Книга: Саламандры
Назад: I Драконья охота
Дальше: ГЛАВА ТРЕТЬЯ

II
«Архимедес Рекс»

Выпустив посадочные опоры, «Огненная виверна» погрузилась в темный ангар корабля-кузницы.
По огромному ромбовидному помещению заметались тревожные огни, омывая ангар пятнами кроваво-красного света и подсвечивая выстроившиеся эскадрильями небольшие корабли.
Саламандры высадились быстро. Как только десантно-штурмовой корабль коснулся стальной палубы, кормовой трап откинулся, гулко лязгнув, и по нему загрохотали башмаки рассредоточивающихся космодесантников. Магнитные замки на подошвах позволяли им перемещаться по металлическому полу в отсутствие гравитации, правда несколько дерганым шагом. Саламандры заняли оборонительные позиции. Заученный маневр был выполнен без запинки, но оказался излишним: не считая множества бездействующих истребителей механикусов, ангар был пуст. Лишь эхо высадки Саламандр бродило меж суровыми стенами с контрфорсами и высоким ребристым потолком — единственный признак жизни в огромном помещении.
— Кто-то, наверное, очень торопился сбежать, если оставил ангар открытым и без охраны, — раздался в шлеме Дак'ира голос Емека. Оба отделения и библиарий использовали общий канал связи, находясь в постоянном контакте.
— Сомневаюсь, — пророкотал Тсу'ган, который уже занялся осмотром многочисленных рядов небольших кораблей. — Все машины, похоже, на месте, все закреплены. Никто с корабля не улетал. Или если и улетел, то не на них.
— Вероятно, они как раз собирались улететь, — предположил Ба'кен, стоявший у одного из истребителей. — У этого открыт гласис.
И не только у этого. У нескольких истребителей не были заперты щитки гласисов на кабинах; у некоторых даже были распахнуты настежь. Словно пилоты, приготовив машины к вылету, вдруг побросали свои посты и отправились варп знает куда.
— Ни пилотов, ни каких-нибудь палубных бригад, — прибавил Дак'ир. — Даже у контрольных пультов пусто.
— Напрашивается очевидный вопрос… — Но вопрос Ба'кена остался неозвученным, его перебил лязг носового трапа «Огненной виверны».
Грохот шагов возвестил о появлении бронированной фигуры почтенного брата Амадея. Дредноут был грандиозен.
Механизированный экзоскелет, в котором располагался бронированный саркофаг брата Амадея, был напичкан рифлеными трубками, кабелями и гудящими сервоприводами. По бокам от раки Саламандра возвышались широкие прямоугольные плечи. Беспредельно отважный Амадей пал при осаде Клутнира в войне с ненавистными эльдарами. Его подвиги были столь героические, что останки смертельно раненного Амадея вынесли с поля боя и погребли в броне дредноута, чтобы Амадей мог сражаться во имя ордена вечно.
Но не только громада киберорганического тела Амадея пятиметровой высоты и почти такой же ширины превращала его в грозного противника: обе его механические руки были оснащены мощным оружием. Левая представляла собой массивный силовой кулак, вокруг которого щелкали электрические разряды; правая несла мультимелту с закопченным до черноты стволом.
Ба'кен при виде дредноута опасливо отодвинулся, но это заметил только брат Емек.
— Во имя Вулкана! — прогрохотал Амадей механическим голосом. Его пробудили ото сна буквально только что.
Саламандры, как один, грохнули сжатыми кулаками в нагрудники в знак почтения и уважения к древнему собрату.
— Какие будут повеления, брат Пириил? — Амадей затопал к библиарию. — Я живу ради службы ордену.
Пириил склонил голову:
— Почтенный Амадей, — затем выпрямился. — Твое задание: остаться здесь на страже и охранять «Огненную виверну». «Архимедес Рекс» сильно поврежден. Для такого могучего воина, как ты, брат, там, скорее всего, будет тесновато.
— Как прикажете, сир! — Дредноут, лязгая, вернулся к кораблю, с рокотом взвел оружие и стал на страже.
— Сержанты, построить отделения, — приказал Пириил по внутренней связи, поворачиваясь к десантникам, — и следовать за мной.
Шагая к огромным двустворчатым воротам на дальнем конце ангара, он провозгласил:
— Во имя Вулкана!
В ответ, точно эхо, откликнулись два десятка голосов.

 

Ангар вел в меньший по размеру, но точно такой же формы воздушный шлюз. Емек, который открыл ворота и снова запер их за отрядом, возился у единственного терминала, запуская процедуру входа. В помещение хлынул кислород. Завертелись янтарные тревожные маячки. Саламандры стояли, не двигаясь и не издавая ни звука, пока давление не восстановилось и значок на дальней двери шлюза не переключился с красного на зеленый.
Запросив журналы техобслуживания и схемы «Архимедес Рекса», Емек сумел выяснить, что большая часть корабля механикусов осталась неповрежденной. Попалубное сканирование показало, что внутри еще имеется ограниченный запас кислорода. Атмосферу, правда — слабенькую, поддерживали резервные системы жизнеобеспечения.
Повреждения, которые Саламандры наблюдали во время подлета, похоже, по большей части затронули лишь аблативную броню корабля. Внутренние повреждения ограничивались лишь несколькими местами, и зоны эти были герметически отрезаны от остального корабля.
С тяжелым толчком огромные двери шлюза разделились и отошли, открывая дорогу уже внутрь самого «Архимедес Рекса».

 

Перед Саламандрами протянулся широкий, окутанный мраком коридор. Десантники включили нашлемные люминаторы. Несколько лучей, похожих на зернисто-белые копья, устремились вперед, стараясь разогнать тьму. Клубы выпущенного воздуха стелились по полу, словно бурлящий искусственный туман. Вдоль коридора шли утопленные в стены колонны. Их соединяли мрачные арки, обрамлявшие черные, как воды Стикса, ниши, которые уходили, казалось, в бесконечность, исчезая в сгущающемся мраке впереди.
Пириил отдал приказ двигаться дальше и активировал психосиловой меч. Клинок тускло засветился.
— Признаков жизни нет, — раздался спустя минуту по связи голос Иагона. Десантник периодически поглядывал на зажатый в латной перчатке ауспик, который выискивал биологические импульсы.
— Корабль брошен, — проскрежетал Тсу'ган, держа комбиболтер наготове и осторожно продвигаясь вдоль стены на шаг впереди своего занятого ауспиком собрата.
— Как в могиле, — прошептал брат Ба'кен с противоположной стороны, поправляя увесистую мультимелту. Сам того не зная, он невольно повторил слова Тсу'гана, сказанные еще в кабине «Огненной виверны».
— Будем надеяться, что он таким и останется, — буркнул Дак'ир, выходя вперед и поравнявшись с Тсу'ганом.
Несколько минут спустя брат Зо'тан озвучил общую мысль:
— Вроде идем вниз.
— Это один из входных коридоров корабля, — сообщил Емек, водя из стороны в сторону стволом огнемета. Емека назначили огнеметчиком после кампании на Стратосе. Его предшественник, брат Аксор, пал в бою, став одним из нескольких огнерожденных, что Саламандры потеряли тогда. — Ход ведет вглубь «Архимедес Рекса», — продолжил Емек, определив точное местонахождение отряда по схематическим планам корабля, которые сохранил в эйдетической памяти. — Такими темпами мы достигнем конца коридора примерно через восемь минут.
И снова опустилась зловещая тишина, нарушаемая лишь глухим стуком шагов.

 

Когда отряд дошел до конца коридора, на них уставились пустые глазницы черепа механикуса. Еще одни массивные двери преградили путь.
— Брат Емек, — приглашающе произнес Пириил. По клинку психосилового меча проскочила короткая вспышка: библиарий собрался с психической силой.
Емек отпустил огнемет — оружие повисло на ремне, — подошел к пульту управления и приготовился привести в действие отпирающий механизм. Девятнадцать космодесантников позади него заняли позиции, изготовившись к бою.
— Отключаю запоры, — доложил Емек и поспешно отступил назад.
Огромные створки дверей, герметично закрытых снаружи, пошли в стороны. Резкий скрип механизмов мгновенно потонул в невообразимом шуме. После ставшей уже привычной тишины коридора хлынувший снаружи грохот ударил по ушам словно молотом, и Саламандры как один подались назад. Лишь Пириил остался невозмутим.
Быстро приспосабливаясь, Саламандры отсекли давящий звуковой вал точно так же, как это сделал Дак'ир на борту «Огненной виверны». Оставаясь начеку, космодесантники ждали, пока медленный и неумолимый процесс открывания дверей завершится.
Из соседнего зала медленно проступали очертания массивных механизмов кузницы. Ряды за рядами поршней, литейных, печей для обжига и плавильных чанов заполняли огромный механический цех. Конвейеры двигались с монотонным пыхтением, из труб и клапанов периодически вырывались струи пара, громко стучали невидимые шестерни.
Это был производственный муравейник, неторопливо бьющееся сердце из металла и механизмов, смазки и жара. Однако, невзирая на весь свой труд, кузнечные машины старались впустую. Могучая машинерия, лишенная сырья, просто работала по кругу, снова и снова повторяя производственные циклы. Под рядами мощных клепальных молотков скопились груды впустую испорченных заклепок. Заряды у молотков давно закончились. Прессы с грохотом били по бегущей ленте из вулканизированной резины: их сокрушительная мощь пропадала впустую без листового металла, по которому нужно было бить. Смазка залила весь пол и сочилась вниз сквозь решетки: не было узлов, которые могли бы смазать пустые иглы дозаторов.
Без автономных сервиторов, без адептов, которые дали бы команду, многочисленные и разнообразные агрегаты кузницы продолжали без конца выполнять однажды запланированные операции. Единственными живыми существами в кузнице были сервиторы, физически пристыкованные к машинам, — они просто действовали по заложенной программе, следуя своим протоколам, как автоматы. Не было видно ни следа судовой команды, не было даже вооруженных скитариев, призванных следить за порядком, и марсианских преторианцев. Если обитатели корабля-ковчега и находились где-то, то только не здесь.
— Тиберон, — отрывисто скомандовал Тсу'ган в устройство связи, — выключи их.
Один из боевых братьев отдал честь и вышел из строя, держа болтер наготове. Затем ненадолго пропал среди кузнечных машин. Через несколько минут машины начали останавливаться и затихать, грохот постепенно сменился тишиной. Брат Тиберон вернулся и присоединился к отделению.
Дак'ир проверил реакцию подчиненного машине сервитора кончиком цепного меча — сервитор завалился назад, словно зубья меча перерезали какие-то невидимые веревочки.
— Нужно выяснить, что здесь произошло. — Дак'ир посмотрел на Пириила, надеясь на какие-нибудь указания, но библиарий стоял неподвижно и выглядел задумчивым.
Тогда Дак'ир осмотрелся и заметил пульт, не связанный с машинами кузницы.
— Емек, посмотри, может, сможешь добраться до бортовых журналов техобслуживания. Возможно, они прольют свет на то, что здесь случилось.
Емек вновь принялся за дело, использовав запасное питание от выключенных машин для активации пульта. Дак'ир встал у него за плечом. Саламандр вывел новые схематические планы корабля, на этот раз вместе с прикрепленными к ним журналами техобслуживания. Он читал быстро, оценивая информационные выкладки и усваивая их, точно настоящий ученый. Способность Емека к восприятию знаний и умение их применять были впечатляющими даже для космического десантника.
— Записи неполные — вероятно, в результате повреждений, полученных кораблем, — сообщил он, не переставая читать. Сенсорные экраны позволяли Емеку выводить нужные палубы и зоны, проникая все глубже в поисках ответа, докапываясь до крох существенной информации, которая еще осталась у корабля. — Поступил сигнал о небольшом повреждении обшивки ближе к корме по правому борту.
— Мы вошли с левого борта, — пробормотал Дак'ир. — Насколько это близко от нас?
— Через несколько палуб. Потенциально час хода, если считать, что путь свободен и идти будем шагом. Повреждение слишком мало для пробоины от выстрела.
— Внутренний взрыв?
— Возможно…
— Но ты так не думаешь, брат?
— Корабль дрейфует уже какое-то время: любые внутренние возгорания случились бы раньше, — пояснил Емек. — Есть затухающий тепловой след, сопутствующий повреждению, который подсказывает, что пробоина свежая.
— И что ты хочешь этим сказать, Емек?
— Я хочу сказать, что пробоина возникла в результате внешнего воздействия и мы не единственные, кто исследует корабль.
Дак'ир помолчал, обдумывая новость, затем хлопнул Емека по наплечнику:
— Отличная работа, брат. Теперь найди путь, который приведет нас на мостик. Нам может понадобиться бортовой журнал «Архимедес Рекса», чтобы все-таки выяснить, что за несчастье с ними приключилось.
Емек кивнул и принялся просматривать ту часть подробного плана «Архимедес Рекса», что касалась местоположения Саламандр в недрах корабля и мостика, находящегося на верхних палубах.
— Брат-библиарий, — обратился Дак'ир к Пириилу, оставив Емека заниматься делом.
Пириил повернулся, глаза его на миг вспыхнули психической мощью.
— Так, значит, мы все-таки не одни.
Дак'ир покачал головой:
— Не одни, милорд.

 

Саламандры осторожно продвигались по маршруту, проложенному братом Емеком и загруженному в ауспик брата Иагона. Они прошли грузовые зоны, покинутые жилые помещения для команды и огромные сборочные цеха, которые снабжались кузницами-машинами под главной палубой. Чем дальше Саламандры заходили вглубь корабля, тем чаще им попадались сервиторы. В отличие от сервиторов литейного цеха в недрах «Архимедес Рекса», эти автоматы не были присоединены к машинам или какому-то другому оборудованию. Одни сервиторы безвольно лежали, привалившись к стене, другие свисали, точно сломавшиеся кибернетические куклы, со скамеек и ящиков, многие просто стояли неподвижно, застыв в момент выполнения каких-то своих механических занятий, когда на корабль напали. Кто бы ни подбил крейсер-ковчег, действовал он быстро и весьма эффективно.
Несмотря на запущенное состояние корабля, повсюду выступало железное великолепие Механикус, которое становилось тем явственнее, чем глубже заходили Саламандры. Многочисленные рельефные символы Бога-Машины — священное зубчатое колесо марсианского братства — украшали стены верхних уровней «Архимедес Рекса». Ровные, словно солдатский строй, ряды переборок перемежались с альковами в стенах — небольшими алтарями для поклонения Омниссии. Из-под сводчатых потолков свисали на цепях курильницы, источавшие странные ароматы, напоминающие запах масла и металла. Этим тихо курящимся жаровням, развешанным повсюду в многочисленных верхних коридорах, залах и галереях «Архимедес Рекса», предназначалось умиротворять и ублажать духов машин.
Вставленные в ниши стен черепа поначалу легко можно было принять за какие-то ковчежцы для церковных реликвий, но провода и антенны, выступающие из выбеленной кости, выдавали в них киберчерепа — освященные бывшие головы благочестивых и праведных служителей Империума. Весь корабль представлял собой монолит слияния религии и металлургии, где духовное начало было сплавлено с машинным.
Тсу'ган опустился к обмякшему телу сервитора. Внешне никаких повреждений у того не наблюдалось, но тем не менее он выглядел неживым и не шевелился. В широко раскрытых глазах, похожих на два белесых стеклянных шара, отсутствовало всякое выражение.
— Нет ни следов разложения, ни гниения, — сообщил Тсу'ган, находившийся во главе отряда. Брат Гонорий с огнеметом наперевес следил за темным и грязным проходом впереди сержанта.

 

Коридоры корабля превратились уже практически в лабиринт, расходясь мириадами туннелей, каналов и переходов, похожих на разветвленные нейронные цепи огромного механизированного мозга. Лишь проложенный Емеком маршрут не давал Саламандрам сбиться с пути. Им пришлось двигаться парами: одно отделение впереди, второе охраняет тыл. Тсу'ган, которому не терпелось действовать, быстро взял руководство в свои руки и возглавил колонну. Библиарий Пириил, похоже, не возражал, заняв место в середине, между отделениями. Чем дольше они находились на корабле, тем реже Пириил раскрывал рот. Он постоянно обращался к своей псионике, пытаясь найти хоть какие-то следы наличия на корабле других гостей, но присутствие духов машин на борту, хотя и вялых и дремлющих, сводило его усилия на нет.
— Эти существа не мертвы, — сообщил Тсу'ган, поднимаясь на ноги. Несмотря на сильно механизированные тела, сервиторы все равно нуждались в биологических системах для поддержания жизни в своих человеческих частях и органах. Без них они не смогли бы функционировать. — Похоже на что-то вроде гибернации, — прибавил брат-сержант.
— Возможно, это какой-то защитный механизм? — предположил Емек. Он был в паре с Дак'иром, стоявшим сразу за Пириилом.
Тсу'ган не успел ответить: вмешался Иагон:
— Ауспик засек живой организм в двухстах метрах к востоку.
Развернувшись в указанном направлении, Тсу'ган скомандовал:
— Оружие к бою.
Не разрывая строя, Саламандры двинулись за сигналом, беззвучно мигающим на ауспике Иагона.

 

Двести метров на восток привели Саламандр в большой восьмиугольный храм механикусов с арками входов в каждой из восьми стен. Здесь смешение машины и религии преобладало еще сильнее: железные алтари, пылающие круглые жаровни, религиозные изваяния. По храму, словно вечные часовые, кружили киберчерепа. Загадочные последовательности из единиц и нулей — наверняка некие эзотерические уравнения, имеющие отношение к премудростям механикусов, — усеивали металлический пол. Огромные электрические батареи с шарообразными наконечниками пускали дуги разрядов по тонким ребристым колоннам электроотводов, озаряя внутренности храма мерцающими белыми отсветами.
В центре зала, очерченном символом зубчатого колеса, находилась коленопреклоненная фигура.
Тсу'ган был первым, кто вошел в храм. За ним последовали Гонорий с Иагоном, держа оружие наготове. Поначалу фигура показалась брату-сержанту неподвижной, но, вглядевшись, он уловил едва заметные колебания: фигура раскачивалась взад и вперед. Она находилась к ним спиной, и потому Тсу'ган не видел, что скрывается под мантией и тяжелым капюшоном. Осторожно взведя комбиболтер, он жестами приказал отделению рассредоточиться. Через несколько кратких мгновений все Саламандры уже были внутри и приготовились к мгновенной атаке.
— По виду магос, — произнес Пириил. Глаза библиария за линзами шлема вспыхнули небесно-голубым светом и снова погасли. — Ничего не вижу, — прибавил он глухо. — Ничего, кроме ментального фона. Как будто его разум отключен или ждет какой-то искры, чтобы вспыхнуть.
Библиарий перевел взгляд на брата Иагона, который подстраивал ауспик, пытаясь получить более детальные данные.
— Биоритмы в норме, все функции — согласно суточному ритму. Дыхание и пульс соответствуют состоянию глубокого сна.
Брат Емек покачал головой.
— Он не спит, собственно, — заметил он. Его любопытство чувствовалось даже через вокс-связь. — Его движения резки, однако точно выверены и повторяются, словно он зациклен в некоем режиме ожидания или машинной кататонии. Это необычно.
— Объясни, брат, — отозвался Дак'ир.
— Магосы — разумные существа. Это не сервиторы, которые подчиняются доктринальным пластинам и запрограммированным протоколам работы. Магосы, конечно, бездушные нелюди, но они не подневольные автоматы. Должно быть, причиной здесь является какая-то травма.
Тсу'ган услышал достаточно. Он поднял комбиболтер, тщательно прицеливаясь.
Дак'ир выставил руку, предупреждая выстрел:
— Ты что делаешь?
Даже не видя глаз Тсу'гана за линзами шлема, он ощутил, как вспыхнула ярость во взгляде сержанта.
— Слушай, что говорит твой боевой брат. Это ловушка, — прорычал Тсу'ган, глядя на латную перчатку Дак'ира у ствола своего болтера. — Отойди, если не хочешь лишиться руки, игнеец.
Дак'ир мгновенно рассвирепел. Он не стыдился своего низкого происхождения, но ему не нравилось, что Тсу'ган использует его в качестве презрительной клички.
— Прекрати, — предупредил Дак'ир сквозь сжатые зубы. — Я не позволю тебе хладнокровно застрелить человека. Дай мне сначала переговорить с ним.
— Это не человек, это тварь.
Но Дак'ир не отступал.
Тсу'ган подержал палец на спусковом крючке несколько секунд, но затем уступил в поединке двух сил воли, опустил оружие и шагнул назад.
— Иди, если хочешь, — зло проворчал он. — Но как только тварь дернется — а, помяни мое слово, она дернется, — я выстрелю. И тогда тебе лучше не стоять на пути.
Дак'ир кивнул, но Тсу'ган на него не смотрел, так что едва ли в этом была необходимость. Дак'ир оглянулся на Ба'кена, тот утвердительно кивнул в ответ, и этот кивок означал, что Ба'кен прикроет своего сержанта. Перед тем как отвернуться, Дак'ир заметил, как смотрит на него Пириил. Библиарий видел и, без сомнения, слышал весь разговор между враждующими сержантами, однако не проронил ни слова. И тогда Дак'ир подумал: может быть, участие Пириила в этой операции не ограничивалось только командованием? Не дал ли магистр Вел'кона по требованию Ту'Шана указаний оценить, как далеко зашла вражда между сержантами, и принять соответствующие меры или даже доложить о результатах? Или, может быть, библиарием двигали другие мотивы, как-то связанные с его пристальным наблюдением за Дак'иром во время церемонии на Ноктюрне? Но сейчас было не время размышлять над этим. Дак'ир неторопливо высвободил цепной меч и двинулся к магосу.
Каждый шаг отдавался внутри шлема, точно удар грома, пока Дак'ир с опаской приближался к центру храма. На ходу Саламандр посматривал по сторонам, следя за глубокими тенями, что прятались в нишах зала. Переключая зрение в оптических диапазонах при помощи имплантированной оккулобы в сочетании с технологиями линз боевого шлема, Дак'ир хотел удостовериться, что там не таится никакая опасность.
На расстоянии вытянутой руки от коленопреклоненного магоса он остановился. Напрягая слух, Дак'ир уловил, что молящийся что-то неразборчиво шепчет. Вблизи дрожь в теле магоса стала явственнее, но было ли тому причиной близкое расстояние, или существо каким-то образом ощутило его присутствие, Дак'ир не мог сказать наверняка.
— Повернись, — приказал он негромко. Вполне вероятно, что магос находится в каком-то трансе или глубокой медитации. Быть может, он сошел с ума и теперь пребывает в состоянии некоего кататонического ступора, как предположил Емек. Как бы то ни было, Дак'ир не хотел бы его вспугнуть.
— Не бойся, — прибавил он, так и не дождавшись ответной реакции. — Мы Астартес Императора. Мы здесь, чтобы спасти тебя и твою команду. Повернись.
По-прежнему ничего.
Дак'ир взялся за рукоятку плазменного пистолета, пока еще — в кобуре, и вытянул руку с выключенным цепным мечом.
Едва клинок коснулся темно-красного облачения, как магос развернулся, — точнее, к незваному гостю, осквернившему святость храма, развернулся, как на шарнире, лишь его торс.
— Отбрось надежду всяк сюда входящий… — пролаял магос скрипучим механическим голосом. Фраза, которую он повторял шепотом, теперь наконец прозвучала внятно.
Слова Кадая из видения ударили Дак'ира словно молотом, так что он едва не отшатнулся.
Магос снова и снова повторял фразу, все быстрее и быстрее, все выше и громче, пока голос его не превратился в неразборчивый вой. Дак'ир, защищаясь, выставил перед собой меч и отступил на шаг назад.
Раздался звук рвущейся ткани: одежда магоса на спине лопнула, и оттуда выскочили две механические руки, похожие на жвалы какого-то насекомого. На конце одной со стрекотом ожило цепное лезвие; на другой — завизжала вибропила. Бескровная холодная кожа магоса, прошитая проводами и металлом, была похожа на кожу мертвеца. В невидящем взоре не было ни сожаления, ни ярости — лишь одна незатейливая задача: уничтожить нарушителей.
Изо рта магоса, точно дразнящий язык из холодной и темной щели, высунулся патрубок. Это был кончик запальника, из которого выскочил тонкий язычок пламени.
Дак'ир закрылся свободной рукой как щитом, и его окатило волной палящего жара. На внутришлемном дисплее предупреждающе подскочили индикаторы излучения. Продолжая двигаться, Дак'ир вслепую отбил мечом неожиданный выпад вибропилы. Цепное лезвие магоса остановить было уже нечем, и оно жадно проскребло зубьями по левому наплечнику, высекая искры. Затем отскочило назад и снова ринулось вперед. Позади Дак'ира зарявкали болтеры, и он уже готовился ощутить, как снаряды пробивают генератор доспехов и спину, но боевые братья целились аккуратно, так что он все же остался в живых. Зато до него донеслись хлопки электрических разрядов и запах озона. Ответная вспышка спереди озарила шлем, линзы с трудом скомпенсировали ее яркость, в то время как клинки магоса со стрекотом снова ринулись вперед. Дак'ир понял, что магос закрыт энергетическим щитом.
— Прекратить огонь! — рявкнул у него за спиной Тсу'ган. — Окружить тварь, найти генератор щита и уничтожить!
Дак'ир краем глаза видел, как его братья пытаются взять магоса в клещи. Не прекращая попыток найти слабое место в доспехах Дак'ира ударами быстрых как молния механических рук, магос отреагировал на новую угрозу. Взвыв сервомоторами, его скрытое под одеждами тело начало подниматься на паучьих ногах, пока не стало почти на метр выше Дак'ира. Рот магоса раздвинулся, точно диафрагма пикт-проигрывателя: второе и третье сопла огнеметов заняли место рядом с первым. Вращая головой, словно перископом, магос принялся извергать струи раскаленного добела пламени, заливая помещение огнем от края до края, чтобы не дать Саламандрам пройти. Огонь оставлял после себя оплавленный пол и выгоревший шлак на месте железных алтарей.
Дак'ир перехватил вибропилу, которая снова метнулась к нему, и срубил ее безжалостным взмахом меча. Цепное лезвие магоса ударило в генератор на спине Саламандра, но вновь встретило неодолимое препятствие. Дак'ир развернулся, отбросив этим оружие магоса в сторону, и срубил гидравлическую конечность ударом с двух рук. Издав металлический визг, магос отпрянул. Из обрубка брызнуло масло пополам с искрами. Воспользовавшись моментом, Дак'ир выхватил из кобуры плазменный пистолет и прожег в груди магоса дыру. Под вздутыми складками изодранного облачения что-то вспыхнуло и умерло. Однако растянутый рот магоса продолжал извергать потоки пламени, удерживая боевых братьев Дак'ира на расстоянии. Единственный оставшийся путь для атаки преграждал сам брат-сержант.
Перед ограниченным взором Дак'ира на мгновение блеснул металл. Бронированное запястье пронзила боль, заставив выронить плазменный пистолет. Сержант глянул вниз и увидел вращающийся бур, который пытался просверлить ему руку. Вырвавшись, Дак'ир схватился за извивающееся из-под одежд магоса щупальце, которое и орудовало буром. Саламандр уже собирался обрубить его, когда из груди твари выскочил второй механодендрит, вооруженный чем-то вроде механической клешни. Дак'ир заблокировал его лезвием клинка и прижал книзу. Он прекрасно понимал, что с занятыми руками теперь только мешает боевым братьям за спиной, и сделал попытку сдвинуться в сторону.
— Ба'кен! — завопил Дак'ир, краем глаза заметив смутный силуэт огромного Саламандра.
— Держи его крепко, — отозвался рокочущий голос.
На то, чтобы не дать магосу вырваться и удерживать его на месте, как того хотел Ба'кен, уходили почти все силы.
Невыносимый жар и ослепительный свет затопили сознание Дак'ира. По ушам ударил визг выпущенной энергии, и Дак'ир упал. На краткий миг, пока сияние термоядерного луча ласкало шлем и доспехи, Дак'ира словно отбросило обратно на Стратос — к моменту гибели Кадая. Сокрушительный удар всем телом о твердое железо палубы мгновенно вернул его обратно. По залу заметалось глухое эхо несмолкающего грохота: остальные Саламандры дали волю своим болтерам. Вспышки выстрелов подсвечивали магоса, словно в кадрах какой-то макабрической мультипликации, в которой его тело дергалось из стороны в сторону под сокрушительными ударами болтов.
Выстрелы смолкли, и вместе с ними умер магос, грохнувшись на пол перемешанной грудой разбитых механизмов и биологических тканей. Составляющие некогда части его существа усеивали палубу, словно металлический мусор. На обломках, отражая тусклый свет жаровен, блестело масло, похожее на переливающуюся всеми цветами радуги кровь.
Голова, странным образом оставшаяся невредимой, скатилась с распотрошенного тела и остановилась у ног Ба'кена. Из ствола мультимелты еще сочилось парообразное горючее, которое образовывалось в результате химической реакции при выстреле. Ба'кен посмотрел на отрубленную голову с отвращением. Сопла огнеметов втянулись в безгубую пасть — Ба'кен опасливо отодвинулся, — и из нее хлынул поток бинарика, машинного языка механикусов, похожий на нескончаемый поток богохульств. Не дожидаясь команды, Саламандр с силой опустил на голову бронированный ботинок, превратив ее в кашу из тканей и проводов.
Дак'ир, уже поднявшийся на ноги, благодарно кивнул Ба'кену. Тот незамедлительно кивнул в ответ. Когда дребезжание бинарика смолкло, Дак'ир повернулся к Тсу'гану, который проверял, не осталось ли в обломках магоса жизни.
— Я перед тобой в долгу, брат.
— Прибереги свою благодарность, — холодно отозвался тот, даже не подняв головы. — Я сделал это во благо операции, а не ради твоего благополучия. — Он уже собрался уйти, но остановился и взглянул Дак'иру прямо в глаза. — Ты угробишь нас всех своим состраданием, игнеец.
Дак'ир понимал, что Тсу'ган абсолютно прав: желание спасти магоса подвергло опасности весь отряд, но Дак'ир свято верил: случись подобное снова, он поступит точно так же. Саламандры были защитниками, а не просто какими-то убийцами. Пусть даже другие ордены радовались подобной сомнительной славе. Дак'ир хотел донести этот факт до своего собрата, но ровный голос Пириила не дал ему ответить.
— Бой еще не закончен. — Глаза библиария за линзами шлема вспыхнули небесно-голубым. — Огнерожденные, приготовиться! — призвал он, когда сказанное дошло до всех.
Из коридора впереди донеслись приглушенные звуки, словно кто-то ворочался, приходя в сознание.
— Множественные тепловые сигналы, — сообщил Иагон, когда мгновением позже засветился его ауспик. — И усиливаются, — прибавил он, убирая устройство и поднимая болтер. — По всем проходам.
Саламандры рассредоточились, взяв на прицел входы в храм.
— Кто-то приближается!.. — крикнул брат Зо'тан. — Сервиторы! — прибавил он. Яркий свет его люминатора выхватил из тьмы одно из ковыляющих созданий.
К грубо обритому черепу сервитора была прибита лоботомирующая пластина. Сам сервитор был одет в темный комбинезон, местами прожженный, заляпанный маслом и покрытый въевшейся грязью. Кожа сервитора была серой, точно ее покрывал слой пыли или будто вся жизнь из сервитора вытекла, оставив его чахнуть. Одна рука был сжата в охваченный трупным окоченением кулак и прикреплена к груди, раздутой от проводов и толстых ребристых кабелей. Вторая рука оканчивалась механическими клещами. Струйки гидравлического газа маячили в воздухе, словно призраки, когда клещи сжимались.
Дак'ир вспомнил о безвольно валявшихся автоматах, на которые отряд натыкался по дороге к храму. Точно подсчитать было трудно, но их там были сотни.
— Еще один здесь, во втором справа! — крикнул брат Анион.
И за ним до Дак'ира донесся рык брата Г'хеба:
— Замечены цели в третьем коридоре слева!
Саламандры образовали два полукруга — по одному на отделение, с библиарием в качестве связующего звена между ними. Каждый встал лицом наружу, на каждый проход оказалось нацелено по одному-двум болтерам. Огнеметчики взяли на себя по главному входу каждый. Оставались еще Ба'кен с мультимелтой и брат М'лек из отделения Тсу'гана, вооруженный тяжелым болтером. Дак'ир надеялся, что отряду хватит огневой мощи.
Брат Емек, стоявший от него по левую руку, проверил запальник огнемета короткой струей пламени.
— Смерть магоса, должно быть, послужила катализатором для некоего кода активации, — произнес он по внутренней связи.
— Сколько их там может быть? — отрывисто гаркнул Тсу'ган, которому не терпелось расправиться с этим новым врагом.
— На корабле таких размеров — тысячи, — откликнулся Емек.
— Число не имеет значения. — Низкий голос Ба'кена справа от брата-сержанта напоминал далекие раскаты грома. — Мы отправим в ад их всех.
Дак'ир его почти не слушал, уже ухватив ход мыслей Тсу'гана.
— Ждать, пока враг не подойдет на оптимальную дистанцию поражения. Стрелять короткими прицельными очередями, — приказал он по внутренней связи. — Боеприпасы беречь.
Психосиловой меч Пириила внезапно вспыхнул голубым огнем, снова напомнив брату-сержанту о могуществе библиария. Аура психической силы заструилась по доспехам Пириила миниатюрными грозовыми разрядами. Голос его приобрел потусторонний оттенок.
— В пламя битвы! — провозгласил библиарий.
— На наковальню войны! — воинственно откликнулись Саламандры.
Из мрака с медлительной, монотонной целеустремленностью, точно стая механических зомби, появились сервиторы. На бескровных лицах застыло отсутствующее выражение. Единственное, что двигало сервиторами, — это стремление покарать непрошеных гостей. Оружием им служили собственные же инструменты: цепные пилы, отбойные молотки, гидравлические лапы-подъемники, даже ацетиленовые горелки, белое пламя которых словно возвещало об их появлении из тьмы.
Саламандры дождались, пока первая волна сервиторов войдет в храм, и обрушили на них настоящий ад. Кровь, масло, плоть и детали низвергались волнами в миазмах кишечных испарений — автоматы ощутили на себе уничтожающую ярость огня Саламандр. Но, так же как и их убийцам, этим созданиям из плоти и металла был неведом страх: не испытывая никаких эмоций, они неуклонно продвигались вперед.
На место одного убитого заступали два новых, нескончаемой рекой изливаясь из глубин «Архимедес Рекса».
Словно направляемые единым разумом, толпы сервиторов стекались к храму и чужакам внутри. Чем больше их становилось, тем ближе они подходили: несмотря на все свои исключительные умения, Саламандрам не удавалось поддерживать настолько непреодолимую стену огня, чтобы задержать их. На каждый потерянный метр Саламандры отвечали все более бешеным огнем, и прежний призыв Дак'ира экономить боеприпасы был забыт.
Довольно скоро безрассудное наступление сервиторов стало приносить свои плоды.
— У меня заканчиваются патроны, — сообщил брат Апион.
Вслед за ним по внутренней связи посыпались доклады остальных: у обоих отделений начали заканчиваться боеприпасы.
— Огнемет на семнадцати процентах и снижается… Перехожу на запасное оружие… Боеприпасов мало, братья…
Кольцо огня начало рваться.
— У меня всё, — доложил брат Г'хеб. Послышался четкий щелчок опустевшего болтера.
Дак'ир повернулся и выстрелил из плазменного пистолета в сервитора, вооруженного отбойным молотком, дав боевому брату время достать запасное оружие. Г'хеб с уже дергающимся в руке болт-пистолетом благодарно кивнул.
— Держитесь, братья! — крикнул Пириил, сдерживая психосиловым мечом механическую клешню сервитора, который пытался снести ему голову. Этот автомат был одним из тех немногих, кому удалось пройти сквозь град выстрелов. Библиарий раскрыл руку в латной перчатке и окатил сервитора потоком психического огня с растопыренных пальцев, выжигая твари глаза и превращая ее плоть в обугленные ошметки и почерневшее железо.
Сокрушив дымящиеся останки сервитора ударом психосилового меча, библиарий вышел из строя — в уже вновь сжатом кулаке его наливалось силой раскаленное пламя. Братья Станг и Зо'тан прикрывали Пириила, пока тот, опустившись на одно колено и склонив голову, собирался с силой.
К библиарию двинулись сервиторы, но Станг с Зо'таном остановили их, не жалея последних боеприпасов. Боеприпасов хватило как раз, чтобы Пириил поднял голову, весь окутанный аурой испепеляющего пламени. Оно рванулось с его коленопреклоненной фигуры яростно пышущим потоком. Передняя часть потока превратилась в голову ощерившегося огненного змея, который, обежав кругом Саламандр, замкнул кольцо, вцепившись в собственный огненный хвост.
— Братья… — в голосе Пириила слышался треск бездонных магматических озер горы Смертного Огня, — …беритесь за клинки… Сейчас! — взревел он, и стена пламени ахнула в стороны, точно атомный взрыв. Ядерный огонь обращал все, что попадалось на пути, в пепел. Сервиторы в горячем мареве превращались в чернеющие силуэты и испарялись, точно тени под лучами солнца.
Дак'ир почувствовал, как в разум впиваются иглы психической отдачи, и незнакомое ощущение причинило жгучую боль. Он убрал плазменный пистолет, в котором осталась последняя батарея, и достал боевой клинок, взяв в другую руку цепной меч. Кто-то из боевых братьев последовал его примеру, кто-то предпочел вооружиться болт-пистолетом. Те, у кого особого выбора не было, обнажили короткие мечи.
Испепеляющее уничтожение опустошило Пириила, и братья Станг и Зо'тан продолжали охранять его, пока библиарий возвращался за кордон из зеленых доспехов, чтобы там восстановить силы. Весь пол был усеян обгоревшим металлом и обращенными в пепел телами сервиторов, остатки обетных цепей жалобно роняли слезы расплавленного металла. Теперь у Саламандр было время, чтобы разработать новую тактику.
Огненный шторм опустошил помещение, погибли сотни автоматов, но это дало передышку лишь на несколько секунд.
— Они опять идут! — крикнул Ба'кен, и его громоподобный хохот раскатился по огромному залу громким эхом. — Идут за своей смертью! — Ба'кен прицепил свою мультимелту на магнитный замок позади питающего оружие ранца. Мультимелта была громоздкой, но Ба'кену хватало сил, чтобы таскать ее без особого ущерба для действий в рукопашном бою. Вместо мультимелты он достал поршневой молот, сверкающий безукоризненным серебром: оружие, которое создал сам, — грозное и обещающее разрушение.
— Придержи своего быка, игнеец! — сердито рявкнул Тсу'ган и выпустил струю пламени из скомбинированного с болтером огнемета. Химического воспламенителя огнемета хватало только на один выстрел, поэтому брат-сержант потратил его, расчистив еще несколько метров так, чтобы боевые братья поняли план сержанта.
— Следуем к мостику, — объявил он и выхватил боевой клинок, оставив комбиболтер болтаться на ремне. — Узкий проход не даст им воспользоваться численным преимуществом.
Пириилу, еще слабому после психического перенапряжения, сил хватило только кивнуть.
Выдвигаясь попарно, Саламандры направились в сторону прохода, который, по словам Емека, должен был в итоге привести их на мостик корабля. Пока они отступали, из оставшихся семи входов полезли первые сервиторы, немедленно наказанные отрывистыми щелчками выстрелов.
Однако нужный выход уже снова был забит сервиторами, которые появлялись из незамеченных технических люков и скрытых ремонтных лазов.
Увидев, что план может рухнуть даже прежде, чем Саламандры доберутся до портала, ведущего из храма, Дак'ир кинулся к токоотводам, на которых по-прежнему сверкали разряды электричества.
— Стойте, братья! — крикнул он, когда первая пара Саламандр — Апион с Г'хебом — собралась уже прорубать себе путь клинками.
Рефлекторно повиновавшись, те остановили свое продвижение, и Дак'ир врезал цепным мечом по одному из токоотводных пилонов. Из портала как раз появилась первая группа сервиторов, когда с разбитого токоотвода прыгнула дуга освобожденной молнии. Разряд электрической энергии заземлился в тела сервиторов, взрывая скрытые внутри электросхемы и выжигая жгуты проводов. Образовавшейся ударной волной Дак'ира отбросило назад. Электрическая дуга ширилась, перепрыгивая из тела в тело, жадно пожирая автоматы, которых дергало и трясло, пока искусственная молния раздирала им внутренности.
Когда электрическая буря стихла, оставив после себя дымящиеся трупы и вонь паленого мяса и горячего металла, Апион с Г'хебом кинулись в образовавшееся пространство, круша пинками скрюченные тела, расчищая путь.
Дак'ира вздернул на ноги Ба'кен, который тут же удивительно проворно, учитывая груз за спиной, развернулся и раскроил поршневым молотом череп приближающегося сервитора. Когда он повернулся обратно, по силовым доспехам Дак'ира еще расползалась мелкая рябь рассеивающейся энергии.
— Готов выдвигаться, брат-сержант? — спросил Ба'кен.
— Ты первым, брат.
Почти половина Саламандр уже вошла в портал и прорубалась сквозь полчища автоматов, прущих из недр корабля. Дак'ир вступил во мрак узкого коридора, и на секунду в его голову закралась мысль: нет ли в глубине «Архимедес Рекса» огромных фабрик, непрерывно штампующих целые батальоны этих тварей?
— Емек, как твой огнемет? — спросил он по внутренней связи.
Емек покидал храм одним из последних. За ним остался только Тсу'ган, который, похоже, решил бросить вызов всей орде в одиночку.
— Осталось шесть процентов, — ответил Емек между короткими бурлящими струями.
— Прикрывай тылы сколько сможешь, брат.
— Как прикажете, брат-сержант.

 

Тсу'ган упивался актом праведной резни. Он убивал с азартом, выискивая новую цель даже прежде, чем уничтожал предыдущую. Каждый сервитор, который попадал в пределы его досягаемости, был убит с безжалостной эффективностью. Тсу'ган обезглавил одного ударом клинка: позвоночный столб из проводов и жесткого кабеля остался торчать на месте срубленной шеи сервитора. Второго он выпотрошил, выдрав горсть скользких от смазки проводов, так похожих на кишки. Кулак Тсу'гана, словно молот, ожесточенно крушил кости и металл полными ярости ударами.
«Пусть игнеец бежит, — думал Тсу'ган, бросая взгляд в сторону Дак'ира. Насмешливая ухмылка скривила его лицо за шлемом. — Чего еще ждать от такого?»
Вокруг него быстро росла кровавая стена из тел, клинок был так залеплен маслом и кровью, что стал почти черным. Эти бездушные твари — ничто против стойкости огнерожденного.
Однако, сколько бы он ни убивал, натиск сервиторов не ослабевал, автоматы продолжали наступать.
От мощного удара зазвенел наплечник, заставив Тсу'гана сделать шаг назад. Он зарубил нападавшего, но получил новый удар, на этот раз в грудь, не успев закрыться, — и пошатнулся. Уверенность в победе внезапно испарилась, уступив место перспективе бесславной смерти. Нет, Тсу'ган жаждал славы и вовсе не испытывал желания сложить голову в какой-то Императором забытой операции на корабле-кузнице механикусов.
Новая мысль закралась в сознание, в этот раз — уже непрошеная: «Я слишком увлекся, я отрезан от братьев…»
Он попытался отступить в коридор, но обнаружил, что окружен. И прогнал от себя мысль, что за браваду, возможно, придется заплатить жизнью.
Слева изверглось копье огня, опалив край наплечника и заставив вспыхнуть предупреждающие значки на внутришлемном дисплее. Уже почти вскинув руки, чтобы закрыться, Тсу'ган увидел, как падают на колени, а затем осыпаются дымящими кучками объятые пламенем сервиторы. Он увидел, как брат Емек выпустил огнемет, исчерпав последние капли прометия. И еще он увидел, что путь в коридор свободен.
— Отзови своего бойца, Дак'ир! — сердито проорал Тсу'ган по внутренней связи, мысленно оплакивая опаленную броню. — В отличие от тебя, я не хочу, чтобы мне сожгли лицо!
И неохотно буркнул брату Емеку благодарное слово, когда Дак'ир ответил:
— Тогда отходи вместе со своими огнерожденными. Ты слишком увлекся, брат.
Тсу'ган сорвал раздражение на сервиторе, далеко опередившем свою стаю, изо всех сил врезав твари кулаком. Но внутри брат-сержант облегченно выдохнул: он-то знал, что, если бы не осмотрительность Дак'ира, он, вероятнее всего, был бы уже мертв. Однако осознание этого жгло сильнее, чем все мысли о бесславной гибели на борту «Архимедес Рекса». И Тсу'ган твердо решил, что надолго в долгу не останется.

 

Пробиваясь через переполненные коридоры корабля Механикус, Саламандры сражались так, как и призваны были сражаться: вблизи, лицом к лицу с врагом. И хотя оба огнемета уже опустели, пыл и ярость десантников более чем компенсировали эту нехватку. Кровь и масло текли рекой, когда Саламандры, держа строй, отвоевывали один политый кровью метр за другим. Счет убитых сервиторов шел на сотни. Упорные, несгибаемые, космодесантники служили воплощением прометейского идеала. Ведь они были огнерожденными, Саламандрами. Война была для них храмом, а битва — божественной истиной, которую они проповедовали болтером и клинком.
Отчаянные усилия привели их в широкую галерею, которая, вероятно, служила контрольной площадкой, судя по рядам смотровых столов вдоль стен. Надежные металлические колонны, гравированные изречениями на бинарике и символами Омниссии, перемежались с пустыми пролетами, в которых обыкновенно сервиторы-контролеры учитывали, осматривали и проверяли доспехи, оружие и прочее военное снаряжение. Над покинутыми пролетами нависали на высоте метров пятидесяти широкие стальные мостки. В сумраке трудно было различить подробности, но космические десантники видели, что мостки покоятся на скошенных подпорках, что позволяло им выдерживать значительный вес.
Через взрывостойкие двери с трех сторон от площадки хлынули сервиторы. Тсу'ган, который прорубился в голову отряда, встретил их яростным боевым кличем. Он отсек одному автомату руку — хлынули искры и масло. Дак'ир в это время развалил другого от грудины до паха. Из разрубленного тела вывалился ком проводов, похожий на внутренности, когда брат-сержант двинулся мимо твари в поисках нового противника. Шедший за ним Ба'кен расплющил останки одним ударом поршневого молота.
Организованное отступление превратилось в свалку. Саламандры сражались группами по двое-трое, прикрывая друг другу спины, обрушивая огонь и ярость на непреклонного врага. Только Пириил дрался в одиночестве. Никто не осмеливался приблизиться к библиарию: неотразимые, смертоносные взмахи его психосилового меча прорубали все, чего касались. Из глаз библиария лился психический огонь, который, словно лазер, пронзал ряды сервиторов, рассекая их механизированные тела. Сжавшийся кулак — и призванный огненный змей с ревом ожил, сжигая автоматы и перекатываясь через них огненным валом.
— Именем Вулкана, отбросьте их! Огнерожденные не сдаются! — закричал Пириил, подбадривая воинов перед лицом неумолимо напирающих сервиторов.
Растратив почти все боеприпасы, многие Саламандры взялись за холодное оружие. У одних были традиционные боевые клинки, похожие на спаты Ультрамаринов, другие вооружились молотами, которые носили в знак почитания кузнеца и приемного отца Вулкана — Н'бела — или как дань уважения самому примарху, первому взявшемуся за это оружие, чтобы разгромить ксеносов, заполонивших тогда Ноктюрн, и освободить планету.
Но честь при всей ее благородной сути сейчас крайне мало что значила: Саламандр постепенно окружали. На расстоянии сервиторы не могли соперничать с десантниками: лишенных дальнобойного оружия автоматов было бы легко одолеть. Однако вблизи дело принимало совершенно иной оборот. Вблизи тяжелые и громоздкие клещи, сверла и молоты сервиторов становились смертельно опасными, так как легко могли пробить силовой доспех. Без передышек отбиваясь от нескончаемого натиска, Саламандры уже могли не надеяться на победу. Если только что-нибудь не изменится…
Сразив очередного сервитора, Дак'ир ощутил приступ фатализма. Несмотря на всю свою подготовку, многочасовые тренировки, постоянное оттачивание навыков и укрепление выносливости, брат-сержант начинал уставать. Саламандры уже несли потери. Брат Зо'тан припадал на одну ногу. У Станга была глубокая вмятина на шлеме, от которой, скорее всего, у него треснул череп. Еще несколько десантников берегли раненое плечо или руку, сражаясь только здоровой рукой.
Тсу'гана неминуемое приводило в ярость, и он разил сервиторов с легкостью, убив вдвое больше, чем любой из боевых братьев. Даже Пириил, несмотря на всю свою психическую мощь, с трудом поспевал за свирепствующим братом-сержантом. Усталость была для Тсу'гана врагом наравне с автоматами. С ней нужно было точно так же сражаться, преодолевать и не поддаваться во что бы то ни стало.
Неудивительно, что Тсу'ган пользовался таким влиянием среди сержантов третьей роты. Но даже его энергия имела предел.
Что-то тяжелое и твердое ударило Дак'ира в неприкрытый левый бок. Броня на ребрах хрустнула, и в голове у Дак'ира точно взорвалось белое солнце. По силовому доспеху заструилась кровь, черная и густая, похожая на масло его противников. В глазах потемнело. Заваливаясь назад, Дак'ир увидел лицо своего убийцы: не знающие жалости глаза смотрели на него поверх рта, скрытого под решеткой речевого устройства, обрамленного мертвенно-бледной кожей. Рухнув на пол, Дак'ир, словно в замедленной съемке, вспомнил магоса из храма и его неотвратимую смерть.
Последние неразборчивые слова магоса обрекли их всех на погибель.

 

Приглушенный грохот привел Дак'ира обратно в чувство. Он потерял сознание всего на несколько секунд, потом организм закрыл раны, остановил кровь, срастил кости и выделил в мозг эндорфины, чтобы блокировать боль. Дак'ир не умер, и вслед за осознанием этого пришли и другие ощущения.
Наверху, под сводчатым потолком, тьму озарили вспышки, с мостков донеслись хлопки болтерных выстрелов. Им аккомпанировали звуки чего-то более тяжелого: частое «бум-чанк», «бум-чанк» пушки с ленточным боепитанием, лязг гусениц по железу и натужный скрип металлических подпорок.
Даже не успев приказать телу встать, Дак'ир уже был на ногах, снова готовый убивать. Цепной меч, не переставший работать, даже когда сержант упал, нашел новую плоть для своих зубов, когда Саламандр вступил в бой.
Успевая среди рукопашной схватки изредка бросать взгляды наверх, Дак'ир ловил блеск желто-черных доспехов, оскал нарисованного черепа, клыки хищника, намалеванные вдоль конической морды боевого шлема. Пока с обеих сторон хлестал шквал продольного огня, разрывая сервиторов на части, Дак'ира осенило еще одно прозрение. Их спасителями были Астартес.
Зажатые с двух сторон, ряды сервиторов наконец-то начали редеть и отступать. Но не из страха или хотя бы слабенького инстинкта самосохранения — они отступали потому, что их принуждал к этому некий нюанс в управляющей программе. Емек позже выдвинул версию о том, что потери, которые понесли сервиторы от совместных действий космодесантников, стали угрожать минимальной производительности корабля-кузницы и это условие, закрепленное в фундаментальных понятиях механикусов, отменило все прочие и стало причиной их капитуляции. Сервиторы просто опустили свои инструменты, развернулись и ушли. Некоторых убили при отступлении — последние капли жажды боя еще не выветрились из бурлящей крови Саламандр. Но большая часть сервиторов ушла невредимой, с трудом волочась обратно к дремотному ожиданию хозяйского зова снова приступить к работе. Но они никогда больше не дождутся этого приказа, ибо, Дак'ир теперь был в этом уверен, магос из восьмиугольного храма был последним магосом на «Архимедес Рексе».
Когда стихли болтеры таинственных Астартес, пропали и отсветы дульных вспышек и наверху вновь воцарилась непроницаемая тьма. Дак'ир собрался было воспользоваться спектральным зрением, чтобы проникнуть сквозь мрак и получше разглядеть незнакомцев, но решил подождать, когда с мостков раздался лязг тяжелых шагов. Подъемники, установленные парами с обоих концов каждого мостка, опустили незнакомых космодесантников на уровень контрольной площадки, где Саламандры впервые смогли ясно разглядеть неожиданных союзников. Дак'ир оказался прав: это действительно были космические десантники — десятеро, разбитые на два боевых звена, которые снова объединились, когда подъемники с тяжелым стуком коснулись палубы, плюс технодесантник, управлявший потрепанной в боях мобильной орудийной установкой. Боевая машина громыхала на ходу гусеницами из стальных пластин с подкладкой из вулканизированной резины. Ее зауженная конструкция идеально подходила для тесных коридоров корабля механикусов, из-за которых брат Аргос не смог принять столь необходимого, как оказалось, участия в операции. Стандартная шаблонная конструкция, или СШК, как ее еще называли, — две спаренные автопушки с модифицированным ленточным питанием — походила на модель, которая использовалась между Ересью и Эрой Отступничества. Схожая по сути с «Громобоем» Космодесанта, установка вдобавок несла совмещенные признаки мобильных орудийных систем «Тарантул» и «Рапира», которые Адептус Астартес не использовали уже многие тысячелетия. Образец, представший перед Саламандрами, был явно построен на архаичной схеме.
Сами космодесантники выглядели не менее архаично. Большинство было облачено в силовые доспехи Марк-VI «Корвус», окрашенные в желтый цвет, с черной кирасой и генератором и крупными заклепками на левом наплечнике. Нагрудники доспехов на месте имперского орла несли только восьмиугольную защелку в отличие от современных комплектов Марк-VII «Аквила». Каждый без исключения доспех был покрыт многочисленными щербинами и заплатами. Следы суровых сражений, похоже, носились ими как почетные отметины — с гордостью, точно так же, как Саламандры носили свои выжженные шрамы. Это была броня, сделанная на совесть, — но доказательством тому служила не превосходная ковка или исключительная надежность, а скорее то, что доспехи эти повидали сотни, может быть, тысячи побед и были пересобраны и перекованы так, чтобы еще повидать новые.
Болтеры тоже были необычными. Удлиненные приклады с более широким плечевым упором были устаревшей версией Марк-Vb «Годвин» Саламандр, если не учитывать ноктюрнских усовершенствований. С барабанным магазином и сарисой — зазубренным, похожим на штык клинком под стволом, болтеры Астартес в желтых доспехах очень походили на устаревшее оружие, место которому разве что в музее.
Но сами воины были тертыми ветеранами, все до единого. У них не было кузниц и технического мастерства Саламандр. Они редко получали новые припасы и снаряжение. Они знали только войну и вели ее столь неустанно и непрерывно, что снаряжение их было изношено почти до предела. Когда командир Астартес вышел вперед — почетные знаки указывали, что это сержант, — и протянул руку, на Дак'ира снизошло последнее прозрение: это и были те незваные гости на борту «Архимедес Рекса».
— Я сержант Лоркар, — заговорил Астартес в желтых доспехах скрипучим шепотом, — из Злобных Десантников.
Назад: I Драконья охота
Дальше: ГЛАВА ТРЕТЬЯ