Они пришли.

Эта ночь войдет в историю как Ночь Пылающего Неба, и она вполне заслужила такое название. На всем своем протяжении хребты Адского Клинка, тысячи километров острых горных пиков содрогались и вспыхивали яркими взрывами. Флот зеленокожих, сметя наскоро организованную защитную блокаду, начал бомбардировку планеты, чтобы унести миллионы жизней. Корабли Снагрода были оснащены так, чтобы накрывать огнем и большие, и маленькие города. С таким количеством орудий им не нужно было быть точными.

Стиснув зубы, Педро Кантор смотрел, как льется с небес смертоносный дождь. За его спиной стояли мрачные братья из его почетного караула. В небе над бастионом Серция, где они стояли, не переставая падали вражеские снаряды. Ни один не попал в крепость-монастырь, безвредно взрываясь в полукилометре над головой магистра, не в силах проникнуть через мощный пустотный щит, защищавший Арке Тираннус.

Каждый снаряд, попадавший в мерцающий щит, освещал ландшафт внизу ярким светом, ночь была светла, как день.

Из-за работавших на полную мощность пустотных щитов воздух стал спертым и вязким, почти физически тяжелым, и ни на секунду не смолкало громкое жужжание, различимое в промежутках между взрывами.

Кантор позвал с собой распорядителя Савалеса. Сенешаль последовал за своим повелителем. Магистр Ордена хотел, чтобы Савалес находился в безопасности. Как только бомбардировка закончится, пустотные щиты буяут отключены, чтобы можно было открыть ответный огонь. Оставить их включенными было безопаснее, но это позволит оркам приземляться везде, где они вздумают; и отпор им дадут только защитные барьеры, сооруженные Риннсгвардией.

По команде лорда Савалес, склонив голову, выступил вперед и встал перед Кантором.

— Что желает мой лорд? — спросил он, посмотрев в глаза магистру.

Кантор поискал в его глазах признаки страха и с гордостью понял, что их там не было. Савалес оставался таким же невозмутимым, как всегда. «Он должен был быть одним из нас, — подумал Кантор. — Он мог бы овеять себя славными легендами».

— Рамир, возвращайся в центральную твердыню. Щиты скоро будут отключены, и я не хочу, чтобы ты оказался на открытой местности.

Старый сенешаль выдержал взгляд магистра Ордена.

— Мое место рядом с вами, лорд, независимо от опасности.

В его голосе не было вызова. Он просто констатировал простой факт, не подлежащий обсуждению и спорам.

— Сейчас мне нужно, чтобы мой сенешаль вернулся в крепость, как приказано, — сказал Кантор. — Мертвый никому не может служить. Собери самых юных избранных в рефекторуме. Они будут испуганы, и ты научишь их преодолевать страх.

Савалес позволил себе выказать нежелание, но ответил:

— Конечно, я сделаю, как прикажет мой лорд. Если вам понадобится что-то еще, только позовите. Не важно, что именно.

Кантор не хотел улыбаться. Это выражение не было привычным для его вытянутого сурового лица. Но сейчас он все же улыбнулся, коротко, кое-что вспомнив. Хоть Савалес и выглядел много старше его, Кантор чувствовал почти отеческую привязанность к этому человеку. Он помнил Рамира подавленным юнцом, помнил его лицо, когда тот сидел в келье, много-много лет назад, веря, что смерть — его единственный выход из отчаяния. Отчаяния оттого, что не смог стать Астартес. Педро так же помнил перемену в этом лице, когда перед мальчишкой открылась новая достойная цель.

Савалес низко поклонился, испросил прощения, повернулся и направился в сторону главной башни. Ветер яростно трепал его одежды. Снаряды все так же падали и взрывались в воздухе наверху.

По комлинку Кантор услышал голос наблюдателя:

— Мой лорд, мы только что потеряли связь с авиабазой на озере Шрам. Я проверил разные частоты, но тщетно. Не могу связаться и с Риннсгвардией в Сальтаре, Сагарро, Микее… Я… я не могу этого объяснить, лорд.

Волнение наблюдателя легко было понять. Плохо потерять связь со столицей одной из провинций, но авиабаза на озере Шрам хорошо охранялась. Если орки уже вырубили ее коммуникаторы, то совсем скоро захватят целиком. Быть может, они уже сейчас зверствуют на улицах столиц провинций, вырезая целые семьи?

— А что с Новым Ринном? — спросил Кантор через вокс в шлеме.

— Сигнал слабый, — отчитался наблюдатель. — Появляется лишь время от времени. Новости мрачные. Орки обступили город со всех сторон, еще больше их в болотах на юге, близ Вардуа и Порто Калиса. Все защитные системы города держатся, если верить орбитальному мониторингу, но число целей…

«Да, — подумал Кантор. — Скоро они попытаются приземлиться и здесь».

— Делайте все, чтобы обеспечить связь со столицей, — велел он наблюдателю. — И держи меня в курсе.

Повернувшись к своему почетному караулу, он рявкнул:

— Наши братья хорошо охраняют этот бастион! Следующим проверим бастион Протео. Следуйте за мной!

Отряд из пяти человек последовал за ним. По пути Кантор посмотрел на запад и даже через яркие вспышки увидел, как в атмосферу входит множество кораблей ксеносов. Скоро по всему Миру Ринна будут катиться грязные, уродливые машины орков, жаждущих убийств «фермерские сообщества будут опустошены и разрушены, — подумал магистр. — Орки налетят на них, словно саранча, и никого не оставят в живых. Эти твари вечно жаждут крови. Хоть бы только проклятая бомбежка прекратилась, чтобы мы начали сбивать их в небе».

Вид, открывшийся с бастиона Протео, лишь усилил его беспокойство. Там, где горы превращались в низкие холмы, а холмы в небольшие возвышенности, ночь освещалась яркими огнями. Садившиеся суда словно вспарывали небо, прочерчивая на его черном холсте длинные яркие линии. Снаряды все сыпались из космоса, оставляя кратеры в горах там, где их не закрывал зонт пустотных щитов.

«Это катастрофа, — подумал Кантор. — В истории Ордена мое имя навсегда будет связано с этой ночью. Я должен сделать невозможное, чтобы оно вспоминалось с честью, а не со стыдом. Я не стану магистром Ордена, который погубил свой дом».

Как только бомбардировка стала ослабевать, он немедленно заметил перемены. Яростные взрывы над крепостью-монастырем полностью смолкли. Орки явно приближались. Вскоре они попытаются высадиться неподалеку и напасть на Арке Тираннус. Он объяснит этим тварям, какую ошибку они делают!

По комлинку он открыл канал связи с магистром кузницы Адоном.

— Да, мой лорд? — проскрежетал старый техноде-сантник.

— Опусти щиты, — велел Кантор. — Время высвободить наш гнев.

Батареи бастионов Серция, Протео и Марез готовы мой лорд. Батареи Лакулума сейчас заряжаются.

— Хавьер, есть какие-то проблемы?

— Минутные затруднения, лорд. Проверка системы дала положительнье результаты. Мы уже наметили цели. Данные целей сейчас загружаются. Батареи Лакулума будут готовы через три минуты.

— Как только они будут готовы, — сказал Кантор, — спускайте все, что у нас есть. Я хочу, чтобы флоту зеленокожих досталось как следует. Клянусь Террой, мы почтим Ранпарре! Каков риск падения обломков кораблей?

— Очень небольшой, мой лорд. Самые большие из орочьих судов находятся на орбите, чтобы спустить посадочные модули. Мощный удар отбросит обломки прочь от планеты. Возможность разрушения поверхности составляет десять процентов.

— Очень хорошо, — ответил Кантор. — Я полностью тебе доверяю. Пусть же враги человечества познают наш гнев.

— Именем Дорна, — проскрипел Адон в ответ.

Связь оборвалась.

Магистр по связи обратился ко всем командирам:

— Братья, сейчас опустятся щиты. Придут орки. Да будет благословенно ваше оружие. Добудьте Ордену славу в бою.

Другой голос, принадлежавший Марколу Томаси, добавил:

— Есть только Император.

Голос Кантора слился со всеми остальными в традиционном ответе:

— Он защищает.

Внезапно завыли сирены и замигали красные огни. С башни в шестидесяти метрах справа от Кантора в воздух вырвалось большое облако пара. В крыше башни с гидравлическим шипением открылся круглый люк с метр в толщину и пять метров в диаметре. То же самое происходило по всей крепости-монастырю. Люки поднимались, обнажая тупые дула орудий класса «земля — космос», каждое из которых было заряжено снарядом невероятной разрушительной силы.

Вой сирен стал пронзительно резким, предупреждая о грядущем запуске. Космодесантники на мгновение оторвались от проверки амуниции и, повернувшись, смотрели, как первые языки пламени сорвались с вершин башен. Земля задрожала, и воздух наполнился грохотом. в котором потонули все другие звуки.

Снагрод недооценил Багровых Кулаков. Скоро он заплатит за свою ошибку.

Оглушительный рев плазмы превратился в пронзительный визг, и ближайшее к магистру орудие выпустило снаряд на волю. Он взмывал обманчиво медленно, борясь с гравитацией и собственной массой. Все больше и больше снарядов вырывались из дул. Первый снаряд с адским ревом устремился прямо в небо, оставляя за собой ослепительно яркий огненный хвост.

Другие следовали за ним, испуская толстые струи огня и дыма.

Наблюдая, как они поднимаются в небо, Педро Кантор даже на мгновение не мог себе представить, какой чудовищный молот занесен над всем, что ему дорого.

Ночь Пылающего Неба только началась.

Савалес остановился в зале как раз рядом с рефекторумом и немедленно ощутил висевший в воздухе страх. Гладкие каменные скамьи были заполнены самыми юными избранными, многие из которых сидели, ссутулившись и разглядывая сводчатый потолок из-под нахмуренных бровей. Другие плотно зажмурились. Кто-то обхватил себя руками, а кто-то раскачивался из стороны в сторону. Самому младшему было восемь лет, самому старшему — почти четырнадцать. Никто из них раньше не испытывал ничего подобного. Даже Савалес еще пару дней назад не поверил бы, что орки столь безрассудно и нагло нападут на родной мир Астартес.

Юные избранные были собраны здесь, чтобы переждать орбитальную бомбардировку и не путаться под ногами у Астартес и старших сервов, обеспечивающих функционирование обороны крепости-монастыря. Немногочисленные взрослые, проходя меж скамеек, убеждали ребят быть сильными, говорили, что сотрясавшая гору канонада скоро закончится.

Один из взрослых, проходивших мимо, худой как жердь мужчина по имени Бернис Калисд, мастер рефекторума, так рявкнул на ребят, что бедняги подпрыгнули, один даже расплакался от неожиданности.

— Вы просто жалки! — сказал он им. — Только посмотрите на себя, жметесь, как побитые псы. Вы принадлежите Ордену. За время пребывания здесь вы что, ничему не научились? Страх бесполезен. Он держит вас в плену. Освободитесь от него сами или он из вас будет выбит!

Савалес наблюдал за Калисдом из тени западного входа. Никто еще не заметил его присутствия. Распорядитель не любил этого человека. Калисд всегда был быстр на окрики и рукоприкладство там, где от них стоило бы воздержаться. К тому же он не имел права бить тех, кто не находился непосредственно в его подчинении. Некоторые из мальчишек уже были выбраны для обучения в сакрациуме, апотекарионе и техникаруме, куда отправятся, как только подрастут. Если мастер рефекторума поднимет на них руку, то подвергнется очень тяжелому наказанию.

— Посмотрите на меня, — продолжал Калисд, — вы видите, чтобы я дрожал? Или мои глаза наполнены слезами, как ваши? Нет. Вы слабы, все вы. Меня бомбы совсем не пугают. Я бы смеялся над вами, если бы не испытывал такого отвращения.

Савалес наконец ступил под своды зала и теперь шел прямо в центр. Его одежды, украшенные на груди и спине личной геральдикой магистра Ордена, указывали на его верховную власть среди избранных. Больше ни один человек не имел права носить эти символы, пока Савалес не передаст их преемнику. Увидев вошедшего распорядителя, Калисд замер и выпрямился, глядя на Рамира одновременно с уважением и неприязнью.

—' Взгляните, мальчики. Распорядитель Савалес не боится бомб зеленокожих. Разве не так, распорядитель?

— Совсем недавно у меня были пустотные щиты над головой, — ответил Савалес, останавливаясь в нескольких шагах от Калисда и улыбаясь мальчишкам, которые смотрели на него со всех сторон. Затем он пристально посмотрел на мастера рефекторума. — Я присмотрю за ними, Бернис. Ты и твои помощники могут быть свободны.

Калисду не понравилось, что ему диктуют порядок действий на территории, которую он считал своей. Но полномочия распорядителя были слишком хорошо известны. На мгновение он сжал челюсти, обдумывая ответ, но если и придумал его, то посчитал за лучшее воздержаться. Он отрывисто кивнул и двинулся к арке в северной стене, ведшей на кухни. Другие взрослые молча последовали за ним.

Савалес оглядел собравшихся здесь мальчишек. Он не мог винить Калисда за то, что тот пытался сделать. Но есть лучшие способы достигнуть цели, чем заставлять перепуганных детей чувствовать себя виноватыми и несчастными.

— Потеснитесь, — велел он двум ребятам справа. Перешагнув через их скамью, Савалес уселся рядом с детьми. — Остальные, сядьте поближе. Так, чтобы все могли меня слышать.

Юные сервы, не говоря ни слова, встали из-за столов и собрались вокруг распорядителя. Скамьи теперь были забиты до отказа. Подобная скученность странным образом успокаивала. Дрожь горы ощущалась чуть слабее.

— А теперь, — промолвил Савалес, — кто из вас понимает, что сейчас происходит снаружи?

Никто не поднял руки. Конечно, все они знали, что крепость-монастырь подверглась атаке орков, но никто из них ни одного орка никогда не видел. Все дети знали о зеленокожих из историй, которые иногда рассказывали старшие сервы, сами узнававшие их из третьих рук. А еще про орков они знали из фресок, украшавших коридоры Ордена, и древних скульптур, в которых герои Багровых Кулаков всегда убивали сотни неуклюжих зеленых монстров.

— Вы знаете, что ксеносы надеялись удивить магистра Кантора, да? Они хотели неожиданно напасть на владеия Ордена и одержать быструю победу. А теперь попробуйте представить, как же должен расстроиться глупый орочий вождь. Он и его войска потратили много лет на подготовку, может целые десятилетия. Его армии преодолели темные, холодные космические пространства, намереваясь устранить единственную угрозу их расе в целом секторе. Они рисковали жизнями миллионов, выходя из варпа так опасно близко к планете, и в итоге потеряли много больших кораблей. Это правда. И теперь, наконец достигнув своей цели, они обстреливают планету, но их орудия оказываются совершенно бесполезными. Каждая бомба, падая, взрывается на пустотных щитах, не нанося никакого вреда крепости. Напугать? Нас? Клянусь Троном, нет! Это просто смешно!

Он увидел, как несколько лиц посветлели при его словах, но стены все еще сотрясались. Казалось, обстрел будет бесконечным, и Савалес понимал, что нужно сказать что-то еще самым младшим.

— Когда я был в вашем возрасте, — сказал он им, — я испытал самый большой страх в своей жизни. Как вы думаете, что это было?

— Вы видели ксеноса, — выдохнул мальчик лет девяти, широко распахнутыми глазами глядя на распорядителя.

— Нет. Совсем нет.

— Тогда, наверно, это был демон? — спросил другой ребенок того же возраста.

Остальные так зашикали на него, что мальчик вжал голову в плечи.

Нахмурившись, Савалес покачал головой. Но на самом деле он не сердился.

— Нет, и даже не это. И мы не произносим это слово вслух, дитя. Помните, чему вас учили. Ну что ж, похоже, никто из вас даже не догадывается, так что я скажу вам. Величайший страх в жизни я испытал тогда, когда мой шанс служить Ордену был навсегда утрачен. Я был ненамного старше вас, когда обнаружил, что никогда не смогу быть Астартес. Я так сильно этого хотел. Сомневался, что может быть иная жизнь. И думал, что моя закончена. Я был уверен, что умру. Но я прожил лучшую жизнь, чем когда-либо заслуживал, и так же будет с каждым из вас Орден нуждается в вас, и каждому из нас нужен Орден Магистр Кантор знает ваши имена. И заботится об избранных. Как-то раз он сказал мне: «Рамир, избранные подобны этой горе». Я спросил, чем же. И он ответил-«Они камни, на которых стоит Орден. Это их трудом боевые братья всегда готовы к войне. Я хочу лишь, чтобы весь Империум знал, как сильно нашей славой и честью мы обязаны тем, кто нам служит».

— Он действительно так сказал? — спросил мальчик слева от Савалеса.

— Да, — ответил распорядитель. — Орден потребует многого от каждого из вас. Иногда вы будете чувствовать изнеможение, но вы должны идти дальше. Иногда будет больно, но вы должны преодолеть боль. Вы должны исполнять свои обязанности. Повелитель Адского Клинка полагается на вас. Победы Ордена — это и наши победы. Не забывайте об этом. — Он указал на высокий потолок. — Когда орки закончат сбрасывать свои бесполезные бомбы, наши магистры начнут настоящее сражение и закончат войну. Вот увидите. Багровые Кулаки не проигрывают. Даже проклятые сцифиане в конце концов отступили в Великую Тьму, спасаясь от гнева Ордена.

Теперь в рефекторуме стало заметно светлее. Большинство мальчишек выпрямились. Савалес увидел горевшую в их глазах гордость. «Отлично», — подумал он.

— Надеюсь, все вы знаете «Девятую литанию против страха» Гордо?

Самые младшие нервно и виновато огляделись, но остальные кивнули.

— Если не знаете, — с теплотой промолвил Савалес, — просто слушайте и повторяйте. Вы скоро все запомните.

Он начал литанию, и вскоре их голоса наполнили воздух, споря с грохотом бомб. Избранные и Савалес едва ли заметили, когда бомбежка прекратилась. Когда за ними пришла смерть, они встретили ее неустрашимыми, с гордостью в сердцах.

Савалесу не нужно было беспокоиться о ценности своей жизни. Он прожил ее достойно, и она закончилась в единственном месте, которое он когда-либо называл Домом.

Орки пришли вскоре после того, как приземлился первый корабль. Неисчислимые полчища на танках, байках и с оружием, которые трудно даже описать. Они вываливались из больших машин, атаковали дальние и ближние линии защиты. Ими кишели горные склоны, их не страшил огонь.

Алессио Кортес тоже давно уже забыл, каково это — ощущать настоящий страх. Когда поступил сигнал, что орки замечены на склонах, он почувствовал лишь знакомую жажду битвы. Кровь струилась по венам, наполняя мышцы всем, что нужно для надвигающейся схватки. Он отчетливо чувствовал пульсацию крови в облаченных в перчатку пальцах, которыми сжимал надежный болт-пистолет.

«Сейчас они увидят, — думал он. — Сейчас они заплатят за самонадеянность».

Он со своей ротой должен был защищать бастион Протео с нижних валов, и, когда орды пришельцев появятся в поле видимости, Астартес начнут поливать огнем первые ряды рычащих тварей. Орки обычно предпочитали ночные атаки, так как в темноте лучше видели, но двигались с факелами, становясь предельно легкими мишенями. У них было мало шансов пробить западную стену. Расщелина им помешает. Но твари имели при себе внушительную артиллерию — орудия с гротескно широкими дулами выстраивались в линию, готовясь обстреливать стены.

Четвертая рота должна была этому помешать.

Огонь из болтеров разрывал ночь, яркие вспышки выстрелов освещали стены. Лазпушки изрыгали молнии, ионизируя воздух и разрывая на куски уродливые вражеские танки, как только те попадали в поле видимости. Взрывы вновь сотрясали гору.

— За славу, братья! — закричал Кортес, стреляя снова и снова.

За спиной он услышал голос, прогудевший в ответ:

— За славу, капитан!

Обернувшись на долю секунды, Кортес увидел белый череп и узнал этот голос: один из капелланов, брат Рхава, с двумя облаченными в черные одеяния служителями сакрациума. Каждый из них нес амуницию или снаряды.

Рхава вышел вперед, присоединился к Кортесу на стене и, подняв мерцающий плазменный пистолет, открыв огонь по толпе зеленокожих на другом краю пропасти. Многие орки сорвались вниз, подстреленные космодесантниками или спихнутые своими же собратьями.

— Как идет оборона, брат-капитан? — спросил капеллан Кортеса между выстрелами.

У Алессио кончились патроны. Сорвав с пояса другую обойму, он ответил:

— Интересного в этом мало, святой отец. Они не могут добраться сюда. Их атака — банальное самоубийство.

— И все-таки, — произнес Рхава между выстрелами, — интересно или нет, похоже, ты все равно этим наслаждаешься.

Кортес усмехнулся:

— Скажите мне, что считаете битву рутиной.

— Она никогда не была такой, — ответил капеллан.

Еще один его выстрел попал орку прямо в грудь.

Тварь рухнула на колени, грудная клетка превратилась в зияющий кратер обгорелой плоти, обломки ребер торчали из краев раны, словно зубы в пасти.

С севера донесся рев, и Кортес, повернувшись, увидел, как еще один снаряд с пламенем и дымом вырвался из башни.

— Я слышал, — сказал Рхава, тоже заметив выстрел, — что «Крестоносцу» удалось уйти невредимым.

Кортес следил взглядом за огненной дугой в небе. Мощь снаряда «земля — космос» была пугающей. Какой-то частичкой себя Алессио желал унестись вместе с ним, Увидеть реальные разрушения, которые тот произведет, попав в проклятые вражеские посудины.

— Ранпарре сделал для этого все возможное, — сказал он. — Ответим ему тем же. А теперь мы…

Закончить фразу ему не удалось.

Что-то пошло не так. Один из снарядов, выпущенных с другой части крепости-монастыря, изменил траекторию.

Никто никогда не узнает, что же стало тому причиной. Была ли это простая неисправность? Саботаж? Происки темных богов? Ответа нет и не будет. Но результаты Исторические книги Империума будут хранить вечно.

Рхава проследил за взглядом Кортеса.

— О Дорн…

На короткое время снаряд вошел в штопор прямо над крепостью Арке Тираннус. Казалось, время застыло, пока Кортес наблюдал, не в силах что-либо изменить. А затем боеголовка врезалась глубоко в толщу горы, пробивая метр за метром горную породу.

Вся гора вздрогнула.

Кортеса и Рхаву сбило с ног взрывной волной.

Пробившись на две сотни метров в скалу, на которой возвышался Аркс Тираннус, снаряд взорвался, один за другим подрывая древние оружейные склады Ордена.

Не было времени на то, чтобы спрятаться, убежать или даже выругаться.

Отовсюду хлынуло белое пламя и превратило в пепел все надежды целого мира.