Джеймс Сваллоу
СЕРДЦЕ ЯРОСТИ
В теплой кровавой мгле, за завесой плотного, чрезмерно густого воздуха бьется сердце.
Часы отбивают последние минуты жизни. Этот непрерывный ритм откликается эхом во всем его теле. Ритм, что медленно, но верно ведет к безумию Жажды.
Сердце, наполненное жизненной влагой, прижато к грудной клетке; удары молота становятся чаще и чаще. Они грозят вырваться наружу и поглотить его без остатка. Все его чувства захвачены в кольцо этой силы — шумит в ушах, темно в глазах, в ноздрях — острый запах застарелой ржавчины… И вкус.
О да, вкус! На языке и клыках застыл резкий мясной привкус, напоминающий горелую медь. Болезненная, неистовая жажда напиться досыта…
Над ним сгустились красные и черные клубы, обступили, с ревом увлекли в пустоту и обрекли на поражение. Враги, над которыми ни он, ни его братья никогда не смогут одержать победу — непреодолимая Красная Жажда и ее ужасный близнец, исступленная Черная Ярость.
Унаследованный недуг, враги, с которыми он, как и все его братья, вынужден сражаться вечно, потому что эти враги заключены внутри него самого. Отравленные нити вплетены в канву его ДНК — дар-проклятие господина и повелителя, пребывающего в объятиях смерти уже десять тысяч лет.
Сангвиний. Примарх, благороднейший из сыновей Императора. Великий, Светлейший Ангел.
В крови гремели навеки оставшиеся в памяти тысячелетия и удар, погубивший прародителя. Кровь наполняла несравненная мощь и сила ангельского блеска примарха. Но другая сторона этой золотой монеты была темна. Темна, как ярость, темна, как жажда. Темнее любого проклятия, порожденного преисподней со времен сотворения мира.
Это было их даром и проклятием. Злым зеркалом, в котором отражались монстры, живущие в каждом из братьев ордена Кровавых Ангелов.
Кодиций Гарас Норд преклонил колени на плитах храма. Тишину нарушал лишь шепот серво-черепов, что реяли высоко под сводами, равнодушно следя за одиноким космодесантником. Внушительная фигура склонилась в молитве перед простым железным алтарем. В тусклом биолюминесцентном свете его лицо казалось осунувшимся. Отблески плясали на темно-синей броне и золотом изображении черепа на груди. В темноте отчетливо проступал глубокий, сочный, кровавый цвет наплечника и герб ордена в виде крылатой рубиновой капли. Матрица кристаллического нимба-капюшона поблескивала над склоненной головой. Свет осуждающе выхватывал из тени легкую дрожь пальцев Норда, закованных в перчатки и сложенных в знамении аквилы.
Глаза воина были закрыты, а чувства обострены. Руки сжались в кулаки. Видение, во всех подробностях, цеплялось за сознание, несмотря на все старания его отогнать.
Норд вздохнул. Видения были для него привычны. Они были таким же оружием, как силовой топор, закрепленный на спине. Да, он обладал видением, сомнительным даром псайкера. С его помощью он сражался вместе со своими братьями Астартес и поддерживал их на поле боя.
Он многое повидал. Варп кишел кошмарными монстрами, жаждущими прорваться в реальность.
Тьма и ненависть… И лишь изредка какой-то проблеск. Шанс. Будущее.
Такой шанс спас ему жизнь на Иксионе, когда предвидение заставило повернуть голову за долю секунды до того, как болт вспорол воздух. Он пролетел так близко, что сжег кожу, и с тех пор по щеке протянулся багровый шрам.
Но на этот раз все было иначе. Никакой вспышки предчувствия, только раз за разом повторяющаяся картина. Может, это и есть предупреждение?
Для таких, как он, существовало множество названий — телекины, колдуны, тронутые варпом, псайкеры. Но в первую очередь он был сыном Сангвиния. Он был Кровавым Ангелом. Какие бы знаки судьбы ему не открывались, долг — превыше всего.
Если дух Сангвиния ведет его к смерти, значит, следует молиться, чтобы эта благородная жертва была принесена. Чтобы закончить свои дни не в диком безумии Черной Ярости, но в обретенной славе.
Смерть — достойная цена за то, чтобы быть с примархом; тем, кто погиб, защищая Святую Терру и самого Императора от клинка коварного предателя.
Норд.
Он почувствовал в часовне присутствие, границы твердого, дисциплинированного духа, подобного стальному лезвию клинка.
Кодиций открыл глаза и взглянул на статую Императора за алтарем. Император смотрел сверху молча и безучастно. Вырезанные в камне глаза, казалось, следили за коленопреклоненной фигурой. Молчаливое одобрение — это все, на что Норд мог рассчитывать. И это было справедливо. Что бы ни выпало на долю кодиция, нести это бремя придется в одиночку.
Норд поднялся с колен. Печатая шаг по каменному полу, к нему приблизился брат-сержант Кейл. Норд отдал честь и Кейл кивнул ему.
— Прошу прощения, сэр, — начал кодиций, — я хотел поразмышлять немного перед тем, как мы отправимся на задание.
Кейл махнул рукой:
— Судя по твоему тону, эти размышления ни к чему не привели, Гарас.
Норд улыбнулся брату:
— Не всякий день хорош для обретения спокойствия.
— Я понимаю, что ты имеешь в виду. — Рука Кейла потянулась к подбородку, и он поскреб колючую седоватую щетину аугментическими пальцами. — Я не припомню ни одной спокойной минуты с тех пор, как мы загрузились на корабль.
Он жестом пригласил Гараса к выходу из часовни, и тот последовал за ним. Кодиций рассматривал своего спутника. Они разительно отличались друг от друга — сержант и псайкер.
Кроваво-красные доспехи сержанта Бренина Кейла украшали цепи из черной стали с золотой отделкой, печати чистоты и выгравированные названия кампаний и сражений. Ветеран нес шлем на сгибе руки. К руке ниже локтя прикреплен цепной меч с острейшими вольфрамовыми зубьями. Бледное лицо покрыто шрамами. Голова выбрита, кроме небольшого пучка волос на затылке, скрученного в дрэд. И вместе с тем сильнее всего в облике сержанта проявлялись аристократическая стойкость, твердость и благородство, на которые не повлияли ни войны, ни время.
Норд был одного с Кейлом роста и телосложения, как и прочие сыны Сангвиния. Это было результатом имплантации геносемени, которой подвергался каждый из Адептус Астартес. Но на этом сходство и заканчивалось.
Лицо Кейла было землистого цвета, лицо Норда — красным, как ржавчина, подобно радиоактивным пустыням Ваала Секундус. Шрам на одной щеке зеркально отражался на другой в виде электро-тату — капля крови, спадающая из уголка глаза. На выбритом черепе едва заметная спираль матрицы. Она вшита под кожу ради усиления соединения с кристаллическим капюшоном. Броня почти полностью синего цвета, за исключением наплечников, контрастирующих красным цветом с броней других братьев. Этот цвет отличает его и демонстрирует, кто именно заключен в пласталь и керамит. Псайкер. Человек без клочка покоя в душе.
Это место мало отличалось от любого из имперских храмов в одном из миллиардов городов-ульев Империума. Если бы не штандарты Адептус Астартес и Флота, это место ничем не отличалось бы от прочих базилик — святилищ Бога-Императора Человечества.
Отличие этого храма заключалось в том, что он находился на борту фрегата «Эматия». Его защищали огромные железные ребра металлической обшивки звездного корабля, и тот факт, что он прятался между ядерными ускорителями основной и вспомогательной пушек корабля.
Санктум остался позади, и там же, как надеялся Норд, остались его дурные предчувствия. Он шагал в ногу с сержантом, сервиторы и обслуга спешили убраться с дороги, освобождая путь космодесантникам.
— Мы вышли из варпа полчаса назад, — прокомментировал Кейл, — команда готовится к высадке.
— Я присоединюсь к ним, — начал Норд, но Кейл отрицательно покачал головой:
— Я хочу, чтобы ты остался со мной. Меня вызвали на капитанский мостик, — в голосе ветерана послышалась горечь. — Техножрец пожелал обратиться ко мне лично перед тем, как мы начнем.
— В самом деле? Он решил еще раз растолковать нашу миссию? Похоже, он считает нас тупицами. — Норд помолчал. — Возможно, ты сделал не самый лучший выбор. Думаю, наши союзники из Адептус Механикус найдут мое присутствие… не совсем удобным.
Губы Кейла искривились.
— Это одна из причин, по которым я хочу взять тебя с собой — вывести этих ублюдков из равновесия.
— А другие причины?
— Желаю, чтобы ты был рядом, если я захочу их убить.
Норд усмехнулся.
— Если подразумевается, что я должен буду тебя отговорить, брат-сержант, ты точно выбрал не того человека.
— Отговорить? — Кейл фыркнул. — Я надеялся на поддержку!
Они оба знали, что их висельный юмор далеко вышел за рамки дозволенного. Малейший намек на убийство верховного жреца Магос Биологис, неважно, насколько шутливый, грозил смертным приговором. Но магос Эпья Херен завоевывал антипатии с такой стремительной легкостью, что было трудно предположить, будто он добивается чего-то иного кроме ненависти к своей персоне. Их пребывание на «Эматии», в пути к богом забытой части Галактики, исчислялось неделями и все это время высокочтимый верховный жрец выказывал одно только надменное пренебрежение как к Астартес, так и к отважным офицерам Флота.
Норд не мог понять, почему для проведения операции Херен не воспользовался собственным звездолетом Механикум, или не нанял охрану из кадрового состава. Подобно многим другим факторам, сопутствующим данной экспедиции, этот вызывал у него тревогу и беспокойство, такое же настроение он почувствовал и в ауре Кейла.
— Все это, — тихо промолвил сержант, и стало понятно, что его мысли созвучны размышлениям псайкера, — попахивает ловушкой.
Норд кивнул:
— Хотя все эдикты Адептус Терра были в полном порядке. Имперский Совет ценит жреца, несмотря на его манеры.
— Штатские, — проворчал сержант, — политиканы! Порой мне кажется, что они и выезжают только за счет своей заносчивости.
— Может, то же самое они говорят о нас. Что Адептус Астартес считают себя самыми лучшими.
— Это они правильно говорят, — заявил Кейл, — так и есть.
Капитанский мостик «Эматии» представлял собой сводчатый овальный зал, обшитый листовой латунью и сталью. Контроль за передней частью периметра осуществлялся посредством огромных пласталевых линз, откуда открывался вид на нос корабля. В углублении палубы среди пультов и когитаторов пощелкивали, обмениваясь информацией, сгорбленные сервиторы. За ними, прогуливаясь взад и вперед, наблюдали офицеры в сине-черных кителях.
Капитан «Эматии», блистательный в своей форме с алым кантом, оторвался от окуляров и поклонился космодесантникам.
— Сержант Кейл, брат Норд, мы уже близко, взгляните, — широким жестом капитан Хибан Горолев пригласил их подойти к командирскому трону.
Норду нравился капитан. На него произвело впечатление то, насколько быстро Горолев вник в протоколы Адептус Астартес. А еще он покорил его внимательным и великодушным отношением к команде «Эматии». Норду доводилось встречать на Флоте капитанов, из всех средств управления людьми предпочитавших устрашение. Горолев не имел с ними ничего общего. Он был отечески строг, сдержан и справедлив, и команда отвечала ему сплоченностью и преданностью. Норду это напоминало братство его собственного ордена.
— Искомый корабль уже близко, — Горолев нахмурился. — Сенсорам все еще мешают помехи. Произошло крушение, похоже, горела плазма…
Он замолчал.
Норд почувствовал его тревогу, но ничего не сказал, заинтересовавшись выводимыми на экран строчками на готике. Текст сообщал, что в вакууме обнаружено органическое вещество. Норд отвел взгляд и уставился обзорный иллюминатор. Где-то в глубине разума зародился призрак холодной, непонятной эмоции.
— Адептус Астартес! — в голосе прозвучали все оттенки команды, приказа, повеления, требования верности господину.
Синтезированные слова прозвучали из решетки вокса, вживленного на месте рта. Аугментические линзы оптики холодно смерили Кровавых Ангелов. Прочую плоть заменяли карбидовые щитки. К счастью, большая часть тела, если это еще можно было назвать телом, скрывалось под ниспадающей мантией с капюшоном. Полы плаща растекались по палубе, при движении ткань очертила силуэт, состоящий из множества острых углов. Такое существо точно не могло появиться на свет естественным путем, даже если отвлечься от великого множества разнообразных антенн и механодендритов, живущих, казалось, собственным умом.
Вот это, стоящее сейчас на мостике фрегата и весьма отдаленно напоминающее человека, — это и был Херен.
— Ваша миссия начинается незамедлительно, — произнес техножрец. Он чуть сдвинулся с места, и Норд услышал шипение поршней. — Вы готовы?
— Мы — Адептус Астартес, — ответил Кейл.
Этого ответа было более чем достаточно.
— Действительно, — Херен повернул голову к трехмерному гололитическому изображению, мерцающему призрачным светом. — Это зона радиоактивного заражения, что может вызвать повреждение ваших механических составляющих, Кровавые Ангелы.
— Сомневаюсь, — недовольство Кейла возрастало. — Но мы приняли ваше беспокойство к сведению. Однако мы уже здесь и ради вашей же безопасности нам нужно изучить останки этого корабля. Мы не сможем исполнить задание должным образом, не выяснив, с чем мы имеем дело.
— Но вы же Адептус Астартес, — парировал Херен, почти не скрывая насмешки.
Кейл не успел ответить, как магос повернул к нему голову и произнес:
— Вы абсолютно правы, брат-сержант, — его тон был неестественно спокоен, — я держал в тайне детали этой операции. Но когда вы своими глазами увидите нашу цель, вы поймете смысл подобных предосторожностей.
Из груди Херена вырвался щелкающий звук. Норду подумалось, что у Механикум это могло быть эквивалентом вздоха.
— Сенсоры очистились, — подал реплику Горолев. — Поступают данные.
— Покажите мне, — быстро отозвался Кейл.
Чуть раньше, просто из интереса, Норд уже пробовал, воспользовавшись психической силой, проникнуть в разум Херена. То, что он почувствовал, не поддавалось описанию. Не то, что бы оно было скрыто или спрятано, просто оно было нечеловеческим. Не было ничего, что можно было бы интерпретировать как эмоцию. Только холодные логические цепочки процессов. Все равно, что пытаться почувствовать когитатор. Но все же, когда голограмма шла рябью или становилась отчетливей, Норд определенно мог уловить в ауре техножреца отзвук жадного предвкушения.
— Вот она, ваша цель, — сказал Херен.
— Трон Терры! — воскликнул Горолев, как только прояснилась картинка. — Ксеносский корабль!
То, что они увидели, было похоже на завиток морской раковины, мерцающий костяк, скрученный в тугую спираль и оплетенный кольцами волокнистой массы, напоминающей сухожилия. Из огромного отверстия брюшной полости вывалились бледные, безвольные щупальца. Рядом дрейфовали обломки хитина и глыбы льда. На боках ксеносского корабля виднелись огромные шрамы, воронки и вздутия, напоминающие фурункулы.
Признаков жизни не наблюдалось. В космосе плавал отвратительный труп колоссальных размеров. Мертвый кошмар в черной ночи.
— Это то, что мы искали и для чего вы нас сюда привели? — в голосе Кейла послышалась угроза. — Тиранидский корабль-матка?
— Корабль-улей, — поправил Херен. Он проигнорировал тишину, повисшую на мостике «Эматии» и выражение немого шока на лицах офицеров команды.
— Судно нашего тоннажа не соперник улью тиранидов, — подал голос Норд. — Эти монстры сжирали целые планеты.
— Корабль мертв, — сказал магос, — не бойтесь.
— Я не боюсь! — рявкнул Норд. — Но я не хочу обманываться. Всем известно, что тираниды зовутся Великим Пожирателем не без причины. Это настоящее бедствие, организмы, существование которых сводится единственно к поглощению и размножению. Их цель — истребление всего живого, любых форм жизни.
— Должен напомнить, — холодно ответил жрец, — что руковожу здесь я. Я привел вас сюда и на это есть причины. Взгляните на улей. Он мертв.
Норд изучал гололитическое изображение. Ксеносский корабль имел серьезные повреждения и то, как он дрейфовал в пространстве, позволяло думать, что он никем не управлялся.
— Мои полномочия исходят из высочайших эшелонов Магистратума, — продолжал между тем Херен. — Я прибыл сюда, чтобы организовать захват этого объекта, во имя Омниссии!
— Захват… — эхом откликнулся Кейл.
Норд заметил, что рука-меч ветерана тихонько загудела, оживая, пока Кейл обдумывал эту информацию.
— Смотрите на этого монстра, как на щедрый подарок, — обратился Херен к Адептус Астартес и членам команды. — Брат Норд прав, тираниды — это бич Галактики, смертельный вирус. Но всякая зараза должна быть изучена, чтобы найти способ исцеления.
Длинная и тонкая механическая рука жреца зажужжала и указала на изображение.
— Это уникальная возможность. Этот корабль-улей представляет собой клад биологических данных. Если мы его захватим и раскроем его секреты… — он издал громкий щелчок, — мы сможем повернуть ксеносов против них самих. Может быть, даже приручить их…
— Откуда вы узнали о местонахождении этого корабля? — Норд оторвал взгляд от дисплея.
Помолчав, Херен ответил:
— Первая попытка захватить улей не удалась. Возникли сложности.
— Вы расскажете нам, что произошло, — сказал Кейл, — или мы не сделаем дальше и шагу.
— Поддерживаю! — прохрипел Горолев. Капитан побледнел и покрылся испариной, а его пальцы судорожно сжимали рукоять лазерного пистолета.
Херен выдал очередной вздох в виде щелчка и склонил голову.
— Разведывательная группа археотехнологов под началом адепта Инда высадилась на корабль. Мы полагаем, что объект откололся от более крупного флота-улья, когда пришел в негодность. Судя по имеющимся данным…
— Этот адепт Инд, — перебил его Кейл, — где он сейчас?
Херен отвел взгляд.
— Разведгруппа не вернулась. Я не знаю, что с ними случилось.
— Их сожрали! — возмущенно воскликнул Горолев. — Трон Терры! Да любой, кто рискнет туда сунуться, будет попросту сожран!
— Капитан! — предупреждающе бросил брат-сержант.
Техножрец не обратил никакого внимания на пышущего гневом капитана.
— Я уверен, что корабль-улей мертв, хотя и не безопасен. Во всяком случае, в настоящий момент. — Магос подобрался поближе на своих когтистых металлических лапах. — Теперь вы понимаете, Кровавые Ангелы, почему Адептус Механикус ждет от вас быстрых действий?
— Я понимаю, — отозвался Кейл, и Норд заметил, как сжались его челюсти. Не сказав больше ни слова, ветеран повернулся и зашагал прочь с командной палубы. Норд двинулся за ним. Они вышли в коридор, и внезапно космодесантник почувствовал, как кто-то тронул его наплечник.
— Джентльмены! — Горолев, прищурившись, оглянулся, убедившись, что люк, ведущий на мостик, закрылся за ним. — Можно вас на два слова?
В ауре капитана маслянисто-черными разводами плескалось подозрение.
— Говорите, — отозвался Кейл.
— Я не стану скрывать своего отношение к поведению и мотивам уважаемого техноадепта. Но я хотел бы внести свои комментарии, — на лице капитана отразилась смесь гнева и застарелых страхов. — Милостью Императора, мне довелось участвовать во множестве сражений с ксеносами. Тираниды — самые отвратительные из них, — голос Горолева сочился злостью. — Эти… существа. Я видел, как они захватывали целые миры и оставляли после себя пустыню, раньше, чем кто-либо успевал опомниться.
Он придвинулся ближе:
— Этот корабль-улей не надо изучать, его надо разнести на атомы.
Кейл поднял руку и Горолев умолк.
— Я согласен с каждым вашим словом, капитан. Но все мы слуги Бога-Императора — и я, и вы, и Норд, и даже Херен. И должны исполнять свой долг.
На мгновение показалось, что Горолев намерен поспорить, но капитан лишь угрюмо кивнул, уступая и подчиняясь приказу:
— Тогда приступим. Император защищает.
— Император защищает, — откликнулся Кейл.
Норд открыл рот, чтобы повторить эту ритуальную фразу, но вдруг потерял дар речи.
Он почувствовал что-то. Это что-то было настолько быстрым, неуловимым и смутным, что Норд, даже подключив все свои органы чувств, не смог его идентифицировать.
Над ним, подобно грозовой туче, заслонившей солнце, прошло нечто мрачное, зловещее и глубоко инфернальное. И тут же пропало. Но осталось ощущение присутствия… Разума?
Псайкер ощутил, как черные и красные клубы накатывают на границы его сознания, и поспешил выстроить ментальный барьер.
— Норд? — Кейл настороженно вглядывался в его лицо.
Гарас сделал усилие, очистил разум и ответил:
— Значит, приступаем к миссии, брат-сержант?
— Приступаем, — кивнул Кейл.
Абордажная торпеда просверлила насквозь корпус судна тиранидов. Металлические зубья впивались в костяную структуру, проворачивались, разрывали панцирь и пучки омертвевшей плоти, протаскивая за собой отделяемый грузовой отсек внутрь корабля-улья.
Наконец торпеда достигла намеченной полости и произошла разгерметизация отсека. Космодесантники с оружием наготове ступили в чрево ксеносского корабля.
Сержант Кейл, как обычно, шел впереди. Он выскользнул из жерла торпеды, с болт-пистолетом в руке и поводил им из стороны в сторону, осматривая отсек на предмет опасности. За ним шел Норд, следом боевые братья Дейн и Сеун. Замыкал группу брат Кор. Он двигался с особой осторожностью, нянча у груди огнемет. Фитилек его оружия тихо шипел, отбрасывая пляшущие отблески во влажной, зловонной темноте.
Брат-кодиций почувствовал, как под его ботинками прогибается «пол». Палубное покрытие представляло собой костные пластины на гибкой сцепке из сухожилий. Из таких же пластин формировались арки и переходы.
Постепенно в отсеке становилась светлее — оккулобы десантников отрегулировали диапазон зрительного восприятия.
Вокруг Кровавых Ангелов возвышались стены из освежеванной плоти. Их окружали гофрированные спирали из жирных, черных хрящей, сочащихся жидкостью. Сморщенные сфинктеры источали зловоние скотобойни. Повсюду наблюдались признаки разложения, глубокие гноящиеся раны, и запекшийся ихор ксеносов.
В одном месте стена была облеплена какими-то светящимися наростами. Норд сковырнул один из них и не сразу опознал в нем жука размером с кулак. Жуки цеплялись к мембране, затянувшей стену, шевелили жвалами и слабо мерцали в темноте. В тени прятались и другие формы, а в ранах корабля-улья вяло копошились мелкие паукообразные существа.
— Повсюду видны повреждения, — заметил Сеун. Его хрипловатый голос глухо прозвучал в плотной атмосфере корабля тиранидов. — Но никаких следов оружия.
— Похоже, техножрец был прав, — Кейл внимательно рассматривал стену, — не знаю, что убило корабль, но не сражение. Сеун, что у тебя?
Брат Сеун посмотрел на дисплей ауспика, который держал в руках.
— Есть слабый сигнал от персонального локатора адепта, — сказал он и махнул рукой: — в той стороне.
Взгляд Кейла обратился к Норду:
— Возможно, что Инд жив?
Псайкер напрягся, осторожно посылая вперед свое сверхъестественное чутье. Все, что ему удалось распознать, это бледное свечение паукообразных существ и жуков. Ничего похожего на мыслящий разум, не говоря уже о разуме человеческом.
— Я не чувствую его, сэр, — ответил он, наконец.
— Тогда давайте соблюдать осторожность, братья, — Кейл двинулся вперед, а его товарищи молчаливо, не теряя бдительности, последовали за ним.
Коридор сузился до размеров канализационной трубы, и Норд вообразил пищевод, по которому спускались Адептус Астартес. Ему приходилось видеть тиранидов и раньше, но только на поле битвы и вдобавок через прицел ракетно-пусковой установки. Он никогда прежде не рисковал, забираясь на их корабль, и удовольствия от этого мероприятия было еще меньше, чем он предполагал.
Корабли тиранидов не ковали в кузницах и не собирали на верфях. Они вырастали.
Корабли-ульи вырастали из плоти и крови захваченных миров, превращенных в питательный бульон из разжиженной биомассы. Они были живыми существами. Со множеством оговорок их можно было назвать животными.
Электромеханические процессы в нервных узлах отсылали команды к мозгу; железы регулировали внутреннюю среду; экзотермическая химия давала свет и тепло.
Корпус представлял собой хитиновый панцирь и защищал «экипаж», кишевший, подобно паразитам, в кишках космического наутилуса.
В целом корабль-улей представлял собой законсервированную, автономную экосистему, дрейфующую от мира к миру в поисках пищи.
Даже в этой дохлой развалине Норд смог почувствовать отголоски болезненного, сидящего глубоко в костях, вечного неутолимого голода, сочащегося отовсюду.
Сплетения жил, свисающих с «потолка», мертвенно-бледные реснички и скопления слизи под ногами вызывали приступы тошноты. Мерзость тиранидов в максимально полном виде. Тлетворное зловоние и уродство ксеносов было полной противоположностью величию и процветанию Империума Человечества. Хаотичное буйство мутирующей жизни; жизни больной, беспорядочной и алчной; жизни без души и интеллекта, — абсолютная противоположность цивилизации, за которую Адептус Астартес сражались со времен Великого крестового похода.
Норд инстинктивно сжал пистолет; соблазн уничтожить всю эту мерзость становился сильнее, но он сумел обуздать порыв, пресечь зарождение Черной Ярости.
Труба расширилась, внизу появились глубокие ямы с мутной жидкостью, гной гейзерами извергался наружу. Выбросы газа шипели, растекаясь в зловонном воздухе. Неровными пластами поднимались залежи жира.
Сеун махнул рукой.
— Отстойник. Сюда доставляют биомассу для денатурации в жидкую суспензию.
Впервые за время их пребывания на заброшенном корабле заговорил Кор:
— С какой целью?
— Чтобы кормить улей — ответил Сеун. Эта… каша — сырье тиранидов. Они ее потребляют и создают свои органические формы. Это место, где они рождаются.
Кейл присел на корточки.
— И убивают, — добавил он.
Сержант вытащил из слизи какой-то металлический предмет и покрутил в руках, рассматривая. Жетон. Диск в форме шестеренки, а на нем — изображение черепа. Символ Адептус Механикус.
Кора передернуло от отвращения.
— Упаси меня Император от подобной участи.
— Здесь еще есть, — подал голос брат Дейн. Он осторожно вытянул предмет, плавающий на поверхности гнойной лужи. Это был фрагмент грудной клетки с позвоночником, но кость, разъеденная кислотой, размягчилась и раскрошилась как сырой песок в горсти Кровавого Ангела.
— Возможно, это адепт Инд и его разведгруппа, — предположил Кейл. Он повернулся к Норду, и увидел, что псайкер пристально вглядывается в мутное пространство. — Брат?
Оклик едва слетел с его губ, как кодиций громко закричал:
— Враг!
Твари набросились на них со скрученных плетей сухожилий, что свисали сверху. Три монстра, одновременно вырвавшись из укрытий, атаковали их с разных сторон.
Кор отреагировал мгновенно, приведя в действие огнемет. Из раструба вырвалась струя горящего прометиума, ближайшего тиранида охватило пламенем и смело красной волной смерти.
Второй тиранид широкими скачками стремительно и легко пересек камеру, отталкиваясь от поверхности когтистыми лапами и огромными, искривленными клешнями.
Дейн, Сеун и Кейл направили на него болтеры и осыпали ксеноса градом карающей стали.
Третий тиранид выбрал целью Норда и упал на него с потолка, раскручиваясь в полете. Кодиций отскочил назад, выпуская очередь из болтера, а другой рукой выхватывая силовой топор.
Тиранид рухнул, подергиваясь, и Норду удалось в первый раз как следует рассмотреть существо. Его мозг выдал процесс распознавания сотен гипнагогических записей, просмотренных в период боевой подготовки.
Ликтор.
Высокий, ощетинившийся многочисленными шипами, с огромными косами-когтями и секущим хвостом. Между жвалами на морде извивались щупальца.
Ликторы были одной из высших форм тиранидов, тиранидами-синапсами, способными связывать воедино действия низших форм и управлять ими. Хотя предпочитали действовать в одиночку или небольшими группами, нападали тайно, из засады.
Норд перевернул ксеноса и направил на него мерцающее острие топора, целясь в нервный узел, источник скрывающейся в твари психической энергии. Едва топор вонзился в грудную клетку ликтора, как Гарас почувствовал ускорение движения варпа вдоль псиконвектора орудия и завихрение силы в свежей ране ксеноса. В тот же момент в уши ему ударил крик агонии, и кодицию пришлось отскочить от когтей, способных пробить броню.
Болтер выпустил в тиранида очередь. Норд выхватил топор и, подчинившись вскипевшей в нем боевой ярости стал наносить удары.
Кровавый Ангел смутно расслышал справа от себя предсмертный крик и краем глаза заметил, как неподалеку, будто сметенный артиллерийским огнем, рухнул еще один ликтор. Но его противник все еще оставался живым.
На псайкера обрушились когти, шипы скрежетали о нагрудник брони, Норд не переставал наносить удары топором, направив усилия на сочленение чудовищной конечности. Черная кислотная кровь ударила струей, зашипев на «палубе» из плоти и костей, и кодиций, сражаясь с раненым тиранидом, выставил стену из психической энергии. Клешни ликтора заскользили на краю чана с биомассой, и монстр соскользнул в вязкое озеро. Это был конец — растворяясь в кислоте, ликтор пошел ко дну.
Норд восстановил равновесие и помахал перед визором, разгоняя маслянистые клубы дыма. Третий тиранид погиб от огнемета Кора при поддержке болтера.
По вокс-линку заскрипел механический голос: «Кейл. Ответьте. Это Херен. Мы засекли оружейный огонь. Немедленно доложите обстановку».
Проигнорировав бормотание жреца, псайкер направился к последнему еще живому ликтору. В него из огнемета целился Кор, подкручивая сопло и настраивая выброс пламени.
В руке Норда все еще гудел силовой топор, а внутри резонировала психическая энергия. Он уловил эманации хищного разума, захваченного в ловушку предсмертной агонии, и содрогнулся. Этот контакт был самым отвратительным из того, с чем ему довелось столкнуться на корабле-улье.
И все же, в этом бурлении чуждого разума кодиций сумел вычленить образ. В вихре красных и черных клубов стоял человек. Человек, одетый в мантию, со скелетообразными конечностями из меди и металла, человек из зубцов и шестеренок.
Кор нажал на спуск и выпустил огненную змею — мягкие ткани твари вскипели под жесткой хитиновой броней.
Норд вложил топор в ножны и снова услышал голос Херена. На этот раз он явно выражал нетерпение:
— Возможно, вам не следует отвлекаться на каждого встречного тиранида.
Кейл неторопливо счищал с брони ошметки плоти.
— Ксеносы не оставили нам выбора, жрец. Хотя, помнится, кто-то сказал, что корабль мертв.
— Если говорить о тиранидах, то у них есть разные степени омертвления. Можно сказать, что корабль находится в спячке, и потому основная масса роя должна быть в состоянии покоя. Но некоторые высшие организмы могут оставаться бодрствующими. Я предлагаю вам избегать дальнейших столкновений.
— Я приму это к рассмотрению, — резко ответил Кейл.
Херен продолжил:
— Вы действуете слишком медленно и неэффективно, брат-сержант. Основная ваша цель — Инд. Разделите силы, чтобы охватить большую площадь. Найдите его.
Сержант зарядил болт-пистолет. Сказал ли он что-то при этом, не имело значения — магос уже отключился.
Сеун сжал кулаки:
— Раздает команды, будто он магистр ордена! У этой костлявой шестеренки нет никаких прав!
— Соблюдай приличия, брат, — остановил его Кейл, — мы — сыны Сангвиния. Какой-то несчастный техножрец не стоит нашей неприязни. Скоро мы найдем хренову заблудшую овцу, и покончим с этим.
— Если Инд еще жив, — задумчиво пробормотал Кор, пиная носком ботинка рассыпающиеся в пыль кости.
Брат-сержант Кейл неохотно подчинился распоряжениям магоса. За полостью с био-бассейном разбегались ответвления узких коридоров. Сержант отдал отряду приказ разделиться, Дейн взял с собой Кора и Сеуна. Норда Кейл оставил при себе.
Услышав этот приказ, псайкер бросил на ветерана вопросительный взгляд, но лицо Кейла ничего не выражало.
— Мы с Хереном согласны в одном, — заметил он, — мы оба хотим, чтобы эта миссия завершилась как можно быстрее.
Норду пришлось признать, что он тоже разделяет это желание. Он вспомнил слова Горолева на «Эматии».
Капитан был прав, этот чудовищный корабль каждой минутой своего существования наносил оскорбление человечеству.
Команда Дейна исчезла в вязкой темноте, а Норд последовал за Кейлом. Они прошли еще несколько полостей с био-бассейнами, потом миновали помещение, сконструированное из воскоподобного материала, стенки которого были облеплены сферическими коконами — влажными, истекающими сукровицей. Наткнулись на странные места необъяснимых форм и назначения. Полости, из которых крест-накрест сверху и снизу выступали спиралевидные шипы. Гроздья луковиц, листовидные отростки, напоминающие коралловые полипы. Огромные пульсирующие пузыри, время от времени выталкивающие из себя густую жидкость.
Попадались и живые существа. Когда космодесантники снова столкнулись с ксеноформой, топор Норда оказался у него в руке до того, как он успел о нем подумать, но большинство тиранидов, которые им встречались, находились в состоянии, очень похожем на смерть, в каком-то странном трансе-спячке, делающем их абсолютно инертными.
Кровавые Ангелы перешли узкий мостик из позвоночных костей и Кейл посветил лучом болт-пистолета на расположенную внизу яму. Луч выхватил из темноты громадную тушу карнифекса, свернувшегося в позе эмбриона, уткнувшись удлиненной головой в грудь. Дикая пародия на спящего ребенка.
Дыхание чудовищного организма туманило воздух, грудной киль вздымался и опадал, заставляя скрежетать пластины хитинового панциря. Проснувшись, он мог бы убить Кровавых Ангелов одним плевком из своих бионических пушек.
Возле подобранных задних конечностей дремлющего карнифекса угнездились смертоносные гормгаунты. Блестящие, маслянисто черные щитки громоздились один на другой, клешни и когти втянуты под панцирь.
Норд крепко сжал силовой топор. Ему пришлось сделать над собой физическое усилие, чтобы отвернуться от целой галереи мишеней. Астартес двинулись дальше, осторожно пробираясь через самое сердце улья.
— Почему они нас игнорируют? — задался вопросом Кейл. Его голос прозвучал в вокс-бусине Норда.
— Они берегут силы, брат-сержант. Какой бы инцидент не вынудил корабль отделиться от роя-флота, он вымотал их до предела. Нам, без сомнения, крупно повезло.
— Да, слава Терре!
— Я…
Силовой топор выпал из рук Норда, его удар о костяную поверхность прозвучал громче пушечного выстрела. Совершенно неожиданно, без всякого предупреждения он почувствовал это.
Что-то черное и густое обволокло его разум. То же самое чувство посетило его на борту «Эматии».
Присутствие. Разум. Вздыбленные клубы красного и черного окружали и поглощали…
— Здесь… здесь что-то есть. Психический фантом за пределами досягаемости. Он прощупывает мою силу, — сердце Норда молотом било в грудной клетке, во рту появился металлический привкус. — Это не просто ксенос, это нечто большее.
Лицо кодиция исказила гримаса. Он усилил ментальную защиту, укрепив ее непреодолимой решимостью. Черное предчувствие расползалось в его мыслях, в горле шумно пульсировала Красная Жажда, пена Черной Ярости заставила напрячь мускулы.
Казалось, что тени вокруг него удлинились и разрослись, стекая со стен, гладя спины спящих монстров, пытаясь добраться до воина черными пальцами…
Задыхаясь, Норд произнес:
— Оно просыпается.
Дейн поднял руку, привлекая внимание Кора и Сеуна, передвигающихся по полостям корабля-улья, и давая сигнал к остановке.
— Вы слышали? — спросил он.
Кор обернулся, сжимая огнемет.
— Похоже, исходит от стен.
Эти слова стали последними в его жизни.
Стены из плоти вокруг отряда в одно мгновение вспороло и разорвало в кровавые клочья. На Астартес хлынула волна стрекочущих уродцев, накрывая их одеялом хитина.
Твари двигались настолько стремительно, что в тусклом свете казались одним гигантским существом, со множество когтистых лап, жвал и клешней.
Полость осветил оружейный огонь, глухо рявкнул болтер, из огнемета с шипением вырвалось пламя. В ответ раздались крики жаждущей крови стаи, впавшей в неистовство при виде добычи.
Рой термагаунтов, тиранидов-солдат набросился на космодесантников, нимало не заботясь об индивидуальной выживаемости. Лишенные собственного разума твари, движимые инстинктом убивать и пожирать, не обладали личностью, которую хотели бы сохранить. Они были всего лишь орудием улья. Одного факта вторжения было достаточно, чтобы привести их в ярость.
Возможно, существа с интеллектом усмотрели бы чью-то направляющую волю, чье-то подчиняющее присутствие. Но термагаунты над этим не задумывались по причине отсутствия нужного органа. У них была одна функция — убивать.
Оружием этих тиранидов были низшие живые формы — жуки-телоточцы, хитиновые снаряды с острыми жвалами. Залпы этих жуков термагаунты обрушили на Кора и Сеуна. Твари прогрызали броню и плоть, их количество было неимоверным и противостоять этой массе не мог даже космодесантник. Из-под хитинового покрывала выплеснулись алые фонтаны крови.
Дейн погиб последним — ему отсекло ноги, болтер разрядился и стал простой дубиной в бронированных руках. Смерть пришла от острых как лезвия жвал, прорезавших путь к сердцам космодесантника. В рот хлынула кровь, и Кровавый Ангел погиб молча.
Кодиций Норд оступился и упал на одно колено, прижав руки к груди. Его захлестнула агония братьев. Он ощутил гибель Дейна, услышал эхо смерти Кора и Сеуна. Смерть каждого из них пронзила его, заполняя рану льдом. Основное сердце Норда и его децентрализованный близнец бились быстро, еще быстрее, и продолжали ускоряться. Так, что кровь запела в ушах. Тот же самый трепет он испытал тогда, в храме, и это было все, чем он мог ответить на предсмертный зов братьев.
Он почувствовал, как брат-сержант Кейл помогает ему подняться. И как отводит его от полости со спящими тиранидами, направляя во влажный теплый коридор за ней.
— Норд! Ответь мне!
Кодиций попытался ответить, но психическая волна захлестнула его сознание настолько, что оставшихся сил хватало только на то, чтобы как-то держаться на ногах и сохранять чувствительность. Этот кошмарный резонанс был много хуже того, что ему доводилось испытывать раньше. Кодиций много раз бывал на поле боя, где ему приходилось пробовать на вкус смертельный опыт других — иногда это были враги, чаще боевые братья… Но это… Это чувство было совершенно иного рода.
Одновременно ксеносская и человеческая, неизвестная и в то же время знакомая психическая сила, которая подчинила себе рой термагаунтов, дотянулась до него и скребла своими холодными лапами поверхность его разума.
Часть его сознания кричала о том, что он должен оборвать этот контакт, отступить, выставить крепчайший из своих метальных барьеров. Каждая секунда промедления давала этой неведомой силе возможность проникнуть глубже.
И вместе с тем, другая, более сильная часть Норда брала на себя смелость встретить опасность с открытым забралом ради необходимости ее изучить. Изучить и уничтожить.
Преодолевая внутреннюю слабость, Норд попытался всмотреться в лицо своего врага. Ответом ему был сильный ментальный удар. Он будто врезался в стену и отпрянул, все вокруг затянуло темно-красной пеленой.
Приложив огромное физическое усилие, он вырвался из ментального захвата и привалился к стене из кости. Его кожа побледнела и покрылась потом.
Норд сморгнул красный туман, заволокший глаза, и увидел своего командира. Лицо Кейла было мрачным.
— Остальные? — прошептал он.
— Мертвы, — смог, наконец, произнести Норд, — все мертвы.
Сержант угрюмо кивнул.
— Император знает их имена, — он помедлил. — Ты это почувствовал? Ты смог увидеть… врага?
— Да, — псайкер встал на ноги, — он пытался убить меня, но у него не получилось.
Кейл стоял, отбивая пальцами живой руки дробь по наручу руки-меча.
— Это… та сила, которая нападала на тебя раньше?
Норд отрицательно покачал головой.
— Я никогда раньше не встречал ничего подобного.
— Ты знаешь, где оно находится? — ветеран махнул цепным мечом на стены.
Норд кивнул.
— Да.
В голосе сержанта он услышал хищную усмешку.
— Покажи мне.
В сердце любого тиранидского гнезда находилось высшая форма.
Над боевыми формами тиранидов, карнифексами и термагаунтами, потрошителями и биофагами стоял интеллект, отдающий приказы — тиран улья. Ни разу такую тварь не удалось захватить живым, и лишь нескольких из них удалось убить так, чтобы было что препарировать. Если проводить аналогии, то ликторы, гормгаунты и подобные им существа были офицерами, а тираны ульев — генералами. Проводниками воли рассеянной по Галактике отвратительной расы ксеносов.
Выдвигались теории, что и сами тираны ульев подчинялись чему-то более значительному и наделенному более высоким интеллектом. Но ничего кошмарнее тиранов никто своими глазами не видел, а если и видел, то не выжил, чтобы рассказать об этом.
Именно тирана улья искали Кровавые Ангелы в сферических камерах полудохлого корабля. Цели техножреца отошли на задний план. Если тиран находится на корабле в бодрствующем состоянии, то всем на «Эматии» грозит смертельная опасность.
— Это не тиранид, — подал реплику Норд, — образ мышления, который я почувствовал… не был похож на то, что я чувствовал у ликтора.
Он помедлил и добавил:
— По крайней мере, не совпадал полностью.
Кейл пристально посмотрел на него.
— Объясни, брат. Твой дар для меня загадка. Я не понимаю.
— Разум, который коснулся моих мыслей, направлял тварей, атаковавших нас. И он не принадлежит ни ксеносу, ни человеку.
Сержант застыл в нерешительности.
— Демон? — он выплюнул это слово как ругательство.
Норд покачал головой:
— Я не почувствовал присутствия Хаоса, сэр. Это что-то другое.
Произнеся эти слова, псайкер почувствовал, как что-то изменилось в окружающей их атмосфере. Внутренности корабля показались еще омерзительнее, вызывая болезненные ощущения в желудке.
Кейл тоже почувствовал что-то, даже не обладая сверхъестественными способностями. Он активировал цепной меч и выставил его перед собой, в другой руке держа болтер.
Фигура в мантии была едва различима в полумраке. Выглядит как человек. Подволакивает ногу, как будто ранен. Медленно приближается.
Затем раздался голос — резкий и надтреснутый.
— Меня, — проскрежетал пришелец, — вы почувствовали меня, Адептус Астартес.
Фигура передвинулась к самому краю пятна света, излучаемого флюоресцирующими жуками. Глаза Норда сузились — за человеком тянулись витки кабелей, пропадая где-то позади в темноте.
Кейл навел на него оружие.
— Именем Императора, назовите себя или я уложу вас на месте.
Человек примирительно развел руки в стороны.
— Уверен, вы знаете, кто я.
Он слегка поклонился, и Норд увидел шнуры, змеящиеся вдоль его спины.
— Я Гераклит Инд, адепт и ученый, бывший магос биологис минорис из Адептус Механикус.
— Бывший, — эхом отозвался Кейл.
Голова Инда, еле различимая в тени, дернулась.
— О да, я теперь служу другому повелителю. Разрешите мне представить его вам.
Кабели за спиной Инда натянулись до предела, магоса оторвало от поверхности и он повис, как марионетка в руках кукольника. Фигура, что горбилась позади него, тяжело выступила из темноты на освещенное пространство.
Светлый, как выбеленная кость, бронированный панцирь существа украшали пурпурные и черные пятна. Монстр согнулся, чтобы протиснуть свою тушу в полость. Тиран улья во всем своем ужасающем великолепии.
Две из четырех его конечностей усохли и были прижаты к туловищу. Перламутровая поверхность одной пары клешней покрылась трещинами. Две другие заканчивались длинными, похожими на веревки сухожилиями, которые проникали непосредственно в разодранную спину адепта Биологис, в ранах влажно поблескивали реберные кости, отчетливо различимые в прорехах мантии.
И все же… Дыхание тирана, нависшего подобно башне, было тяжелым и прерывистым; глазницы, огромная клыкастая челюсть и мясистые горловые мешочки покрыты струпьями, сочащимися желтым гноем. Несмотря на всю свою внушительность, тиран казался вялым и опустошенным, лишенным упорного, бурного безумия, присущего его подчиненным. От него исходила гнилостная вонь разложения. Норд не раз сталкивался с запахом смерти и знал, что раны ксеноса смертельны.
— Что ты наделал, Инд? — воскликнул Кейл и его передернуло от отвращения. За всю свою жизнь ветеран не видел ничего подобного.
— Не человек и не ксенос, — повторил Норд ранее сказанную им фразу, и она прозвучала неожиданно резко. Мыслью быстрой, как удар кнута, он ментально пощупал адепта. Инд повернулся к нему, взглянул прямо в лицо и легко отклонил телепатический удар.
— Да, Кровавый Ангел, — кивнул адепт, — мы с тобой одинаковы. Оба наделены даром. Оба — псайкеры. Херен не упоминал об этом? Как это на него похоже.
— Не важно! — воскликнул Кейл. Без малейшего колебания он открыл огонь, а Норд последовал его примеру. Оба космодесантника разрядили свое оружие в мерзкую пару.
Тиран улья отступил, подтащив к себе Инда, в попытке спрятаться от снарядов болтера, взрывающих его хитиновую броню. Он запрокинул голову и испустил пронзительный вой.
Ему ответил многотысячный хор голосов.
Мгновение спустя многочисленные сфинктеры на стенах полости извергли скользких от слизи гормгаунтов. Стрекочущая и верещащая масса хитина взметнулась волной, и Кровавые Ангелы взялись за оружие ближнего боя. Цепной меч Кейла с треском дробил пластины, силовой топор Норда, рисуя в воздухе дуги света, вгрызался в плоть. Но шипастые клешни тянулись к ним со всех сторон.
Норду рассекло правый глаз, и он заплыл от крови, одновременно псайкер поймал телепатическую вспышку и немедленно выставил ментальную защиту. И очень вовремя — тиран обрушил на них волну психической энергии.
Кодиций увидел, как его боевой брат оступился и схватился рукой за голову. Норд перенес телепатическую атаку тирана легче, у него лишь судорожно скрутило внутренности. Несколько мгновений он ожидал смерти, уверенный, что гормгаунты не упустят этой заминки и раздерут его на куски, но этого не случилось.
Вместо этого, монстры с шипением отступили, сформировав стену, отгородившую тирана и Инда.
Норд бросился к Кейлу и помог ему подняться на ноги. Сержант потерял в рукопашной свой болтер. Его все еще трясло от последствий психической атаки.
— Мы могли бы вас убить, но приняли другое решение, — произнес Инд.
— Думаешь, мне интересно мнение ксеносов? — спросил Норд.
Инд криво усмехнулся.
— Обычное ограниченное мышление солдата. От обладателя дара я, признаться, ожидал большего.
Он выступил вперед, следом за ним зашаркал тиран.
— Я нашел это существо умирающим. Слишком слабым, чтобы со мной бороться. Проник внутрь, коснулся его мыслей, — адепт, казалось, лучился радостью. — И что я обнаружил! Сокровищницу. Знания о плоти и крови, полное осмысление и понимание. Больше, чем крючкотворы из Магос Биологис мечтали познать за десять поколений! Память рода, Астартес! Возможность обращаться к миллионами лет этой памяти.
— Глупец! — ответил Кровавый Ангел, — разве ты не видишь, что натворил? Этот тиран тяжело ранен и болен. Он собрал все свои силы, чтобы заманить тебя в рабство! Тебя используют точно так же, как этих безмозглых хищников, — он махнул рукой в сторону гормгаунтов. — Как только его раны затянутся, он снова приведет в действие каждую тварь этого улья, способную ходить или ползать, и снова начнет убивать!
— Ты ошибаешься, — возразил Инд. — Здесь все контролирую я! Я спас ваши жизни!
— «Я»? — ощерился Кейл. — Минутой раньше ты сказал «мы»? Так как правильно?
— Улей мне отвечает! — закричал адепт, и ему вторил рев тиранидов. — Я сознательно пошел на это слияние, и ты сам можешь видеть, чем я в итоге владею! — Инд выступил вперед, шумно дыша. — Поэтому Херен за мной послал вас. Он такой же, как вы. Его снедает страх. Он нам завидует.
— Жрец знал об этом? — сдавленно вопросил Кейл.
Инд тихо рассмеялся.
— Жрец видел это своими глазами. Он сбежал! Он послал вас, молясь о том, чтобы вы нас уничтожили, и он смог бы присвоить улей себе.
Норд хмыкнул себе под нос:
— Захватить корабль-мясорубку по плечу только Астартес.
— Вы видели силу этих созданий, — продолжил адепт, — и это только малая часть того, на что способен рой.
Он протянул псайкеру свою скелетообразную аугментическую руку.
— В этих созданиях столько великолепия, Кровавый Ангел. Присоединяйся и увидишь все своими глазами.
Из-под искалеченных лап тирана метнулись гибкие щупальца и потянулись к кодицию.
— Наш симбиоз щедр к имеющим дар!
Брат Норд сощурился, одним сокрушительным ударом своего топора перерубил извивающиеся конечности.
Тиран издал вопль и отшатнулся.
— Непростительная ошибка! — злобно воскликнул Инд. — Вы даже не представляете, от чего отказались.
— Прекрасно представляю, — последовал ответ. — Моя кровь остается чистой во имя Императора и во славу Сангвиния. Ты сознательно осквернил себя, отказался от своей человеческой природы. Этому нет прощения.
— Мы не монстры! — закричал Инд и его хор тут же завыл в поддержку. — Вы разрушители, вы разобщены, вы несете с собой заразу! Вы — воплощение ненависти! Гнев и жажда!
Слишком поздно заметил Норд нарастание энергии варпа, резонирующей между тираном и псайкером Механикус. Слишком поздно до него дошел леденящий смысл этого факта.
— Нет! — выдохнул он, отшатнувшись назад. — Нет!
— Норд? — вопрос брата Кейла смело оглушительной волной темной силы.
Возможно, это была воплотившаяся ненависть тирана улья, а может — яростное безумие Инда. Кому бы ни принадлежало это обжигающее лезвие сумасшествия, оно пронзило Кровавых Ангелов, вспарывая их разум.
Норд отчаянно цеплялся за самый краешек бездны — его разум вновь обступили красные и черные клубы. Предчувствие. Видение о своем грохочущем сердце сбылось. Предвидение обернулось ужасающей реальностью. Сила психической атаки вырубила самоконтроль, выжгла все чувства до самых базовых, низменных инстинктов, которые только мог скрывать человек.
Для Адептус Астартес из ордена Кровавых Ангелов подобное падение оборачивалось проклятием и гибелью.
Дар-проклятие примарха. Красная Жажда — дикое и ненасытное желание упиться кровью. Черная Ярость — неподвластное воле, исступленное умопомешательство. Разрывающее душу безумие, с которым отчаянно боролся Норд, боролся из последних сил и… победил.
Но брат-сержант Бренин Кейл не обладал психической защитой кодиция. Его обнаженный рассудок впитал силу ярости тирана и не устоял.
Боевой брат Норда исчез, его плотью завладел монстр.
Кейл бросился на кодиция, из оскаленного рта вырывался рев дикой ярости. Клыки Кровавого Ангела блестели, а в глазах разлилась чернота. Кровавые Ангелы врезались друг в друга с таким звуком, что гормгаунты прыснули в разные стороны, давя друг друга.
Бронированный кулак и цепной меч Кейла обрушились на боевые доспехи Норда. Багровые цвета ярости в ауре сержанта заставили псайкера задыхаться.
Он выкрикнул имя боевого брата, отчаянно пытаясь прорваться к его личности сквозь морок безумия, но это не сработало. Пока они боролись, пойманные в ловушку ближнего боя, все усилия Норда сводились к блокировке ударов противника — он не мог заставить себя нанести ответный удар. В голове его звенело, глаза заволокло пеленой. Не было сомнений — Кейл может его убить. Норд не сможет долго противостоять силе и боевым навыкам ветерана. Ошеломительная скорость и мастерство на уровне инстинкта не оставляли никаких шансов. Выбор был весьма ограниченным. Если не остановить это безумие в ближайшие мгновения, Кейл вонзит клыки в горло брата, дабы насытить Красную Жажду.
Норд заметил в броне Кейла пробоину, нанесенную клешнями гормгаунтов.
— Брат, — прошептал он. — Прости меня!
Норд крепко обхватил рукоятку своего меча и направил клинок с фрактальной заточкой в грудь старого друга, вонзая его по самую рукоятку. Лезвие прошло через керамит, плоть и мускулы; пронзило основное сердце Кейла, и ветеран-сержант выгнулся в агонии.
Норд отступил и боевой брат рухнул у его ног. Боль сокрушила Кейла и отняла всю ярость.
Ярость совершенно иного рода разгорелась в груди псайкера. Полностью контролируемая, чистая и яркая, как ядро звезды. На матрице его кристаллического капюшона заплясали голубые всполохи. Он взял в руки силовой топор и направился к Инду.
— Ты заплатишь за это, адепт, — прорычал Норд, — во имя Святой Терры, ты заплатишь!
Псайкер закрыл глаза и вобрал энергию. Пылающие актинические вспышки варп-энергии с шипением закружились над головой Кровавого Ангела и к нему начали подступать отошедшие от шока гормгаунты.
Он направил мощь варпа сквозь кости, через самую свою душу и выпустил на свободу телепатическую мощь через силовой топор.
Взмах превратил воздух в дымовую завесу и отогнал проклятых ксеносов, с визгом устремившихся в темноту.
Инд заревел от боли, и его тело стало корчиться в агонии. Вместе с ним завопил и тиран. Искореженному уму адепта нелегко дались мгновения после психического удара, он едва сумел прийти в себя.
В конце концов, он все-таки продрался сквозь эманации воющих и смертельно напуганных тиранидов. Его взору открылась опаленная поверхность камеры. Воин Астартес исчез.
Взвалив тело сержанта Кейла на плечо, кодиций Норд бежал так быстро, как только позволяли сервомускулы доспехов. Он мчался, не оглядываясь. Штурмовой болтер в его руке угрожающе ревел. Норд палил во всех тиранидов, которые появлялись на его пути.
Псайкер чувствовал, как Инд, в попытках его настигнуть, обыскивает улей и натравливает по его следу разбуженных ксеносов.
Он преодолел высокий мост из костей, перекинутых над ямой карнифекса и увидел, как тот завозился и с рычанием начал подниматься.
Псайкер понял, что произошло. Инд или тиран, или то, что из себя представлял это дьявольский симбиоз, почувствовали его, как только «Эматия» приблизилась к улью. Чтобы добыть очередного раба, улей подпустил Норда и Кейла к сердцу корабля, ликвидировав Дейна, Кора и Сеуна. Кровавый Ангел содрогнулся — улью нужен был именно он.
Тираниды собирались его поглотить, превратить в одну из своих кошмарных форм. Норд сплюнул от отвращения.
Такое могло случиться только со слабаком, как этот безумный Механикум, попавший в ловушку… Но Норд был Кровавым Ангелом, Адептус Астартес, великолепнейшим из воинов, когда-либо созданных человечеством. Что бы ни готовила ему судьба — долг превыше всего.
Его долг…
— Брат… — услышал он, приблизившись к полости, пробитой абордажной торпедой.
Норд опустил сержанта наземь и увидел в его глазах осознание. Ментальные силы Инда, казалось, отступили, на время или навсегда.
— Что… я сделал? — Кейл задыхался от крови и чувства вины. — Ксеносы…
— У нас мало времени, они уже близко, — ответил псайкер.
Кейл увидел торчащий из своей груди клинок Норда и слабо усмехнулся.
— Так это тебя мне следует благодарить?
Норд втащил раненого воина внутрь абордажной капсулы, проигнорировав вопрос.
— Это поправимо, брат-сержант. Клетки Ларрамана уже работают.
Он забил серию команд на контрольной панели.
Лицо Кейла потемнело.
— Подожди… что ты делаешь?
Норд отвел глаза.
— Инд скоро нас обнаружит. Нельзя медлить.
Псайкер бросил недовольный взгляд на вокс-линк и тихо выругался. Канал был забит статикой. Вероятно, у тиранидов и для этого имелись соответствующие организмы.
Кейл попробовал подняться, преодолевая боль. Но задрожал и задохнулся — в его крови все еще шла борьба.
— Ты не можешь… отправиться туда… один.
Кодиций принялся шарить в отсеке с оружием.
— Я полагаю иначе, сэр. Именно я и только я один могу отправиться обратно. Эти твари уже забрали жизни трех Кровавых Ангелов. Они заплатят за это, — псайкер взглянул на ветерана. — И вероломство Херена не должно остаться безнаказанным.
Сквозь застилающую глаза пелену сержант разглядел, как кодиций что-то достает из оружейного отсека и вставляет свежую обойму в болтер.
— Норд, — повысил он голос, — под трибунал отдам!
Псайкер помедлил у выхода из шлюзовой камеры, вглядываясь в тьму корабля-улья.
— Я сожалею, что не могу подчиниться, брат. Прости меня.
А затем он двинулся прочь, и латунные створки шлюза закрылись за его спиной. Острие абордажной торпеды начало вращаться, и она стартовала обратно к «Эматии».
Кейл подполз к смотровому отверстию, оставляя на стальном полу кровавый след, и увидел, как отваливается прочь громада корабля-улья. Капсула зависла в черной мгле, разворачиваясь в поисках «Эматии». Реактивные двигатели завибрировали и помчали торпеду к фрегату.
Норд бросился в схватку, одновременно паля из болтера и яростно раскручивая силовой топор.
— Инд, — кричал он, — я здесь! Выходи, если не боишься!
В тесных пространствах коридоров он сражался с термагаунтами и прочими боевыми формами, тяжелыми подошвами давил жуков-телоточцев. Он убивал и рвал тиранидов на части, прокладывая путь в недра улья. Он превратился в вихрь из свинца и стали, упиваясь боем. Его тело кричало от боли, порожденной ранами и ядом тиранидов, но он продолжал сражаться, опираясь на психическую мощь. У границ сознания маячили тени Черной Ярости и Красной Жажды, пытаясь прорваться и поглотить, но космодесантник держался впереди на шаг. Он не мог позволить им поглотить себя. Еще не время. Его тяжкая ноша билась о нагрудник.
«Скоро, — говорил он себе, ощущая черное и красное, — уже совсем скоро».
Он снова миновал мост из костей, выкрикнул вызов и тираниды отозвались.
Его окружили крылатые твари с трепещущими, наполненными газом мешками на шеях. Стая горгулий вспорола воздух хитиновыми крыльями.
Он разрядил в них болтер, и трассирующие следы снарядов взрезали сумрак яркими магниевыми вспышками. Но на месте одной убитой твари возникало пять новых, десять новых, двадцать… На мосту завязалась жестокая битва.
Норд упал в яму, где спал карнифекс. После тяжелого, оглушающего удара Кровавый Ангел почувствовал, что тонет в мягком, тестообразном веществе, окружавшем мешки с яйцами тиранидов.
Разорвав липкие нити белка, облепившие его доспехи, он освободился.
И встретился лицом к лицу со своим врагом.
— Надо было бежать, пока была возможность, — голос Инда прозвучал жужжаньем роя рассерженных мух. — Теперь не жди пощады.
Тиран улья, окруженный громадными монстрами с шипастыми спинами, согнулся, словно передразнивая Инда, и тот повис перед Нордом как марионетка. Вслед за этим появились новые щупальца и потянулись вперед, изучая обстановку.
Ксеносы ждали от Норда запаха страха, но он не удостоил их такой чести. Вместо этого он нагнулся и достал потерянный в схватке силовой топор.
— Пришел твой конец, адепт, — сказал он. — Если бы ты только мог видеть, что с тобой стало.
— Мы — самые лучшие! — последовал рев. — Мы поглотим всех и вся! Вы — хищники! Вы — чудовища!
Норд сделал глубокий вздох и впустил в сознание черные клубы.
— Да, — вымолвил он, соглашаясь, — возможно, мы такие и есть.
Черная Ярость и Красная Жажда — дар-проклятие, с которым он сражался так долго, его безумие и его сокровенная суть… Псайкер снял защиты. Он целиком отдался Ярости, позволил ей заполнить себя. В нем разгорелась новая сила и отшвырнула прочь все сомнения и вопросы. Внезапно снизошла ясность. Существуют только оружие и цель. Убийца и жертва.
Ксеносы кинулись в атаку, и Норд с оружием в руках бросился им навстречу, стремительно приближаясь к тирану.
Инд увидел смертельную ношу в руках Кровавого Ангела и ощутил, как его полоснуло ледяное лезвие страха. Тиран вздрогнул.
— Нет, — прошептал Инд.
— Во имя Сангвиния и Бога Императора! — зарычал кодиций, оскалив клыки. — Я покончу с вами!
Капитан Горолев в ужасе отскочил от пульта управления.
— Когитаторы зарегистрировали всплеск энергии на борту корабля-улья.
Херен повернул к нему голову на змеевидной шее.
— Я знаю.
Горолев шагнул навстречу жрецу.
— Этот корабль представляет угрозу! — резко выкрикнул капитан. — Ваши разведчики пропали. Мы должны уничтожить скверну! Нет никакой причины, чтобы оставлять их в живых лишнюю минуту!
— Есть причина! — манера Херена холодно и скользко увиливать от ответов внезапно испарилась.
Он набросился на капитана фрегата, а за его спиной вздыбились многочисленные механодендриты, напоминая злобных, шипящих змей. От притворной вежливости магоса не осталось и следа.
— Мне надоела вербализация ваших эмоций, капитан! Будет так, как я прикажу или же вы прекратите свое существование!
— Вы не имеете права! — начал Горолев и осекся, когда Херен протянул к нему конечность с лазерными резаками вместо пальцев.
— У меня есть право на все! — проскрежетал он. — Улей стоит много дороже вашей жизни, капитан. Дороже жизни всей вашей никчемной команды, дороже жизней космодесантников! Я пожертвую всеми вами, если это понадобится!
На мостике воцарилась тишина. Глаза Горолева расширились, но не от страха перед Хереном. Он и его офицеры завороженно смотрели на люк за его спиной.
В проеме стояла фигура, облаченная в кроваво-красное.
Херен обернулся и все его конечности из плоти и стали взвились вверх, готовясь защищаться.
Брат-сержант Кейл с почерневшим от дыма и гари лицом, прихрамывая, вошел внутрь. Глаза его были темны от гнева и казались такими же холодными и бездонными, как сам космос.
Его доспехи несли на себе следы многочисленных повреждения от кислоты и клешней тиранидов. Сержант тяжелой поступью направился прямо к техножрецу.
— Мои братья остались там. И это твоя вина.
— Я… я не… — самообладание Херена рассыпалось в прах.
— Не обесценивай их жертву ложью, жрец! — прорычал Кейл. По мере приближения его гнев нарастал. — Ты послал нас на верную смерть.
Херен напрягся, концентрируясь и собираясь с силой.
— Я делал то, что должно. То, чего от меня ожидали!
— Да, — кивнул Кейл и протянул руку к груди, где из раны торчала рукоятка боевого клинка, — я собираюсь поступить точно также.
С криком ярости и боли он вырвал нож из груди и рассек воздух. Зеркальной чистоты клинок добрался до горла жреца и глубоко рассек его, вскрывая вены и провода, кость и металл. Кровавый Ангел подался вперед и, в конце концов, отсек Херену голову. Тело Механикум задергалось и рухнуло вниз, выплескивая кровь и смазку.
— Критический всплеск энергии, — сообщил Горолев, услышав звуковой сигнал когитатора.
Кейл молча кивнул. Он перешагнул через обезглавленный труп Херена, подошел к смотровому иллюминатору и вперил взгляд в корабль-улей. Затем воин сотворил знамение аквилы.
— Во имя Его, брат, — послышался шепот.
Он упал.
Где-то очень далеко, в мире плоти, он умирал. Его рвали клешни, в него вгрызались жвала, жуки сверлили керамит доспеха…
На Норда обрушился целый водопад ощущений. Сквозь него с ревом мчалась кровь. Чистая и твердая, как безукоризненный бриллиант, Черная Ярость несла его на врага.
Кодиций никогда не боялся смерти и вот этот момент настал. В этом он был уверен, как никогда прежде.
Вздымающиеся волны темно-красного моря, наползающая мгла черной, глубокой ночи — они настигли его, и он их принял.
Где-то очень далеко, окровавленная, израненная рука обхватила рукоять оружия, готовясь нажать на курок. Послышался глубокий вздох, и курок был нажат.
Да будет так. В пучине алого моря, в кромешной ночи рождалась крошечная звездочка.
Термоядерный заряд, который Норд отыскал в оружейном отсеке, с которым он вернулся в сердце корабля-улья. Настала ему пора показать всю свою мощь.
Новорожденное солнце вспыхнуло, плоть вспыхнула, превратилась в бледный контур, а потом испарилась.
И в этот самый момент, когда все вокруг превратилось в свет, брат-кодиций Норд в сердце своем узрел прекрасного золотого ангела. Ангел протянул к нему руки, приглашая с собой. Чтобы проводить его к славе достойнейшей из смертей.
