Они вышли под дождь, чтобы встретить нас. Наемная вооруженная охрана держала нас под прицелом. Их двадцать человек. Пробуя древнюю стену за их спинами на вкус, я обнаруживаю, что она напичкана автоматизированными пушками. Боюсь, что я слишком слаб и слишком медлителен, чтобы справиться с этим. Другой «я», более молодой, мог бы. Но те времена для меня прошли. Теперь у меня остались только слова.

Надеюсь, что их окажется достаточно.

Я вижу, как из ворот вываливает группа вооруженных людей, среди которых Куллин и Молох, прикрывающие ладонями лица, защищаясь от урагана, поднятого дюзами моего катера.

Дурная ночь. Мне редко когда приходилось видеть настолько яростную грозу.

— Сажайте, капитан Ануэрт, — произнес я.

Шолто продемонстрировал нам сегодня высочайший класс пилотирования.

— С непосредственностью, — ответил капитан.

Мы устремились вниз, ревя дюзами. Катер опустился возле флаера, уже припаркованного на каменной площадке.

— Благодарю, Шолто, — сказал я, направляясь к выходу.

Когда люк распахивается, внутрь летят брызги дождя.

Ночь и в самом деле выдалась отвратительная. Я выплываю на посадочную площадку, поворачиваясь к Куллину и ждущим его приказаний стрелкам. Молох же подается назад, прожигая меня взглядом. Какой странный момент. -- Привет, Зигмунд.

— Гидеон.

— У нас, Зигмунд, нет сейчас времени на войну друг с другом. И тебя, Куллин, это тоже касается. Слайт уже здесь.

— Здесь? — эхом откликнулся Молох. — Откуда ему взяться?

— Все, хватит! — выкрикивает Куллин, выходя вперед, чтобы взять контроль над ситуацией в свои руки.

Рядом с ним стоит невысокая женщина в балахоне. Она из неприкасаемых. Не из самых сильных, но это лучшее, что мог себе позволить Куллин, к тому же ее сил вполне достаточно, чтобы помешать мне.

— Гидеон! — Орфео приветствует меня, словно своего старого друга.

Он идет ко мне по мокрым камням, широко раскинув руки, в сопровождении своих охранников и тупилыцицы.

— Гидеон! Как я рад тебя видеть! А я-то думал, что убил тебя!

— У тебя это почти получилось, — трещат в ответ мои вокс-динамики, — почти.

— Но, похоже, особого вреда я тебе не причинил, — смеется он. — Так что привело тебя к нам?

— Мои слова были ясны. Слайт, — отвечаю я.

Я вижу, как Молох подходит ближе. Мне никогда еще не Доводилось видеть, чтобы он боялся. Но сейчас он напуган.

— Слайт? — усмехается Куллин. — Здесь его нет, Гидеон.

— Он абсолютно точно находится рядом,— отвечаю я.— Я чувствую его. Отключи свою неприкасаемую и осознай правду.

— Отключить неприкасаемую? Будь серьезен, Гидеон, ты же ведь псайкер альфа-плюс уровня. Что заставляет тебя думать, будто я совершу столь самоубийственный поступок?

— Инстинкт самосохранения, — говорю я. — Мой дознаватель, Карл Тониус, вмещает в себя Слайта. Если он еще удерживает его, то это ненадолго. И тебя, Куллин, и всех остальных ожидает только смерть. Варп не слишком разборчив, когда утоляет голод.

— Тониус? — спрашивает Молох, протискиваясь между бригадой охранников. — Твой человек? Тониус?

— Да, Зигмунд. Карл Тониус. Не знаю, как это произошло и по какой причине, но именно он был инфицирован.

Молох приближается к моему креслу. Опускается на колени под неистовым дождем и обнимает его. Более странного поступка мой смертельный враг совершить не мог, но сейчас он искренен. Он одинок и напуган.

— Гидеон, — шепчет Молох, — Куллину нельзя доверять.

Он отстраняется и тусклым взглядом смотрит на мое кресло:

— Конечно же нет, Гидеон, но в данном случае дело касается совсем другого типа доверия. Я понимаю, что означает Слайт. Куллин — нет. Мы должны... должны действовать заодно ради общей цели.

— Ох, это очень хорошо.

— Орфео, — отваживаюсь я, — можем ли мы заключить сделку? Против общего, смертельного врага?

Куллин пожимает плечами. На площадку выходит суровая женщина, которая приближается к нему и протягивает жезл управления.

— Вы просили принести это? — спрашивает она.

— Да, спасибо, Лея.

— Последняя возможность, Куллин, — говорю я. — Мы решили принять сделанное тобой предложение.

— Слишком поздно, — произносит он. — Примерно полчаса тому назад я получил все, о чем только мог мечтать.

Он щелкает жезлом и тут же окутывается полупрозрачным пустотным щитом, шипящим под дождем.

— Убить их,— говорит он.— Убить всех. Молоха — тоже. Клацают сторожевые орудия. Стрелки вскидывают ружья. Они открывают огонь.

Укрытый щитом, Куллин спокойно разворачивается и направляется к громаде Эльмингарда.