Книга: Гаунтлгрим
Назад: Глава седьмая ГАУНТЛГРИМ
Дальше: Глава девятая КОГДА РУШИТСЯ МИР

Глава восьмая
ПЕРВОБЫТНАЯ СИЛА

Атрогейт бежал не очень долго, так как достаточно скоро остановился в нерешительности. Коридор закончился, а вниз вела лишь узкая винтовая лестница. У нее не было даже перил, а внизу расстилалось множество пересекающихся мостов и рельсовых дорог. Пещера была обширна, стены терялись в тенях, а далеко, очень далеко внизу пол озарялся оранжевыми и красными отблесками лавы. Воздух мерцал и колебался от поднимающегося жара.
Стоял сильный шум: звон цепей, треск разрушающегося камня и рев пламени.
— Зато лестница не скользкая, — утешил себя дворф.
Он вытер обильный пот с лица и начал осторожно спускаться вниз, понимая, что любая оплошность приведет к долгому, очень долгому падению.
Казалось, это никогда не кончится — ступенька за ступенькой и еще сотни ступеней. Атрогейт и его спутники, которые старались не отставать, чувствовали себя очень уязвимыми на открытой лестнице. И сотню ступеней спустя они поняли, что не одни.
Странные человекоподобные существа обнаружили пришельцев и взбирались по стенам параллельными путями. Спутникам потребовалось время, чтобы понять, что существа движутся скоординированно, будто бы собираясь выстроить линию защиты. Многие из проходов в стенах были достаточно близко расположены к лестнице, так что оттуда вполне можно вести огонь стрелами или метать копья. Некоторые из таких площадок были выше их теперешнего положения, что ставило спутников в весьма невыгодное положение.
— Не останавливайся, — попросил дворфа наемник. В голосе Джарлакса из Дома Бэнр редко можно было услышать беспокойство, но в данный момент оно прозвучало весьма отчетливо.
Ловушка захлопывалась, и спутники понимали это, за исключением, конечно же, Валиндры, которая вдруг сочла момент подходящим для пения.
Неизвестные существа ответили на эту песню резкими звуками. Голоса их походили на птичьи, но были гортанны, как будто кто-то скрестил голубую сойку с рычащим мастифом.
— Зловещие вороны, — пробормотал Джарлакс.
— Что? — спросил Атрогейт.
— Птицелюди, — объяснил дроу. — Редки в Подземье, но не то чтобы совсем неизвестны. Имеют зачатки цивилизации, ничего не боятся и очень трепетно относятся к своей территории.
— Ну, по крайней мере, это не орки, — сказал дворф.
— Лучше бы это были орки, — ответил Джарлакс. — Поторапливайся, уважаемый.
Атрогейт даже не успел коснуться подошвой следующей ступени, когда резкий треск раздался прямо над ним, — сброшенный с большой высоты камень ударился о ступень лестницы.
По мере спуска количество падающих камней все увеличивалось. Вдруг тональность песни Валиндры резко изменилась, поскольку один из осколков попал ей в плечо, хотя она, казалось, не заметила этого.
Атрогейт снова остановился. Чуть ниже того места, где находились спутники, были видны несколько каменных мостов, расположенных вокруг лестницы на небольшом расстоянии, и они не пустовали. Ростом с человека, с черным телом, с птичьими ногами и головами, зловещие вороны пробирались по узким проходам легко, быстро и, очевидно, вообще не боясь оступиться и погибнуть в пропасти. Некоторые глядели на непрошеных гостей и пронзительно галдели, широко разводя руки, открывая взору перепонки от предплечья до ребер, будто бы развитие их конечностей остановилось на промежуточной стадии между крылом птицы и рукой человека.
— Итак, придется принять бой, — сказал Джарлакс. Он ухватился за запястья, и из его волшебных наручей появилось по кинжалу. — Найди слабые места их обороне, Дор’Кри, и уведи их от выступов.
— Подождите, — сказал Далия, прежде чем кто-либо начал действовать. — Они ведь не просто животные?
— Нет, — согласился дроу, — но очень к ним близки.
— Суеверны?
— Думаю, да.
— Стойте здесь, — приказала Далия и с кривой усмешкой подошла к краю ступеньки, набрасывая на голову капюшон волшебного плаща.
Падая, она превратилась в огромного ворона и объявила о себе серией громких криков, которые эхом разнеслись по пещере. Далия пролетела над зловещими воронами и, убедившись, что они не бросают в нее камни, приземлилась в центре одной из групп.
Птицелюди упали ниц и опустили взоры. Эльфийка каркнула снова, более громко, стараясь казаться сердитой, и, судя по всему, ей это удалось — зловещие вороны в ужасе разбежались.
— Идем, — подтолкнул Атрогейта Джарлакс.
И дворф ринулся вперед с такой скоростью, какую только мог себе позволить на этой головокружительной лестнице без перил. Далия летала вокруг них, бросаясь к каждому зловещему ворону, кто осмеливался приблизиться. Пройдя мимо пересекающихся балконов, они оказались на площадке, где Дор’Кри велел дворфу повернуть налево по открытому каменному карнизу.
Наконец спутники добрались до входа в туннель, казавшийся не очень длинным, который вывел их к комплексу древних зданий. Далия все еще летала снаружи, а остальные, едва войдя в пещеру, попали в окружение злобных птицелюдей.
На Атрогейт прыгнули сразу двое, дворф издал боевой клич и заорал: «Ба-ха-ха!» — отбрасывая нападающих в стороны при помощи своих вращающихся кистеней. В запале боя он забыл об осторожности и ворвался в следующий дверной проем, сбивая с ног еще больше зловещих воронов то тут, то там.
— Вон! Вон! Проклятые уроды! — вопил дворф, его ужасные топоры вращались со смертоносной скоростью, перемалывая кости и разбрасывая птицелюдей в разные стороны. — Это место вам не принадлежит!
Джарлакс бежал сразу за Атрогейтом. Его мечи прокладывали дорогу, заставляя зловещих воронов отступать.
Однако птицелюдей было очень много и становилось все больше: из бесчисленных темных дверных проемов вылезали все новые и новые группы.
— Ара… Арабет! — причитала Валиндра. — О, посмотри на меня, Арабет, посмотри! Ты же знаешь, я сильна!
Лич топнула ногой — и всполохи огня разошлись по полу во всех направлениях, не тронув ног дроу и дворфа, чтобы затем подняться кольцом обжигающего огня перед ними. Джарлакс и Атрогейт удивленно отшатнулись, а зловещие вороны, пронзительно крича, стали разбегаться, их вопли утонули в магической песне лича.
— Ара… Арабет! Ты видела? Боишься? Ара… Арабет!
Далия, все еще в облике огромного ворона, приземлилась напротив группы обгоревших зловещих воронов и карканьем выразила свое неудовольствие.
Птицелюди бежали.
Экспедиция продолжилась.
У второй группы, спускавшейся по винтовой лестнице, не было такой защиты против возбужденных и свирепых птицелюдей, какую могла обеспечить Далия.
Десятки камней летели в культистов Ашмадая и облаченную в красное тейскую волшебницу, которые преследовали Далию.
Воины культа приготовили достойный ответ — защелкали арбалеты, и хотя стрельба велась с порядочного расстояния по движущимся целям, все же многие зловещие вороны завопили от боли, когда арбалетные болты вонзались в их черную плоть. Силора не спешила применять волшебство, пока ситуация не стала критической.
Женщина метнула огненный шар в место схождения мостов, заставляя зловещих воронов отступить, а достигнув карниза, она метнула несколько молний. Щелчок пальцев — и культисты Ашмадая спрыгнули сверху и яростно бросились врукопашную с красными скипетрами в руках.
Бой затягивался, культисты и зловещие вороны несли потери. Силора с основной группой продолжали спускаться, достигнув в конце концов входа в туннель. По пути им попалось несколько убитых птицелюдей и пещера, опаленная огнем. Всякий раз, когда перед ними стоял выбор дальнейшего маршрута, Силора поднимала вверх драгоценный череп и он указывал им след Дор’Кри.
Магический амулет был крепко связан с вампиром, волшебница могла даже ощутить, как далеко находится их проводник.
Она приложила палец к кривящимся губам, напоминая нетерпеливым культистам Ашмадая о необходимости сохранять тишину. Группа двинулась дальше.

 

Пройдя несколько сломанных дверей и под низкой аркой, пятеро авантюристов наткнулись на останки различных существ, большинство из которых были зловещими воронами. Оглядев длинный, укрепленный колоннами коридор, они заметили призраков Гаунтлгрима, наблюдающих за чужаками.
В другом конце коридора виднелась еще одна арка, и через опущенную решетку веяло жаром печей. Из-за призраков Атрогейт вынужден был двигаться первым. Остальные старались держаться ближе к нему, настороженно наблюдая за призраками, следующими за ними по пятам.
Но присутствие дворфа Делзун вновь помогло им.
Путники не нашли механизма, поднимающего решетку, поэтому Атрогейт прочел свое стихотворение в третий раз.
Ничего не произошло.
Прежде чем Джарлакс или Далия смогли предложить какое-то решение, дворф заворчал и прислонился к решетке, вцепившись в перекладину обеими руками. Он ясно видел цель своей экспедиции: печи и штамповочные прессы, а также легендарную Кузню Гаунтлгрима. Он протиснул голову через решетку, каждой клеточкой лица впитывая жар величественного горна, и этот жар согревал сердце старого дворфа.
Рыча, Атрогейт пытался поднять решетку. Сначала ничего не произошло, но потом, когда хрустнул старый замок, решетка медленно двинулась вверх.
— Должен быть рычаг, — предположил Джарлакс, но дворф даже не слушал его, ведь Кузня Гаунтлгрима была так близка.
Словно клок тумана просочился через решетку, и Дор’Кри материализовался уже с другой стороны.
— Здесь нет призраков, — сообщил вампир. — Мне поискать способ открыть ворота?
Вид нежити так близко от Кузни Гаунтлгрима разозлил дворфа и заставил поднажать. Он ворчал, стонал и толкал решетку вверх со всей недюжинной силой, которой был наделен, а волшебный пояс придавал ему мощи. Решетка медленно, но верно ползла вверх. Дворф перехватил ниже, за следующую перекладину, и потянул снова, поднимая решетку на уровень пояса. Резким рывком он поднял руки и присел под свою ношу. Потом с видимым напряжением, хрипя на каждом дюйме, Атрогейт выпрямил ноги.
Джарлакс протиснулся под решеткой, Далия прошла следом, потянув за собой сбитую с толку Валиндру.
— Я помогу, — предложил наемник, вставая напротив Атрогейта и берясь за перекладину, — но у меня нет твоей силы.
Не успел он договорить, как в пазах что-то щелкнуло. Дроу и дворф отступили на шаг, осознав, что массивная решетка застопорилась в поднятом положении.
— Тут рядом есть помещение, — заметила Далия, кивнув на дверь, в которую прошел Дор’Кри.
Атрогейт торопился попасть в Кузню, и так как путь его пролегал вблизи центрального горна, то двигался он несколько неуверенно, ведь это была самая большая печь из всех виденных им. Она имела огромный постамент перед жерлом, глядя на который дворф чувствовал, будто он смотрит на забрало шлема великого бога огня.
Атрогейт даже не подозревал, насколько близок к истине.
— Скажи-ка, ты когда-нибудь видел такую мощь, эльф? — спросил он у Джарлакса, когда дроу встал рядом с ним.
— Столько столетий прошло; что же подпитывает пламя? — спросил наемник и внезапно метнул в жерло кинжал.
Оружие просто расплавилось и исчезло в огне.
— Можно испечь дракона, — пробормотал Атрогейт.
— Вполне, — согласился Джарлакс.
Наконец они отошли от ослепительного зрелища, принявшись изучать украшенную наковальню с другой стороны горна и мифриловую дверь в стене Кузни.
— Есть еще кое-что, на что стоит взглянуть, — объяснил Дор’Кри, — но я не смог открыть эту дверь, когда был здесь в прошлый раз. Пришлось просачиваться в щель.
Атрогейт уже был у двери. Он не стал читать стих и просто толкнул дверь, которая, легко повернувшись на петлях, открыла короткий коридор к другой мерцающей двери.
Удивление застыло в глазах вампира, но он лишь пожал плечами.
Далия прошла по коридору и обнаружила, что дверь не поддается. Следом подошел Атрогейт, которому стоило лишь коснуться створки, как вторая дверь распахнулась так же легко, как и первая.
— Кажется, древние дворфы владели великим волшебством, если их двери могут распознать кровь Делзун, — заметил Джарлакс.
— И отличить короля от простолюдина, — добавил Атрогейт, вспоминая случай с троном.
Дворф прошел через дверь, и остальные последовали его примеру. Пройдя по коридору, они услышали звук огромного водопада; воздух стал влажным, сырым и туманным. Туннель выводил в продолговатую пещеру, которая тянулась еще достаточно долго, прежде чем превратиться в карниз. Воздух здесь был насыщен влагой, а под карнизом располагалась весьма широкая и глубокая впадина. И эта тайна Гаунтлгрима заставила дворфа, дроу, эльфа, вампира и лича затаить дыхание.
Глядя вниз, они едва могли различить стены ямы. Стремительный водоворот непрерывно бурлил, как прибойная волна в ураган. Вода вращалась и кипела, принимая в себя пузырящийся поток лавы. Вода громко шипела, становясь паром, который затем поднимался по трубам, расположенным намного выше.
И каким-то неведомым образом оранжево-красное зарево казалось не просто расплавленной породой, но чем-то большим, чем неодушевленная магма. Это было похоже на огромный глаз, глядящий на спутников… с ненавистью.
— Мы находимся ниже комнат с паром, — заметил Атрогейт. — Где-то должен быть действующий дымоход.
— Там. — Дор’Кри указал на узкий проход, который, к счастью, был оборудован рельсами, опоясавшими яму и заканчивающимися на уступе, пересекающем их путь. Этот проход имел широкий декоративный арочный проем, ведущий в небольшую комнату, едва различимую извне. — Тут есть нечто большее.

 

Силора и культисты Ашмадая чувствовали ненависть, исходящую от призраков дворфов, подступавших со всех сторон. Но тейская волшебница держала драгоценный череп высоко над головой. Из черепа исходила мощь, и ее было вполне достаточно, чтобы держать древних защитников Гаунтлгрима на расстоянии.
Они шли группой, но нетерпеливая женщина-культист проскользнула в комнату прежде, чем спросить совета у Силоры. И призраки мгновенно разорвали ее на куски на глазах спутников.
Да будет так. Они были культистами Ашмадая, и женщина-тифлинг умерла, служа своему богу. И каждый культист помолился своему богу о потерянной сестре, переступая через ее растерзанное тело.
— Я не могу коснуться этого, — объяснил Дор’Кри, стоя перед большим количеством рычагов в полу комнаты, больше походившей на нишу, в которой они оказались, пройдя под аркой. — Когда я попробовал, меня отбросило назад. Какая-то великая магия охраняет их.
— Только дворф может трогать их, дурак. Как и те двери.
— Не смей, — предупредил Джарлакс, стоя чуть позади и изучая старые руны на изгибе арочного проема. Он использовал одно из волшебных свойств своей магической повязки, которое позволяло ему понимать почти любой известный язык, включая и множество волшебных, но эти письмена были неясными. — Мы не знаем, для чего предназначены эти рычаги.
Наемник продолжил изучать руны и понял, что они чрезвычайно древние и принадлежат к какому-то старому диалекту эльфийского языка. Он не мог дать точного перевода, но предположил, что руны начертаны в память о чем-то великом, произошедшем — или находящемся — в этой пещере.
Время шло, Атрогейт все ближе подходил к рычагу, облизывая губы от нетерпения. Он уже почти подобрался к ним, когда Джарлакс положил руку ему на плечо, останавливая. Повернувшись к дроу, дворф проследил за его пристальным взглядом, обращенным на стены и потолок пещеры, которые были покрыты прожилками корней Главной башни.
— Что это? — спросил Атрогейт.
— Я полагаю, что при помощи этого рычага можно привести в действие весь Гаунтлгрим, — ответил Дор’Кри. — Волшебные огни и вагонетки на рельсах, которые могут двигаться сами по себе, — такая магия, которая подарит городу новую жизнь!
Атрогейт нетерпеливо шагнул, но Джарлакс крепче стиснул его плечо. Дроу повернулся к Далии, вопросительно глядя на нее.
— Дор’Кри знает это место лучше, чем я, — произнесла женщина.
Джарлакс отпустил Атрогейта, который тут же рванулся к рычагу, но дроу продолжал смотреть прямо на Далию и не сделал попыток остановить приятеля.
— Что это? — спросил наемник, поскольку было что-то в голосе Далии, что его насторожило. Какая-то неуверенность, некое колебание, нечто такое, что Джарлакс никогда не замечал за ней.
— Я согласна с Дор’Кри, это вернет жизнь Гаунтлгриму, — пояснила Далия, обращаясь к Атрогейту.
— Или обрушит всю силу павшей Башни на нас, — возразил дроу.
Он знал, что женщина лжет, и эта ложь ей не нравится.
— То есть мы должны оставить рычаги в покое и искать сокровища? — спросила Далия, взмахнув рукой, словно мысль была абсурдна, а ее движение было слишком пренебрежительным.
— Прекрасная идея, — согласился Джарлакс. — Голосую за драгоценные безделушки.
Но за спиной дроу Дор’Кри прошептал Атрогейту:
— Тяни за рычаг, дворф.
Джарлакс понял, что это больше чем просьба и что вампир пытается использовать свои ментальные способности. Это послужило отчетливым сигналом опасности для наемника. Он направился к Атрогейту, но резко остановился, когда Валиндра материализовалась прямо перед ним, уставившись на дроу голодными глазами и нервно перебирая пальцами в воздухе.
— Что ты знаешь? — требовательно спросил дроу у Далии.
— Ты мне нравишься, Джарлакс, — ответила эльфийка. — Я даже могла бы позволить тебе жить.
— Атрогейт, нет! — закричал Джарлакс, но Дор’Кри продолжал шептать, и могучий дворф взялся за рычаг.

 

В своих мыслях она снова была девочкой-подростком, стоящим на краю утеса со своим ребенком в руках.
С ребенком Херцго Алегни.
Она бросила его. Она убила его.
Далия гордо носила девять бриллиантов в левом ухе, по одному на каждого любовника, убитого в смертельном поединке. Она всегда считала, что убитых девять.
Но как же ребенок?
Почему эльфийка не носила десятый алмазный гвоздик?
Потому что не гордилась тем убийством. Потому что среди всего, что она сделала в своей бестолковой жизни, тот момент отпечатался в сознании Далии как самый неправильный, самый гнусный. Это был ребенок Алегни, но он не заслужил такой судьбы. Алегни — варвар, шадовар, насильник, убийца — был достоин такой участи, был достоин увидеть это падение, но не ребенок, ребенок — никогда.
Воительница знала, что сделает поворот рычага. Она завербовала дроу из-за дворфа. Только дворф из клана Делзун мог управлять этим рычагом. Это освободит питающую Гаунтлгрим мощь и повлечет за собой катаклизм. И все это для того, чтобы создать Кольцо Страха.
Круг опустошения не может быть построен на гибели Херцго Алегни или даже на гибели нескольких любовников, заслуживших такую участь. Нет, пищей для него станут невинные дети, как тот, которого она бросила с утеса.
— Атрогейт, стой! — услышала Далия свои собственные слова, хотя едва могла поверить тому, что произнесла их.
Все уставились на нее: дворф в замешательстве, дроу с подозрением, вампир с удивлением, а вот лича это, очевидно, забавляло.
— Не притрагивайся к рычагу, — сказала воительница, и ее голос набирал силу.
Атрогейт повернулся к ней и упер руки в бока.
— Что тебе известно? — спросил женщину Джарлакс.
Воздух напротив Атрогейта завибрировал, став мутным, в нем появились призраки Делзун. Они столпились перед ним и молили потянуть за рычаг.
Освободи нас! — звучали в сознании дворфа мольбы привидений.
Дай нам и Гаунтлгриму новую жизнь! — призывал один.
Эльфийка боится этого! — сказал другой. — Она боится нас и возвращения самого великого королевства дворфов!
Атрогейт с ненавистью посмотрел на воительницу и возвратился к рычагу.
— Далия? — окликнул ее Джарлакс.
Казалось, эльфийка сама удивлена своими словами.
— Это освободит… Зверя, — шептала она.
Джарлакс оглянулся на Атрогейта, и Далия проследила за его пристальным взглядом. Они оба с тревогой наблюдали, как дворф ухватился за рычаг обеими руками.
— Атрогейт, нет! — закричали они вместе, но тот слушал другие голоса, которые, как он думал, принадлежали призракам его предков.
— Он не слышит вас, — заверила Силора, появляясь у входа в пещеру.
Эльфы, как один, повернулись, чтобы увидеть ее и группу жестоких воинов Ашмадая, остановившихся за арочным проходом.
Атрогейт со скрежетом потянул тяжелый рычаг.
— Расскажи ему, Далия. — Силора кивнула на Джарлакса.
Земля задрожала. Из пещеры с водоворотом донесся звук обрушения огромной массы воды, словно гигантский водопад, мчащийся по камням, затем шипение миллионов исполинских гадюк.
Глядя мимо Силоры, Далия отметила уплотнение пара и некое движение в нем — элементали, предположила она.
— Что мы наделали? — спросил Джарлакс.
Силора рассмеялась в ответ.
— Иди сюда, Дор’Кри, — предложила она вампиру. — Оставь их наедине со своей судьбой.
— Ты предал меня! — закричала Далия.
Она отметила лишь намек сожаления на лице вампира и, подняв Иглу Коза, прыгнула на бывшего любовника, желая уничтожить его. Но в мгновение ока Дор’Кри превратился из человека в летучую мышь. Он пролетел мимо воительницы и Джарлакса в пещеру, где Силора уже открыла магический портал, через который она и ее приспешники смогут отступить.
Истерично расхохотавшаяся Валиндра моментально оказалась рядом с Силорой.
— Да-да, и ты, моя дорогая, — сказала волшебница и показала драгоценный череп, филактерию лича, приказывая Валиндре войти в портал. — Расскажи ему, — обратилась Силора к Далии, перед тем как ступить в портал, уносящий ее в лес Невервинтер, где она могла наблюдать за катаклизмом и великолепием своего триумфа. — Расскажи темному эльфу, который был марионеткой в твоих руках, о том, как рушится мир.
Она засмеялась и исчезла, но, когда портал закрылся, в пещере осталось примерно с дюжину культистов Ашмадая.
— Смотрите, чтобы они не смогли сбежать, — прозвучал неясный голос Силоры.
— Эльф? — спросил Атрогейт, стоя подле рычага. — Призраки разговаривали со мной!
— Потянуть за рычаг тебе велела Силора Салм, — объяснила Далия, и голос ее был полон гнева и сожаления, вины и горечи.
— Рассказывай, — приказал Джарлакс.
Пол ходил ходуном. Из ямы донеслось еще более громкое шипение вздымающегося пара. Раздался такой рев, что казалось, будто пробуждался сам Фаэрун.
— У нас нет времени, — ответила Далия.
Она подняла посох и раскрыла его на всю восьмифутовую длину.
Культисты Ашмадая ринулись в атаку.
Джарлакс вынудил их отступить, выхватывая кинжалы. Затем свою лепту внес Атрогейт, разделяя ряды противников так, что одна часть оказалась ближе к эльфийке, а другая к дроу. Кистени уже были в его руках, а сердце исполнено праведного гнева.
— Осквернили! — вопил дворф. — Разрушили!
Тифлинги и люди нападали со всех сторон, орудуя темно-красными скипетрами. Но Атрогейт обращал на их оружие очень мало внимания. Шар кистеня сокрушил череп человека слева, второй ударил полуэльфа справа, а тифлинг напротив него был сражен ударом шлема. Дворф неустрашимо несся вперед. Ошеломленный тифлинг упал, и Атрогейт пробежал по полукровке, чтобы добраться до следующего противника. Кистени неистово вращались.
Стайка кинжалов пролетела над правым плечом дворфа, очищая этот фланг, потом таким же образом был очищен другой.
Подоспела Далия: на бегу уперев свой посох в пол и используя его как шест, она прыгнула через Атрогейта. К моменту приземления она уже успела видоизменить посох, разъединив его на две скрепленные цепью части. Это оружие сразу же заметалось вокруг воительницы, ломая оружие и руки, круша черепа тех, кто оказался слишком близко.
Атрогейт не отставал от эльфийки, хотя ее ярость была ничуть не меньше его собственной.
Земля ходила ходуном, пол покрывался трещинами. В пещере с водоворотом треснула одна из стен, и с потолка посыпались пыль и камни.
Когда они пробились к краю ямы, культисты Ашмадая нарушили строй и бросились через узкий проход. Далия и Атрогейт последовали за ними, поскольку это был единственный способ выбраться.
Джарлакс шел последним, он остановился, ожидая, пока горячий пар поднимется вверх и можно будет взглянуть на лаву.
Наемник посмотрел в лицо первозданного огня.
Тогда он понял источник силы знаменитой Кузни Гаунтлгрима. Дроу понял природу магии Главной башни, по корням которой водные элементали пробирались сюда, сдерживая богоподобного огненного зверя. Волшебство постепенно рассеивалось с момента падения Башни, и это проявлялось в виде землетрясений, терзавших этот район уже многие годы.
Атрогейт окончательно прекратил действие волшебства. Элементали бежали, и Зверь освободился.
Джарлакс оглянулся на рычаг, хотя его и не было видно из-за плотной стены пара. Вероятно, они могли бы повернуть процесс вспять и снова посадить зверя на цепь.
Наемник позвал Атрогейта, но голос потерялся в вое ветра и шипении поднимающегося пара.
Огонь смешался с паром, заполняя все проходы. Джарлаксу пришлось бежать, закутавшись в пивафви и надвинув капюшон, чтобы защитить глаза и кожу.
Он догнал Далию и Атрогейта в Кузне, где они сражались с полудюжиной еще живых культистов, у которых не было иного выбора, кроме как держать оборону перед решеткой, которая снова оказалась опущена. По другую сторону ворот толпились разъяренные призраки Гаунтлгрима.
— Если сдадитесь, мы можем вывести вас отсюда! — крикнул Джарлакс, беря в одну руку меч и вставая рядом с Атрогейтом.
— Они культисты Ашмадая, — объяснила Далия. — Фанатики. Они не боятся смерти, они приветствуют ее.
— Так давайте окажем им услугу, — прорычал Атрогейт и бросился вперед. Он был сам не свой от обиды и вкладывал всю свою ярость в неистовые удары кистенями.
Культисты истошно завопили и встретили атаку дворфа с ликованием. Далия сместилась влево, ее оружие вращалось подобно кистеням Атрогейта. Джарлакс зашел справа. На каждого приходилось по два врага.
Свободной левой рукой наемник метнул несколько кинжалов — сначала достаточно низко. На темной коже тифлинга стояло клеймо со странным символом. Но последний бросок дроу провел достаточно высоко, вынудив противника поднять предплечье, чтобы защититься от кинжала. На время, потребовавшееся для этого быстрого движения, культист потерял наемника из виду.
Но этого оказалось достаточно. Джарлакс крутанулся на колене, используя тифлинга как шит от его товарищей.
Удар в голень заставил культиста споткнуться, затем упасть и больше не двигаться.
Через него переступил другой фанатик, решивший использовать свой жезл вместо копья и целившийся в голову дроу.
Но в руке Джарлакса появился второй меч, лезвие описало полукруг, великолепно парируя атаку. Культист остался без оружия.
Атрогейт ринулся вперед, игнорируя уколы и удары, контратакуя и блокируя; его оружие, несомненно, превосходило качеством жезлы противников. Культист сильно ударил дворфа в плечо, когда тот отвел руку для замаха, но это не остановило дворфа, поскольку Атрогейт не чувствовал боли в этот ужасный момент осознания, что он уничтожил самую священную, самую древнюю родину дворфов.
Он чувствовал, как рвутся мышцы, но его это не беспокоило, Атрогейт закончил удар. Кистень врезался в плечо противника с такой силой, что тот рухнул на пол ничком. Дворф наступил ему на шею и моментально повернулся к следующему, услышав, как треснула кость, — цена за пропущенный удар. В обычной драке такое ранение заставило бы выпустить оружие из рук, но только не сейчас, когда вокруг рушился Гаунтлгрим.
Атрогейт продолжал наступать, размахивая кистенями, заставляя культиста пятиться к опущенной решетке. Тот попытался открыть ее, но яростное вращение кистеней не оставляло ему времени ни на что, кроме защиты. Один из ударов пробил живот культиста, заставив его согнуться, второй пришелся пониже спины, распрямляя ашмадайца, но лишь затем, чтобы дворф снова ударил его в солнечное сплетение.
Ашмадаец рухнул на колени, а Атрогейт продолжал бить, и единственное, что удерживало мертвого культиста в вертикальном положении, были эти удары.
Далия действовала осторожнее. Она придерживалась оборонительной тактики, отводя каждый выпад, и все еще сражалась с двумя противниками — женщиной-человеком и мужчиной-полуорком. Много позже Атрогейта эльфийка начала теснить их к решетке.
Она играла на ошибках своих противников, и как бы хороши в бою они ни были, Далия была лучше.
Полуорк зашел слева, а женщина переместилась вправо, предсказуемо используя поворот противницы, чтобы смело рвануться вперед и, опередив эльфийку, ударить ее по бедру. Но Далия изменила свой маневр, и ее замах свидетельствовал о том, что она собирается использовать оружие в левой руке, для того чтобы отвести копье.
Полуорк попался на хитрость и был застигнут врасплох, когда правый цеп эльфийки нырнул под копье, почти вырвав его из рук, — но только почти. Вместо повторного рывка эльфийка совершила почти незаметный поворот и позволила себе потерять равновесие, припадая на правое колено. Потом воительница изменила траекторию вращения оружия и провела им низкую подсечку, опрокидывая полуорка наземь.
Далия совершила полный оборот, чтобы пустить в ход второй цеп, хотя ей явно не хватало пространства для маневра. Поэтому цеп в левой руке эльфийки мгновенно превратился в четырехфутовое копье, наконечник которого вонзился женщине прямо в открытый для так и не прозвучавшего крика рот. Вспышка молнии вылетела при столкновении, и казалось, что это позволило Далии снова встать на ноги. Она преломила копье снова, превращая его в цеп, и принялась за своего оставшегося противника.
Полуорк отступил, но смог устоять на ногах, поскольку Далия уже истратила свой импульс.
Серебряная вспышка промелькнула над плечом эльфийки, и она резко отскочила в сторону, оглядываясь. Затем снова переключила внимание на своего противника, поняв, что вспышка была одним из бессчетных кинжалов Джарлакса, глубоко погрузившимся в левый глаз полуорка.
Когда последний противник испустил дух, Далия снова обернулась и увидела, что наемник торопится к подъемной решетке. Удивительно, но Атрогейт снова поднял ее на уровень плеч.
Джарлакс проскользнул под решеткой, и Далия мгновенно последовала его примеру. Наемник не замедлил подставить плечо под один край решетки, Далия под другой, что позволило Атрогейту пробраться к ним.
Пол ходил ходуном, стены дрожали. Призраки Гаунтлгрима опустились на колени, подняв руки в молитве к Морадину.
Троица продолжила бегство.
К тому времени когда они достигли винтовой лестницы, весь комплекс трясло. Когда они поднялись в обширную открытую пещеру, то увидели зловещих воронов, срывающихся в лаву. Каменные мостки, продержавшиеся столетия, рушились, падая в пропасть.
— Что же я наделал? — надрывался Атрогейт. — О, будь я проклят!
— Улетай! — крикнул Джарлакс эльфийке. — Стань вороном и лети, дура!
Далия потянула свой плащ, но не применила его волшебство. Она сняла его и бросила в лицо Джарлаксу.
— Вперед! — приказала она.
Дроу не поверил своим ушам, но не надел плащ и не сбежал. Вместо этого, он толкнул Атрогейта и потащил за собой Далию.
Изнуренные, они достигли вершины лестницы, но отдыхать времени не было. Землетрясение немного утихло, но треснувшие арки ломались и рассыпались, обломки падали, запечатывая проходы, возможно навсегда.
Тем не менее беглецам удалось добраться до круглой пещеры с украшенным драгоценными камнями троном, а затем они кинулись через туннель к воротам на берегу подземного озера.
Джарлакс вернул плащ Далии.
— Иди своим путем, — сказал он, — а мы пойдем своим.
— Как вы переберетесь на другую сторону? — спросила эльфийка.
Наемник взглянул на нее как на сумасшедшую.
— Я — Джарлакс, — сказал он. — Я найду выход.
Далия надела плащ, обернувшись большой птицей, пролетела над озером и скрылась в туннелях.

 

Пару дней спустя она появилась на грязных улицах Лускана и с удивлением обнаружила, что город все еще стоит, а жизнь в нем течет своим чередом. Эльфийка обратила взор на юго-восток, в небо над Гаунтлгримом.
Но там не было ничего заслуживающего внимания.
Возможно, Далия переоценила мощь первобытной силы, что была поймана в ловушку в древнем городе. Может, они просто вывели из строя кузню, но это не повлекло за собой катастрофы.

 

— Помалкивай о нашем приключении, — убеждал Джарлакс Атрогейта, когда они также вернулись в Лускан чуть позже Далии, проехав весь путь от Гаунтлгрима на своих ездовых животных — Адском Борове и Ночном Кошмаре.
Приятели пересекли подземный водоем на спине гигантской бескрылой птицы, вызванной с помощью пера на шляпе Джарлакса, — на их счастье, водоем оказался неглубоким.
— Тебе следовало оставить меня умирать там, — угрюмо произнес Атрогейт.
— Мы найдем способ все исправить, — пообещал Джарлакс. — Если это будет необходимо, — добавил он, поскольку также был несколько озадачен, обнаружив вполне обычное течение жизни в Лускане.
Однако вскоре, уже наутро следующего дня, наемник понял, что исправлять содеянное им все же придется, поскольку далеко на юго-западе Атрогейт заметил столб черного дыма, медленно поднимавшийся вверх.
— Эльф, — позвал дворф мрачно.
— Я вижу.
— Что это?
— Катастрофа, — ответил Джарлакс.
— Ты сказал, что мы все исправим, — напомнил ему Атрогейт.
— По крайней мере, мы отомстим тем, кто в этом повинен.
— Это был я! — сказал Атрогейт, но Джарлакс покачал головой, понимая суть происшедшего лучше дворфа.
Конечно же, опытный дроу отметил характерное одеяние женщины, которая выследила их в Гаунтлгриме, чтобы подразнить Далию и ускользнуть вместе с Валиндрой и Дор’Кри. Несомненно, она была тейской волшебницей и ученицей Сзасса Тема.
Поразмыслив над этим, Джарлакс оглянулся на столб черного дыма, который поднимался на расстоянии многих миль от Лускана, но все же был виден в утреннем небе. Он не слишком много знал об архиличе из Тея, но и того было достаточно, чтобы понять, что им следует тщательно подготовиться к встрече с первобытной силой.

 

Из окна гостиницы почти в центре города, где Далия строила планы мести, тоже хорошо была видна полоса дыма.
Эльфийка обдумала произошедшее и не питала иллюзий насчет того, что дымом все и ограничится. Более того, у нее не было ни малейшей надежды на то, что катастрофу можно предотвратить.
Скоро Зверь избавится от последних элементалей — могучих водных существ, поставленных на стражу древними волшебниками Главной башни, чтобы удерживать в узде пламенное, богоподобное существо, служившее Кузне дворфов.
В любом случае рано или поздно это существо вырвалось бы на свободу, потому как падение Главной башни запустило процесс эрозии сдерживающего волшебства.
Но погружение во тьму шло бы постепенно и не без некоторого предупреждения для волшебников Побережья Мечей.
Теперь же катастрофа, скорая и всеобъемлющая, свершится с минуты на минуту, и никто не мог не то что остановить, но хотя бы замедлить ее.
Назад: Глава седьмая ГАУНТЛГРИМ
Дальше: Глава девятая КОГДА РУШИТСЯ МИР