Глава 47
Холден
Холден сидел перед панелью управления боем на командной палубе и наблюдал, как готовится Рагнарек Адмирал Соутер, принадлежащий, по заверениям Авасаралы, к хорошим парням, пристроился к их маленькой, но разрастающейся эскадре по пути к Ио. На орбите спутника их поджидала дюжина кораблей адмирала Нгайена. Сюда же спешили от Сатурна и из Пояса корабли Марса и ООН. Когда все соберутся, в зоне боевых действий будет тридцать пять тяжелых кораблей и десятки мелких перехватчиков и корветов вроде «Росинанта».
Три дюжины тяжелых кораблей. Холден, как ни старался, не смог припомнить флотских маневров такого масштаба. Считая флагманы адмиралов Нгайена и Соутера, здесь соберутся общим счетом четыре дредноута класса «Трумэн», и еще марсиане приведут три линкора класса «Доннаджер», каждый из которых в состоянии уничтожить население целой планеты. Кроме них, у Марса будет сборище крейсеров и истребителей. Боевой мощью они уступают линкорам, но, чтобы превратить «Росинант» в пар, хватит и их. А Холдена, честно говоря, это обстоятельство тревожило больше всего.
На бумаге самой сильной оказывалась его команда. Совместно Соутер и Марс превосходили Нгайена как два к одному. Но сколько земных кораблей согласятся открыть огонь только потому, что так велели один адмирал и один опальный политик? Вполне возможно, что, когда дойдет до боя, на многих кораблях ООН случится непредвиденная поломка связи и они станут наблюдать со стороны, ожидая, чем все кончится. И это еще не худший вариант. Хуже будет, если корабли Соутера, увидев, как марсиане убивают землян, перекинутся на другую сторону. Вполне может получиться, что каждый будет целить в другого, не зная, кому можно доверять.
И кончится это кровавой баней.
— У нас вдвое больше кораблей, — сказала Авасарала, прочно обосновавшаяся у поста связи.
Холден хотел возразить, но передумал. Старухе необходимо верить, что все ее усилия были не напрасны, что они окупятся, когда подойдут флоты, и этому шуту Нгайену придется сдаться перед превосходящими силами. По правде сказать, ее версия была не более и не менее фантастичной, чем его. Никто не знает наверняка, пока не узнает наверняка.
— Долго еще? — спросила Авасарала и сделала глоток из груши с жидким кофе, который повадилась варить вместо чая.
Холден собрался указать на набор данных, выведенных «Роси» на все экраны, но не стал. Авасарала не просила показать, как узнать самой. Она хотела услышать его мнение. Не привыкла собственноручно нажимать кнопки. И считала, что превосходит его в ранге. Холден задумался, как должна выглядеть в этой ситуации цепь подчинения. Сколько самозваных капитанов краденых кораблей требуется, чтобы уравняться в полномочиях с опальным чиновником ООН? Головоломка для суда на несколько десятилетий.
Впрочем, он был несправедлив к Авасарале. Она вовсе не собиралась ему приказывать. Просто оказалась совершенно неподготовлена к подобным ситуациям, почувствовала себя бесполезной и попыталась хоть как-то восстановить положение. Перестроить окружение, чтобы оно не противоречило ее представлению о самой себе.
А может, ей просто нужно было услышать человеческий голос.
— Осталось восемнадцать часов, — сказал Холден. — Большая часть кораблей, не принадлежащих к нашей эскадре, нас обгонит. А те, что не обгонят, прибудут, когда все уже кончится, так что о них можно не думать.
— Восемнадцать часов. — В голосе Авасаралы звучало нечто похожее на трепет. — Космос охрененно велик. Повторяется старая история.
Холден не ошибся. Ей просто хотелось поговорить, и он поддержал беседу.
— Что за история?
— С империями. Каждая империя разрастается, пока не оказывается слишком широка, чтобы дотянуться до окраин. Все началось с драки за лучшую ветку. Потом мы слезли с дерева и стали драться за несколько километров леса. Потом кто-то оседлал коня, и империи выросли до сотен, а то и тысяч километров. Корабли открыли империям доступ за океан. Двигатель Эпштейна дал нам внешние планеты…
Она замолчала и настучала что-то на панели связи; не объяснила, кому посылает сообщение, а Холден не стал спрашивать. Закончив, Авасарала заговорила снова:
— Но история вечно повторяется. Как бы хороша ни была ваша техника, рано или поздно вы завоюете территорию, которую не сумеете удержать.
— Вы о внешних планетах?
— Не о них конкретно, — тихо и задумчиво отозвалась она. — Я толкую о концепции империи. Британия не смогла удержать Индию и Северную Америку, потому что какого хрена люди станут слушать короля за шесть тысяч миль от них?
Холден повозился с носиком вентиляции на панели, направив струю воздуха себе в лицо. Ветерок попахивал озоном и смазкой.
— Да, с логистикой вечные проблемы.
— Не шутите. Тот, кому для войны с колонистами нужно предпринять тысячемильное опасное плавание, сильно проигрывает перед людьми, защищающими свой дом.
— По крайней мере, мы, земляне, — возразил Холден, — сообразили это раньше, чем ввязались в войну с Марсом. До него еще дальше, да и Солнце иногда дорогу загораживает.
— Кое-кто так и не простил нам, что мы не усмирили Марс, пока еще была такая возможность, — заметила Авасарала. — Такие есть среди моих сотрудников. Тупицы сраные.
— Я думал, вы говорите о том, что такие в конечном счете всегда проигрывают.
— По-настоящему, — ответила Авасарала, толчком поднявшись на ноги и направившись к трапу, — дело не в них. Быть может, Венера — авангард первой империи, которая сумеет дотянуться до самых дальних своих границ. И треклятая протомолекула выставила нас мелкими деревенскими самодурами, какие мы и есть. Мы готовы продать свою Солнечную систему, потому что поверили, будто аэродром из бамбука приманит карго.
— Вы бы поспали, — посоветовал Холден, обращаясь к торчащей из траповой шахты голове. — С империями будем разбираться по одной за раз.
— Пожалуй, — согласилась Авасарала и скрылась из вида. Грохнул, закрываясь, люк.
— Почему никто не стреляет? — спросил Пракс.
Он притащился в рубку следом за Наоми, словно заблудившийся ребенок, и теперь сидел на одном из свободных амортизаторов. Во взгляде, устремленном на главный экран, страх смешивался с ребяческим любопытством.
Большой тактический экран испещрили красные и зеленые точки — три дюжины кораблей, собравшихся на орбите Ио. «Роси» помечал земные корабли зеленым, а марсианские красным. В результате получалась обманчиво простая картина. Холден понимал, что, если дойдет до перестрелки, различение «враг-друг» окажется серьезной проблемой.
Пока что все эти корабли мирно дрейфовали над Ио, создавая всего лишь намек на угрозу. Холдену они напомнили крокодилов, которых он ребенком видел в зоопарке. Огромные, бронированные, зубастые, они бревнами плавали на поверхности пруда. Даже не мигали. Но стоило бросить в загон корм, они с жуткой скоростью вырывались из воды.
«Мы только и ждем запаха крови».
— Почему никто не стреляет? — повторил Пракс.
— А, док, — отозвался из соседнего амортизатора Амос, всем видом, на зависть Холдену, излучая ленивое спокойствие. — Помнишь, как на Ганимеде мы столкнулись с вооруженными парнями и никто не стрелял, пока ты не вздумал щелкнуть курком?
Пракс побледнел. Холден догадывался, что ботаник вспоминает кровавые последствия своей ошибки.
— Да, — сказал он, — помню.
— Вот и теперь так же, — объяснил Амос. — Никто еще не взвел курок.
Пракс кивнул:
— Ясно.
Холден понимал, что, если начнется драка, труднее всего будет разобраться, кто в кого стреляет.
— Авасарала, что там с политикой? На доске полно зеленого. Сколько этих точек — наши?
Старушка, не отрываясь от прослушивания переговоров между кораблями, пожала плечами.
— Наоми, — позвал Холден, — есть идеи?
— Пока что нгайеновские целят только по марсианам, — ответила она, отмечая корабли на главном тактическом экране, чтобы всем было видно. — Марсиане целят в тех, кто целит в них. Корабли Соутера никого на прицел не берут, они даже не открыли труб. Пожалуй, он еще надеется на мирный исход.
— Пошли, пожалуйста, офицерам разведки Соутера мои наилучшие пожелания, — обратился к Наоми Холден, — и попроси передавать нам последние данные, чтобы это не оказалась самой жуткой давкой в системе.
— Есть, — отозвалась Наоми, отправляя запрос.
— Загони всех по скафандрам, Амос, — продолжал Холден, — и сам проверь шляпы, прежде чем спускаться. Надеюсь обойтись без стрельбы, но мои надежды что-то редко оправдываются.
— Роджер, — подтвердил Амос и загрохотал магнитными подошвами по палубе, проверяя герметичность шлемов.
— Минутку.
Авасарала нажала кнопку на панели, и рации всех скафандров подключились к внешнему каналу.
«…произведем пуск по целям на Марсе. У нас полные обоймы ракет со смертельным биологическим оружием. Даем один час, чтобы покинуть орбиту Ио, или мы произведем пуск по целям на Марсе. У нас…»
Авасарала отключила канал.
— Похоже, к пирушке присоединилась третья компания, — заметил Амос.
— Нет, — возразила ему Авасарала, — это Нгайен. Он проигрывает в численности, вот и велел своему союзничку Мао пригрозить ударом в спину. Он намерен… ох, дрянь!
Она снова ткнула по панели, и в рациях послышался новый голос. На сей раз женский, с произношением образованной марсианки:
«Ио, говорит адмирал флота Марсианской Республики Конгресса Муган. Стоит вам выпустить что-то крупнее пробки из бутылки — и мы превратим в стекляшку всю вашу сраную луну. Хорошо поняли?»
Амос обернулся к Праксу:
— Вот видишь, пошли щелкать курками.
— Вижу, — кивнул Пракс.
— Это, — сказал Холден, расслышав в голосе марсианки плохо сдерживаемую ярость, — серьезная угроза срыва.
«Говорит адмирал флота ООН с „Агаты Кинг“, — произнес новый голос. — Адмирал Соутер находится здесь незаконно, по вызову гражданского представителя ООН, не обладающего военными полномочиями. Посему приказываю всем кораблям под командованием адмирала Соутера немедленно покинуть орбиту. Далее приказываю взять под арест флагманский корабль Соутера за измену и…»
«Да заткнись ты, — отозвался Соутер по тому же каналу. — Я здесь участвую в законном расследовании. Обвинения: преступная растрата средств ООН и разработка секретного биологического оружия на Ио, за которое несет прямую ответственность адмирал Нгайен, действовавший против директив ООН, и…»
Авасарала щелкнула выключателем.
— Да, нехорошо, — протянул Алекс.
— Ну… — Авасарала подняла щиток шлема и шумно выдохнула. Потом открыла сумочку и вытащила фисташку. Очистила и задумчиво прожевала ядрышко, а скорлупки выбросила в ближайший утилизатор. Пленочки шелухи в микрогравитации остались плавать в воздухе. — Нет, на самом деле пока все неплохо. Это показуха. Пока они меряются, у кого хрен длиннее, стрелять не начнут.
— Но нам нельзя здесь ждать, — покачал головой Пракс. Амос плавал перед ним, проверяя крепление шлема. Пракс оттолкнул механика и попытался встать. Он сумел выплыть из амортизатора, но не догадался подключить магнитные подошвы. — Если Мэй внизу, нам надо туда. Они говорят о бомбардировке спутника. Надо их опередить.
В голосе ботаника звенела скрипичная струна. Напряжение сказывалось. Оно сказывалось на каждом, но Праксу приходилось хуже всех, и сорваться он должен был первым. Холден бросил взгляд на Амоса, но великан еще не опомнился от удивления — не ждал, что маленький ученый этак его отбросит.
— Мы будем ждать, — сказал Холден, — пока не поймем, как здесь все развернется.
— Мы для того так далеко летели, чтобы бездействовать? — возмутился Пракс.
— Док, хорошо бы первый ход сделали не мы, — объяснил Амос и, хлопнув Пракса по плечу, возвратил его на палубу. Маленький ботаник вывернулся из-под его ладони, не оборачиваясь, оттолкнулся от своего кресла и полетел к Авасарале.
— Дайте мне канал связи. Я хочу с ними поговорить, — крикнул он и потянулся к панели управления. — Я могу…
Холден, вскочив с места, перехватил умника на полпути и в обнимку с ним отлетел к переборке. Толстая противоударная прокладка смягчила удар, но капитан ощутил, как его бедро, врезавшись в живот Праксу, вышибло из того дух.
— Га! — выдохнул Пракс и свернулся в комочек.
Холден пяткой включил магниты и толкнулся к палубе. Обхватив плававшего у стены Пракса, он подтолкнул его к Амосу.
— Забери его вниз, запихни в койку и по уши накачай снотворным. Потом ступай в машинный, готовь нас к драке.
Амос кивнул и сграбастал подплывшего к нему Пракса.
— О'кей.
Оба скрылись в люке.
Холден взглядом обвел рубку, поймал возмущенные взгляды Наоми и Авасаралы, но не обратил на них внимания. Пракс, забывший обо всем от страха за дочь, чуть снова не втянул их в беду. Умом Холден понимал его состояние, но сейчас было не до того, чтобы возиться с его вспышками всякий раз, как кто-то упомянет имя Мэй. Сейчас Холден испытывал злость и искал, на кого бы рявкнуть.
— Где черти носят Бобби? — проворчал он, ни к кому не обращаясь. Десантница не попадалась ему на глаза с выхода корабля на орбиту Ио.
— Только что видел ее в мастерской, — по рации отозвался Амос. — Проверяла мой дробовик. Думаю, она перебрала все оружие на борту.
— Это… — Холден прикусил рвавшийся из горла рык. — Это очень хорошо. Скажи, чтобы застегнулась и включила внутреннее радио. Если что начнется, то очень внезапно.
Ему понадобилось несколько секунд, чтобы успокоить дыхание и взять себя в руки. Затем Холден вернулся к панели управления боем.
— Ты в порядке? — спросила по закрытому каналу Наоми.
— Нет, — признался он, удостоверившись, что никто другой их не слышит. — Нет, я до смерти перетрусил.
— По-моему, мы это уже проходили.
— Ты насчет «перетрусил»?
— Нет, насчет винить себя за это, — ответила она, и Холден расслышал в ее голосе улыбку. — Я тоже трушу.
— Я тебя люблю, — сказал Холден и ощутил пронизавший тело электрический разряд. К страху примешалось самодовольство.
— Ты бы лучше на экран смотрел, — насмешливо отозвалась она. Наоми никогда не отвечала на его признания в любви, если Холден заговаривал об этом первый. Говорила, что, если повторять слова слишком часто, они теряют силу. Холден понимал ее мысль, но все же надеялся, что на этот раз Наоми изменит своему правилу. Ему нужно было это услышать.
Авасарала замерла перед пультом связи, как древняя гадалка перед туманным хрустальным шаром. Скафандр висел на ней, как костюм на пугале. Холден подумал, не приказать ли старухе пристегнуть шлем, но в конце концов пожал плечами. Она достаточно взрослая, чтобы самой решать, что важнее во время боя — безопасность или закуска.
Авасарала то и дело лазила в сумочку за фисташками. В воздухе вокруг нее сгущалось облачко скорлупы. Беспорядок на борту раздражал Холдена, но военные корабли не настолько уязвимы, чтобы мелкий мусор в воздухе вызвал отказ какой-нибудь системы. Шелуху либо затянет в вентиляцию, где она останется на фильтре, либо, когда включится тяга, она попадает на пол, и потом ее подметут. Холден задумался, приходилось ли Авасарале хоть раз в жизни заниматься уборкой.
Старуха вдруг наклонила голову, внезапно заинтересовавшись чем-то в переговорах, слышных ей одной. Рука проворно, как птичья лапка, метнулась вперед и стукнула по панели.
К новому голосу, зазвучавшему по корабельной рации, примешивалось тонкое шипение, подхваченное передатчиком в миллиономильном странствии через космос.
«…ный секретарь Эстебан Сорренто-Гиллс. Не так давно я сообщал об организации следственного комитета по обвинению в незаконном использовании средств ООН для разработки биологического оружия. Хотя расследование еще продолжается и комитет пока не готов выдвинуть обвинения, но в интересах общественной безопасности и для тщательного и подробного расследования возникла необходимость вызвать на Землю для допроса несколько ключевых фигур в правлении ООН. Прежде всего адмирала флота ООН Августе Нгайена. Далее…»
Авасарала хлопнула по панели, обрывая передачу, и разинув рот уставилась на консоль.
— Ах, чтоб меня!.. — начала она, и тут же по всему кораблю завыла тревожная сирена.
