Книга: Полет «Эйзенштейна»
Назад: Часть Первая. ОСЛЕПЛЕННАЯ ЗВЕЗДА
Дальше: 2

1

СБОР
ЧУДЕСНЫЙ МЕЧ
ПОВЕЛИТЕЛЬ СМЕРТИ
В черной бездне собирались корабли. Они молчаливо разворачивались, похожие, благодаря зубчатым надстройкам и огромным украшенным корпусам, на группу великолепных соборов, оторвавшихся от поверхности миров и превратившихся в военные суда. Украшенные скульптурами носовые выступы заканчивались острыми наконечниками и все как один угрожающе смотрели в темноту, образуя совершенный строй. На некоторых кораблях вызовом безвоздушному пространству горели факелы. На многие километры за кормой тянулись бело-оранжевые струи турбулентных газов из труб плазменных реакторов. Эти маяки зажигались только в преддверии скорого сражения. Расточительные вызывающие вспышки служили врагам предупреждением.
Мы несем вам пламя просвещения. Впереди флотилии шел корабль с корпусом из стали цвета штормового неба, и лишь корма была темно-зеленой, под цвет океанской волны. Он двигался медленно, словно неотвратимый кинжал в руке терпеливого и безжалостного убийцы. И украшений на корабле было совсем немного. Да и те казались устрашающими: буквы в рост человека образовывали длинные строки текста, где говорилось об одержанных за столетия победах, о посещенных мирах и поверженных в прах противниках. Кроме букв имелась лишь пара бесспорно украшавших судно символов: золотой орел с распростертыми крыльями и двумя головами на поверхности капитанского мостика и огромная икона на самом краю зубчатого лезвия, выполненная из тяжелого железо-никелевого сплава и изображавшая угрожающе мрачный череп в центре стальной звезды.
Позади корабля-лидера выстраивались остальные суда, образуя точное повторение формы наконечника боевого копья воинов, составлявших их основной груз. В подтверждение нерушимой отваги этих солдат ведущий корабль носил гордое имя «Стойкость», выведенное на железном корпусе высоким готиком.
Остальные корабли различались по классу и размерам, но, тем не менее, походили друг на друга: «Неукротимый дух», «Жало Барбаруса», «Повелитель Хируса», «Терминус Эст», «Бессмертный», «Призрак Смерти» и другие.
Этот флот собрался в тени солнца Йота Хорологии, готовясь продолжить Великий Крестовый Поход, свершаемый по воле Императора Человечества в одном из колоссальных цилиндрических миров йоргаллов. Инструментами этой воли на борту кораблей, служивших Легиону, и были тысячи космодесантников XIV Легиона Гвардии Смерти.

 

Калеб Арин быстрой танцующей походкой шел по коридорам «Стойкости», прижимая к груди тяжелую, обернутую в ткань ношу. За годы послушничества у него выработалась привычка оставаться почти незамеченным в обществе громадных космодесантников. Он был адептом и не стоил их внимания. И до сего дня, после стольких лет службы, отмеченных тускло мерцавшими заклепками на его ошейнике, Калеба в их присутствии охватывал все тот же благоговейный восторг, что и в момент, когда он впервые преклонил колено перед XIV Легионом. Морщины на бледном лице и поседевшие волосы выдавали его возраст, но он и сейчас держался бодрее многих молодых. Сила его убеждений, в том числе и личных, хранимых в самой глубине души, побуждала продолжать добровольное служение.
По глубокому убеждению Калеба, во всей Галактике было не так уж много людей, которые испытывали бы подобное удовлетворение. Явившаяся ему истина и сейчас, как и много десятков лет назад, когда он стоял под ядовитым ливнем, смиряясь со своими недостатками и неудачами, была ему все так же очевидна. Те, кто продолжал стремиться к недостижимым целям, кто продолжал истязать себя и пытаться достичь высот, на которые были не в состоянии подняться, никогда не имели мира и спокойствия в душе. Калеб не уподоблялся им. Он осознал свое место и положение вещей. Он знал, где ему предстоит быть и что придется делать. Он понимал, что должен быть здесь и не спрашивать, не страдать, а только исполнять.
И это наполняло его гордостью. Кто еще, спрашивал он себя, мог ходить там, где ходит он — среди полубогов, рожденных из плоти самого Императора? Денщик никогда не уставал ими восторгаться. Он прижимался к стенам коридора, уступая дорогу массивным воинам, спешившим завершить подготовку к сражению.
Космодесантники представлялись ему ожившими статуями, которые сошли со своих пьедесталов и заполнили корабль. Они шагали по переходам в доспехах цвета мрамора с зеленой каймой и вкраплениями золота. Некоторые носили новейшие, более компактные комплекты брони, другие оставались в старинных доспехах, украшенных заклепками с острыми шипами и тяжелыми шлемами. Они были непревзойденными воинами, живыми руками Империума, и все их деяния вызывали благоговейный восторг, тянувшийся за космодесантниками, словно мантия. Им никогда не понять направленных в их сторону взглядов простых смертных.
За время своей службы Калеб смог убедиться, что кое-кто из Легиона относится к нему без всякого уважения или с некоторым раздражением, словно к какому-нибудь безмозглому сервитору. Он воспринимал это как свой жребий и смирялся со свойственным ему стоицизмом, понимая, что таковы обычаи Легиона Гвардии Смерти. Он никогда не пытался обманывать себя и считать, что принадлежит к их кругу — такой шанс был предоставлен Калебу, и он не сумел им воспользоваться, но в душе знал, что живет по тому же кодексу, что и космодесантники. Он был уверен, что его ничтожное, слабое человеческое тело до самой смерти будет служить тем же идеалам Империума. Калеб Арин, неудачливый претендент, денщик и советник капитана, был доволен своей судьбой, как только может быть доволен кто-то из смертных.
Завернутая в ткань ноша была неудобной, и Калеб повернул ее, расположив по диагонали поперек груди. Но ни разу он не осмелился позволить предмету коснуться палубы или хотя бы приблизиться к какому-то препятствию. Ощущение его в своих руках, даже через несколько слоев зеленого, как трава, бархата, уже переполняло денщика гордостью. Калеб продолжал путь вперед и вверх по извилистым переходам, по служебным путям, тянущимся над душными и шумными мастерскими оружейной палубы. Затем коридоры вывели его на верхние уровни, куда не осмеливался ступать никто из членов корабельного экипажа — эта территория полностью была отдана во владение космодесантников. Даже капитан «Стойкости», пожелай она посетить эти помещения, должна была бы испросить разрешения у высших командиров Гвардии Смерти.
Калеб ощутил некоторое удовлетворение и бессознательно провел рукой по одежде и застежке ошейника, выполненной в виде черепа. Устройство было размером с его ладонь и изготовлено из какого-то сплава, содержащего олово. Заключенное в нем устройство для оптических датчиков механизмов и сканирующих кристаллов корабля было равносильно подтвержденному бумажному пропуску. Калеб подозревал, что устройство было таким же старым, как и сам Легион. Им пользовались сотни слуг, умерших на той же службе, которую нес он, и Калеб догадывался, что механизм переживет и его.
А может, и нет. Прошлые обычаи вырождались, и лишь несколько старейших боевых братьев Гвардии Смерти продолжали поддерживать древнейшие традиции Легиона. Времена, а вместе с ними и космодесантники, постепенно преображались. Благодаря омолаживающим процедурам, которые продляли жизнь и давали частицу долголетия его повелителей, Калеб имел возможность видеть эти изменения.
Навсегда связанный с космодесантниками, но отделенный от них непреодолимым барьером, Калеб чувствовал, как меняются настроения. Все началось через несколько месяцев после решения Императора покинуть Великий Крестовый Поход и передать звание Воителя благороднейшему из примархов, Хорусу. Перемены продолжались и по сей день, они медленно и тихо двигали все вокруг с холодной неспешностью сползающего ледника, и в самые мрачные моменты Калеб задумывался, куда приведет его и весь Легион этот новый, неизведанный путь.
Лицо денщика омрачилось, но он, поморщившись, прогнал приступ меланхолии. Сейчас не время размышлять над эфемерным будущим и беспокоиться о возможных последствиях. Вскоре предстоит битва, и в ней снова подтвердится право человечества безбоязненно и свободно странствовать меж звезд.
Продолжая путь к личной оружейной комнате капитана, Калеб посмотрел в бронированный иллюминатор — на звезды. Интересно, которая из них приютила колонию йоргаллов и подозревают ли ксеносы о надвигающейся на них буре?

 

Натаниэль Гарро поднял Вольнолюбца на уровень глаз и осмотрел по всей длине лезвия — тяжелый, плотный металл оружия сверкнул в голубоватом освещении оружейной, а когда он резко опустил меч вниз, от края кромки разбежались радужные волны. В кристаллической матрице моностали не осталось никаких видимых повреждений. Гарро не стал оборачиваться к стоявшему позади денщику.
— Отличная работа, — сказал он, жестом разрешая тому подняться. — Я доволен.
Калеб скомкал бархат.
— Как я понимаю, исправлявший ваше оружие сервитор в прежней жизни был кузнецом или оружейником. Некоторые элементы его бывшего мастерства должны были сохраниться.
— Точно.
Гарро сделал несколько пробных выпадов, двигаясь ловко и стремительно, несмотря на силовые доспехи «Марк IV»; на худощавом лице мелькнула тень улыбки. Мелкие зазубрины, появившиеся в ходе операции Легиона по умиротворению спутников Каринеи, обеспокоили его. Они были следствием единственной оплошности, когда меч вместо плоти рассек железную колонну. Приятно было снова держать в руках свое любимое оружие. Значительный вес широкого меча ему вполне подходил, а перспектива идти в бой без Вольнолюбца вызывала тревогу, спрятанную в самой глубине сознания. Гарро никогда бы не позволил себе всерьез произнести такие слова, как «судьба» или «удача», разве что в насмешку, но позволил признаться самому себе, что без Вольнолюбца в ножнах чувствовал себя несколько… менее защищенным.
Космодесантник уловил свое отражение в полированной поверхности металла: глаза старика на лице, которое, несмотря на обычно усталое выражение, казалось для них слишком молодым; лишенный волос и украшенный множественными шрамами череп. Благородная внешность и бледная кожа указывали на принадлежность к династии военных с древней Терры, но без мертвенной тусклости, как у его боевых братьев, уроженцев холодного и опасного Барбаруса. Гарро, салютуя, поднял меч вверх, а затем вложил в висящие на поясе ножны, затем повернулся к Калебу:
— А ты знаешь, что он даже старше меня? Как мне говорили, отдельные элементы оружия были изготовлены на Старой Земле, еще до Эпохи Раздора.
Денщик кивнул:
— Тогда, господин, я могу лишь сказать, что уроженец Терры владеет им по праву.
— Все это означает, что меч находится на службе Императору, — поправил его Гарро, хлопнув латными перчатками.
Калеб уже открыл было рот, чтобы ответить, но в этот момент уловил какое-то движение у входа в комнату и моментально согнулся в подобострастном поклоне.
— Какой чудесный меч, — раздался голос, и космодесантник, обернувшись, увидел двоих своих братьев.
Глядя на приближающиеся фигуры, он с трудом удержался от улыбки.
— Как жаль, — продолжал говоривший, — что о нем заботится не молодой и более энергичный воин.
Гарро бросил взгляд на того, кто произнес эти слова. По обычаю воинов Гвардии Смерти, его голова была чисто выбрита, но, в отличие от остальных, он оставил на затылке пучок волос, и черные с проседью пряди ниспадали на плечи. На морщинистом и обветренном лице играла ироническая усмешка.
— Самонадеянность юности, — беззлобно откликнулся Гарро. — А ты уверен, что смог бы его поднять, Теметер? Или тебе понадобится для этого помощь старины Хакура? — Он махнул рукой в сторону второго воина — сухощавого, жилистого мужчины с единственным аугметическим глазом.
Незатейливая шутка вызвала взрыв смеха.
— Извини, капитан, — произнес Теметер. — Я просто хотел обменять его на что-нибудь, более тебе подходящее. Например, на… прогулочную трость.
Гарро изобразил задумчивость, словно размышлял над поступившим предложением.
— Возможно, ты прав, но как я могу передать свой меч тому, чье дыхание еще пахнет материнским молоком?
Смех снова раскатился по комнате, и Теметер, шутливо обороняясь, поднял руки.
— Мне ничего не остается, как только склониться в знак уважения перед возрастом великого боевого капитана и его древним опытом.
Гарро, шагнув вперед, сжал бронированную перчатку друга в крепком рукопожатии.
— Уллис Теметер, старый вояка! Ты прожил всего на несколько лет меньше, чем я.
— Да, но в этом-то вся разница. Дело не в возрасте, а в его последствиях.
Второй воин Гвардии Смерти, стоявший рядом с Теметером, изобразил суровость:
— Тогда могу поспорить, что капитану Теметеру здорово не повезло.
— Не пытайся его защищать, Андус! — воскликнул Теметер. — У Натаниэля и так достаточно колючек, он обойдется и без твоей помощи!
— Я просто помогаю командору своей роты, как должен поступать каждый порядочный сержант, — ответил ветеран, склоняя голову.
Те, кто не слишком хорошо знал Андуса Хакура, сочли бы его реплику оскорбительной для Теметера, и Гарро даже услышал, как при этих словах резко втянул в себя воздух его денщик, тем более что ветеран-сержант держался весьма официально.
Но капитан Теметер только рассмеялся в ответ. И он, и Гарро прослужили вместе с сержантом немало лет еще до того, как были поставлены во главе своих рот, и Теметер постоянно дразнил Гарро, угрожая переманить у него старейшего воина.
Гарро ответил сержанту кивком и отвел Теметера в сторону.
— Я не надеялся тебя увидеть до собрания на «Терминус Эст», вот почему остался здесь. — Он похлопал ладонью по эфесу меча.— Не хотел подниматься на борт корабля Тифона без этого.
Теметер вопросительно взглянул на денщика и слегка улыбнулся:
— Да, на этом корабле не хочется оставаться беззащитным, не так ли? Тогда я могу сделать вывод, что ты не знаешь последних новостей.
Гарро искоса посмотрел на старинного приятеля:
— Какие новости, Уллис? Давай, не разыгрывай спектакль, рассказывай.
Теметер еще больше понизил голос.
— Уважаемый командир Первой Великолепной Роты, капитан Калас Тифон, уступил право руководства атакой на йоргаллов. Нас поведет в сражение кто-то другой.
— Кто? — удивился Гарро.— Тифон не уступит своих прав ни одному из космодесантников. Ему гордость не позволит.
— Ты не ошибся, — продолжал Теметер. — Он не уступит никому из космодесантников.
Внезапное прозрение окатило Гарро ледяной волной.
— Значит, ты хочешь сказать…
— Примарх уже здесь, Натаниэль. Сам Мортарион собирается принять участие в операции. И решил ускорить дело.
— Примарх?
Восклицание непроизвольно сорвалось с губ Калеба, и в каждом звуке слышались восторг и благоговение.
Теметер оглянулся, словно впервые заметив невольника Гарро:
— Верно, человечек. Как раз сейчас, пока я говорю, он ходит по палубам «Стойкости».
Калеб опустился на колени и заметно дрожащими руками сотворил знак аквилы.
И у его господина внезапно пересохло в горле. До принесенного Теметером известия он, как и большинство воинов Легиона, полагал, что суровый лидер Гвардии Смерти занят в какой-то другой миссии, важной для самого Воителя. Такое внезапное и тайное прибытие примарха выбило его из колеи. При мысли о том, что Мортарион лично выступит против йоргаллов в составе штурмовой группы, он ощутил одновременно и ликование, и смятение.
— Когда же состоится собрание? — спросил Гарро, едва снова обрел способность говорить.
Теметер широко улыбнулся. Он успел насладиться мгновенным замешательством обычно невозмутимого капитана.
— Прямо сейчас, дружище. Я пришел, чтобы забрать тебя и отправляться на конклав.— Он придвинулся еще ближе и сообщил по секрету: — Должен тебя предупредить, что примарх привез с собой весьма интересную компанию.

 

Зал собраний ничем не выделялся среди других. Это было всего лишь прямоугольное помещение в носовой части «Стойкости», с одной стороны открытое звездам через два овальных иллюминатора с закаленными стеклами, выдерживающими натиск убийственного вакуума. Решетчатые ставни на них были наполовину задвинуты, и белесые лучи близлежащей туманности едва пробивались внутрь корабля.
Сводчатый потолок образовывали несущие брусья металлической основы корабля, которые, соединяясь, переходили в стальную заклепанную плиту. Здесь не стояло ни стульев, ни скамей, чтобы отдохнуть. В них не было необходимости. Зал не предназначался для длительных споров и обсуждений — в нем провозглашались краткие приказы и указания, в нем оперативно рассматривались планы предстоящих сражений. Из украшений присутствовало лишь несколько боевых знамен, свисавших с металлических брусьев.
Все помещение было погружено в сумрак. Ниши, образованные промежутками между брусьями, тонули в чернильно-черных тенях. Отдельные лужицы света напоминали своим цветом желто-белые лучи высокого солнца Барбаруса. В центре зала лениво поворачивался вокруг своей оси призрачный голубоватый контур куба из голопроектора. Механикумы толпились вокруг самого проектора, находящегося непосредственно под проекцией, но не отходили от него дальше чем на расстояние вытянутой руки. Гарро решил про себя, что они попросту боятся приближаться к собравшимся воинам.
Боевой капитан окинул взглядом собрание, вглядываясь в лица высших офицеров флота и уполномоченных представителей всех боевых кораблей. Капитан «Стойкости», властная женщина с резкими чертами лица, поймала его взгляд и уважительно кивнула. Гарро ответил на приветствие и прошел мимо. Идущий рядом Теметер заговорил шепотом:
— Интересно, а где Грульгор?
— Вон там, — движением подбородка показал Гарро. — Рядом с Тифоном.
— А-а… — глубокомысленно протянул Теметер. — Меня это не удивляет.
Капитаны Первой и Второй рот Гвардии Смерти о чем-то тихо совещались, настолько понизив голоса, что даже острый слух космодесантника не был способен уловить ни слова. Гарро увидел, что Грульгор заметил их появление и, как обычно, проигнорировал этот факт, нарушая протокол, обязывающий приветствовать боевых братьев.
— Он никогда не был твоим другом, не так ли? — прошептал Теметер, заметивший его поведение. — Ни на одно мгновение?
Гарро едва заметно пожал плечами:
— Я стараюсь не обращать на это внимания. Мы достигли своих званий не из-за любви друг к другу. Мы стараемся ради Великого Крестового Похода, а не ради чьего-то благоволения.
Теметер насмешливо фыркнул:
— Говори только за себя. Я невероятно популярен.
— Уверен, ты в этом не сомневаешься.
Тифон и Грульгор резко отодвинулись друг от друга и повернулись навстречу приближавшимся соратникам. Первый капитан Гвардии Смерти, командир лучшей роты и правая рука примарха, выглядел весьма внушительно в своих доспехах терминатора цвета железа. Пряди темных волос рассыпались у него по плечам, а бородатое лицо обрамлял массивный прямоугольный ворот брони. Шлем, увенчанный над линией бровей единственным рогом, покоился на сгибе руки. Какие бы чувства ни бушевали в его душе, Тифон постарался их скрыть, но не настолько искусно, чтобы нельзя было не заметить блеск раздражения в его глазах.
— Теметер. Гарро.
Тифон почти прорычал приветствие и по очереди повернулся к каждому из подошедших. В тот же момент присущая Теметеру непринужденность исчезла, испарившись под пронизывающим взглядом Первого капитана. Гарро с удивлением отметил в глубине его темных глаз не потухшее пламя гнева, зажженное необходимостью в последний момент уступить главенствующую роль в сражении с йоргаллами.
— Мы с Грульгором обсуждали изменения в плане вторжения, — сообщил Тифон.
— Изменения? — повторил Теметер. — Я не знал…
— Так вот, знай, — с оттенком насмешки в голосе сказал Грульгор.
Несмотря на то, что он был рожден в мире на противоположном конце Галактики, своим внешним обликом Грульгор полностью повторял наружность Гарро, вплоть до безволосого черепа, испещренного шрамами. Но в противовес спокойствию и уравновешенности Гарро, поведение Грульгора всегда граничило с высокомерием, в его речи сквозила насмешка, а объяснения превращались в поучения.
— Задачи Четвертой роты изменились. Ей надлежит провести операции по сдерживанию заградительных сил противника.
Теметер поклонился. Гарро заметил, что его друг испытывает раздражение, поскольку его лишили возможности разделить с остальным Легионом триумф главной победы.
— Как пожелает примарх. — Он поднял голову и встретил взгляд Грульгора. — Спасибо, что предупредил меня, капитан.
— Командор, — бросил Грульгор. — Тебе стоит обращаться ко мне по званию, капитан Теметер.
Теметер помрачнел:
— Конечно, командор, это моя ошибка. Если мои мысли чем-то заняты, обычаи иногда ускользают из памяти.
Гарро заметил, как напряглись челюсти Грульгора. Как и у всех Легионов Космодесанта, у них имелись особые, только им свойственные обычаи и причуды. Гвардия Смерти, к примеру, отличалась от остальных Легионов в построении командной структуры и рангах. По сложившейся традиции в XIV Легионе никогда не было более семи полных рот, но воинов в этих подразделениях было больше, чем в ротах других Легионов, таких как Космические Волки или Кровавые Ангелы. Тогда как во многих Легионах единственное почетное звание Первого капитана присваивалось командору главной роты, в Гвардии Смерти существовало еще два привилегированных титула, предназначенных для командиров Второй и Седьмой роты. А потому, хоть и не имея формального старшинства над другими капитанами, Грульгор имел право претендовать на обращение «командор», тогда как Гарро именовался «боевым капитаном». По мнению последнего, его почетное звание восходило к Объединительным войнам, когда знак отличия был дарован офицеру Гвардии Смерти лично Императором. И даже по прошествии многих столетий Гарро гордился своим титулом.
— Наши традиции делают нас такими, какие мы есть, — спокойно заметил Гарро. — И правильно, что мы их придерживаемся.
— Все хорошо в меру, — поправил его Тифон. — Нельзя допустить, чтобы правила из давно ушедшего прошлого связывали нас по рукам и ногам.
— Верно, — поддакнул Грульгор.
— Вот как! — воскликнул Теметер. — Одной рукой ты, Игнатий, держишься за традиции, а другой отметаешь их прочь?
— Старые обычаи хороши только до тех пор, пока они служат нашим целям. — Грульгор неприязненно взглянул на Гарро. — Этот денщик, которого ты при себе держишь, тоже часть традиций, но уже не имеющих смысла. Некоторые обычаи теперь не представляют никакой ценности.
— Не могу согласиться, командор, — возразил Гарро. — Денщик безупречно выполняет свои обязанности…
Грульгор презрительно фыркнул:
— Ха! У меня когда-то тоже был такой помощник. Мне кажется, я потерял его где-то на ледяном спутнике. Этот слабак, наверное, замерз насмерть. — Он глянул по сторонам. — Это наводит на мысль о сентиментальности, Гарро.
— Грульгор, я, как всегда, приму твои комментарии ровно настолько, насколько они того заслуживают,— сказал Гарро и внезапно замолчал, уловив в луче света движение фигуры в золотом платье.
Теметер проследил за его взглядом и дважды хлопнул друга по наплечнику доспехов.
— Я же говорил, что Мортарион привез с собой компанию.

 

Калеб занял себя тем, что складывал зеленую бархатную накидку в ровный аккуратный квадрат. Вокруг него в нише оружейной Гарро на каркасах и крючьях было развешано обмундирование капитана. На одной стене на стальных штырях покоился болтер его господина. Вся его поверхность была отполирована до матового блеска, а латунные детали мерцали в слабом свете биолюминесцентных сфер.
Денщик убрал ткань и в раздумье скрестил руки. Мысль о том, что примарх находится всего в нескольких уровнях над ним, сверлила мозг и не давала сосредоточиться. Калеб посмотрел вверх, на стальной потолок, и представил себе, что бы он смог увидеть, если бы «Стойкость» была построена из стекла. Интересно, правда ли Мортарион распространяет вокруг себя мрак и холод, как о нем говорят? Возможно ли простому смертному взглянуть на Повелителя Смерти, чтобы сердце не остановилось в груди? Слуга сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Ему предстояло еще много дел, и рассеянность затрудняла выполнение обычных обязанностей. Мортарион приходился сыном самому Императору, а Император…
— Калеб.
Обернувшись, он увидел Хакура. Пожилой ветеран, один из немногих космодесантников, называл денщика по имени.
— Да, господин?
— Занимайся своим делом. — Тот кивнул на потолок, куда только что смотрел Калеб. — Смотреть сквозь сталь — дело примарха.
Слуга выдавил из себя улыбку и взял лоскут и банку с полировальной пастой. Под равнодушным взглядом Хакура он прошел в центр и занялся лежащей там тяжелой керамитовой кирасой. Это был парадный комплект, и Гарро надевал его только в сражение или на торжественные церемонии. В добавление к почетному званию боевого капитана он получил право на бронзовую накладку в виде орла с распростертыми крыльями и загнутым клювом. Казалось, грозная птица вот-вот взлетит с нагрудника. Спинную броню украшал второй орел, который словно охранял его голову, раскинув крылья по плечам, над боевым ранцем.
Что придавало символам уникальность, так это их отличие от аквилы Императора. Эмблема Империума Человечества обладала двумя головами — одна смотрела в прошлое, другая — в будущее, а орлы Гарро были одноголовыми. Калеб воображал, что эти орлы смотрят на то, что еще предстоит совершить, возможно, они были своего рода талисманом и заранее знали о летящей в грудь пуле или смертельно опасном выпаде. Однажды он осмелился высказать свои фантазии вслух и получил в ответ презрительные насмешки от людей Гарро. Позднее сержант Хакур сказал, что все это суеверия, которым нет места на корабле Императорского Крестового Похода.
— Мы ведем войну, чтобы разогнать ложные мифы и домыслы холодным светом истины, и нам не пристало распространять сказки. — Ветеран постучал пальцем по орлам. — Всего лишь неодушевленная бронза — и ничего больше, это так же верно, как то, что мы состоим из плоти и крови.
И все же Калеб, когда его никто не видел, не мог удержаться, чтобы не прикоснуться к бронзовой иконке, спрятанной глубоко под туникой.

 

Фигура в золотом явно принадлежала женщине, гибкой и стройной, в мерцающем, словно змеиная кожа, костюме плотного кольчужного плетения, дополненным золотым нагрудником, напоминавшим корсаж платья. Снятая полумаска висела у нее на груди, открывая прекрасное лицо. Гарро не всегда правильно определял возраст тех, кто не принадлежал к космодесантникам, но все же пришел к выводу, что женщине не может быть более тридцати солнечных лет. Фиолетово-черные волосы были собраны в пучок на макушке продолговатого черепа и открывали кроваво-красную татуировку в виде аквилы. Женщина, бесспорно, была красива, но внимание Гарро больше привлекла ее манера двигаться. Гостья бесшумно скользила по металлическому полу зала, так что космодесантники могли принять ее за голографический призрак, чудесным образом появившийся из проектора.
— Амендера Кендел, — с оттенком неприязни произнес Тифон. — Ищейка.
Теметер кивнул:
— Из отделения «Штурмовой Кинжал». Она здесь вместе с делегацией Сестринства Безмолвия, возможно, по поручению самого Сигиллайта.
Грульгор пренебрежительно скривил губы:
— Здесь нет никаких псайкеров. С какой целью накануне сражения прислали сюда этих женщин?
— Вероятно, у Регента Терры имеются свои причины, — предположил Тифон, хотя по его тону было ясно, что он лично этих причин не видит.
Гарро следил, как ищейка идет по залу. Ее профессиональные навыки вызывали восхищение. Даже будучи открытой всем взглядам, она передвигалась совершенно незаметно, обходя стоящих офицеров словно по случайно выбранному пути, хотя обостренное чутье Гарро подсказывало ему, что это не так.
Кендел наблюдала. Она считывала реакцию разных людей и собирала впечатления для последующих выводов. Это напомнило космодесантнику разведчика, осматривающего местность перед боем в поисках наиболее уязвимых целей и слабых мест. Гарро еще никогда не приходилось встречаться с Сестрами Безмолвия, но он был наслышан об их подвигах на службе Империуму.
Они заслуженно носят это имя, решил капитан. Кендел действительно была безмолвной, словно ветерок над могилами, и на своем пути, как он заметил, заставляла некоторых воинов непроизвольно вздрагивать или на мгновение терять нить разговора. Вокруг ищейки словно существовала особая невидимая аура, заставлявшая простых смертных на миг замолкать.
Наблюдая за ищейкой, Гарро вновь обратился к входу в зал, и его взгляд приковал блеск бронзы и стали на двух гигантских фигурах, стоявших по обе стороны от люка. Абсолютно идентичные часовые, с бочкообразной грудью, в прекрасно изготовленных доспехах, перекрыли вход скрещенными боевыми косами, отличительным оружием элитных воинов Гвардии Смерти. Подобные артефакты имели в своем распоряжении лишь несколько членов Легиона, отмеченных лично примархом. Эти орудия были известны как жнецы, а изготовили их в память о простой крестьянской косе, которыми, как говорят, Мортарион сражался в дни своей юности. Одним из жнецов владел Первый капитан, но эти лезвия-близнецы Гарро узнал сразу.
— Часовые Смерти, — прошептал он.
Эти двое космодесантников были личными охранниками примарха и до конца своих дней не имели права открывать свои лица ни перед кем, кроме самого Мортариона. Кое-кто говорил, что Часовых Смерти примарх тайно выбирал из рядовых воинов Легиона, а потом они числились погибшими в какой-нибудь операции. Эти воины становились безымянными стражами и никогда не отходили от своего господина дальше, чем на сорок девять шагов. Гарро понял, что не заметил, как Часовые Смерти вошли в зал, и от этой мысли по его спине пробежал холодок.
— Если они здесь, то где же наш господин? — спросил Грульгор.
Понимающая улыбка скользнула по лицу Тифона:
— Он все время был здесь.
Из сумрака между овальными иллюминаторами в дальнем конце зала поднялась высокая тень. От звука уверенных шагов по металлическому полу моментально стихли все разговоры. Каждый шаг сопровождался гулким звоном железного наконечника. Гарро напрягся всем телом, а некоторые из офицеров флотилии при этих звуках попятились от голопроектора.
В пыльных легендах Терры, дошедших через историю древнейших государств, таких как Мерика, Старый Урш и Осеания, существовал миф о страннике из темноты, который приходил к каждому умершему. Он изображался в образе скелетообразного существа, которое собирало души из тел людей, словно зерно с поля. Все это были лишь россказни суеверных и боязливых людей, но сейчас, в миллиардах световых лет от источника этого фольклора, в полумраке зала на борту «Стойкости» поднялась точно такая же фигура — высокая и мрачная, в плаще и капюшоне цвета замерзшего моря.
Мортарион остановился и снова стукнул в пластины пола рукоятью своего жнеца, такого длинного, что лезвие возвышалось над головой примарха. Стоять остались только Часовые Смерти. Все остальные присутствующие в зале, люди и космодесантники, опустились на колени. Из-под разошедшейся накидки ладонью вверх поднялась рука Мортариона.
— Встаньте, — приказал он.
Низкий голос примарха прозвучал уверенно и твердо, составляя контраст с безволосым пепельно-серым лицом, показавшимся над тяжелым воротом, защищавшим шею. Из обруча на шее Мортариона вырывались белые струйки профильтрованного воздуха с планеты Барбарус. Ощутив его запах, Гарро на мгновение мысленно оказался в этом мрачном, облачном мире под угрожающим небом.
Все собравшиеся поднялись с коленей, но Мортарион все равно возвышался над собранием. Под серой накидкой мелькнули доспехи из гладкой стали и сияющей бронзы. С нагрудника скалился символический череп на фоне звезды — эмблема Гвардии Смерти, а на поясе, находящемся на уровне груди рядовых космодесантников, Гарро заметил цилиндрическую кобуру с Лампионом, изготовленным вручную энергетическим пистолетом, уникальным произведением Шенлонги.
Единственным дополнением к доспехам на примархе была цепочка бронзовых шариков-курильниц, куда тоже были добавлены смертоносные элементы из высоких слоев атмосферы мира, принявшего его. До Гарро доходили слухи, что время от времени Мортарион дегустирует их содержимое, словно коллекционные вина, а иногда, наоборот, швыряет во врагов, вызывая в рядах противника смертельное удушье.
Боевой капитан вдруг осознал, что надолго задержал дыхание и сделал вдох лишь после того, как янтарные глаза Мортариона обвели зал. В полнейшей тишине командор начал свою речь.

 

— Ксеносы. — Пир Раль, постукивая пальцами по короткому дулу своего болтера, без особых усилий превратил это слово в ругательство. — Интересно, какого цвета у них кровь? Белого? Фиолетового? Зеленого? — Он огляделся и другой рукой взъерошил коротко подстриженные волосы. — Ну же, кто хочет заключить со мной пари?
— Никто не будет с тобой спорить, Пир,— покачав головой, ответил Хакур. — Мы все устали от твоих мелких розыгрышей.
Он оглянулся на нишу в оружейной, где денщик Гарро усердно занимался работой.
— Да и в любом случае, о каких выигрышах может идти речь между нами? — добавил Войен, присоединяясь к Хакуру, стоявшему у стенда с оружием.
В физическом аспекте два ветерана разительно отличались друг от друга, и массивная фигура Войена ничуть не походила на жилистое тело Хакура, но они сходились во мнениях по большинству вопросов, волновавших отделение.
— Мы же не матросы и не солдаты, чтобы спорить из-за бумажек и монет!
Раль нахмурился:
— Это не имеет никакого отношения к деньгам, апотекарий, ничего подобного! Дело не в выигрыше, а в том, кто прав.
Вытирая полотенцем вспотевшее после боя в тренировочной камере лицо, к ним подошел Солун Дециус, самый молодой воин командирского отделения. Его взгляд всегда поражал сосредоточенной суровостью, что не вязалось с очевидной молодостью. В глазах горело пламя едва сдерживаемой энергии, разожженное возможностью проявить героизм в присутствии примарха
— Я приму пари, если это тебя успокоит. — Дециус оглянулся на Хакура и Войена, но старшие товарищи не оказали ему никакой поддержки.— Я ставлю на красное, у них кровь как у орков.
Рахл фыркнул:
— Белая, как молоко. Как кровь мегарахнидов.
— Вы оба не правы,— раздался спокойный и монотонный голос Толлена Сендека, не поднявшего лица от электронного планшета с изображениями тактических карт.— Кровь йоргаллов имеет темно-бордовую окраску.
Густые брови и полузакрытые глаза придавали лицу этого воина постоянное сонное выражение.
— И откуда это тебе известно? — потребовал объяснений Дециус.
Сендек помахал электронным планшетом.
— Я много читаю, Солун. Пока ты впустую размахиваешь в тренировочной камере своим цепным мечом, я изучаю врага. Эти протоколы препарирования, изложенные магосом биологии, просто удивительны.
Дециус нахмурился:
— Мне надо знать одно: как убить врага. В твоем тексте говорится об этом, Толлен?
Сендек кивнул массивной головой:
— Да, говорится.
— Ну-ка, ну-ка. — Войен поманил серьезного космодесантника. — Поделись с нами полезной информацией.
Сендек со вздохом встал, не отрывая взгляда от планшета, так что его угрюмое лицо осветилось сиянием экрана, и похлопал себя ладонью по груди.
— Йоргаллы предпочитают усиливать свои физические тела механическими приспособлениями. Им присущи некоторые гуманоидные черты — имеются голова, шея, глаза и рот, но похоже, что мозг и центральная нервная система расположены не там,— постучал он по своему лбу,— а здесь.— Рука Толлена легла на грудь.
— Значит, чтобы его убить, надо целиться не в голову, а в сердце, — сделал вывод Раль и был вознагражден кивком.
— Ага, — произнес Дециус. — Вот так?
В одно мгновение космодесантник резко развернулся и выхватил болтер. Из оружия прогремел единственный выстрел, и снаряд попал в туловище неподвижной мишени, всего в нескольких метрах от оружейной Гарро. Денщик капитана дернулся от выстрела, вызвав недовольство Хакура.
Довольный собой Дециус отвернулся. Мерик Войен обменялся взглядами с Хакуром:
— Самодовольный щенок. Не понимаю, что увидел в нем капитан.
— Когда-то я то же самое сказал о тебе, Мерик.
— Скорость и мастерство ничего не значат, если нет надлежащего контроля, — упрямо продолжил апотекарий. — Такие выходки больше подходят щеголям из Детей Императора.
Слова приятеля вызвали на губах Хакура слабую усмешку.
— Несмотря ни на что, мы все — космодесантники, братья и боевые товарищи.
Благодушие Войена окончательно испарилось:
— А это, братец, в такой же степени ложь, как и истина.

 

В голубоватом кубе голопроектора появилось изображение конструкции йоргаллов. Широкий цилиндр имел длину в несколько километров, один его конец был закруглен, и на нем присутствовали механизмы управления, а второй, постепенно сужаясь, переходил в короткую носовую часть. Из кормы поднимались похожие на лепестки лопасти, покрытые блестящими панелями, они улавливали солнечный свет и направляли его внутрь через огромные, словно моря, иллюминаторы.
Мортарион указал на изображение:
— Цилиндрический мир. Этот образец по своей массе вдвое превосходит конструкции, обнаруженные и уничтоженные в районе планет Тасак Бета и Фаллон. В отличие от них, нашей целью является первый действующий боевой корабль йоргаллов, встреченный в глубоком космосе.
Один из адептов извивающимися, словно черви, механодендритами тронул переключатели, и изображение отодвинулось, открыв поблизости флотилию каплевидных судов.
— Впереди корабля идет значительная эскадра заграждения. Капитан Теметер должен возглавить вылазку с целью разорвать их строй и уничтожить линии коммуникаций.
Примарх принял салют Теметера и продолжал:
— Отделения Первой, Второй и Седьмой рот останутся со мной для штурма внутри колбы. Наши уникальные таланты как нельзя лучше проявятся на таком поле боя. Йоргаллы дышат смесью кислорода и азота с большой примесью хлора, которую наши легкие без труда смогут нейтрализовать.
Словно в подтверждение своих слов Мортарион вдохнул газ из своей полумаски.
— Первый капитан Тифон будет оставаться при мне. Командор Грульгор проникнет в управляющий центр и возьмет под контроль главный распределитель энергии цилиндра. Боевой капитан Гарро нейтрализует инкубаторы.
Гарро старательно отдал салют, повторив жесты Грульгора и Тифона. Он подавил разочарование назначенной целью в отдаленной части цилиндра и вдали от поля боя примарха и стал прикидывать первые наметки плана сражения.
Мортарион на мгновение замолчал, а затем — Гарро мог поклясться, что уловил в голосе примарха намек на улыбку — произнес:
— Как уже догадались многие из вас, в этом сражении предстоит принять участие не только Гвардии Смерти. По приказу Сигиллайта Малкадора я пригласил дознавателей из Дивизио Астра Телепатика под командованием Рыцаря Забвения — сестры Амендеры.
Примарх наклонил голову, и Гарро увидел, как Сестра Безмолвия в ответ склонилась в глубоком поклоне. Она ответила языком жестов, быстро двигая пальцами и запястьями рук.
— Уважаемые сестры присоединятся к нам, чтобы отыскать след псайкеров, который привел нас к этому миру-колбе.
Гарро напрягся. Псайкеры? Он впервые услышал о подобной угрозе, исходящей со стороны корабля йоргаллов. А потом заметил, что эти новости не удивили одного только Тифона.
— Я верю, что каждый из вас сознает важность данного предприятия, — продолжал Повелитель Смерти, повышая голос. — Эти йоргаллы постоянно проникают в наше пространство на кораблях, где воспроизводится их потомство. Они пытаются заселить миры, принадлежащие Императору. Нельзя допустить, чтобы они смогли где-то закрепиться. — Примарх отвернулся, и его лицо скрылось в тени капюшона. — Со временем космодесантники изгонят этих существ с небес человечества, и сегодня нам предстоит сделать первый шаг.
Гарро и его боевые братья снова отсалютовали, а примарх повернулся и скрылся в полумраке. Не было ни боевых кличей, ни одобрительных выкриков. Примарх сказал — и его голоса было достаточно.
Назад: Часть Первая. ОСЛЕПЛЕННАЯ ЗВЕЗДА
Дальше: 2