Глава третья
В ОПАЛЕ
В середине третьего дня пути, когда дорога пошла немного вверх, а вдали уже виднелись Срединные горы, Павел и Халс с нескрываемым интересом начали оглядываться по сторонам.
— Это дорога на Ферланген, или я гоблин, — сказал Халс.
— А вон Три Ведьмы, — Павел показал на три горы вдалеке, которые под определенным углом напоминали сгорбленных старух. — До фермы моего батьки не больше чем полдня пути в сторону к югу.
Халс втянул воздух ноздрями:
— Я уж почуял, что мы дома, — тут пахнет по-другому. О Богоматерь, готов поклясться, что только что запахло свининой с капустой, какую готовит в горшке моя матушка.
Густав неприятно усмехнулся и заговорил впервые за весь день:
— Не больно-то надейся, деревенщина. Похоже, это твоя матушка варится в горшке.
— Мразь! — заорал Халс, неловко пытаясь повернуть коня. — Возьми свои слова обратно, а не то пущу твои кишки на подтяжки!
Капитану Вирту пришлось поставить свою лошадь так, чтобы эти двое не схлестнулись, причем он сделал это настолько быстро, что Райнер и не заметил.
— Пикинер, стоять! — рявкнул капитан, затем обернулся к Густаву: — А ты, кровопускатель, раз уж разеваешь свою пасть, только чтоб вылить помои, заткнись и молчи! — Он приподнялся в стременах и окинул гневным взглядом весь отряд. — Вам еще представится возможность вдоволь подраться, не сомневайтесь. Но если кто-то будет нарываться, придется иметь дело со мной. Уж вы у меня полюбуетесь на собственную хребтину! Всем ясно?
— Абсолютно, капитан. — Густав повернул коня.
Халс кивнул и опустил голову:
— Да, капитан.
— Отлично, — сказал Вирт. — Вперед. Сегодня нам надо проехать еще двадцать миль.
К закату они увидели разрушенный город. Дома, лавки и таверны превратились в груды горелых палок. Руины каменных стен были припорошены черным от сажи снегом. Павел и Халс озирались в полном отчаянии.
— Это Дретау, — сказал Павел. — Тут мой кузен живет.
— Жил, — поправил Густав.
— Мы продаем свиней на рынке, вон там, — Халс показал на одну из улиц. Рынка там, конечно, уже не было.
Павел задрожал от ярости и вытер глаза:
— Языческие ублюдки! Грязные свиньи, демонопоклонники!
Выехав за город, они увидели оранжевое свечение, пробивающееся сквозь деревья, и услышали крики и лязг брони.
— К оружию!
Вирт обнажил меч. Все последовали его примеру. Джано взвел арбалет, Франц достал стрелу из колчана. Райнер убедился, что оба пистолета заряжены.
— Фон Эйзенберг, Гетцау, будете сопровождать леди.
Эрих и Райнер пустили коней рысью и нагнали леди Магду. Вирт ехал прямо перед ней. За деревьями виднелся горящий хутор. Силуэты огромных рогатых людей — то ли у них были такие шлемы, то ли настоящие рога — метались в пламени, преследуя фигуры поменьше. Другие угоняли коров и овец. Кто-то захватил в качестве добычи людей: Райнер и его товарищи слышали сквозь треск огня женские крики.
Павел и Халс неумело погнали лошадей вперед.
— Капитан, — сказал Халс, — это ж наши, мы не можем просто так…
— Нет, — мрачно сказал Вирт. — У нас есть работа. Вперед.
Но похоже, подобная перспектива не радовала и его самого.
Эрих кашлянул:
— Капитан, я впервые позволю себе согласиться с пикинером. Деревня отсюда недалеко, и мы могли бы…
— Я сказал нет! — взревел Вирт, и все двинулись дальше. Но не проехали они и четверти мили, как он ударил себя по ноге затянутым в перчатку кулаком. — Во всем виноваты эти сладкоречивые дураки, которые окружают Императора и льют ему в уши трусливую ложь, прикрываясь осторожностью! Мы зашли слишком далеко, говорят. Казна, мол, истощена. Мы не можем себе позволить продолжать войну. Глупцы! Все ж наоборот! Война не может быть окончена!
Отряд в изумлении смотрел на него. За время недолгого знакомства все привыкли, что Вирт молчалив и не выдает эмоций, но тут он бушевал, как какой-нибудь кабацкий оратор:
— Недостаточно изгнать врага за пределы нашего государства, в горы, и вернуться, словно бы с победой. Так говорит барон Альбрехт. Мы должны уничтожить их полностью. Иначе все продолжится так, как вы только что видели: немного пограбят там, порушат здесь, — и наши матери и сестры никогда не почувствуют себя в безопасности, а Империя не обретет полноту власти. Если нам не нужна бесконечная борьба за землю, которая веками была нашей, надо поймать варваров в их собственном логове и перебить всех до последнего — мужчин, женщин и детей.
— Верно, — отозвался Эрих. — Хорошо сказано. Но тогда…
— Нет, — сказал Вирт. — Реликвия, за которой нас послал барон Альбрехт, намного важнее. Она может наконец изменить ситуацию и навсегда отвратить от нас северное проклятие. Когда мой господин Альбрехт ее получит, он и его брат Манфред смогут отобрать Нордбергбрухе — дом своих предков — у грязных хаоситов, которые украли его, пока господа бились на востоке. Тогда замок станет бастионом против этого сброда, прячущегося в горах, и проклятие Валнира явится тем копьем, которым Империя заколет наконец…
— Капитан, — резко сказала леди Магда, — это тайная миссия.
Вирт глянул на нее и сдержался с видимым усилием:
— Простите, госпожа. Язык подводит меня.
Вирт снова поехал рядом с ней, и отряд продолжил путь.
— Вот это речь, — пробормотал Райнер, чуть отставая.
— Да уж, — усмехнулся Халс. — Старина Вирт может так сказануть — мало не покажется.
— Ты служил под его командованием?
Павел покачал головой:
— Нет, а жаль. Он-то уж точно не струсит в бою.
Халс рассмеялся:
— Не то слово. Вот почему он оказался здесь и пытается снова вернуть расположение Альбрехта.
— Вирт тоже впал в немилость? — удивленно спросил Райнер.
— Еще хуже, — сказал Павел. — Совсем обнаглел. Прямое неповиновение приказам.
— Он сражался под командованием брата Альбрехта, Манфреда, в битве при Ванденгарте. Манфред приказал ему держать позиции, но Вирт увидел, как на отряд стрелков напали какие-то ужасные твари с севера, и не смог бездействовать. Помчался на помощь, заплатив высокую цену.
— Потерял почти сотню бойцов, — сказал Павел.
— Но люди Вирта никогда не отступали, — с гордостью заметил Халс. — В тот раз перебили этих выродков всех до единого. Вот это капитан.
— Ага.
Райнер усмехнулся:
— Отряд осужденных, и командир ему под стать.
— Ничего смешного, — фыркнул Эрих. — Я и не знал. Мужика разжаловали.
Райнер заметил еще несколько факелов в поле к северу от дороги:
— Капитан, справа!
Вирт посмотрел в том направлении и вполголоса выругался.
— Хорошо. Поворачиваем на запад. Фон Эйзенберг, приготовьтесь.
Отряд неохотно свернул с дороги. Бросив последний тоскующий взгляд через плечо туда, где полыхал хутор, Эрих погнал коня галопом, пока не опередил остальных шагов на пятьдесят. Они ехали через поля и редколесье, пока факелы курганцев не исчезли из виду, и все, что осталось в их поле зрения, были оранжевые всполохи, играющие на низко висящих тучах.
Наконец Вирт снова повернул отряд на север. Между ними и дорогой пролегала длинная полоса леса. Вирт позвал Эриха и выдал ему фонарь, прикрытый козырьком и испускающий узкий луч света, чтобы не привлекать излишнего внимания, после чего они принялись пробираться между деревьями.
Полоса леса была неширокой, но в средней ее части деревья росли так близко друг от друга и подлесок был таким густым, что кони перешли на шаг. Бедные животные ломились сквозь кустарник, словно борясь с потоком, и нижние ветви деревьев пришлось обрубать, чтобы всадников просто-напросто не стащило с седла.
— Капитан, — сказал Эрих, — могу я предложить все же обогнуть эти заросли?
Вирт кивнул:
— Поворачивайте. Потом мы…
— Капитан, — промолвила леди Магда, — кажется, копыто моей лошади застряло. Я не могу развернуться.
Вирт заворчал и вложил меч в пристегнутые к седлу ножны.
— Минуточку, леди. — Он спешился, забрал у Эриха фонарь и присел на корточки, а через несколько секунд снова встал. — Уркарт! Копыто зажато между двух корней. Мне нужна твоя сила.
Рослый инженер соскочил с коня. Пока они тащили корни, Оскар тревожно поднял голову.
— Вы ничего не слышите? — дрожащим голосом спросил он.
Остальные замерли и прислушались. Это было нечто похожее не то на шорох волны по прибрежной гальке, не то на дыхание, какое-то ритмичное бормотание, заглушаемое скрипом кожи и храпом лошадей. Они вгляделись в черноту леса. Со всех сторон чьи-то горящие желтые глаза отражали свет фонаря.
Вирт выругался и потянулся к своей лошади, чтобы достать меч. Мужчины схватились за оружие и натянули поводья, стараясь успокоить лошадей, нервно натыкающихся друг на друга, — те уже явно почуяли угрозу.
— Защитите леди! — приказал Вирт.
Заржала лошадь.
Райнер обернулся. Темная фигура размером с дикого кабана, но тоньше, пыталась завалить лошадь Франца, глубоко запустив зубы и когти в круп несчастной животины. Лошадь рухнула на бок в кусты, Франц вылетел из седла. Прежде чем Райнер смог окликнуть его, появились новые ревущие и рычащие звери.
Райнер и Эрих потянулись за пистолетами, Оскар — за ружьем.
— Не стрелять! — крикнул Вирт, обнажая меч. — Их повелители могут услышать!
«Повелители, — подумал Райнер. — У кабанов их вроде не бывает». И тут он заметил на одном из животных ошейник с шипами. Значит, это собаки! Но таких собак он прежде никогда не видел: огромные, уродливые, с кривыми до безобразия мускулистыми лапами и толстыми загривками, с длинных зубов капала желтая слизь.
Эрих пришпорил коня и прицелился копьем в одну из собак. Удар оказался недостаточно сильным, чтобы убить ее, поскольку движениям обоих животных мешали заросли кустарника. Собака закрутилась на месте, хватая копье зубами. Райнер подъехал к ней сзади и ткнул мечом в спину. Мускулы оказались твердыми почти как дерево. Даже тусклую шерсть оказалось непросто пробить. Райнер снова поднял меч и ударил, держа его обеими руками.
У него за спиной Павел и Халс быстро спешились и бились в пешем строю, как и подобает пикинерам. Они опустили копья и поймали атакующее чудовище сразу на два острия.
Еще одно получило в глаз стрелу из арбалета Джано. Зверь взвыл и замотал головой, стремясь избавиться от источника мучений, но стрела засела намертво. Собака остановилась и попыталась вытащить стрелу, водя мордой по земле, но только вбивала оружие все глубже, вплоть до самого мозга. Наконец оно харкнуло кровью и издохло. Джано взвел арбалет для нового выстрела.
Ульф размахнулся огромной кувалдой и ударил собаку в плечо, сбив наземь, но не рассчитал и рухнул сам.
Другое животное напало на лошадь Оскара. Оскар полоснул его мечом, но сильнее зверю досталось от лягающейся лошади.
Капитан Вирт проламывался сквозь кустарник к безумному артиллеристу.
Наконец Райнеру удалось проткнуть собаку мечом до самого сердца. Зверюга вздрогнула и осела. Он вытащил меч и оглядел поле битвы в поисках Франца. Позади лошади мальчика наблюдалось какое-то движение. Собака прыгала и била лапами. У нее на спине кто-то сидел… Франц! Он оседлал зверя, одной рукой вцепившись ему в ошейник, другой нанося новые и новые удары кинжалом, стараясь увернуться от клацающих челюстей. Райнер никогда прежде не видел настолько испуганного человека. Выражение лица мальчишки могло показаться комичным, если бы ситуация не была столь отчаянной.
Густав находился ближе всех к Францу, но, хоть и держал меч наготове, не сделал ни единого движения, чтобы помочь. Райнер выругался и погнал было лошадь вперед, однако животное запуталось в кустах и никак не могло развернуться. Треклятый лес! Он спрыгнул с седла и двинулся дальше пешком, на каждом шагу обдираясь о терновник.
Эрих извлек свое копье из тела зверя, убитого Райнером, но новой цели не искал, вместо этого держась рядом с леди Магдой.
Копье Павла треснуло под тяжестью собачьей туши, и сам он упал. Халс взревел и принялся колоть зверя в бок, силясь отогнать его от своего друга. Павел вскинул руки, чтобы защитить лицо. Чудовище впилось ему в руку.
Собака, которая напала на Оскара, вцепилась зубами в сапог артиллериста и вытащила его, отчаянно кричащего, из седла. Джано выстрелил в нее, но промахнулся. Вирт подоспел и рубанул мечом, глубоко рассадив плечо собаки. Та повернулась и прыгнула на него. Вирт ударил ее закованным в железо кулаком по челюсти и заколол ударом в шею.
Рядом Ульф снова замахнулся кувалдой и на этот раз попал зверю по черепу, так что тот осел наземь, истекая каким-то серым гноем и ядовитой лиловой жидкостью.
Райнер двинулся на зверя, на котором сидел Франц, но, прицеливаясь, побоялся задеть мальчика и в итоге промахнулся. Наконец он переключил внимание собаки на себя, она прыгнула и стряхнула Франца. Райнер едва успел выставить меч. Он попал собаке в грудину, и отдача оказалась настолько сильной, что он рухнул сам, едва не потеряв сознание. Зверь навис над ним и прижал к земле и только благодаря разделяющему их мечу не мог дотянуться до лица Райнера ни когтями, ни зубами. Смерть была уже, в сущности, близко. Под тяжестью огромной туши яблоко на рукояти меча так впилось Райнеру в ребра, что те хрустнули. Он никак не мог вдохнуть. Зловонная слюна чудовища капала на лицо.
Что-то выскочило из темноты — Франц! Мальчик ударил собаку в плечо и повалил ее, в ярости нанося удары кинжалом. Зверь лязгнул зубами и подмял его под себя. Франц вскрикнул, как девчонка, увидев зубы чудовища в каком-то дюйме от своей шеи.
Райнер с трудом поднялся, судорожно глотая воздух. Он замахнулся, целясь в голову существа, но клинок отскочил от твердого, как железо, черепа, не причинив вреда, и скользнул по руке хозяина.
— А ну, давай сюда, шелудивый!
Он ударил зверя еще, снова безрезультатно. Собака кинула на него остервенелый взгляд, заворчала и приготовилась к прыжку, но в этот самый момент Франц нанес ей удар в шею, точно под челюсть. Пес захрипел, и на руку мальчика хлынул целый поток крови. Зверь упал, подмяв под себя своего убийцу.
— Сними эту тварь! Не могу дышать!
— Подожди чуток, — сказал Райнер, оглядываясь. — Так пока безопаснее.
Наконец резня вроде закончилась. Вирт стоял над трупом собаки. Оскар, пошатываясь, поднимался на ноги. Его сапог был порван в клочья, но нога, к счастью, оказалась лишь немного оцарапана.
Халс помогал Павлу встать на ноги. Тот держался за лицо, левая половина которого была залита кровью. Собака, с которой бились два пикинера, лежала, подняв лапу в воздух, копья застряли у нее меж ребер.
— Хорошо, — сказал Райнер Францу. — Теперь вылезай.
Он снял с мальчика дохлого пса и помог встать. Рука у того была алой до самого плеча.
— Твоя кровь?
— Думаю, в основном собачья.
Райнер усмехнулся:
— Ах ты, мелкий задира.
Франц смутился:
— Ты ж помог мне. Я не мог просто так смотреть…
На этот раз смутился Райнер:
— Ладно, ладно, достаточно.
Он гневно уставился на Эриха, все еще сидящего на коне, рядом с леди Магдой, и Густава, который ничуть не пострадал.
— Всем бы ребятам так отделаться. Ведь ты ни разу даже не замахнулся, а?! — заорал он на Густава.
— Я хирург. Кто будет вас латать, если меня ранят?
— Кровопускатель, — позвал Вирт, — займись ранеными!
Густав самодовольно ухмыльнулся и поспешил к Павлу с полевой аптечкой через плечо.
Райнер смотрел ему вслед.
— Кое-кого я был бы не прочь найти дохлым в канаве.
Франц широко улыбался. Голоса товарищей становились громче. Они оглянулись.
— А ты где был, интересно? — кричал Халс на Эриха. — Торчал тут с копьем наготове и ни хрена не делал, пока нас на части рвали?! Павел глаза лишился, ты, сопляк!
— Не смей говорить со мной в таком тоне, наглый холоп.
Эрих замахнулся копьем, словно для удара.
Вирт преградил ему путь:
— Не смейте, милорд.
— Наглый или нет, — вставил Райнер, — но он прав. Ты бездействовал почти как хирург.
— Я убил одного зверя.
— Это я его убил, а ты мог и другим заняться.
— Нам приказали защищать леди.
— Вот как? И ты следуешь всем приказам так буквально?
— Вы ставите под сомнение мою доблесть, сэр?
— Хватит, — проворчал Вирт. — Эти собаки держатся недалеко от своих хозяев. Нам тут только бандитов не хватало.
Но предупреждение несколько запоздало. Только перепалка закончилась, как послышались чьи-то резкие окрики и топот сапог. Все обернулись к дороге. Там за деревьями мелькали факелы и быстро передвигались массивные фигуры.
— Кровь Зигмара! — вскричал капитан Вирт. — Заканчивайте с ранами и быстро по коням!
Густав перевязал голову Павла и закрыл сумку.
— А я? — жалобно спросил Оскар, показывая на раненую ногу. — Смотрите, сколько крови.
— Где кровь? Да меня блохи посильнее кусали.
И Густав упаковал аптечку.
Все спешно сели на коней, лишь Франц лишился своей лошади — ей разорвал горло один из чудовищных псов, а мул был слишком нагружен, чтобы принять еще и седока. Делить же седло с лучником никто не жаждал.
— На кой мне нож под ребра, если ему опять что-нибудь взбредет в голову! — сказал Халс.
Райнер вздохнул и протянул Францу руку:
— Давай сюда, парень.
Франц забрал с мертвой лошади тюк с вещами и запрыгнул на круп лошади Райнера, но постарался сесть подальше.
— Держись крепче, сейчас так поскачем…
— Я… все путем.
Спорить было некогда. Они еще и коней не развернули, когда из темноты вырвались гигантские, похожие на человеческие фигуры; они ревели и размахивали огромным, им под стать, оружием.
