Глава 14
Пракс

Пракс и не понимал, как плохи были его дела, пока не поел. Консервированную курятину с каким-то пряным соусом, мягкие, не крошащиеся крекеры, приготовленные для невесомости, высокий стакан пива. Он сожрал все, тело неудержимо набросилось на еду.

Когда его перестало рвать, женщина, по-видимому, занимавшаяся на этом корабле мелкими домашними делами, — Пракс знал, что она Наоми, но все хотел назвать Кассандрой, потому что таким было имя похожей на нее практикантки, работавшей у него три года назад, — перевела его на жидкий белковый бульон, подходящий для атрофировавшегося кишечника. Прошел не один час, пока вернулись мысли. Он как будто просыпался, хотя и до того не спал: сидел в трюме корабля Холдена и отмечал в себе сдвиги сознания: как проясняются мысли, как приятно снова становиться собой. А через несколько минут пробуждался к действию еще один набор изголодавшихся по глюкозе нейронов, и все начиналось заново. Шаг за шагом возвращаясь к сознанию, он чувствовал, как усиливается тяга, влекущая его к двери, за которой скрылся Стрикланд с Мэй на руках.

— Так ты доктор? — спросил самый рослый из команды — Амос.

— Степень получил здесь. Здесь хороший университет. Много грантов. То есть… теперь, наверное, правильнее говорить «было».

— Я-то сам по-настоящему никогда не учился.

Кают-компания корабля спасителей была тесной и носила на себе следы времени. На углеволоконной ткани обивки, на столешнице годами, если не десятилетиями, копились пятна и вмятины. Ни одно растение и трех дней не выжило бы в здешнем розоватом освещении.

При Амосе был полотняный мешок с литыми пластмассовыми коробками, в каждой из которых скрывалось огнестрельное оружие своего вида. Сейчас он раскатал кусок красного войлока и разбирал на нем большой черный матовый пистолет. Сложные металлические детали напоминали скульптуру. Амос обмакнул хлопковую ветошь в ярко-голубой чистящий раствор и нежно протер серебристый механизм, прикрепленный к черной трубке. Металлические пластины и без того блестели как зеркало.

Рука Пракса сама потянулась к разложенным деталям: хотелось поскорее их сложить, чтобы оружие оказалось уже вычищено и готово к работе. Амос и глазом не моргнул, но видно было: он начеку.

— Не понимаю, зачем она им, — заговорил Пракс. — Доктор Стрикланд всегда был с ней очень добр. Никогда… никогда ее не обижал. Не думаю, что он причинит ей вред.

— Да, наверное, не причинит, — согласился Амос, снова макнул ветошь в раствор и занялся металлическим стержнем, обвитым пружиной.

— Мне очень нужно туда, — произнес Пракс. Он не сказал: «Каждую минуту, что я сижу здесь, они, может быть, делают с Мэй что-то плохое. Может, она умирает или ее куда-то увозят». Он старался, чтобы в его словах не слышалось жалобы или требования, но прозвучало и то и другое.

— Подготовка — самая дерьмовая часть, — произнес Амос, словно соглашаясь с ним. — Хочется отправиться сейчас же, прямо сейчас, бля. Покончить с этим.

— Ну да, — согласился Пракс.

— Понимаю, — сказал Амос. — Это паршиво, но приходится терпеть. Влезешь в заваруху безоружным — лучше бы не лез. К тому же девочку не видели уже… сколько?

— С начала боев. С падения зеркала.

— Скорее всего, еще час разницы не сделает, а?

— Но…

— Да, — вздохнул Амос, — понятно. Тебе сейчас круто приходится. И будет еще хуже, когда станешь ждать нашего возвращения.

Отложив протирку, Амос принялся снова насаживать длинную черную пружину на блестящий штырь. Спиртовой запах чистящего средства ел Праксу глаза.

— Я жду, — сказал он.

— Да ясно, — кивнул Амос, — и я постараюсь, чтобы нас ничего не задержало. Капитан молодец, но склонен иногда отвлекаться. Не бойся, я прослежу, чтобы он в сторону не сворачивал.

Он вложил стержень с пружиной в корпус пистолета, тихонько, кончиками пальцев, провернул.

Пракс сам не заметил, как оказался на ногах.

— Ты в перестрелках хоть раз бывал? — мягко, негромко спросил Амос. — Мне вот доводилось… черт, сколько ж раз? Вроде как это будет одиннадцатый. Или двенадцатый, если тот раз, когда парень поднялся и снова начал палить, считать отдельно. Штука в том, что, если ты хочешь, чтобы с малышкой ничего не стряслось, лучше обойтись без парня, который не умеет обращаться с пушкой.

Амос вогнал на место последнюю деталь — словно точку поставил. Металл щелкнул.

— Я справлюсь, — обещал Пракс, хотя ноги у него задрожали, едва он встал. Амос поднял вверх пистолет.

— Он готов к стрельбе?

— Простите?

— Если ты сейчас возьмешь его, наведешь на врага и нажмешь курок — он бабахнет? Ты сейчас смотрел, как я его собирал. Он опасен или нет?

Пракс открыл и снова закрыл рот. Боль в солнечном сплетении чуть усилилась. Амос уже хотел положить пистолет.

— Не опасен, — сказал Пракс.

— Уверен, док?

— Вы не вложили в него пули. Он не выстрелит.

Амос насупился.

— Ну да, точно. Но мы тебя все равно не возьмем.

Из узкого прохода за люком раздались голоса. Голос Джима Холдена звучал не так, как хотелось бы Праксу. Ботаник ожидал услышать серьезную, суровую речь капитана. А тот даже в такое время, когда у Пракса от отчаяния все сжималось внутри и горло перехватывало, говорил легко. Женщина — Наоми, а не Кассандра! — отвечала более мрачно.

— …Так говорят числа, — объясняла она.

— И врут, — возразил ей Холден, пригибаясь на входе. — Наверняка врут. Чушь они говорят.

— Пароль знаешь, капитан? — потребовал Амос.

— Местная охрана нам не помешает, — сказал Холден. — Безопасников осталось так мало, что они сражаются только с прямой угрозой.

— А потому пушки лучше не держать на виду, — напомнила Наоми.

— Ох, может, хватит об этом?

Женщина поджала губы, Амос же старательно разглядывал сверкающий пистолет и полировал и без того блестящую рукоять. Пракс почувствовал, что разговор начался не сейчас.

— Этот тип, что сначала хватается за оружие, а потом думает, — проговорила Наоми, — он на тебя не похож. Он — не ты.

— Сегодня мне придется побыть им, — решительно оборвал разговор Холден. Ему ответило неловкое молчание.

— Что там такое с числами? — подал голос Пракс и наткнулся на недоуменный взгляд Холдена. — Вы говорили, что-то не так с числами.

— Они показывают рост уровня смертности. Но это наверняка ошибка. Бои закончились… когда же? Вчера? Позавчера. С чего бы положению ухудшаться?

— Нет, — ответил ему Пракс, — никакой ошибки. Это каскадный процесс. И дальше будет хуже.

Амос сунул пистолет в коробку и выбрал другую, длинную — наверное, с винтовкой. Но смотрел он при этом только на Пракса, ожидая продолжения.

— Это базовая слабость искусственных экосистем. В среде, эволюционировавшей естественным путем, разнообразие видов обеспечивает подушку безопасности при катастрофах. Природа есть природа, катастрофы в ней случаются. А то, что мы создаем сами, лишено глубины. Если что-то пошло не так, у нас очень малый выбор возможностей. Компенсационные механизмы перенапрягаются, выходят из равновесия. При следующей неполадке возможностей остается еще меньше, а напряжение оказывается еще больше. Простая сложная система. Это научный термин. Будучи простой, она подвержена каскадным процессам, а будучи сложной, непредсказуема: заранее не знаешь, где и что откажет. Она не просчитывается.

Холден стоял, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. Странно было видеть его воочию. Он выглядел точно так же, как на экране, и все же иначе.

— Но ведь Ганимед, — сказал он, — важнейший, помимо Земли и Марса, поставщик продовольствия и агрокультурный центр. Он не может рухнуть. Этого не допустят. Ради бога, да сюда люди прилетают детей рожать!

Пракс склонил голову набок. Еще вчера он и сам бы не смог объяснить. Прежде всего потому, что без глюкозы голова отказывалась работать. И еще потому, что слушатели отсутствовали. Хорошо было снова научиться мыслить, хотя бы и для того, чтобы объяснить кому-то, как плохи дела.

— Ганимед уже мертв, — сказал он. — Тоннели, возможно, сохранятся, но среда и социум подорваны. Даже если мы каким-то чудом сумеем возродить экосистему — а это потребует огромных трудов, — много ли народу здесь осталось? И сколько из них отправится за решетку? Да, освободившаяся ниша заполнится, но не тем, чем прежде.

— И все из-за каскада, — протянул Холден.

— Да, — подтвердил Пракс. — Я уже пытался это объяснить. Амосу. Здесь все разваливается. Спасатели, возможно, сделают гибель не такой мучительной, но уже поздно. Слишком поздно. И раз Мэй там, а что будет здесь — неизвестно, то я иду с вами.

— Пракс, — попыталась остановить его Кассандра. Нет, Наоми. Кажется, его мозг еще не включился на полную мощность.

— Стрикланд и та женщина ее не спасут, не сумеют! Понимаете? Даже если они не желают ей зла, все равно вокруг них все рушится. А если у них кончится воздух? Если они не осознают, что происходит?

— Я понимаю, вам тяжело, — вставил Холден, — но криком делу не поможешь.

— Я не кричу! Я не кричу. Я просто говорю, что, если они увезли дочку, я должен их догнать. Должен быть с вами, когда вы откроете ту дверь. Даже если девочки там нет. А если она умерла, это я должен ее найти.

В щелчке чувствовалась странная, сухая красота и профессионализм: магазин встал на место. Пракс не заметил, как Амос достал его из коробки, но теперь в его широкой ладони темнела металлическая вещица, казавшаяся изящной в сравнении с толстыми пальцами. Под взглядом Пракса Амос вставил патроны, взял пистолет за ствол, старательно направляя его в стену, и протянул Праксу.

— Но ведь, — замялся тот, — я думал, вы…

Амос чуть дальше вытянул руку. Движение было недвусмысленным: «Бери!» Пракс взял. Пистолет оказался тяжелее, чем выглядел.

— Гм, Амос? — прокашлялся Холден. — Ты что, даешь ему заряженный пистолет?

Амос пожал плечами.

— Доку нужно с нами, кэп, так что я решил, пусть уж он пойдет.

Пракс перехватил взгляд, которым Наоми обменялась с Холденом.

— Пожалуй, надо будет обсудить, как у нас принимаются решения, — проговорила Наоми, тщательно подбирая слова.

— Всенепременно, — согласился механик. — Как только вернемся.

Много недель Пракс ходил по станции как абориген, как местный житель. Беженец, которому некуда бежать. Он привык к виду коридоров, к ускользающим взглядам людей, на которых он пытался переложить часть своей ноши. Теперь, когда он был сыт, вооружен и не одинок, все резко переменилось. Взгляды все так же соскальзывали в сторону, но люди опасались другого, и голод порой пересиливал страх. Холден с Амосом отличались от бледных дистрофиков, запавшими глазами взиравших на неотвратимую гибель станции. Наоми осталась на корабле, чтобы управляться с местной системой безопасности и координировать их действия в случае, если группа расколется.

Возможно, впервые в жизни Пракс чувствовал себя чужаком. Он смотрел на родные места, но воспринимал их так, как они должны были видеться Холдену: огромные коридоры с вмерзшей в лед краской стен, покрытых толстым слоем изоляции в нижней половине, там, где их могли случайно коснуться люди. Лед Ганимеда при самом легком прикосновении оставлял на коже кровавый ожог. Сейчас в коридорах было слишком темно — освещение понемногу отказывало. Широкий тоннель, по которому Пракс когда-то бегал в школу, превратился в сумрачный зал. Климатизаторы тоже отказывали, и кое-где слышалась капель. Растения, те, что дожили до этих пор, умирали, и гниловатый привкус на языке подсказывал, что скоро включатся аварийные воздухоочистители. Хорошо, если включатся. И поскорее.

Но и Холден был прав. Истощенные, отчаявшиеся люди, с которыми они сталкивались в коридорах, прежде работали в лабораториях пищевой промышленности, занимались культивацией почвы, газообменом и техническим обслуживанием теплиц. Если погибнет Ганимед, каскад не прервется. Когда со станции уйдет последний груз продовольствия, астерам, обитателям Пояса, системы Юпитера и баз, вращающихся по самостоятельным орбитам, придется искать для своих детей другие источники витаминов и микроэлементов. Пракс задумался, сумеют ли обеспечить себя базы на дальних планетах. Если у них имеются полные гидропонные циклы и дрожжевые фермы и если там ничего не разладится…

Он отвлекся. Нарочно думал о другом, лишь бы не страх перед тем, что ждало за дверью.

— Стоять, вы все!

Голос был негромкий, грубый и влажный, словно голосовые связки говорящего обмакнули в жидкую грязь. Мужчина стоял на пересечении ледяных тоннелей. Полицейский бронежилет натягивался, не желая сходиться у него на брюхе. Акцент и сложение выдавали марсианина.

Амос с Холденом приостановились, обернулись, глядя куда угодно, только не на стоящего перед ними человека. Пракс проследил их взгляды. Вокруг в темноте таились другие. У внезапно подступившей паники был медный привкус.

— Я насчитал шестерых, — сказал Холден.

— А парень в серых штанах? — спросил Амос.

— Ладно, пусть будет семеро. Хотя этот провожал нас от самого корабля. Может, он не с ними.

— Все равно, шестеро на троих — многовато, — прозвучал у них в ушах голос Наоми. — Подкрепление не требуется?

— Что за черт? У нас есть резервы? — удивился Амос. — Вызовешь Супитаяпорна, чтобы заговорил их до смерти?

— Мы справимся, — сказал Пракс, опуская руку в карман с пистолетом. — Мы никому не позволим…

Амос перехватил его руку, не дав вытащить оружие.

— Тут не стрелять надо, — объяснил механик, — а разговаривать.

Холден шагнул навстречу марсианину. Он держался так непринужденно, что винтовка у него на плече выглядела безобидной игрушкой и даже дорогой бронескафандр не перевешивал беззаботной улыбки.

— А, — заговорил он, — проблемы, сэр?

— Может, да, — протянул марсианин, — а может, и нет. Выбирай сам.

— Я выбираю «нет», — улыбнулся Холден. — Теперь, с вашего позволения, мы…

— Притормози. — Марсианин боком выдвинулся вперед. Лицо показалось Праксу смутно знакомым: может, видел в вагоне «трубы», да не обратил внимания. — Вы не здешние.

— Я здешний, — возразил Пракс, — доктор Праксидик Менг, главный ботаник соевой плантации RMD-южного. А вы?

— Пусть кэп говорит, — буркнул Амос.

— Но…

— Он это умеет.

— Полагаю, вы прибыли с гуманитарной помощью, — сказал марсианин. — Далековато забрели от порта. Заблудились? Могу предложить сопровождение до безопасных мест.

Холден шевельнулся. Винтовка совсем случайно, без вызова, наклонилась чуть вперед.

— Не знаю, — сказал он. — Мы неплохо снаряжены. Думаю, сумеем о себе позаботиться. А сколько запросит ваш, гм… конвой?

— Ну, вас трое. Скажем, сотню марсианских бумажек. Местных — пять.

— А если вы нас проводите, а я в обмен вывезу вас с этой ледышки?

У марсианина отвисла челюсть.

— Не смешно, — сказал он, но маска самоуверенности уже сползла с его лица, и Пракс разглядел за ней голод и отчаяние.

— Мы идем к старым тоннелям, — объяснил Холден. — Как раз перед тем, как все полетело в тартарары, кто-то похитил нескольких ребятишек. Среди них была дочурка дока. Мы намерены ее вернуть и вежливо расспросить, откуда они узнали, что здесь готовится. Можем столкнуться с сопротивлением. Мне бы не помешало несколько человек, знающих, за какой конец держать винтовку.

— Ты мне голову не морочь, — сказал марсианин.

Краем глаза Пракс заметил, как из тени вышла худая женщина в дешевом защитном костюме.

— Мы — АВП, — сказал Амос и кивнул на Холдена. — Это Джеймс Холден с «Росинанта».

— Боже правый! — протянул марсианин. — А ведь и впрямь Холден.

— Это все борода, — объяснил Холден.

— А я — Венделл. Работал в охране «Пинквотер», пока ублюдки не сбежали, бросив нас здесь. Считаю, это аннулирует контракт. Вам, значит, нужны стрелки-профи? Лучше нас не найдете.

— Сколько вас?

— Со мной шестеро.

Холден обернулся к Амосу. Пракс скорее угадал, чем увидел, как тот дернул плечом. Человек, которого они сосчитали последним, не принадлежал к этой компании.

— Хорошо, — решил Холден. — Мы пытались сговориться с местной охраной, но те не нашли на нас времени. Идите за мной, прикройте нас сзади, и, даю слово, я вывезу вас с Ганимеда.

Венделл усмехнулся. Один из резцов у него оказался красным, да еще украшенным черно-белой картинкой.

— Приказывайте, босс! — отчеканил он и, подняв винтовку, обратился к своим: — Стройся! У нас новый контракт, ребята. Приступаем к службе.

Вокруг раздались восторженные крики. Пракс обнаружил, что худая женщина уже пожимает ему руку и улыбается, словно знакомится с новым сослуживцем. Поморгав, он улыбнулся в ответ, и тут Амос опустил лапу ему на плечо.

— Видал? Я ж тебе говорил! Ну, двигаем.

В коридоре было темнее, чем казалось по видео. Во льду кровеносными жилами протаяли тонкие канавки, но на них уже намерзла свежая корка. Дверь ничем не отличалась от сотни других, пройденных на пути сюда. Пракс сглотнул. У него разболелся живот. Хотелось закричать, позвать Мэй по имени и услышать ответ.

— Ну, — сказала у него в ухе Наоми, — замок я разблокировала. Открою, как только будете готовы.

— Что откладывать? — ответил ей Холден. — Открывай.

Клапан по кромке люка зашипел.

Дверь открылась.