Глава 12
Ветер все еще завывал, тянул за полы одежды и с жалящей силой швырял песок в его лицо. Но Госсфрид ван Дрой не мог ждать дольше. Если в танке капрала Мюллера оставались живые люди, они нуждались в медицинской помощи и срочной эвакуации. Главное — найти их машину.
— Сюда, сэр! — крикнул танкист, едва заметный в шквалах пыли.
Ветер унес его слова, однако лейтенант успел понять их смысл. Он поспешил на голос.
— Тут обрыв, — предупредил солдат, когда ван Дрой подошел ближе.
Другие танкисты тоже направились к нему.
— Осторожно! — сказал солдат. — Вы можете сорваться вниз.
Лейтенант остановился рядом с ним и, покосившись на полоску, пришитую к левому нагрудному карману, прочитал его имя. Рядовой Бруннер из экипажа Рихтера.
— Показывайте, Бруннер, — велел ван Дрой.
Рядовой сделал несколько шагов и поманил за собой лейтенанта. Он указал рукой на участок земли перед своими ногами. Ван Дрой подошел к нему и посмотрел на край отвесной расщелины. Бруннер вновь привлек его внимание, указав налево, где два следа от гусениц вели прямо к обрыву. «Проклятье! — подумал ван Дрой. — Десять кломов в час оказались слишком большой скоростью. Они не успели остановиться и упали вниз. Цепи не выдержали полного веса танка».
Он заглянул в расщелину, но она была слишком глубокой. Темнота внизу не позволяла разглядеть машину, лежавшую на дне. Буря все еще ярилась и затрудняла обзор, хотя уже и затихала понемногу. Что откроется их взглядам, когда она закончится? Увидят ли они орков за своими спинами? Как близко находилась их орда? Здесь некуда было бежать. Путь к спасению перекрывала расщелина. Как далеко она простиралась влево и вправо?
Ответы придут позже. Сейчас оставалось только ждать. Ван Дрой решил поговорить с полковником. Он приказал танкистам вернуться в свои машины и направился к «Врагодаву». Забравшись в башню и задраив люк, лейтенант склонился над вокс-панелью.
— Командир брони вызывает полковника Стромма. Прошу выйти на связь.
— Слушаю вас, лейтенант. Как дела?
— Плохо, сэр. Как я и боялся, одна из моих машин упала в расщелину. Обрыв начинается в десяти-двенадцати метрах от ведущего танка. Я не знаю, насколько глубока пропасть. Из-за пыли ничего не видно. Но, похоже, до дна далеко. Путь вперед отрезан.
— Какова протяженность расщелины? Если орки преследуют нас…
— Мы не сможем сейчас это выяснить, сэр. Впрочем, буря быстро затихает. По моим оценкам, через полчаса видимость улучшится до нормального уровня. Я предлагаю немного подождать.
— Конечно, лейтенант. Я не хочу других инцидентов. Как вы думаете, мог ли кто-то из людей в упавшем танке уцелеть?
Ван Дрой ответил не сразу. При всей прочности «Лемана Русса», дизайн которого не менялся многие тысячи лет, башенная «корзина» представляла собой опасное место. Центральную часть тесного и шумного пространства занимал огромный механизм пушки. По одну его сторону размещался стрелок, по другую — заряжающий. Прямо за стрелком, в непосредственной близости от всего необходимого — карт, аппаратуры связи, второстепенных орудий — сидел командир. Главную опасность создавали складские ящики, закрепленные на каждой поверхности. Их металлические края и углы наносили куда больше ран, чем вражеский огонь. Запирающие рычаги люков тоже добавляли свою долю ранений. Они торчали на люках, словно металлические усики. Ветераны, привыкшие к ним, ежегодно получали лишь несколько ранений, но «свежему мясу» приходилось несладко.
— Шансы есть, сэр, — наконец ответил ван Дрой. — Я полагаю, что члены экипажа получили тяжелые ранения. И там будет по крайней мере один погибший.
— То есть вы считаете, что в танке остались уцелевшие люди?
— Пока я не могу говорить об этом наверняка. Все зависит от высоты обрыва, сэр.
Какое-то время Стромм молчал. Ван Дрой слышал только белый шум, шипевший в его правом ухе.
— Знаете, лейтенант, если орки будут близко, я не смогу дать вам время для спасательной операции.
Ван Дрой раздраженно покачал головой.
— Я понимаю, сэр. Но если остается какой-то шанс на спасение моих ребят, я должен вытащить их оттуда.
На самом деле он думал, что Девяносто восьмой стрелковый полк был в долгу перед ними. Конечно, лейтенант не стал говорить об этом. И правильно сделал, потому что через секунду полковник добавил:
— Пехотинцы сделают все, чтобы помочь вам, ван Дрой. Но время играет здесь важную роль. Минутку.
Стромм отключил канал и вернулся к разговору чуть позже.
— Выгляньте наружу, лейтенант, — сказал он. — Похоже, буря почти прошла.
Ван Дрой приподнялся и посмотрел в передний визор, установленный над командирским сиденьем. Он увидел танк, стоявший впереди. Гусеницы на подветренной стороне были полностью засыпаны красным песком. За машиной он заметил горизонт и… Неужели правда? Ему показалось, что вдали виднеется бледный силуэт гряды. Вероятно, он ошибся. Солнце на западе пряталось за густыми коричневыми облаками. После жаркого дня на горизонте мерцала линия марева. Но если там действительно возвышались горы…
Внезапно ван Дрой вспомнил о зеленокожих. Он повернулся к заднему визору, однако обзор был перекрыт «Несокрушимым».
— Что-нибудь известно об орках, сэр? — спросил он по воксу. — Я слышал, вы направляли разведчиков для проверки наших тылов.
Стромм вновь переключил канал, чтобы связаться с разведгруппой.
— Никаких признаков этих грязных бестий, — через минуту ответил полковник. — Я не могу поверить, что мы оторвались от них с такой легкостью. Однако разведка рапортует, что нас никто не преследует.
«Слава Императору! — подумал ван Дрой. — Неужели получилось? Неужели буря скрыла наши следы и орки помчались в другом направлении?»
— Вы все еще здесь, лейтенант?
— Да, сэр. Извините. Я просто пытаюсь понять, куда подевались «жуки» зеленокожих. Не могли бы вы выслать разведчиков для рекогносцировки местности, сэр? Чтобы двигаться на северо-восток, нам нужно спуститься с этой возвышенности. И еще, с вашего разрешения, я хотел бы отправить моих людей к «Хладнокровному вердикту».
— Хорошо, лейтенант. Только действуйте без промедления. Я намерен двинуться в путь как можно быстрее. Если вам что-то понадобится, дайте мне знать. Конец связи.
* * *
Перевернутый танк лежал на дне двухсотметровой пропасти. Как только ван Дрой увидел его, он понял, что никто из экипажа Мюллера не выжил. Вместе с пятью другими гвардейцами он спустился по веревке на скалистую поверхность и, приблизившись к разбитой машине, осмотрел последствия падения. Ствол пушки был скомкан и согнут. Второстепенные орудия тоже сильно пострадали. Их части валялись вокруг корпуса. Башня почти полностью зарылась в землю. Никто не смог бы выбраться из люков.
Он велел сержанту проверить, остался ли кто в живых. Вульфе взобрался на перевернутое дно машины и вытащил лазган. Он лег на броню и начал выстукивать сообщение на шифре номер один. Это был старый код, состоявший из комбинаций ударов и пауз. Хотя в эпоху вокс-коммутаторов шифр почти не использовался, кадийские военные изучали его на первом курсе кадетских школ. Ван Дрой удивился, что сержант помнил код. Прошло не меньше двух десятков лет с тех пор, как Вульфе был кадетом. Вспомнив собственные дни обучения, лейтенант с трудом расшифровал сообщение. Оно повторялось снова и снова: «Выжившие, ответьте. Выжившие, ответьте».
Вульфе прижал ухо к металлу. Внезапно его движения стали быстрыми и суетливыми. Заметив это, лейтенант затаил дыхание. Он не хотел отвлекать сержанта вопросами. Кодированное сообщение изменилось: «Число потерь?» Ван Дрой увидел, как Вульфе снова прижал ухо к броне и затем, после короткой паузы, отстучал одно слово: «Жди». Спрыгнув с днища танка, сержант побежал к лейтенанту.
— Трое мертвых, один живой, сэр. Мне ответил водитель. Рядовой Краус.
— Он серьезно ранен? — спросил ван Дрой.
— Очень плох. У него сломаны кости. Имеются рваные раны.
— Проклятье! — проворчал лейтенант. — Я думаю, мы оба знаем, Вульфе, чем все это закончится.
Сержант опустил голову.
— Мы не можем бросить его там.
— Решение принимаю не я. Здесь командует Стромм. Только не злись на него. Он должен думать об остальных гвардейцах.
— Может, мы попробуем, сэр?
— Я бы с радостью, Оскар, — мрачно ответил ван Дрой. — Но с нашими инструментами мы провозимся остаток дня и половину следующего. И то, если будем вырезать отверстие там, где броня тоньше всего.
Ван Дрой не видел лица сержанта. Его скрывали очки и маска, защищавшие легкие от аэрозольной пыли. Тем не менее лейтенант знал, что выражение на лице Вульфе было таким же, как у него: обиженным и виноватым.
— Поднимай отряд обратно к танкам. Стромм скоро даст приказ отправляться в поход. Его люди нашли спуск, пригодный для машин. И, Оскар… Сделай кое-что для меня, ладно? Скажи другим… Скажи, что выживших не было.
— Вы хотите, чтобы я солгал, сэр?
В голосе Оскара Вульфе звучала злость — неприкрытая и острая, как нож.
— Подумай головой, сержант, — сурово произнес ван Дрой. — Моральный дух солдат ублюдочно низкий. Он и без того почти сломлен! Поэтому поднимайся наверх и скажи ребятам, что никто не выжил. А потом мы двинемся дальше на поиски «Экзолона». Надеюсь, тебе все понятно?
Сержант щелкнул каблуками. Его голос обрел бесстрастность и твердость:
— Так точно, сэр. Примите мои извинения. Мне не следовало задавать вам этот вопрос, сэр.
— Нет, Оскар, — вздохнул лейтенант. — Не извиняйся. Просто выполни мою просьбу, ладно?
— Конечно, сэр. Вы можете рассчитывать на меня.
Вульфе повернулся, поманил за собой четверых танкистов и повел их назад к веревкам. Ван Дрой забрался на днище перевернутого танка. Почувствовав головокружение, он озабоченно нахмурился. Вот уже несколько дней его донимали симптомы обезвоживания. Он пил мало жидкости. Таблетки по очистке воды почти не убирали запах и соленый привкус переработанной мочи. Рацион был урезан втрое. За прошлые десять дней он потерял двенадцать килограммов.
Лейтенант вытащил из набедренной кобуры изящный автопистолет и лег на брюхо танка в том месте, которое минутами раньше занимал сержант Вульфе. Он начал выстукивать рукояткой пистолета краткое сообщение для танкиста, запертого в башне: «Здесь командир роты». Ван Дрой прильнул ухом к броне. Через несколько секунд послышалась серия стуков. Он перевел код в слова: «Понял. Приветствую».
Ван Дрой простучал новую фразу: «Мы не можем вызволить тебя». На этот раз ответ пришел после долгой паузы. Всего одно слово: «Ясно».
«У тебя есть оружие?»
«Да», — ответил Краус. После очередной долгой паузы он добавил: «Я воспользуюсь им».
Ван Дрой хотел отстучать слово «извини», но что-то остановило его. Вместо этого он передал шифром: «Да будет Император добр к тебе, сынок».
Лейтенант прижал ухо к толстому металлу и прислушался. Водитель танка не отвечал. Затем внутри машины раздался звонкий хлопок. Звук выстрела. Ван Дрою не требовался шифр, чтобы понять смысл этого сообщения. Оно означало прощание.
Он спрыгнул с танка, подошел к веревке и начал карабкаться вверх. Его сердце гулко стучало. Казалось, тело весило, как шестидесятитонный танк. «К черту все! — подумал он. — Сколько можно гнать людей на верную гибель?» Ему навстречу протянулись руки. Кто-то помог ему перебраться через край расщелины. Он встал, стряхнул пыль с формы и посмотрел на группу танкистов. Они вытянулись в струнку по стойке «смирно».
— Почему вы не в танках? — сердито спросил ван Дрой. — Разве люди Стромма не нашли спуск вниз?
Сержант Раймес сделал шаг вперед и кратко доложил:
— Они нашли нечто большее, сэр. Переключите ваш вокс на девятый канал.
Ван Дрой раздраженно поднес ладонь к вокс-гарнитуре. Он переключился на девятый канал и замер от изумления. Лейтенант не верил своим ушам. По вокс-связи велись оживленные переговоры. Он узнал один из голосов — хриплый, резкий, но уверенный и вальяжный. Голос полковника Стромма. Однако другой был незнакомым, и это само по себе представляло огромную важность.
— Командир патруля «Часовых», идентификационный номер девять-тета-девять-шесть-пять, подтверждает, что ваше сообщение передано в штаб. Ждите ответа.
Ван Дрой открыл рот и, задыхаясь от волнения, повернулся к Раймесу.
— Это то, о чем я думаю? — спросил он.
Лицо Раймеса скрывала маска, но лейтенант знал, что тот сейчас улыбается.
— Можете ставить на это свои яйца. Патруль «Часовых», сэр. Дозорные «Экзолона». Они охраняют базу, которая находится поблизости.
Ван Дрой почувствовал желание подпрыгнуть на месте.
— Клянусь Золотым Троном! Они уже успели захватить аванпост. Но я едва слышал их сообщение. Приказываю всем вернуться к машинам. На двойной скорости, ясно? Отправимся в путь, как только получим инструкции Стромма.
Танкисты отсалютовали и разбежались по «коробочкам». Впервые за все последние дни ван Дрой почувствовал себя счастливым. Наконец-то спасение. А ведь минуту назад он верил, что они умрут в этих предгорьях от жажды и голода. Но теперь появилась надежда! Забравшись в башню «Врагодава» и воспользовавшись более мощным вокс-коммуникатором, он услышал очередное сообщение от командира патруля.
— Полковник Стромм, — ясно и четко произнес тот же голос. — Передаю приказ от генерал-майора Бергена. Вам следует двигаться на восток. Спускайтесь по пологому откосу. Мы встретим вас у основания утеса и проведем до базы Бэлкар. Подтвердите получение приказа.
«Бэлкар, — подумал ван Дрой. — Неужели мы настолько отклонились?» Он вспомнил совещание у генерала де Виерса. Крепость Бэлкар располагалась неподалеку от конечной точки миссии. Небольшой отрезок пути на восток, и где-то там находилось последнее известное местоположение «Крепости величия». Когда они найдут ее, техножрецы Механикус отправят на орбиту вокс-маяк. За танком пришлют подъемник. «Экзолон» вернется на базу Хадрон. Затем их погрузят на флотские корабли… О Трон! Ситуация начинала улучшаться!
Внезапно мысль о скором окончании операции напомнила ему о рядовом Краусе — водителе, оставшемся в башне упавшего танка. Ван Дрой сказал, что они не смогут оказать ему помощь. Он своей рукой отстучал ему сообщение: «Мы не можем вызволить тебя». Но в то время они действительно не могли спасти его. Топливо и ресурсы были на исходе. Любая заминка могла привести к новому столкновению с орками. Им нужно было спасать жизнь других гвардейцев. Попытка вызволить Крауса поставила бы под удар всех уцелевших солдат. Ван Дрой считал, что он поступил правильно. Ведь только теперь оказалось, что времени хватало. К сожалению, спасать уже было некого.
Ему пришлось принять нелегкое решение. Усталость и осознание собственной ошибки ударили по его психике тяжелой кувалдой. Он сел в задней части башни и закрыл лицо руками. «Клянусь взорванным Оком Ужаса!» Рассеянно, той частью сознания, которую не поглотила печаль, он слышал голос Стромма, прозвучавший по вокс-связи. Полковник подтвердил получение приказа. Он согласовал с пилотом «Часового» примерное время встречи у основания утеса. Затем Стромм провел инструктаж своих офицеров и вызвал ван Дроя:
— Чертовски хорошие новости, лейтенант. Не так ли? Особенно после всех бед, через которые мы прошли.
— Вы правы, сэр, — ответил ван Дрой. — Мои танки ждут вашей команды.
Стромм служил в гвардии долгое время. Он знал, когда на душе у его подчиненных возникала невыносимая тяжесть.
— Вы в порядке, ван Дрой? С учетом наших обстоятельств я ожидал от вас более радостного ответа… Ах! Танк! Прошу прощения, лейтенант. В этой суматохе…
— Все нормально, сэр. Конечно, я счастлив, что мы наконец нашли остальные соединения.
— Выжившие есть?
— Нет, сэр, — устало ответил лейтенант. — Ни одного.
— Еще раз прошу прощения. Когда мы доберемся до базы Бэлкар, всем погибшим будут оказаны надлежащие почести. По завершении кампании их наградят медалями за мужество. Трон знает, что они заслужили всеобщее уважение. Ван Дрой, мы пережили здесь тяжелое время. Каждый из нас потерял хороших солдат. Но мы прошли через это, парень. Мы прорвались к своим! А для тех, кому не повезло, исповедники организуют поминальную службу.
Ван Дрой не сомневался в наградах и почестях. Но это не успокаивало его. Когда Стромм закончил разговор, лейтенант подключился к каналу роты и вызвал семь оставшихся командиров танков. В их роте уцелело только восемь машин, включая его собственную.
— Мы двинемся колонной по двое. Два по четыре. «Врагодав» будет левым в первом ряду. «Старая костедробилка» — правым. Будем следовать на восток за «Химерами» полковника. Держите глаза открытыми. Орки где-то рядом. Я знаю, что вы устали, но мы почти дома. До встречи на базе.
Когда каждый командир танка подтвердил получение приказа, ван Дрой сформировал колонну, и они двинулись в путь.
