Вокруг Малекита метался калейдоскоп режущих глаз цветов. Князя наполняло странное ощущение, будто его подняли высоко в воздух и в то же время он стремглав летит вниз, в бездонную глубину. Голова кружилась, а по коже бегали мурашки. Все тело пульсировало и наливалось неведомой энергией.

Через какое-то время — мгновение или вечность — кружащиеся цвета начали сгущаться. Они образовали виденный только в страшных снах пейзаж, над которым и парил эльфийский князь. Небеса полыхали огнем, по ним ползли черные облака, а внизу простиралась бесконечная равнина — царство Хаоса.

В одной стороне Малекит заметил заброшенный сад. Над иссохшими стволами согнутых и поваленных деревьев витал вонючий туман и роились мухи, а между зарослями лишайника текли ручейки пузырящейся гнили. Болотистые лужи вспучивались пузырями, испуская ядовитые газы.

В центре зарослей возвышался невероятных размеров обветшалый мавзолей из крошащегося камня и изъеденного червями дерева. Краска отшелушилась, а голые пятна закрывали болезненного вида желтые лианы и крупные черные розы. Из сотен дымоходов вырывался дым, а украшенные горгульями трубы выплевывали на потрескавшиеся плиты комья ихора.

В дыму и ядовитых парах ковыляли демоны чумы и смерти — огромные раздутые создания с покрытой чирьями плотью и изрытой оспинами кожей. Их сопровождали слюнявые животные, похожие на слизней с гроздями щупалец, откуда капали ядовитые выделения. Мириады клещей ползали по просевшим стенам и крыше, а по запущенному саду бродили легионы циклопических демонов с одним потрескавшимся рогом и монотонно что-то напевали.

Малекит отвернулся, и его взгляд упал на могучую цитадель из сверкающих зеркал и хрусталя. Ее поверхность переливалась всеми цветами радуги, почти прозрачными, замутненными лишь извивающимися потоками магии. Двери зияли распахнутыми ртами, а окна уставились на князя лишенными век глазницами. На шпилях тонких башен горели разноцветные огни и осыпали землю внизу фонтанами искр.

Вокруг невиданного дворца раскинулся огромный лабиринт с хрустальными стенами. Извивающиеся проходы пересекались во всех направлениях и проходили над и под друг другом. Арки из пламени соединяли между собой части лабиринта; они переливались синим, зеленым, фиолетовым огнем, а потом сменялись цветом, не предназначенным для глаз смертных.

Небо над ужасной башней наполняли стаи парящих в магических потоках существ, жутких и похожих на акул. Вокруг лабиринта резвились бесформенные, хохочущие создания — они скакали и прыгали в безумном веселье. Взгляд Малекита вернулся к цитадели, и князь увидел, что огромная галерея открылась.

Там прогуливались загадочные существа с разноцветными крыльями и птичьими лицами, в блестящих голубых и розовых робах, с перекрученными посохами в руках. Одно из созданий остановилось и поглядело на князя. Его глаза зияли колодцами бесконечного безумия, глубокими океанами клубящейся силы, что грозила затянуть в них навсегда.

Малекит оторвался от завораживающего взгляда и осмотрел выжженную пустошь, окруженную длинной цепью вулканов, по черным склонам которых текли реки лавы, а над кратерами поднимались клубы сажи. В скальной породе были высечены огромные сторожевые башни, украшенные черепами бастионы, а с зубцов стен свисали тысячи тысяч пурпурных знамен.

Землю покрывали разрывы и провалы, которые наливались кровью, будто раны от постоянных ударов божественного меча. Между алыми озерами кучами были навалены скелеты немыслимых созданий, а вокруг колыхались барханы из серой костной пыли. По руинам бродили гончие размером с лошадь, покрытые красной чешуей и с огромными клыками; их вой наполнял воздух и мешался с треском и скрипом костей.

В сердце разрушения стояла гигантская башня — настолько огромная, что она закрывала весь горизонт. Башня на башне, стена из черного камня и бронзы на стене — замок мог сдерживать армию, собранную со всей вселенной. Горгульи сплевывали вниз кипящую кровь, а краснокожие воины с поджарыми телами и раздутыми, увенчанными рогами головами патрулировали стены. На самом высоком парапете стояло существо, рожденное из самой ярости, которой дали звериное, крылатое тело. Оно било себя в обнаженную грудь и завывало, подняв голову к темному небу.

Малекит с содроганием повернулся в другую сторону, где его заворожила картина невиданной красоты. Прекрасные поляны с нежно колышущимися изумрудными деревьями обрамляли золотистые пляжи. Там пенились голубые волны, а блестящие безмятежные озера так и манили к себе. Усыпанные белейшим снегом вершины величественных гор блестели под невидимым солнцем. Крошечные создания в деревенских костюмах резвились в этом раю; они смеялись и болтали, ласкали друг друга. На изумрудных лугах паслись стада великолепных зверей, чьи тела переливались и меняли цвет. Князь не мог оторвать глаз от переменчивых, разноцветных узоров. Его завораживала их красота и тянуло туда, к ним.

Внезапно Малекит разгадал ловушку, в которую чуть не попал, и оторвал взгляд от гипнотических видений. Он чувствовал, что за ним наблюдают внимательные глаза потусторонних созданий. При мысли, что вот-вот его душу препарируют и она, совершенно беззащитная, предстанет перед богами Хаоса, князя охватил страх. Он хотел бежать, но со всех сторон лежали владения темных богов. Последним, подстегнутым ужасом усилием воли он пожелал оказаться в другом месте — и его тут же подхватили крутящиеся водовороты магии.

Когда зрение прояснилось, Малекит обнаружил, что парит высоко над миром, будто стоит на пороге мироздания и оглядывает оттуда царства людей, эльфов и гномов, а также всех прочих созданий. Он видел джунгли Люстрии, где по руинам городов Древних ползали человекоящеры. Видел зеленые волны марширующих по выжженной пустыне орочьих племен.

Над миром витали ветры магии, и сейчас он видел их так ясно, как никогда в жизни. Князь наблюдал, как они вытекают из Врат Хаоса на севере и разлетаются по северным землям. Портал Ултуана выглядел огромным завихрением, которое подпитывалось энергией всего мира. Он видел глубокие дыры темноты и яркие горы света.

В тот миг в голове Малекита все встало на свои места. Перед ним лежал целый мир, и он видел его так, как умела только его мать. Над землей струились потоки силы, которых никогда не касалась воля смертного. Над океанами и равнинами проносилось дыхание богов; оно спускалось в ущелья и колыхало леса. Вся магия, добрая или злая, шла из Хаоса. Картина поражала своей красотой — так взлохмаченное штормом море завораживает тех, кому не грозит его смертельная хватка.

Малекит ненадолго задержался в видении. Теперь он понимал, что за корона обжигала ему голову. Она выступала в роли некоего ключа, и создала ее раса, жившая задолго до появления эльфов — даже до прихода Древних. Ему не составило бы труда остаться здесь вечно и восхищаться изменчивой географией магических ветров. Он может провести тут вечность, изучая их при помощи короны, но так и не открыть все их секреты.

Но что-то не давало ему покоя, что-то в глубине души грозило вмешаться и прервать наблюдение.

Еасир с трудом поднялся на колени; он еще чувствовал слабость после магического удара. Встревоженные крики эльфов все нарастали по мере того, как скелеты начали подъем по ступеням пирамиды. Лейтенант подполз к краю верхнего уровня и взглянул вниз на мертвый легион, который безупречным строем надвигался на эльфов. Скелеты маршировали в ногу, будто их вела общая воля. Стрелы не производили почти никакого эффекта, отскакивая от светящихся костяков, а чаще просто пролетали сквозь них, как сквозь призраков.

Когда первый ряд скелетов достиг верхней ступени, нагаритяне ударили копьями. Вонзающиеся в черепа и ребра серебряные копья нанесли существенно больший урон, чем стрелы, и немало скелетов рассыпалось и исчезло в затухающем сиянии золотистого света. Но наступление продолжалось неумолимо, как прилив, и едва один ряд падал, его место занимал следующий.

Клинки скелетов ничуть не затупились с того дня, как их выковали, и без устали впивались в щиты и плоть. Вокруг Еасира звенели крики боли и страха, а он пытался вытащить свой меч, но ножны оказались прижаты к полу, а у него не хватало сил, чтобы приподняться.

Слева от него эльф с криком покатился по ступенькам с перерезанным призрачным клинком горлом. Скелет встал на освободившееся в линии обороны эльфов место и повернул скалящееся лицо к Еасиру. Древний воин занес над головой черный меч со сверкающим золотистым светом клинком. Еасир вскинул перед собой щит, и клинок ударился в него с глухим звоном.

Снова и снова меч ударялся в щит с упорной, методичной жестокостью. После десятого удара руки Еасира окончательно ослабли, и от одиннадцатого край щита ударил его по лицу. Оглушенный ударом, лейтенант не мог уже ничего сделать, когда меч скелета снова взлетел в воздух. Он уставился в глаза мертвого часового и не увидел в них ничего, кроме наполненных тьмой колодцев.

Заполнивший комнату золотистый свет ярко вспыхнул и ослепил Еасира. Эльф вскрикнул и зажмурил глаза в ожидании смертельного удара. Но меч все не опускался, и Еасир приоткрыл один глаз, в ужасе от того, что может увидеть.

Скелет все еще нависал над ним с поднятой рукой, но аура вокруг него погасла, оставив лишь легкое свечение, и он не двигался.

Еасир открыл второй глаз и осмелился выдохнуть. Затем он услышал за спиной хриплый смех и медленно повернул голову, боясь представить, что за видение его ждет.

На середине площадки стоял Малекит; корона на его голове сияла мощью. Лицо князя сияло энергией. Лицо приняло пренебрежительное выражение, величественное, но в то же время жестокое. Взгляд оставался отрешенным. Князь довольно долго смотрел на Еасира, но, казалось, не видел его. Затем Малекит протянул руку, и по его команде скелеты ожили, развернулись и зашагали вниз по ступенькам. С облегченным вздохом Еасир наблюдал, как они вернулись на свои постаменты и замерли там.

При помощи короны Малекит видел магические силы, заставлявшие скелеты двигаться. Остановить их не составило труда, и следующим мысленным приказом князь вернул их в вечный сон. Весь зал заполняли огромные золотистые арки и блестящие колонны, невидимые для всех, кроме него. Благодаря короне он видел магию древних архитекторов города, изогнутые галереи и вытянутые балконы, сооруженные при посредстве магических сил, о которых не подозревал даже он. Вот почему в зале не было другой магии: там уже имелась собственная сила, гораздо мощнее прихотливых ветров магии. Подобно тому как воздух не может проникнуть в твердый предмет, так и ветры магии не могли ворваться в переполненный заклинаниями зал.

Теперь, при помощи внутреннего зрения короны, у князя появилась возможность самому управлять магией Хаоса. Мать предупреждала, что Хаос — самый страшный враг. Ожидаемые от армий орков и зверолюдей опасности — сущие пустяки в сравнении с легионами демонов. Боги Хаоса строили планы и ждали — ведь в их распоряжении была вечность. Князь внезапно понял, что эльфы не смогут всегда прятаться за силой портала, он лично ощутил медленно растущую силу богов Хаоса, когда стоял среди них.

Все части головоломки сложились в сознании Малекита. Люди севера служат сосудами для темных богов, и их процветание будет усиливать влияние их тайных повелителей. Придет день, когда портал падет и в мир снова ворвутся орды Хаоса. Ултуан окажется к ним не готов, Бел Шанаару даже в мечтах не стоит надеяться достойно встретить такую угрозу. У Малекита не осталось сомнений, что благодаря этой короне он станет орудием, которое защитит эльфов от величайшей опасности.

Медленно, с усилием Малекит снял с головы корону. Величественная магическая архитектура пропала из виду, и князь обнаружил, что находится в странном зале под древним городом. Его окружили верные нагаритяне: они уставились на своего господина полными страха и восхищения глазами.

Малекит улыбнулся. Теперь он знал, что должен сделать.