Глава одиннадцатая
— Что это было? — спросила Плайтон, неожиданно вскакивая.
— Ты о чем? — откликнулся Лацик.
Он играл в кости, бросая их на свой плащ, разостланный поверх решетчатого покрытия дока.
— Это было похоже на дверь, — ответила Плайтон, поднимая дробовик,— Словно где-то с силой захлопнулась дверь.
— Дом стар и полон загадочных звуков, — заметил худощавый геолог. — Привыкай.
Она ничего не ответила, подошла к люку и посветила фонарем в служебный туннель. В темноте ничто не шевелилось. Мауд включила линк.
— Проверка, — произнесла она.
— Без изменений,— протрещал в ответ голос сервито-ра из подводной лодки.
Плайтон вернулась обратно, очередной раз пройдя мимо проржавевших машин, отбрасывающих тени. Освещение в доке слегка замерцало, когда Дом в очередной раз шагнул. Цепи зазвенели и закачались.
Лацик сидел там же, где она оставила его.
— Что вы делаете? — резко спросила Мауд.
— Играю в кости, — ответил он.
— Вы только что что-то делали со своим плащом! — отрубила она, вскидывая дробовик.
Да, Мауд. Я играю в кости на своем плаще! — Он устремил на нее взгляд выпуклых воспаленных глаз, а наего истощавшем лице возникло почти комическое выражение искренности.
— Ну ладно, — произнесла она, опуская оружие и снова усаживаясь на ржавую катушку для кабеля.
— Вы слишком нервничаете, Мауд, — заметил Лацик.
— Не разговаривайте со мной.
Меня поразило то, как эмоционально Карл начал произносить фразу: «Я же говорил вам, что это пустая трата времени».
— Я же говорил вам... — И тут голос его подвел.
Как и все мы, он ошеломленно озирается.
Я тоже никак не могу в это поверить. В инстинктивном страхе я простираю сознание вовне, окидывая окружающий мир взглядом своего разума.
Это не фальшивка. А если и фальшивка, то не поддающаяся проверке даже моим сознанием.
Мы уже не на борту Ведьминого Дома. Мы не на Утохре, и, готов побиться об заклад, не в системе Кито, и даже не в субсекторе Геликан. Внутренний хоролог моего кресла только что сбился со счета, стер данные и запустился заново. Последствия прохода через портал или, возможно, знак того, что мы уже не в том времени, в котором заходили в него.
Это оглушает меня, приводит в благоговение и абсолютное смущение. Я вижу, как Бэллак, открыв рот, смотрит куда-то вдаль; как Карл склоняется, чтобы коснуться пальцами горячей сухой пыли; как Ангарад прищуривается и медленно тянет картайский меч из ножен. И только смотритель Дома, сжимающий в руках свой ужасный ключ, кажется невозмутимым. Жаркий ветер колышет темный балахон нашего проводника.
— Все в порядке? — спрашиваю я.
Мы стоим в зное и пыли среди красных песчаных дюн, окруженных зловещим кольцом острых черных вулканических глыб. Сильный пустынный ветер бросает в нас пылью, и я слышу, как мелкие камешки постукивают по корпусу моего кресла. Небо кажется затянутым красной дымкой и перекрученными облаками, сквозь которые едва пробивается слабый свет умирающей кроваво-красной звезды, похожей на пулевое отверстие.
Я понятия не имею, где мы очутились.
Постепенно поворачиваясь вокруг своей оси, я снимаю на пикт каждый миллиметр окружающей нас земли, сохраняя снимки во внутренних банках данных. При помощи систем кресла я собираю образцы пыли, реголита и воздуха, изучая их при помощи ауспекса. Эти земли мертвы. Жара непереносима, и камни вокруг нас горячи, точно в аду.
Все реально. Мы не во сне, иллюзии или трансе ауто-сеанса. Все взаправду, и у меня остается только один выбор: смириться с этим или сойти с ума.
Дверь находится у меня за спиной, она выглядит дико посреди этого нигде. Она высока, прочна и плотно закрыта. Я вижу, как к ней поворачивается Бэллак. Он дергает за ручку и понимает, что дверь заперта.
— Господин... — произносит он, глядя на меня.
Бэллак редко называет меня так. Должно быть, он очень сильно напуган.
Я сам приближаюсь к двери, взбивая пыль лопастями своего кресла, и объезжаю ее с другой стороны. Она столь же целостна и реальна, как и окружающий нас новый мир. Одна из сторон плотно захлопнутой двери подставлена жгучему чуждому солнцу, а другая находится в тени. И сама дверь отбрасывает длинную, продолговатую тень в красной пыли.
— О Трон! — проскулил Карл.
— Мне бы хотелось знать, где... — произносит Ангарад, сжимая меч в ладонях. — И как именно... Короче, где мы?..
— Не нервничай.
— Я хочу знать, где мы! — рычит Ангарад, глядя на смотрителя.
— Успокойся!
Направляя в мечницу волну уверенности, я заставляю ее остановиться раньше, чем она схватит проводника за горло.
— Это то самое место? — спрашиваю я. — То место, где я получу свой ответ?
— Что ж, учитывая, что Молоха я нигде не вижу, то думаю — нет, - простонал Карл.
— Все не так просто, — говорю ему я. — Я прав, смотритель?
— Вы сделали только первый шаг, — все тем же бесполым голосом отвечает проводник. — Только первый шаг. Ваш вопрос оказался довольно сложным. Предполагаю, что дверь потребуется открыть еще несколько раз.
— Тогда почему мы еще здесь? — требовательным тоном вопрошает Карл.
— Успокойся! — снова посылаю я, но в этот раз уже Карлу.
— Дом пожелал показать вам это место. Причины мне неизвестны, — отвечает смотритель. — Нам не объясняют подобных вещей. Это не наша функция.
— И что дальше? — спросил Бэллак.
Из всех моих спутников он легче всех справился с потрясением.
— Надо подождать, — отвечает наш закутанный с головы до ног гид.
— Я не хочу ждать, — тут же отзывается Ангарад. — Не хочу оставаться здесь. Что-то приближается.
— Ничего не чувствую, — отвечаю я после проверки.
— А я ничего не вижу, — добавляет Бэллак.
— Что-то приближается, — продолжает настаивать Ангарад, — что-то плохое. Эвисорекс чувствует его.
Длинная сабля дергается. Чтобы удержать оружие, кар-тайке приходится сжимать его обеими руками.
— За тем хребтом, — произносит мечница.
Я окидываю взглядом горный хребет, на который она указала: длинная и невысокая черная базальтовая полоса, гнилыми зубами выступающая из дюн. Я ничего такого не ощущаю, но, кажется, позади каменных обнажений собирается облако пыли.
— Ради Трона! — бросает Карл. — Я хочу убраться отсюда подальше! Мы можем уйти? Пожалуйста!
— Успокойся и...
Вот теперь и я чувствую это. Чувствую то же, что и все они: погибель... Стелящееся, проползающее в самую глубь чувство близкой погибели и ужас, столь же невыносимый, как и всепроникающий красный свет, ужас, черный, как тени варпа.
— Не нравится мне все это, — произносит Бэллак.
— Смотритель?
— Надо дождаться, пока дверь будет готова, — отвечает проводник.
— К чертям дверь! К чертям эту проклятую дверь! — кричит Карл, бросаясь к порталу. Он молотит кулаками по дереву и дергает ручку. — Во имя Трона, наставник! Он обегает дверь с противоположной стороны и пробует снова. — Пропустите нас! Дайте нам пройти!
— Прекрати, Карл. Прекрати сейчас же.
Но Карл Тониус не остановится. Он поддался панике и продолжает молотить, молотить и молотить...
В покое и тишине амфитеатра Кыс оглянулась на Нейла.
— Ты это слышал? — спросила она. Они оба посмотрели на дверь.
— Ничего такого. Просто Дом ищет новую опору.
— Нет, — сказала Пэйшенс. — Разве ты не слышал стук? Словно кто-то колотил в дверь с противоположной стороны?
— Нет, — не слишком уверенно ответил он.
Неожиданно дверная ручка стала дергаться то туда, то сюда.
— Дерьмо! — воскликнул Нейл, делая шаг вперед. Кыс остановила его.
— Мы можем только ждать, — сказала она.
— Карл!
Когда команда Рейвенора оторвала его от двери, Тониус уже был мокрым от жары и страха.
— Простите, - произнес он, — простите.
— Смотритель? — позвал Реивенор.
Проводник подождал еще несколько секунд, а потом подошел к порталу и вставил ключ в замок. Повернув его, он снова открыл дверь.
— Сюда,— произнес смотритель.
Они поспешили проскочить внутрь, позволив двери захлопнуться позади них. Реивенор услышал, как она снова закрывается.
Пот, покрывающий их тела, сразу же стал липким. И даже сильнее, чем в первый раз, их ошеломило ощущение
того, что они неожиданно оказались абсолютно в другом месте. Причиной тому стали не только изменения в освещении и температуре воздуха, но и едва заметный перепад в силе гравитации и давлении, смена запахов и самого духа места.
Бэллак достал свое оружие и принялся озираться. Они оказались в каменном монастыре, возведенном в стиле имперской готики. Здание было старым, источенным временем и стихиями. Где-то неподалеку о невидимый отсюда берег разбивались волны. Небо было темным, ночным. В его гладкой черноте высыпали звезды.
— Наставник? — прошептал Тонну с.
Рейвенор пытался заставить свой внутренний хоролог снова заработать. Скачущие показания прибора выдавали полную ерунду.
— Наставник!
Рейвенор снова обратил внимание на окружающий его мир и просканировал территорию.
— Мне знакомо это место, — сказал он.
— Дверь заперта, — объявила Ангарад.
Портал возвышался во мраке за их спинами и смотрелся так же нелепо, как и посреди пустыни.
— Заперта с обеих сторон, — добавила мечница, обойдя дверь и снова попытавшись ее открыть.
— Эти звезды,— произнес Рейвенор. Карл посмотрел на небо:
— Я... я их не узнаю.
— Но мы должны были узнать их, — сказал Рейвенор. — Сейчас проверю их по своим архивам.
— Постойте, постойте...
— Мы находимся в здании капитула Ордо Маллеус на Гудрун,— произнес Бэллак. Он повернулся к ним лицом.— Хотелось бы выдать что-нибудь пооригинальнее, сэр, но так и написано на этой стене.
Бэллак указал им на древнюю, поблекшую мемориальную доску.
— Но здесь же все в руинах, — сказал Тониус.
Они прошли по галерее к грозящим обвалиться остаткам главного строения, двор которого полностью зарос сорной травой. Эти места оставались заброшенными уже многие годы. Вывалившиеся из стен камни покрывали заросли кустов и ползучих растений, покачивающихся на ночном ветру, налетающем с моря.
— Но я же улетел отсюда всего год назад! — прокричал Бэллак. — Все было цело, клянусь, все было цело и...
— Это произошло не год назад и даже не еще на год раньше, — произнес Рейвенор. — Я не знаю, в каком времени мы очутились. Думаю, дверь показывает нам какую-то важную линию судьбы. Полагаю, сейчас мы находимся в собственном будущем.
— Смотрите... — сказала Ангарад.
На другой стороне залива, о неровные берега которого в ночи билось море, виднелся одинокий, печальный силуэт великого города.
Мертвого уже долгие годы.
— Великий ТронТерры,— пробормотал Рейвенор.— Это Дорсай. — Он повернулся к смотрителю. — Открывайте портал,— приказал инквизитор.
— Дверь еще не готова.
— Мы должны уйти отсюда! Сейчас же!
Ключ смотрителя снова отворил перед ними дверь, тут же захлопнувшуюся за их спинами.
С противоположной стороны их встретил летний вечер. Вдаль, до леса, тянулись поля, с которых недавно собрали урожай. По медленно темнеющему небу бежали стада белых облаков, уже подкрашенных сумерками.
Примерно в ста метрах от них, посреди стерни, одиноко высился деревянный стул.
Птицы пели, порхая в сумерках у них над головами или прыгая с ветки на ветку в кустах. В глубине неба проступили первые звезды. Одинокая фигура двигалась к стоящему в поле стулу.
Рейвенор развернулся и посмотрел на своих спутников. Они стояли перед запертой дверью, невозможным образом выступающей из холма, распаханного под поле.
— Оставайтесь здесь! — приказал Рейвенор.
— Но... — произнес Бэллак.
Оставайтесь здесь и не предпринимайте ничего, пока я не подам знак.
Инквизитор поплыл над рядами сухой соломы, спускаясь со склона к деревянному стулу. Фигура уже приближалась к нему, с трудом поднимаясь наверх.
Рейвенор резко остановился в десяти метрах от стула, стоявшего посреди круга из соломы, оставшейся после сбора урожая. Круг имел пять метров в диаметре, и стул стоял точно в его центре. Рейвенору были знакомы сложный узор, сплетенный из соломы, и особая форма каймы.
Инквизитор парил в стороне от него, дожидаясь, пока идущая ему навстречу фигура не поднимется по склону.
Человек приблизился, шагнул в круг и, тяжело дыша, занял свое место. Старый стул стоял чуть под углом, опираясь на неровную почву.
— Ну, здравствуй,— наконец произнес мужчина, вытирая платком лоб.
Это был толстоватый, начинающий стареть человек в зеленом шелковом костюме, застегнутом на плотный ряд пуговиц. Его густые темные волосы и борода были идеально ухожены.
— Я уж начал волноваться, доберетесь ли вы сюда. Вы ведь Гидеон Рейвенор, верно? Ну да, конечно же это вы. Наконец-то мы с вами встретились. — Он наклонился вперед. —Скажите, вам известно, кто я?
— Да,— сказал Рейвенор.
— Превосходно! — ответил Орфео Куллин. — Тогда давайте поговорим.
