Спустя пару секунд они вновь ринулись друг на друга.
Бранд постоянно чувствовал кипящую в Тэмаре ярость, он слышал безумный хохот псайкера, от которого его тошнило до глубины души. То, что верный и благородный брат Адептус Астартес из столь великого ордена мог пасть так низко…
В его разум вкралась мысль, зародив идею, и прогностикар отпрянул от нападавшего. Он метнул очередной луч психической энергии в Тэмара и помчался к лестнице, которая вела в стратегиум над мостиком.
С ревом — первый звук, который издал псайкер после прибытия на мостик, — Тэмар ринулся вслед за добычей.

 

Волькер лежал лицом вниз в удерживающей люльке, которая в конечном итоге станет его постоянной обителью. Его глаза были открыты, он находился в сознании и прекрасно понимал все, что происходило вокруг — и особенно с ним.
Волькер встревоженно моргнул, когда рядом присел техножрец и обмакнутым в масло пальцем вывел на лице череду бинарных символов. Юноша слегка дрожащим голосом повторял предложенную жрецом литанию.
Люлька, в которой он находился, представляла собой клубок кабелей, на стыках ее красовались печати чистоты. Ее освящали столько раз, что машинные духи просто не могли отказать им. В техническом плане проект продвигался отлично. Техножрецы не сомневались, что процесс успешно идет к завершению и через пару минут они будут готовы выполнить приказ Коррелана.
Но вот с биологической стороны все было не так гладко.
Тело юноши уже выдержало огромное напряжение, но его биометрические показатели оставались стабильными, и он даже позволял себе комментарии, пока Нарин последовательно отделял его нервные окончания. Вскоре после этого за дело взялся Коррелан, заменяя окончания тончайшими проводами, которые затем с огромной осторожностью вводил в нервную систему Волькера. Процесс занял много времени, после каждого введения другой адепт прижигал рану дуговым клеймовщиком, стягивая плоть паутиной электов.
Волькер, должно быть, испытывал мучительную боль, даже невзирая на притупляющие стимуляторы, которые только и можно было использовать. На этом этапе апотекарий не мог ввести мальчика в бессознательное состояние, поскольку Волькеру необходимо было докладывать о работе своих систем. Ему требовалось оставаться начеку и бодрствовать в момент истины. Без этого Волькеру не удастся взять на себя управление. Несколько раз он едва не закричал, но смог сдержаться. Такое стоическое смирение с уготованной судьбой вызывало уважение и вдохновляло тех, кто оперировал его.
Процесс не следовало торопить, им исключительно повезло, что к тому времени, как Аррун рявкнул приказ в комм-бусину Коррелана, наступил этап, когда темп можно было ускорить. Коррелан хотел возразить, но понял, что Аррун уже отключился. Тихо выругавшись, он вытер окровавленной рукой лицо. Технодесантник без устали трудился во время всего проекта «Возрожденный» и надеялся хоть немного передохнуть в ходе процесса связывания. Конечно, он работал без перерыва не только из альтруистических побуждений. Коррелан хотел уменьшить страдания Волькера, но процесс был крайне тонким, и поспешность могла привести к катастрофе.
— Ты отлично справляешься, брат, — заверил Нарин юного технодесантника. Во время процесса связывания апотекарий быстро понял, что под маской внешней самодовольной надменности Коррелан волновался. В ходе операции технодесантник едва ли перекинулся словом с Нарином или Волькером, он был настолько сосредоточен, что на его лбу набухли вены. Нисколько не помогал им и рев болтеров снаружи. Все еще весьма далеко, но, впрочем, он постепенно приближался.
— Простого «отлично» может оказаться мало, — ответил технодесантник. — Но это все, что я могу предложить. — Озвучив свои тревоги и опасения, он бросил взгляд на апотекария. — Биометрические показания.
Апотекарий провел ауспиком над Волькером и кивнул:
— Учащенное сердцебиение, но все в пределах ожидаемой нормы. Биометрические показания превосходны.
Технодесантник кивнул, не отрываясь от работы.
— Тогда я начинаю третий ритуал. — Коррелан глубоко вздохнул, отошел от люльки и встал за панель управления. Нажав пару кнопок, он горячо зашептал молитвы машинным духам, которых усмирил во время создания устройства.
Техножрецы, подойдя поближе к Волькеру, стали повторять молитвы вслед за Корреланом. Они возложили руки на люльку и принялись зачитывать благословения до тех пор, пока технодесантника не начало одолевать безумное желание прогнать их всех отсюда. Поборов раздражение, он прикусил нижнюю губу и на краткий миг закрыл глаза.
Несмотря на всю юношескую самоуверенность, Коррелан был настоящим кладом для Адептус Механикус. Во время обучения на Марсе он проявил любовь к проектированию, естественное сродство с непостоянными машинными духами и глубокое понимание ритуалов. Все эти навыки хорошо послужили ему в ходе работы над проектом. Устройство, которое свисало с потолка, представляло собой конечный продукт нескольких лет работы, в которой Коррелан был всего лишь звеном, хотя и ключевым. Сейчас все модификации, которым он подверг устройство, наконец послужат цели. Он трудился над ними в свободное время, которого и так у него было совсем немного. Юный технодесантник не приходил на собрания, где остальные братья предавались воспоминаниям о былой славе. Ему приходилось делать слишком много во имя будущей славы.
Столь осязаемый страх неудачи тяжким бременем лежал на его плечах.
Тихо жужжащая люлька была на самом деле лишь паутиной аккуратно собранных кабелей и соединителей, намертво закрепленных на месте. Технодесантник нажал еще пару кнопок, и кабели люльки задрожали, шипя наполненной электричеством жизнью. Они удивительным образом напомнили технодесантнику его собственные механодендриты.
Напев техножрецов перерос в крещендо, и они разом подняли глаза, изумленно глядя на устройство, которое казалось живым, дышащим существом. Оно было настоящим чудом технологии, дарованным им Омниссией. В груди Коррелана вспыхнуло нечто вроде благоговейной радости, и все прошлые страхи испарились. Это было то, ради чего его создали. Это был его момент славы. В следующую пару минут они либо потерпят поражение, либо преуспеют. Иного не дано.
— Соединение можно начинать, — сообщил он, посмотрев на встроенный в запястье ауспик. — Все системы в норме.
— Биометрия остается стабильной.
Подобный обмен сведениями показался технодесантнику странным. В эксперименте слились воедино технология и биология. Он выбросил из головы лишние мысли и подошел к люльке. Коррелан осторожно снял первый из крайних соединителей, вытянул кабель и поднес его к разъему на позвоночнике Волькера. Стоящий рядом техножрец мгновенно умастил кабель священным маслом. Коррелану потребовалось все терпение, чтобы не отшвырнуть его. Это следовало сделать. Требовалось сделать.
— Когда соединится первый кабель, остальные последуют за ним автоматически, — тихо сказал он, обращаясь скорее к Волькеру, чем к Нарину. — Процесс похож на то, как мы надеваем силовые доспехи. Прости Волькер, но ты, вероятно, испытаешь сильную боль.
Волькер кивнул, на его лице читалось понимание, но также решительность. Он принялся шептать катехизис выносливости. Нарин просканировал юношу в последний раз, после чего отступил назад.
— Он остается стабильным. Сейчас или никогда.
— Тогда лучше сейчас. — Коррелан слабо улыбнулся, но ответом ему послужили только хмурые лица. — Начинаю соединение, — произнес он со слабой дрожью в голосе, подтягивая кабель к позвоночнику Волькера. Шнур тут же стал извиваться, словно рыщущее, голодное щупальце, а затем скользнул в нижний из разъемов на спине Возрожденного. Раздался слабый щелчок, когда кабель соединился, и вся люлька пришла в движение.
Коррелан безмолвно следил за процессом. До того как кабели вставали на положенные им места, техножрец проверял, чтобы их разъемы должным образом умастили. Технодесантник не знал, помогало ли священное масло процессу, но ему прежде не приходилось видеть такого почтения и поклонения, которое техножрецы оказывали Волькеру Страубу.
Кабели один за другим соединялись с позвоночником Волькера. Процесс давался юноше нелегко, он то и дело едва слышно вскрикивал. Нарин, наблюдавший за ним со смесью тревоги за подопечного и восхищения тонкостью операции, пристально следил за показаниями. И вновь, хоть и с учащенным сердцебиением, Волькер продолжал держаться.
Пять, шесть, семь кабелей соединились с телом Волькера, а затем восьмой шнур, немного толще остальных, вошел в разъем у основания черепа. В этот раз мальчика пронзила сильнейшая боль, и он закричал.
— Третий ритуал завершен, — подытожил Коррелан, с восхищением глядя на результат долгих месяцев тщательных исследований и безустанной работы. Он взирал на творение своих рук. Мальчик с трудом выдержал нечеловеческую муку. Но он выжил. Восхищение преодолело последние сомнения Коррелана, и он отошел к своему столу, чтобы взять с него последнюю деталь.
На мгновение ему подумалось, что если бы он уделял больше внимания молитвам и литаниям, если бы не позволил чрезмерно увлечься красотой чертежей, экстазом создания оборудования… если бы он больше времени проводил в поклонении Омниссии, то, возможно, смог бы ослабить страдания Волькера. Вина лежала на нем одном, но Коррелан был готов нести ее бремя.
— Блок сопряжения интерфейсов, — сказал он, сосредоточившись на деле. — С его помощью ты сможешь общаться с машиной. Соединение… — он закрепил устройство на затылке корчащегося от боли Волькера, едва сдерживающего крики, — готово. Четвертый ритуал… завершен.
Он снова отошел и бросил взгляд на апотекария. Нарин казался озабоченным, он не сводил темных глаз со своего подопечного. Ввести препараты в организм Волькера до и во время процесса соединения было невозможно. Пытаясь забыть обвиняющий взгляд Нарина, когда Коррелан объяснял ему это, технодесантник принялся изучать показания ауспика. После недолгих криков Волькера, которые затем превратились в тихий, мучительный стон, он кивнул.
Коррелан на миг закрыл глаза. Он подозревал, что будет помнить страдания Волькера до конца своих дней на службе Империуму.
Апотекарий шумно втянул воздух, наблюдая за биометрическими показателями Волькера, которые внезапно начали дико скакать.
— Уровень напряжения предельно опасный, Коррелан. Если он будет расти и дальше, нам придется отменить операцию. Он может умереть.
Технодесантник мрачно кивнул и снова открыл глаза.
— Теперь можешь дать ему обезболивающее, — сказал он. — Прости меня, Волькер.
Нарин подошел к юноше и ввел ему лекарство прямо в шею. Уйдет несколько мгновений, пока оно возымеет эффект. Апотекарий прекрасно осознавал экстренность ситуации и то, что за защитной переборкой неуклонно приближались звуки боя.
— Сработало? — вопрос Нарина оказался короче, чем ему хотелось. По крайней мере, Волькеру стало легче. Глаза юноши закрылись, но губы продолжали шевелиться, шепча молитвы и литании. Коррелан не сводил взгляда с показаний ауспика. Пару мгновений спустя он покачал головой.
— Не сработало? — встрепенулся Нарин.
— Нет. В смысле, да. Да, сработало. Я просто… — Коррелан поднял взгляд, и апотекарий увидел в нем радость и триумф. — Соединение завершено. Осталось только установить люльку и соединить БСИ с системами корабля. Как только я проведу ритуал развязывания, он получит полный доступ к кораблю.
— Сделай все быстро, брат. Не думаю, что капитан потерпит дальнейшие проволочки. — Твердый голос Нарина придал Коррелану решимости, в которой он так сейчас нуждался. Технодесантник приказал суетившимся вокруг прислужникам и сервиторам поднять Волькера в вертикальное положение и поместить в трубу, где он прежде находился. Люлька с разъемами на его позвоночнике уже была соединена с корабельными системами. Как только все будет готово, армапластовая труба навеки сомкнется вокруг Волькера.
— Капитан Аррун, говорит технодесантник Коррелан, — вновь обретя уверенность в себе, юный технодесантник решил связаться с капитаном.
— Продолжай. Скажи мне то, что я хочу услышать. Или вообще не беспокой меня. — Судя по резкому тону Арруна, у него и так было забот по горло. На фоне его слов безошибочно угадывались звуки сражения — рев цепных мечей и болтерная стрельба.
— Последний ритуал завершен. Все вот-вот заработает.
— Хорошо. Конец связи.
Только и всего.
С чуть поубавившейся спесью Коррелан потянул переключатель, который закроет люльку и активирует полное соединение с БСИ. Технодесантник замер, когда сквозь гул в зале раздался слабый голос:
— Апотекарий Нарин?
Апотекарий немедленно повернулся к Волькеру и присел, чтобы его лицо оказалось вровень с Возрожденным. Мальчик устало улыбнулся.
— Если все получится, вы расскажете моей семье на Варсавии? Скажете, чем я стал? Пообещайте мне.
— Обещаю, Волькер. Мы с братом Корреланом поведаем твою историю. Ты совершил героическое самопожертвование, и мы не позволим, чтобы о нем забыли.
Волькер закрыл глаза, затем поднял голову, насколько ему позволяла люлька. Следующие его слова стали последними, когда-либо произнесенными Волькером Страубом.
— Я готов.
Он улыбнулся Коррелану и Нарину, технодесантник опустил переключатель, который закроет трубу и даст доступ Возрожденному к корневым системам корабля.
Труба с шипением сервоприводов закрылась вокруг Волькера. Возрожденный наблюдал за людьми, которые суетились под ним, словно под обожаемым богом. На его лице промелькнула благостная улыбка, а затем он запрокинул голову. По поверхности трубы побежали яркие руны. Ясно различимые снаружи, они не отличались от тех, что видели космические десантники на ретинальных дисплеях шлемов. Волькер медленно подался вперед, не отрывая взгляда от потоков текста, пока его сознание медленно сливалось с примитивным сердцем машинного духа «Грозного серебра».
Пару коротких секунд его тело содрогалось в конвульсиях, а затем улыбка стала шире. Все системы на корабле, за исключением главных генераторов, выключились, и корабль погрузился во тьму.

 

Это смерть. Именно об этом в первую очередь подумал Янус, когда погас свет. Постоянно рециркулируемый спертый воздух стал вдруг горьким, и офицер рассудил, что вместе со всеми люмополосами отключились также и системы жизнеобеспечения. Он видел только стробирующие сполохи болтеров в коридоре и красное свечение глазных линз сражающихся над ними космических десантников. Они продолжали бой, словно для них ровным счетом ничего не изменилось. Янус со своего места на мостике мог различить силуэты двух псайкеров на фоне потрескивающих ореолов их силового оружия. Красные линзы то и дело исчезали из виду, пока воины взбирались все выше и выше.
Вспышка оранжевого зарева из огнемета в коридоре на краткий миг осветила весь мостик, отбросив резкие черные тени обезглавленных сервиторов и изувеченных трупов, грудами лежавших у разбитых модулей когитаторов. Пару секунд они дергались и танцевали в свете пламени, а затем на мостик вновь опустилась непроглядная тьма.
Янус начал задыхаться. Он всегда знал, что умрет на службе у своих повелителей Адептус Астартес, но подобная смерть казалась ему бесславной. Офицер пригнулся, и его рука опустилась на рукоять ножа, который он постоянно носил на бедре. Он не умрет, извиваясь, словно выброшенная на палубу рыбина. Ему уготована смерть в бою.
Конечно, если «Грозное серебро», неуправляемый посреди Гильдарского Разлома, не натолкнется на обломок или не попадет под вражеский залп.
Янус знал, что скоро погибнет, и все же не мог отвести глаз от схватки, бушующей у него над головой. Псайкеры сражались на лестнице, ведущей к стратегиуму, и благодаря армапластовому полу офицер видел их, озаряемых синими сполохами варповских огней. Разговор псайкеров в звуконепроницаемых шлемах Янус слышать не мог.
— Какой прок от мудрости, если она приходит лишь со временем? — Это были первые разборчивые слова Тэмара с тех пор, как он вступил в поединок с прогностикаром Серебряных Черепов. — Посмотри на себя! Ты проигрываешь. Ты изранен и стар. Тебя мучают сомнения. Твоя глупая вера в мертвого бога ничего тебе не даст. Ты проиграешь этот бой, но если будет на то воля моего повелителя, я оставлю тебя в живых. Ты будешь жить и увидишь, как мы с братьями захватим этот корабль.
К сожалению, в насмешках Тэмара была определенная доля правды, но Бранда она едва ли волновала. Он не чувствовал гнева или глубокого стыда, это были просто слова, и Бранд не позволял им отвлечь себя.
Случайным ударом Тэмар попал ему в левое плечевое сочленение. Прогностикар почувствовал, как клинок впился в кабели сервоприводов и шланги, из которых, будто артериальная кровь, хлынула охладительная жидкость. Густое темное вещество быстро забрызгало броню обоих воинов.
После отключения корабельных систем шлем Бранда мгновенно перешел на инфракрасное зрение. Если бы не краткая пауза, пока сенсоры перенастраивались на новый уровень освещения, и незначительное увеличение подачи кислорода из внутренней системы жизнеобеспечения, он бы даже не заметил изменений. Битва с Тэмаром отнимала все его внимание. Бранд не отвечал на риторические вопросы противника, решив вместо этого относиться к предателю с презрением, которого тот заслуживает. Он раскрутил силовой посох, целясь в грудь Тэмару, но в последний миг изменил направление и ударил по бронированному колену Красного Корсара. Разряд варп-энергии подтвердил подозрения Бранда. Тэмар остался беззащитен. Его варп-щит либо истончился, либо в своем высокомерии противник решил опустить его.
У него совершенно не было желания вступать в разговор с колдуном Красных Корсаров. В этом не было необходимости, его действия говорили красноречивее всяческих слов.
Они перемещались по всему стратегиуму, оружие вспыхивало в непроглядной тьме и озаряло силуэты танцующих фигур. Несмотря на постоянные насмешки и бесконечные разговоры, Тэмар был отличным воином. То, что задумал Бранд — в собственном высокомерии, пришлось ему признать, — займет куда больше времени, чем он предвидел.
— Ты можешь перейти на нашу сторону, — прошипел Красный Корсар через решетку шлема. — У нас много общего, у твоего ордена и Красных Корсаров. Нас равно малое количество… мы преданы Империумом…
Наконец Бранд получил возможность ответить на нелепицы колдуна.
— Серебряные Черепа всегда были верны Терре. Так будет всегда. У нас нет ничего общего с псами вроде тебя и твоего уродливого повелителя. Империум не предавал нас, изменник.
— Империум предал всех Адептус Астартес, глупец! — яростно прорычал Тэмар, и Бранд представил себе, как лицо предателя исказилось от гнева за личиной шлема. — Ты не должен ему ничего! Если только ты поклянешься в верности Гурону Черное Сердце…
— Этому не бывать.
Они вновь скрестили оружие, и теперь пришла очередь Бранда податься вперед настолько, что их шлемы соприкоснулись.
— Я могу умереть здесь, Тэмар из Палачей, но это будет достойная смерть. — Называть этого грязного предателя по имени и бывшей принадлежности к ордену шло вразрез со всем, во что верил Бранд, но он знал, что тем самым нанесет колдуну самый жестокий удар.
Он воздел силовой посох и стал направлять в него все силы, все свое естество. Бранд покачал головой, едва ли не с грустью.
— Как же ты мог пасть так низко, Тэмар? — Он использовал имя врага, которое тот прошептал ему в разум по прибытии на борт. Прогностикар ощутил смятение Красного Корсара, но тот быстро скрыл его. Бранд продолжил: — Что с тобой случилось, что ты отвернул лик и сердце от взора Императора? Когда ты поддался этому безумию?
В отличие от неуклюжих попыток Тэмара разозлить Бранда, прогностикар пронзил сердце колдуна, словно раскаленный нож незащищенную плоть. Тэмар сгорбился, разъярившись от слов Бранда, и отвел голову подальше от Серебряного Черепа. Даже шлем не мог скрыть того, что слова попали точно в цель.
— Я сам выбрал свой путь, Серебряный Череп. Решение принял я. — Противники разъединили оружие с треском варп-энергии. — Другие могут пасть в момент слабости и с сожалением вспоминать об утраченном смысле жизни. Красные Корсары не проигрывают. Мы выше других. Наша звезда лишь восходит.
— Уже нет, Тэмар. Для тебя все окончено. Прямо сейчас.
Сделав ударение на последнем слове, Бранд изо всех сил опустил силовой посох на палубу. Считаные секунды спустя во все стороны разлетелись искры, твердый армаплас, доселе выдерживавший сержантов и тяжелый бесценный стол, пошел трещинами, словно лед на замерзшем пруду. Его поверхность покрылась тонкой паутиной, подернутой синей энергией варпа. Трещины расширялись и углублялись. Поняв, что последует дальше, Тэмар издал дикий вой и прыгнул на прогностикара. Но было уже поздно. Слишком поздно.
Бранд вновь ударил посохом, и пол раскололся на тысячу блестящих осколков. Ладони Тэмара сжали руку противника, и оба космических десантника вместе с тяжелым столом полетели на палубу далеко вниз.
Тэмар отчаянно извивался, пытаясь принять положение, которое позволит свести урон к минимуму. После падения с такой высоты его доспехи развалятся на части, а сам он получит переломы, синяки и внутреннее кровотечение. На сетчатке вспыхнули красные предупредительные сигналы, и он громко выругался. Колдун потянулся к болт-пистолету в магнитной кобуре на бедре. Он достал его и тут же выстрелил, снаряд расколол шлем прогностикара, но нанес лишь пару осколочных ранений. Красный Корсар выстрелил еще два раза. Оба снаряда попали в цель, оставив вмятины на доспехах противника. Это мало чем помогло.
Тяжелый, украшенный драгоценными камнями стол упал на палубу первым, раздавив нескольких раненых членов команды. Дерево треснуло и разлетелось на куски, прекрасные камни, которые раньше изображали карту Варсавии, брызнули по палубе дождем разноцветных капель. Это было красивое зрелище, не замеченное почти никем, но Бранд все же успел немного полюбоваться им. Осколки переливались всеми цветами радуги в красном спектре его глазных линз.
Тэмар упал следующим, тяжело приземлившись на спину. Под силой удара его ранец с термоядерным реактором прогнулся, распылив во все стороны перегретый газ и расколов керамитовую оболочку доспехов. Внутренние системы последним хаотическим потоком рун зарегистрировали критическую перегрузку, прежде чем окончательно отключиться. Искусно созданные силовые доспехи Красного Корсара могли бы сохранить ему жизнь, но бой еще не окончился. Это была лишь меньшая из проблем Тэмара. Менее чем секунду спустя на него обрушился Бранд, словно ангел возмездия. Он воздел посох, провозглашая волю Императора.
— Такая участь ждет всех предателей. Красным Корсарам не взять этот корабль!
Слова вспыхнули в разуме Тэмара в тот самый момент, когда посох Бранда пронзил нагрудник, безжалостно разворотив его вместе с плотью. Осколки брони и опаленного мяса разлетелись во все стороны, сопровождаемые запахом озона от психического разряда.
Прогностикар пару секунд стоял, а затем его тело все же отреагировало на падение и полученные раны: опустошенный, Бранд рухнул на развороченный труп Красного Корсара. Руки воина выпустили силовой посох, но оружие осталось стоять, погруженное в изувеченную грудь Тэмара.

 

— Доклад! Мне нужен доклад!
Аррун, надо отдать ему должное, отреагировал на отключение корабельных систем спокойно. Капитан торопливо шел к мостику, благодаря улучшенному зрению и авточувствам шлема он прекрасно видел все, что творится вокруг.
По воксу затрещал голос Коррелана:
— Критические системы отключились по всему кораблю. Повторяю, у нас сбой системы. — Сигнал был слабый, голос технодесантника то и дело прерывался и искажался, прежде чем вокс-сеть короткого радиуса также стала выходить из строя. — Проект «Возрожденный» провалился. Работаю над запуском аварийных сис…
— Поправка, технодесантник Коррелан. Проект «Возрожденный» не провалился.
За словами последовала тишина. Их услышала каждая душа на борту «Грозного серебра», как Серебряные Черепа, так и Красные Корсары. Голос был нечеловеческим, его тембр после внедрения в машинный дух навеки стал искусственным. Он доносился из каждой вокс-решетки, каждой микро-бусины и системы оповещения ударного крейсера. Он эхом разлетался в пространстве. Он был везде.
Голос звучал спокойно и рассудительно — и все же, если там и были живые интонации, то бесстрастный тон их сводил на нет.
— Аварийные системы… обнаружение. Перенаправление энергии. Восстановление выведенных из строя соединений. Аварийные системы восстанавливаются.
«Грозное серебро» ожил, и корпус ощутимо завибрировал. Аррун ударился о стену и громко выругался. Он почти добрался до коридора, ведущего на мостик. Замигали аварийные люмополосы.
— Коррелан. Отчет. Немедленно. Что творится с моим кораблем?
— Это Волькер, брат-капитан. Он… осваивает управление системой. Вживляет себя в сознание корабля.
— Ты же сказал, что проект провален.
— Я думал…
— Аварийные системы полностью перенаправлены. Энергия отведена. Жизнеобеспечение, аварийное освещение. Активирую. Направляю все корневые системы на восстановление щитов.
Голос исчез, а затем сенсоры в шлеме Арруна перешли в обычный режим, когда слабые катушки аварийных люмополос залили корабль мягким тусклым светом. На мостике у капитана не осталось времени на раздумья. От зала управления кораблем его отделяла толпа сражающихся воинов. Взревев цепным мечом и открыв огонь из болт-пистолета, он ринулся в бой.
— Вы как раз вовремя, капитан Аррун, — бросил Эмареас, заметив возле себя Арруна. — Что-то произошло. Думаю, мы отбили их атаку. Красные Корсары утратили единство.
— Они потеряли лидера. — Это было лишь предположение, основанное на всех тех случаях, когда ему приходилось сражаться с предателями. Аррун прицелился и сделал еще пару выстрелов. Утверждение Эмареаса оказалось верным: Красные Корсары отступали, но в направлении мостика. От ударной группы, которая телепортировалась на корабль, осталось всего четверо воинов. Надежда удержать проход быстро таяла, и они пытались отойти вглубь. В ход пошли крак-гранаты, после чего Аррун повел штурмовое отделение за собой. Серебряные Черепа покончат с этой угрозой раз и навсегда.
— Коррелан… скажи Волькеру активировать щиты так быстро, как только смо…
— Вы можете не обращаться через него, капитан Дэрис Аррун. Я слышу вас. Я уже ищу решение проблемы.
— Сработало, — несмотря на ситуацию, Аррун рассмеялся. — Сработало!
Но его радость оказалась скоротечной.
— Прогностикар, обстановка на мостике?
Ответа не последовало, и Арруна это крайне встревожило. После двух бесплодных попыток вызвать советника ему ничего не оставалось, как опасаться самого худшего.

 

Я жив. Хвала Омниссии.
Я жив. Хвала Императору.
Здесь темно. Так темно. Я не знаю, где я. Я не знаю, кто я. Но я жив. Я думаю. Я чувствую. Я наверняка жив.
Я жив, хотя и не знаю, кто я. Я не знаю, что я. У меня есть имя. У меня было имя. Я… Я был… Волькером Страубом.
+++ Я тебя не знаю. +++

 

Это был не голос. На самом деле он его не слышал. Скорее чувствовал. Ощущал потребность выразить смятение и подозрительную недоверчивость единственным способом, который остался в памяти. Словами. Новая форма общения разительно отличалась от всего, что он помнил.
Краем уха он услышал напев. Странный звук, который казался почти мелодичным. А еще лирическим, страстным… молитвы машинным духам. Да. Он вспомнил техножрецов. Он помнил их. С эти воспоминанием хлынули другие.

 

Я знаю свое имя. Я знаю, кто я.
+++ Я не хочу тебя. +++
Злоба, неприятие. Твердое нежелание принимать правду.
Я — Волькер.
+++ Оставь меня. +++
Своенравный и неуверенный — оттенки красного. Злость, окаймленная розовым ореолом страха.
+++ Я тебя не знаю. Оставь меня. +++
Я знаю, кто я, и знаю, кем был. Ты и я — теперь одно целое. Я не уйду. Не бойся меня.

 

В том, что, наверное, было его сознанием, пронеслись новые чувства и образы. Мирное сосуществование с другим существом — навигатором корабля. Машинный дух корабля на самом деле боялся незнакомца. Поэтому человеческая частичка Волькера Страуба немного смягчилась.

 

Я теперь не просто другой. Я — нечто иное. Я — нечто большее. Я достиг вершины потенциала. Я — нечто новое. Я — нечто лучшее. Вместе мы — конечная стадия.
Неприятие и сопротивление никуда не исчезли, и Волькер попытался успокоить корабль.
Так должно быть в будущем. Мы должны работать вместе. Такова воля самого Императора и величайшее из благ Омниссии. Прогностикатум сказал, что так должно быть.
То, как слова повлияли на машинный разум корабля, впечатлило Волькера. Словно воины, чьи молитвы и мысли раздавались в темных коридорах и ангарных отсеках, он понял свое место. Страх исчез, на его месте появилось теплое свечение. Гордость. Честь.
+++ Если такова воля Императора, я должен подчиниться. +++
Сущность, которая некогда была Волькером, ощутила виртуальные объятья корабля. Он словно утонул в бездонных глубинах, и двое стали единым целым. Но угасающий след неуверенности и сомнения еще оставался, поэтому, чтобы проверить прочность уз, он решил испытать их.
Я — «Грозное серебро».
+++ Я — «Грозное серебро». +++
Мы едины.
Мы пробудились.
Мы слышим вас, капитан Дэрис Аррун.
Мы подчиняемся.

 

Один «Экзекутор» погиб, залп из основных орудий «Ясной судьбы» почти мгновенно испарил мостик. Попадание было случайным, и Синопа понимал это. Но Император благоволил им, как и сказал прогностикар.
Еще один «Экзекутор» был выведен из строя попаданием, которое отключило основные орудийные модули. Корабль продолжал вести огонь из орудий вспомогательного калибра, но они причиняли мизерный урон. Третий корабль в одиночестве все еще обстреливал боевую баржу, и шансы Серебряных Черепов на победу значительно возросли.
На поле боя прибывало все больше кораблей Серебряных Черепов, и Красные Корсары утратили численное преимущество. Гурон Черное Сердце принял решение отозвать несколько блокировавших Гильдар Секундус кораблей и бросить в сражение свежую кровь и острые клыки.
Большую часть уцелевших «Погибельных огней» также пришлось вывести из боя, и сейчас они медленно, с трудом возвращались на корабли. Некоторых во время отхода удалось сбить, но большинство успело добраться до взлетных площадок. Одни направились к «Волку Фенриса», который неспешно продолжал вращаться на орбите Гильдара Секундус, другие полетели прямиком к «Призраку разрухи».
Сердце Синопы радостно встрепенулось при виде отступающих кораблей. План Гурона Черное Сердце провалился. Серебряные Черепа побеждают. Хотя угроза, которую несли «Экзекуторы», почти миновала, неприятности на этом не закончились.
— Поврежденный «Экзекутор» набирает скорость. Судя по текущему вектору движения… — на мгновение, продлившееся менее удара сердца, человек замолчал. — Он собирается протаранить нас.
Синопа громко выругался. Уцелевшая команда крейсера, вероятно, решила, что раз им суждено стать горящим обломком, дрейфующим в Гильдарском Разломе, то перед гибелью стоит поквитаться с врагом. Это был смелый, отчаянный последний шаг. И как бы Синопе ни хотелось этого не признавать, на их месте он бы и сам отдал подобный приказ.
Они бы не успели отвести боевую баржу с курса «Экзекутора». Им оставалось надеяться лишь на то, что урон окажется несерьезным. Вражеский крейсер выжимал из двигателей все возможное, несясь навстречу погибели. Если включить двигатели сейчас, «Ясная судьба» не успеет уйти далеко, но хотя бы сможет избежать значительных повреждений.
— Состояние щитов? — Синопа уже знал ответ, но существовали определенные протоколы, которых следовало придерживаться.
— Щиты упали.
Синопа мрачно кивнул.
— Тогда рискнем. Запустить двигатели. Уйдем так далеко, как только сможем.
В сочетании с повреждениями от взрыва корабля огонь оставшегося «Экзекутора» смог бы вывести их из боя. «Громовые ястребы» непрерывно обстреливали приближающийся корабль, пытаясь обездвижить его прежде, чем он врежется в боевую баржу Серебряных Черепов. Щиты гранд-крейсера давно упали под залпами корабля Синопы, и «Экзекутор» на ходу разваливался на куски.
— Столкновение неизбежно. Пять минут.
— Всей команде — по местам стоять. Пожарным расчетам приготовиться к развертыванию по моему сигналу. — Синопа крепко вцепился в подлокотники командного трона. Если «Ясная судьба» погибнет, «Грозное серебро» вскоре отправится следом за ней. — Открыть канал с ударным крейсером. Объясните наше положение. Скажите им…
Синопа взглянул на оккулюс, за которым в бескрайних космических просторах корабли яростно обменивались между собой орудийными залпами.
— Скажите, что мы будем поддерживать их огнем, пока живы. Еще скажите… — Темное лицо Синопы скривилось в улыбке. — Скажите, что перед смертью мы зададим им жару.
— Четыре минуты.
Корабль содрогнулся под выстрелом уцелевшего «Экзекутора». Без щитов боевая баржа получила тяжелые повреждения, и Синопу охватил настоящий гнев. Они побеждали. Они смогли бы уничтожить все «Экзекуторы» Черного Сердца. Но чаша весов вновь качнулась, и в этот раз не в их пользу. Он сжал кулаки.
В оккулюсе увеличивался пылающий нос израненного гранд-крейсера, словно смертельное копье, нацеленное в сердце его боевой баржи. Сомнений больше не оставалось — он уничтожит его гордый корабль. Синопе показалось, будто он заметил, как из громадных пробоин в корпусе корабля вылетают крошечные горящие фигурки, но логика подсказывала ему, что это просто обломки, выброшенные декомпрессией.
Картина внезапно исчезла в таком ярком взрыве, что экран на время потемнел. Через пару секунд он снова стал прозрачным, и Синопа увидел огромное расширяющееся облако плазмы там, где еще мгновение назад был вражеский корабль. Бронированный корпус «Ясной судьбы» отразил атаку нескольких раскуроченных и покореженных кусков металла.
— Доклад!
— Авгур докладывает о новом контакте. — Офицер обернулся к Синопе, на его лице читалась радость. Неподдельная, неудержимая, возбужденная. — Сэр, это «Ртуть». Он входит в систему.
Синопа удовлетворенно кивнул, но не позволил себе расслабиться.
— Входящая передача.
— «Ясная судьба», говорит «Ртуть». Осадный капитан Давикс передает сердечное приветствие и спрашивает, нужна ли дальнейшая помощь или вы тут сами разберетесь.
Давикс остается верным себе. Синопа широко усмехнулся. Осадный капитан не командовал кораблем, но как старший офицер Адептус Астартес на борту он имел полное право действовать на свое усмотрение.
— Сосредоточить огонь на последнем «Экзекуторе», — приказал Синопа команде и посмотрел в оккулюс на прекрасные обводы последнего гранд-крейсера типа «Экзекутор». Какой трофей. Живая легенда. И Гурон Черное Сердце извлек крейсеры, будто из ниоткуда.
Теперь Синопа намеревался уничтожить его.
Когда от «Экзекуторов» останутся только воспоминания, сокрушить остальных не составит усилий.
— Огонь из всех орудий, — тихо прошептал он. Сервитор за главным орудийным пультом развернулся к панели управления.
— Подчинение, — произнес он.
Наверняка капитан вражеского корабля решил, что гибель другого гранд-крейсера обратила обстоятельства не в его пользу. Он лег на новый курс, направившись к защитной тени «Призрака разрухи». Снаряды и плазменный огонь били по щитам, несколько удачных попаданий опалили корпус. Сама боевая баржа также начала отступать, ее титанические двигатели яростно пылали, унося корабль к рассеянному строю эскортных кораблей.
За ним по пятам гнались две боевые группы эсминцев и фрегатов, но перед лицом остального флота предателей им пришлось прервать погоню. Орудия «Ясной судьбы» грозно взревели, и последний «Экзекутор» исчез в ослепительной вспышке взрыва реактора. Теперь чаша весов действительно сместилась в их сторону. С триумфальным прибытием «Ртути» в системе появлялись все новые корабли. Капитаны обменивались друг с другом сообщениями. Флот Красных Корсаров отступал по всей системе.

 

Здесь вам не место.
Мы видим вас. Чувствуем, как вы крадетесь по палубам. Мы ощущаем, как вы пытаетесь добраться до инжинариума. Еще пару шагов. Всего пару. Вот так. В коридоре пусто. Путь открыт. Еще пару шагов. Вы очень умны, да? Вы сумели отыскать путь, который никто не защищает.
Вас так много. Наши сенсоры нашли вас. Машинный дух в сердце этого прекрасного корабля знает, кто вы такие. Вы — Адептус Астартес. Но вы все неправильные. Все в вас оскорбляет славу Империума. Вы — подлые предатели, и мы принесем вам очищение.
Еще пару шагов.
+++ Открыть воздушный шлюз. Служебная субпалуба Альфа-два. +++
Вы вцепились во все, что можно, но понимаете тщетность своих усилий. Смерть неизбежна. Примите ее. Умрите как воины, которыми должны были быть.
+++ Вентилирование прекращено. +++
+++ Закрыть воздушный шлюз. +++

 

Волькер Страуб по всему «Грозному серебру» доказывал, что Прогностикатум не ошибся в своем выборе. Системы постепенно приходили в рабочее состояние. Он невероятно быстро приспособился к управлению кораблем. Смыть врагов в открытый космос могла бы и команда мостика, но этого не потребовалось. За них все сделал корабль.
Он мыслил автономно.
Повсюду открывались воздушные шлюзы, которые выбрасывали в открытый космос пиратов Красных Корсаров вместе с сектантами. Аррун получал отчет за отчетом о местонахождении тех, кого не удалось вышвырнуть за борт, и немедленно направлял туда истребительные группы.
На мостике снова включился свет, явив перед жалкими остатками команды картину кровавого ужаса. Псайкеры лежали среди осколков армапласта, ковром усеивающих палубу мостика. Повсюду валялись убитые и раненые, но Янус продолжал угрюмо командовать выжившими.
Прогностикар Серебряных Черепов слабо шевельнулся, когда Дэрис Аррун поспешно вышел на мостик, тревожась за жизнь своего советника и друга. Хрипло дыша, Бранд стянул с головы обломки шлема, и его седые волосы рассыпались по плечам.
— Боюсь, я не добавлю череп этого предателя к своей коллекции, — произнес он. Из уголка его рта текла кровь, но рана была несерьезной. Поврежденные силовые доспехи скрывали и другие, куда более тяжелые травмы, которые со временем затянутся. Аррун похлопал советника по плечу и поднялся к Янусу. При всей решительности офицер казался бледным.
— «Призрак разрухи» готовится покинуть систему, — сообщил он. — Несколько меньших кораблей уже скрылись, словно трусы, да они трусы и есть. — От Арруна не укрылись торжествующие нотки в его голосе.
Капитан Серебряных Черепов сверлил Януса тяжелым взглядом красных глазных линз, ожидая, когда офицер закончит.
— Они по всей системе выпускают десантные капсулы и посадочные корабли.
Назад: Глава девятая МЕРТВАЯ ТОЧКА
Дальше: Глава одиннадцатая ПРЕПЯТСТВИЯ