4
ВЕЧНО ЭТОТ ГЕНЕРАЛ
Райнер узнал, что имел в виду Матиас, четыре дня спустя, когда они прибыли в форт.
Путешествие не было ознаменовано сколь-нибудь значительными событиями — тоскливое перемещение на юг от Аверхейма мимо полей и пастбищ, а вдали всю дорогу рядом гнилых зубов маячили Черные горы. В полдень третьего дня они достигли подножья холмов и почувствовали, как с вершин потянуло холодом. К ночи, когда они разбили лагерь в густом сосновом лесу, лета словно и не бывало. Райнер достал из вещмешка плащ и зябко в него кутался.
— И что бы Манфреду не послать нас куда потеплее? — пробормотал он, обращаясь к Франке, когда они оба дрожа лежали в палатке. — Сначала Срединные горы, потом Черные. Можно подумать, на равнине проблем нет.
На следующий день стало еще холоднее. Длинный строй рекрутов тяжело передвигался по вьющейся тропе дальше и дальше вглубь хребта. По крайней мере, когда они не оказывались в тени какого-нибудь утеса, небо по-прежнему было голубым, а солнце горячим.
В тот вечер тропинка спустилась в небольшую долину и превратилась в широкую дорогу. Слева и справа стали появляться бедные владения, где тощая скотина щипала жахлую траву. В конце долины колонна прошла через горняцкий поселок Брюнн, в котором, несмотря на его скромные размеры, оказался большой бордель с выкрашенными в кричащие цвета стенами. Райнер еле сдержал улыбку. Так-так, это доказывает, что неподалеку имеется гарнизон.
За поселком они то и дело натыкались на группы мужчин с кирками на плечах. Те, что шли на юг, насвистывали и болтали; направляющиеся на север были испачканы грязью и устало брели без единого слова. Так что Райнер не удивился, когда вскоре Матиас показал ответвление тропы, ведущее, как он сообщил, к золотому прииску.
На расстоянии не больше мили показались крутые, заросшие густым лесом склоны расщелины, за которыми едва можно было различить пункт назначения. С северной стороны форт выглядел странно: он был, можно сказать, односторонним. Со стороны Империи — никаких оборонительных сооружений, только низкая стена и распахнутые ворота. За ними виднелись бесчисленные бараки, конюшни, склады и впечатляющая цитадель справа, где, как сказал Матиас, квартировали старшие офицеры. Там в глубине виднелись мощные южные укрепления — толстая стена из серого камня почти такой же высоты, как цитадель, полностью перекрывающая перевал. По верхнему краю шли многочисленные бойницы для лучников и желоба для кипящего масла. На вершинах четырех квадратных башен стояли катапульты, все обращенные на юг. В центре были большие ворота, из-за толщины стен напоминающие туннель, с мощной, окованной железом деревянной дверью и подъемной решеткой с каждой стороны.
Подойдя ближе, путники с удивлением услышали, как по перевалу разносятся приветствия. Взгляд Райнера был прикован к широкому, заросшему травой пространству с имперской стороны форта от одного склона перевала до другого. Справа аккуратными рядами стояли палатки пехотинцев — их было намного больше, чем необходимо, чтобы вместить гарнизон. Слева паслись лошади: им выделили огороженное пастбище, рядом находилось что-то вроде манежа под открытым небом и наклонный двор, оборудованный всем необходимым для проведения рыцарских турниров и соломенными чучелами, на которых можно было отрабатывать копейные удары. Именно оттуда послышались приветствия.
Райнер и другие офицеры вопросительно покосились на Матиаса. Тот улыбнулся:
— Игры. Хотите посмотреть?
— Разумеется, — сказал Карел.
Поэтому когда ветераны повели пехотинцев расселяться, уверяя, что их скоро накормят и обеспечат снаряжением, Матиас проводил новобранцев на площадь для турниров, где собралась большая толпа свистящих и орущих солдат, одетых в форму самых разных цветов.
С одной стороны был устроен навес для зрителей, к которому они и направились, сдав лошадей оруженосцам, и поднялись на деревянную платформу. На длинных скамьях сидело несколько человек — судя по форме, капитаны пехотинцев, но, в отличие от расположившихся на солнце болельщиков, они едва поглядывали на поле и вполголоса переговаривались.
— Приветствую вас, господа, — с поклоном сказал Матиас. — Я привел пополнение.
Офицеры обернулись и кивнули, но радостных приветственных криков не последовало.
— К нам тоже? — спросил один из них.
— Да, капитан. Вот они — два сержанта-пикинера и один сержант-стрелок.
— И десять капралов-копейщиков, — сухо сказал другой капитан.
И офицеры вернулись к своему разговору.
Матиас несколько смущенно улыбнулся вновь прибывшим и предложил им расположиться на первой скамейке.
Присев, Райнер увидел, что игра, о которой говорил Матиас, представляла собой старинное военное упражнение, часто демонстрируемое на парадах: всадники по очереди пытались на всем скаку выдернуть копьями ярко раскрашенные палаточные колышки из земли, что было не так-то просто: колышки короткие, не толще черенка метлы. К тому же это было довольно опасно: опусти копье чуть ниже, чем надо, — и вот оно упирается в землю, а ты катапультируешься из седла.
Едва Райнер подумал об этом, как рыцарь пролетел по воздуху и рухнул наземь, подняв облако пыли, потом под крики и насмешки солдат с видимым усилием встал. Он отсалютовал зрителям и увел коня с площадки.
Райнер озадаченно нахмурился. В конце концов, этот малый был не зеленый копейщик, а закаленный в боях рыцарь средних лет, а в таком возрасте тренировки обычно уже позади. Он окинул взглядом оставшихся на поле. Там было немало молодых мужчин, но примерно столько же и старших офицеров.
Райнер повернулся к Матиасу.
— Кто участвует в этой игре?
— Вообще-то все офицеры рангом от капрала и выше. Генерал настаивает, чтобы все поддерживали себя в форме. — Он подсел к Райнеру. — Мы делимся на команды по пять человек, и те, у кого наихудший результат, не выходят в следующий круг. Тот, кто упал с коня, тоже выбывает. В конце концов останется лишь один. — Он усмехнулся. — И это всегда генерал.
Райнер поперхнулся.
— Генерал тоже участвует? — Он прищурился — опускающееся к горизонту яркое солнце мешало смотреть.
Матиас показал рукой:
— Вон, с синими рукавами. Видите? У него еще короткая стрижка и помятая кираса.
Райнер пригляделся. Не может быть, чтобы этот человек был генералом. Едва ли не ровесник Райнера, красивый смеющийся рыцарь в простой броне, он хлопал по спине успешно выступивших и шутил с проигравшими. Капитан — возможно, всего рангом выше; но уж никак не генерал — солидности не хватает.
Поставили новые колышки, запел рожок. Гутцман и еще один рыцарь заняли исходную позицию. Солдат взмахнул флажком, и они пришпорили коней, одновременно опустив копья. Когда рыцари проскакали до конца дорожек, отчетливо послышался удар, и Гутцман высоко поднял копье, на сверкающий наконечник которого был насажен ярко-красный колышек. Его напарник промахнулся. Толпа солдат взревела. Было очевидно, кто тут фаворит. Райнер решил, что этот малый все же генерал и с ним придется считаться. Эти ребята, без сомнения, пойдут за ним в самую утробу Хаоса. Горе глупцу, который унизит его, если войску это станет известно. Райнер вздрогнул; он очень надеялся, что вором окажется все же не Гутцман.
Когда Гутцман на коне вернулся к началу дорожки, он увидел на зрительских местах новых людей и подъехал поближе. При его появлении пехотные офицеры умолкли и воззрились на командира.
— Рад встрече, капрал Бомм. Так, значит, это наши новые товарищи?
Матиас поклонился:
— Да, милорд. И неплохие ребята, надо сказать. Готовы на все.
— Превосходно. — Гутцман поклонился новичкам; его глаза улыбались. — Добро пожаловать, господа. Мы вам рады.
Вблизи Райнер смог точнее определить возраст генерала. Он был в отличной форме для своих лет, лицо решительное, но вокруг светло-серых глаз залегли морщины, а в аккуратно подстриженной бороде и на висках уже появилась седина.
С поля позвал какой-то рыцарь, и генерал развернул коня, но потом оглянулся:
— Если кто-то из ваших ребят захочет попытать счастья, всегда пожалуйста. Турнир только начался.
Матиас рассмеялся и поднял руки:
— Милорд, мы ехали весь день. Полагаю, джентльмены предпочли бы отдохнуть и как следует подкрепиться, а не выдергивать колышки.
— Конечно, — сказал Гутцман, — глупо было предлагать такое.
— Нет, нет! — поднялся с места Карел. — Я бы отнюдь не отказался.
Райнер и другие новобранцы-кавалеристы готовы были испепелить его взглядом. Не высунься он — и отказ Матиаса выглядел бы совершенно нормально, а теперь вот вызвался, а всех остальных, если откажутся, примут за слабаков.
— И я, — сквозь сжатые зубы процедил Райнер.
Оставшиеся последовали их примеру; им предоставили коней и копья. Выехав на дорожку, Райнер понял, что предстоит испытание. Сговорились ли Гутцман и Матиас заранее или так вышло случайно, но теперь капрал и генерал вместе с другими офицерами будут оценивать военное искусство новичков, то, насколько они азартны, насколько им присущи энтузиазм и энергия при выполнении непростой задачи, к которой они были не готовы еще пять минут назад. Одним словом, насколько они способны «включиться в игру».
Эту партию Райнеру необходимо было выиграть. Если он хочет разузнать об интригах форта, надо войти в ближний круг, а в таком, мягко говоря, странном гарнизоне это лучший способ стать его частью. К счастью, Райнер, всего лишь сносный фехтовальщик, обладал природным талантом наездника, а с копьем управлялся даже лучше, чем с пистолетом. Лишь довольно хрупкое телосложение не позволило ему стать копьеносцем. По крайней мере, сейчас он надеялся обойти Карела. Мальчишку надо проучить.
Офицеры смотрели, как генерал разводит новичков по дорожкам. Это были впечатляющие экземпляры — все как на подбор рослые и широкоплечие, осанистые, с гордыми лицами. Райнер был одних лет со многими, но чувствовал себя на их фоне сущим мальчишкой. Они дружелюбно приветствовали рекрутов, но выражение их лиц оставалось неопределенным.
Райнеру не удалось вытащить первый колышек — ничего удивительного, ведь он еще не приноровился к коню и копью, да и площадка была новая, но на втором круге руку и плечо приятно тряхнуло при попадании в цель. Третья и четвертая попытки снова оказались неудачными, а пятый колышек он пробил ровно посередине. Старые навыки возвращались, и это было здорово. Со времени войны он не орудовал копьем, но то, что забыл он сам, прекрасно помнило тело, и скоро он ездил так, как объяснял старый учитель Хофштеттер, — приподнимаясь в седле перед ударом, позволяя копью скользнуть над землей как раз на нужной высоте, и в итоге он не бессмысленно тыкал копьем, а уверенно вел его к цели.
Многим из вновь прибывших удалась лишь одна попытка, кому-то — вообще ни одной. Райнер и Карел, с двумя очками каждый, вместе еще с несколькими офицерами вышли в следующий тур, но, если им хотелось продержаться дольше, нужно было показывать результаты. Рыцарям Гутцмана удалось выдернуть по три-четыре колышка, самому генералу — все пять.
Гутцман одобрительно кивнул Райнеру в начале круга, другие офицеры явно тоже возлагали на него надежды. Здоровый, как медведь, рыцарь с колючей черной бородой подъехал к нему поближе. Райнер уже давно его заметил. Громогласный общительный субъект с оглушительным смехом, непрестанно сыплющий шутками, — оказавшись с таким человеком в одной таверне, Райнер предпочел бы уйти, чтобы не терпеть его компанию.
— Держитесь молодцом, сударь, — сказал рыцарь, протягивая руку с толстыми пальцами. — Капитан копейщиков Хальмер, третья рота.
Райнер вспомнил эту фамилию.
— Очень приятно, сударь. Вы капитан отряда Матиаса. Он высоко о вас отзывался. — Райнер пожал капитану руку и поморщился, когда тот чуть не раздавили ему ладонь. — Мейер… линг. Стрелок.
— Добро пожаловать, капрал. Нечасто новички делают такие успехи. Удачи вам.
— И вам.
«За этим надо приглядеть», — подумал Райнер, растирая ладонь.
Он попал еще в один круг и еще, выбивая по три очка, в то время как у других было в лучшем случае по два. Но потом за первые четыре попытки ему покорилась только одна цель. Глядя, как другие рыцари доводят счет до трех, а то и четырех, он понял, что выбыл. У Хальмера было два очка, но он, похоже, имел обыкновение с успехом выходить из тупиковых ситуаций.
Только на этот раз ничего не получилось. На пятом заезде лошадь Хальмера чуть споткнулась, и он промахнулся; его результат — всего два очка. Сердце Райнера бешено заколотилось. Все, снова его очередь. Если он попадет в цель, то сравняется с Хальмером, и они оба вылетят — маленькая месть за сокрушительное рукопожатие, но когда ж Райнер метил выше таких мелочей? Он отчетливо чувствовал на себе взгляд капитана копейщиков, разворачиваясь в начале дорожки. Тот не хуже Райнера понимал ситуацию и явно злился.
Райнер едва удержался от усмешки. Внезапно он поверил в то, что сможет взять очко. Он никогда не чувствовал себя таким уверенным. Но нужно держать себя в руках — ему же приказали пробраться в форт и разузнать местные секреты, стало быть, не следует наживать врагов среди местных офицеров. Ему стоит промахнуться и позволить Хальмеру выиграть. Искушение просто проехаться с копьем, не попытавшись поразить цель, тоже надо побороть. Хальмер будет не в восторге, если Райнер позволит ему выиграть, Гутцману это тем более не понравится. Генерал не таков, чтобы терпеть тех, кто не выкладывается по полной. Значит, надо создать необходимое впечатление.
Солдат опустил флажок. Райнер пришпорил коня и опустил копье. Оно прошелестело по чахлой траве, словно акула на мелководье, целясь в колышек. Он знал, что целится правильно и может попасть прямо в центр колышка. Понадобилось собрать все силы в кулак, чтобы самую малость отклонить копье, — и ведь получилось. При ударе колышек вылетел из земли.
Райнер остановил коня, смеясь и ругаясь, потом с печальным видом вернулся к началу дорожки.
— Я попал, господа. Честное слово. Это моя лошадь сдула его в сторону.
Гутцман и рыцари расхохотались, Хальмер присоединился к ним, но Райнер спиной почувствовал холодный подозрительный взгляд капитана, когда тот подхватил копье и отъехал к краю площадки.
Франка гневно воззрилась на поле, беря коня под уздцы и помогая Райнеру спешиться.
— Жаль, ты не побил этого хвастуна и задиру.
— Жаль, точно, я сам был бы рад позволить себе такую наглость.
Франка опешила.
— Ты дал ему выиграть?
— Я позволил выиграть Манфреду, — мрачно сказал Райнер. — Даже находясь в Альтдорфе, он заставляет меня плясать под свою дудку.
