Книга: Гаунтлгрим
Назад: Глава девятнадцатая ВЗОР ДРЕВНЕГО КОРОЛЯ
Дальше: Глава двадцать первая НАСЛЕДИЕ, СУДЬБА

Глава двадцатая
ДРЕВНИЕ СИЛЫ ГЛУБИН

Ашмадайцы вошли в круглую палату крадучись, хотя звуки сражения давно стихли. Валиндра Теневая Мантия шагала первой, сопровождаемая двумя десятками лучших воинов Силоры. Оказавшись в зале, лич сосредоточилась на троне. Женщина не подошла к нему, а скорее подплыла, пока ее подчиненные разбредались по залу, осматривая лежащие повсюду трупы.
Валиндра остановилась перед троном, ощущая его магию. Она провела большую часть жизни, изучая искусство магии в знаменитой Главной башне Тайного Знания. До Магической чумы, до того, как умереть и стать нежитью по воле Арклема Грита, Валиндра была великим магом, с мнением и знаниями которой считались.
Став личем, волшебница пережила Магическую чуму, но повредилась рассудком. И все же по прошествии времени здравое суждение постепенно возвращалось к ней, Валиндра начинала понимать, какие возможности открывают новые магические энергии, появившиеся после Чумы.
Магия, заключенная в троне, была столь сильна, что ее не коснулись разительные перемены, произошедшие в Фаэруне. Трон напомнил о прошлом. Волшебство было древним и пробудило в Валиндре приятные воспоминания и ощущения, которых она не испытывала десятилетиями.
Женщина что-то шептала, стоя перед троном, а ее тощие бледные руки тянулись к нему, словно стремясь коснуться могучего артефакта, но, впрочем, не делая этого. Погрузившись в воспоминания о временах, когда была живой, Валиндра не заметила, как к ней подошли два воина-культиста.
— Леди Валиндра, — обратился к ней крупный мужчина-тифлинг.
Не дождавшись ответа, он позвал громче.
Лич повернулась к культисту, и ее глаза угрожающе полыхнули красным.
— Мы полагаем, это трупы тех, кто прибыл с Плана Огня, — сказал тифлинг. — Миньоны Предвечного?
Отсутствующий взгляд Валиндры свидетельствовал, что она даже не услышала вопроса, не говоря уже о том, чтобы понять его.
— Да, — произнес другой голос, и все разом повернулись, чтобы увидеть летучую мышь, приземлившуюся позади трона и принявшую человекоподобную форму.
— Миньоны Предвечного, — добавил Дор’Кри. — Саламандры, большие красные ящерицы, обитающие в глубине комплекса, и даже маленький красный дракон. Все они пришли на зов вулкана.
— Их еще много? — спросил сектант.
— Много, — кивнул вампир, обходя помост и вставая рядом с Валиндой.
— Возможно, они сделают нашу работу и без нашего участия, — сказал ашмадаец. — А может, уже сделали.
Дор’Кри только рассмеялся и махнул рукой, призывая остальных по-иному взглянуть на результат сражения — того самого, за которым он наблюдал из теней под потолком зала.
— Я бы не… — начал он, но сделал паузу, заметив, что Валиндра, не обращая на него внимания, снова уставилась на трон. — Я бы не стал рассчитывать на то, что нынешние обитатели комплекса смогут победить таких противников, как Джарлакс и его могучий дворф, — сказал Дор’Кри культистам, — или Далия и Дзирт До’Урден. — Он снова посмотрел на Валиндру, которая взошла на помост, по-прежнему глядя на трон. — Они и раньше были сильны, а ныне стали еще опаснее. Я наблюдал за боем в этой комнате, в их компании есть еще один дворф — видимо, королевской крови, — и его силы были каким-то магическим способом приумножены.
Ашмадайцы переглянулись, а затем посмотрели на Дор’Кри с недоумением.
— Трон даровал ему силу, — объяснил вампир, поворачиваясь к Валиндре, но лич, казалось, не услышала его. — В нем заключено некое древнее волшебство, которое помогло дворфу.
— Да, волшебство, — проворковала Валиндра, проводя ладонью над древним артефактом.
Внезапно лич опустила руку и схватилась за трон. Глаза ее расширились, и женщина протестующе зашипела. Было ясно, что она изо всех сил пытается устоять на месте, в то время как трон, в свою очередь, отбрасывает ее прочь. Лич упрямо рычала и сопротивлялась, а потом и вовсе опустилась на сиденье, вцепившись в подлокотники обеими руками.
Она ворчала и бормотала, металась и шипела, извергая поток проклятий. Спина нежити выгнулась, будто под воздействием невидимой силы. Лич сыпала проклятиями, поминая какого-то дворфского короля, и усилием воли заставила себя снова сесть прямо.
Противостояние продолжилось. Артефакт заискрил бело-голубым и черным от вспышек молний, что заставило Дор’Кри и культистов отступить.
Было очевидно, что трон Гаунтлгрима отвергает Валиндру яростно и жестко, но лич не собиралась с этим мириться.
Наконец с грохотом, потрясшим стены пещеры и отразившимся эхом в глубине городского комплекса, артефакт победил, отшвырнув нежить. Не долетев до пола, лич поддержала себя магией и плавно заняла привычную позицию, паря в нескольких дюймах над землей.
— Валиндра? — позвал Дор’Кри, но женщина не слышала его.
Она снова бросилась к трону, вытянув руки и скрючив пальцы наподобие звериных когтей. Сопровождаемые шипением разъяренной женщины, с ее ладоней срывались молнии. Но магические стрелы просто исчезали, едва коснувшись трона. Тогда раздосадованная Валиндра создала огненный шар и метнула его в древний артефакт.
— Бежим! — завопил ашмадаец, и культисты бросились врассыпную.
Пламя объяло трон, постамент и растеклось по полу. Огонь коснулся лича, но это, казалось, ее ничуть не встревожило. Никто из культистов не пострадал, хотя на одном из воинов и вспыхнула одежда и бедняга вынужден был кататься по земле, чтобы потушить ее.
Когда огонь и дым рассеялись, снова стал виден трон без единого следа повреждений.
Валиндра, вопя и шипя, снова бросилась в атаку. И снова разряды молний не причинили артефакту никакого вреда. Лич метнулась к трону, царапая и колотя по нему кулаками.
— Она, несомненно, сильна, — прошептал командир ашмадайцев, подходя к Дор’Кри. — Но ее присутствие внушает страх.
— Силора Салм решила, что лич пойдет с нами, — напомнил вампир. — Значит, на то были причины, и это не твоего ума дело.
— Конечно, — сказал мужчина, опуская взгляд.
Дор’Кри некоторое время пристально смотрел на культиста, желая удостовериться, что тот не забыл свое место. Несдержанные и бунтарские речи непозволительны, когда впереди ждут столь могучие враги. Но, по правде сказать, глядя на беснующуюся перед троном Валиндру, было трудно не согласиться со словами фанатика.
Контролировать лича невозможно. И Валиндра не колеблясь уничтожит культистов, если те ненароком окажутся в зоне поражения ее огненных шаров, — Дор’Кри был в этом уверен.

 

Каменный пол задрожал. По мнению Дзирта, толчки длились недолго и не были так уж сильны, но стоило ему взглянуть на Бренора, как дроу изменил свое мнение.
— Что тебе известно? — спросил Джарлакс, прежде чем Дзирт успел открыть рот.
— Ба, да Зверь рыгнул, — сказал Атрогейт, но по выражению лица Бренора было ясно, что все куда серьезнее.
— Это не Зверь, — сказал он, качая головой. — Нас преследуют враги. Они борются с древними.
— С древними? — в унисон спросили Дзирт и Далия и недоуменно переглянулись.
— С дворфами Гаунтлгрима, — пояснил Джарлакс.
— С троном, — поправил Бренор. — Они атаковали трон.
— Зачем?
Боевой Топор покачал головой, совершенно спокойный за судьбу артефакта. Он огляделся и добавил:
— Призраки уходят.
Его спутники тоже посмотрели по сторонам и, конечно же, не увидели ни одного духа, хотя совсем недавно их было полно.
— Возвращаются, чтобы бороться за трон Гаунтлгрима, — объяснил Бренор.
— А что делать нам? — спросил Дзирт.
Джарлакс, казалось, собирался что-то сказать, но все же подчинился решению короля дворфов.
— Мы идем дальше, — сказал Бренор и зашагал вперед.
Атрогейт поспешил следом.
— Он кажется все увереннее, — заметила Далия, обращаясь к темным эльфам, когда дворфы немного отдалились, — с каждым поворотом или ответвлением.
И это было действительно так. И хотя Дзирт по-прежнему верил в своего друга — а что еще ему оставалось? — он был более чем заинтригован. Недалеко от тронного зала коридоры оказались неповрежденными, — по крайней мере, Джарлакс, Атрогейт и Далия помнили их примерно такими. Однако, когда компаньоны спустились по первой из длинных лестниц, они обнаружили признаки разрушения и груды камней. Туннели обвалились и обрушились, нетронутыми остались лишь небольшие участки. Лестница, к которой привел их Бренор, оказалась непроходимой.
Но дворф не терял присутствия духа и повел спутников другим маршрутом.
Дзирт не знал, что за волшебство таилось в троне, но надеялся, что это и впрямь была память Гаунтлгрима, а не уловка врагов, затуманившая разум его друга, как это было в случае с Атрогейтом.
Джарлакс ушел вперед, чтоб наблюдать за дворфами.
— Ты прекрасно сражалась в каньоне, — бесстрастно обронил Дзирт.
Далия приподняла бровь:
— Я всегда хорошо сражаюсь. Именно поэтому я все еще жива.
— Тебе часто приходится это делать, — едва заметно усмехнувшись, сказал дроу.
— Насущная необходимость.
— Не хватает очарования?
— А мне и не нужно очаровывать, — парировала эльфийка. — Я хорошо дерусь.
— Эти понятия не взаимоисключающие.
— Уверена, ты живое тому подтверждение, — ответила Далия.
Она ускорила шаг, оставив удивленного Дзирта за спиной.

 

— Они повсюду! — кричал командир ашмадайцев, поскольку его подчиненных теснили назад к туннелю, через который они попали в зал.
Бесцветные силуэты призраков дворфов заполняли тронный зал, стекаясь сюда из всех дверных проемов и выстраиваясь, словно настоящая армия.
— Они могут нас коснуться? Могут причинить вред? — спросила одна из культисток; ее зубы стучали, поскольку температура в зале резко упала.
— Они могут разорвать тебя на части, — заверил Дор’Кри.
— Тогда будем сражаться! — закричал командир, и все поддержали его боевым кличем.
Все, за исключением Дор’Кри, который как раз подумывал обернуться летучей мышью и улететь, и Валиндры, которая разразилась громким хохотом. Она смеялась так истерично, что гул голосов ашмадайцев постепенно стих и культисты уставились на лича.
— Будем сражаться? — спросила Валиндра, когда все взоры обратились на нее, и захихикала.
Она подняла тощие руки ладонями вверх, закрыла глаза, и ее смех обернулся пением.
Толпившиеся позади нее ашмадайцы приготовились бежать. Им уже доводилось видеть, сколь разрушительной может быть магия волшебницы.
Но ни один огненный шар не взорвался в комнате. Вместо этого, в руках Валиндры возник скипетр. На первый взгляд он напоминал те, что носили культисты, и его появление вызвало восторженные возгласы. Но когда воины смогли лучше рассмотреть предмет в руках лича, радость их поугасла.
Скипетры ашмадайцев были красными только при изготовлении — со временем краска стиралась и выгорала, приобретая скорее розовый оттенок. Но тот, что держала в руках Валиндра, был рубиновым не только по цвету. Он, похоже, был вырезан из цельного драгоценного кристалла. Оттенок был столь глубоким и насыщенным, что некоторые из стоящих рядом культистов потянулись к нему руками, желая прикоснуться.
Валиндра крепко сжала драгоценный артефакт и вскинула над головой. Концы скипетра полыхнули ярко-алым.
— Кто ваш хозяин? — воскликнула она.
Смущенные ашмадайцы переглянулись. Одни шептали: «Ашмадай», другие же тихо и неуверенно произносили: «Валиндра?»
— Кто ваш хозяин?! — снова спросила нежить, и ее усиленный магией голос заполнил пещеру и эхом отразился от стен. Концы скипетра, словно вторя крику, снова вспыхнули.
— Ашмадай! — выкрикнул командир, и остальные культисты последовали его примеру.
— Молитесь ему! — приказала Валиндра.
Фанатики встали на колени, сформировав круг с личем в центре. Их правые руки покоились на плечах товарищей, а левые протянулись к удивительному скипетру. Ашмадайцы запели, и их круг стал медленно поворачиваться против часовой стрелки.
Отступив назад, Дор’Кри с изумлением наблюдал за происходящим. Ему было известно, что это за скипетр. Сзасс Тем хранил его в Тее, зная, что это наиболее почитаемый артефакт Ашмадая. Вампир подозревал, что Силора Салм принесла его с собой, учитывая, что почти все приверженцы демонического культа собрались в лесу Невервинтер и безоговорочно подчинялись чародейке. Когда к тейским агентам присоединилась лич, власть Силоры над ней только подтвердила эту догадку.
Вампир поверить не мог, что Салм доверила скипетр Валиндре, непредсказуемой и опасной нежити.
Дор’Кри постарался выбросить эти мысли из головы. Сейчас неподходящее время. Воины замерли, стоя на коленях, а призраки дворфов все приближались.
— Валиндра! — позвал вампир, но чародейка полностью погрузилась в транс и ничего не слышала.
— Валиндра, они уже рядом! — снова крикнул вампир, но лич и бровью не повела.
Когда первые призраки ступили под свет, испускаемый рубиновым скипетром, они тоже окрасились в алый оттенок. И как заметил Дор’Кри, их движения стали менее уверенными, на лицах отразилось беспокойство и даже боль. С концов скипетра повалил дым; завихряясь между Валиндрой и дворфами, он клубился и бурлил на полу, опускаясь все ниже и ниже, словно проникая в недра скальных пород. Камень плавился, становился текучим, на поверхности пола то и дело появлялись красные пузыри, которые, лопаясь, отравляли воздух едким желтым смрадом.
Призраки остановились и вскинули руки, защищая глаза.
Из пола, как из неглубокого пруда, поднялось нечто. Сначала появилась крупная голова, увенчанная рядами красных костяных наростов и шипов. Пара закрученных черных рогов расходилась в стороны, изгибаясь и сужаясь к концам, направленным друг на друга. Глаза не имели зрачков — просто два огненных провала. Глаза разъяренного демона. Пасть была разинута, обнажая ряды зубов. Казалось, что чудовище поднимается из расплавленного пола по лестнице. Лава не оставила на великолепном обнаженном теле ни одного ожога, кожистые красные крылья широко распахнулись, когда демон полностью вышел из пола.
Он был красным и горячим, как пламя всех Девяти Кругов Ада. Под кожей, покрытой костяными наростами, бугрились мускулы. Вдоль спины топорщились черные шипы, в основании позвоночника плавно переходившие в извивающийся красный хвост, оканчивающийся жалом, полным смертоносного яда. Длинные черные когти блестели, как полированный обсидиан. В правой руке монстр держал огромную четырехгранную булаву, каждая грань которой была подобна лезвию топора. От оружия вился дым, и время от времени вдоль лезвий пробегали языки пламени.
Наконец демон вышел из пузырящегося пруда, ступив огромными лапами на твердую поверхность. Когти лязгнули по камню.
Чудовище было облачено только в зеленую набедренную повязку, украшенную изображением железного черепа, черные наручи крепко обнимали мускулистые предплечья, а на шее покоилось жуткое ожерелье из черепов, которые не уступали в размере человеческим, но казались крохотными в сравнении с головой восьмифутового гиганта. На хвосте демона висели схожие украшения.
Ашмадайцы завопили в экстазе и пали ниц, не смея взглянуть на своего величественного хозяина.
Конечно же, это был не Ашмадай, ведь даже попытка вызвать его могла привести к гибели всех присутствующих. Но в этот ужасный и вместе с тем великолепный момент Валиндра значительно выросла в глазах Дор’Кри. Вампир почувствовал себя дураком из-за того, что смел сомневаться в Силоре Салм. При помощи скипетра лич воззвала к самым глубинам ада — и была услышана.
Дор’Кри не был последователем демонических учений, но, как и все, кто имел дело с темными волшебниками, знал об обитателях нижних планов. Валиндра, несомненно, была услышана, раз к ней явился Демон Ямы, один из приближенных Ашмадая, герцога Девяти Кругов. Обычно подобных тварей могли контролировать разве что архидемоны.
Зверь посмотрел на призраков, затем чуть повернулся, чтобы взглянуть на Валиндру и распластавшихся на полу ашмадайцев. Монстр протянул длинную руку к личу и сжал пальцы на скипетре.
И снова Дор’Кри подумал о том, чтобы уйти, но Демон Ямы не вырвал артефакт из рук лича. Вместо этого он, казалось, передал Валиндре свою силу.
Свечение скипетра усилилось, и вампиру пришлось заслониться локтем и воротом плаща. Ведь он тоже был нежитью. Множество раз он подчинял своей воле ничего не подозревающих людей, неспособных противостоять его натиску, но в этот момент он понял весь ужас своих жертв.
Сам того не желая, Дор’Кри опустился на колени. Он понял, что больше не может смотреть на Демона Ямы, и, прикрывая лицо руками, согнулся, целуя пол. Трясущийся, беспомощный, здесь и сейчас он мог только снова умереть. Не было выхода, не было надежды.
— Дор’Кри, — скорее почувствовал, нежели услышал вампир. Голос обратившейся к нему Валиндры был слабым и невероятно далеким. — Дор’Кри, встань, — приказала она.
Вампир осмелился поднять голову. Лич так и не изменила позы, держа над головой излучающий алое сияние скипетр.
Демон Ямы стоял подле нее.
Дор’Кри почувствовал, что боль утихает, а панический ужас рассеивается. Он осмелился распрямиться, а затем и подняться на ноги.
— Миньоны Предвечного не поймут, что у нас одна цель, — предупредил вампир. — Есть еще дракон — красный дракон в глубинах где-то под нами…
Валиндра улыбнулась и пожала плечами. Ашмадайцы поднялись на ноги, и Дор’Кри задался вопросом: обращалась ли лич к каждому из них по имени?
— Веди нас, Биалтиматуче, — сказала чародейка.
С Демоном Ямы во главе процессия двинулась мимо павших ниц и корчившихся в агонии призраков-дворфов и вышла из пещеры.
Культисты хранили молчание, на их лицах читался ужас и восторг. Но вампир не разделял их радости. Он знал, что волшебники часто вызывают тварей с нижних планов — в основном младших демонов или бесов. Ему доводилось слышать и о тех, кто осмеливался призывать более могучих слуг.
И как правило, подобные попытки не заканчивались ничем хорошим. Вампир посмотрел на скипетр, источник силы, необходимой для ритуала, и внезапно понял, что большая часть его энергии потрачена на вызов демона — могущественного демона, которого необходимо держать под жесточайшим контролем.
Демоны Ямы служили только архидемонам, но теперь, как казалось, один из них подчинялся еще и Валиндре Теневой Мантии.
Но как долго это продлится?
Назад: Глава девятнадцатая ВЗОР ДРЕВНЕГО КОРОЛЯ
Дальше: Глава двадцать первая НАСЛЕДИЕ, СУДЬБА