Глава 26
Холден
Холден смотрел, как вздрагивает свернувшийся у переборки монстр. На видео тело выглядело маленьким, размытым и зернистым. Холден сосредоточился на собственном дыхании. Медленный длинный вдох, до отказа наполняющий легкие. Длинный медленный выдох. Пауза. Только бы не обосраться перед всей командой.
— Ну, — сказал через минуту Алекс, — это проблема.
Он еще шутил. Еще шутил! В другой раз Холден посмеялся бы над его тягучим выговором и над издевательской очевидностью сказанного. Алекс обладал сухим, ненавязчивым чувством юмора.
Сейчас Холдену пришлось сжать кулаки, чтобы не придушить шутника.
«Я схожу вниз» Амоса прозвучало одновременно с «я — наверх» Наоми.
— Алекс, — проговорил Холден, изображая спокойствие, — в каком состоянии грузовой отсек?
Пилот дважды стукнул по терминалу.
— Герметичен, кэп. Нулевая утечка.
Хорошо. Как ни ужасала его протомолекула, Холден знал, что она не всесильна. Если ни одна молекула кислорода не вытекает через шлюз, значит и вирус внутрь не проникнет. И все же…
— Алекс, продуй кислородом, — приказал он. — Как можно сильнее, лишь бы корабль не лопнул.
Протомолекула была анаэробным организмом. Раз уж она проникла на корабль, Холден решил создать ей по возможности враждебную среду.
— И поднимайся в кабину, — продолжал он. — Загерметизируйся внутри. Если что-то прорвется на корабль, я хочу, чтобы ты держал палец на кнопке разгона реактора.
Алекс, нахмурившись, поскреб жидкую шевелюру.
— Не слишком ли?..
Холден сгреб его за плечо. Алекс округлил глаза, невольно вскинул руки: «Сдаюсь». Рядом взволнованно моргал опешивший ботаник. Да, не лучший способ внушить людям уверенность. В другой раз Холден подумал бы над этим.
— Алекс, — процедил он, дрожа сам и встряхивая за плечо пилота, — я могу рассчитывать, что ты распылишь корабль, если эта дрянь прорвется? Если нет, я сниму тебя с дежурства и помещу под домашний арест.
Алекс, к его удивлению, не рассердился, а успокаивающе похлопал Холдена по руке. Лицо его было серьезно, но взгляд оставался добрым.
— Загерметизироваться в кабине и приготовиться к уничтожению корабля, — повторил он. — Есть, сэр. Как насчет сигнала к отбою?
— Только по прямому приказу от меня или от Наоми, — ответил Холден, скрывая вздох облегчения.
Ему не пришлось говорить: «Если оно прорвется сюда и убьет нас, тебе лучше будет взорвать себя вместе с кораблем». Он отпустил Алекса, и тот отступил на шаг, озабоченно морща смуглое лицо. Паника грозила захлестнуть Холдена при малейшем признаке сочувствия, поэтому он громко сказал:
— Выполняй, Алекс. Немедленно.
Алекс коротко кивнул, хотел было еще что-то сказать, но развернулся на каблуках и зашагал к трапу в кабину. Через несколько минут по тому же трапу спустилась Наоми, и почти сразу снизу вынырнул Амос.
Наоми заговорила первая:
— Что станем делать?
Они долго были близки, поэтому Холден сразу распознал страх в ее голосе.
Он переждал еще два долгих вдоха и выдоха.
— Мы с Амосом посмотрим, нельзя ли выставить гостя за дверь. Ты нам откроешь.
Амос задумчиво рассматривал капитана.
— И как же нам «выставить» его за дверь, кэп?
— Ну, — ответил Холден, — я подумывал вышибить из него все дерьмо пулями, а что останется, сжечь огнеметом. Так что берем снаряжение.
Алекс кивнул.
— Черт, из меня вроде как тоже дерьмо вышибло.
Холден не страдал клаустрофобией. Клаустрофобия не свойственна людям, избравшим профессией долгие космические перелеты. Даже если больному удавалось протащить свою фобию через психологические профили и симуляторы, одного полета хватало, чтобы отделить тех, кто способен перенести долгое заключение в замкнутом пространстве, от тех, кто начинал психовать и возвращался домой на седативных препаратах.
В бытность младшим лейтенантом Холден проводил целые дни в корабле-разведчике, таком тесном, что в нем буквально не хватало места нагнуться, чтобы почесать себе пятку. Он умел пробираться между наружной и внутренней обшивкой военных кораблей. Ему доводилось по три недели лежать в амортизаторе во время перелетов на высокой тяге от Луны до Сатурна. Ему никогда не снилось, что его пытаются задавить или сжечь заживо.
Впервые за полтора десятилетия работы в космосе корабль показался ему слишком тесным. Пугала не просто ограниченность пространства — а безвыходность. Он чувствовал себя зверем в капкане.
От существа, зараженного протомолекулой, Холдена отделяло меньше двенадцати метров. И отойти подальше было невозможно.
Он влез в боевой скафандр, но не почувствовал себя свободнее.
Первой надевалась часть, которую ворчуны прозвали «полным гондоном». Толстый черный костюм из слоев кевлара, резины, противоударного геля и сенсоров, следивших за состоянием организма. Следом шел более свободный изолирующий скафандр со слоем самогерметизирующегося геля, способного затянуть пробоины от высокоскоростной винтовочной пули и охлаждавшего поверхность при ударе лазером.
Холдену чудилось, будто он заворачивается в саван.
Но все эти тяжеловесные слои пугали меньше, чем усиленная броня, предназначенная для марсианских десантников. Флотские называли ее «гробом». Название намекало, что, если уж эту броню пробило, десантник внутри наверняка покойник и не стоит труда его извлекать — так и бросайте целиком в могилу. Конечно, это было преувеличением, но Холдена до смерти пугала мысль, что спускаться в грузовой отсек предстоит в доспехах, в которых и шевельнуться невозможно без дополнительной механической тяги. А если аккумулятор разрядится?
Конечно, вышвыривая монстра за борт, неплохо было иметь на себе усиливающий мышцы скафандр.
— Задом наперед надел, — подсказал Амос, ткнув пальцем в набедренник. Холден выругался. Амос был прав. Он так глубоко залез в собственную задницу, что не туда развернул застежку.
— Что-то мне трудно сосредоточиться.
— Страшно до усрачки, — кивнул Амос.
— Ну, я бы не сказал…
— Я не о тебе, — объяснил Амос. — О себе. Мне до усрачки страшно входить в отсек, где засела эта тварь. А ведь я кашу на Эросе вблизи не видел. Так что я тебя, Джим, понимаю, как никто.
На памяти Холдена Амос впервые назвал его по имени. Холден в ответ кивнул и принялся перестегивать набедренник.
— Угу, — промычал он, — я только что наорал на Алекса за то, что он недостаточно боится.
Амос уже закончил одеваться и вытаскивал из шкафа любимый автоматический дробовик.
— Да ну?
— Угу. Он шутки шутил, а у меня мозги плавились, вот я и наорал, пригрозил снять его с дежурства.
— А ты мог бы? — заинтересовался Амос. — Вроде у нас один пилот.
— Нет, Амос, нет. Я так же не могу вышибить Алекса с корабля, как не могу вышибить Наоми. Мы даже не «минимальная команда». Мы до минимума не дотягиваем.
— Боишься, что Наоми уйдет? — спросил Алекс. Говорил он легко, но слова упали ударами молота. Холден задохнулся и целую минуту восстанавливал дыхание.
— Нет, — наконец ответил он. — То есть да, конечно, боюсь, но сейчас схожу с ума не из-за этого.
Холден выбрал себе штурмовую винтовку, потом вернул ее на место, заменив на тяжелый пистолет, стреляющий без отдачи. Его заряды — самодвижущиеся ракеты — не отбросят стрелка к стене даже при невесомости.
— Я видел твою смерть, — сказал он, не глядя на Амоса.
— А?
— Я видел твою смерть. Когда нас захватили те люди, я видел, как тебе выстрелили в затылок и ты ничком упал на пол. И всюду была кровь.
— Да, но я же…
— Знаю, что это была травматическая пуля. Знаю, что нас хотели взять живыми. Знаю, что кровь шла из разбитого о пол носа. Теперь я все знаю, а тогда знал только, что ты убит выстрелом в голову.
Амос вставил магазин в дробовик и защелкнул на место круглый приклад, но все это молча.
— Все здесь такое хрупкое, — продолжал Холден, взмахом руки обводя и корабль, и Амоса. Вся наша маленькая семья. Один промах — и мы потеряем того, кого уже не заменить.
Амос нахмурился.
— Это все о Наоми, да?
— Нет! То есть да. Когда я думал, что ты мертв, меня это подкосило. И вот теперь мне надо бы думать, как выкинуть ту тварь с корабля, а я думаю, как бы не потерять кого из команды.
Амос, кивнув, повесил дробовик на плечо и опустился на скамью у своего шкафчика.
— Понял. И чего ты хочешь?
— Я, — сказал Холден, заряжая пистолет, — хочу вышибить гадского монстра с моего корабля. Но пожалуйста, обещай, что ты при этом не погибнешь. Оно совсем ни к чему.
— Кэп, — с ухмылкой отозвался Амос, — если уж я помру, так только после остальной компании. Таким уж я уродился, что всегда падаю последним. Можешь на меня положиться.
Паника не покидала Холдена, все так же давила ему на грудь, но теперь он чувствовал, что не один против нее.
— Тогда пойдем ссаживать зайца.
Они бесконечно долго ждали в шлюзе грузового отсека, пока внутренний люк загерметизируется, насосы откачают весь воздух и запустится открывание наружной двери. Холден, пока ждал, десять раз перепроверил свой пистолет. Амос стоял свободно, уложив громоздкое ружье на сгиб локтя. Преимуществом, если в их положении имелись преимущества, можно было считать, что при вакууме в отсеке никакой шум шлюзовых механизмов не насторожит чудовище.
Все звуки извне пропали, Холден слышал только собственное дыхание. Желтый огонек загорелся рядом с наружным люком, предупреждая об отсутствии атмосферы по ту сторону.
— Алекс, — позвал Холден, включившись в шлюзовой терминал. Корабельная радиосвязь все еще не работала. — Мы сейчас войдем. Глуши двигатель.
— Роджер, — ответил Алекс, и притяжение исчезло. Холден пяткой о пятку включил магнитные подошвы ботинок.
Грузовой отсек «Росинанта» был тесным. Высокое узкое помещение располагалось по правому борту, в пространстве между наружной обшивкой и реакторным залом. Симметричное пространство по левому борту занимал контейнер с водой. «Роси» был боевым кораблем. Груз для него — не главное. Недостатком такого расположения становилось то обстоятельство, что при ускорении отсек превращался в колодец и грузовой люк оказывался на его дне. Контейнеры крепились к переборкам на кронштейнах или с помощью электромагнитов. При гравитации ускорения, угрожающей отбросить человека на семь метров до наружного люка, о боевых действиях здесь нечего было и думать.
При микрогравитации отсек становился длинным коридором со множеством укрытий.
Холден вошел первым, удерживаясь на переборке магнитными присосками. Он спрятался за большим металлическим контейнером с запасом снарядов для орудий точечной обороны. Амос занял позицию за контейнером двумя метрами дальше.
Монстр под ними выглядел спящим. Он неподвижно свернулся у переборки, отделявшей отсек от реактора.
— Давай, Наоми, открывай нам, — сказал Холден и пошевелил кабель скафандра, зацепившийся за угол ящика, заодно набрав слабину.
— Открываю. — Ее голос прозвучал в шлеме тонко и шершаво.
Грузовой люк на дне отсека беззвучно отошел, открыв несколько квадратных метров звездной тьмы. Монстр либо не заметил, либо не заинтересовался.
— Они же впадают в спячку? — напомнил Амос. Кабель, тянувшийся от его скафандра к шлюзу, напоминал техногенную пуповину. — Как Джули, когда заполучила вирус. Пару недель провела в спячке в отеле на Эросе.
— Возможно, — ответил Холден. — Как бы ты взялся за это дело? Я вот подумываю спуститься туда, сграбастать чертову тварь и вышвырнуть в люк. Только мне очень не хочется к ней прикасаться.
— Да, после этого скафандры пришлось бы оставить здесь, — согласился Амос.
Холдену вспомнилось, как он, наигравшись, возвращался домой и мать Тамара заставляла его раздеться в прихожей, прежде чем пропустить в дом. Тут вышло бы очень похоже, только намного холоднее.
— Я уже жалею, что не запасся длиной палкой, сказал Холден, оглядывая сложенные в отсеке грузы в поисках чего-нибудь подходящего.
— Эй, капитан, — заговорил Амос, — оно на нас смотрит.
Мгновенно развернувшись, Холден убедился, что механик прав. Тварь почти не изменила положения, но повернула голову и теперь, несомненно, разглядывала их жуткими, светящимися изнутри голубым блеском глазами.
— Ну вот, — сказал Холден, — значит, не в спячке.
— Знаешь, если бы я парой выстрелов тряхнул переборку, а Алекс резко дал тягу, оно могло бы вывалиться в заднюю дверь и попасть под выхлоп. Думаю, ему бы хватило.
— Дай подумать, — начал Холден, но его прервали вспышки из дула дробовика. Несколько попаданий столкнули монстра с места, и он вращающимся клубком поплыл к люку.
— Давай, Алекс! — крикнул Амос.
Монстр ожил. Он выбросил одну руку к переборке — при этом конечность словно растянулась — и ударил в нее с такой силой, что промял стальные пластины. Удар выбросил тварь вверх по отсеку, и, когда она тяжело ударилась о контейнер, служивший капитану укрытием, магнитные подошвы сорвались. Грузовой отсек перевернулся в глазах отлетевшего от удара Холдена. Следом с той же скоростью летел контейнер. Когда Холден врезался в переборку, отставший на долю секунды ящик зажал ему ногу, прилепившись к новой опоре магнитными креплениями.
От вывернутого колена ударила боль, на секунды окрасившая весь мир красным.
Амос в упор палил в монстра, но отдача забросила его в шлюзовую камеру. Наружный люк захлопнулся за миг до того, как треснул внутренний. Холден попытался шевельнуть придавленной контейнером ногой, но электромагнит, рассчитанный на четверть тонны при десяти g, и не думал подаваться. До светившегося тусклым оранжевым огоньком контроля креплений Холден не дотягивался ровно на десять сантиметров.
Монстр обернулся и взглянул на него. Голубые глаза на его голове выглядели непомерно большими, придавая созданию сходство с любопытным ребенком. Он протянул длинную руку.
Холден стрелял, пока не опустошил магазин.
Миниатюрные автономные ракеты, попадая в цель, взрывались световыми вспышками и дымками. Каждая следующая откидывала монстра все дальше назад и вырывала у него куски туловища. Черные нити расплескивались по отсеку, словно карандашные каракули, изображающие брызги крови. Последняя ракета швырнула монстра на переборку, и он покатился по ней дальше, к открытому люку.
Черно-красное тело, кувыркаясь, летело в звездную пустоту, и у Холдена зародилась надежда. До люка оставалось не больше метра, когда длинная рука ухватилась за край ящика. Холден уже видел, какая сила скрывалась в этой руке, и понимал, что она не сорвется.
— Капитан, — вопил у него под шлемом голос Амоса, — ты еще там?
— Здесь, Амос. Немножко застрял.
Пока он говорил, монстр подтянулся к ящику и неподвижно уселся на нем. Жуткая, внезапно окаменевшая горгулья.
— Сейчас отключу автоматику, выберусь к тебе, — сказал Амос. — Внутренний люк полетел, так что мы потеряем малость атмосферы, но не слишком много…
— Ладно, только поскорее, — попросил Холден. — Меня тут прижало. Ты бы отключил крепления у этой коробки.
Через секунду шлюзовая открылась, выпустив облачко воздуха. Амос только перешагнул порог, когда монстр спрыгнул с ящика, на котором сидел, одной рукой поднял массивный пластиковый контейнер и швырнул в механика. Холден даже сквозь скафандр ощутил, как содрогнулась перегородка. Еще два сантиметра — и Амосу угодило бы в голову. Механик, выругавшись, отпрянул, и шлюзовой люк снова закрылся.
— Извиняюсь, — сказал Амос. — Запаниковал. Сейчас открою…
— Нет! — заорал Холден. — Оставь чертов люк в покое. Меня теперь зажало между двумя ящиками. А дверь, того гляди, перережет мне кабель. Только не хватало застрять здесь без связи!
Как только шлюз закрылся, монстр переместился к переборке машинного зала и опять свернулся калачиком. В ранах, оставленных выстрелами Холдена, пульсировало что-то влажное.
— Я его вижу, кэп, — сказал Алекс. — Если ударю по газам, думаю, выбью его прямо в люк.
— Нет! — хором отозвались Наоми и Амос.
— Нет, — повторила Наоми. — Ты что, не видишь этих ящиков на капитане? Перегрузка ему все кости переломает, а то и выбросит в люк.
— Точно, — поддержал Амос, — твой план убьет кэпа. Отменяется.
Несколько минут Холден слушал споры команды о способах спасения капитана, наблюдая в то же время за свернувшимся у переборки и, похоже, опять уснувшим созданием.
Наконец он оборвал дискуссию:
— Ну вот что. Перегрузка в данный момент наверняка размажет меня в лепешку, но это еще не значит, что план негодный.
Новый голос в наушниках шлема донесся будто из иного мира. Холден даже не сразу узнал ботаника.
— Интересно… — сказал Пракс.
