Глава пятая
СКРЫТЫЕ СЛЕДЫ СЕМЬИ
ГЛО С ГУДРУН
НЕПРИЯТНЫЕ СПУТНИКИ
Хоть и оглушенный взрывом, я сохранил достаточно сообразительности, чтобы вцепиться в Фишига и выкатиться вместе с ним за дверь, прежде чем ее перекрыла упавшая с потолка аварийная перегородка. Полуослепшие и задыхающиеся, мы лежали на веранде, а резкий свет и тепло Купола Солнца отогревали наши промерзшие тела.
Вдоль Окон Оттепели завыли сирены и гудки. Машины арбитров были уже в пути.
Мы поднялись. Одежда и везение защитили нас от серьезных ран в хрустальном шторме, хотя мне здорово рассекло щеку (потом пришлось зашивать), а Фишигу в бедро, между сочленениями пластин доспеха, воткнулся длинный осколок стекла. Но можно сказать, мы отделались царапинами.
— Бомба сработала не вовремя? — спросил он, хотя и понимал, что это не так.
— Детонация включилась по тому же сигналу, что убил Кротса.
Фишиг опустил взгляд и подтянул стяжку на рукавице, давая себе время подумать. От шока его лицо стало пепельно-серым. Похоже, он только сейчас начал понимать, какими ресурсами и возможностями обладали люди, с которыми нам предстояло бороться. Отвратительное преступление в Молитвеннике Два-Двенадцать продемонстрировало размах их намерений, но этого Годвин не видел собственными глазами. А теперь он полюбовался на фанатичных служителей тьмы, людей, готовых без содрогания принять смерть. И увидел, как жестоко они заметают следы. Кроме того, ментальные капканы свидетельствовали о значительных ресурсах и пугающей искушенности преступников в наиболее закрытых и охраняемых технологиях Империи.
Пока местные медики обрабатывали наши раны, в дом вошли отряды арбитров и занялись осмотром здания. Через некоторое время они вытащили продрогшую Биквин. Она была закутана в одеяла, а лицо ее посинело от холода. По моему приказу и за моей подписью ее поместили под арест. Девушка слишком замерзла, чтобы возмущаться.
Мы с Фишигом переоделись в теплую одежду и снова вошли в дом. На то, чтобы залатать прореху, ремонтной бригаде нужно было еще два-три часа. Мы покинули ярко освещенную веранду, миновали три временных изоляционных занавеса и вошли в темные синеватые сумерки апартаментов. Противоположная стена исчезла, и перед нами раскинулась пустынная, безжизненная ночь Спеси, глянцевый серый пейзаж, состоящий из непроницаемых теней и отблесков света, исходящих от Купола Солнца. Когда я опять оказался в пронизывающем холоде Бездействия, кровь, текущая в моих венах, показалась обжигающе горячей.
Посреди гостиной, в которой мы допрашивали Кротса, образовалась воронка, покрытая сажей и усеянная стеклом. Морозная корка покрывала мебель и перекошенные лица мертвецов. Капли крови, пролившейся под секущими ударами стеклянного шторма, казались рубинами в окружавшей темноте.
Мы шарили вокруг смутными белыми лучами фонарей. Я сомневался, что после случившегося удастся хоть что-нибудь найти. Все ценные документы должны были сгореть или самоуничтожиться по тому же самому сигналу, который убил Кротса и взорвал ставень. К тому же существовала вероятность того, что всю важную информацию эти люди держали в головах благодаря энграммам памяти или ментальной кодировке — особым техникам, которые были на вооружении только в высших эшелонах дипломатических кругов, Администратуме и элитных торговых делегациях.
Что возвращало меня обратно к нанимателю Кротса — Гильдии Синезиас.
* * *
— Это имя довольно распространено в данном субсекторе, — сказал мне Эмос, занимавшийся сбором информации о Понтиусе, когда мы вернулись обратно в уютную полутьму боевого катера. — Я получил сведения о более чем полумиллионе граждан с таким именем. Еще для двух сотен тысяч это второе имя. Ну и еще сорок или пятьдесят тысяч носят немного измененные формы того же имени.
Он помахал передо мной цифровым планшетом. Я отстранил его и взял зеркальце, чтобы рассмотреть рядок металлических стяжек на своей щеке.
— Что насчет организаций?
— Более девяти тысяч, — вздохнул он и начал зачитывать их со своего планшета: — Академия юношества Понтиуса Свеллина, Бюро переводов Понтиуса Праксителза, Инвестиционный фонд Понтиуса Гиванта Ропуса, Госпиталь микрохирургии имени Шпигеля Понти…
— Достаточно. — Я уселся за клавиатуру, вводя группы имен.
По экрану побежали и запрыгали мерцающие руны. Потом в центр выплыли извлечения из текста. Я бегло проглядел их, держа палец на кнопке прокрутки.
— Понтиус Гло, — сказал я.
Эмос моргнул и посмотрел на меня. На его узком лице появилась полуулыбка ученического восхищения.
— В моих списках не значится.
— По причине смерти?
— По причине смерти.
Эмос склонился над моим плечом, глядя в экран:
— В этом есть какой-то смысл…
Так оно и было. Несколько нелогичным путем зерно истины было извлечено на свет. Подобный нюх приходит к инквизитору с опытом.
В жилах семьи Гло текла древняя кровь благородной династии, остававшейся главным игроком в этом субсекторе почти всю последнюю тысячу лет. Основные владения и имущество семьи размещались на планете Гудрун, в мире, уже попадавшем в зону нашего внимания. Дом Гло также являлся главным акционером и инвестором в Объединенной Торговой Гильдии Синезиас, судя по только что полученным мною данным.
— Понтиус Гло… — пробормотал я.
Понтиус Гло умер более двухсот лет назад. Седьмой сын Оберона Гло, одного из величайших патриархов этого рода, принял судьбу всех младших братьев. Поскольку он наследовал за старшими, ему досталось не много. Его самый старший брат, еще один Оберон, стал главой Дома; второму по старшинству подарили управление активами; третий получил звание капитана милиции Дома; четвертый и пятый заключили политические браки и вошли в состав Администратума на высоком уровне… С этого все и началось.
Как я помнил из биографии Понтиуса Гло, входящей в список обязательного чтения для стажеров Инквизиции, он стал пустым человеком, бессмысленно растрачивающим свою жизнь, несмотря на прекрасное образование, обаяние и отвагу. Он проиграл в азартные игры большую часть доставшегося состояния, а потом вернул его за счет доходов от торговли рабами и подпольных гладиаторских боев. В его досье прописалась звериная жестокость.
А когда к сорока годам злоупотребление роскошью окончательно подорвало его здоровье, он встал на более темную дорожку. Принято считать, что поводом послужил несчастный случай: может быть, в его руки попал некий артефакт или документ; возможно, подействовали странные верования кого-то из его рабов-гладиаторов. Инстинкты подсказывали мне, что он всегда имел дурные наклонности и требовался лишь случай, чтобы позволить им расцвести. Судя по документам, Понтиус коллекционировал редкие и зачастую запрещенные книги. И кто скажет, когда его страсть к распутству и эзотерической порнографии обернулась ересью и богохульством?
Понтиус Гло стал поборником Хаоса, приверженцем самых омерзительных и непристойных сил, преследовавших эту галактику. Он сплотил вокруг себя секту и в течение пятнадцати лет творил невыразимое и все более кощунственное зло.
В конечном счете его убили на Ламсаротте вместе с остальными сектантами во время инквизиционной зачистки, которой руководил великий Авессалом Ангевин. Дом Гло участвовал в этой ликвидации, в отчаянном стремлении дистанцироваться от преступлений Понтиуса. И скорее всего только поэтому вместе с ним не осудили всю семью.
Чудовище, печально известное чудовище. И мертвое уже более двух столетий.
Но связь его имени с сегодняшними событиями казалась столь ощутимой, что игнорировать ее было нельзя.
Я поднялся в рубку управления и сел рядом с Бетанкором:
— Нам потребуется межзвездный переход к Гудрун.
— Сделаю. Но может потребоваться день или два.
— Постарайся сделать все как можно быстрее.
Я отправил сообщение Верховному Хранителю Карпелу, посвятив его в некоторые, хотя и не все, результаты расследования, а также уведомив его о том, что вскоре мне придется покинуть планету, чтобы продолжить поиски на Гудрун. Затем я с головой погрузился в чтение конфиденциальных записей инквизитора Ангевина, пока два арбитра, следуя моему распоряжению, не доставили на катер Елизавету Биквин.
Она хмуро взирала на обстановку кают-компании и наручники у себя на запястьях. Одета она была в довольно вульгарное платье и легкую накидку. Безусловно, она была красива, и красоту ее не портили ни дешевая одежда, ни мрачная гримаса на лице. Хорошие кости, здоровые зубы, яркие глаза и длинные темные волосы. Но в первые же секунды нашей встречи в доме Вилка я заметил в ней одну странность. При всей физической привлекательности в Биквин было что-то отталкивающее. Любопытное ощущение, и я уже начал догадываться, в чем причина.
Девушка оглянулась, когда я вошел в кают-компанию. На ее лице смешались страх и негодование.
— Я помогла тебе! — выкрикнула она.
— Это верно. Хотя я не просил и не нуждался в твоей помощи.
Она надулась, и у меня сразу же усилилось желание вышвырнуть ее с катера пинками.
— Арбитрес заявили, что намерены предъявить мне обвинение в убийстве и преступном сговоре.
— Им отчаянно хочется свалить на кого-нибудь все преступления. А ты, к несчастью, оказалась причастна, хотя и не думаю, что преднамеренно.
— Чертовски верно! — фыркнула она. — Моя жизнь снова пошла прахом! Только удалось хоть немного привести дела в порядок…
— Твоя жизнь так тяжела?
Ее губы скривились в усмешке, а в глазах отчетливо читалось сомнение в моих умственных способностях.
— Я девочка для удовольствий, последняя из последних, можно сказать вещь. Реши сам, тяжела ли моя жизнь.
Я шагнул вперед и расстегнул наручники, надетые арбитрами. Биквин растерла запястья и удивленно посмотрела на меня.
— Садись, — сказал я, используя Волю.
Она снова посмотрела на меня, словно задумавшись, что это за забавные интонации в моем голосе, а потом спокойно присела на мягкий кожаный диван у стены кают-компании.
— Думаю, что смогу снять все обвинения, — сказал я. — У меня есть такие полномочия. И только благодаря моему авторитету тебе до сих пор ничего не предъявили.
— И за что мне такая милость?
— Вроде бы ты считала, что я задолжал тебе?
— Не имеет значения, что я считаю. — Она угрюмо окинула меня взглядом.
Я понял, что заинтригован. Передо мной сидела девушка, чья привлекательная внешность и несломленный дух делали ее, бесспорно, желанной. И все-таки… Мне хотелось наорать на нее и прогнать с глаз долой. Меня охватывала беспочвенная, инстинктивная ненависть.
— Даже если будут сняты все обвинения, я больше не смогу оставаться здесь. Меня затравят. Решат, что от меня одни неприятности. Это конец моей работы. Снова надо переезжать. — Девушка уставилась в пол и пробормотала проклятие. — А мне только-только удалось поправить дела!
— Снова переезжать? Ты не со Спеси?
— Этой вонючей дыры?!
— Тогда откуда?
— Прилетела с Трациан Примарис четыре года назад.
— Ты родилась на Трациане?
— На Бонавентуре, — покачала головой Биквин.
Этот мир располагался практически на полсектора дальше.
— Как ты добралась с Бонавентуры до Трациана?
— Занималась то тем, то другим. То там, то сям. Много путешествовала. Никогда не оставалась слишком долго на одном месте.
— Потому, что жизнь становилась трудной?
Еще одна усмешка.
— Верно. Здесь я проторчала дольше, чем где-либо еще. Но теперь все покатилось к чертям.
— Встать! — неожиданно рявкнул я, используя Волю. Она умолкла и непонимающе пожала плечами. — Встань, пожалуйста. (Биквин поднялась на ноги.) Хочу спросить, кто привел тебя в Окна Оттепели, двенадцать-ноль-одиннадцать.
— Я догадывалась, что ты это сделаешь.
— Если поможешь, я, возможно, предложу тебе сделку.
— Какую еще сделку?
— Могу доставить тебя на Гудрун. Дам тебе шанс начать все заново. А еще могу предложить работу, если тебе это интересно.
Девушка лукаво усмехнулась. С ее лица наконец ушло настороженное выражение. От этого она стала еще более красивой, но не стала нравиться больше.
— Работу? Ты хочешь нанять меня? Инквизитор собирается нанять меня?
— Верно. Думаю, ты сможешь оказывать мне кое-какие услуги.
В два плавных шага Елизавета приблизилась и положила ладошки мне на грудь.
— Понятно, — сказала она. — Даже у больших, сильных инквизиторов есть маленькие слабости, да? Прекрасно.
— Ты поняла неправильно, — ответил я, отстраняя ее так вежливо, как только мог. Физический контакт усилил чувство неестественного отвращения. — Услуги, о которых я говорю, будут для тебя новы. Это не та работа, к которой ты привыкла. Все еще интересуешься?
Биквин склонила голову набок и окинула меня оценивающим взглядом:
— А ты странный… Скажи, а другие инквизиторы похожи на тебя?
— Нет.
Я приказал Модо, нашему сервитору, присмотреть за ней и оставил девушку в кают-компании.
В тени дверного проема стоял Бетанкор и оценивающе оглядывал Биквин.
— А она милашка, — пробормотал он, словно я и сам не заметил.
— Ты так быстро забыл Виббен?
Он обернулся ко мне точно ужаленный:
— Это низко, Эйзенхорн. Я просто прокомментировал.
— Она перестанет тебе нравиться, когда познакомишься с ней поближе. Она неприкасаемая.
— Серьезно?
— Серьезно. Аура ментальной пустоты. Естественного происхождения, и я еще не выяснил ее пределы. Мне трудно даже оставаться с ней в одной комнате.
— И такая красотка, — вздохнул Бетанкор, снова глядя на Биквин.
— Нам это пригодится. Я собираюсь нанять ее, если подойдет по некоторым параметрам.
Он кивнул. Неприкасаемые встречаются редко, и их почти невозможно создать искусственно. Они обладают отрицательным присутствием в варпе, что делает их невосприимчивыми к ментальным воздействиям, а это, в свою очередь, превращает их в потенциальное антипсионическое оружие. Побочным эффектом ментальной пустоты является неприятное поле отторжения вокруг таких людей, вызывающее страх и отвращение у тех, с кем они встречаются.
Неудивительно, что ее жизнь оказалась тяжелой и одинокой.
— Новости? — спросил я Бетанкора.
— Удалось связаться с торговым судном «Иссин». Его владелец некий Тобиус Максилла. Занимается торговлей предметами роскоши в небольших количествах. Он будет здесь через два дня с партией марочного вина с Гесперуса, а потом отправится к Гудрун. За плату он предоставит нашему катеру место в трюме.
— Хорошая работа. Так когда мы окажемся на Гудрун?
— Через две недели.
Весь следующий час, или около того, я провел, допрашивая Биквин, но, как я и подозревал, она практически ничего не знала. Мы разместили ее в небольшой комнатушке рядом с обиталищем Бетанкора. Комната по размерам была едва ли больше коробки, и Нилквиту пришлось вначале выкинуть оттуда горы всевозможного снаряжения, но девушка не возражала. Когда я спросил, надо ли ей забрать какие-нибудь личные вещи из Купола Солнца, она только покачала головой.
Мы с Эмосом рылись в залежах информации, когда заявился Фишиг. На нем была коричневая шерстяная униформа, а через плечо перекинуты две большие сумки, которые он бросил на пол, оказавшись на борту. Сумки громко лязгнули.
— Чем обязан, исполнитель? — спросил я.
Он показал мне планшет с официальной печатью Карпела.
— Верховный Хранитель разрешает вам покинуть планету для продолжения расследования. И в связи с этим… (Я взглянул на планшет и вздохнул.) Я отправляюсь с вами, — закончил он.
