ГЛАВА 8

Сначала люди, которых я отослала от Преддверия Храма, стояли, перешептываясь, маленькими группами на улице, а когда я приближалась к ним, делая свой обычный обход, — расходились. Но вскоре после этого они собрались в домах. Следующие несколько часов в верхнем городе было тихо. Зловеще тихо, и делу вовсе не помогало то, что лейтенант Оун все время спрашивала меня, что там происходит.

Лейтенант Оун была уверена, что, если увеличить мое присутствие в верхнем городе, положение станет только хуже, и приказала мне оставаться поблизости от площади. Если что-нибудь случится, я буду там, между верхним и нижним городом. Главным образом поэтому я смогла действовать более или менее эффективно, когда все пошло кувырком.

Шел час за часом, и ничего не происходило. Лорд Радча читала молитвы рядом со жрецами Иккт. В нижнем городе я передала сообщение, что сегодня лучше оставаться по домам, и в этот день не было ни разговоров на улицах, ни кучек соседей, столпившихся у кого-то на первом этаже, чтобы наблюдать увлекательное зрелище. К наступлению темноты почти все поднялись на верхние этажи и потихоньку там разговаривали либо молча стояли у перил и смотрели.

А за четыре часа до рассвета все развалилось на куски. Или, точнее, я развалилась на куски. Системы слежения, данные которых я просматривала, отключились, и внезапно все двадцать я оказались слепы, глухи и неподвижны. Каждая часть могла видеть только одной парой глаз, слышать только одной парой ушей, двигаться только одним телом. Потребовалось несколько полных замешательства, панических мгновений, чтобы мои сегменты осознали, что каждый из них отрезан от остальных, каждый экземпляр меня остался в одиночестве в единственном теле. Что оказалось хуже всего, в тот же миг перестали поступать все данные от лейтенанта Оун.

С той минуты я была двадцатью разными людьми, с двадцатью комплектами наблюдений и воспоминаний, и я могу вспомнить, что произошло, только сводя их вместе.

В тот миг когда обрушился удар, все двадцать сегментов немедленно, не задумываясь, развернули броню — те, что были одеты, не сделали ни малейшей попытки подправить ее, чтобы прикрыть все элементы моей формы. Восемь спавших в доме сегментов тут же проснулись и, стоило мне восстановить самообладание, бросились туда, где лежала лейтенант Оун, пытаясь заснуть. Двое, Семнадцать и Четыре, увидев, что лейтенант Оун в порядке и несколько других сегментов находятся вокруг нее, направились к главному пульту дома, чтобы проверить состояние связи, — пульт не работал.

— Связи нет, — объявила Семнадцать, голос был искажен гладкой серебристой броней.

— Невозможно, — сказала Четыре, и Семнадцать не ответила, да ответа и не требовалось.

Некоторые из моих сегментов в верхнем городе повернули к Преддверию Храма, прежде чем поняли, что лучше всего остаться на месте. Все сегменты на площади и в храме повернули к дому. Один бросился бежать, чтобы увериться, что лейтенант Оун в порядке, а два сказали одновременно:

— Верхний город!

Двое других:

— Сигнал штормового предупреждения! — и в течение двух полных неразберихи секунд пытались решить, что делать дальше. Девять побежала в храмовую резиденцию и разбудила жреца, спящего возле штормовой сирены, и тот включил ее.

Перед тем как завыла сирена, Джен Шиннан выбежала из своего дома в верхнем городе с криками:

— Убийство! Убийство!

В домах вокруг зажглись огни, но дальнейший шум заглушил визг сирены. Мой ближайший сегмент находился в четырех улицах оттуда.

По всему нижнему городу загрохотали, опускаясь, заслоны. Жрецы в храме перестали читать молитвы, а верховная жрица посмотрела на меня, но информации не было, и я движением руки продемонстрировала свою беспомощность.

— Мои средства связи отключены, Божественная, — сказал тот сегмент. Верховная жрица моргнула, не понимая. Говорить было бесполезно, пока выла сирена.

В то мгновение когда я распалась, лорд Радча никак не отреагировала, хотя была связана с другими своими телами во многом так же, как я. То, что она совершенно не удивилась происходящему, показалось довольно странным ближайшему к ней сегменту. Возможно, она просто хорошо владела собой, — услышав вой сирены, она только посмотрела вверх и приподняла бровь. Затем встала и вышла на площадь.

Это была третья наихудшая вещь, что когда-либо случалась со мной. Я полностью утратила ощущение «Справедливости Торена» над головой, все самоощущение. Я распалась на двадцать фрагментов, которые с трудом могли общаться друг с другом.

Прямо перед тем как завыла сирена, лейтенант Оун послала мой сегмент в храм с приказом включить сирену. Он выбежал на площадь и стоял там, колеблясь, глядя на остальных себя, которых, по моему самоощущению, здесь не было.

Сирена умолкла. В нижнем городе воцарилась тишина, которую нарушали лишь мои шаги и мои измененные броней голоса, которые пытались говорить со мной, организоваться, чтобы я смогла функционировать хоть как-то.

Лорд Радча приподняла седеющую бровь.

— Где лейтенант Оун?

Сейчас это был главный вопрос для всех моих сегментов, которые этого еще не знали, но теперь у того из них, что прибыл с приказом от лейтенанта Оун, появилось дело, которое он мог выполнить.

— Лейтенант Оун идет сюда, мой лорд, — произнес он, и через десять секунд лейтенант Оун и почти все мои сегменты, которые были в доме, вбежали в храм с площади.

— Я думала, что эта территория у вас под контролем. — Анаандер Мианнаи, говоря это, не смотрела на лейтенанта Оун, но было ясно, кому адресованы ее слова.

— Я тоже так думала. — И тут лейтенант Оун вспомнила, где находится и с кем говорит. — Мой лорд. Прошу прощения. — Каждый мой сегмент был вынужден сдерживаться, чтобы не развернуться полностью к лейтенанту Оун, дабы следить за ней, быть уверенным, что она действительно там, потому что иначе я ее не чувствовала. Несколько фраз, сказанных шепотом, определили, кто будет держаться возле нее, остальным придется положиться на них.

С другой стороны Преддверия Храма примчалась Десять.

— В верхнем городе беспорядки! — воскликнула она и замерла перед лейтенантом Оун, где я расчистила для себя место. — Люди собираются у дома Джен Шиннан, они разъярены, говорят об убийстве и правосудии.

— Убийство. Во блин!

Все сегменты возле лейтенанта Оун произнесли одновременно:

— Следите за выражениями, лейтенант!

Анаандер Мианнаи удивленно посмотрела на меня, но ничего не сказала.

— Во блин! — повторила лейтенант Оун.

— Вы собираетесь, — спросила Анаандер Мианнаи спокойно и взвешенно, — что-нибудь предпринять помимо сквернословия?

Лейтенант Оун застыла на полсекунды, затем огляделась по сторонам, бросила взгляд через воду, на нижний город, на храм.

— Кто здесь? Рассчитайсь! — И когда мы выполнили эту команду: — Один — Семь, остаться на месте. Остальные со мной.

Я последовала за ней в храм, оставив Анаандер Мианнаи на площади.

Стоя возле кафедры, жрецы смотрели, как мы подходим.

— Божественная, — произнесла лейтенант Оун.

— Лейтенант, — сказала верховная жрица.

— Толпа, настроенная на насилие, направляется сюда из верхнего города. Полагаю, у нас есть пять минут. Они не смогут причинить значительного ущерба при опущенных штормовых заслонах, но я бы хотела привести их сюда, чтобы удержать от каких-нибудь радикальных поступков.

— Привести сюда? — с сомнением в голосе повторила верховная жрица.

— Все остальные дома темные и закрыты. Храмовые двери распахнуты, и это самое очевидное место, куда можно прийти. Когда большинство окажется внутри, мы закроем двери, и Один Эск окружит их. Мы можем просто запереть храм, и пусть попытают удачу с заслонами на домах, но на самом деле я не хочу выяснять, насколько трудно их проломить. Если, — добавила она, увидев, как Анаандер Мианнаи входит в храм, шествуя медленно, словно не происходит ничего особенного, — позволит мой лорд.

Лорд Радча жестом выразила одобрение.

Верховной жрице явно не понравилось предложение, но она согласилась. А мои сегменты на площади заметили огни ручных фонарей, которые то появлялись, то исчезали из вида.

В считаные мгновения лейтенант Оун поставила меня за большими дверями храма, чтобы я закрыла их по сигналу, и послала несколько моих сегментов на улицы вокруг площади, чтобы помочь направить танмайндов к храму. Остальные стояли в тенях по периметру в самом храме, а жрецы вернулись к своим молитвам, обратив спины к широкому и приглашающему входу.

Более сотни танмайндов пришли из верхнего города. Большинство, именно так, как мы желали, ворвались бурлящей, вопящей массой в храм, за исключением двадцати трех человек, дюжина из которых повернула на темный, безлюдный проспект. Другие одиннадцать, шедшие за большей группой, заметили один из моих сегментов, который спокойно стоял поблизости, и решили обсудить, что делать дальше. Они остановились и стали переговариваться друг с другом, наблюдая за тем, как толпа танмайндов влетела в храм, а остальные с криками понеслись по улице. Они видели, как я закрывала двери храма и меня внутри, — я была без формы, только в собственной генерированной броне, и, возможно, это напомнило им об аннексии. Несколько из них выругались и, развернувшись, бросились назад, в верхний город.

Восемьдесят три танмайнда вбежали в храм, где их разгневанные голоса, усиленные акустикой храма, стали гулять эхом под сводами. Когда дверь захлопнулась, они повернулись, чтобы броситься назад тем же путем, что вошли, но я окружила их с винтовками на изготовку, направив оружие на ближайших к каждому сегменту людей.

— Граждане! — крикнула лейтенант Оун, но ее не услышали.

— Граждане! — гаркнула я, и мои голоса эхом покатились под сводами и угасли. Вместе с шумом и криками танмайндов: Джен Шиннан, Джен Таа и несколько других, кого я знала как их друзей или родственников, заставили замолчать тех, кто находился рядом с ними, убеждая их успокоиться, принять во внимание, что здесь сама лорд Радча и они могут поговорить непосредственно с ней.

— Граждане! — снова крикнула лейтенант Оун. — Вы что, с ума посходили? Что вы творите?

— Убийство! — крикнула Джен Шиннан. Она стояла перед толпой и смотрела на лейтенанта Оун через мою голову — та была за мной, рядом с лордом Радча и Божественной. Младшие жрецы сбились в кучку и словно застыли. Голоса танмайндов загрохотали, отдаваясь эхом, в поддержку Джен Шиннан. — Нам не добиться правосудия от вас, поэтому мы возьмем его в свои руки! — прокричала Джен Шиннан. Рокот толпы прокатился вдоль каменных стен храма.

— Объяснитесь, гражданин! — предложила Анаандер Мианнаи, повысив голос, чтобы перекрыть шум.

Танмайнды зашикали друг на друга, и через пять секунд Джен Шиннан произнесла:

— Мой лорд. — В ее голосе прозвучало почти искреннее уважение. — Моя юная племянница жила в моем доме пять недель. В нижнем городе орсиане изводили ее и угрожали, я сообщила об этом лейтенанту Оун, но ничего не было сделано. Сегодня вечером я обнаружила ее комнату пустой, окно разбитым, повсюду кровь! Что я могу подумать? Мы всегда вызывали недовольство у орсиан! А теперь они хотят всех нас поубивать, так что удивительного в том, что нам следует себя защитить?

Анаандер Мианнаи повернулась к лейтенанту Оун:

— Об этом сообщали?

— Да, мой лорд, — сказала лейтенант Оун. — Я провела расследование и выяснила, что молодая особа, о которой идет речь, никогда не покидала поля зрения отряда Один Эск «Справедливости Торена», сообщившего, что она провела все время в нижнем городе в одиночестве. Единственные слова, которыми она обменивалась с кем-то, сопровождали обычные деловые операции. За все время ей никто не надоедал и никто не угрожал.

— Вы видите! — воскликнула Джен Шиннан. — Вы видите, почему мы вынуждены взять правосудие в собственные руки!

— Что заставляет вас считать, что ваши жизни в опасности? — спросила Анаандер Мианнаи.

— Мой лорд, — сказала Джен Шиннан, — лейтенант Оун будет убеждать вас, что в нижнем городе живут сплошь верноподданные и законопослушные граждане, но мы знаем по собственному опыту, что орсиане — это все что угодно, но только не образцы добродетели. Рыбаки по ночам незаметно выходят на воду. Источники… — Она заколебалась всего лишь на мгновение — то ли из-за винтовки, направленной прямо на нее, то ли из-за непоколебимой невозмутимости Анаандер Мианнаи, то ли еще из-за чего, трудно сказать. Как будто ей пришла неожиданная мысль. Затем она вновь обрела самообладание. — Источники, которые я предпочитаю не называть, видели, как лодочники из нижнего города укладывали оружие в тайники на озере. Зачем, как не для того, чтобы наконец отомстить нам, тем, кто, по их словам, плохо обращался с ними? И как могли эти винтовки появиться здесь без сговора с лейтенантом Оун?

Повернув темное лицо к лейтенанту Оун, Анаандер Мианнаи приподняла седую бровь.

— У вас есть на это ответ, лейтенант Оун?

Что-то в этом вопросе, либо в том, как он был задан, встревожило все сегменты, которые его услышали. А Джен Шиннан, как ни странно, улыбнулась. Она ожидала, что лорд Радча накинется на лейтенанта Оун, и была этим довольна.

— У меня есть ответ, мой лорд, — сказала лейтенант Оун. — Несколько ночей назад местная рыбачка сообщила мне, что обнаружила под озером тайник с оружием. Я извлекла оружие и принесла в свой дом, а потом обнаружила еще два тайника, которые также удалила. Я намеревалась продолжить поиски сегодня ночью, но события, как видите, мне воспрепятствовали. Рапорт написан, но еще не отослан, поскольку я тоже недоумевала, как винтовки могли появиться здесь без моего ведома.

Может, из-за улыбки Джен Шиннан и странных вопросов Анаандер Мианнаи, похожих на обвинения, а также ее пренебрежения на площади, — в раскаленной атмосфере храма отголоски слов лейтенанта Оун сами прозвучали как обвинение.

— Меня также интересовало, — продолжила лейтенант Оун в тишине, наступившей после того, как замерло эхо ее слов, — зачем юная особа, о которой идет речь, стала ложно обвинять жителей нижнего города в том, что ее запугивали, когда они, несомненно, этого не делали. Я совершенно уверена, что никто из нижнего города не причинил ей вреда.

— Кто-то сделал это! — крикнул голос из толпы, и по обширному каменному пространству храма прокатился рокот одобрительных возгласов.

— Когда вы видели свою племянницу последний раз? — спросила лейтенант Оун.

— Три часа назад, — ответила Джен Шиннан. — Она пожелала нам спокойной ночи и пошла в свою комнату.

Лейтенант обратилась к моему сегменту, который стоял ближе всех:

— Один Эск, кто-нибудь переходил из нижнего города в верхний за последние три часа?

Отвечавшая — Тринадцать — понимала, что я должна быть осторожна в ответе, который неизбежно услышат все.

— Нет. Никто не переходил ни туда, ни обратно. Хотя я не могу быть уверена в последних пятнадцати минутах.

— Кто-то мог прийти раньше, — указала Джен Шиннан.

— В этом случае, — ответила лейтенант Оун, — они все еще в верхнем городе, и вам следовало бы искать их там.

— Винтовки… — начала Джен Шиннан.

— Не представляют для вас никакой опасности. Они заперты на верхнем этаже моего дома, и подразделение Один Эск уже вывело из строя большую их часть.

Джен Шиннан бросила странный, умоляющий взгляд на Анаандер Мианнаи, которая во время этой перепалки стояла безмолвно и невозмутимо.

— Но…

— Лейтенант Оун, — сказала лорд Радча. — На пару слов. — Она показала в сторону, и лейтенант последовала за ней, отойдя метров на пятнадцать. За ней последовал один из моих сегментов, на которого Мианнаи не обратила внимания. — Лейтенант, — сказала она тихо. — Скажи, что, по-твоему, здесь происходит?

Лейтенант Оун сглотнула, сделала вдох.

— Мой лорд. Я уверена, что никто из нижнего города не причинил вреда юной особе, о которой идет речь. Я также уверена, что никто из нижнего города не прятал винтовки. Все это оружие было конфисковано во время аннексии. Только кто-то на очень высоком уровне мог организовать такое. Именно поэтому я не отправила рапорт. Я надеялась поговорить об этом с вами напрямую, когда вы прибыли, но у меня так и не появилось возможности.

— Ты опасалась, что, если отрапортуешь по обычным каналам, тот, кто это сделал, поймет, что их план раскрыт, и заметет следы?

— Да, мой лорд. Когда я услышала, что вы приезжаете, мой лорд, я планировала поговорить с вами об этом незамедлительно.

— «Справедливость Торена», — обратилась к моему сегменту лорд Радча, не глядя на меня. — Это правда?

— Целиком и полностью, мой лорд, — ответила я.

Младшие жрецы по-прежнему жались друг к другу, верховная жрица стояла в стороне от них, глядя на совещавшихся лейтенанта Оун и лорда Радча с непроницаемым выражением на лице.

— Итак, — сказала Анаандер Мианнаи. — Какова твоя оценка этой ситуации?

Лейтенант Оун изумленно моргнула.

— Я… по мне, очень похоже на то, что Джен Шиннан связана с этим оружием. Иначе как бы она узнала о нем?

— А девочка, которую убили?

— Если ее действительно убили, никто из нижнего города этого не делал. Не могли ли они сами убить ее, чтобы получить предлог для?.. — Лейтенант Оун потрясенно умолкла.

— Предлог, чтобы прийти в нижний город и поубивать мирных жителей в постелях. А потом доказать с помощью тайников с оружием, что они всего лишь действовали в рамках самообороны, а ты отказалась выполнять свой долг и защищать их. — Лорд Радча бросила взгляд на танмайндов, окруженных моими вооруженными сегментами в серебристой броне. — Ладно. Разберемся с деталями позже. Сейчас нужно заняться этими людьми.

— Мой лорд, — ответила лейтенант Оун с легким поклоном.

— Застрели их.

Неграждане, которые видят радчааи только в мелодрамах, которые не знают о Радче ничего, кроме вспомогательных компонентов, аннексий и того, что понимают как промывку мозгов, восприняли бы такой приказ как ужасный, но едва ли поразились бы ему. Но мысль застрелить граждан была на самом деле совершенно отвратительной и удручающей. Какова в конечном счете цель цивилизации, если не благоденствие граждан? А эти люди являлись теперь гражданами.

Лейтенант Оун застыла на две секунды.

— М… мой лорд?

Голос Анаандер Мианнаи, ранее бесстрастный, быть может слегка суровый, стал холодным и резким:

— Ты отказываешься выполнять приказ, лейтенант?

— Нет, мой лорд, только… они граждане. И мы в храме. И они у нас под контролем, и я послала Один Эск «Справедливости Торена» в соседний округ с запросом о подкреплении. Семь Исса «Справедливости Энте» будет здесь в течение часа, может быть, двух, и мы сможем арестовать танмайндов и без затруднений отправить их на перевоспитание, поскольку вы здесь.

— Так ты отказываешься выполнять приказ? — медленно и четко спросила Анаандер Мианнаи.

То, что Джен Шиннан явно находила происходящее занятным, ее готовность, даже стремление говорить с лордом Радча, — все это укладывалось в определенную схему для моего сегмента, который стоял рядом с лейтенантом. Некто на очень высоком уровне предоставил доступ к этим винтовкам, знал, как отключить связь. Нет никого выше Анаандер Мианнаи. Но это бессмысленно. Мотивация Джен Шиннан очевидна, но какую пользу могла извлечь из этого лорд Радча?

Лейтенанта Оун, вероятно, посетили такие же мысли. Я видела, как она страдает, по тому, как она стиснула челюсти и напрягла плечи. Тем не менее это казалось нереальным, поскольку я могла воспринимать только внешние признаки.

— Я не стану отказываться выполнять приказ, мой лорд, — ответила она через пять секунд. — Могу я выразить несогласие с ним?

— Я полагаю, ты уже это сделала, — холодно заявила Анаандер Мианнаи. — А теперь застрели их.

Лейтенант Оун повернулась. Мне показалось, она чуть-чуть пошатывается, шагая к окруженным танмайндам.

— «Справедливость Торена», — сказала Мианнаи, и мой сегмент, который собирался последовать за лейтенантом Оун, остановился, — когда я в последний раз посещала тебя?

Я очень ясно помнила, когда лорд Радча в последний раз поднималась на борт «Справедливости Торена». Это был необычный визит — без оповещения, четыре старых тела без всякой свиты. Она главным образом оставалась в своей каюте, разговаривая со мной — «Справедливостью Торена», а не мной — Один Эск, но она попросила Один Эск спеть для нее. Я повиновалась, исполнив вальскаайскую песню. Это было девяносто четыре года, два месяца, две недели и шесть дней назад, вскоре после аннексии Вальскаая. Я открыла рот, чтобы сказать это, но, вместо этого, услышала, как говорю:

— Двести три года, четыре месяца, одну неделю и один день назад, мой лорд.

— Хмм, — произнесла Анаандер Мианнаи, но больше ничего не сказала.

Лейтенант Оун подошла ко мне, туда, где я окружила танмайндов. Она стояла там, за сегментом, ничего не говоря, три с половиной секунды.

Ее терзания были очевидны не только мне. Увидев, как она стоит там, безмолвно мучаясь, Джен Шиннан улыбнулась. Почти торжествуя.

— Ну?

— Один Эск, — сказала лейтенант Оун, очевидно в ужасе от того, как закончится ее фраза. Улыбка Джен Шиннан расплылась еще шире. Она, несомненно, ожидала, что лейтенант Оун отправит танмайндов по домам. Ожидала, что со временем лейтенанта Оун уволят и влиянию нижнего города наступит конец.

— Я этого не хотела, — тихо сказала ей лейтенант Оун, — но у меня прямой приказ. — Она повысила голос: — Один Эск! Застрелить их!

Улыбку Джен Шиннан смыло выражением ужаса и, подумала я, понимания, что ее предали, и она посмотрела открыто, в упор, на Анаандер Мианнаи, которая стояла совершенно бесстрастно. Другие танмайнды зашумели, раздались возгласы страха и протеста.

Все мои сегменты находились в нерешительности. Этот приказ был бессмысленным. Что бы танмайнды ни сделали, они граждане, и они у меня под контролем. Но лейтенант Оун скомандовала, громко и резко: «Огонь!» — и я выполнила приказ. Через три секунды все танмайнды были мертвы.

В храме не было никого достаточно юного, чтобы удивиться произошедшему, хотя несколько лет, когда я никого не казнила, могли отдалить эти воспоминания, может, даже породить некоторую уверенность, что обретение гражданства положило конец этому. Младшие жрецы стояли на тех же местах, не двигаясь и ничего не говоря. Верховная жрица беззвучно рыдала, не скрываясь.

— Я думаю, — сказала Анаандер Мианнаи в бескрайнюю тишину, которая окружила нас, как только замерли отголоски выстрелов, — здесь больше не будет никаких неприятностей от танмайндов.

Губы и горло лейтенанта Оун чуть дернулись, будто она собиралась заговорить, но она не стала. Вместо этого, она пошла вперед, обогнула тела и, хлопнув по плечам четверых моих сегментов, жестом велела следовать за собой. Я осознала, что она просто не могла заставить себя говорить. Или, возможно, опасалась того, что прозвучит из ее рта, если она попытается это сделать. Получать от нее только визуальную информацию — это удручало.

— Куда вы идете, лейтенант? — спросила лорд Радча.

Оставаясь спиной к Мианнаи, лейтенант Оун открыла рот и тут же закрыла его опять. Закрыла глаза, сделала вдох.

— С разрешения моего лорда, я намереваюсь выяснить, что блокирует связь.

Анаандер Мианнаи не ответила, и лейтенант Оун повернулась к моему ближайшему сегменту.

— Дом Джен Шиннан, — сказал этот сегмент, поскольку было ясно, что лейтенант Оун все еще в шоке, — я поищу ту юную особу.

Прямо перед восходом солнца я обнаружила устройство. Как только я вывела его из строя, я снова стала сама собой — за исключением одной недостающей части. Я видела безмолвные, тускло освещенные предрассветным небом улицы верхнего и нижнего городов, храм, в котором не было никого, кроме меня и восьмидесяти трех безгласных трупов с широко раскрытыми глазами. Охватившие лейтенанта Оун горе, страдание и стыд внезапно стали очевидны и явственны, и от этого я испытала одновременно и облегчение, и неловкость. Как только я пожелала этого, в поле моего зрения вспыхнули сигналы системы, следящей за всеми людьми в Орсе, включая тех, кто умер и все еще лежал в храме Иккт, моего недостающего сегмента со сломанной шеей на улице верхнего города и племянницу Джен Шиннан — в иле, на дне северной части Преддверия Храма.