Глава 9
ЧАСОВЫЕ
ТАМ, КУДА ТЫ САМ НЕ ЗАГЛЯНЕШЬ
САТУРНАЛИЙ
Эвандер Григора тащил Кая, словно малого ребенка, по объятой хаосом Башне Шепотов. Кай задыхался от ужаса и едва держался на ногах — к нему с убийственной ясностью вернулись картины, звуки и запахи гибнущего «Арго». Афина давно отстала где-то по пути, а они торопливо шагали по низким коридорам и узким туннелям, построенным как будто для чахлых лилипутов. Криптэстезианец превосходно знал башню и вел Кая в обход часто используемых помещений и звенящих от криков залов мысли, а в городе астропатов продолжал бушевать ураган психической энергии.
Кай понятия не имел, что произошло, но инстинкт самосохранения умолял его отыскать безопасное место. Воздух был полон воплями, и шепчущие камни разносили их по всем уголкам башни, словно страшные секреты. На фоне отчаянных криков вскоре послышался рев тревожных сигналов и грохот выстрелов, сопровождаемый яростными проклятиями Черных Часовых.
— Ради Трона! — закричал Григора. — Шевели ногами, Зулан.
— Я не могу, — всхлипывал Кай. — Я не могу снова это сделать.
Григора, остановившись, хлестнул его по лицу. Резкий и неожиданный удар прозвенел треском сломавшегося дерева. На верхней губе появилась смешанная с соплями кровь, Кай сморщился от боли и рухнул на колени, как побитый раб.
— Вставай, будь ты проклят, — бросил ему Григора.
— Зачем? — прошипел Кай. — Все равно мы все здесь погибнем. Приближаются демоны, они никого не пощадят. Я не хочу остаться в живых во второй раз.
Григора рывком поднял его на ноги. Его равнодушное и невыразительное лицо теперь исказилось от гнева.
— Я сказал, поднимайся! Это Схема. Вставай, или, даю слово, я сам притащу тебя к Максиму Головко и посмеюсь, когда он пустит тебе пулю в голову.
Кай вытер рукавом окровавленный нос. Смысл слов Григоры дошел до него не полностью.
— Зачем я тебе нужен? — спросил Кай.
— Не знаю, — признался Григора. — Я бы не хотел с тобой связываться, но вопрос касается дела всей моей жизни. Ты кое-что увидел и поможешь мне это понять. Ясно?
— Нет.
Григора пожал плечами.
— Мне все равно, — сказал он. — Но, так или иначе, ты пойдешь со мной.
Он схватил Кая за шиворот и потащил по обитому железом коридору, очень похожему на переход между одним из залов мысли и секцией «Онейрокритика Алкера Мунди». Шепчущие камни источали мысли о насилии и убийстве, о пытках и упадке, и Кай старался не допускать их в свое сознание. Точно такие же мысли превратили экипаж «Арго» в уродливых монстров, каннибалов и осквернителей трупов.
Кай остался в живых благодаря тому, что заперся в покоях астропатов, куда не мог войти никто, кроме капитана и его помощника. Они оба погибли в первую очередь, как только рухнули защитные барьеры, а демоны, как ни старались, не смогли до него добраться.
Но если чудовища и обезумевшая команда не могли вытащить Кая из его убежища, то и он был не в состоянии закрыть свой разум от ужасов, разрушавших человеческую сущность. Он слышал каждый вопль жестоких оргий и ощущал отвратительную алчность существ, появлявшихся в результате кровавых убийств.
На борту «Арго» у него имелось убежище. А здесь он оказался совершенно беззащитным.
Как же он может надеяться выжить?
Он вслепую тащился за Григорой, не зная, куда они направляются, не понимая, что происходит в башне. Неужели на них напали? Неужели армии Хоруса Луперкаля уже добрались до Терры и начали вторжение с уничтожения Телепатика?
— Во имя Императора, что случилось?! — крикнул он.
Григора не ответил, и Кай увидел, что криптэстезианец присел на корточки и ощупывает зарубку на стене рядом с ним.
— Ты хоть знаешь, где мы находимся?
— Конечно знаю, — огрызнулся Григора. — Мы в сливном туннеле под Зотастикроном.
— Где?
— В сливном туннеле, — повторил Григора, проводя рукой по противоположной стене. — Шепчущие камни собирают излишки энергии нашей общины и уносят их в залы-ловушки под башней. А как, по-твоему, нам избавляться от психической энергии?
— Я не думал, что от нее необходимо избавляться, — сказал Кай.
— Тогда ты еще глупее, чем кажешься с первого взгляда.
Несмотря на неприязнь Григоры, Кай не собирался покидать единственный якорь спасения в этом урагане вырвавшихся на волю кошмаров. До сих пор они не встретили никого, кроме бегающих Черных Часовых, но мелькающие в мозгу Кая видения — раздувшиеся тела, изувеченные трупы и лишенные кожи лица — говорили Каю, что Башня Шепотов оказалась в беде, не уступающей катастрофе «Арго».
По туннелю прокатился грохот выстрелов, потом прогремел взрыв, сопровождаемый глухим уханьем гранатометов. Кай услышал вопли, будившие отчетливое эхо в узком туннеле, но не мог определить, слышал ли он голоса на самом деле, или их принесли шепчущие камни.
— Что же происходит? — спросил Кай.
— Магнус явился, — ответил Григора.
— Примарх Магнус?
— Конечно, примарх Магнус. Кто еще в состоянии вызвать такие мощные потоки психической энергии?
— Как он мог оказаться на Терре? Он же был на другом краю Галактики.
— Этого я не знаю, но Магнус Красный здесь, и его появление высвободило такую мощь, какой ты себе и представить не можешь.
— Значит, это нападение?
Григора, обдумывая вопрос, вздохнул.
— Не совсем. Я не думаю, что Магнус стал предателем, во всяком случае намеренно, но его высокомерные действия непростительны. Императору ничего не остается, как наказать его в назидание другим.
— Что это значит?
— Ты и сам это знаешь.
— Нет, не знаю, — сказал Кай. — Скажи.
— Это значит, что Волки снова будут спущены.
Кай не совсем понял смысл сказанного, но невольно поежился и понял, что продолжать расспросы было бы неблагоразумно.
— Там, в твоей комнате, ты назвал имя госпожи Сарашины, — заметил Кай. — Она в опасности?
— В огромной опасности, — подтвердил Григора, наконец-то обнаружив искомую зарубку. — Варп предлагает ей как раз то, чего ей хочется больше всего. Проклятье, я должен это увидеть. Дева и Великое Око. Истина и будущее, единое целое. Серебряная лиса, герольды конечной истины. Теперь все обретает смысл.
Речь Григоры стала бессвязной, слова, срывавшиеся с губ, казались бредом сумасшедшего. Кай счел их совершенно бессмысленными, но где сейчас искать смысл? И кто лучше безумца отыщет смысл в начавшемся безумии?
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, но, если госпожа Сарашина в опасности, мы должны ей помочь.
Григора кивнул.
— Если только еще не слишком поздно.
Кай и Григора выбрались из сливного туннеля и попали в один из общих залов на первом уровне башни. Желтый свет аварийных фонарей освещал груду тел, словно дрова, штабелем сложенных у входа в одну из библиотек. Кая затошнило от запаха крови и едкого дыма лазерного огня. Шеренга Черных Часовых направила в дверь библиотеки резкие лучи.
Еще один отряд собрался у двери в зал мысли хора «Прим», и солдаты уже подключали детонаторы к мелта-зарядам. Максим Головко, словно запертый в клетку хищник, расхаживал взад и вперед за их спинами. Из всех Черных Часовых он был единственным, кто не надел шлема, демонстрируя свое пренебрежение к псайкерам.
«Я вас не боюсь и не нуждаюсь в защите от вас» — показывал он всем своим видом.
Несколько Черных Часовых с автоматической четкостью повернулись им навстречу и нацелили свои винтовки.
— Стойте! — крикнул Григора. — Служба криптэстезианцев!
Оружие мгновенно опустилось, и из-за шеренги Часовых появился Головко. Тем временем в дверь библиотеки вновь ударили лучи лазеров. Генерал-майор был очень зол, но Кай почувствовал, что операция по зачистке доставляет ему немалое удовольствие.
— Я должен был догадаться, что вы в этом замешаны, — произнес он.
— Сарашина там? — спросил Григора, проталкиваясь мимо командира Черных Часовых.
— Вместе с хором «Прим», — ответил Головко. — Тебе известно, что происходит?
— У меня есть некоторые предположения, но обсуждать их некогда. Надо открыть дверь. Быстро.
Взрыв выбросил в воздух удушливые тучи пыли, щепки и обрывки бумаги из библиотеки, а потом изнутри донесся неестественно громкий вой. Шепчущие камни лопались, словно стекло, и Кай почувствовал, как его переполняет неудержимая жажда крови. Он оскалил зубы и сжал кулаки, но все кончилось, как только Григора схватил его за плечо. Охватившая его ярость испарилась, и красная пелена, застилавшая все вокруг, разорвалась.
Григора одной рукой держал его за плечо, а вторую положил на уцелевший шепчущий камень.
— Включи мозги! — крикнул ему Григора. — Воспользуйся своей защитой.
Кай кивнул. Ему стало стыдно, что из-за собственного страха крепость его разума настолько ослабела.
— Бросьте туда пару нуль-гранат, — коротко и деловито распорядился Головко. — Нельзя допустить рецидива.
Кай всегда недолюбливал Головко, но этот человек, не дрогнув, перенес психическую атаку. Единственным признаком его напряжения была пульсирующая на виске вена. Головко перехватил его взгляд и с усмешкой тряхнул головой.
— Такого солдата, как я, этим не возьмешь.
Кай не стал отвечать и сосредоточился на поддержании собственной защиты от хлынувших из библиотеки сил. Взглянув сквозь дым, поверх разорванных тел у входа, он увидел клубящийся сгусток света и плоти, чудовищную мозаику, сформировавшуюся из существ варпа и мертвой плоти людей, оживленной энергией имматериума. В ответ на его любопытство к двери протянулось щупальце света, и Кай поспешно отвел взгляд.
— Не смотри туда, — прошипел Григора. — Ты бы должен это знать, как никто другой.
В появившееся в библиотеке существо ударил еще один залп, сопровождаемый глухими разрывами пси-резонансных гранат. Воздух мгновенно стал густым и зернистым, а грозная энергия исчадия варпа уменьшилась до сносного уровня.
— Йелтса, живо туда и выгони эту тварь из моей башни, — приказал Головко, а затем повернулся к залу мысли хора «Прим». — Как продвигается установка зарядов?
— Готово, сэр, — доложил минер, возвращаясь от разбитой двери и протягивая Головко коробку детонатора.
Головко встал напротив двери и снял со спины громоздкий гранатомет, а Кай и Григора прижались к стене.
— Не забывай, что там осталась Аник Сарашина! — крикнул Григора.
— Я не знаю, что там, — ответил Головко. — Но если оно проявляет враждебность, оно должно умереть.
— Если ты убьешь Сарашину, ты ответишь перед хормейстером.
Головко пожал плечами и нажал кнопку детонатора.
Кай, ожидая оглушительного взрыва, закрыл ладонями уши, но мелта-заряды просто вспыхнули ярким голубоватым пламенем, и единственным звуком было шипение плавящегося от жара металла. Раскаленные капли поползли по гравированной поверхности двери.
Головко бросил детонатор и зарядил гранатомет.
Едва он распахнул дверь ударом ноги, из зала хлынул гул голосов. Плач нерожденных младенцев и стоны тысячелетиями лежащих в холодной земле трупов, вопли умерших и умирающих сливались в один мощный хор, наполняя воздух ужасом и раскаянием. Головко стойко выдержал этот циклон, не дрогнув перед мучениями и тоской мертвых.
Кай только успел поморщиться, ощутив поток высвободившейся энергии, как его защита рухнула. Он ощутил ужас каждой смерти в зале мысли, и от мучительной агонии последних мгновений погибших астропатов по щекам покатились слезы. Далеко в глубине чистого океана, захлестнувшего зал мысли, неверным мерцающим огоньком, словно далекий маяк, зажегся бледный свет. Тень Головко протянулась по полу, и на мгновение Кай был готов поклясться, что лицо командира Черных Часовых превратилось в кровавую маску, как будто внутри его головы лопнул какой-то кошмарный паразит.
— Ну, вы идете? — спросил Головко, и видение Кая рассеялось. — Мне может понадобиться ваша помощь.
Григора медленно отодвинулся от стены, но Кай заметил его нерешительность.
— Я иду с тобой, — заявил Кай. — Если Сарашина в беде, я хочу помочь.
Григора молча кивнул, и они оба встали позади Головко. К ним присоединилась дюжина Черных Часовых, и вся группа погрузилась в колыхающийся неверный свет. В зале было холодно, как в промерзшей тундре, под ногами похрустывал образовавшийся лед. Резные деревянные панели покрылись щеткой инея, а из ранцев Черных Часовых поднимались белые облачка.
Кай держался поближе к Григоре, инстинктивно понимая, что криптэстезианец помогает ему укрепить ментальную защиту. Если бы не его поддержка, Кай вряд ли сумел бы справиться с той силой, что бушевала в башне.
Точно определить, что происходило в зале мысли, оказалось довольно трудно. Источник света в центре был настолько ярким, что затмевал все остальное. Кай видел только темный силуэт и такие же темные очертания рук, протянутых к солнцу, горевшему ослепительным сапфировым огнем.
— Госпожа Аник! — крикнул он, и слова вылетели из его рта струйками разноцветного дыма, которые с ликующим смехом на мгновение ожили и обрели форму, а потом так же быстро рассеялись в насыщенном энергией воздухе. Григора молча метнул на него взгляд, и Кай захлопнул рот, опасаясь сотворить еще какую-нибудь глупость.
Черные Часовые с ружьями наперевес и приготовленными гранатами рассеялись по залу. Головко шагал впереди, поводя перед собой дулом массивного гранатомета. Он ничего не говорил, но всем своим видом показывал, что все это ему уже приходилось видеть раньше, хотя Кай не мог себе представить, где бы подобное могло быть. Он слышал о порождениях варпа, использующих астропатов в качестве проводников в мире реальности, но чтобы целый зал?
Под потолком зала мысли, словно стаи птиц, кружились сгустки света, и Кай заставил себя не смотреть на них. А когда его аугментические глаза адаптировались к свету, он, прикрыв ладонью лоб, взглянул на амфитеатр.
Мертвые астропаты хора «Прим» лежали неподвижно, а из их бесполезных глазниц струйками светящегося дыма поднимались лучи колдовского света. Их рты распахнулись в посмертной усмешке, и из них исходило то же сияние, как будто люди кричали светом.
Черные Часовые окружили светящуюся сферу, и Кай, присмотревшись, заметил, что в ней клубятся какие-то силуэты, ослепительные потоки и спиральные завитки пустоты. Шар сиял, как миниатюрное солнце, но был полной противоположностью звезде Терры. Это было мертвое солнце, которое высасывало вокруг себя всю жизнь.
Перед мертвым солнцем стояла Аник Сарашина, и пальцы ее руки купались в его противоестественной энергии. Светящиеся потоки энергии пронизывали ее руки и прозрачную плоть, так что можно было рассмотреть все вены, кости и мышцы. А из глаз струился тот же самый свет, что и из глаз астропатов хора «Прим».
Печаль охватила Кая с такой силой, что он едва не разрыдался. Госпожа Сарашина умирала, это было понятно даже глупцу, но помочь ей уже никто не мог. Кай хотел ее спасти, как она когда-то спасла его от бессмысленной гибели, но мог только стоять и смотреть, как свет варпа пожирает ее изнутри.
Вокруг Сарашины туманным ореолом вились энергетические призраки — существа слишком легкие, чтобы их можно было рассмотреть в реальном пространстве. Тем не менее эти мерцания сознания, которые едва удерживались в физическом мире, упрямо льнули к ее телу, как будто охраняя свою добычу.
— Григора? — заговорил Головко. — Насколько опасны эти твари?
— Это пустяки, — ответил Григора. — Примитивные желания, обретшие форму. Они не в состоянии нам навредить.
— Вот как? Но все это выглядит как вторжение чего-то могущественного. Для меня они не кажутся пустяками.
— Это приспосабливающиеся паразитирующие существа. Они вторглись, когда рухнули стены.
— А как насчет светящегося шара? Стоит ли о нем беспокоиться?
— Когда имеешь дело с варпом, беспокойство оправдано и любом случае.
— И как его уничтожить?
— Ты этого не сможешь, — сказал Григора. — Я сам этим займусь.
Григора шагнул к шару света, поднял руки, и Кай ощутил нарастание психического потенциала. Григора был могущественным псайкером и обладал способностями, каких Кай не только не надеялся обрести, но и просто понять. А появление Алого Короля значительно увеличило силы криптэстезианца.
— Мой разум недоступен. Это запертая комната, — заговорил Григора. — Ничто не может туда проникнуть без моего согласия. Вы не властны надо мной.
Сгустки света разлетелись от него, почуяв существо, неподвластное им. Пылающая сфера яростно забурлила, ее яркость немного померкла, но все еще оставалась смертельно опасной.
— Это не ваши родные просторы, — продолжал Григора, насыщая каждый слог своей волей. — Это не ваш мир, и вам здесь не место. Уходите и больше никогда не оскверняйте это место.
Существа зашипели, но отодвинулись от него еще дальше. Они еще не сдались, поскольку имелся источник подпитывающей энергии. Энергетическая сфера стала вращаться быстрее, словно торопилась, словно цель ее появления здесь еще не была достигнута. А затем зал мысли содрогнулся от протяжного вопля, и Кай зажал уши. Даже Головко невольно поморщился.
Командир Черных Часовых поднял ствол массивного гранатомета.
— Нет! — закричал Кай. — Пожалуйста!
Сарашина обернулась на звук его голоса, и Кай ощутил ее боль. Она знала, что умирает, но до сих пор еще держалась. Под тяжестью испытываемой ею вины и раскаяния Кай упал на колени. Он видел мучительную жажду, которая толкнула Сарашину на этот путь, но вместе с тем видел и непоколебимую решимость не отступать, словно от ее действий зависела судьба всей Галактики.
— Не двигайся, — крикнул ей Головко и сделал шаг вперед.
Сарашина как будто не замечала его, она двинулась навстречу Каю.
Несмотря на холод, Кай вспотел от одной мысли о темной силе, пылающей внутри Сарашины. Григора крикнул ему отойти назад, но горящие глаза Сарашины приковали Кая к полу. Они не отрывались от его лица, и тело отказывалось подчиняться.
Григора забормотал слова изгоняющего заклинания, известные только самым могущественным членам Телепатика, поскольку для изгнания требовалось знать сущность порождений варпа, а такое знание не всякому по силам.
По мере того как Григора продолжал говорить, вкладывая в слова свою волю, Кай чувствовал, как жизнь Сарашины тает. Головко схватил его за плечо, чтобы оттащить назад, но резкий энергетический разряд отбросил генерал-майора назад. С того места, где его коснулась рука Головко, пошел дым, а Кай ничего не почувствовал, лишь смутно припомнил, что в этом же месте его плечо сжимала рука когносцита, таинственного незнакомца из видения.
— Прочь от него! — крикнул Григора, используя для изгнания все свои способности.
— Я здесь не для того, чтобы ему навредить, Эвандер, — произнесла Сарашина.
Ее голос затихал, словно женщина с каждой секундой удалялась от них.
— Зачем же ты здесь?
— Чтобы высказать ему предупреждение.
— Какое еще предупреждение?
— То, которое он должен передать другому.
Григора осторожно приблизился к Сарашине, не зная, продолжать заклинание или отказаться от него в надежде узнать что-то важное.
— Это Схема? Скажи мне, Аник, это Схема?
— Да, Эвандер, — ответила Сарашина. — Но гораздо больше, чем ты думаешь. Или даже можешь представить. Даже Императору она до конца неизвестна.
— Прошу, расскажи, — умолял Григора. — Что это? Что ты увидела?
— Ничего, что ты хотел бы узнать, — ответила Сарашина, вновь устремляя свой взгляд на Кая. — Ничего, что хотел бы узнать любой из нас и о чем я искренне сожалею.
— Сожалеешь о чем? — переспросил Кай.
Быстро, как шарик ртути, Сарашина скользнула вперед и обхватила голову Кая Зулана обеими руками. Свет в ее глазах вспыхнул ярче, и в мозг Кая хлынул колоссальный поток опаляющих, оглушающих, жестоких и кровавых видений, переполняя сознание. Его разум с такой скоростью усваивал мощную лавину информации, что Кай закричал. Миллиарды миллиардов картин, событий, воспоминаний и ощущений пронеслись у него в голове, создавая оттиск жизни, длившейся не одно тысячелетие. Ни одному смертному не был доступен подобный тезаурус. Этот объем информации мог вмещать только разум, существующий вне пределов физического мира, разум, не ограниченный плотью и кровью.
Голос Сарашины словно алмазным клинком прорезал Хаос, переполнявший мозг Кая.
«Это предостережение для одной личности, и только для нее одной. Ты узнаешь, кто это, когда его увидишь. Все будут стараться узнать, что я тебе передала, но ты не должен делиться с ними своими знаниями. Они вывернут тебя наизнанку, чтобы получить информацию, но ничего не найдут. Я спрячу ее в единственном месте, куда не заглянешь и ты сам».
Аугментические глаза Кая закатились, и из глазниц брызнули кровавые слезы. Его мир сократился до ослепительно-белой вспышки.
Он услышал грохот тяжелого оружия и горячие брызги на своем лице.
Свет погас, поток жизни, наполнявший Кая, внезапно иссяк, словно из логической машины Механикум выдернули питающий кабель. Из тысяч мелькающих образов с кристальной ясностью выступило единственное лицо.
Древнее и мудрое лицо беспощадной и целеустремленной личности.
Это было существо, далеко превосходящее человека: воин, поэт, дипломат, убийца, советник, мистик, миротворец, отец и глашатай войны.
И это еще не все.
Именно эти глаза приковали к себе внимание Кая.
Они светились обманчивыми переливами оттенка теплого меда.
Словно монеты из чистейшего золота.
Кай открыл глаза и увидел над собой металлический купол зала мысли. Водянистый свет мертвой звезды уже угас, и помещение с беспощадной резкостью заливал свет дуговых ламп. Кай попытался сесть, но обнаружил, что не может пошевелиться. Голова нестерпимо болела. Мозг периодически пронзали мучительные импульсы, и Кай застонал, не в силах устоять перед жесточайшей мигренью, захватившей его череп.
Перед глазами вспыхнули мутные и бесформенные разноцветные пятна, от которых к горлу подступила тошнота и желчь грозила вырваться из пищевода. Это уже не пси-слабость, это перегрузка. Астропат испытывает боль, если слишком мало пользуется своими силами, но стоит ему переусердствовать, и последствия окажутся не менее изнуряющими.
— Что… — сумел произнести он, когда сверху стало приближаться чье-то перевернутое лицо.
— Ты очнулся, — сказал Григора.
— Похоже, что так, — подтвердил Кай. — Что произошло?
— А что ты помнишь? — спросил Григора и обошел вокруг, так что лицо оказалось в нормальном положении.
— Не так уж много, — признался Кай. — И ужасно себя чувствую. А почему я не могу пошевелиться?
Григора кивнул и перевел глаза на тело Кая. Кай проследил за его взглядом и увидел на своих запястьях и лодыжках блестящие оковы. Он скорректировал зрение, чтобы рассмотреть сложные узоры, вытравленные кислотой на поверхности металла.
— Охраняющие символы? — удивился Кай. — Почему я закован в цепи с охраняющими символами?
Григора вздохнул.
— Ты действительно ничего не помнишь после того, как к тебе прикоснулась Сарашина?
Кай покачал головой, и Григора посмотрел куда-то вдаль.
— Сначала Головко выстрелил в голову Сарашины, — рассказал Григора. — Хоть я и недолюбливал ее, она такого не заслужила. Быть застреленной, как обычный преступник.
— Она мертва?
— Ты что, не слышал, что я сказал? Черный Часовой выстрелил ей в голову. После этого никто не остается в живых, Зулан.
— Ты не ответил на мой первый вопрос, — сказал Кай, чье и без того невеликое терпение сильно истощала головная боль.
— Ради безопасности. Твоей и моей.
— Я не понимаю.
— Конечно, — согласился Григора. — И, полагаю, уже никогда не поймешь.
— Что все это значит? — сердито воскликнул Кай.
— Это значит, что я был прав, утверждая, что от тебя одни неприятности.
Чьи-то руки обхватили Кая сзади и подняли на ноги. У него совершенно не было сил, и онемевшие ноги подогнулись, не выдерживая веса тела. Все мускулы болели, а кожа горела, как будто после ожога электрическим разрядом. Удерживающие Кая руки без усилий предотвратили его падение.
На полу перед Каем появилось продолговатое пятно темноты — его тень, а по обе стороны протянулись две другие тени, но длиннее и шире его собственной. Кай повернул голову, желая увидеть, что за гиганты его держат, и от этого зрелища у него перехватило дыхание.
На воинах сияли золотые доспехи, кольчуга отличалась необычайно плотным плетением, килты состояли из прочной кожи и полированной стали. Резные пряжки в виде разящих молний удерживали на плечах воинов алые плащи. Оба были в шлемах, и у одного шлем венчался кроваво-красным султаном в виде конского хвоста, а у второго нащечные пластины имитировали распахнутые крылья.
В руке, свободной от Кая, воины держали высокие алебарды с рукоятью цвета слоновой кости и лезвием длиной с руку, а под лезвием к древку крепилось мощное огнестрельное оружие. На пластинах брони у каждого виднелась гравировка, строчки извивались вокруг наголенников, шли по краю нагрудников, под наплечниками вплоть до самого горжета.
— Легио Кустодес… — выдохнул Кай.
Он слышал, что за срок сильно удлиненной жизни кустодиям присваивались все новые имена, и, если это было правдой, эти воины были долгожителями даже среди своих собратьев. Они стояли абсолютно неподвижно, как золотые статуи, по слухам охранявшие подземные пирамиды в пустынях Судафрика, но Кай подозревал, что они могут двигаться со скоростью мысли.
— Кай Зулан, — произнес золотой гигант с серебряными крыльями на шлеме.
— Да, — откликнулся Кай, неожиданно успокоившись при виде грозных воинов.
— Меня зовут Сатурналий Принцепс Карфагена Инвикт Крон Ишайя Кхолам, и по имперскому закону ты переходишь под мою опеку. Если ты попытаешься сбежать или проявить хоть малую толику своих астропатических способностей, ты будешь немедленно уничтожен без санкции высшей власти. Тебе что-то непонятно в моих словах?
— Простите, что?
Гигант слегка наклонился вперед, и Каю показалось, что красные линзы его шлема немного сузились. Он даже склонил голову набок, и Каю стало интересно, какие мысли возникли в мозгу кустодия. А Сатурналий поверх его головы посмотрел на Григору.
— Он стал идиотом? — спросил кустодий.
— Нет, — ответил Григора. — Я уверен, он просто растерян.
Его слова, казалось, озадачили кустодия.
— Мне кажется, я выразился достаточно ясно.
— И тем не менее, — настаивал Григора. — Вы позволите мне?..
Сатурналий кивнул и выпрямился.
— Я не понимаю, что происходит, — сказал Кай. — Куда они меня забирают? Я не сделал ничего плохого.
— К тебе прикоснулась Сарашина, а она была сильным телепатом. И даже если она не стала одержимой, она все же действовала как проводник для существ варпа высшего порядка, воспользовавшихся ее даром оракула. Что бы через нее ни прошло, теперь это сокрыто в тебе, и мы намерены выяснить, что это было.
— Мы? Кто это — мы?
На его вопрос ответил Сатурналий.
— Чтецы мыслей Легио Кустодес, — сказал Сатурналий. — Ты будешь доставлен в подземелье Императорского Дворца, и все содержимое твоей головы будет выпотрошено специалистами, которые могут добыть информацию из любой головы.
— Постойте! — воскликнул Кай, обернувшись к Григоре. — Не позволяй им меня забирать! Я ничего не сделал!
Но его крики не были услышаны, и криптэстезианец просто смотрел, как кустодий надвинул на виски Кая медный обруч.
— Нет! Что это? — закричал Кай.
Он получил ответ на этот вопрос секунду спустя, когда услышал негромкое жужжание и нервная система отключилась, оставив его послушной игрушкой в руках кустодия.
— Не надо! — хныкал Кай. — Пожалуйста, я прошу вас. Я ничего не знаю. Она ничего мне не передавала, клянусь. Вы напрасно тратите время. Это ошибка!
— Легио Кустодес не совершает ошибок, — произнес Сатурналий.
— Григора! — завопил Кай. — Пожалуйста, помоги мне. Я тебя умоляю!
Криптэстезианец ничего не ответил, и Кая поволокли из зала мысли к стальной повозке, навстречу дознавателям, вооруженным скальпелями, дрелями, пилами для трепанации черепа и активными нейропсихическими пробниками.
