Книга: Железная ярость
Назад: ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Дальше: ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

 

Транспорт Механикус неторопливо полз через Горгас, давя гусеницами остатки цивилизации. Впереди, монументальные и величественные даже в своей гибели, возвышались шпили Шардена Прим. Молнии озаряли темные небеса и, срываясь с бурлящих облаков, устремлялись к земле. Вершины шпилей пылали неистовым огнем, кроваво-красными маяками освещая изуродованную пустошь.
Ис взирала на это совершенно бесстрастно. Ее трон был установлен на чувствительных подвесках, гасивших практически всю тряску, но даже малейшие толчки раздражали магоса.
Она чувствовала стыд и злость. Транспорт двигался медленно, и шансы исполнить то, что она задумала, таяли с каждой минутой.
Ис посмотрела на сигналы от эскорта скитариев. Отдельные их группы выдвинулись вперед, выискивая кратчайший путь среди развалин.
Магос понимала, что они его не найдут. Ее когитаторы на основании подробных карт местности проложили оптимальный маршрут. Оставалось лишь запастись терпением и, сидя без движения внутри огромной металлической коробки мобильной крепости, отсчитывать оставшиеся до цели километры.
«Я убью его, — в который уже раз повторила Ис, сжимая подлокотник металлическими пальцами. — Таково правосудие. На Марсе поймут».
Она сидела на троне и глядела сквозь ноосферу, как медленно приближаются проекции шпилей с отмеченными на них точками первого прорыва и дальнейшего продвижения Железных Рук.
И от того, что она видела, решимость ее лишь крепла.
«Я убью его».

 

Телак прыгнул, и сервоприводы в ногах подбросили его в воздух, словно катапультой. Бросившись на демона, библиарий раскрутил посох и полоснул им по нечестивой плоти.
Нужно было действовать быстро. При всем нескладном облике, существо оказалось самым проворным противником из всех, с кем Телаку приходилось сталкиваться прежде. Генетические модификации сплелись с мутагенными миазмами варпа, породив ужасающую мощь, скрытую под обманчиво гротескной внешностью. Могучие мышцы демона выпирали из разломов в древнем доспехе, а его когти мелькали в воздухе, словно в каком-то причудливом танце, и, казалось, то исчезали из реальности, то возникали снова.
Телак отчаянно боролся за жизнь, чувствуя, как разлом между мирами растет с каждой секундой, и тревожные мысли переполняли его разум. Он всегда любил изучать темные страницы прошлого. Он знал имена многих предателей из древних легионов, знал историю своего ордена, даже фрагменты давно забытых дней тысячелетия назад, когда сами примархи ходили среди смертных людей.
Но его знание было неполным. Он не знал имени существа, с которым встретился.
Силовой посох Телака скрестился с когтями демона, и новые сполохи пламени варпа брызнули во все стороны. Кошмарные лезвия нацелились в его грудь, но Телак, отпрянув, отбил руки врага древком посоха.
Кожа существа лопнула, обнажив связки мерцающих и переливающихся оттенками лилового сухожилий. Брызнула пурпурная кровь, растекаясь по тускло светящейся изнутри плоти.
Между тем в бой снова вступили Джез и Малик, с размаху впечатав свои опутанные молниями посохи в тело демона. Они были могучими воинами: их навыки — совершенны, их храбрость — абсолютна, их решимость — непоколебима. Они сражались, как все Ангелы Императора — стремительно, жестоко, эффективно. Бионические имплантаты усиливали каждый их удар и ускоряли реакцию, позволяя выиграть драгоценные наносекунды. Вся мощь эфира подчинялась их воле, окружая воинов аурой смертоносного пламени, что яростно вспыхивало с каждым ударом посохов и билось о нечестивую ауру, окружившую демона.
Но этого оказалось недостаточно. Они были быстры, но демон был быстрее. Они были сильны, но демон сильнее. Они повелевали силами варпа, но демон был несравнимо более искусен в управлении колдовскими силами Имматериума.
Монстр выбросил вперед когтистую лапу, отшвырнув Телака и смяв нагрудную пластину его доспеха. Кувыркаясь по полу, библиарий успел заметить, как когти взметнулись и врезались в шлем Джеза. Аколит от удара рухнул на спину и пропахал покосившееся, разбитое плато.
В то же мгновение демон вновь сменил направление, волчком крутанувшись на месте без тени усилия. Для безумца, задыхающегося от мазохистского удовольствия, его движения были поразительно точными и выверенными.
Малик бросился на врага, направив посох вперед и выпустив новый поток серебристого огня. Пламя расплескалось по выставленной ноге демона, пурпурная кровь струями брызнула на металл и керамит, но чудовище предугадало такой ход. И еще до того, как Телак успел снова подскочить к нему, а Джез — подняться на ноги, демон распахнул закованную в сталь руку.
Момент тварь подгадала идеально. На ладони расцвел бутон лиловой энергии, разогнав пепельную завесу в воздухе. Все плато вздрогнуло от громогласного хлопка. Малика отбросило, словно тряпичную куклу. Его посох разлетелся на части, от обгоревшей брони взметнулись клубы дыма. Но демон на этом не остановился — он раскрыл кулак на другой руке, с которого тут же сорвался пылающий фиолетовый шар эссенции варпа. Второй взрыв оказался даже сильнее первого — бушующее пламя целиком поглотило поверженного кодиция.
Его доспех не выдержал и треснул, открыв укрытую под ним плоть губительной энергии чистого варпа. Телак услышал короткий вскрик адепта, когда тот тяжело рухнул на обугленную кладку. Его голос оборвал жуткий хруст, и конечности Малика безвольно опали. Длинный адамантиевый прут шириной с человеческую ладонь пробил грудь кодиция, пригвоздив того к плато на вершине шпиля.
К этому моменту Телак уже вновь рвался в бой, сжимая посох обеими руками. Библиарий обрушил свое оружие на изорванное в клочья бедро демона. Навершие вспороло сотворенные колдовством мышцы, сжигая плоть шипящим пламенем варпа. Чудовище среагировало мгновенно, взмахнув когтями, но Телак успел пригнуться, ощутив, как смертоносное лезвие прошло всего на волосок от его головы. Сам он вскинул посох и провел выпад, целясь врагу в сердце.
Будь он чуть быстрее, все бы получилось. Но демон вовремя парировал удар, перехватив посох своими огромными перчатками. Мощные руки сжали металл, отчего древко жалобно заскрипело, и отвели оружие в сторону. Телак дернул посох на себя, чувствуя, как руки его горят от чудовищного напряжения, а по вискам струится пот вперемешку с кровью.
Демон склонился над библиарием. Слюна рекой текла с его потрескавшихся губ.
— Чудесно, — нараспев протянул он, усиливая давление. — Тобой я воспирую последним.
И тут в схватку ворвался Джез. Его перчатки буквально сочились психической энергией. Кодиций высоко подпрыгнул, оттолкнувшись от коптящей груды каменных обломков и выставив посох перед собой, словно копье. Сияющее навершие пробило древний доспех и глубоко вошло в плечо демона, обдав всех троих сполохами ослепительного голубоватого пламени.
Демон выпустил посох Телака и отшатнулся, по-прежнему не переставая безумно хохотать. Еще несколько лоскутов кожи слетело с его штопаного лица, открыв глазам библиариев бугрящиеся окровавленные мышцы. На пол посыпались покореженные куски доспеха. Чудовище ревело от порочного наслаждения, радуясь каждой новой ране, каждому удару и каждому болезненному укусу варпового огня.
Освободившись от захвата, Телак раскрутил над головой посох и выпустил во врага шквал сотканных из света стрел, сильнее разжигая пламя от атаки Джеза. Под единым натиском двоих библиариев демон отступил еще дальше, неуклюже хромая и бешено размахивая когтистыми лапами.
Телак двинулся на чудовище, посылая разряд за разрядом в туловище отступающего врага. Оба библиария вложили все свои силы без остатка в этот бушующий поток карающего пламени, испивая собственные души до дна, лишь бы уничтожить демона. Казалось, сам воздух разошелся, выжигаемый сорвавшейся с цепи мощью потусторонней стихии. Энергия боролась с энергией, огни вспыхивали, подобно миниатюрным звездам, и всё новые молнии, привлеченные буйством колдовских сил, били с небес, терзая изрытую воронками поверхность плато.
Но и этого было недостаточно. Демон постепенно восстановил равновесие, и его полоумный смех приобрел зловещие, решительные нотки. Закрывшись от лучей серебристого пламени своими кровоточащими руками, он слегка согнулся, опустил разбитые наплечники и медленно, но уверенно двинулся к двум воинам.
Сражение серьезно потрепало его. Глубокая рваная рана перечертила его разлагающееся лицо, отчего нижняя челюстью жутко провисла. В нагруднике прямо под оскверненной аквилой зияла большая дымящаяся дыра, обнажив черные пульсирующие органы внутри. Длинный язык извивался, слизывая кровь с оголенных костей и металлических пластин.
— Это было восхитительно, — пробулькал демон.
И в ту же секунду резко бросился к Телаку. Джез попытался преградить ему путь, но монстр отшвырнул кодиция прочь презрительным взмахом латной перчатки.
Телак выставил посох перед собой, направляя в него всю энергию, которую только мог собрать. Перед ним возник мерцающий щит, и библиарий почувствовал, как сервоприводы его доспеха напряглись, готовясь к скорому удару.
Демон с разбега обрушился на космодесантника, объятый ярчайшим нимбом пурпурного пламени, словно мстительный ангел. Его когти вспарывали воздух с такой скоростью, что сливались в одно сплошное вытянутое пятно.
Телак яростно отбивался, хотя удары такой силы едва не дробили кости в его руках. Под таким ожесточенным натиском он был вынужден отступать, шаг за шагом, едва успевая защищаться. Силовой щит прогнулся и, не выдержав, лопнул, рассыпавшись мириадами искр. Библиарий ощутил мощнейший удар в бок — кулак демона с треском пробил доспех и разворотил бионические имплантаты. Телак попытался отпрыгнуть в сторону, но жуткие когти полоснули по его шлему, разорвав керамит и плоть, пройдя по правой глазнице.
Телак отчаянно попытался воззвать к своим духовным силам, но демон вырвал посох из его руки. Тогда воин сжал кулак и устремил его в грудь противника. Правый коготь чудовища взметнулся и отсек левую руку библиария у самого локтя. Лезвия прошли сквозь металл доспеха, как раскаленный нож сквозь масло, разрубив поршни и механические соединения и взметнув фонтан электрических искр.
Телак с грохотом рухнул на спину, как подкошенный. Он чувствовал, как сознание покидает его и как кровь изнутри заливает шлем. Ничего не видя перед собой, он наугад махнул правой рукой, но промахнулся. Вдруг огромные жилистые пальцы сдавили его горло, практически без труда смяв ворот доспеха.
Телак сумел сморгнуть кровь с левого глаза. Лицо демона нависло над ним.
Прокаженная плоть свисала с черепа чудовища, удерживаемая лишь хирургическими нитями. Темная кровь ручьями стекала по всему его телу, собираясь и булькая в складках кожи и выемках разбитого доспеха. Драгоценные камни звенели на проржавевших цепях, светясь изнутри пульсирующими огоньками. Некоторые, совершенно круглые и гладкие, несли на себе почерк работы ксеносов.
Демоническое лицо склонилось еще ниже, и зловонная слюна потекла на шлем Телака. Изо рта демона разило фимиамом и мускусом.
— Как же много вы забыли, — протянул он.
Телак смотрел прямо в затянутые слизью глаза своего врага, понимая, что это конец. Он прижат к полу, а его сердца бешено колотятся, работая на износ, чтобы поддерживать в нем жизнь.
— Ты не знаешь меня, — произнесло демоническое создание. Телак никак не ожидал услышать в его голосе обиду. — Ты даже не знаешь имен своих братьев, которых я убил. Почему вы забыли так много? Почему вы не помните?
Телак чувствовал, как горячая кровь омывает его тело, и на мгновение его взгляд снова померк. Из последних сил библиарий старался сфокусироваться, цепляясь за реальность, дабы встретить свою смерть с широко открытыми глазами.
— Мне не нужно знать твое имя, — выдохнул он. — Ты всего лишь очередной предатель.
Демон заревел от гнева. Он сжал когти в кулак и обрушил его на Телака, впечатывая библиария глубже в перепаханную и обугленную поверхность плато.
— Сантар знал! Он знал, кем я был! Знал того, кто сразил его! Юлия Каэсорона, Первого из Детей Императора! Вы — лишь его жалкие тени! Вы больны! Какая радость в истреблении таких ничтожных созданий?
Демон занес когти для удара, и колдовское пламя вспыхнуло по всей длине лезвий.
— Феррус бы разрыдался, увидев, во что вы превратились.
Телак рассеянно, словно в замедленной съемке, смотрел, как опускаются кончики лезвий к его шее, и на их полированном металле он увидел собственное кривое отражение.
Спасение пришло, откуда он его уже и не ждал. Сверкающий клинок, опутанный голубоватым расщепляющим полем, перехватил коготь демона всего в миллиметре от шлема Телака. Сталь встретилась со статью, и искры посыпались на разбитый доспех.
— Он никогда не плакал, — раздался машинный рык Раута.
С этими словами командир Раукаана оттолкнул когтистую лапу демона, перешагнул через изувеченное тело библиария и ринулся в бой.

 

Нефата врезался в стену танка. Голова взорвалась болью от удара о металлическую переборку.
Лорд-генерал забрался обратно в кресло, уже успев горько пожалеть о том, что всего минуту назад решил отстегнуть ремни безопасности. Он заново перетянул грудь ремнем, вернув себе законное вертикальное положение.
— Что, черт возьми, это было? — прошипел генерал.
— Наш эскорт, — ответил командир танка. — По нам открыли огонь, я пытаюсь уклоняться.
Двигатели кашлянули и натужно зарычали, когда корпус машины снова вильнул в сторону. Нефата подскочил в кресле, одновременно пытаясь разобрать хоть что-то в бесконечном потоке данных на крошечном экранчике ауспика.
В «Малеволенсии» информация выводилась структурированно на целый блок больших экранов. В распоряжении генерала всегда были выделенные каналы связи, детальные тактические схемы и вообще все, что только могло понадобиться полевому командиру для координации масштабного танкового наступления.
Но «Малеволенсии» больше не существовало. Могучая машина до самого конца стойко держалась даже под сильнейшим вражеским огнем. Ее броня — самая мощная среди всех танков Шарденской операции — приняла на себя множество прямых попаданий, но в конце концов не выдержала и она.
Гериат упорно атаковал, несмотря ни на что, даже когда главное орудие разорвало на части, а весь корпус танка охватило пламя. Нефата видел все это на маленьком экране, но не мог чем-либо помочь своему старому другу.
Он пытался вызвать Гериата по воксу. Но даже не думал уговаривать комиссара отступить, ибо знал, что это бессмысленно. Он не хотел упрекать его, не хотел оспаривать его мотивы, не собирался требовать вернуть обратно его армию. Это было бы пустым сотрясанием воздуха.
Генерал лишь желал сказать, что все понимает и что им не нужно умирать врагами. Они с Гериатом знали друг друга много лет, вместе прошли огонь и воду, и Нефата боялся, что этот проклятый мир перечеркнет все их совместное прошлое. Он так хотел вернуться назад, так хотел многое пережить снова и так хотел многое изменить…
Быть может, Гериат не стал бы слушать. В любом случае связь не работала — либо системы «Малеволенсии» были повреждены, либо его сигнал блокировали.
Поэтому Нефата просто молча смотрел, как лучи света прошивают истерзанную броню сверхтяжелого танка и поражают двигатели внутри. Но конец не был быстрым — потребовалось еще много попаданий, чтобы сдетонировали топливные баки и огромный огненный шар разорвал могучую боевую машину изнутри.
До самого конца бортовые тяжелые болтеры «Малеволенсии» стреляли без остановок, а двигатели работали на максимальных оборотах, подводя танк к полуразрушенным стенам Капитолия. Перед смертью Гериат сумел причинить этому рассаднику скверны урона больше, чем десять других экипажей вместе взятых. Нефата знал, что, если кто-нибудь когда-нибудь напишет о битве за Шарден, Гериата почтут как героя, тогда как его самого заклеймят предателем.
И будут правы. Эта кампания станет несмываемым пятном позора на его прежде безупречной репутации. Такова цена гордыни, заставившей одного человека возомнить, что он выше всей военной машины Империума.
Нефата мотнул головой, силясь прогнать эти мысли из головы, и вновь сосредоточился на показаниях ауспика. Даже по обрывочным сводкам было понятно, что остатки бронетанковых батальонов ждет участь Гериата. Да, десятки фильтрационных башен были разрушены. Огромные участки стен улья рухнули, запустив цепные реакции внутри шпиля, что привело к уничтожению атмосферных барьеров. Однако оборонительные орудия остались почти нетронуты и продолжали поливать лоялистов потоками огня.
Гвардия сделала все, что было в ее силах. Нефата задумался, не скомандовать ли отступление, гадая, принимают ли солдаты еще приказы от него. Даже теперь, когда цель достигнута и Капитолий объят пламенем, он по-прежнему всерьез думал сбежать, вернуться на корабли Флота и убраться куда подальше от Шардена и от мстительного клана.
Пока генерал взвешивал свои шансы, на самой границе охвата ауспика появилось три новых сигнала. Один из них был очень странным — Нефата ничего подобного раньше не видел, — но два других он узнал сразу. «Владыки войны» спешили к Капитолию.
— Лопи, — выдохнул он, оценивая расстояние и прикидывая, за сколько титаны доберутся до цели. — Ну наконец-то. Что задержало его?
— Вы что-то сказали, мой лорд? — спросил командир «Леман Русса», поворачиваясь в кресле.
Нефата отвлекся от ауспика и посмотрел на танкиста. Игра еще не окончена.
— Разворачиваемся, командир, — приказал генерал. — Следуйте по этим координатам со всей возможной скоростью.
По лицу танкиста было видно, что ему такой приказ не по душе. Как и раньше, он не собирался бежать от сражения.
— Я протестую, — сказал он. — Мы увязли в бою.
Услышав это, Нефата невольно провел пальцем по стволу болт-пистолета, отданного ему Гериатом. Оружие комиссара, он предназначался для поддержания дисциплины. Генерал не думал пускать пистолет в ход, но ему было приятно чувствовать его под рукой.
— Протестуй сколько хочешь, — спокойно ответил Нефата. — Дело твое. Мне плевать, кто поведет эту штуку, но, так или иначе, я встречусь с этими машинами.

 

Телак жадно хватал ртом воздух. Раут связал демона ближним боем и отогнал его в глубь плато, оставив библиария позади. На сбоящем дисплее разбитого шлема Телака бесконечной чередой вспыхивали индикаторы всевозможных повреждений, но он едва различал их за пеленой крови, заливающей единственный видящий глаз. Боль в культе левой руки была невыносима, даже при том, что демон отсек больше бионики, нежели живой плоти.
Но при всем этом единственным чувством, одолевавшим Телака, был страх — не за себя, но за портал, который он не смог закрыть. Все больше воинов Железных Рук выбегали на плато, но библиарий знал, что они ничего не смогут противопоставить этой колдовской угрозе. Его боевые братья, не теряя ни секунды, сразу же бросались на помощь клан-командиру в бою против демонического отродья, а сам он, помогая себе уцелевшей рукой, отполз подальше от сражения. Ревущий ветер швырял в лицо библиария горсти горячего пепла.
Даже сквозь заливавшую глаз кровь он видел разлом, теперь совсем отчетливо. Колдовской огонь по его краю неистовствовал, словно пламя самой Преисподней — алое, порочное, всепожирающее. В центре круга сам воздух, будто пленку, мотало туда-обратно, то засасывая внутрь, то выгибая наружу. Существа на той стороне из размытых теней превратились в четкие фигуры — по крайней мере, для Телака, который чувствовал Имматериум намного острее своих братьев. На его глазах первая когтистая лапа пробила барьер и прорвалась в материальный мир, мир чувств и эмоций, окруженная ярким, переливчатым свечением.
Времени больше нет. Его посох сломан. На ритуалы изгнания не хватит сил. Все, что осталось у Телака, — это он сам. Его собственная душа, исполненная психической мощи даже тогда, когда физическое тело оставляет жизнь.
Он всегда был готов к такого рода жертве, ибо ставки в их вечной войне против зла неизменно высоки.
Телак пополз к разлому, чувствуя, как осколки металла и острые камни царапают его разбитый доспех и измученное тело. Покореженные фрагменты брони отваливались, выпадали из соединительных разъемов, срывались с кабелей и оставались позади. Разорванные мышцы сочились кровью, смешавшейся со смазочными маслами из развороченных бионических имплантатов.
Портал продолжал расширяться. Еще одна нечеловеческая рука просунулась наружу, ухватилась за огненное кольцо и стала растягивать его. Сквозь барьер уже доносился шипящий смех тварей, алчущих вырваться на свободу, и он становился громче с каждой секундой.
Телак продолжал ползти. Смутно, словно издалека, он слышал занимающееся крещендо болтерных очередей. Кто-то стрелял даже по самому порталу — они явно не до конца понимали, с чем имеют дело. Разлом невозможно было повредить материальными средствами — а будь иначе, его бы уже давно смело взрывами, что стерли верхушку Капитолия с лица планеты.
Лишь одна сила была способна уничтожить портал — сила человеческого разума, рожденного в смертном теле, заключенного в костяной череп и пропитанного психической энергией. Недаром именно этот орган Железные Отцы никогда не пытались заменять.
Телак усилием воли заставил себя подняться на ноги, игнорируя волны боли, накатывающие на него при любом движении. Тело плохо слушалось, но он все же продолжил путь неверной, шатающейся походкой, отчаянно цепляясь за угасающее сознание и прилагая неимоверные усилия, чтобы переставлять ноги. И на ходу он начал процесс освобождения.
Это было трудно. Библиариев учили сохранять строгий контроль над собой и держать свой духовный потенциал в узде жесткой воли. Малейшая ошибка — и чистая эссенция варпа могла вырваться во вселенную, создавая непредсказуемые энергетические вихри, грозившие уничтожить все сущее вокруг себя.
Он подступал все ближе, чувствуя, как лопаются последние цепи самоконтроля. Его вторичное сердце с жаром разорвалось прямо в груди. Сознание рассыпалось на миллионы осколков, будто он ступил в длинный туннель из размытых, мельтешащих, перекрывающих друг друга картинок. Телак ощутил, как буря психической энергии с ревом поднимается из глубин его разума, сметая все барьеры, что он возводил на протяжении всей жизни.
Демоны на другой стороне разлома завидели его приближение. Они поняли, что он задумал, и принялись лихорадочно драть когтями неподатливую пленку материальности, силясь разорвать ее и распахнуть портал, наперебой выкрикивая богохульную брань и посылая видения вечных мук прямо в его агонизирующий мозг.
Когда Телак наконец добрался до края разлома, он более не ощущал окружающего мира. Изнутри его сжигало яростное белое пламя, порожденное собственной душой, что разрывало оковы плоти и соприкасалось с огненным кольцом разлома.
Он терял себя, растворяясь в набирающем мощь психическом вихре, и само его естество сгинуло в потоке разрушительного всепоглощающего эфира.
Последним усилием Телак бросился вперед, прямо в бурлящий водоворот энергий, обратившись всемогущим пламенеющим копьем чистейшего света. Перед самой смертью он услышал громовой раскат мощного взрыва, похожий на шум волны, разбивающейся о далекие скалы. Он почувствовал, как портал вокруг него рябит и деформируется, разрываемый энергией развоплощения. Неподвластная больше законам вселенной, она окончательно вырвалась из оков бренной плоти, и физическое тело библиария безжизненно рухнуло наземь.
Ощущение падения захлестнуло его.
Он оказался на другой стороне, нырнув в небытие.
Стало темно. Все вокруг замерло.
А затем появилось нечто, похожее на свет, и нечто, похожее на время.
Телак знал, что уничтожил разлом, потому что мир Шардена для него исчез. Вся вселенная исчезла. Перед ним раскрылась необъятная изменчивая бездна бесконечных вероятностей. Он не видел ее, ибо больше не имел глаз. У него не осталось ничего — лишь крошечная искорка сознания, способная еще что-то ощущать. И он ощущал то, что предстало перед ним.
На мгновение оно показалось ему невероятно красивым. Он парил в извечном плане бытия, плане первоестественного величия, словно жемчужина в океане.
Но они не заставили себя ждать, явившись из темных глубин. Ведь он разрушил их замысел. И даже больше — он сам пришел в их царствие.
В последние секунды душа, бывшая Телаком, осознала, какая судьба ждет ее — обнаженную, одинокую. Она станет игрушкой в их лапах, и страданиям ее не будет конца, как и наслаждению тех, кто придет пожирать ее.
Но на одно-единственное мгновение, короткий отрезок причудливого времени, ей стало теплее от угасающего осознания того, что она сотворила.
Назад: ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Дальше: ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ