Медика-обскурум Каллиам Гельветар
Личное добавление
Только для представителей Инквизиции

Я вынуждена задавать себе вопрос: сколько раз мне предстоит умереть, прежде чем я уйду из жизни по-настоящему?

В молодости я часто размышляла о смерти. Не проходило и дня, чтобы растущая в улье девочка не думала о ней. Люди умирали постоянно, и я все это видела. Пусть мы и жили в средней части города, но насилие и жестокость добирались и сюда. Однажды прямо у меня на глазах какие-то бандиты на проносящемся планере застрелили мужчину, который шел по бульвару. Мать тогда сказала, что он, наверное, чем-то им насолил или задолжал денег. Она запретила мне смотреть в ту сторону и велела поторопиться.

Я видела, как умирает мой дядя, подхвативший кишечного червя, когда угодил в грязные воды в доках. Он напоминал ходячий скелет, а не живого человека, и просил меня побыть рядом с ним в последние дни. Он все время говорил, до чего же мне повезло, ведь двадцати пяти миллионам человек приходилось куда хуже, а лучше — всего лишь пяти или шести миллионам. Говорил, что я проживу хорошую богобоязненную жизнь и что мне нужно радоваться каждому дню. А затем он умер, и я так и не поняла, чему радоваться, когда мое существование в улье Теленакт ничего не значит для Императора. Когда я умру, никто этого даже не заметит точно так же, как никто не заметил смерти дяди или того мужчины на бульваре.

Всюду витала смерть. Мои учебные годы в Медикэ также прошли под ее покровительством. Я полагала, будто с помощью знаний смогу помогать людям, но в действительности обязанности медики сводились к тому, чтобы сдерживать лихорадки самых страшных болезней и утилизировать тела несчастных. Мы просто топтались на месте. Никому не было дела до того, чем мы занимаемся. Императору так уж точно. Я ходила по складам, заставленным каменными столами для трупов, которых требовалось обработать и кремировать. Смерть пронизывала все вокруг — я буквально пропиталась ею.

Мне бы хотелось думать, что в Священные Ордосы Инквизиции меня завело по собственному решению, но правда такова, что тут вмешался случай. Мой дядя, вероятно, был прав, сказав, какой везучей была его малышка Каллиам. Мне повстречался дознаватель, который разыскивал спрятавшихся в улье Теленакт еретиков, выполняя поручение лорда-инквизитора Райе, хотя тогда об этом никто, разумеется, не знал. Я показала ему склады с трупами и сообщила, что на преступников можно выйти, если найти на телах следы варпа. Заняться этим пришлось мне, ввиду моих заслуживающей доверия репутации и ответственности: местное отделение Оффицио Медикэ решило, что я произведу на обладателя инквизиторской розетки должное впечатление и покажу, как тут занимаются своим обычным делом. Я провела в морге четыре дня, исследуя трупы. Смерть снова наполнила мой мир.

После меня забрали с планеты для выполнения подобного рода работы в других местах. Я побывала в десятках миров, но единственное, что там видела, — это где люди держат мертвецов. Я провоняла разлагающейся плотью и химическими консервантами и уже никогда не отмоюсь от этого мерзкого запаха. Я погрязла в эссенции смерти. Она буквально сочилась из пор моей кожи.

Интересно, замечал ли это лорд Райе. Вполне возможно, это просто случайность, что именно меня он научил проводить аутосеансы. У него тысячи агентов и целая армия обслуживающего персонала. Как и у меня, у каждого из них есть своя история, но среди всех них он выбрал меня, чтобы проникать в разум недавно почивших и просеивать любую имеющуюся там информацию. Не знаю, может, для такого задания нужен кто-то, для кого смерть реальнее собственной жизни. Я не спрашивала его. Приказы лорда-инквизитора не принято обсуждать.

И все же я никогда прежде не умирала до момента проведения аутосеанса. Я много раз пыталась представить, каково это умереть. Болезненно ли? Буду ли я видеть и слышать, как меня упаковывают в мешок и перетаскивают на каменный стол, пока не вскроют и не сожгут в кремационной печи? Действительно ли по ту сторону меня будет ждать Император или же я перестану существовать и каким-то непонятным образом испытаю, как это — совершенно ничего не чувствовать? Но, как выяснилось, я всегда заблуждалась.

Смерть приносит осознание, кем мы на самом деле являемся. В загробном мире я вижу миллиарды звезд и миллионы похожих на нашу галактик в бесконечной Вселенной. Целая галактика может исчезнуть, и это никак не отразится на чудовищно громадном плане бытия. А я — всего лишь жалкий кусок мяса с кровью и костями на какой-то космической станции, вращающейся на орбите какого-то каменного шарика, который в свою очередь вертится вокруг какой-то звезды, что вместе с великим множеством других составляет лишь одну-единственную галактику. Я не значу ничего. И все, что когда-либо сделаю, не будет значить НИЧЕГО. Смерть всего лишь ставит перед этим фактом.

В первый раз я умерла вместе с капитаном Шехерзом. Вероятно, космодесантники имеют иной взгляд на вещи, так как преисполнены гордости и уверенности. Поэтому, возможно, даже в момент гибели он по-прежнему верил, что его долг является чем-то важным и благодаря его самопожертвованию дело Императора сделано и несет какой-то смысл на фоне Вселенной. Надеюсь, что так. То же касается и брата Газина. Мне хочется верить, что он считал также, прежде чем его разум стерся.

Единожды умирала и я сама, пусть и формально. Я находилась без сознания, а мои сердце и легкие остановились, однако данное мое состояние длилось не настолько долго, чтобы меня окончательно сочли мертвой. Воспоминаний о каких-либо околосмертных переживаниях нет совсем.

Оглядываясь назад, теперь я понимаю, что, прожив всю жизнь в окружении смерти, для меня было неизбежным умереть не один раз, а несколько. В конце концов, старуха с косой все равно настигнет меня, но лишь Император знает, случится ли это во время аутосеанса или после.

Подозреваю, лорд Райе предпочел бы, чтобы это произошло после, дабы лично получить добытые мною сведения, так как, полагаю, они слишком секретны для пси- или вокс-передачи. Я бы очень хотела увидеть его снова и рассчитываю, что доживу до того момента, как он прибудет сюда.

Обязательное время отдыха после контакта с субъектом истекло, и теперь я должна вновь попытаться добраться до остаточных воспоминаний в голове у исследуемого трупа. Не думаю, что было бы правильно позволить кому-то это прочесть, так что данную запись личного характера я уберу в вакуумный сейф. При удачном стечении обстоятельств следующая запись выйдет не такой слезливой.