ГЛАВА 20
Почти наверняка пройдут недели, прежде чем Сеиварден получит даже дату аудиенции. Тем временем мы живем здесь, и у меня есть возможность посмотреть, как обстоят дела, кто к какой Мианнаи может примкнуть, если дойдет до открытого разрыва. Возможно, удастся выяснить, какая из Мианнаи здесь лидирует. Любая информация может оказаться решающей, когда наступит момент. А он наступит, моя уверенность в этом росла. Анаандер Мианнаи может обнаружить, кто я такая, уже скоро, в любое время, но тогда она не сумеет скрыть меня от всех остальных своих составляющих. Я была здесь открыто, заметно, вместе с Сеиварден.
Подумав о Сеиварден и о стремлении капитана Вэл Оск познакомиться с ней, я подумала также о сотенном капитане Рубран Оск. Об Анаандер Мианнаи, которая выражала недовольство тем, что не может угадать ее точку зрения, не уверена ни в противодействии, ни в поддержке и не может оказать на нее давление, чтобы выяснить или вытянуть это из нее. Капитану Рубран повезло с семейными связями — она смогла занять такую нейтральную позицию и придерживаться ее. Говорит ли это что-нибудь о том, в каком состоянии находилась тогда борьба Мианнаи с самой собой?
А капитан «Милосердия Калра» также занимала нейтральную позицию? Или что-то изменилось с тех пор, как я исчезла? Старший инспектор Скаайат испытывает к ней неприязнь — что бы это значило? Я уверена, что именно неприязнь я заметила на ее лице, упомянув имя капитана. Военные корабли не подчинялись администрации порта — за исключением, разумеется, вопросов прибытия и убытия, — и отношения между ними обычно подразумевали некоторое презрение с одной стороны и тихое возмущение с другой, и все это прикрывалось предусмотрительной учтивостью. Но Скаайат Оэр никогда не была склонна возмущаться, и, кроме того, ей знакомы обе стороны этой игры. Может, капитан Вэл задела ее лично? Может, она просто ее недолюбливает, как это иногда случается?
Или симпатии привели ее по другую сторону некой политической линии раздела? Где в конце концов, вероятно, окажется Скаайат Оэр в разделившемся Радче. Если не произошло ничего такого, что могло бы радикально изменить ее личность и взгляды, думаю, я знаю, где приземлится Скаайат Оэр при таком броске. Капитана Вэл — и «Милосердие Калра» — я знала недостаточно хорошо, чтобы это сказать.
Что касается Сеиварден, то у меня не было никаких иллюзий о стороне, где будут ее симпатии при выборе между расширяющимся, покоряющим Радчем, в котором граждане остаются на своих правильных местах, или прекращением аннексий и возвышением граждан с неправильным произношением и происхождением. У меня не было никаких иллюзий в отношении мнения Сеиварден о лейтенанте Оун, встреться они когда-нибудь.
Вывеска заведения, в котором капитан Вэл обычно пила чай, не бросалась в глаза. Да это и не нужно. Вероятно, оно не из самых модных и не для верхушки общества, если только состояние семейства Оск не взлетело к небесам за последние двадцать лет. Но все же это такое заведение, что если вам неизвестно о его существовании, то вас почти наверняка там и не ждут. Внутри оказалось темно, и звуки были приглушенными — ковры и портьеры поглощали эхо или нежелательный шум. Когда я вошла туда из шумного коридора, то мне показалось, будто я внезапно прикрыла уши руками. Низкие стулья окружали маленькие столы. Капитан Вэл сидела в углу, на столе перед ней стояли термосы, чашки чая и полупустой поднос с выпечкой. Все стулья были заняты, причем к столу был подтянут и внешний круг стульев.
Они сидели здесь по крайней мере час. Сеиварден сказала мне, прежде чем мы покинули комнату, мягко, но все еще с раздражением, что, конечно же, мне не следует нестись к чаю. Будь она в лучшем настроении, она бы прямо сказала, что лучше опоздать. Я и сама склонялась к этому, поэтому промолчала, дав ей возможность испытать удовлетворение при мысли, что это она на меня повлияла, если ей так хотелось.
Увидев меня, капитан Вэл поднялась с поклоном.
— А, Брэк Гхайад! Или это Гхайад Брэк?
Я в ответ тоже поклонилась, позаботившись о том, чтобы поклон вышел столь же неглубоким, как и у нее.
— В Джерентэйте мы ставим сначала имена кланов. — В Джерентэйте не было таких кланов, как у радчааи, но это единственный термин в языке радчааи, который указывал на семейные отношения. — Но я сейчас не в Джерентэйте. Гхайад — имя моего клана.
— Значит, вы уже поставили его для нас в нужном порядке! — сказала капитан Вэл с деланой живостью. — Весьма продуманно. — Не видя Сеиварден, которая стояла позади меня, я походя задумалась о том, что за выражение лица у нее сейчас, а также — зачем капитан Вэл пригласила меня, если собирается слегка оскорблять при каждом удобном случае.
База, безусловно, наблюдает за мной. Она заметит по крайней мере следы моего раздражения. Капитан Вэл — нет. И вероятно, ей было бы все равно, если бы она их заметила.
— И, капитан Сеиварден Вендааи, — продолжила капитан Вэл и поклонилась заметно глубже, чем мне. — Это честь, сэр. Особая честь. Прошу садиться. — Она указала на стулья рядом с собой, и два элегантно одетых и увешанных драгоценностями радчааи поднялись, чтобы освободить нам места, без всяких жалоб или видимых проявлений неудовольствия.
— Прошу прощения, капитан, — сказала Сеиварден мягко. Восстановители, наложенные накануне, уже отпали, и она выглядела почти так же, как тысячу лет назад, богатой и надменной дочерью высокопоставленного клана. Я была уверена, что она вот-вот презрительно усмехнется и скажет что-нибудь язвительное, но она не стала. — Я больше не заслуживаю этого звания. Я — слуга уважаемой Брэк. — Слово уважаемая прозвучало с легким нажимом, как если бы капитан Вэл не знала соответствующего учтивого обращения и Сеиварден просто вежливо и сдержанно ее проинформировала. — И я благодарю вас за приглашение, которое она столь любезно передала мне. — Здесь-то и содержался намек на пренебрежение, хотя, возможно, его мог услышать только тот, кто хорошо ее знал. — Но у меня есть обязанности.
— Я предоставила тебе свободное время после полудня, гражданин, — сказала я прежде, чем капитан Вэл успела ответить. — Проведи его так, как тебе нравится. — От Сеиварден не последовало никакой реакции, и я по-прежнему не могла видеть ее лица. Я села на один из стульев, освобожденных для нас. До этого на нем сидел лейтенант, несомненно один из офицеров капитана Вэл. Хотя я видела здесь больше людей в коричневой форме, чем могло служить на таком маленьком корабле, как «Милосердие Калра».
Я оказалась рядом со штатской особой в розовом и лазурном, изысканных атласных перчатках — ей явно не приходится держать в руках ничего более грубого или тяжелого, чем чашка чая, — и с нарочито огромной брошью из переплетенной кованой золотой проволоки, усаженной сапфирами; я была уверена, что это не стекло. Вероятно, по дизайну этого ювелирного изделия можно понять, к какому богатому клану она принадлежит, но я его не распознала. Она наклонилась ко мне и громко сказала, пока Сеиварден садилась на стул напротив меня:
— Какой удачливой вы себя, должно быть, считаете, найдя Сеиварден Вендааи!
— Удачливой, — повторила я тщательно, как если бы это слово было мне незнакомо, слегка акцентируя свое джерентэйтское произношение. Едва ли не желая, чтобы в языке радчааи имел значение род, и я могла неправильно его употребить, придав своей речи еще большую иноземность. Почти желая. — Это так называется? — Я правильно догадалась, почему капитан Вэл обратилась ко мне так, а не иначе. Старший инспектор Скаайат сделала нечто подобное, обратившись сначала к Сеиварден, несмотря на то что знала: Сеиварден прибыла сюда в качестве моей прислуги. Несомненно, старший инспектор заметила свою ошибку почти сразу же.
Напротив меня Сеиварден объясняла капитану Вэл ситуацию со своими тестами на способности. Я поразилась ее ледяному спокойствию, зная, как она злилась с того мгновения, как узнала, что я намерена пойти. Но это некоторым образом ее естественная среда обитания. Если бы корабль, который обнаружил спасательный отсек Сеиварден, доставил ее на базу, подобную этой, а не на крошечную провинциальную станцию, для нее все могло пойти совершенно по-другому.
— Это же нелепо! — воскликнула розово-лазурная особа рядом со мной, пока капитан Вэл налила чашку чая и предложила ее Сеиварден. — Будто бы вы ребенок. Будто бы никто не знал, для чего вы подходите. Раньше можно было рассчитывать, что чиновники справятся с делами правильно. — Справедливо, — прозвучало в моей голове в дополнение к последнему слову. — С пользой.
— Ведь я, гражданин, потерял свой корабль, — сказала Сеиварден.
— Не твоя вина, капитан, — возразила другая штатская особа где-то позади меня. — Наверняка нет.
— Все, что происходит в мою вахту, — это моя вина, гражданин, — ответила Сеиварден.
Капитан Вэл сделала движение рукой в знак согласия.
— Тем не менее не могло быть и речи о том, чтобы вы снова проходили испытания.
Сеиварден посмотрела на свой чай, бросила взгляд на меня, сидящую напротив с пустыми руками, и поставила чашку на стол перед собой, не пригубив. Капитан Вэл налила чашку и предложила ее мне, будто не заметив жеста Сеиварден.
— Каким вы находите Радч через тысячу лет, капитан? — спросил кто-то позади меня, когда я приняла чай. — Сильно изменившимся?
Сеиварден не взяла вновь свою чашку.
— Немного изменившимся. По-прежнему немного.
— К лучшему или к худшему?
— Едва ли я могу сказать, — спокойно ответила Сеиварден.
— Как красиво вы говорите, капитан Сеиварден, — сказал кто-то еще. — Очень многие молодые люди в наши дни весьма небрежны в своей речи. Как приятно слышать, когда говорят столь изысканно.
Губы Сеиварден изогнулись — можно вообразить, что это признательность за комплимент, но почти наверняка это было не так.
— О, эти низшие кланы и провинциалы с их произношением и жаргоном! — согласилась капитан Вэл. — На моем корабле — прекрасные солдаты, но, услышав, как они говорят, вы подумаете, что они никогда не ходили в школу.
— Это только лень, — высказалась лейтенант позади Сеиварден.
— С вспомогательными компонентами такого нет, — отметил кто-то, возможно другой капитан позади меня.
— Много чего нет со вспомогательными компонентами, — сказал кто-то еще, и этот комментарий можно было воспринять двояко, но я почти убеждена, что знаю, что имелось в виду. — Но это небезопасная тема.
— Небезопасная? — спросила я со всей наивностью, на которую оказалась способна. — Ведь, несомненно, здесь не противозаконно жаловаться на нынешнюю молодежь? Какая дикость! Я полагала, что это в основе человеческой природы, один из немногих повсеместно распространенных человеческих обычаев.
— И несомненно, — добавила Сеиварден с легкой насмешкой, ее маска в конце концов дала трещину, — всегда безопасно жаловаться на низшие кланы и провинциалов.
— Так можно подумать, — сказала розово-лазурная особа рядом со мной, заблуждаясь в отношении смысла, вложенного Сеиварден в ее слова. — Но мы претерпели прискорбные перемены, капитан, с ваших времен. Раньше можно было рассчитывать на тесты на способности — по их результатам правильные граждане получали правильные назначения. Я просто не могу понять отдельных решений, которые принимаются в наши дни. И того, что атеисты получают преимущества. — Она имела в виду вальскаайцев, которые, как правило, были не атеистами, но исключительными монотеистами. Эта разница казалась незаметной для многих радчааи. — А люди-солдаты! Ныне люди брезгливо относятся к вспомогательным компонентам, но вы не увидите сегментов пьяными и блюющими на главной площади.
Сеиварден сочувственно хмыкнула.
— Никогда не встречал офицеров, напивающихся до такого состояния.
— В ваши дни, может, и нет, — ответил кто-то позади меня. — Многое изменилось.
Розово-лазурная склонила голову к капитану Вэл, которая, судя по выражению ее лица, наконец поняла Сеиварден в отличие от той особы.
— Это же не значит, капитан, что вы не содержите свой корабль в порядке. Но вам не нужно было бы поддерживать порядок среди вспомогательных компонентов, не так ли?
Капитан Вэл отмахнулась свободной рукой, во второй руке у нее была чашка с чаем.
— Это управление, гражданин, просто моя работа. Но есть более серьезные проблемы. Нельзя набить транспортный корабль людьми. Все «Справедливости» с человеческими экипажами полупустые.
— И несомненно, — вставила розово-лазурная, — всем им надо платить.
Капитан Вэл жестом выразила согласие.
— Говорят, мы в них больше не нуждаемся. — («Говорят» — это, конечно, об Анаандер Мианнаи. Никто не назовет ее имя, высказываясь критически.) — Что наши границы — такие, какими должны быть. Я не претендую на понимание нашей политики. Но мне кажется, что менее расточительно складировать вспомогательных компонентов, чем тренировать и оплачивать людей и сменять их по очереди в хранилищах.
— Говорят, — сказала розово-лазурная рядом со мной, беря пирожное со стола, — что, если бы не исчезновение «Справедливости Торена», они бы уже отправили на свалку один из оставшихся десантных кораблей. — Никто здесь не мог заметить моего удивления, когда я услышала свое имя, но База могла его увидеть. И это удивление, этот испуг явно не соответствовал той личности, которую я придумала. База даст мне другую оценку, я уверена. Так же и Анаандер Мианнаи.
— А! — сказала штатская особа позади меня. — Но наша гостья, несомненно, рада слышать, что наши границы неизменны.
Я слегка повернула голову, чтобы ответить.
— Джерентэйт был бы очень большим куском. — Я говорила очень ровно. Никто не мог видеть, что я все еще не отошла после испуга несколько мгновений назад.
За исключением, разумеется, Базы и Анаандер Мианнаи. И у Анаандер Мианнаи — или по крайней мере у ее части — будут достаточные основания, чтобы заметить разговор о «Справедливости Торена» и реакцию на него.
— Не знаю, капитан Сеиварден, — сказала капитан Вэл, — приходилось ли вам слышать о мятеже на Айми. Целое подразделение отказалось выполнять приказы и перешло на сторону инопланетян.
— Безусловно, этого не могло произойти на корабле с экипажем из вспомогательных компонентов, — сказал кто-то позади Сеиварден.
— Не слишком большой кусок для Радча, полагаю, — отметила особа позади меня.
— Осмелюсь сказать, — я вновь слегка подчеркнула свой джерентэйтский акцент, — что, разделяя границу с нами в течение столь долгого времени, вы могли научиться лучше вести себя за столом. — Я не стала поворачиваться, чтобы посмотреть: позабавил ее мой ответ, возмутил, или ее просто отвлекли Сеиварден и капитан Вэл. Я пыталась не думать слишком усердно, на какие выводы натолкнет Анаандер Мианнаи моя реакция на свое имя.
— Думаю, я что-то слышал об этом, — сказала Сеиварден, задумчиво нахмурившись. — Айми. Это там губернатор провинции и капитаны кораблей системы убивали и воровали и повредили корабли и базу, чтобы они не смогли сообщить об этом вышестоящим властям, да?
Никакого смысла беспокоиться о том, что База — или лорд Радча — извлекут из моей реакции на это. Где должно было упасть, там и упало. Нужно оставаться спокойной.
— Это к делу не относится, — ответила розово-лазурная. — Суть в том, что это был мятеж. Бунт, который проигнорировали, но ведь нельзя же только говорить об опасностях назначения невоспитанных плебеев на высокие должности или политике, которая поощряет самое отвратительное поведение и даже разрушает основы цивилизации, — так ведь можно потерять все деловые контакты и возможности продвижения.
— Должно быть, вы очень смелы, раз так высказываетесь, — заметила я. Но я была уверена, что розово-лазурная особа не слишком смела. Она говорила так, потому что могла это делать без всякой опасности для себя.
Спокойно. Я могу контролировать свое дыхание, поддерживать его ровным и нормальным. Моя кожа слишком темная, чтобы на ней был виден прилив крови, но База замечает изменения температуры. База просто может подумать, что я из-за чего-то разозлилась. У меня был хороший повод разозлиться.
— Уважаемая, — неожиданно сказала Сеиварден. Судя по тому, как напряжены ее челюсти и плечи, она сдерживает порыв скрестить на груди руки. Довольно скоро ей захочется молча уставиться в стену. — Мы опоздаем на нашу следующую встречу. — Она поднялась более резко, чем позволяли правила вежливости.
— Действительно, — подтвердила я и поставила на стол свой чай, который так и не попробовала. Я надеялась, что она поступила так по своим соображениям, а не потому, что заметила мое смятение. — Капитан Вэл, благодарю вас за любезное приглашение. Для меня честь познакомиться с вами всеми.
Оказавшись на главной площади, Сеиварден, идя рядом, проворчала:
— Хреновы снобы!
Люди проходили мимо, почти не обращая на нас внимания. Это хорошо. Это нормально. Я чувствовала, как падает в моей крови уровень адреналина.
Так-то лучше. Остановившись, я повернулась и посмотрела на Сеиварден, приподняв бровь.
— Но они же и в самом деле снобы, — сказала она. — Для чего, по их мнению, существуют испытания на способности? Вся их суть в том, что кто угодно может пройти испытание на любую должность.
Я вспомнила, как лейтенант Скаайат двадцать лет назад спросила во влажном сумраке верхнего города, не хватало ли испытаниям объективности раньше или им не хватает ее теперь, и ответила сама себе: и тогда, и сейчас. Это принесло лейтенанту Оун душевную боль и страдания.
Сеиварден скрестила руки, затем разняла их, сжала руки в перчатках в кулаки.
— И несомненно, выходец из низшего клана будет плохо воспитанным, с вульгарным произношением. Едва ли с этим можно что-то сделать. И о чем они только думали, — продолжила Сеиварден, — ведя такой разговор! В чайной. На дворцовой базе. Я имею в виду не только «когда мы были молоды» и «провинциалы вульгарны», но то, что испытания на способности необъективны. Вооруженными силами дурно управляют. — Я промолчала, но она ответила за меня: — О, разумеется, все жалуются на то, что с управлением не все в порядке. Но не так. Да что вообще происходит?
— Не спрашивай меня. — Хотя, бесспорно, я знала — или думала, что знаю. И снова подумала о том, что бы это значило, когда розово-лазурная и остальные чувствуют себя уверенно, ведя такие разговоры. Какая Анаандер Мианнаи может иметь здесь преимущество? Хотя такие свободные разговоры могут означать лишь одно: что лорд Радча предпочитает дать своим врагам возможность проявиться ясно и однозначно. — А всегда ли ты была за то, чтобы дурно воспитанные проходили испытания на высокие должности? — спросила я, зная, что она была против.
И тут я внезапно осознала, что если База никогда не встречала никого с Джерентэйта, то Анаандер Мианнаи, вполне возможно, встречала. Почему это не приходило в голову раньше? Это из-за чего-то запрограммированного в мой мозг корабля и доселе невидимого или просто дело в ограниченных возможностях одного маленького мозга, оставшегося у меня?
Я могла вводить в заблуждение Базу и всех остальных здесь, но я ни на мгновение не обманула лорда Радча. Она, несомненно, знала, с того момента как я ступила на дворцовый причал, что я не та, за кого себя выдаю.
Где должно было упасть, там и упало, сказала я себе.
— Я думал о том, что ты мне поведала об Айми, — произнесла Сеиварден, будто отвечая на мой вопрос. Не обращая внимания на то, что меня вновь что-то мучает. — Я не знаю, правильно ли поступил тот командир подразделения. Но я не знаю, что было бы правильным поступком. И я не знаю, хватило бы у меня мужества, чтобы умереть за то, что правильно, если бы я знал, что это. Я имею в виду… — Она запнулась. — Я имею в виду, мне хотелось бы думать, что да. Когда-то я был бы в этом уверен. Но я не могу даже… — Ее голос, слегка задрожав, замер. Казалось, она вот-вот расплачется, как год назад, когда она просто не могла справляться со своими переживаниями. Та вежливость, которую она проявляла в чайной так долго, должно быть, стоила ей значительных усилий.
Я не слишком обращала внимание на людей, пока мы шли. Но сейчас мне вдруг показалось: что-то не так. Внезапно я стала воспринимать расположение и направление движения людей вокруг нас. Меня беспокоило нечто неопределенное, нечто в том, как перемещались некоторые люди.
По крайней мере четыре человека тайком наблюдали за нами. Несомненно, шли за нами, и я до сих пор этого не замечала. Это началось недавно. Я бы заметила, если бы за мной следовали с того мгновения, как я ступила на причал. Я в этом уверена.
База, несомненно, увидела, как я вздрогнула в чайной, когда розово-лазурная упомянула «Справедливость Торена». База наверняка задалась вопросом, почему я реагировала именно так. Безусловно, стала следить за мной еще более пристально, чем до этого. Тем не менее Базе не нужно было преследовать меня, чтобы наблюдать. Это не просто наблюдение.
Это не База.
Я никогда не была склонна поддаваться панике. Я не стану паниковать и сейчас. Этот бросок — мой, и если я несколько ошиблась в расчете траектории одного знака, я не ошиблась в остальных. Очень ровным голосом я сказала Сеиварден:
— Мы рано окажемся у старшего инспектора.
— А мы должны идти к этой Оэр? — спросила Сеиварден.
— Думаю, нам следует пойти. — Сказав это, я тут же пожалела. Мне не хотелось видеть Скаайат Оэр — сейчас, в таком состоянии.
— Может, и не следует, — ответила Сеиварден. — Может, нам следует вернуться назад в комнату. Ты сможешь медитировать, или молиться, или еще что, а потом мы можем поужинать и послушать музыку. Думаю, это было бы лучше.
Она беспокоилась обо мне. Ясное дело. И она права: вернуться в комнату было бы лучше. Я бы смогла успокоиться, оценить положение.
А Анаандер Мианнаи смогла бы сделать так, чтобы я исчезла без свидетелей.
— К старшему инспектору, — сказала я.
— Да, уважаемая, — ответила Сеиварден подавленно.
Жилище Скаайат Оэр являло собой небольшой лабиринт из коридоров и комнат. Она жила там с целой группой портовых инспекторов, и клиентов, и даже клиентов клиентов. Она, естественно, была здесь не единственной представительницей клана Оэр, и семейство могло иметь на базе свою штаб-квартиру, но Скаайат, очевидно, предпочитала такое решение. Экстравагантно, но этого ожидали от любой Оэр. Хотя, как и со многими Оэр, в ее эксцентричности была и нотка практичности — жилище находилось рядом с портом.
Нас впустил слуга и проводил в гостиную, выложенную синим и белым камнем, заставленную от пола до потолка всевозможными растениями, темно- или светло-зелеными, с узкими или широкими листьями, стелющимися или вертикальными, некоторые из них цвели, и тут и там бросались в глаза белые, красные, фиолетовые, желтые пятна и полосы. Вероятно, уход за ними был единственным занятием по крайней мере одного из жильцов.
Там ожидала нас Даос Сит. Она отвесила глубокий поклон; казалось, она искренне рада нас видеть.
— Уважаемая Брэк, гражданин Сеиварден, старший инспектор будет очень рада, что вы пришли. Садитесь, прошу вас. — Она показала на расставленные повсюду стулья. — Желаете чаю? Или вы уже напились? Я знаю, что у вас была сегодня другая встреча.
— Было бы хорошо выпить чаю, спасибо, — сказала я. Ни я, ни Сеиварден на самом деле ничего не пили у капитана Вэл. Но я не хотела садиться. Все стулья выглядели так, словно будут стеснять мою свободу движений, если меня атакуют и придется защищаться.
— Брэк? — произнесла Сеиварден очень спокойно. Озабоченно. Она понимала: что-то не так, но спросить, в чем дело, было бы нетактично.
Даос Сит протянула мне чашку чая, улыбаясь, насколько можно было понять, искренне. Не замечая, казалось, моей напряженности, которая была столь очевидной для Сеиварден. Как я не узнала ее в то же мгновение, когда увидела? Не определила тут же ее орсианский акцент?
Как же я не осознала, что не смогу держать в заблуждении Анаандер Мианнаи дольше, чем на миг?
Я не смогу стоять все время, это будет неучтиво. Придется выбрать стул. Ни один из имеющихся не надежен. Но я гораздо опаснее, чем здесь могли себе представить. У меня по-прежнему с собой пистолет, который так обнадеживающе давит мне на ребра под пиджаком. Я все так же пользуюсь вниманием Базы и всей Анаандер Мианнаи, да-да, и этого я и хотела. Это все еще моя игра. Да. Выбери место. Знаки упадут туда, куда упадут.
Не успела я присесть, как в комнату вошла Скаайат Оэр. Так же скромно украшена драгоценностями, как и в рабочее время, но я видела бледно-желтую ткань ее элегантно скроенного пиджака в том дорогом одежном магазине. На манжете правого рукава блестел тот дешевый, штампованный золотой жетон.
Она поклонилась.
— Уважаемая Брэк. Гражданин Сеиварден. Как приятно видеть вас обеих. Я вижу, помощник Сит уже предложила вам чаю. — (Сеиварден и я подтвердили это вежливыми жестами.) — Позвольте сказать, пока не пришли все остальные, что я надеюсь, что вы обе останетесь на ужин.
— Вы пытались предостеречь нас вчера, не так ли? — спросила Сеиварден.
— Сеиварден!.. — начала я.
Старший инспектор Скаайат подняла руку в элегантной желтой перчатке.
— Все в порядке, уважаемая. Я знала, что капитан Вэл гордится тем, что она старомодна. Тем, что знает, насколько все было лучше, когда дети уважали старших и правилом были хороший вкус и изящные манеры. Все это довольно знакомо, я уверена, что вы, гражданин, слышали такие разговоры тысячу лет назад. — (Сеиварден подтвердила это тихим ха.) — Я уверена, что вы много слышали о долге радчааи нести человечеству цивилизацию. И, что вспомогательные компоненты для этой цели гораздо эффективнее, чем люди-солдаты.
— Ну, что до этого, — откликнулась Сеиварден, — то я бы сказал, что это на самом деле так.
— Разумеется, — произнесла Скаайат с некоторым раздражением. Сеиварден, вероятно, этого не заметила, она недостаточно хорошо ее знала. — Вы, наверное, не знаете, гражданин, что я сама командовала войсками, состоявшими из людей, во время аннексии.
Сеиварден этого не знала. Ее удивление было заметным. Я-то, конечно, знала. То, что я не удивилась, вероятно, будет очевидным для Базы. Для Анаандер Мианнаи. Но беспокоиться об этом нет никакого смысла.
— Это верно, — продолжила Скаайат, — что вспомогательным компонентам не нужно платить и у них не бывает личных проблем. Они делают все, что бы им ни приказали, без жалоб и комментариев, и делают это хорошо и полностью. Чего нельзя было сказать о моих войсках. Большинство моих солдат не были плохими, но это так легко, не правда ли, решить, что люди, с которыми ты сражаешься, на самом деле — не люди. Или быть может, приходится так сделать, чтобы оказаться в силах их убить. Такие, как капитан Вэл, любят указывать на злодеяния, которые совершили человеческие войска и которых никогда не сотворили бы вспомогательные компоненты. Как будто создание этих вспомогательных компонентов не было преступлением само по себе. Да, они более эффективны. — В Орсе Скаайат сказала бы что-нибудь язвительное, но сейчас она говорила серьезно. Тщательно взвешивая свои слова. — И если бы мы по-прежнему расширялись, то были бы вынуждены все так же использовать их. Потому что мы не смогли бы делать это с солдатами-людьми достаточно долго. А мы созданы, чтобы расширяться, мы расширялись более двух тысяч лет, и прекращение экспансии будет означать кардинальное изменение нас самих. Сейчас люди не понимают этого, им все равно. Это не будет их волновать, пока не станет непосредственно влиять на их жизни, а для большинства людей этого еще не происходит. Это абстрактная проблема для всех, за исключением таких людей, как капитан Вэл.
— Но мнение капитана Вэл бессмысленно, — сказала Сеиварден. — Так же как любого другого. Лорд Радча приняла решение, не знаю почему. И просто глупо, расхаживая тут, выступать против.
— Она может изменить свое решение, если ее убедить, — ответила Скаайат. Все мы по-прежнему стояли. Я была слишком напряжена, чтобы садиться, Сеиварден — слишком взволнована, Скаайат, думаю, злилась. Даос Сит стояла, замерев на месте, пытаясь сделать вид, что ничего не слышит. — Или это решение может быть знаком того, что восприятие лорда Радча каким-то образом исказили. Такие люди, как капитан Вэл, безусловно, не одобряют всех этих переговоров с пришельцами, которые мы проводили. Радч всегда поддерживал цивилизацию, а цивилизация всегда означала чистое, неиспорченное человечество. На самом деле, если вступать в отношения с нелюдями, вместо того чтобы просто убить их, это не принесет нам ничего хорошего.
— Так в этом-то и было дело на Айми? — спросила Сеиварден, которая явно думала об этом, пока мы шли сюда. — Кто-то решил создать базу и сделать запасы вспомогательных компонентов и… и что? Поднять вопрос? Вы говорите о мятеже. Предательстве. Зачем кому бы то ни было говорить о чем-то подобном сейчас? Если только, схватив ответственных за Айми, они не всех поймали. И теперь они позволяют некоторым людям приподнять головы и пошуметь, и, как только решат, что все, кто вовлечен в это дело, проявились... — Она явно разозлилась. Довольно хорошая догадка; это, наверное, так и есть — в той или иной степени. В зависимости от того, какая Анаандер держит тут все под контролем. — Почему вы нас не предупредили?
— Я пыталась, гражданин, но я должна была говорить более откровенно. Но я не думала, что капитал Вэл зайдет так далеко. Все, что я знала, — она идеализирует прошлое таким образом, что я не могу с этим согласиться. Даже благороднейшие, исполненные самих благих намерений люди не сделают аннексии чем-то хорошим. То, что вспомогательные компоненты эффективны и удобны, — для меня не повод их использовать. Это не улучшает положения, а лишь придает ему вид поприличнее.
И то, если забыть о том, что такое вспомогательные компоненты, — для начала.
— Скажите… — Я чуть не выпалила: «Скажите, лейтенант», но вовремя осеклась. — Скажите, старший инспектор, что происходит с людьми, которые дожидаются, чтобы из них сделали вспомогательных компонентов?
— Некоторые все еще в хранилищах или на транспортных кораблях, — ответила Скаайат. — Но большинство уничтожено.
— Что ж, так лучше, — заметила я серьезно. Невозмутимо.
— Оэр были против этого с самого начала, — сказала Скаайат. Она имела в виду непрерывную экспансию, а не любое расширение вообще. И Радч применял вспомогательных компонентов задолго до того, как Анаандер Мианнаи превратила себя в то, чем является сейчас. Тогда их не было так много. — Лорды Оэр так и говорили лорду Радча, неоднократно.
— Но лорды Оэр не отказывались извлекать из этого выгоду. — Я говорила очень ровно. С приятной миной.
— Ведь так легко соглашаться, не правда ли? — произнесла Скаайат. — Особенно когда, как вы сказали, это приносит выгоду. — Тут она нахмурилась и, слегка наклонив голову, несколько секунд прислушивалась к чему-то, слышному только ей. Вопросительно взглянула на меня, на Сеиварден. — У дверей — служба безопасности Базы. Спрашивают гражданина Сеиварден. — («Спрашивают» — явно мягко сказано.) — Извините на минутку. — Она вышла в коридор, Даос Сит последовала за ней.
Сеиварден посмотрела на меня, как ни странно, сохраняя спокойствие.
— Я начинаю сожалеть, что не заморожена до сих пор в своем спасательном отсеке. — Я улыбнулась, но это, видимо, ее не убедило. — С тобой все в порядке? Ты не в своей тарелке с тех пор, как мы покинули ту особу, Вэл Оск. Проклятая Скаайат Оэр, не могла сказать прямо! Обычно Оэр не остановить, когда они критику наводят. А сейчас она осторожничает!
— Я в порядке, — солгала я.
И тут Скаайат вернулась с гражданином в светло-коричневой форме службы безопасности Базы, которая поклонилась и сказала Сеиварден:
— Гражданин, не будете ли вы и эта особа добры пройти со мной? — Учтивость была, конечно, только внешней. Никто не отказывался от приглашений службы безопасности Базы. Даже если бы мы попытались, снаружи были подкрепления. Те люди, что следовали за нами после встречи с капитаном Вэл, были не из службы безопасности. Это отдел спецмиссий или даже собственная гвардия Анаандер Мианнаи. Лорд Радча сложила все фрагменты вместе и решила удалить меня, пока я не нанесла серьезного ущерба. Но скорее всего, уже слишком поздно. Вся она обратила сюда внимание. Об этом говорило то, что она послала службу безопасности Базы, чтобы меня арестовать, а не какого-нибудь офицера отдела спецмиссий, чтобы убить меня быстро и незаметно.
— Конечно, — ответила Сеиварден спокойно и вежливо. Разумеется, она знала, что невиновна ни в каком преступлении, она уверена, что я — сотрудник спецмиссий и работаю на саму Анаандер Мианнаи, с чего ей беспокоиться? Но я понимала, что наконец пришла та минута. Знаки, которые находились в воздухе двадцать лет, вот-вот упадут и покажут мне — покажут Анаандер Мианнаи — свой узор.
Офицер службы безопасности даже бровью не шевельнула, когда она ответила.
— Лорд Радча желает говорить с вами лично, гражданин. — На меня даже не глянула. Она, вероятно, не знала, почему ее послали сопроводить нас к лорду Радча, не осознавала, что я опасна, что ей нужна поддержка, которая ожидала нас снаружи, в коридорах базы. Если она вообще про нее знала.
Пистолет по-прежнему был у меня под пиджаком, а дополнительные магазины рассованы там и здесь, где выпуклости незаметны. Анаандер Мианнаи почти наверняка не знает моих намерений.
— Тогда это аудиенция, о которой я просил? — спросила Сеиварден.
Офицер службы безопасности неопределенно махнула рукой.
— Не могу сказать, гражданин.
Анаандер Мианнаи не может знать, зачем я приехала, она знала только, что я исчезла лет двадцать назад. Часть ее могла знать, что она была на борту во время моего последнего перелета, но никто из ее составляющих не мог знать, что случилось после того, как я вышла в шлюз из системы Шиз’урны.
— Я спросила, — сообщила старший инспектор Скаайат, — нельзя ли вам сначала выпить чаю и поужинать. — Это кое-что говорило об ее отношениях со службой безопасности. То, что ей отказали, говорило кое-что о срочности этого ареста — а это арест, я уверена.
Офицер развела руками с извиняющимся видом:
— У меня приказ, старший инспектор.
— Несомненно, — сказала Скаайат ровно и невозмутимо, но я ее знала и слышала беспокойство, скрытое в ее голосе. — Гражданин Сеиварден, уважаемая Брэк, если я смогу оказать вам какую-либо помощь, пожалуйста, обращайтесь не раздумывая.
— Благодарю вас, старший инспектор, — сказала я и поклонилась. Мои страх и неуверенность, чуть ли не паника, — все это исчезло. Знак Неподвижность перевернулся и стал Движением. А знак Справедливость вот-вот опустится передо мной, ясный и недвусмысленный.
Офицер службы безопасности сопроводила нас не к главному входу во дворец, но в храм, тихий в этот час, когда многие люди наносили визиты или сидели по домам с семьей за чашкой чая. Молодая жрица сидела за полупустыми корзинами цветов, скучающая и угрюмая. Когда мы вошли, она смерила нас возмущенным взглядом, но даже не повернула головы вслед, когда мы проходили мимо.
Мы прошли через главный зал, в его полумраке неясно вырисовывался четырехрукий Амаат, у ног и коленей которого лежали груды цветов. В воздухе все еще стоял запах ладана. Мы направились в крошечный придел в углу, посвященный старому и малоизвестному ныне провинциальному божеству, одному из воплощений абстрактных идей, которые есть в столь многих пантеонах, в данном случае — обожествлению законной политической власти. Несомненно, во времена строительства дворца этому божеству было отведено место рядом с Амаатом, но теперь, казалось, оно впало в немилость — возможно, в силу изменившейся структуры населения базы или просто моды. Или, быть может, причиной тому послужило нечто более зловещее.
В стене за изваянием бога открылась скользнувшая в сторону панель. За ней оказалась фигура стража в броне, с оружием в кобуре, но под рукой, с лицом, закрытым гладкой серебристой броней. Вспомогательный компонент, решила я, но убедиться в этом не было возможности. Интересно, подумала я, как это работает? Эта мысль не однажды приходила мне в голову за последние двадцать лет. Наверняка сам дворец охранялся не Базой. А стражи Анаандер Мианнаи, быть может, просто еще одна ее часть?
Сеиварден посмотрела на меня, раздраженная и, как мне показалось, несколько напуганная.
— Неужели я заслужила тайный вход?
Хотя он, вероятно, вовсе не такой уж и тайный, просто не столь общедоступный, как тот, что снаружи, с главной площади.
Офицер службы безопасности неопределенно развела руками, но промолчала.
— Что ж, — сказала я, и Сеиварден выжидающе посмотрела на меня. Несомненно, она считала, что все это — благодаря тому особому статусу, которым, по ее мнению, я обладала. Я шагнула в дверь мимо неподвижного стража, никак не отреагировавшего ни на меня, ни на Сеиварден, которая вошла за мной. Панель за нами закрылась.
