Книга: Саламандры
Назад: I Обреченные
Дальше: ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

II
Старые враги

Жизненный опыт — это просто вереница событий, нанизанных друг за другом на паутину времени. Большинство проходят незамеченными, едва задевая переплетающиеся нити хронологии жизни, однако некоторые, по-настоящему важные, дергают так, что, кажется, вот-вот порвут нить, угрожая остальной цепочке. Такие вещи нередко можно почувствовать прежде, чем они произойдут: ощутить глубокую дрожь в позвоночнике, перемену в ветре, странное ощущение. Они предсказуемы, эти события, их наступление можно почувствовать.
Передвигаясь по темным полостям подземного мира Скории, Дак'ир чувствовал, что такое событие вот-вот настанет.
— Впереди чисто, — раздался из устройства связи голос Апиона. Полминуты спустя из мрака туннелей появился сам Саламандр, закончив предварительную разведку.
Их было семеро — боевое звено из пяти Астартес, Пириил и выбранный им проводник. Сам библиарий держался в тени, молчаливый и задумчивый; он простирал силу своих психических органов чувств, стараясь коснуться того, что могло таиться впереди в шахтах.
Сюда Саламандр привел мальчик Валин. Дак'ир сначала возражал, чтобы проводником стал такой юнец, но Пириил объяснил, что Валин знает туннели лучше, чем любой другой поселенец, и будет в гораздо большей безопасности под землей с ними, чем наверху против зеленокожей лавины.
Прошел уже почти час с тех пор, как они спустились в одну из выходных нор, оставленных хитиновыми рядом с железной крепостью, и нашли путь, ведущий к шахтам. Шли они медленно и осторожно. Дак'ир решил, что так будет благоразумнее.
Жженый металл и окалина.
Это могло значить только одно. Мыслями Дак'ир перенесся к собратьям наверху, собранным в боевые порядки на поверхности умирающего мира. К этому моменту первые из орочьих кораблей уже должны сесть, а орды зеленокожих — стягиваться к месту последней битвы капитана Н'келна.

 

Дак'ир не позволил гложущему чувству отчаяния взять верх. Даже если они сумеют добыть файрон для пушки и уничтожат черный камень, нет никаких гарантий, что они смогут одолеть уже высадившихся орков. Даже если эта победа окажется возможной, Саламандры по-прежнему не смогут улететь со Скории — планеты, которая медленно разрывает себя на части со все возрастающей силой. Они могут победить — и оказаться сожранными вздымающимся океаном лавы или быть проглоченными бездонными провалами, когда кора планеты начнет разламываться. Дак'ир подумал, что это будет подходящей эпитафией для роты огнерожденных.
— Твои приказы, брат-сержант, — шепнул Ба'кен, стоявший рядом с Дак'иром с тяжелым огнеметом наготове.
До Дак'ира вдруг дошло, что Апион ждет указаний. Братья Ромул и Текулькар, занявшие позиции в арьергарде, тоже явно их ждали.
Сержант повернулся к Валину. Он вспомнил, какую храбрость мальчик проявил во время нападения хитиновых. И сейчас он выглядел столь же храбро, наблюдая за сумраком и вслушиваясь в звуки, идущие от камня.
— Далеко еще, Валин? — спросил Дак'ир, присев так, чтобы не нависать угрожающе над мальчишкой.
Тот, не отрывая глаз от темноты впереди, рассматривал изгибы и очертания туннеля, почти неразличимые для Дак'ира и других, но для него понятные, как дорожные знаки. После недолгого размышления он ответил:
— Еще километр, может — полтора.
Еще на километр глубже в землю, где воздух становился горячее с каждым метром и на черных стенах можно было различить отсветы лавы. Спуск в темноту был похож на переход в другой мир, сделанный из огня и пепла. Саламандры, как никогда, чувствовали себя дома.
Дак'ир вспомнил запах дыма и окалины, который почувствовал в туннелях как раз перед тем, как схлестнуться с орками и воссоединиться с боевыми братьями. Сейчас запах вернулся, только это была не память об ощущении, а настоящий запах. Поток воздуха шел им навстречу едким ветром и нес зловоние гари и слабенький привкус серы.
Дак'ир подумал о красной чешуе и змеином теле, разворачивающемся в пелене липкого дыма. Тварь перед его мысленным взором словно явилась из жуткой огненной бездны, дьявольская и страшная.
— Они близко. — Голос Пириила прорезал сумрак. Когда Дак'ир обернулся, глаза библиария светились, точно две небесно-голубые сферы.
— Кто близко? — спросил Текулькар. Его не было с отделением, когда они сражались на Стратосе: брат Текулькар, взятый из другой роты, заменил убитого Аксора.
Голос Дак'ира был мрачен:
— Воины-Драконы.

 

Передернув затвор комбиболтера, Тсу'ган почувствовал, как в груди кольнуло. От взрыва трицикла орочьего вождя треснули ребра и пробили легкое. Усиленная физиология Астартес быстро исцеляла Саламандра, но боль еще не ушла. Тсу'ган не обращал на нее внимания. С физической болью справиться легко. Он снова подумал о словах Дак'ира о вине и ее разрушительной природе. Сколько потребуется героических подвигов, чтобы стереть с совести пятно от смерти Кадая? Как это ни противно признавать, но игнеец прав. И в этот раз в нем говорила не та таинственная сущность, что пряталась в стенах железной крепости.
Саламандры покинули пределы предательского бастиона. Тсу'ган был рад этому: защита, предложенная им, не обеспечивала убежища и Саламандрам будет только лучше без нее. Огнерожденные выстроились перед крепостью непоколебимой зеленой линией; камень и металл стены в нескольких метрах позади служил для них точно опорой. Саламандры встали так, чтобы прикрыть и защищать выходную нору, по которой Пириил с игнейцем отправились к шахтам. Если удастся добыть файроновую руду, то им понадобится свободный проход в крепость и катакомбы цитадели, где их ждут Элизий с Дрейдием.
Окинув взглядом войско, Тсу'ган увидел во главе передового клина капитана Н'келна. Инфернальная Гвардия выстроилась рядом с ним. Знамя Маликанта тихо, но уверенно развевалось на слабом ветерке.
«Огненная наковальня» и прочие машины, за исключением бронетранспортера, который повез Фугиса к «Гневу Вулкана», перемежали линию воинов в стратегически важных точках. Транспортная бронетехника не обладала серьезной огневой мощью, однако в качестве мобильной защиты была весьма полезна.
Почтенные братья Ашамон и Амадей стояли неподвижно, но в полной боеготовности. Незыблемые силуэты дредноутов походили на бронированные столпы, торчащие среди зеленого поля Саламандр. Пока оружие дредноутов проходило подготовительные процедуры, лишь случайные вспышки электрических разрядов на силовом кулаке и сейсмическом молоте выдавали нетерпение почтенных братьев вступить в бой.
Внимание Тсу'гана привлекли клубы пепла, вздымающиеся на горизонте. Орки приближались, как и в прошлый раз. Только в этот раз их было больше. Их корабли висели наверху настоящим ковром, пятная точками небо, словно стая мух.

 

На главной палубе машинариума «Гнева Вулкана» было жарко, словно в жерле вулкана. Горячее марево заставляло воздух пульсировать и мерцать, словно он был лишь наполовину реальным, а поверх него накладывался мираж. В воздух выстреливали струи пара, густые и белые; тусклое аварийное освещение высвечивало части машин, рубленые переборки и потеющих палубных сервов.
Фугис отыскал среди толчеи магистра Аргоса с парой технодесантников, которые помогали ему с нижними двигателями. Люмолампы, прикрепленные к сервокомплекту Аргоса, пронзали копьями света сумрак глубокой полости, где тот работал, достаточно широкой, чтобы вместить двадцать Астартес плечом к плечу. Апотекарий ощутил вонь смазок и масел, предназначенных для умиротворения неисправных духов машин. Ветерок переработанного воздуха, забитого запахом двуокиси углерода, доносил заунывное пение сопровождавших магистра технодесантников. Из полумрака проступали очертания частей двигателя, почерневшего металла и отсоединенных деталей.
— Ты из апотекариона, брат. — Голос Аргоса металлом завибрировал от темной ямы, где тот работал. Гудение невидимых механодендритов и сервоинструментов прибавляло свой высокий рефрен к механической дикции магистра кузницы. Фугис заметил, что слова магистра не звучали вопросительно. Даже если Аргос и не знал, что апотекарий возвращается на «Гнев Вулкана», ему был ведом каждый сантиметр своего корабля. Он подсознательно чувствовал каждое его движение так же четко, как движения собственного тела.
Магистр кузницы продолжил:
— Комплекты силовых доспехов помещены в кормовой армориум двадцатой палубы. Ты пришел спросить, не впустую ли мы старались, извлекая доспехи и геносемя древнего.
Фугис невесело усмехнулся:
— Магистр Аргос, ты демонстрируешь не меньший дар предвидения, чем брат-библиарий Пириил.
Из темноты впервые появилась голова магистра кузницы. Он был без капюшона, и Фугис заметил, как задвигается внутрь его бионический глаз, подстраиваясь после какой-то мелкой работы, результаты которой магистр тщательно исследовал.
— Простая логика, брат, — продолжил Аргос. — «Гнев Вулкана» отремонтирован настолько, насколько я способен его починить, не имея в своем распоряжении мастерской механикусов. Все остается по-прежнему: нам по-прежнему нужны четыре работающих блока нижних двигателей. Три из них заправлены и готовы, четвертый — в служебном канале которого ты видишь меня — нет. Для его работы необходимо заменить несколько важных деталей, поврежденных при крушении, которые нельзя скрутить из другого места корабля. Это относительно быстрая и несложная процедура, необходимые ритуалы коротки и просты, но дух машины нельзя уговорить ожить наполовину, брат-апотекарий.
Фугис невозмутимо принял резкий и четкий ответ технодесантника.
— Значит, будем надеяться, что что-то изменится — и мы сумеем отвести от себя такую судьбу.
Фугис не был уверен, что верит в судьбу или рок. Как апотекарий, он был практичным и верил в свои руки и в то, что видит своими глазами. Несколько дней, проведенных на обреченном мире, изменили его веру. Он почувствовал это сильнее всего на разрушенном мостике древнего экспедиционного корабля, где восседал, словно откинувшийся на спинку трона мертвец, брат Гравий. По законам природы, древнего Саламандра не должно было быть в живых. Когда Фугис приблизился к нему — чувство благоговейного трепета и почтения смиряло его шаг, — Гравий был близок к концу своего срока. Он точно заставлял себя держаться тысячи лет, ожидая возвращения боевых братьев.
Фугис не знал, насколько важна эта находка. Он следовал приказу своего капитана, но испытал особое чувство горя и ощущение значительности происходящего, подарив «покой Императора» при помощи инъекции нейросыворотки. Это было почти похоже на осквернение, когда он взломал старинный доспех и извлек прогеноиды старца. В них хранился генетический код легиона, невыхолощенный временем или поколениями предшественников. Переживание было поистине унизительным и перекликалось с подорванным духом апотекария.
— Брат Агатон и я возвращаемся в железную крепость, — сообщил он Аргосу. Сержант со своим боевым звеном сопровождал Илиада в «Носороге». Агатон ждал снаружи, когда Фугис вошел на мостик и двинулся к Гравию. Прямо сейчас он со своими воинами управлял эвакуацией поселенцев, включая тех, кто сражался с орками: Н'келн решил, что больше ни одну человеческую жизни не заберут зеленокожие, если этого можно избежать. Все будут возвращены на «Гнев Вулкана» в надежде, что корабль снова сможет путешествовать среди пустоты и спасет их.
Фугис с Агатоном, оставив боевое звено для защиты поселенцев и сопровождения на корабль, отправятся обратно и поддержат своих боевых братьев, если смогут. Орки пока не нападали на место крушения, как и не выказывали признаков интереса к нему. Это было на руку Саламандрам: для обороны там остались только вспомогательные части.
— Датчики показывают, что зеленокожие уже приземлились, брат. Ты прибудешь слишком поздно, чтобы добраться до линии фронта, если, конечно, не планируешь пробиваться сквозь орочье море, — заметил Агатон. И что примечательно: в его голосе не было ни намека на сарказм.
— Мы войдем через туннели, проложим через них путь и выйдем рядом со стенами крепости.
— Тогда вам лучше отправляться прямо сейчас, — сказал Агатон, перед тем как вернуться во тьму служебного канала. — У нас всех осталось мало времени, брат.
Фугис повернулся к нему спиной и покинул машинариум. И подумал: не в последний ли раз?

 

Звуки битвы наверху просачивались в катакомбы цитадели, точно приглушенные раскаты грома. Орки выдвинули свое воинство и сейчас вели ожесточенный бой с Саламандрами на залитых кровью пепельных дюнах.
Капеллан Элизий отпустил огнеметчиков, но едкая вонь сгоревшего прометия еще не выветрилась. Огнеметчики сейчас принесут больше пользы наверху против орочьей орды, чем здесь, среди тьмы и шепчущих голосов.
В затылке начинало зудеть. Сначала капеллан едва это ощущал, вполголоса бормоча литании и глядя, как Дрейдий трудится над сейсмической пушкой, пытаясь провести обряд очищения ее духов машин. Позже технодесантнику придется посетить реклюзиам, чтобы Элизий смог проверить его душу и убедиться, что Дрейдий не поддался порче. Зуд перерос в ноющее, настойчивое множество шепчущих голосов. Они звучали то отчетливее, то более размыто, но при этом продолжали оставаться на краю сознания. Впрочем, капеллан подготовился к этому. Темные силы, заточенные в пределах железной крепости, пытались преодолеть его защиту, однако очищающий огонь на какое-то время их ослабил, а проповеди капеллана — обуздали.
Дрейдий, стоя перед пушкой, проводил собственные ритуалы. Исцеление духа машины орудия будет непростым делом, однако без этого не обойтись. Без него пушка не выстрелит; она даже может сработать неправильно — и последствия будут ужасны. Хорошо еще, что орудие уже не было одержимо демоном.
Элизия злило, что им приходится использовать вражеское оружие. Это пахло соглашательством с врагом и отходом от веры. Но благочестивый капеллан не был глупцом. Пушка — это лишь инструмент, чтобы уничтожить черный камень и остановить почти бесконечный орочий прилив. Рациональная часть рассудка капеллана задавалась вопросом: зачем Железным Воинам понадобилось конструировать подобное оружие? Возможность применить его здесь, на Скории, казалась весьма ограниченной. Элизий ощутил, что смотрит на пушку словно сквозь мутные линзы с въевшейся грязью по краям. Он был близоруким, но инстинкт научил его смотреть не только глазами. За этой грязной оправой линз пряталось нечто неуловимое. Лишь сумев разглядеть это нечто, можно будет узнать всю правду о кознях Железных Воинов. Невозможность сделать это тревожила капеллана.
— Огонь Вулкана бьется в моей груди, — затянул нараспев Элизий, когда таинственная сила в катакомбах почуяла его сомнения и решила подкормиться и воспользоваться ими, чтобы расширить крошечные трещинки в броне его веры.
— С ним я сокрушу врагов Императора! — закончил капеллан, сжав рукоять Знака Вулкана и чувствуя прилив сил от близости иконы-молота.
Но как бы пристально он ни разглядывал орудие, тьма вокруг линз не исчезала.

 

Из туннеля до них долетели грохот и лязг машин. Звуки доносились из освещенного прохода ниже. Вместе с ними появились вонь лавы и покалывание жара. Шахты были прямо впереди.
— Держись сзади, Валин, — предупредил Дак'ир, обходя мальчишку и заслоняя его своим бронированным телом.
Мальчик сделал, как было велено, однако ахнул, заметив тень, видневшуюся у основания туннеля.
Брат Апион, выдвинувшись на переднюю позицию, тоже ее заметил и навел болтер, приготовившись открыть огонь.
— Он уже мертв, — сообщил ему Пириил. В глазах библиария вновь гасло небесно-голубое пламя.
— Останки Железного Воина, — заметил Дак'ир. Его зрение адаптировалось достаточно, чтобы разглядеть керамит цвета голого металла и узнаваемые черно-желтые шевроны на броне. То же самое, что было в редутах. — Продвигаемся, но осторожно, братья.
Апион чуть опустил болтер и пошел первым.
У основания туннеля Саламандры обнаружили природную скальную галерею. Шум машин — жужжание буров и пыхтение экскаваторов — усилился. Длинные тени, отбрасываемые движущимися силуэтами в большой пещере дальше, чертили полосы на стенах у конца галереи. Здесь было больше «часовых»: облаченных в железо пугал, поставленных наготове вдоль стен. Валин съежился: давно мертвые тела, для него бывшие очень даже живыми, источали животный страх.
Ба'кен подвел его ближе к себе, нагнулся, насколько позволяла его громада, и прошептал:
— Держись рядом со мной, дитя. Огненные ангелы не дадут тебя в обиду.
Валин кивнул, настроение его явно улучшилось. Он подобрался поближе к керамитовому столпу, который представлял собой брат Ба'кен.
Дак'ир не заметил их разговора. Его внимание было приковано к Апиону, который добрался до конца галереи и замер у порога. Дак'ир присоединился к нему через несколько секунд и всмотрелся в обширную полость внутри скалы. Там и тут металлические подпорки удерживали потолок пещеры. По всей пещере валялись пустые кожухи горнодобывающего оборудования, словно кладбище машин, отработавших свое и брошенных, как только срок их службы подошел к концу. Дак'ир видел буровые механизмы, копатели с ковшами-лопатками, экскаваторы и гусеничные буровые платформы. Сервиторы, обмякшие в своих машинах или сваленные в кучи, служили лишним доказательством непрерывного и хищнического горного промысла.
Кроме машин, здесь еще находились три платформы из металла, приподнятые прочными ногами на метр над полом. Две платформы были плоскими и пустыми. Третья была уставлена широкими металлическими бочками. Дак'иру даже не пришлось заглядывать внутрь, чтобы понять, что бочки до краев наполнены файроновой рудой. Третья платформа стояла ближе всех к источнику машинного шума — короткого, но широкого туннеля, погруженного во тьму. Саламандры вошли в пещеру под небольшим углом, и с помощью обостренного зрения Дак'ир разглядел две управляемые сервиторами буровые машины, похожие на те, что использовали поселенцы, когда устроили им засаду, и громоздкий экскаватор на толстых гусеницах, отгребающий ненужный камень и землю, выбрасываемую буровыми машинами. Им тоже управлял сервитор, сгорбленный и сцепленный проводами с машиной, точно она была неотъемлемой частью его тела. Все три автомата были схожи с упырями-дронами, которых Саламандры встретили в зале с сейсмической пушкой. Тусклый свет от блоков натриевых ламп, висящих на проводах, прибитых к потолку пещеры, придавал гротескным лицам упырей зловещий вид. Их хозяева стояли неподалеку. Три Железных Воина расположились у входа в забой, наблюдая за работой. С шипастых наплечников свисали комбиболтеры с примкнутыми штыками-сарисами. Железные Воины стояли так близко к месту добычи руды, что доспехи их были осыпаны осколками и покрыты слоем серой пыли.
Вдалеке шестиколесный погрузчик вез полный кузов бочек с файроновой рудой. Машина с урчанием ползла на широких гусеницах к обширному проходу у дальней стены шахты, который вел в неизведанную темноту.
Второй шестиколесник, который уже шел обратно, приближался к частью заставленной бочками платформе, где его ждал новый груз. Появилась пара волочащих ноги сервиторов-грузчиков — их руки были заменены на двузубые погрузочные вилы, — когда погрузчик подъехал вплотную к платформе.
За погрузчиком следовало еще несколько фигур.
Желваки у Дак'ира на скулах вздулись, и он ощутил, как по телу прокатилась волна ярости.
Убийцы Кадая, Воины-Драконы, были здесь.
Их было трое, облаченных в кроваво-красный керамит, который местами превращался в чешую, точно сами доспехи некоторым образом мутировали. Латные перчатки оканчивались когтями с окровавленными остриями. От тел сильно тянуло запахом меди. Когда-то они были космическими десантниками, эти твари; сейчас же они были изменниками, служащими Губительным Силам, рабами тьмы и проклятия.
Один носил шлем, формой схожий с головой древнего ящероподобного зверя. Два рога, изогнутых, точно пара темно-красных клинков, выходили из висков шлема. В такт учащенному дыханию предателя из ощеренной и окаймленной клыками ротовой решетки вылетало облачко светящихся искр. От Воина-Дракона исходило жаркое марево, придавая его силуэту некоторую нереальность.
Второй прижимал к груди устаревшую мультимелту, покрытую, точно шрамами, метками за убитых врагов. На его шлеме не было никаких украшений, кроме тупоносого рыла, отделанного костью. Черепа, прикрепленные к окровавленным цепям, свисали с его чешуйчатых наплечников, и он носил что-то похожее на темно-красную шкуру ящера поверх брюшной брони. При каждом движении из сочленений доспехов сыпались частички пыли. Обостренным зрением Дак'ир разглядел, что частички похожи на крошечные чешуйки эпидермиса, и Саламандру тут же пришло в голову сравнение со змеей, сбрасывающей кожу.
Последнего из них Дак'ир знал очень хорошо. У этого, идущего между двумя воинами, горящие красные глаза сверкали, точно он пребывал в постоянном бешенстве. Тлеющую ярость имитировали и шрамы на лице: устрашающая мешанина сожженной кожи и рваных ран. Старые рубцы и полосы расплавленной кожи портили его ониксово-черный лик. Из каждого наплечника изгибался рог; в когтистой перчатке воин сжимал потрескивающий разрядами психосиловой посох.
Это был Нигилан, колдун и вершитель уничтожения Кадая.
— Изменники, — зло прошипел Апион, и Дак'ир услышал, как хрустнули кулаки Саламандра.
— Ба'кен, — позвал сержант, не сводя глаз с заклятого врага.
Давно следовало прочесать эти туннели. Дак'ир ведь чувствовал, что здесь что-то есть. Все его видения указывали на это. Даже Тсу'ган что-то подозревал — и все-таки они ничего не предприняли. Что ж, теперь время бездействия подошло к концу. На внутришлемном дисплее Ба'кена появился значок, отправленный одним движением глаза Дак'ира.
— Цель получена… — прогудел огромный воин, выдвигаясь вперед и выставляя свой тяжелый огнемет. Погрузчик почти достиг платформы и упыри-дроны двинулись к нему, когда струя раскаленного прометия пронеслась через пещеру и вспыхнула. Копье пламени пролетело сквозь пару дронов, окутав их огнем, хотя и прошло лишь по касательной. Его настоящая цель, погрузчик, взлетел на воздух несколько секунд спустя, когда его топливные ячейки перегрелись и летучая жидкость внутри эффектно взорвалась. Погрузчик подлетел в воздух и перевернулся. Пылающие обломки рухнули на горящих упырей-дронов и уничтожили их в пламени взъярившегося пожара.
— Саламандры, в атаку! — взревел Дак'ир, и отряд ринулся в пещеру с рявкающими болтерами наперевес.
Железные Воины были ближе и отреагировали быстрее. Однако один оказался недостаточно проворным: плазменный выстрел Дак'ира ударил его в грудь и пробил дыру размером с кулак Астартес. Разрывные снаряды из комбиболтера прошлись по потолку и сбили осветительные приборы, когда пальцы предателя сжали спусковой крючок, повинуясь последнему нервному импульсу.
Оставшиеся два Железных Воина бросились в укрытие и открыли ответный огонь, в то самое время как Воины-Драконы начали занимать боевую позицию. Дак'иру показалось, что между выстрелами он заметил, как Нигилан засмеялся.
Саламандры разделились: Дак'ир, Пириил и Ба'кен двинулись вправо, Апион, Ромул и Текулькар — влево. Валин, не горя желанием оставаться в коридоре наедине с трупом Железного Воина, убежал за остов сломанного погрузчика, с которого поснимали запчасти, и спрятался.
— «Наковальня», дойти до платформы и захватить файроновую руду! — приказал Дак'ир в вокс, используя позывные, о которых договорились перед входом в нору. Краем глаза за рявкающими выстрелами болтеров он заметил, как Апион с Ромулом несутся между остовами машин, пытаясь добраться до платформы с рудой, в то время как Текулькар продвигается вперед, прикрывая их огнем.
— «Молот», мы наступаем сейчас! — Дак'ир повел остальных вперед: полосы огня не давали Железным Воинам поднять головы, пока те не кинулись искать новое укрытие. Мельком бросая взгляды на врага, Дак'ир увидел, что Нигилан предоставил своим подчиненным делать всю работу. Ослепительный луч прожег корпус машины, за которым укрылся Пириил. Библиарий сдвинулся с его пути как раз вовремя. Другой изменник непрерывно бомбардировал Саламандр градом выстрелов из болтера, казалось наслаждаясь самим процессом стрельбы. Он был похож на бешеную собаку, рвущуюся с поводка.
Низкий рокот прокатился по пещере, приостановив внезапную атаку Саламандр. С потолка посыпались куски камня, металлические подпорки зловеще и протестующе заскрипели.
Дак'ир упал на колено, потеряв равновесие. Один из Железных Воинов тоже упал, на мгновение показавшись из укрытия. Ба'кену, который стоял прочно, крепко упершись ногами, этого хватило, чтобы обратить его в пепел. Металлический визг раздался из-под шлема предателя — и тот осел дымящейся кучей обугленного металла. Жестокие толчки усиливались, так что даже Ба'кен больше не смог устоять на ногах. Язык пламени из его огнемета угас.
Воины-Драконы тоже залегли. Дак'ир потерял из виду Нигилана, но все время ощущал его присутствие. Сержант прикинул, что предатели находятся где-то в шестидесяти метрах от Саламандр, примерно в центре пещеры. Решительная атака, как только стихнут толчки, застанет врага врасплох — и они смогут добраться до изменников прежде, чем вражеская мультимелта сможет выстрелить снова. Как псайкер Нигилан был непредсказуем, но Дак'ир готов был рискнуть. Стратегические символы зажглись на внутришлемных дисплеях Саламандр, передавая план сержанта.
Ромул и Анион были почти у платформы; две группы одновременно нападающих Саламандр отвлекли одинокого Железного Воина, защищавшего ее, и он не обращал никакого внимания туда, куда следовало. Короткие очереди из болтера Текулькара, который вел огонь лежа, не давали Железному Воину поднять головы, чтобы остальные Саламандры могли захватить цель.
Они добрались до платформы, когда в пещере раздался глубинный треск, точно раскалывался весь мир. Вспышка света залила туннель с забоем воспаленным сиянием, и дрожащие трещины разбежались от него зубчатыми линиями. Трещины расширялись до расщелин, затем до разломов, заполненных пузырящейся лавой. Инфернальное свечение из туннеля быстро распространялось. Оно шло впереди волны лавы, извергнутой оттуда, где забой разнесло на куски и потекла кровь Скории.
На волне лавы из туннеля вынесло горные машины. Тая в смертоносном потоке, они продержались недолго. Словно недолговечные островки из металла, они погрузились в тягучую трясину за считаные секунды. Равнодушных дронов засосало вместе с ними.
Теперь зияющий разлом, полный лавы, отделял Саламандр от их добычи. Тонкая полоса неровного камня перекрывала его, плавая на поверхности, достаточно широкая, чтобы два Астартес пересекли ее одновременно. Сила толчков стихла, но новые трещины паутиной раскалывали пол, а с потолка непрерывно сыпались потоки пыли и камня. С врагом нужно было заканчивать быстрее, прежде чем свод пещеры рухнет на голову.
Ромул и Апион добрались до файроновой руды и закрепляли ее к силовым доспехам. По две бочки на каждого — это все, что они могли унести, не снижая своей боеспособности.
Надеясь, что четырех бочек хватит, Дак'ир бросился к каменистому переходу через разлом. За миг до того, как он достиг края лавового потока, мимо пронеслась обжигающая вспышка света — и значок Текулькара на дисплее сержантского шлема мигнул и погас. Быстрый взгляд назад показал, что боевой брат лежит на земле с частично расплавленным торсом в нескольких метрах от предыдущей позиции Дак'ира.
— Вытаскивайте его! — крикнул Дак'ир, узнав жестокие последствия попадания из мультимелты.
Зная, что Апион и Ромул отступают с Текулькаром и файроновой рудой, Дак'ир помчался, невзирая на опасность, по каменному переходу. Интенсивный жар от лавы с обеих сторон покусывал доспехи, на дисплее вспыхивали предупреждающие значки.
Решительно не обращая внимания на неприятные ощущения, Саламандр был уже на полпути через лаву, когда с другой стороны разлома из укрытия появился Железный Воин. Лай болт-пистолета Пириила, который бежал в нескольких шагах позади сержанта, сколол куски с наплечника и горжета предателя, заставив того нырнуть обратно.
Но затем в поле зрения Дак'ира появился другой противник.
Гротескная и причудливая, благодаря шрамам, ухмылка исказила лицо Нигилана, а его психосиловой посох потрескивал от силы. Он направил посох на Дак'ира, и тот не сумел увернуться от дуги темной молнии, сорвавшейся с кончика посоха. Молния со всей своей мощью ударила Саламандра в грудь. Это была чистая энергия варпа, направляемая колдовством Нигилана. Никто не смог бы выжить после такого удара.
Дак'ир вскрикнул, и его крик превратился в вопль агонии.
Назад: I Обреченные
Дальше: ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ