Как и предсказывал Эльтириор, друкаи действительно намеревались подчинить себе Ултуан. За зиму власть Анлека над Нагаритом окрепла, и противостоящие Морати силы были вынуждены постепенно уступить свои позиции. Эланардрис снова стал убежищем для несогласных с тиранией, в число которых входил кое-кто из князей и капитанов армии. Вдоль подножия гор растянулись тысячные отряды нагаритских воинов. Дуринн, правитель портового города Гальтир, сумел продержаться в осаде всю зиму, но когда стаял снег, подошли свежие силы, и друкаи захватили город. Они забрали стоявшие на зимнем причале корабли, и теперь никто и ничто на Ултуане не могло укрыться от флота Морати.

В середине весны войска друкаев выступили из Анлека. Благодаря продолжающемуся в Тираноке безвластию они сумели взять под контроль ведущие на восток перевалы и вошли в Эллирион. Флот патрулировал северо-западное побережье острова, но обходил стороной Каледор и Эатан — друкаи опасались внушительных морских сил Лотерна. И все это время анарцы ожидали, когда же ярость друкаев обрушится на Эланардрис, но нападения так и не последовало. Вполне возможно, что высокомерие Морати не позволяло ей всерьез воспринимать угрозу, исходящую от горной провинции, и королева направила усилия на быстрое завоевание других княжеств. Допросы захваченных анарскими дозорными офицеров подтверждали эту догадку: когда Морати подчинит себе весь Ултуан, у нее будет свободное время, чтобы поквитаться с Эланардрисом.

Анарцы совершали небольшие вылазки по Нагариту, но пока не могли нанести серьезного урона. Эолоран и Эотлир опасались попасть в окружение или оставить Эланардрис без охраны, поэтому не выдвигали против друкаев всех своих сил. Тысячи беглецов искали приюта в горах на их землях. Еды и прочих ресурсов не хватало. Анарцы были вынуждены перейти к партизанской войне: они нападали на марширующие в Тиранок колонны друкаев и отступали прежде, чем враги успевали нанести ответный удар.

Зимой снова созвали отряд Теней, и на сей раз их возглавил Алит. Вскоре ряды Теней насчитывали несколько сотен самых отчаянных и опытных воинов Эланардриса, и Эолоран все чаще отправлял их потрепать войска друкаев.

Под руководством Алита Тени наводили на врагов страх. Юный князь часто вспоминал об увиденном в лагере каинитов и об оккупации Тор Анрока, поэтому он не знал пощады. Тени не сражались. Они прокрадывались во вражеские лагеря и убивали во сне. Они совершали налеты на деревни, которые обеспечивали армию друкаев продовольствием, разоряли амбары и поджигали дома приспешников Морати. Вскоре верные Анлеку дворяне начали опасаться за свою жизнь, потому что Алит с Тенями охотились за ними и убивали на ночных дорогах, а порой врывались в замки и вырезали целые семьи.

Алит снова встретился с Эльтириором после нападения на Гальтир, где Тени сожгли полдюжины кораблей с командами на борту. Со дня побоища в храме Азуриана прошел почти год, и несмотря на внушаемый врагам страх Алит понимал, что анарцы мало чего добились. И все же принесенные Эльтириором новости подарили ему некоторую надежду.

— Князья выбрали нового Короля-Феникса, — сообщил вороний герольд.

Они встретились в роще неподалеку от лагеря Теней на северной границе Эланардриса. Стояла ночь, и луна еще не взошла. В темноте вороний герольд становился совершенно невидимым — бестелесный голос среди деревьев.

— Совет выбрал князя Имрика, и, хвала богам, он согласился занять трон Феникса, — продолжал Эльтириор.

— Имрик — хороший выбор, — кивнул Алит. — Он опытный воин, а Каледор второе по силе княжество после Нагарита. Драконьи князья станут для Морати крепким орешком.

— Он взял имя короля Каледора, в память о деде.

— Любопытно. Хотя и не лишено смысла. Пусть остальные князья помнят, что в жилах короля течет кровь Укротителя Драконов. Что тебе известно о его намерениях?

— Он будет сражаться, но больше я ничего не знаю, — ответил Эльтириор.

— Надо найти способ отослать в Каледор гонца, — задумчиво произнес Алит. — Если мы сумеем объединить наши силы…

С этой мыслью Алит вернулся в особняк, чтобы обсудить ее с отцом и дедом. На юг выслали четверых гонцов, но переправы через Наганат хорошо охранялись. Расчлененные, изуродованные останки трех герольдов нашли нанизанными на колья вдоль ведущей в Эланардрис дороги.

За зиму анарцы так и не получили ответного послания из Каледора, и судьба последнего гонца осталась неизвестной. До Эланардриса редко доходили новости, и еще реже они обнадеживали его обитателей. Несмотря на вступление на престол короля Каледора остальные княжества по-прежнему предпочитали действовать сами по себе, особенно восточные — они еще не ощутили полной силы натиска друкаев. Вместо того чтобы объединить силы под эгидой Короля-Феникса, князья пытались самостоятельно защитить свои земли, и в результате Тиранок, Эллирион, Крейс и Эатан сильно пострадали от наступающих армий Нагарита.

Поздней весной к особняку подъехал окровавленный гонец и потребовал аудиенции Эолорана. Глава дома Анар вызвал к себе Эотлира и Алита.

— Я Илриадан, и я принес новости от Короля-Феникса, — сказал гонец.

Ему дали свежую одежду и перебинтовали рану на руке, поставили перед ним еду и крепленое вино.

— Расскажи нам все, что тебе известно, — произнес Эотлир. — Каковы новости с войны?

Илриадан отпил немного вина.

— Мне нечем утешить тех, кто сопротивляется власти Морати, — сказал он. — Король Каледор делает все, что в его силах, чтобы сдерживать наступление, но друкаи, как вы их называете, набрали немалую силу. Король-Феникс пока не в состоянии выставить против них равное войско. Он вынужден отступать под их натиском, лишь замедляя продвижение Морати.

Новости расстроили Эолорана. Он вздохнул и склонил голову.

— А разве нет надежды, что Король-Феникс сумеет перейти в наступление? — тихо спросил он.

— Нет, — ответил Илриадан. — Его князья делают все возможное, чтобы убедить драконов Каледора сражаться на его стороне, но лишь немногие из них по-прежнему согласны помогать эльфам. А без помощи драконьих князей армия Анлека Каледору не по силам.

— Что мы можем сделать, чтобы помочь Королю-Фениксу? — спросил Эотлир.

Илриадан покачал головой.

— Друкаи захватили несколько замков и городов в Эллирионе и Тираноке. Король-Феникс задумал сжечь посевы перед их наступлением, но остальные князья воспротивились, потому что не хотели, чтобы их подданные голодали. Сейчас Морати укрепляется на захваченных землях, и мы боимся, что в следующем году начнется новое наступление.

— Не могу поверить, что на всем Ултуане не найдется силы, чтобы противостоять ей! — воскликнул Алит. — Нагарит силен, но неужели другие княжества не способны собрать равное ему по численности войско!

— Ты наггаротт, и не понимаешь нас, — ответил Илриадан. — Вас с детства воспитывают воинами. Мы живем по-другому. Наши войска слишком малы в сравнении с легионами Нагарита. Многие солдаты покинули Ултуан и перебрались в колонии, а те, кто остался, никогда не бывали в битве. Друкаи приручили горных зверей и спускают их на наши отряды, среди них много безумных фанатиков, которые жаждут крови и не боятся смерти! Изрядное число наггароттов вернулось из Элтин Арвана, чтобы сражаться за Морати. Все они — закаленные в битвах ветераны, и один такой солдат стоит пятерых наших! Как мы можем сражаться против подобного войска? Это настоящее чудовище, подгоняемое ненавистью к врагам и страхом перед командирами.

Анарцы молча пытались осознать, что они не получат помощи за пределами Нагарита.

— Сейчас мы готовим армию, но король Каледор не будет посылать неопытных бойцов против превосходящего по силе врага, — добавил Илриадан.

— Сколько нужно времени, пока ваша армия будет готова сражаться? — спросил Эолоран.

— По меньшей мере два года.

Ответ посланника встретили горестные вздохи.

— Не надо отчаиваться, — быстро продолжил Илриадан. — У друкаев нет больших кораблей, чтобы пройти через Морские Ворота Лотерна, так что они не осмелятся пересечь Внутреннее море. Каледор уверенно удерживает позиции на юге. В Крейсе врагам приходится с ожесточенным боем отвоевывать каждый клочок земли. Там правит кузен Короля-Феникса, и он не поехал на совет в храме Азуриана, так что Крейс хранит верность трону Феникса. Путь через горы станет для друкаев не таким легким, как равнины Тиранока. Даже если они захватят Крейс, дальше им еще нужно будет пройти через Авелорн. Иша не потерпит присутствия темных созданий, и энты станут сражаться бок о бок с воинами Вечной Королевы. Далеко не все жители оккупированных земель сдались. Морати придется приложить немало усилий, чтобы удержать эти земли. Неожиданность и быстрота действий подарили ей преимущество, но время станет нашим союзником. В следующем году ей не удастся одержать легких побед, а еще через год… Ладно, не будем заглядывать вперед.

Анарцам ничего не оставалось, кроме как смириться с мыслью, что пока они беспомощны. Они укрепили в меру сил холмы Эланардриса на случай неожиданного нападения. Оттуда, из безопасного убежища, Тени выходили на вылазки, а воины Эолорана терроризировали передвигающиеся по восточным дорогам отряды.

Когда через восточную границу начали прибывать беженцы из Крейса, положение в горах ухудшилось.

Отчаявшиеся эльфы шли на риск, перебираясь через опасные вершины, лишь бы спастись от друкаев, но в Эланардрисе и так не хватало еды, а тут еще прибавилось несколько тысяч голодных ртов. Алиту пришлось изменить задачи Теней. Теперь они нападали на вражеские караваны, воровали припасы и грабили амбары. Ловили одинокие патрульные отряды и забирали их вещи: палатки, одежду и оружие, так необходимые анарцам.

Алит боялся, что из внушающих страх воинов Тени превратились в фуражиров, но Эолоран твердо стоял на своем — о беженцах надо заботиться.

Прошел еще один печальный год, и еще. Крейс почти сдался на милость победителя. Группки охотников еще держали оборону в горных сторожках, но дороги в Авелорн открылись для друкаев. Эллирион оказался в окружении, хотя князь Финудел еще удерживал столицу своего княжества Тор Элир. С востока доходили весьма обрывочные новости. В землях Сафери некоторые князья-маги поддались на обещания колдовского могущества и перешли на сторону Морати. Хотя верные князю маги составляли большинство, началась гражданская война. Поля горели от всполохов заклинаний, с неба падали кометы, а воздух звенел от магической энергии. Друкаи осмелились напасть на Лотерн, чтобы захватить могучие Морские ворота. Нападение отбили с огромными потерями с обеих сторон. Верные Лотерну войска смогли одержать победу лишь после подхода армии Короля-Феникса. Княжество еще держалось перед натиском друкаев, и, подобно Эланардрису, стало прибежищем для вытесненных с родины жителей Эллириона и Тиранока.

А анарцы по-прежнему выжидали подходящего времени, чтобы нанести удар.

Только на четвертый год войны продвижение друкаев остановилось. Весной в особняк анарцев начали прилетать ястребы с посланиями Короля-Феникса. Эолоран с удовлетворением читал их семье.

— Драконьи князья наконец-то вступили в войну, — сказал он Алиту и Эотлиру. — Король Каледор при помощи флота Эатана собрал войско на границе Эллириона и наступает на север.

— Хорошие новости, — откликнулся Алит. — Когда он подойдет к Тираноку, мы можем выступить ему навстречу.

— Боюсь, что тогда мы истощим свои силы слишком рано, — ответил Эолоран. — Нужно выбрать правильное время, чтобы наш удар сыграл решающую роль.

— Но мы не можем позволить себе быть слишком осторожными, — возразил Эотлир. — Пусть наше войско меньше, чем армия Каледора, надо разбить друкаев в Тираноке. Сами по себе мы долго не продержимся. Нам не выстоять следующую зиму. Или ты хочешь ждать, пока Каледор подойдет к границе Эланардриса?

— Ты заходишь слишком далеко! — отрезал Эолоран. — Я все еще правитель дома Анар!

— Тогда и поступай как правитель! Встань во главе армии! Это наш шанс победить. Мы помогли Малекиту при Эалите, настало время оказать помощь Королю-Фениксу. Нападем на друкаев и вынудим их отозвать солдат из Эллириона и Тиранока. От наших вылазок мало толку, они лишь раздражают Морати. Давай соберем всех воинов и выступим открыто.

— Это глупо, — махнул рукой Эолоран. — Кто защитит Эланардрис?

— У крейсийцев и тиранокцев достаточно людей, чтобы удерживать холмы до нашего возвращения.

— Оставить земли в руках чужеземцев? — презрительно рассмеялся Эолоран. — Какой князь так поступит?

— Такой, который сумеет проглотить свою гордость и сделать так, как того требуют обстоятельства.

Алит с ужасом наблюдал за их перепалкой. Отец и дед иногда ругались, но он никогда не видел их в гневе. Они нередко спорили о принципах, но сейчас уже пытались побольнее задеть и унизить друг друга.

— Ты думаешь, меня ведет гордость? — прорычал Эолоран. — Ты думаешь, что жизни беспомощных эльфов, которые нашли приют в наших горах, ничего не стоят?

— Пока мы не начнем действовать, у них нет будущего. — Эотлир, наоборот, сохранял ледяное спокойствие перед гневом отца. — Еще до конца войны они умрут от голода и холода, потому что мы не сможем и дальше кормить и одевать их. И единственный способ прекратить их страдания — это остановить войну. Сейчас же!

Эолоран направился к двери, но бросил через плечо.

— Это твои земли, которые ты хочешь выбросить на ветер, а не мои!

Зал содрогнулся от грохота захлопнутой двери; Эотлир сел на стул и уставился в высокое окно.

— Что нам делать? — спросил Алит.

Эотлир грустно взглянул на сына.

— Я буду сражаться, независимо от пожеланий Эолорана, — сказал он. — Ты больше не ребенок, так что выбирай сам.

— Я тоже буду сражаться. — Алиту даже не потребовалось времени на раздумья. — Я лучше попытаюсь победить и погибну, чем соглашусь прозябать в плену медленной смерти. Чем дольше мы ждем, тем слабее становимся.

Эотлир кивнул и потрепал сына по руке.

— Тогда мы будем сражаться вместе, — сказал он.

Эотлиру удалось собрать около четырнадцати тысяч солдат. Все они были уроженцами Нагарита и знали, что сражаются не только за свою жизнь, но и ради грядущих поколений. Войско выступило на запад, к подножию окружающих Эланардрис холмов. На востоке тыл защищали горы, с запада и юга протянулись трясины Энниун Морейр — Темные топи. К северу лежали разоренные земли Урительт Орира.

Тысячу всадников послали на север — эта была вся кавалерия под командованием Эотлира. Их целью стал лагерь друкаев у Тор Мирансиата. С ними отправился герольд Лиасдир с флагом дома Анар. Он должен был провозгласить, что Эланардрис отвергает правление Анлека и никогда не склонится перед Королевой-Ведьмой. Этот поход задумывался как приманка. Командиры друкаев не потерпят нанесенного Морати оскорбления.

Оставшиеся тринадцать тысяч солдат, больше половины из которых были стрелками, полукругом растянулись по холмам; открытая середина этой «подковы» смотрела на запад. Лучники взяли с собой все запасы стрел Эланардриса и готовились встретить врагов штормом залпов. Перед ними фалангами выстроились копейщики; перекрывающие друг друга щиты образовали непробиваемую для стрел врага стену. Войско не пыталось прятаться, поскольку план Эотлира заключался в том, чтобы открытым выражением неповиновения спровоцировать друкаев на поспешную атаку.

Кавалерия заманит врагов в предательские топи, где до этого Алит и его Тени два дня размечали для всадников безопасные тропинки. При отступлении они уберут пометки, преследователи окажутся в трясине и станут легкой добычей для лучников. Эотлир намеревался вызвать бурный гнев Анлека: если анарцы сумеют одержать внушительную победу, Морати не останется другого выбора, кроме как отозвать войска из Эллириона, что ослабит давление на короля Каледора.

В полдень Эотлир приказал всадникам выступать. Успех зависел от верного расчета времени. В сумерках путешествие по топям станет еще более опасным, и друкаи понесут большие потери.

Алит стоял рядом с отцом. Его Тени спрятались среди кочек и камыша Энниун Морейр, собравшись потрепать врага по пути, но Эотлир настоял на том, чтобы в ходе сражения сын находился рядом с ним.

Враги показались примерно в то время, на которое рассчитывал Эотлир. Резкий пересвист Теней сообщил о приближении кавалерии, и вскоре Алит увидел осторожно выбирающих дорогу всадников — последний в каждой колонне откидывал в стороны прутики, которыми Тени пометили путь. Когда рыцари достигли холмов, они завернули на север, чтобы перехватить врагов, если те попробуют взять войско в кольцо справа. Лиасдир отделился от других всадников, соскочил с коня рядом с Эотлиром и воткнул древко флага в мягкий торф. Герольд вытащил из ножен меч и посмотрел на князей.

— Там их довольно много, — сообщил он с робкой улыбкой. — Надеюсь, мы поступаем правильно.

Эотлир не ответил; он не отрывал взгляда от появившейся на болотах темной тучи. Друкаи надвигались медленно, подобно расплывающейся кляксе. Казалось, что за ними следует черный туман, и Алит тоже чувствовал колдовство в воздухе. От прикосновения темной магии по коже побежали мурашки — заклинания друкаев притягивали ее, и магия впитывалась в горы за спиной.

Среди пехотинцев возвышались огромные чудовища. Гидры с плеском топали по болоту, их взрыкивания звучали боевым кличем.

— Сигнальщики! — крикнул Эотлир.

Трубачи подняли свои инструменты и выдули долгий сигнал, который эхом заметался среди холмов. Переливчатый непокорный звук наполнил сердце Алита гордостью. В задних рядах затянули песню, и Эотлир удивленно обернулся. Ее подхватывал один отряд за другим, и вскоре боевой гимн анарцев распевало четырнадцать тысяч голосов. Пение разносилось все громче, пока полностью не поглотило шум зверей друкаев.

Сердце Алита стучало в ритм гимну, где перечислялись подвиги Эолорана во времена Аэнариона и битвы за освобождение Эланардриса от демонов. По окончании десятого, и последнего, куплета по холмам прокатился оглушительный крик.

— Анар! Анар! Анар!

Алит присоединился к нему. Отец тоже выкрикивал имя дома, высоко подняв меч.

— Анар! Анар! Анар!

Друкаи подошли достаточно близко, чтобы оценить их количество. Алит прикинул, что перед ним по меньшей мере тридцать тысяч врагов. Он благодарил судьбу, что среди них нет рыцарей, но в то же время его встревожило, что надвигающееся войско выглядело серебристо-черной стеной. Только нагаритские воины, ни единого фанатика. Закаленные в битве, дисциплинированные солдаты будут смертельно опасным противником.

Первые стрелы Теней нашли свои цели, когда между линией анарцев и друкаев оставалось около пяти сотен шагов. Потерь было немного, но действие они возымели внушительное. Друкаи и так с трудом выбирали дорогу в топях, а сейчас многие проваливались в трясину, когда их сбивали с ног мертвые или раненые товарищи. Падали знаменосцы, и поднятые из болотной жижи флаги вяло обвисали на древках. Капитаны со страхом озирались, а Тени продолжали с убийственной точностью выбирать свои жертвы.

Помня битву за Анлек, Алит понимал, что основным слабым местом у гидр можно считать управляющих ими дрессировщиков. К несчастью, друкаи тоже запомнили тот урок, и вооруженные кнутами эльфы старались держаться за спиной огромных чудовищ. Они заставляли зверей лавировать между отрядами, чтобы Тени не могли прицелиться в них.

То тут, то там друкайские лучники пытались отвечать на выстрелы Теней, но лазутчики хорошо спрятались. Отряды с механическими арбалетами, которые выпускали по нескольку залпов один за другим, поливали болтами неуловимых врагов, и Тени начали отступать, перебегая от укрытия к укрытию.

Шаг за шагом друкаи продвигались вперед, хоть им и мешали Тени и трясины Темных топей. Солнце продолжало медленно опускаться к горизонту, сумрак сгущался.

Как только друкаи оказались в пределах досягаемости, анарские лучники открыли стрельбу. То, что они стояли на возвышенности, позволило анарцам сделать первые залпы раньше врагов. Отряд за отрядом по очереди выпускали тучи стрел. Они поразили не так много целей, но стальной град не прекращался. Залпы черных стрел с черным оперением один за другим накрывали ряды друкаев, и те падали тысячами. Трупы затягивало в болото, на твердой земле они ложились кучами; идущие позади воины оказались вынуждены наспех их растаскивать, чтобы не сворачивать с безопасных тропинок.

Когда анлекские воины начали падать, в сердце Алита стал разгораться первый огонек надежды. Хотя юноша с готовностью согласился с решением отца выступить из Эланардриса, он сомневался, что поход будет иметь большой успех — ему скорее предстояло стать отвлекающим маневром, чтобы дать Каледору на юге небольшое облегчение. Но сейчас Алит с мрачным удовлетворением наблюдал, как на его глазах анарцы выкашивают ряды друкаев.

В конце концов вражеские лучники и арбалетчики подошли на расстояние в две сотни шагов и начали обстреливать анарцев. Но Тени не только заранее пометили тропинки, они разлили тонкий слой масла по болотным озерцам. По сигналу Алита Тени выпустили подожженные стрелы. Масло быстро вспыхнуло, и по болоту заплясал пожар. Пламя охватило первые ряды отрядов копейщиков. Горящие воины пытались сбить огонь и метались в панике, разнося его все дальше.

При виде постигшей неприятеля новой неудачи Алит рассмеялся, но тут же смолк под строгим взглядом отца.

— Не следует радоваться смерти, — произнес Эотлир. — Наслаждаться разрушением значит желать его, а по этому пути идут наши враги.

— Ты прав, отец. — Алит виновато склонил голову. — Я радуюсь успеху нашего плана, но не следует забывать и о заплаченной цене.

Победа казалась близкой. Авангард друкаев, которому удалось пережить шторм стрел и огненные ловушки, выбирался из болота и начинал подъем к анарскому войску. Первыми шли копейщики; они подняли над головой щиты, чтобы закрыться от стрел. Нагаритские солдаты не сдавались перед натиском и раз за разом перестраивали ряды, поджидая отставших, чтобы не приближаться к ожидающим рядам противника по одиночке.

Когда на склоне собралось несколько сотен воинов с двумя гидрами на флангах, друкаи продолжили наступление. Барабан начал выстукивать ритм марша, копейщики опустили оружие и двинулись вперед. Гидры шипели и плевались, из их пастей вырывалось пламя, а чешуйчатые тела окутывал дым.

— Надо быстро избавиться от монстров, — произнес Эотлир. Он повернулся к Нитимнису, одному из капитанов. — Беги к отрядам Алетриели, Финаннита и Хелириана и прикажи им заняться гидрой справа. Дай сигнал кавалерии начать боковую атаку.

Капитан кивнул и ринулся к правому флангу. Эотлир повернулся к сыну.

— Передай своим Теням, чтобы заманили в сторону гидру слева.

Алит свистнул низким, протяжным свистом, и через миг над головами анарцев метнулся черный ястреб. Юноша протянул руку, и птица послушно опустилась ему на запястье. Он наклонился к ней и зашептал на языке ястребов, передавая приказ Эотлира. Ястреб повертел головой и подпрыгнул в воздух. Он полетел к трясине и исчез из вида среди зарослей камыша и кустарников.

Вскоре на гидру посыпались стрелы с обмотанными горящей паклей наконечниками. Хотя они почти не причиняли ей вреда, огонь обжигал чудовище, а некоторые стрелы попадали в глаза, рты и мягкий, незащищенный живот. После перехода через болото чешуя гидры местами покрылась маслом, которое сейчас вспыхнуло на спине и боках. Разъяренное животное ринулось на обидчиков, полыхая вырывающимся из ртов пламенем. Гидра забыла о копейщиках и побежала обратно в болото, где увязла в густой грязи по плечи, продолжая извергать огонь из разинутых пастей.

За пятьдесят шагов до противника друкаи перешли в решительное наступление. Оно совсем не походило на дикие атаки фанатиков. Авангард устремился на анарских копейщиков в дисциплинированном, продуманном рывке. Две стены закованных в тяжелые доспехи солдат с оглушающим грохотом встретились, и началось настоящее сражение.

Хотя по дороге друкаи понесли существенные потери, они по-прежнему превосходили анарцев в численности. Из болота продолжало подходить подкрепление. Свежие силы вливались в авангард, и линия нападения ширилась. Лучники и арбалетчики начали обстрел отрядов, стоящих на вершине холмов, и над головой Алита засвистел шторм стрел.

Юноша внимательно наблюдал за сражением. Линия анарцев пока уверенно держала позиции; они стояли выше противников, и это давало преимущество — они могли пускать стрелы навесом, над щитами друкаев, в то время как те вынуждены были сохранять равновесие, чтобы не скатиться со склона. Правая гидра ворвалась в ряды копейщиков и причиняла немалый урон: она раскидывала воинов и затаптывала их в землю когтистыми лапами. Но эльфы не отступали, из дюжины ран на шкуре чудовища струилась густая кровь, а три из семи голов безвольно болтались на шеях.

Под ногами задрожала земля, и Алит оторвал взгляд от гидры. Шла в наступление кавалерия Эланардриса. Всадники с опущенными копьями ринулись на гидру, опрокинули ее дрессировщиков и вонзили оружие в тело чудовища. Раздались крики и ржание — это хвост гидры выбивал рыцарей из седла и ломал ноги их коням. Копейщики удвоили усилия, две лапы гидры подкосились под ударами мечей и копий. Пехотинцы метались вокруг нее и без устали махали мечами и копьями, в то время как кавалерия понеслась дальше, к флангу друкаев.

Их атака отбросила неприятеля вниз по склону, многие друкаи спотыкались о тела и рытвины и падали. Рыцари не стали продолжать погоню и по сигналу капитана развернули коней и отошли к северу, ожидать приказов.

Снова и снова друкаи штурмовали холм, и каждый раз их встречала стена стрел. Их командиры пытались опрокинуть левый фланг анарского войска, самый дальний от кавалерии. Эотлир выслал им на подмогу резерв из тысячи воинов, и с их помощью анарцы вынудили друкаев отступить обратно к центру «подковы».

Алит не мог сосчитать погибших и раненых. У друкаев оставалась половина тех сил, с которыми они вступили в битву. Анарцы понесли гораздо меньше потерь, хотя в первых рядах зияли дыры. Тем не менее юноша верил в способности отца и в решительный настрой солдат. Пока ему не пришлось обнажить свой меч, а битва выглядела практически выигранной.

Встревоженные крики привлекли его внимание; многие лучники подняли головы к небу и указывали на северо-восток, в направлении Эланардриса. Он тут же увидел, что вызвало их тревогу. Под облаками быстро неслась огромная черная фигура.

— Дракон! — крикнул Алит и выхватил из ножен меч.

Дракон ринулся вниз, спланировав над задними рядами войска; из его пасти вырывалось маслянистое облако. Алит никогда не видел такого огромного зверя. Размерами от морды до кончика шипастого хвоста он мог сравниться с кораблем. Змеиное тело вытянулось стрелой, огромные крылья распахнулись — зверь бесшумно опускался. Четыре лапы заканчивались массивными когтями. На его спине восседал наездник в сверкающих серебряных латах. Он сидел на похожем на трон кресле, за спинкой которого развевалось два флага. В левой руке он держал высокий щит с выгравированной руной смерти. В правой — длинную, как два лошадиных хребта, пику с наконечником из темного кристалла, откуда струилось черное пламя.

Лучники выпустили залп стрел, но с таких же успехом они могли кидать прутики в городскую стену. Мощный взмах крыльев снес с ног несколько дюжин эльфов, и дракон завис в воздухе над стрелками. Из его пасти вырвался густой дым и окутал сотни воинов. Ядовитые испарения разъедали кожу и плоть до кости. По холму прокатилась волна криков. Лучники падали на землю, как безумные, хватались за лицо и кричали от невыносимой боли.

Дракон снова поднялся, и Алита обуяло желание бежать. Юноше казалось, что желтые глаза зверя смотрят на него. Зубы дракона походили на длинные мечи, а красные когти блестели, будто смазанные свежей кровью. Черная чешуя переливалась в свете заходящего солнца, монстр казался сотканным из тлеющих углей.

В голове Алита метались перепуганные мысли, но одна из них настойчиво возвращалась: как зверь попал в руки друкаев? Драконы Ултуана обитали под горами Каледора. Со времен Каледора Укротителя Драконов никому не удавалось разбудить от векового сна даже самого юного из них. И все же князь не мог отрицать того, что видел собственными глазами.

Дракон поднимался выше, готовясь к новому нападению. От его пронзительного крика у Алита зазвенело в ушах. Крик звучал настолько ужасающе, что сотни воинов ринулись спасаться, бросая по дороге копья, щиты и луки, чтобы бежать быстрее. Алиту еще никогда не доводилось наблюдать подобной паники.

— Алит! — услышал он крик отца и только сейчас понял, что Эотлир зовет его с того момента, как появился дракон.

Юноша оглянулся через плечо и увидел, что друкаи поднимаются по склону холма. Линия копейщиков начала отступать под их натиском.

Алит вытащил меч и полностью сосредоточился на нападающих. Друкаи поднимались уверенной трусцой, плечом к плечу. С криком Алит прыгнул вперед за миг до того, как два войска встретились.

Первый удар отсек наконечник выставленного вперед копья, и юноша плечом оттолкнул щит противника. Выхватил из-за пояса кинжал и вонзил его в шею друкая. Следующий взмах меча проткнул врагу грудь, но тут что-то с резкой болью вонзилось в плечо Алита. Он развернулся и ударил кулаком в челюсть третьего воина, а затем полоснул по его лицу клинком.

Все вокруг смешалось в беспорядочной схватке: Алит, Эотлир и прочие анарцы кричали и сражались, друкаи скалили зубы и взмахивали копьями.

— Держать линию! — прокричал Эотлир. — Опрокинуть их в болото!

Сотни копейщиков в окровавленных доспехах с горьким боевым кличем собрались вокруг своего командира. Алит услышал вскрик боли и бросил быстрый взгляд направо. Лиасдир упал на землю; из раны на спине хлестала кровь. Он ухватился за древко флага, чтобы подняться на ноги, но друкайский копейщик проткнул ему грудь. Падая, Лиасдир уронил знамя на окровавленную траву.

Эотлир отбил выпад копья и подхватил упавший флаг. Отрубил руку еще одному нападающему и поднял знамя над головой.

— Сражайтесь, анарцы! — крикнул он.

Алита накрыла тень, затмившая сумрачный закатный свет. В ушах засвистел ветер. Над войском навис дракон, сокрушая своей огромной тушей всех без разбора. Эотлир пробивался к зверю с поднятым мечом, но когда он разглядел наездника, его глаза округлились от ярости.

— Керанион! — выплюнул он.

Алит знал это имя только по рассказам: в них говорилось о князе-изменнике, которого пощадил Малекит в битве за Анлек. Он безжалостно преследовал всех, кто противился правлению Морати и считался одним из самых жестоких палачей Нагарита. Говорили, что князь Малекит сломал ему спину, но при помощи темной магии его вылечили и поддерживали в нем жизнь приготовленными из крови жертв снадобьями.

Лицо князя в обрамлении серебристо-седых волос исказила злобная гримаса. Он молча вскинул дымящуюся пику. У Алита вырвался хриплый крик — пылающий наконечник в потоке закипающей крови вонзился в грудь Эотлира. Керанион выдернул пику так же быстро, как и ударил.

Эотлир отступил на шаг и сумел выпрямиться. Он медленно повернулся к Алиту и вдруг упал на колени. Меч вывалился из руки и скрылся в истоптанной траве, знамя дома Анар выскользнуло из разжатой ладони. Горлом у него пошла кровь. Полнейший ужас охватил Алита, когда он увидел взгляд отца: в его распахнутых глазах застыл безумный страх.

— Бегите! — выдавил Эотлир и повалился в грязь.

До Алита донесся издевательский смех Кераниона. Юноша открыл рот в беззвучном крике отчаяния и ярости и ринулся на изменника и его жуткого зверя. Не успел он сделать и пару шагов, как кто-то ухватил его за руку и потащил прочь. Спотыкаясь, Алит пытался вырваться, но его сцапали уже несколько рук, подняли и понесли.

— Отпустите! — кричал и вырывался Алит. Копейщики выстраивались между ним и драконом. — Отпустите меня!

После смерти командира боевой дух войска безнадежно упал. Тысячи анарцев бросились бежать, но несколько сотен храбрецов решили дорого продать свои жизни и задержать преследователей. Алит чувствовал, что его несут вверх по холму. Его охватило отчаяние, и юноша обмяк. По лицу текли слезы.

Всхлипывая, он позволил воинам унести его с поля битвы.