Приближалась гроза.

Лейла Слейд слышала усиливавшиеся раскаты грома, доносившиеся с горбатых спин темных скал над Эльмин-гардом. Молнии постоянно рассекали небо, воздух наэлектризовался, и от этого Лейла становилась капризной и раздражительной.

День близился к вечеру. Она стояла на вымощенной камнем верхней террасе и смотрела на утесы внизу. Эль-мингард устроился на вершине черной скалы, в тысяче метров над долиной, раскинувшейся внизу. Там, в каком-то километре отсюда, лежали солнечные и плодородные земли, невысокие холмы, поросшие лесом, свежескошен-ные поля, устланные сухой соломой, деревушки Южного Сарра, истоки бурных вод Пеллитора — пасторальная картина, свойственная любому старому агрикультурному миру Империума.

Впрочем, чем ближе к подножию отвесных скал Келла вы подходили, тем более дикими и суровыми становились места. Угрюмые западные родственницы Атенатового хребта, господствовавшего над континентом, они были не такими высокими, и то, что они выпирали из прекрасных обжитых холмов Сарра, казалось ошибкой природы. Над ними круглый год гремели грозы, словно все проходившие мимо тучи цеплялись за их острые пики и подолгу не могли высвободиться. Бездонные пропасти и крутые ущелья постоянно были наполнены густыми, точно овечья шерсть, туманами. Часто случалось так, что какое-нибудь облако спускалось слишком низко, и тогда вся скальная гряда скрывалась из виду. Можно было стоять на поле в каких-нибудь десяти километрах отсюда и даже не подозревать о существовании этих гор.

Лейла Слейд не могла бы назвать эти места самыми любимыми в Галактике. Эльмингард был возведен семнадцать веков назад в качестве убежища для монахов. Это было время чумы и раскольнических войн, оставивших глубокий шрам в истории Гудрун. Впоследствии монастырь оказался заброшен и послужил пристанищем для нелюдимого астронома. Еще много лет спустя он превратился в неуютное загородное обиталище саррских виноградарей, чьи владения простирались в мирной долине внизу.

Люди умирали или уходили, побежденные одинокой вершиной, и Эльмингард снова приходил в запустение и постепенно разрушался под действием стихии.

Орфео Куллин приобрел его через цепочку безликих посредников двадцать лет тому назад. Он вложил много труда в реставрацию и приведение в порядок огромного здания, но Лейла до сих пор не испытывала к этому месту особой любви. Слишком часто менялось предназначение Эльмингарда за время его безрадостного существования, в результате чего здание стало казаться шизофреническим нагромождением объемов. Оно было слишком большим, слишком запутанным, слишком непонятным. Узкие, аскетичные кельи, оставшиеся в наследство от монахов, были сырыми и промозглыми, серая черепица их крыш напоминала змеиную кожу. Вклад виноградарей заключался в создании конструкций из грязно-белого камня, встроенных между крыльями монастыря. Их коридоры переплетались и имели слишком много дверей и прилегающих хранилищ. Астроном, в приступе характерного для него чудачества, возвел над северным уступом неказистую башню из черного камня, служившую ему, наверное, обсерваторией. Несмотря на то что никакой архитектурной ценности башня собой не представляла и к тому же давно уже превратилась в руины, сносить ее не стали. Куллин полагал, что она добавляет Эльмингарду «алхимический шарм».

Слейд прошла по террасе, лежащей в тени этой самой башни. Трели и карканье гнездящихся там птиц наводили на мысли о потерянных душах. Серые стены облепили густые бороды плюща и астеролии.

В гостиной наверху спорили Куллин и Молох. Она слышала их голоса, несмотря на постоянный грохот грозы. Препирались они уже несколько недель. Орфео обычно характеризовал эти перебранки как «дебаты», но она видела, что в глазах обоих мужчин зреет обида друг на друга. Основу для этих «дебатов» представляли подробности операции, которую они должны были осуществить вместе.

В их разговорах постоянно всплывала проблема Слай-та. С тех пор как Куллин впервые упомянул о связи Молоха с этим демоном — и Рейвенором, — Зигмунд становился все более одержимым их затеей и словно обезумел. С точки зрения Лейлы, его поведение объяснялось самой обыкновенной паранойей, не более того. Он был крайне разочарован, когда узнал про отказ Рейвенора, будто и в самом деле рассчитывал на положительный ответ. Он допоздна засиживался в своей комнате, обложившись книгами и манускриптами, позаимствованными из библиотеки Куллина, и что-то быстро, почти лихорадочно записывал в блокноты.

Эльмингард был битком набит древними текстами, трудами по магии и изотерическими предметами, многие из которых до сих пор хранились в ящиках, ожидая, пока кто-нибудь удосужится их распаковать. Куллин отправил за ними, когда решился наконец обустроиться в этом месте, и теперь посылки поступали со складов, из банковских хранилищ и от частных тайников, раскиданных по всему сектору. Орфео обладал коллекциями всевозможных предметов, но был вынужден до поры до времени прятать накопленные им загадочные штуковины в тысяче отдельных тайников.

В путешествие с собой он всегда брал только самые ценные вещи: обладающие подлинной силой устройства, которые Куллин называл сверкающими орудиями судьбы; отдельные тексты; некоторые карты и гримуары. Так, например, он всегда держал при себе небольшую, но бесценную библиотечку с книгами в антроподермических переплетах — жизнеописания великих святых, мудрецов, убийц и еретиков, хранящиеся под обложками из их собственной кожи. Также Орфео не расставался со своей коллекцией диодандов. Впрочем, в отчаянном бегстве с Юстиса Майорис он был вынужден бросить диоданды в Петрополисе, что до сих пор служило ему поводом для жалоб на жизнь. Он уже организовал операцию по их возвращению, в которой вновь фигурировала длинная цепочка безликих посредников, но, учитывая необходимость соблюдать предельную осторожность, коллекция воссоединится со своим владельцем не раньше чем через несколько лет.

Слейд подошла к гостиной и заглянула в приоткрытую дверь. Молох и Куллин разговаривали, постепенно распаляясь. Уже третий день их спор вертелся вокруг возможности постройки новых гнозис-машин и возвращения на Слиф. Услышав это название в первый раз, Лейла спросила о нем у Орфео, когда они остались вдвоем.

— Лея, Слиф — это один из внешних миров, — сказал он тогда. — Небольшой шарик грязи, расположенный за тридевять земель отсюда, на самом краю сектора Калликсес.

— Ты там бывал?

— Нет, — отвечал он, — но я читал о нем в отчетах. А вот Молох видел его собственными глазами. Там Рей-венор убил его в первый раз.

Лейла Слейд озадаченно посмотрела на Куллина. Тот прыснул со смеху, будто только что выдал превосходную шутку.

— Не понимаю. Что такого замечательного в этом месте?

— Там расположены кратеры, Лейла, вулканические кратеры. И они обладают особым свойством. Ткань реальности тонка на этой планете. Можно встать на самом краю Имма-териума и прислушаться к его вибрациям. Кратеры разговаривают.

— Прямо-таки и разговаривают?

— Да. Голоса варпа, обрывки бормотания демонов. Если запастись правильным оборудованием — в данном случае очень занятными и дорогостоящими устройствами, называемыми гнозис-машинами, — эти голоса можно поймать и сохранить.

— Для анализа?

— Да, а также в качестве источника инфернального могущества.

Потом Куллин еще много чего ей рассказывал, но используемые им термины становились все более специфичными и загадочными, поэтому вскоре Лейла утратила нить разговора. Лейла знала, что он прекрасно понимал: у нее нет ни малейшей надежды разобраться в том, как работают гнозис-машины, и все-таки настоял на этих объяснениях. Он даже нарисовал для нее небольшой набросок.

Затем он рассказал ей о Рейвеноре. Когда Молох находился на Слифе с несколькими гнозис-машинами, созданными Когнитэ, туда с целью уничтожить проект заявилась Инквизиция. Молох и Рейвенор вступили в сражение — тогда они еще даже не знали друг друга, — и Зигмунду едва удалось унести ноги.

Он то ли прыгнул, то ли свалился в кратер. Его спасли при помощи телепорта, но не раньше, чем Молох оказался охвачен пламенем, ударившим вверх. Демонические энергии обожгли его, и он долго не мог оправиться от ран.

Куллин рассказал ей, что именно тот случай он полагает временем, когда судьбы Молоха и Рейвенора соединились и оказались в руках Губительных Сил. При помощи кратеров варп уловил их запахи, попробовал их на вкус и овладел ими. Неисповедимы пути Имматериума — пути слишком долгие, слишком тернистые и слишком загадочные, чтобы в них смог что-либо понять человеческий разум. Но Губительные Силы увидели, что еще до конца своих коротеньких жизней Молох и Рейвенор окажут им великую услугу.

Говоря об услуге, ты имеешь в виду Слайта? — спросила она тогда.

Да, услугой станет именно Слайт, — отвечал он.

Лейла попятилась от двери гостиной. Из того, что ей удалось подслушать, она поняла, что между Молохом и ее господином возникло несогласие касательно каких-то деталей конструкции гнозис-машин и того, какой сплав лучше использовать для внутренних механизмов. Также они обсуждали и привлечение к делу частных производителей, скорее всего с Кэкстона или Сарума, и стоимость их услуг, и то, каким образом можно будет доставить машины на место.

Согласия они достигли только в том, что кратеры Сли-фа могут послужить источником ценной и необходимой им информации об этом загадочном Слайте.

В ухе Лейлы запищало устройство, она поспешила прочь от гостиной, на улицу и, пройдя по небольшому, обнесенному стеной дворику, взбежала по лестнице к центральному входу в здание.

За спиной Слейд пророкотал гром. Ветер усиливался, заставляя гнуться сухие кусты роз, росшие во дворе. Небо разделилось на две половины — ярко-желтую на востоке и черную, точно гематома, на западе, откуда надвигалась гроза. Казалось, будто день и ночь решили в этот раз прийти вместе.

Лейла зашла в центр управления системами безопасности. Как и во многих других комнатах Эльмингарда, здесь расслаивающийся пластик и ветхая каменная кладка соседствовали с куда более современной отделкой. Стены были обшиты стальными панелями, а под решетчатым полом тянулись энергетические и информационные кабели.

По краям помещения стояло шесть когитаторов, расставленных звездой и повернутых к центру комнаты. Машины пощелкивали и гудели, мерцали лампы, а по графическим пластинам бежали волны зеленых синусоид. В самом центре «звезды» помещался массивный гололитический дисплей, дающий изображение на триста шестьдесят градусов. В стол возле каждого из когитаторов был вмонтирован вокс-тер-минал, подключенный проложенными под решеткой кабелями к громоздкому, высокомощному вокс-передатчику, стоящему в углу комнаты. Вытяжная вентиляция под потолком позволяла поддерживать приемлемую температуру, несмотря на жар, исходящий от машин.

На посту находились Друэт и Цабо — члены команды, которую в результате тщательного отбора создал Куллин. Одеты они были в незамысловатую униформу, скроенную из голубой шерсти и застегивающуюся на изящные серебряные пуговицы.

В чем дело? — спросила Лейла.

Мадам, к нам приближается транспорт, — произнес Друэт.

Откуда?

Посадочное поле Дорсая. Передают верные коды.

Далеко они? — спросила Слейд.

Будут через шесть минут, мадам, — ответил Цабо.

Запросите конечный пароль и направьте к посадочной площадке. Я их встречу.

Мужчины кивнули и вернулись к своим когитаторам.

Лейла Слейд выбежала из центра контроля за безопасностью, снова пересекла двор и стала спускаться по запутанному лабиринту эльмингардских террас, каменных лестниц и петляющих коридоров. На ходу она включила линк:

Говорит Слейд. Троих стрелков на посадочную площадку, срочно!

Есть, мадам.

Она переключила настройку линка и сделала еще один вызов.

Да, Лейла?

Простите, что беспокою вас, сэр. Приближается транспорт.

— Какие-нибудь сюрпризы?

— Я прослежу, чтобы все обошлось без них.

Слейд достигла южного крыла горной цитадели. Довольно большой участок скальной вершины, располагавшийся за линией монастырских стен, был расчищен под посадочную площадку. Лейла выбежала наружу и теперь вглядывалась в даль, стоя в лучах закатного солнца, опускающегося за Сарр. За ее спиной пролегли глубокие тени — монастырской стены и Эльмингарда, а чуть дальше — неровные тени гор. Упали первые капли дождя. Пророкотал гром.

Из ворот выбежали трое мужчин в легких бронежилетах. Они были вооружены лазганами.

— Простая предосторожность, — повернулась она к ним, а затем снова активировала линк: — Служба безопасности?Активируйте сторожевые орудия на стенах. Голосовое управление переключите на меня.

— Есть, мадам! — протрещал в ответ линк.

Несмотря на завывающий ветер, Слейд услышала, как оживают орудия и щелкают автоподатчики боеприпасов.

Транспорт уже был виден: легкий посадочный модуль, гичка, чьи проблесковые огни казались звездами в темнеющем небе.

Слейд расчехлила автоматический пистолет, вынула из него стандартную обойму и вставила ту, которая была заряжена особыми куллиновскими патронами и которую она носила в мешочке на поясе. Но досылать заряд в ствол она не спешила. Лишний раз с такими вещами не шутят.

Посадочный модуль приблизился, нависнув над ними огромной черной тучей в грозовом небе. Его винглеты загнулись, будто кончики крыльев пикирующего ястреба. Мигнули носовые огни. С лязгом, слышимым даже за ревом дюз, выдвинулись когти опор.

Извергаемое кораблем пламя закрутило спиралями взметнувшийся вверх песок.

Наконец, в последний раз взревев турбинами, посадочный модуль опустился на опоры, чуть просевшие под его весом. Потоки пламени тут же погасли, хотя огоньки на брюхе гички продолжали помигивать, окрашивая каменную площадку янтарными сполохами. Сквозь лобовое стекло рубки

Слейд увидела, как пилот-сервитор, окутанный зеленым отсветом приборных панелей, выключает системы.

Подобно лепесткам распускающегося бутона отогнулись створки бокового люка. Рыжеволосый мужчина сошел по опустившемуся скату и бодрым шагом направился к Лейле. Следом за ним, но более сдержанно двинулся Люциус Уор-на в своем перламутровом доспехе.

— Отбой! Отключить системы! — скомандовала Слейд в линк.

— Есть, мадам.

— Здравствуйте, капитан Сайскинд, — произнесла она.

— Моя драгоценная Лейла, — ответил с улыбкой рыжеволосый, прежде чем шагнуть ближе и расцеловать ее в обе щеки. — Вы, как всегда, выглядите восхитительно.

Слейд раздражала фамильярность Сайскинда, но она терпела. Нельзя же так просто взять и пристрелить капитана, которого нанял твой работодатель.

— Как добрались? — спросила она.

— Нас немного потрясло в пути, — ответил он. — Пришлось поскандалить на Утохре. Но теперь все в порядке. Этим утром мы встали на высокий якорь.

К ним присоединился Уорна.

— Слейд! — прорычал он.

— Люциус!

Лейла выбила из пистолета особую обойму, заменила ее обычной и убрала пистолет.

— Думаю, что слово «поскандалить» не самое подходящее для отчета перед Орфео, — сказала она Сайскин-ду, — во всяком случае, если вы собираетесь оправдаться перед ним.

— Не знаю, не знаю, — произнес голос у нее из-за спины. — Иногда меня могут даже позабавить хорошие скандалы.

Куллин присоединился к ним на посадочной площадке. На нем была украшенная богатой вышивкой мантия из гес-перусского шелка, накинутая поверх простого черного комбинезона. В таком наряде он казался наследным правителем какой-нибудь древней сатрапии.

— Здравствуйте, сэр, — произнес Сайскинд, с улыбкой пожимая ему руку.

Уорна уважительно кивнул.

— Так что там у вас? — с коварной усмешкой спросил Куллин. — Кажется, вы говорили про какой-то скандал?

— Все полетело к чертям, — пробасил Уорна так, словно оглашал некролог. — Я потерял нескольких парней. Ведь-мин Дом накрылся.

— Да и ты, как я погляжу, не смог выбраться невредимым, — произнес Куллин, кивая на свежие, начинающие заживать порезы на бугристом лице Уорны.

— Это пройдет, — ответил охотник за головами.

— Но ловушка-то сработала? — спросил Куллин. — Надеюсь, после всего, что нам пришлось пройти, вы не скажете, что ничего не получилось?

— Сработала, — сказал Сайскинд. — Рейвенор мертв-мертвешенек.

— Тут и песенке конец, — произнес Уорна.

Лицо Куллина расплылось в широкой улыбке. Он уже и сам все проверил.

— Так, значит, мы можем быть спокойны?

— О да, — сказал Сайскинд, махнув рукой в сторону посадочного модуля. — Мы получили подтверждение от очень надежного источника.

Орналес, первый помощник Сайскинда, спустился на площадку, ведя кого-то под прицелом.

Руки идущей перед ним женщины были связаны, и ей явно крепко доставалось в последнее время. Она прихрамывала, а лицо было сплошным кровоподтеком.

— Ее имя Кара Свол, — сказал Сайскинд. — До того как оказаться у нас, была одним из важнейших агентов Рейвенора.

— Неужели? — спросил Куллин. Его глаза засветились. — Ну конечно же. Молох упоминал ее имя. Так как вам удалось ее взять?

— Она проникла на «Милашку», пока мы еще стояли на якоре над Утохром, — произнес Сайскинд. — Она пыталась установить, куда мы направляемся, чтобы остатки команды Рейвенора смогли направиться за нами в жалкой попытке отомстить. Но мы с Люциусом успели взять ее раньше, чем она успела получить доступ к сколько-нибудь ценной информации.

— Это она вам так сказала?

— Этому можно верить, — ответил Сайскинд. — Я... как бы это помягче выразиться? Я допрашивал ее в течение нескольких дней. И мои методы эффективны. Она говорит правду. Рейвенор погиб в Ведьмином Доме, а остатки его команды лишены предводителя, разобщены и потеряны. Думал вначале прикончить ее, но потом решил, что вы с Молохом разгневаетесь, если я лишу этого удовольствия вас самих.

— Мудрое решение, капитан Сайскинд, — произнес Куллин. — Позвольте вас отблагодарить. Лея, пусть повар приготовит этой ночью что-нибудь особенное. Ужин в честь новоприбывших, праздничное застолье. А очаровательную мадам Свол отведи в Альков.

Слейд кивнула.

— Сюда, — сказала она.

Пленница посмотрела на нее пустым взглядом и послушно поплелась в указанном направлении.

Слейд даже слегка сочувствовала ей. Лейла никому бы не пожелала участи оказаться на попечении Сайскинда перед смертью.