Глава тринадцатая

Разумеется, я не стоял на месте в ожидании, когда меня разнесут на молекулы: едва нависающие надо мной автоматические защитники начали поднимать оружие, я уже мчался к ближайшему укрытию, которым оказался уродский обелиск из полированной стали, возникший тут в промежутке между моими визитами. Бежать к машине было бесполезно: вооружение, которое несли атаковавшие нас штуковины, превратило бы легковушку в пар за несколько секунд, та же участь ждала бы любого, кто оказался бы настолько глуп, чтобы попытаться уехать или укрыться в ней. Правда, то же самое можно было сказать и в отношении того гигантского скобяного изделия, к которому я направлялся со всей поспешностью. Его отличие от машины заключалось лишь в том, что у меня не было полной уверенности, что он меня не защитит. Учитывая оперативную обстановку, имело смысл попытать своего счастья с ним. Третий вариант — остаться на открытом пространстве в ожидании, пока наступающие сервиторы оставят от меня неприятные пятна на мозаике, — меня категорически не устраивал. К счастью, хорошей реакцией сервиторы никогда не славились, поэтому первый свой залп они потратили впустую. Мозаика на том месте, где я несколько секунд назад находился, взорвалась, превратившись в летящую шрапнель, от которой меня в определенной степени защитила шинель, но несколько осколков ужалили меня в загривок. Шар плазмы уничтожил еще больший фрагмент мозаичной картины, оставив вместо нее полыхающее облако огня. Зная, что неповоротливое энергетическое орудие отнимет у нападающего несколько драгоценных секунд, я выхватил лазерный пистолет и сделал несколько выстрелов по сервитору, вооруженному болтером. Не то чтобы я рассчитывал вывести эту штуковину из строя, нет, но, по крайней мере, это могло заставить сервитора заколебаться, оценивая новую угрозу.

Разумеется, он выстрелил в ответ практически сразу же, но, предвидя такую возможность, я очень своевременно отпрыгнул в сторону, и сервитор вновь промахнулся, хотя на этот раз снаряд прошел совсем близко. Мне оставалось только нырнуть за обелиск как раз в тот момент, когда зарядилась плазменная пушка. Раскаленный сгусток звездного вещества с визгом пролетел мимо блестящего куска металла, за которым я укрылся, чтобы в конце своей траектории удариться о поверхность озера. Тысяча литров воды мгновенно превратилась в пар, окутав картину сражения плотным туманом, отрезавшим солнечный свет так, словно в небе закрылась дверь. Я вообразил, что у нас, в конце концов, появился шанс. Надежда слабенькая, но этот искусственный туман мог сбить сенсорные датчики боевых сервиторов на время, достаточное для того, чтобы можно было приблизиться, провернуть какую-нибудь диверсию и что-нибудь им повредить или попросту убраться в более безопасное место. Я бросил взгляд вокруг, ожидая увидеть Юргена, но он пропал где-то тумане, — похоже, я мог рассчитывать сейчас лишь на собственные силы.

— Прекратить огонь! — гаркнул я, передавая на всех частотах, какие только способна была охватить моя капля-коммуникатор. — Говорит комиссар Каин, я нахожусь здесь по распоряжению инквизитора Вейл!

Трудно сказать, насколько благосклонно Эмберли отнеслась бы к тому, что я вот так запросто пользуюсь ее именем, но в нынешних обстоятельствах я был готов рискнуть и вызвать ее гнев. Я прислушался, ожидая ответа, но его не было, и я попытался осторожно выглянуть из-за металлической штуковины, одновременно вынимая цепной меч из ножен.

— Уничтожить нарушителей. Защитить святилище, — проскрежетал синтетический голос где-то за моей спиной, и я успел пригнуться буквально за долю секунды до того, как взмах спаренного лезвия снес бы мне голову. Возблагодарив склонность этих конструкций декламировать полученные инструкции, изрядно снижавшую их реакцию, я рефлекторно отразил следующий удар, мгновенно распознавая стандартную технику работы двумя мечами, с которой можно ознакомиться в любом учебнике Муниторума. Рассудив, что этот монстр из плоти и металла запрограммирован отражать все стандартные контрудары, я не стал упражняться в фехтовании, а просто прострелил противнику колено из лазерного пистолета. Конечно же, как и все суставы, этот был защищен броней, поэтому сервитор не упал, как это сделал бы человек, но все же пошатнулся, а когда снова попытался ударить меня, то всего лишь выбил сноп искр из обелиска. Его мобильность была явно подорвана. Теперь мне было легче избегать его атак, но я ни в коем случае не собирался списывать его со счетов: все-таки он оставался достаточно быстр. Если честно, я держался лишь на рефлексах, отточенных бесчисленными тренировками и, что гораздо важнее, отчаянными схватками за свою шкуру.

— Юрген! — прокричал я, но туман заглушил звук моего голоса. — Где вы, фраг вас подери?!

— Буду через секунду, сэр, — раздался в вокс-коммуникаторе спокойный голос моего помощника. — Мне просто нужно было взять…

Если он и собирался уточнить, что именно, ему не представилось такой возможности. Снаряды штурмового болтера вспороли воздух, и я увидел вспышку пламени, в сером тумане подобную молнии. Через мгновение над площадью прокатился приглушенный звук взрыва. Оранжевое зарево окрасило туман, и сердце мое на мгновение остановилось. Конечно же, Юрген не мог быть настолько глуп, чтобы вернуться к машине, даже под прикрытием этого тумана…

Я начал осознавать, что серая мгла вокруг уже стала рассеиваться, и очертания солнечного диска проступили в небе, поэтому я решил заканчивать дело как можно быстрее, пока на нашей стороне все еще остается это слабенькое преимущество. Что-то двигалось в сумраке у меня за спиной, и на секунду я посмел надеяться, что это Юрген, однако голос из вокс-динамика в очередной раз проскрежетал:

— Уничтожить нарушителей. Защитить святилище.

Ну что ж, возможно, одна из моих проблем поможет решить другую. Увернувшись от очередного взмаха цепного лезвия, я выстрелил во второго сервитора, хотя луч моего оружия просто растекся по его тяжелому нагруднику, не причинив никакого вреда. Однако моя мишень отреагировала так, как я надеялся. Я метнулся в сторону, и заряд плазмы с шипением пролетел в тумане мимо меня. Мы разминулись на считанные миллиметры. Шар звездного вещества врезался в грудь сервитора, с которым я только что сражался на мечах. Раздалось шкворчание испаряющегося металла и плоти.

Однако, хотя и серьезно поврежденная, эта штуковина осталась стоять. Хотя это уже не имело значения, потому как внутренние системы конструкции обнажились и стали видны, как на ладони, поэтому я отвел цепной меч, готовясь ударить по каким-нибудь жизненно важным компонентам. Но прежде, чем я смог нанести сервитору удар милосердия, он сделал несколько неверных шагов мимо меня, направляясь к той конструкции, что нанесла ему столь сокрушительный ущерб.

— Установлена цель большего приоритета. Вступить в бой, — проскрежетал сервитор, и сердце мое подпрыгнуло от радости. Неспособные отличить случайное попадание от намеренной атаки, примитивные вычислительные системы ошибочно определили второго сервитора как врага. И сервитор ближнего боя совершенно забыл о моем существовании, вступив в бой с тем, кого он полагал большей угрозой. Прежде, чем вооруженный плазменной пушкой сервитор смог осознать внезапное изменение ситуации, вооруженный мечами успел нанести ему несколько ударов, перерубив кабели энергетического оружия. Когда плазменная пушка была выведена из строя, атакованный сервитор перешел к действиям, которые диктовали ему его протоколы, то есть сошелся со своим соратником в неуклюжей рукопашной, которая живо напомнила мне о парочке огринов, разминающихся в свободное от службы время.

Я окинул взглядом поле боя. Туман почти рассеялся, и вместо него теперь все было затянуто пеленой дыма, тянущегося от горящей машины. Площадь перед храмом просматривалась плохо, и я не видел ни Юргена, ни третьего сервитора, но бронзовые ворота храма Механикус стояли полуоткрытыми всего в нескольких десятках метров от меня, словно приглашая войти. Конечно же, они предлагали лишь иллюзию безопасности, и скорее всего внутри здания найдутся и другие оборонительные системы, а мне вряд ли удастся быстро найти кого-нибудь, обладающего властью над цепными псами. Однако если я останусь стоять тут, то в самое ближайшее время меня ожидает резкое ухудшение состояния здоровья из-за переизбытка в организме болтерных зарядов. Положась на Императора, я побежал.

Я уже неоднократно замечал и ранее, что у Императора очень скверное чувство юмора. Мне удалось сделать едва ли десяток шагов, прежде чем третий сервитор выступил из пелены дыма, наводя на меня тяжелый болтер. Я оглянулся, но деваться было некуда: обелиск уже был слишком далеко, чтобы имело смысл к нему вернуться. Не в первый раз я пожалел о решении оставить свой драгоценный, пусть и потрепанный, набор пластинчатой брони в Схоле. Конечно, этот доспех не смог бы всерьез противостоять болтеру, но, как свидетельствует мой опыт, в обстоятельствах, подобных этим, каждая мелочь бывает спасительной.

Осознавая всю бессмысленность жеста, я поднял лазерный пистолет, намереваясь оставить хотя бы зарубку на проклятой штуковине, прежде чем сервитор убьет меня, однако прежде, чем я сумел нажать на спусковой крючок, мой противник пошатнулся, и его голова превратилась в шар перегретого воздуха.

— Благодарю вас, сэр! — с этими словами из дыма появился Юрген, удовлетворенно кивая, словно он только что принес мне особенно удавшийся омлет. При этом он не выпускал завалившегося на бок сервитора из прицела мелты, готовый пресечь любые воинственные поползновения. Так вот ради чего он так рисковал, возвращаясь к машине! — Вы отвлекли его как раз достаточно, чтобы я мог прицелиться прямо в голову.

— Рад, что оказался полезен, — произнес я и обернулся к воротам храма.

Я заметил какое-то движение в полумраке за ними и поднял лазерный пистолет, готовый встретить любые сюрпризы.

— Прекратите сию же минуту! — раскатисто прогремел сильный женский голос с вполне понятным раздражением. — Полагаю, что для одного дня вы нанесли достаточно ущерба.

Женщина в белых одеждах техножреца вырвалась из дверей на солнечный свет, который отразился от аугментики, спаянной воедино с ее человеческим лицом, и быстрыми шагами направилась к нам. Сначала я подумал было, что она обращалась ко мне, но пристальный взгляд, насколько можно было судить, был направлен на сражающихся сервиторов позади нас, которые уже были близки к тому, чтобы разобрать друг друга на составляющие.

— Шестеренки Омниссии! Дезактивация! Вот ведь тупые комки смазки!

К моему облегчению, оба выживших сервитора, вернее, то, что от них осталось, подчинились, со щелчками и хлюпаньем осев на раскуроченную мозаику. Техножрец раздраженно развернулась ко мне, в то время как поднявшийся ветерок играл полами ее балахона.

— Ну что же это, Кайафас! — произнесла она. — Что ж ты за наказание такое? Всякий раз, когда ты у нас здесь появляешься, ты что-нибудь да ломаешь!

С первой же секунды, как я увидел эту женщину, меня преследовало смутное ощущение узнавания, но когда дело касается техножрецов, весь тот скобяной товар, который они на себя лепят, делает процесс их различения довольно сложным. Даже если вы успели хорошо узнать кого-то из них, при следующей вашей встрече он может выглядеть совсем иначе.

В лице этой женщины оставалось совсем немного человечьих черт, по которым я мог бы произвести идентификацию. Верхняя часть черепа техножреца была закрыта металлическим «колпаком», на котором блестели аугментические сенсоры, — примерно в том месте, где ранее находились глаза. Специализированные механодендриты покачивались над плечами. Рот еще оставался вполне человеческим, и кожа вокруг губ была покрыта возрастными морщинками. И голос — голос ее будил эхо воспоминаний, что само по себе уже было очень необычно. Если я правильно прочитал знаки на одежде техножреца, она стояла достаточно высоко в иерархии Механикус, а техножрецы, достигшие подобного статуса, обычно уже успевали заменить свои голосовые связки вокс-кодировщиками.

Наконец ключик повернулся, и дверка в памяти приоткрылась. Кто еще из Механикус мог бы называть меня по имени, особенно на Перлии? И, если уж на то пошло, кто мог вести себя в столь необычной для шестеренок манере?

— Фелиция? — осторожно произнес я, боясь ошибиться. — Что, во имя Трона, ты здесь делаешь?

— Делаю свою работу, — насмешливо ответила она. — Хотя твой визит, скорее всего, означает, что это в очередной раз станет предметом обсуждения.

— Станет, как только враг доберется сюда, — сообщил я и посмотрел на нее в упор: — Я так понимаю, что вам известно про флот вторжения, который вот-вот сядет нам на головы?

— До нас доходили слухи, — она легкомысленно кивнула. — Тут недавно появлялся капер, пытавшийся напугать нас парой страшных сказок.

— Смею думать, что речь идет о чем-то пострашнее сказок, — заметил я, прочищая горло. — Полагаю, что Орелиус дал вам понять, от чьего имени действует?

— От какого-то очень настырного инквизитора, насколько я слышала. — Фелиция взглянула на меня, и, несмотря на непроницаемую металлическую маску, которая заменила ей половину лица, мне показалось, что я увидел промелькнувшую озорную искру, — и невольно вспомнил ее прошлые проделки. — Того, на которого работаешь и ты, если то, что мы услышали, было правдой.

— Боюсь, что так оно и есть, — неохотно признался я. Смысла скрывать мою связь с Эмберли не было никакого, потому как все, находящиеся в этом здании, все равно посвящены в тайну тенесвета и хорошо осознают, перед кем за него отвечают. Однако это не делало присутствие здесь Фелиции менее удивительным для меня.

— Вижу, что ты несколько продвинулась в своем служении.

— Да, определенно, — Фелиция легко усмехнулась, прежде чем вспомнила о том, что Омниссия не одобрял подобного проявления эмоций. — Показала среднее арифметическое всем тем тупицам из семинарии, которые говорили, что из меня ничего путного не выйдет.

Я кивнул, памятуя по нашей прошлой встрече, что ее несколько своенравный склад характера был не слишком хорошо принят старшими техножрецами, и это неприятие выразилось в таких однозначных терминах, которые не сулили ей в будущем занятия более интересного, чем наладка двигателей. Впрочем, прогноз этот совершенно Фелицию не смутил, поскольку ей всегда больше нравилось полоскать руки по локоть в машинном масле, чем заниматься теологической стороной своего призвания. Было очевидно, что продвижение по иерархической лестнице не сильно изменило этот аспект, что меня определенно порадовало. С ее кипучей натурой мне было много легче найти общий язык, нежели с холодным интеллектом, характерным для большинства других техножрецов, с которыми мне приходилось иметь дело.

— Так что произошло? — спросил я, придвигаясь поближе к Юргену.

К моему удивлению, Фелиция зашагала рядом с нами, плечом к плечу, так естественно и компанейски, как будто расстались мы буквально несколько дней назад, а не без малого век.

— Мы наткнулись на это местечко, — напомнила она, останавливаясь около металлической колонны, за которой я искал убежища лишь несколько минут назад. — Никто из вас не мог даже предположить, что здесь находится, да вы особо и не интересовались, но как только руководители проекта сообразили, что тут побывал техножрец, они занервничали.

Я постарался представить себе сборище нервничающих инквизиторов и понял, что тут мое воображение отказывает.

— Они предположили, что я могла понять, чем они здесь занимались, так что, когда это предприятие снова открылось, они завербовали меня в свои ряды.

— Предусмотрительно с их стороны, — прокомментировал я, когда взгляд мой случайно зацепился за имя, выгравированное на повернутой ко мне стороне обелиска. Оно было мне знакомо — Колфакс, проводник, что вывел нас из пустыни — лишь для того, чтобы быть убитым орками в том отчаянном сражении, что мы выдержали здесь. Я поежился, внезапно осознав, что сегодня мою жизнь спасла мемориальная плита в честь погибших в том кровавом и решающем бою. С каким-то болезненным уколом я понял еще, что совершенно не могу вспомнить лица Колфакса, как и многих из тех, чьи имена с таким тщанием были вытравлены на гладкой металлической поверхности.

— Да, в предусмотрительности им не откажешь, — согласилась Фелиция. — Хотя сначала они не имели никакого представления, на какой талант наткнулись, а потому назначили меня девочкой на побегушках. Но затем до них все же дошло, что подобная работа требует нестандартного подхода.

— Который ты, вне всякого сомнения, и продемонстрировала, — сухо согласился я.

— Именно, — кивнула Фелиция, вынула из складок своего балахона рационную плитку и принялась ее задумчиво жевать. Манера перекусывать в самые неожиданные моменты ее не покинула даже спустя все эти годы. Одна из черт ее характера, которую большинство техножрецов должны были полагать в лучшем случае эксцентричной. — Конечно же, некоторые консервативно настроенные участники проекта сопротивлялись решению приставить меня к какой-либо ответственной задаче, но им трудно оказалось спорить с теми результатами, которые мне удалось получить.

— Так что теперь ты здесь всем заведуешь, — подытожил я.

На этот раз Фелиция не просто усмехнулась — я уже и позабыл, насколько приятным для слуха был ее смех, еще одна черта, вне сомнения, совершенно не производившая положительного впечатления на ее начальство.

— Шестеренки Омниссии, конечно, нет! Кому нужна вся эта бумажная волокита? Я руковожу командой, непосредственно занятой работой над проектом.

— Доброго дня, мэм, — произнес Юрген без всякого удивления. Но, впрочем, я вообще редко видел, чтобы он чему-либо удивлялся.

— Привет, Юрген. Хорошо выглядишь. — Фелиция вытерла руку о свое одеяние и протянула ее моему помощнику для пожатия. После секундного замешательства Юрген в свою очередь постарался оттереть хотя бы частично ту грязь, что покрывала его собственную ладонь, о форму, а затем искренне пожал руку Фелиции.

Насчет «хорошо выглядишь» она, конечно, покривила душой, но вложенное в комплимент чувство было добрым, так что я не стал возражать.

— И мне приятно снова встретить вас, мэм, — отозвался Юрген совершенно искренне, отбирая у нее свою руку настолько быстро, насколько позволяли приличия.

— Ну что же, все это очень мило, — заявила Фелиция, оглядывая руины, в которые превратилась наша машина, а также разбросанные повсюду куски сервиторов, и с сожалением вздохнула. — Но, я полагаю, лучше нам перейти к тому делу, которое вас сюда привело. — Она пошла впереди нас, направляясь к храму и брезгливо обходя куски разорванной плоти и металла. — Уверена, вам тоже не терпится поскорее вернуться к вашей войне.

Главное помещение храма мало изменилось с тех пор, как я видел его в последний раз: все те же высокие своды, расставленные повсюду металлические объекты, назначение которых я не мог определить, установленные на постаментах, располагавшихся относительно друг друга в каком-то прихотливом, но строгом порядке. Как и раньше, источники света в храме были скрыты таким образом, чтобы давать ровное, наполняющее все пространство свечение, придающее залу атмосферу задумчивого покоя и созерцания.

Несмотря на настроение, царившее здесь, я оставался настороже. Волей-неволей перед мысленным взором вставало зрелище растерзанных тел техножрецов и смертоносной машины, которая пыталась отрезать мне голову.

— Сюда, — указала Фелиция, словно я мог позабыть, и мы повернули к самодвижущейся лестнице, которая позволяла добраться до часовни управления на верхнем уровне храма.

Я кинул взгляд на галерею второго яруса, но все двери там были закрыты. Я не сомневался, что там все осталось без изменений за долгие годы моего отсутствия: все те же ряды панелей с датчиками, шкалами, диаграммами, перемигивающихся и сообщающих разнообразную информацию о состоянии генераторов, спрятанных в основании дамбы. А еще там есть широкие панорамные окна, из которых открывается захватывающий дух вид на искусственное озеро и долину. Впрочем, подниматься наверх мы не стали. Приблизившись к эскалатору, Фелиция повелительным жестом подняла руку, и часть стены легко скользнула в сторону, негромко поскрипывая на металлических рельсах.

— Это вы тоже подлатали, значит, — произнес Юрген с понимающим видом.

Последний раз, когда мы здесь были, замаскированная дверь была снесена мелта-зарядом, выпущенным из орудия моего помощника, и лестницу, что находилась за нею, тогда мог видеть каждый, кому взбрело бы в голову заглянуть на огонек.

— Нам показалось, что так будет лучше, знаете ли, — ровно произнесла Фелиция, — учитывая уровень секретности.

Большинство мужчин, вероятно, оскорбились бы едва скрытой насмешкой в ее голосе, но Юрген по самой своей природе был совершенно нечувствителен к сарказму, так что просто кивнул.

Должен признаться, что я задержался на долю секунды, прежде чем начать спуск, потому как не мог выбросить из головы давнишнюю, но не ставшую от времени менее жуткой картину резни, обнаруженную мною в помещениях под храмом. Впрочем, нынче все служители Омниссии, которых нам довелось встретить по дороге, пребывали в добром здравии, если такое выражение применимо к существам, состоящим из механизмов более чем из человеческой плоти, а скитарии в красной форме, кажется, были готовы к отражению любого врага. Двое из них занимали пост у основания лестницы, с адскими орудиями наготове, и если бы с нами не было Фелиции, уверен, мы бы тут просто так не прошли. Они отдали честь при виде техножреца, и ее ответный дружелюбный кивок, похоже, смутил их больше, чем отряд хаоситских налетчиков с лазганами наперевес.

— Кажется, вы неплохо защищены, — признал я.

Мне приходилось, и не один раз, воевать плечом к плечу с солдатами Механикус, и в большинстве случаев они показали себя отличными бойцами. Ужасным исключением была катастрофическая экспедиция на Интериус Прайм, в которой я оказался по чистой случайности и которая была до единого человека вырезана некронами. Воспоминание это не прибавило мне душевного покоя, и мои параноидальные фантазии касательно пещер на астероиде вновь получили возможность порезвиться на переднем плане, прежде чем куда более срочные заботы снова загнали их подальше в глубины мозга. На нас вот-вот должен упасть Варан со своими ордами, и моя паника по поводу воображаемой гробницы некронов вряд ли станет подспорьем в этой борьбе.

— Вероятно, те тоже так думали, — промолвил Юрген, и я кивнул, благодарный ему за то, что не мне пришлось озвучивать эту мысль.

— Смею надеяться, что сейчас мы лучше подготовлены, — отозвалась Фелиция, и в голосе не было и намека на угрозу или хотя бы предупреждение. Но я не стал обольщаться. Ясно, что решение, которое в свое время принял Киллиан, исчерпав все возможности дипломатии, нам было уже недоступно. Техножрец остановилась на мгновение перед широкими бронзовыми дверьми, произвела какие-то манипуляции с запирающим механизмом с помощью старого механодендрита, произрастающего из основания ее позвоночника и, когда двери распахнулись, посторонилась, давая нам пройти.

— Леди вперед, — произнес я. Ведь нельзя было даже предположить, что ждет нас внутри.

Фелиция рассмеялась.

— Ты совсем не изменился, — заметила она, вряд ли догадываясь, насколько была права, и пошла вперед. Сделав несколько шагов, она оглянулась на меня, одарив вызывающей улыбкой: — Ну что же, пойдем. Раз уж ты добрался сюда, тебе следует увидеть то, чего нам удалось достичь.

— Ждите здесь, Юрген, — вполголоса приказал я.

С одной стороны, я чувствовал себя намного спокойнее, когда он прикрывал мне спину, а кроме того, следовало помнить, что тенесвет терял свою силу в присутствии моего помощника. Насколько мне было известно, никто из находящихся в этом здании не знал, что Юрген является «пустым», и этот секрет я намеревался скрывать как можно тщательнее. С одной стороны, Эмберли пришла бы в ярость, узнав, что ее наиболее ценный инструмент стал всеобщим достоянием, с другой — возникни у меня необходимость умыкнуть проклятую штуковину ради ее же безопасности, я не хотел, чтобы кто-то знал о таком преимуществе. Никто из нынешних владельцев тенесвета понятия не имел о том, что Юрген способен без вреда для себя переносить его, не нуждаясь ни в каких дополнительных мерах предосторожности.

— Иду, — отозвался я, входя в помещение следом за техножрецом, и тут же застыл на месте, глядя в изумлении. В первый раз за последние шестьдесят лет я оказался от тенесвета на расстоянии вытянутой руки, но увиденное здесь настолько ошеломило меня, что я едва отметил этот факт.