ГЛАВА 7
Унисфера никогда не была однородной системой, и создавалась она, как ни странно, далеко не по логическим принципам, хотя и базировалась исключительно на цифровых устройствах. Она росла и расширялась беспорядочными бросками, в соответствии с коммерческими и гражданскими требованиями процветающей межзвездной цивилизации. Согласно определению, унисфера всего лишь обеспечивала обмен данными между всеми планетарными киберсферами, а они были невероятно разнообразными. В мирах Великого Содружества до сих пор использовались почти все технологии, разработанные человеческой расой, от устаревших макросистем, управляемых СИ, до полуорганических массивов, квантовых блоков и фотонных кристаллов, наконец, вплоть до АНС, которая в техническом отношении представляла собой еще один узел маршрутизатора. Такими же разнообразными были и межзвездные системы согласования; Центральные миры Содружества пользовались все теми же бесконечно узкими червоточинами, тогда как во Внешних мирах предпочитали комбинировать червоточины с модуляторами гиперпространства. Новое поколение Внешних миров все чаще применяло трансмерные каналы. Космические корабли, при условии, что они не покидали сеть контроля космоса, тоже имели возможность подключаться к общей системе.
Колоссальное разнообразие технологических решений привело к тому, что управляющая унисферой программа за прошедшие столетия неимоверно разрослась, чтобы соответствовать все новым устройствам и требованиям. При практически неограниченной емкости памяти согласующие узлы, адаптеры, ретрокрипторы и преобразователи, словно слои луковой шелухи, накапливались вокруг каждого узла. Они обеспечивали возможность работать с любыми устройствами, выпускаемыми с конца XXI века; но с усложнением интерфейса пропорционально возрастала и проблема безопасности. Хороший специалист мог без труда подключиться к узлам согласования, чтобы скачать и скопировать определенные файлы. Проблема состояла лишь в том, что каждый пользователь по–своему кодировал свои послания. Чтобы декодировать сообщение, надо было заполучить соответствующий шифр. Сверхсекретные шифры никогда не посылались через унисферу, их заблаговременно передавали из рук в руки — такой способ часто использовался для финансовых операций. Менее надежным методом была передача шифра юз–дублем по одному каналу, а сообщения — по другому. Маршрутов передачи (самого разного назначения) существовало великое множество, и большинство людей (если они вообще об этом задумывались) считали такой способ достаточно надежным. В конце концов, требовалась значительная компьютерная мощность, чтобы отследить каждый маршрут, доступный для определенного адреса, отыскать ключ, а потом повторить процедуру в поисках сообщения.
Но так было в раннем Содружестве, до появления АНС. Каждая личность, загрузившая разум в АНС, имела постоянный доступ к соответствующим возможностям. Фракция Прогрессоров непрерывно сканировала все послания, адресованные правлению АНС, отслеживая любые упоминания и донесения о своей деятельности.
Предупредительный сигнал поступил, когда следящая программа обнаружила трансмерный канал, установленный между космическим кораблем и системой связи Белена и содержащий фрагмент адреса правления АНС. Через две целых и три десятых секунды по разным каналам с семи планет пришли остальные части шифра, и мониторинговая система подтвердила попытку открыть сверхсекретную линию связи. В этом не было ничего экстраординарного, все–таки обращение направлялось в отделение безопасности. Но все восемь планет находились в радиусе двадцати пяти световых лет от секретного промышленного комплекса фракции Прогрессоров, и в результате уровень тревоги поднялся до первой степени.
Три секунды спустя расширенное сознание Иланты уже принимало сам секретный вызов, направленный с девятой планеты, Лозницы, в семнадцати световых годах от комплекса.
«Слушаем, Троблум», — отозвалось на вызов правление АНС.
«Мне необходимо кое с кем повидаться. С определенной личностью».
«Я с радостью приму любой запрос, касающийся безопасности Содружества. Не могли бы вы высказаться более определенно?»
«Я работаю на фракцию Прогрессоров. Вернее, работал. У меня имеется информация, очень важная информация об их деятельности».
«Я с радостью приму ваше сообщение».
«Нет. Я вам не доверяю. Больше не доверяю. Часть системы порочна. И я не знаю, насколько глубоко проникло заражение».
«Могу вас заверить, что правление АНС сохраняет свою целостность, как в структурном, так и в моральном отношении».
«Иначе вы и не могли ответить. Я даже не уверен, что разговариваю с правлением АНС».
«Недоверчивость — полезное качество, если только оно не переходит в паранойю. Если вы мне не доверяете, что же я могу для вас сделать?»
«После того, что я видел, нетрудно стать параноиком».
«Что же вы видели?»
«Я скажу только Пауле Мио. Она единственная, кому я еще могу верить. Перенаправьте этот вызов ей».
«Я спрошу, хочет ли она вас выслушать».
Через пятнадцать секунд на линии была Паула Мио.
«Что вы хотите?» — спросила она.
«Есть кое–что, о чем вы должны узнать. То, что многое вам объяснит».
«Тогда, скажите, что именно».
«Я должен быть уверен, что разговариваю с вами. Где вы находитесь?»
«В космосе».
«Вы можете добраться до Шолапура?»
«Для чего?
«Я расскажу все, что знаю об их планах по слиянию, о созданной ими аппаратуре и вовлеченных в это дело людях. Обо всем, лишь бы вы согласились меня выслушать. А вы должны, вы единственная, кто во всем разбирается».
«В чем?»
«Встретимся на Шолапуре».
«Хорошо. Я буду там через пять дней».
«Не маскируйте свой корабль, я с вами свяжусь».
Линия разъединилась.
Поскольку АНС и ее возможности зависели от унисферы, внутри самой АНС существовали иерархические уровни. Различные степени доступа были тайно установлены несколькими людьми, основателями АНС. Именно они обладали уникальными средствами. Они не могли нанести вред АНС или использовать боевые корабли флота в собственных целях, это было бы слишком заметно. Но в нескольких коммуникационных узлах АНС имелись лазейки, позволяющие наблюдать за наблюдателями без особых усилий, которые приходилось в тех же целях прикладывать Прогрессорам. А поскольку лазейки появились с самого начала, эти личности следили и за мониторинговыми программами Прогрессоров и других фракций, а значит, и узнавали о перехватываемых сообщениях.
— Иланта будет в ярости от такого предательства, — сказал Гор.
— По крайней мере нам известно, что Троблум еще жив, — ответил Нельсон.
— Да, в ближайшие пять секунд.
— Или до тех пор, пока он не доберется до Шолапура. И не стоит недооценивать Паулу.
— И в мыслях этого не было. Если кто–то и способен сохранить его целым и невредимым, то только она.
— Так что мы можем спокойно сесть и расслабиться, пока Паула не доставит информацию о планах Прогрессоров. Троблум говорил об аппаратуре. Вероятно, речь идет о сверхсветовых двигателях, перемещающих планеты.
— Возможно, — согласился Гор. — Но это была приманка, чтобы Паула согласилась его выслушать, его испугало нечто другое, более ужасное. Но что?
Марий мчался по коридору. Такое зрелище Вселенная видела далеко не часто. Функции силового поля Высшего помогли развить феноменальную скорость. Малметаллические двери, если раздвигались недостаточно быстро, подвергались полному уничтожению. Его темный плащ–костюм хлопал за спиной, на этот раз будучи не в состоянии создать эффект плавного скольжения, всегда отличавший походку Мария. Сейчас внешний облик его не волновал. Марий был в ярости.
Короткий разговор с Илантой выбил его из колеи. Марий никогда еще ее не подводил. Всего лишь в нескольких словах она обрисовала ему весь ужас вероятных последствий. Сейчас ему хотелось лишь одного: иметь время, чтобы заставить Троблума страдать.
Он проскочил развилку и устремился в коридор, ведущий к сектору 7-В-5. Какая–то идиотка тащилась по самой середине прохода, после долгой смены направляясь в свою комнату. Марий настиг ее и дернул за руку; кость моментально сломалась от рывка. Женщина развернулась на месте, ударилась об стену и с криком сползла на пол.
Впереди показалась дверь номера Троблума, как и две минуты назад, запертая лично Марием кодом девятого уровня, чтобы не дать этому ничтожеству сбежать. Сенсоры внутреннего наблюдения показали, что Троблум сидит за столом и причмокивает, поедая «вечерний перекус».
Марий начал замедлять бег, а его юз–дубль тем временем занялся замком. Дверь открылась как раз перед ним, и Марий ворвался внутрь. Голова Троблума повернулась, с уголка его губ посыпались крошки бургера. Несмотря на раздутые щеки, он все же сумел выразить недоумение.
Импульс дезинтегратора ударил в его тело, вызвав в номере призрачную зеленоватую вспышку. За ним без промедления последовал выстрел гель- пистолета. Еще несколько секунд, и он уничтожит ячейку памяти, и тогда останется только резервное хранилище на Аревало.
Но вместо того чтобы брызнуть фонтаном крови и разложившейся плоти, Троблум просто лопнул, словно мыльный пузырь. Со стены позади стола, куда ударил импульс, стекла струйка металлической пыли. Марий замер в недоумении, и его сканер обследовал комнату. Это был не Троблум. В помещении не обнаруживалось никаких признаков биологической материи. Зато взгляд Мария отыскал на стуле, пробитом залпом дезинтегратора, наполовину расплавившийся электронный модуль.
Объемная проекция.
Потрясенный Марий, не шелохнувшись, уставился на остатки прибора.
— Что случилось? — спросила Неския, входя в комнату.
Ее длинная шея изогнулась, так что голова высунулась из–за плеча Мария.
— Похоже, что Троблум вовсе не такой глупый толстяк, каким я его считал.
— Мы найдем его. Это не займет много времени. Станция не так уж и велика.
Марий рывком развернулся, его зеленые глаза угрожающе сузились до тонких щелочек.
— Где его корабль? — рявкнул он.
— Стоит в шлюзе, — спокойно ответила она. — Без моего ведома никто не может ни проникнуть сюда, ни покинуть станцию.
— Хорошо, если так, — буркнул Марий.
— Каждый сантиметр всех помещений просматривается тем или другим датчиком. Мы его отыщем.
Юз–дубль Мария потребовал от интел–центра станции показать тамбур- шлюз. «Искупление Меллани» неподвижно стоял посреди большого белого отсека. Визуально корабль был на месте, на радаре шлюза регулярно появлялось отражение от его корпуса. Программы технического обслуживания докладывали о постоянном отборе энергии через кабель, подключенный к его разъему. Марий запросил доступ к интел–центру. Ответа не было.
Марий и Неския переглянулись.
— Проклятье!
Через четыре минуты они вошли в шлюз. Марий сердитым взглядом окинул конусовидный корпус с идиотскими загнутыми назад стабилизаторами. Сканирование показало, что вместо корабля они видят объемную проекцию, производимую небольшим модулем на полу шлюза. От импульса дезинтегратора, ударившего по проектору, она задрожала и превратилась в образ молодой обнаженной женщины со светлыми волосами, спускавшимися до середины спины.
«О, Говард, — сладострастно простонала она, проводя ладонями по своему телу. — Сделай это снова».
Марий зарычал от злости и выстрелил еще раз. Проектор разлетелся дымящимися обломками. Женщина исчезла.
— Во имя Оззи, как он умудрился это провернуть? — воскликнула Неския. В ее голосе прозвучал оттенок восхищения. — Он ведь сумел пройти и мимо кораблей обороны. Они его даже не заметили.
Марий уже успел справиться со своими эмоциями.
— Троблум участвовал в проектировании и постройке этих кораблей. Или он еще тогда оставил в их программах лазейки, или знал способ обмануть их системы наблюдения.
— И интел–центр станции он тоже обманул. Без этого «Искупление Мел- лани» ни за что бы не выпустили.
— Верно, — сказал Марий. — Вы найдете эти погрешности и исправите их. Недопустимо ставить под угрозу операцию.
— Это не я поставила под угрозу работу станции, — с такой же холодной сдержанностью ответила Неския. — Это ты привез его сюда.
— У тебя было двадцать лет, чтобы обнаружить оставленные им дефекты. Такие оплошности непростительны.
— Не пытайся переложить вину на меня. Это твой просчет. И я непременно доведу это до сведения Иланты.
Марий резко развернулся и направился к выходу из шлюза. Темный плащ–костюм уже снова облегал его тело, скрывая своим мерцанием движения ног. Со змеиной грацией Марий заскользил по коридору к шлюзовому отсеку, где стоял его собственный корабль.
Юз–дубль установил секретный канал связи с кораблем Кэт.
«Как приятно снова пользоваться популярностью», — сказала она.
— У нас проблема. Я хочу, чтобы ты отыскала Троблума. И стерла это дерьмо с лица Вселенной. Честно говоря, я бы предпочел вычеркнуть его из истории.
«Марий, дорогой, это что–то очень личное. Очень некстати. Нарушает твою объективность».
— Он направляется на Шолапур. Через пять дней он встретится там с представителем АНС и расскажет о том, что мы здесь делаем. Его корабль оснащен какой–то неизвестной нам системой маскировки.
«Улизнул от тебя, да?»
— Я надеюсь, ты сумеешь исправить нашу ошибку.
«А что мне делать с Аароном? Он все еще остается на поверхности планеты».
— Есть какие–то признаки Иниго?
«Дорогуша, сенсоры едва различают очертания континентов. Я понятия не имею, что происходит внизу».
— Поступай как знаешь.
«Я думала, это критический аспект в ваших планах».
— Если Троблум выдаст нас АНС, не будет никаких планов, а возможно, не будет и фракции Прогрессоров.
«Выживают сильнейшие. Таков закон эволюции».
— На встречу с Троблумом прибудет Паула Мио.
«О, Марий, ты так добр ко мне. Честное слово».
Поездка обещала быть заманчивой. Один на небольшом корабле с тремя прекрасно сложенными молодыми людьми, возможно, считающими за честь разделить с ним постель. Оскар с удовольствием познакомился с членами отряда Томансио. Лиатрис Макпейерл, его заместитель, был намного спокойнее своего командира, но его широкий рот временами растягивался в белозубой и откровенно соблазнительной улыбке. Томансио объяснил, что он отвечает за техническую сторону миссии, включая вооружение. При виде целой груды ящиков на антиграв–тележке, следовавшей за Лиатрисом, Оскар ощутил первый укол беспокойства; ему не хотелось бы прибегать к насилию, хотя он смотрел на вещи достаточно реалистично и понимал, что от него мало что зависит. Черитон Маконна был включен в группу благодаря своему знанию Гея–сферы. По словам Томансио, в работе узлов восприятия для него не осталось никаких секретов. Характеристики Черитона слегка удивили Оскара: по своим показателям он был почти Высшим; он изменил форму ушей, сделав из них простые круглые воронки, нос стал широким и плоским, а глаза превратились в искрящиеся пурпурные шарики, похожие на фасеточные линзы насекомых. На голом черепе от бровей поднимались два невысоких рубца, смыкавшиеся сзади, у основания шеи.
— Мультимакроклеточная модификация, — пояснил он. — И чертова уйма индивидуально настроенных гея–частиц.
В подтверждение своих слов он создал иллюзию концерта. Оскар мгновенно перенесся в природный амфитеатр и оказался в море зрителей под чистым звездным небом. Далеко впереди на сцене играл пианист, его проникновенная мелодия отозвалась в самом сердце Оскара.
— Ого.
Видение рассеялось, и Оскар заморгал и невольно отпрянул. Он едва не начал подпевать артисту — мелодия казалась смутно знакомой, только звучала как–то не так.
— Я воспроизвел эту сцену специально для тебя, — сказал Черитон. — Я помню, ты говорил Уилсону Кайму, что предпочитаешь старинные мотивы.
Действительно, теперь вспомнил и Оскар.
— Верно. Это ведь «Где–то высоко над радугой»?
Из осторожности он уменьшил степень восприятия своих гея–частиц. Черитон создавал невероятно сильные видения, и Оскар впервые задумался, нельзя ли использовать Гея–сферу во вред человеку.
— Да.
Последним членом группы была Бекия Маккратц, чье излучение в Гея- сферу откровенно давало понять Оскару, что она хочет с ним переспать. По красоте она не уступала Анье, но не обладала ее нервной энергетикой. Оскара ее желание не заинтересовало. Даже в то первое утро на корабле, когда он выбрался из своего крошечного спального отсека в кают–компанию и увидел, что все четверо, обнаженные до пояса, выполняют какие–то странные упражнения. Они двигались с полной синхронностью, поднимали то руки, то ноги, а потом замирали в невероятных позах, глубоко дыша и закрыв глаза. Судя по Гея–сфере, их мысли в это время оставались в спячке.
Чужаки, переселенные в человеческие тела и испытывающие, на что они способны.
Все это было совсем непохоже на утренний распорядок самого Оскара, обычно предусматривающий огромное количество кофе и подключение к самым низкопробным сплетникам унисферы, каких он только мог отыскать. Из этих различий он и не проявил интереса. Такая одержимость физическим развитием и совершенствованием вряд ли оставляла много времени на чисто человеческие увлечения. Она отбивала всякую охоту.
Оскар тихонько пробрался к кулинарному процессору, подхватил чашку с кофе и тарелку с намазанными маслом круассанами, уселся в уголке и приступил к завтраку, наблюдая странный медлительный танец.
Спустя некоторое время участники представления остановились в исходной позе, глубоко вздохнули, открыли глаза и заулыбались.
— Доброе утро, Оскар, — приветствовал его Томансио.
Оскар сделал очередной глоток. Кроме всего прочего, его утренний распорядок исключал всякие разговоры до третьей чашки кофе. Кулинарный процессор вдруг загудел и начал выплевывать тарелки с большими порциями яичницы с беконом и тостов.
— Что–то не так? — поинтересовался Лиатрис.
Оскар вдруг понял, что уставился на занятого едой мужчину.
— Извини. Я полагал, что вы все вегетарианцы.
Они удивленно переглянулись.
— Почему?
— Я помню, как во время полета через Промежуточную на «Карбоновом гусе» Кэт подняла жуткий шум по поводу имевшейся на борту еды. Она отказывалась есть все, что произведено на планетах Большой Дюжины.
Удивление его спутников мгновенно испарилось. Оскару вдруг показалось, что он превратился в какого–то гуру, преисполненного мудрости.
— Ты правда с ней разговаривал? — спросила Бекия.
— Немного. Можно было подумать, что ей с нами неимоверно скучно. И я до сих пор не понимаю, почему вы ее так идеализируете.
— Мы реалистично смотрим на ее поступки, — сказал Черитон. — Но она столь многого достигла.
— Она убила многих людей.
— Как и ты, Оскар, — поддел его Томансио.
— Не намеренно. Не ради своего удовольствия.
— Война против Звездного Странника произошла лишь по той причине, что человечество было слабым. Столетия либерализма подтачивали наши силы. Больше такого не повторится. Внешние миры верят в то, что смогут постоять за себя в борьбе против Центральных миров. И эту веру они обрели благодаря руководству Дальней. А главная политическая сила на Дальней — Рыцари–Хранители. Политики больше не могут игнорировать силу. И так происходит в сотнях миров, в самых разнообразных формах.
«Вот в чем беда истории, — подумал Оскар. — Чем дальше событие уходит в прошлое, тем больше появляется вариантов его интерпретации. Настоящий ужас бледнеет со временем, и его место занимает невежество».
— Я сам жил в те времена. У Содружества было достаточно сил, чтобы одержать победу. В противном случае вы бы не сидели тут и не разглагольствовали о том, что могло бы произойти.
— Мы не хотим тебя обидеть, Оскар.
Он допил остатки кофе и заказал процессору следующую чашку.
— А разве чувствительность — это не проявление слабости?
Лиатрис рассмеялся.
— Нет. Уважение и культурность — это высочайшие достижения цивилизации. Так же как независимость и доброта. Сила проявляется по–разному. В том числе и в способности пожертвовать своей жизнью ради выживания человечества. Если Рыцари–Хранители о чем–то и сожалеют, так только о том, что твое имя не пользуется такой же известностью и уважением, как другие имена твоей эпохи.
— Какая чушь, — пробормотал Оскар и забрал свой кофе. Он знал, что его щеки покраснели. «Моя эпоха!» — Ладно, — сказал он, усаживаясь на стул, подставленный ему кают–компанией. — Как я понимаю, за разговорами об истории и политике нам не будет скучно до самого окончания миссии. А для начала нам предстоит обсудить реальную цель. Мой план предельно прост, и я жду вашего вклада. Пока же мы рассмотрим наши возможности. Вы, ребята, эксперты в этой области и в этой эпохе. Итак, вот вам вводная информация: злосчастного Второго Сновидца усиленно разыскивают различные фракции АНС, не говоря уж о Воплощенном Сне, который заранее отвел ему вполне определенную роль. Все они обладают колоссальными ресурсами, перебить которые у нас нет никакой надежды. Поэтому я предлагаю уцепиться за хвост победителей и предоставить им сделать всю черную работу. Мы должны занять такую позицию, чтобы успеть перехватить Сновидца, как только кто–то выяснит его местоположение.
— Мне нравится, — сказал Томансио. — Чем проще, тем лучше.
— В таком случае нам остается обсудить некоторые детали, — сказал Оскар. — Все уверены, что Второй Сновидец находится на Виотии. Мы будем там через семь часов.
— Впечатляющая скорость, — сухо заметил Черитон. — Я еще не летал на кораблях с ультрадвигателем.
Оскар проигнорировал намек. Томансио ни разу не спросил, кто нанял Оскара, но корабль выдавал его с головой.
— Томансио, каким образом мы сможем там следить за действиями Воплощенного Сна?
— Прямое внедрение. Мы взломаем файлы с личными делами в их интел- центре и введем Черитона в состав поисковой группы. Он достаточно сообразителен, чтобы сойти за мастера снов, верно?
— Нет проблем, — согласился Черитон и вздохнул. — Значит, придется перепрофилироваться.
Он провел рукой по рубцам на своем черепе.
— Я сделаю тебя похожим на человека, — заверила его Бекия.
Черитон послал ей воздушный поцелуй.
— Чтобы установить местонахождение Второго Сновидца, Воплощенный Сон, модифицировал узлы восприятия по всему Содружеству, — сказал он. — Это наверняка стоило им целого состояния, что свидетельствует об отчаянной спешке. Метод не самый точный, но, когда они ограничат зону одним узлом, будет известен хотя бы район поисков.
— И чем это им поможет? — спросила Бекия. — Узел восприятия Гея- сферы охватывает огромную площадь. Если речь идет о городе, там может быть и миллион жителей.
— Я бы на их месте окружил район специалистами по узлам и мастерами снов и попытался разбить район на треугольники, чтобы найти источник распространения снов.
— Что ж, мы тоже можем выбрать себе место в районе главных событий, — сказал Оскар. — И тогда дело за скоростью.
— Фракции будут проводить такие же операции по перехвату, — заметил Томансио. — И нам придется соперничать не только с Воплощенным Сном, но и с их агентами.
Оскар заметил, какой энтузиазм вызвало последнее замечание у Рыцарей–Хранителей.
— Но ведь агенты фракций имеют биононики с боевыми системами.
— Я на это надеюсь, — усмехнулся Томансио.
— Вы сможете с ними справиться? — встревожился Оскар.
— Есть только один способ это выяснить.
Неглубокую лощину покрывала высокая темная трава, и налетавший с гор ветерок гнал по ней гигантские волны. В небольшой впадине стоял дом — красивое старое здание из шероховатого камня, добытого в ближайших горах. Нависающая по бокам соломенная крыша создавала впечатление полного единства с природой. Внутреннее убранство резко противоречило внешнему виду: репликаторы выполняли все физические запросы, а расщелины телепорт–сферы обеспечивали семье изменяемую по желанию внутреннюю структуру и неограниченное пространство.
Он стоял лицом к дому, держа перед собой бамбуковый шест. Воздух свободно овевал обнаженный торс. На ногах были простые черные штаны «Дирукку». Он отключил функции бионоников, и восприятие ограничилось зрением, слухом и осязанием. Ощущением окрестностей. Кобра в гнезде — основа личности. Он принял позу зоркого орла. Затем резко развернулся, имитируя прыжок гепарда. Вдох. Движение противника сзади. Бамбуковый шест устремился вниз, последовал быстрый выпад — коготь тигра. Затем прыжок с поворотом — разворачивающийся дракон. Одна рука согнулась в спартанский щит. Выпад — разящий ангел. Он бросил шест и выхватил из ножен пару изогнутых кинжалов. И упал на колени пробуждающимся фениксом.
В воздухе возникла странная вибрация. Тяжелые шаги топтали нежные стебельки травы. Он поднял голову и увидел шеренгу одетых в броню фигур, марширующих в его сторону. Прогремел боевой клич, и из отверстий в шлемах вырвались длинные языки пламени. Его дыхание участилось, а пальцы крепче сжали рукоятки кинжалов. Над лугом разнесся смрад горящей плоти. Аарон едва не задохнулся от невыносимой вони. Он отчаянно закашлялся и сел на койке в кабине гусеничного вездехода.
— Какая гадость, — пробормотал он и снова зашелся в кашле, хватая ртом воздух.
От кашля Аарон согнулся пополам. Медицинский дисплей экзозрения показал, что биононики, откликнувшись на команду легких и дыхательных путей, взяли на себя функции его организма. Аарон выдохнул воздух и тряхнул головой; искусственные органеллы стабилизировали его состояние.
С койки на другой стороне кабины на него смотрела Корри–Лин. Она подтянула колени к подбородку и накинула одеяло на плечи. От ее взгляда он почему–то почувствовал себя виноватым.
— Ну, что? — буркнул он, раздраженный недостатком кофеина.
— Я не знаю, — сказала она. — Я думаю, эти воины олицетворяют ловушку. Но они напали на тебя вне дома. Ты не мог изменить себе и своему роду.
— О, пощади, — простонал он, пытаясь встать с койки.
Ноги запутались в одеяле, и он освободил их резким рывком.
Корри–Лин в ответ обиженно нахмурилась.
— А еще они могут означать паранойю, — резко добавила она.
— К черту. — Он заказал кулинарному процессору травяной чай. «Чтобы очистить душу». — Послушай, — вздохнув, заговорил он. — Кто–то серьезно попортил мой разум. Я обречен на ночные кошмары. Так что оставь все как есть.
— Ты разве не беспокоишься?
— Я такой, какой есть. И меня это устраивает.
— Но ты даже не знаешь, кто ты.
— Я сказал, оставь это.
Он уселся на одно из передних кресел и уставился наружу сквозь толстое стекло смотровой прорези. Вездеход неспешно катился вперед, то поднимаясь, то опускаясь, словно по замерзшим океанским волнам. За всю поездку погода снаружи нисколько не изменилась, сильный ветер все так же гнал тучи ледяной пыли. Высоко наверху неустанно кипел темный покров туч, временами освещаемый зарницами. Их маршрут пролегал по унылой местности, где потоки наводнения прорезали в почве глубокие впадины. Широкие лучи фар скользили по гребням дюн, постоянно перемещавшихся по замерзшей поверхности. Монотонность путешествия нарушали только встречавшиеся иногда развалины и обломки.
Корри–Лин без слов выбралась из койки и направилась к туалетной комнате в задней части продолговатой кабины. Она даже сумела хлопнуть старенькой алюминиевой дверцей.
Аарон потер лицо ладонями; создавшаяся ситуация его пугала. Кошмарные сны постепенно подтачивали самообладание. Не хотелось признавать, но Корри–Лин, возможно, была права, его подсознание каким–то образом сохранило самые ценные отрывки истинных воспоминаний. Сейчас он представлял собой простую целеустремленную личность без излишней сентиментальности. И он не желал лишаться этого равновесия, никогда.
В качестве извинения он ввел в кулинарный процессор целую серию инструкций. Через тридцать минут, когда Корри–Лин вышла, на маленьком столике ее уже ждал завтрак. Она молча надула губки.
— Сеть вездехода напоминает, что мы подойдем к лагерю через девяносто минут, — сказал он. — Я думал, тебе не помешает подкрепиться перед новой встречей.
Корри–Лин немного помолчала, затем кивнула, принимая предложение мира, и села за стол.
— Кто–нибудь выходил на связь? — спросила она.
— Из лагеря? Нет.
Прошлой ночью они разговаривали с женщиной по имени Эрисцилла и сообщили примерное время прибытия. Она с интересом выслушала их, но на предположение о том, что герой истории может оказаться среди ее коллег, весело рассмеялась.
— Если бы вы их знали, вы бы поняли, что напрасно тратите время. Они отнюдь не романтики.
— Мы все еще подключены к маячковой сети, — сказал Аарон, прихлебывая вторую порцию травяного чая. — Пока никто не признался.
— Что будем делать, если его здесь нет?
Аарон старался не разглядывать Корри–Лин слишком пристально, но успел заметить, что она переоделась в черные брюки и светло–зеленый свитер с V-образным вырезом. Чистые волосы блестели, на лице не было никакой косметики, но на щеках появился румянец. Она явно не хотела упускать шанс вернуть прежнюю страсть, если он здесь. После отъезда из Каджаани ее гея–частицы оставались надежно замкнуты, но случайная утечка позволила Аарону ощутить радостное возбуждение.
— Я еще не решил, — признался он. — Время играет не в нашу пользу.
— А если он здесь? Если он не хочет, чтобы его тащили обратно на Эллезелин?
В голове Аарона что–то шевельнулось. Уверенность. Он должен знать, что произойдет дальше. Знание хранилось в его разуме. Готовое всплыть в нужный момент.
— Я просто скажу ему то, что должен сказать. После чего решение останется за ним.
Взгляд Корри–Лин выразил легкое недоверие, но затем она опустила голову и занялась сэндвичем с беконом.
По мнению Аарона, то место, где в провинции Олхава работала группа людей, лишь с большой натяжкой можно было назвать лагерем. Под защитой осыпающихся скал вплотную друг к другу стояли два вездехода. Открытые задние малметаллические заслонки обеспечивали членам команды необходимое пространство. Но это было все.
Аарон остановился в нескольких метрах, и они оба влезли в громоздкие скафандры, используемые для работы на поверхности. Аарон, пристегнув шлем, шагнул в крошечный тамбур и подождал, пока не отойдет в сторону наружная дверь. И сразу же был атакован ветром. По шлему застучала ледяная крупа. Он осторожно спустился по трапу, крепко держась за поручни. Ветер налетал сильными порывами, но еще можно было стоять во весь рост. На случай действительно сильного шторма в скафандре имелись усилители мышц. Главной его задачей была защита от радиации.
Хоть потребовалось и немного физических усилий, чтобы преодолеть небольшое расстояние до санкамеры на боку одного из вездеходов, Аарон успел пожалеть, что не поставил свою машину поближе. На весь путь у него ушло почти три минуты; позади, чертыхаясь и жалуясь, брела Корри–Лин.
Эрисцилла встретила их в раздевалке размером не больше обычного чулана. Это была невысокая женщина с копной кудрявых каштановых волос, пронизанных серебряными прядями. Глядя, как Корри–Лин выбирается из громоздкого защитного костюма, она весело усмехнулась и облизнула губы.
— Ни один мужчина этого не достоин, — объявила она.
— Он достоин, — заверила ее Корри–Лин.
Аарон уже запустил сканер и обследовал весь лагерь. Он обнаружил четырех людей, включая Эрисциллу. Ни один из них не был Высшим.
— Входите и познакомьтесь с моими мальчиками, — пригласила Эрисцилла, сопровождая слова широким жестом.
В центре помещения, ограниченного задними бортами вездеходов, их ждали Вилитар и Цитус, они стояли навытяжку, словно на воинском смотре. Нерина, жена Вилитара, окинула Корри–Лин настороженным взглядом.
— Не повезло, — уныло объявила Корри–Лин.
Нерина ткнула Вилитара в грудь.
— Отлично, тебя исключили.
Двое мужчин заметно расслабились и смущенно заулыбались. Аарон почувствовал, как исчезает напряженность. Теперь все присутствующие искренне радовались встрече.
— Я думал, ваша группа состоит из пяти человек, — сказал Аарон.
— Эрл внизу, на раскопках, — пояснила Эрисцилла. — Прошлой ночью сенсоры ботов засекли многообещающий сигнал. Он сказал, что это важнее, чем…
Интонация незаконченной фразы показала, что Эрисцилла поддерживает Эрла.
— Я бы хотела его увидеть, прошу вас, — попросила Корри–Лин.
— Почему бы и нет? — воскликнула Эрисцилла. — Вы уже так далеко забрались.
Последовала еще одна поездка. Вход в раскоп находился по другую сторону от скал. Простой металлический куб, где располагался небольшой ядерный генератор и несколько энергетических накопителей. Наклонное силовое поле защищало его от смертоносной стихии Ханко. Дезактивационный шлюз позволял изолировать аппаратуру от радиации. Мощные фильтры, занимавшие большую часть оставшегося пространства в кубе, поддерживали чистоту внутренней атмосферы. Но температура оставалась такой же низкой, как и снаружи. Аарон и Корри–Лин, войдя внутрь, даже не сняли шлемов.
Землеройные роботы выкопали проход под углом в сорок пять градусов с грубыми ступенями, вырубленными в скальном грунте. Толстые синие шланги воздухопровода, отходившие от полуметровой трубы экстрактора, пронзали свод и с шумом выбрасывали размельченную замерзшую землю, которую собирали в одну груду в полукилометре от объекта. Полоски полифото, свисавшие с кабелей, заливали тоннель зеленоватым светом. Аарон спускался вниз с особой осторожностью. Плотная масса земли блокировала работу сканера.
Примитивная лестница заканчивалась примерно в семи метрах под поверхностью почвы. Эрисцилла объяснила, что они находятся на дне озера, заполнившегося осадочными отложениями во время муссонов после атаки чужаков. Здесь находилось несколько тел людей, так и не добравшихся до Анагаски.
Проход заканчивался пещерой шириной десять и высотой три метра, стены и свод которой поддерживало силовое поле. На полу лежало несколько вышедших из строя роботов длиной не больше руки, рядом с ними виднелись мотки кабеля. Два голографических проектора заливали пространство резким светом. За границей силового поля в осадочной породе поблескивали кристаллы льда.
В дальней стене пещеры имелся еще один проход. Сканер Аарона показал, что там есть еще одно открытое пространство, где наблюдается электронная активность. И там кто–то был. Кто–то, кто мог закрыться от сканирования.
— Великий Оззи, — выдохнул Аарон.
Корри–Лин посмотрела на него с любопытством, а потом поспешила во вторую шахту. Она оказалась больше, чем первая, треть всех стен была занята землеройными роботами. Словно стая гигантских личинок, они прогрызали себе путь в заледеневшей породе. Тонкие трубки густой паутиной тянулись от их хвостов к началу трубы экстрактора. В воздухе летали серебристые сенсорные диски, собирающие всевозможную информацию. На фоне кибернетических устройств виднелся силуэт человека в зеленом скафандре. Корри–Лин нерешительно шагнула вперед.
Человек обернулся и снял круглый шлем. Латиноамериканская смуглость ничем не напоминала о североевропейской бледности Иниго, и волосы были не рыжими, а скорее темно–каштановыми. Но черты лица почти не изменились. Аарон подумал, что подобная маскировка никуда не годится, казалось, будто Сновидец ограничился гримом и некачественным париком.
— Иниго! — прошептала Корри–Лин.
— Надо же, из всех реставрационных миссий во всех мертвых мирах ты выбрала именно эту.
Корри–Лин опустилась на колени и беспомощно всхлипнула.
— Привет, девочка, — ласково произнес он, встал на колени рядом с ней и расстегнул наружные защелки ее шлема.
— Где ты был, негодяй? — закричала Корри–Лин. Ее кулак звонко ударил по его груди. — Почему ты меня бросил? Почему бросил нас?
Он стер с ее лица несколько слезинок, наклонился и поцеловал. В первый момент она почти сопротивлялась, а потом забросила руки ему на шею и страстно поцеловала в ответ. Ткань защитных костюмов отчетливо зашуршала в такт их движениям.
Аарон терпеливо выждал полную минуту, затем отстегнул свой шлем. Холод больно щипнул кожу, в воздухе почему–то пахло гниющей мятой. Дыхание мгновенно превращалось в сероватые облачка.
— А тебя нелегко было отыскать.
Иниго и Корри–Лин отпрянули друг от друга.
— Не слушай его, — решительно заявила Корри–Лин. — Что бы он ни предлагал, не соглашайся. Он сумасшедший. Чтобы найти тебя, он погубил сотни людей.
— Ты немного преувеличиваешь, — заметил Аарон. — На самом деле, не больше двадцати.
Иниго прищурил голубовато–серые глаза.
— Я тебя ощущаю. На кого ты работаешь?
— Ага. — Аарон слегка усмехнулся. — Я точно не знаю.
«Но скоро мы это выясним». В его мозгу снова всплывало знание. Еще немного, и ему будет известно, что делать дальше.
— Я не хочу возвращаться, — прямо заявил Иниго.
— Что произошло? — умоляющим тоном спросила Корри–Лин.
Юз–дубль известил Аарона о вызове директора Ансана Пуриллара. Сигнал прошел от Каджаани через сотни километров ледяной пустыни от одного маяка к другому, достиг лагеря и по единственному оптоволокну добрался до раскопа.
— Да, директор? — отозвался Аарон.
Иниго и Корри–Лин недоуменно переглянулись и уставились на Аарона.
«За вами могут прилететь ваши коллеги?» — спросил Ансан Пуриллар.
— Нет.
«В атмосфере над нами появился космический корабль, и он не отвечает ни на какие наши запросы».
У Аарона похолодела кровь. Боевая подпрограмма немедленно активизировалась и повысила степень защиты до максимальной.
— Уходите.
«Что?»
— Уходите с базы. Все. Немедленно!
«Я думаю, вам лучше объяснить, что происходит».
— Проклятье! — Его юз–дубль воспользовался ненадежной связью с базой, чтобы вызвать интел–центр «Бестии». — Скажи им, — крикнул он Корри–Лин.
Она вздрогнула.
— Директор, прошу вас, уходите. Мы были с вами не до конца откровенны. — Она повернулась к Иниго. — Пожалуйста, — свистящим шепотом попросила Корри–Лин.
Он раздраженно вздохнул.
— Ансан, это Эрл. Выполняйте указание Аарона. Укройте людей на корабле, сколько поместится. Остальным придется воспользоваться вездеходами.
«Но…»
Интел–центр «Бестии» просканировал небо над Каджаани. Луч в значительной степени был ослаблен защитным полем базы, но он показал Аарону небольшое тело на высоте тридцать километров, над толстым слоем туч.
— Перемещайся сюда и забирай нас, — приказал он интел–центру. — Немедленно.
Экзозрение зафиксировало повышенный расход энергии. Полетным системам для достижения полной готовности потребовалось не больше секунды. Защитное поле усилилось. Мощный луч гамма–лазера с неба ударил по силовому полю базы. Вокруг точки попадания вспыхнула алая корона, и луч достиг здания генераторной станции.
Возможность полного отключения защитного поля была учтена при проектировании базы. Над жилыми и исследовательскими зданиями тотчас поднялись резервные поля, почти успевшие защитить постройки от первого опасного перепада давления. По стенам застучали ледяные кристаллы, оставляющие проплешины в травяном покрове. Люди с криками выскакивали из домов и падали, сраженные ударами. Через несколько секунд воздух снова успокоился. Служащие базы подняли головы и увидели, что трава и кусты пожухли от ледяного смерча. Ударом гамма–лазера их космический корабль был разрезан на две неравные части, сброшенные яростным порывом ветра на посадочную площадку. Стоявшая рядом «Бестия» взмыла вверх в тот момент, когда обрушилось главное силовое поле и по базе прошелся радиоактивный шквал. Сенсоры уловили точку ослепительно белого света, несущуюся вниз с ускорением в пятьдесят g. Интел–центр корабля ответил на угрозу лучом нейтронного лазера и импульсами квантовых искажений. Ничего не изменилось. Интел–центр начал менять курс. Но и этого оказалось недостаточно. Вспышка света, несмотря на защитное поле, ударила в среднюю часть корабля. Колоссальное сотрясение нарушило целостность структуры. Со своих мест сорвались даже ребра, усиленные связующим полем. Остальные элементы были исковерканы до неузнаваемости. Корпус треснул и свернулся внутрь на треть от первоначального объема. А потом с другой стороны через корабль насквозь пролетел м-поглотитель Хокинга и ушел в землю. Ослепительный свет погас. Земля вокруг вздыбилась, словно в Каджаани началось грандиозное землетрясение; оставшиеся постройки рухнули. Затем исчезло и резервное защитное поле, оставив руины домов и исследовательских комплексов смертоносным стихиям планеты.
В довершение разгрома на остатки строений упали обломки «Бестии».
Аарон потерял связь с кораблем, когда м-поглотитель Хокинга проник внутрь, и все ячейки и микросхемы были физически уничтожены.
Пара сенсоров над Каджаани успели зафиксировать последние мгновения падающей с грозового неба ослепительной звезды. Человеческий глаз воспринимал ее стремительный полет как сплошную белую линию, будто ударила абсолютно прямая молния. Радиационный дозиметр показал резкий скачок излучения, а потом вышел из строя.
— Черт побери, что происходит? — спросила Корри–Лин.
Аарон был настолько потрясен, что ответил не сразу. Юз–дубль доложил ему, что линия связи теперь заканчивается в двух километрах от периметра базы.
— Они ударили по базе, — тихо произнес Иниго. — Заступница, люди там даже не были вооружены. — Он яростно сверкнул глазами на Аарона. — Это одна из ваших фракций?
— Возможно. Или сам Духовный Пастырь, заявляющий права на свою собственность.
— В пучине Хоньо для таких, как ты, отведено особое место. Я надеюсь, что ты скоро туда попадешь.
— Где это? — спросил Аарон.
Иниго и Корри–Лин одновременно фыркнули от возмущения.
— Надо поскорее уйти в укрытие, — сказал Иниго. — Я полагаю, люди сейчас же захотят вернуться в Каджаани. Наш лагерь один из самых близких к базе.
Как только они миновали разбитую раздевалку, Эрисцилла обвиняющим жестом наставила палец на Аарона.
— Это все вы, — в ярости закричала она. — Вы виноваты. Вы приказали им выйти. Вы знали, кто приближается. Это вы привели их сюда.
— Я не приводил их сюда. Эти люди рано или поздно должны были нас настигнуть. Но место оказалось… неудачным.
— По–вашему, просто «неудачным»? — воскликнул Вилитар. — Там было почти две сотни человек. Мы даже не знаем, уцелел ли кто–то после атаки, но те, кто остались в живых, погибнут от радиации. Мои друзья. Безжалостно убиты.
— Их оживят, — спокойно ответил Аарон.
— Ты мерзавец, — крикнул Цитус и замахнулся кулаком.
— Хватит, — вмешался Иниго. — Этим ты никому не поможешь.
Цитус на мгновение замер, а потом, отвернулся, не скрывая своего отвращения и ярости.
— Ты все знал, Эрл, — заговорила Нерина. — Ты тоже предупреждал Ансана. Что происходит? Ты знаешь этих людей?
— Они охотятся за мной. А о нападении я не знал.
Его коллеги недоуменно переглянулись.
— Мы отправляемся в Каджаани, — объявила Эрисцилла. — Мы можем помочь сохранить тела, пока ветер не унес их слишком далеко.
— Когда ваша организация сможет прислать другой корабль? — спросил Аарон.
— Какая тебе разница!
— Когда? Ответьте, пожалуйста.
— Не скоро, — сказала Нерина. — На Ханко не распространяется действие унисферы. Мы даже не можем позвать на помощь. Единственная связь с Содружеством поддерживалась через корабельную линию гиперпространства, подключенную к нашему штабу на Анагаске. Без нее мы полностью отрезаны. На Анагаске решат, что у нас отказал какой–то элемент аппаратуры; потом, если мы не ответим в течение недели, они начнут разбираться. Насколько я помню, регулярный полет должен состояться через две недели. Вряд ли они решат отправить корабль раньше. Из финансовых соображений, — презрительно добавила она.
— К тому моменту радиация убьет всех, кто останется вне укрытия, — сказал Вилитар. — И чтобы помочь им, у нас не хватит медицинского оборудования. С чем вас и поздравляю.
Он не сводил вызывающего взгляда с Аарона.
— Пора двигаться, — сказала Эрисцилла. — Медицинские системы наших вездеходов спасут пару человек, может, больше.
Она прошла мимо Аарона, не удостоив его взглядом. Цитус, пробираясь к раздевалке, умудрился ткнуть его локтем.
— Ты идешь, Эрл? — спросила Нерина.
— Да.
— Ты и так уже натворил достаточно, — сказал Вилитар. — Какое же ты на самом деле дерьмо. Я думал…
Он неопределенно хмыкнул и поспешил в раздевалку.
— Мы поедем с вами, — предложила Корри–Лин. — Мы можем помочь.
— Отсюда до Азиатского ледника полдня пути, — сказала Нерина. — Пики в его дальнем конце поднимаются на целую милю. Почему бы вам не помочь нам, отогнав их подальше?
Она ушла в раздевалку и закрыла за собой дверь.
— Ну вот, мы остались втроем, — произнес Аарон.
— Лучше бы нам тоже отправиться в путь, — сказал Иниго. — Знаешь, из–за этого случая могут закрыть весь проект Реставрации.
— А как ты думаешь, следующая галактика будет поддерживать проект Реставрации по отношению ко всем расам, поглощенным Бездной?
На мгновение Аарону показалось, что Иниго переведет свои биононики в режим агрессии.
— Ты ничего не понимаешь, — прошептал скрывающийся мессия.
— Кое–что, надеюсь, я все–таки понимаю.
— Что же?
— То, что у тебя здесь где–то припрятан космический корабль. И лучше бы он был недалеко отсюда.
— У меня ничего подобного нет.
— Правда? Вот это любопытно. Ты приложил немало усилий, чтобы тебя не нашли, и не позаботился о запасном выходе на тот случай, если кто–то тебя обнаружит?
— Очевидно, нет, иначе я не сидел бы здесь в ожидании, пока ты приедешь.
— Если бы это был только я, ты бы ждать не стал, — согласился Аарон. Он махнул рукой в сторону Корри–Лин. — А она? Другое дело. Семьдесят лет — очень долгий срок для одиночества. Она любила тебя все это время. А ты?
Корри–Лин подошла ближе к Иниго.
— А ты? — тихо повторила она.
Его губы дрогнули в безрадостной улыбке.
— Я рад, что ты пришла. Этого достаточно?
— Да, — ответила она и прислонилась головой к его плечу.
— Корабля нет, — сказал Иниго Аарону. — И если я куда–то и поеду с тобой, то только в ящике, в виде мелких угольков.
— Очень жаль, потому что их оружие мне известно.
— Думаешь, я удивлен? Я подозреваю, что ты прекрасно разбираешься и в оружии, и в жестоких методах. Такие люди, как ты, всегда это знают.
— Они использовали м-поглотитель Хокинга, — сказал Аарон. — А тебе известно, что он собой представляет? Нет? Это новое и очень опасное устройство. Даже АНС относится к нему настороженно. По существу, это очень маленькая черная дыра, но обладающая большим горизонтом событий, помогающим поглощению. Она запускается как ядро нейтрония, примерно такого же размера, как атомное ядро.
Корри–Лин отметила сделанное им ударение.
— Запускается?
— Да. Гравитационное поле достаточно велико, чтобы притягивать все соприкасающиеся с ней атомы. Затем они сжимаются в нейтроний и сливаются с ее ядром. С каждым атомом она становится больше. Не намного, должен признать, но это лишь начало. Чем больше площадь поверхности, тем больше материи она способна поглотить. После пробоя «Бестии» м-поглотитель врезался в планету. В настоящий момент он погружается сквозь мантию, пожирая все встречающиеся на пути атомы. Он остановится в центре планеты. А потом будет просто сидеть там и расти.
— И насколько же он вырастет? — с тревогой спросила она.
Аарон мельком взглянул на Иниго.
— Теоретически черные дыры не имеют ограничений в размерах. Мы полагали, что именно такова природа и самой Бездны.
— Но… Ханко?
— На поглощение пригодной к жизни планеты уйдет приблизительно пара недель. Только мы погибнем намного раньше. Ханко, пожираемая изнутри, начнет разрушаться. Дня через три или четыре станут проваливаться континенты. Так что я еще раз спрашиваю: нет ли у тебя припрятанного поблизости корабля?
Араминта расцеловала троих мистеров Бови и села за стол в его саду под навесом из цветущего йизантала.
— Я соскучилась, — объявила она, повернувшись к суровому аскету восточного типа.
Все ее спутники одновременно улыбнулись и подняли бокалы.
— Твое здоровье!
— Твое здоровье, — ответила она и пригубила белое вино.
— Итак? — задал вопрос тот, с кем она ужинала в первый раз.
Араминта стала серьезной.
— Если ваше предложение еще действует, я его принимаю.
Оживленные возгласы троих спутников за столом не помешали ей услышать радостные возгласы даже самом доме.
— Ты даришь счастье нам, зрелым мужчинам.
— И нам, молодым, тоже.
Араминта рассмеялась.
— Только я не могу себе представить, как все устроить. Первые три квартиры будут готовы только на следующей неделе. И я уже получила задаток за четвертую.
— Поздравляем.
— Но пока я не закончу работу и не въедут новые собственники, я не получу никакой прибыли. У меня не хватит денег на покупку новых тел.
— Это не так дорого, как ты думаешь. У нас есть хорошая знакомая, владеющая клиникой соответствующего профиля. Она всегда дает скидку новичкам.
— Отлично.
Араминта отпила еще вина, стараясь успокоить дрожь. Ей предстояло сделать два важных шага одновременно.
Молодой парень кельтского типа сжал ее руку.
— Ты в порядке? — с искренним беспокойством спросил он.
— Наверное.
Она понимала, что улыбается с самым идиотским видом. «Ну и пусть».
Из дома выбежали еще двое. Один мистер Бови, не больше семнадцати лет на вид, опустился перед ней на колено. Она успела отметить его стройную атлетическую фигуру и буйную светлую шевелюру. Парень протянул ей маленькую открытую коробочку, в которой сверкало старинное обручальное кольцо с бриллиантом.
— Я купил его на всякий случай, — сказал он.
Араминта надела кольцо и смахнула с глаз слезинки.
— Ой, не плачь, — воскликнул парень.
Он крепко обнял ее и прижал к груди, и Араминта засмеялась сквозь слезы.
— Я тебя раньше никогда не видела.
— Я держу себя в строгости.
Она обхватила его лицо ладонями и горячо поцеловала.
— Сегодня ночью я бы хотела, чтобы и ты тоже был со мной.
— С превеликим удовольствием.
— Ты говорил, что я еще не со всеми вами познакомилась.
— О, можешь не сомневаться, до свадьбы ты узнаешь каждого из нас.
— И я не стану возражать против других женщин, пока не наберу достаточно тел, чтобы вас удовлетворить. Только… я бы не хотела с ними встречаться.
— Обещаю, я постараюсь свести число гостей к минимуму.
— Спасибо, — искренне поблагодарила она.
— Ну, а какие тела ты выберешь?
— Господи, я и не задумывалась об этом, — призналась Араминта. — А какие бы ты хотел?
— Высокую блондинку амазонского типа. Это всегда в моде.
— О, и еще одну, очень смуглую. Давай охватим все этносы. У меня уже почти полный набор.
— И еще с огромной грудью.
— Да не одну!
Араминта с притворным негодованием замахнулась на своего соседа:
— Ты невыносим. Я не собираюсь делать ничего подобного.
— В постели ты обычно говоришь иначе.
Араминта засмеялась. Она действительно соскучилась по этому обществу. «Я приняла верное решение».
Араминта лежала на огромной кровати и прислушивалась к дыханию троих спящих мистеров Бови. Двое были в постели вместе с ней, а третий завернулся в лоскутное покрывало на диване. Все трое сопели мерно, но не синхронно. Сегодня она отказалась от аэрозолей, желая проверить, работает ли программа Ликана с другими людьми, не загружен ли в нее скрытый сигнал самоуничтожения.
Программа работала.
«И как работала!»
Отзывчивость тела девушки удивила и порадовала мистера Бови. И, как она и подозревала, ночь в постели с различными его версиями понравилась ей гораздо больше, чем с Ликаном и его гаремом. «Всегда приятно убедиться в своей правоте».
А теперь ей было не уснуть. Нельзя было сказать, что она не устала — при этой мысли она тихонько усмехнулась. Она просто все думала и думала о помолвке и переходе в мультиличность. Слишком крутой поворот. Для нее все изменится. А до тех пор она не могла избавиться от страхов. В ее мозгу снова и снова возникали одни и те же вопросы. И они оставались без ответов, поскольку в действительности о жизни мультиличностей она почти ничего не знала. Единственным надежным способом узнать было стать одной из них.
Она повернула голову и посмотрела на рыжеволосого парня, уютно прильнувшего к ее плечу. Он обещал помочь ей в переходный период. Мистер Бови любил ее. И этого было достаточно, чтобы выдержать напряжение нескольких следующих месяцев. Они не назначали дату. Мистер Бови сказал только, что хотел бы заключить брак, когда ее будет хотя бы две. И это казалось справедливым. Она действительно должна закончить отделку квартир. И после сегодняшнего вечера работа стала еще более срочной.
Она опустила голову на мягкий матрас и закрыла глаза. Воспользовалась программой, чтобы успокоить мысли и очистить сознание. Затем, ощутив ритмы своего организма, замедлила их. Вместо сна пришло ощущение огромного пространства и множества образов, мелькающих где–то на грани сознания. Все они сильно отличались друг от друга, все, подчиняясь каким–то непонятным связям с ней, летели откуда–то издалека. Она инстинктивно узнала сновидения мистера Бови — продолжительное знакомство позволило ей ощутить их интеллектуальный окрас. Его присутствие вызвало у нее довольный вздох; часть его разума еще была настолько напряжена, что ей стало его жалко, но другая часть сияла от радости, и в этих мыслях мелькало ее лицо. Одна из связующих нитей была ей абсолютно чуждой, но от нее веяло материнским теплом. Губы Араминты дрогнули в безмятежной улыбке. Исток–остров сильфенов. Значит, Крессида говорила правду. В таком случае, беспокойное море разноцветных образов должно быть Гея–сферой.
Араминта выбрала самую тонкую и хрупкую из всех нитей. И ей привиделось, что она скользит в космической пустоте вдали от звезд. Позади величественно сияли туманности Бездны, а она поднималась к темноте внешних сфер.
— Привет, — сказала Араминта.
И Небесный Властитель ответил ей.
Джастина думала, что будет волноваться сильнее, когда ее корабль «Серебряная птица» начнет опускаться к станции «Центурион». Но пятьсот часов одиночества в маленькой каюте без подключения к унисфере неожиданно сильно ее утомили. Умом она понимала, что все это чепуха, причуда ее физического тела, вызванная биохимическими и неврологическими недостатками. Но усталость была реальной.
А теперь, когда она достигла своей цели, то могла думать только о таком же долгом и скучном пути назад. «Наверное, я сошла с ума, решившись на это путешествие».
«Серебряная птица» приземлилась на участок лавового поля, служившего космопортом для человеческого сектора станции. Здесь уже стояли пять кораблей, и все они были больше, чем ее судно. Интел–центр доложил о нескольких различных фактах сканирования корабля. Самыми бесцеремонными оказались обитатели высокой башни этоксов — они применили довольно агрессивные детекторы квантовых искажений. Более осторожный запрос поступил из мрачных куполов форлинов. И в обсерватории человеческого сектора тоже был замечен всплеск интереса. Джастина улыбнулась, получая эту информацию, пока ее тонкий защитный костюм обтягивал тело, удаляя воздушные пузыри, так что образовалась наружная оболочка, идеально прилегающая к коже. Затем она пристегнула шлем.
Путь до главного шлюза по песчаной лаве был совсем коротким, но Джастина нуждалась в нем, чтобы прийти в норму и вернуть ощущение пространства. Она и сама удивилась, насколько успокаивающим был вид горизонта, даже такого однообразного, как здесь. Над головой на многие световые годы во все стороны небо подсвечивали яростные ионные бури. Бледные пародии на туманности внутри Бездны.
Сразу за шлюзом ее встретил директор базы Лер Трахтенберг. Этот внушительных размеров мужчина напомнил ей Рамона, одного из бывших мужей. Пока Джастина, стоя перед директором, пожимала его руку и задирала голову, чтобы увидеть лицо, она не могла не отметить, каким мелким было ее собственное физическое тело. Воспоминания о Рамоне, безусловно, вызвали у нее мысли о возможности секса.
— Это для нас большая честь, — говорил Трахтенберг. — АНС еще никогда не присылала сюда своего представителя.
— В свете политических обстоятельств, сложившихся в Содружестве, мы нашли необходимым изучить всю информацию о Бездне прямо на месте.
Директор медленно провел языком по губам.
— Расстояние не влияет на достоверность информации, Джастина. Мы напрямую отсылаем все получаемые данные в исследовательский отдел флота. И райелям.
— Тем не менее я бы хотела ознакомиться с вашей работой.
— Я и не собирался вам ничего запрещать. Тем более после такого перелета. Насколько мне известно, еще никто не решался на столь дальнюю поездку в одиночестве. Как вы перенесли изоляцию?
Она заподозрила, что директор намекает на возможное наличие ультрадвигателя на «Серебряной птице», но предпочла обойти молчанием реальное время перелета.
— С трудом. И множеством имевшихся на борту постановок.
— Могу себе представить. — Он показал рукой на пятиместную капсулу, ожидавшую их в конце зала прибытия. — Я выбрал вам номер в Мексиканском жилом блоке.
— Благодарю.
— И еще взял на себя смелость организовать в вашу честь небольшой прием. Он начнется через три часа. Наши сотрудники с радостью встретятся с вами.
— Да, вероятно, — кивнула она. — Отлично, я буду готова. После такой поездки компания мне не помешает.
Они вместе забрались в кабинку, и капсула мгновенно устремилась в транспортный тоннель.
— Я должен вас предупредить, — снова заговорил директор. — Приблизительно каждый третий из наших сотрудников — приверженец Воплощенного Сна.
— Перед поездкой я просматривала личные дела.
— Просто хотел, чтобы вы знали.
— Это обстоятельство может вызвать проблемы?
— Надеюсь, что нет. Но, как вы упомянули, ситуация сейчас не слишком устойчивая.
— Не беспокойтесь, при необходимости я могу быть дипломатом.
Ее апартаменты выглядели как любой из номеров «люкс», в которых она останавливалась. Единственное, чего недоставало, так это человеческого персонала, но множество самых современных ботов компенсировали этот ущерб. Флот явно не жалел сил и средств на то, чтобы сделать станцию как можно более уютной. В главной гостиной даже имелось окно, выходящее на сектор чужаков. Джастина некоторое время смотрела на него, а затем переключила окно в непрозрачный режим. Ее юз–дубль подсоединился к сети номера.
— Никаких посетителей, никаких вызовов, — распорядилась Джастина.
Затем она легла на кровать и открыла свой разум местной Гея–сфере. Затемненная комната заполнилась видениями, в сумраке заиграли краски, послышался шепот, потом смех. Потоки эмоций увлекали ее за собой, обещая погрузить в самые сокровенные переживания.
Она устояла перед искушением и сосредоточилась на источнике видений, на узле восприятия. Он представлял собой квазибиологический нейронный модуль, одновременно хранивший и излучавший каждую мысль, попавшую в поле его действия. Узел сохранял воспоминания, наподобие человеческого мозга, но обладал намного большей емкостью. Джастина сформировала собственные образы и предложила их узлу восприятия. Он ответил ассоциациями. Здесь, естественно, были все сны Иниго — об этом позаботились его последователи. Она проигнорировала красочные картины жизни Идущего–по–Воде, отвергла эти воспоминания, предложив собственную фантазию о жизни внутри Бездны. Узел фонтанировал загадками и мысленными образами, оставленными наблюдателями под гнетущим впечатлением от вселяющего ужас темного сердца Галактики. Были здесь и фантазии на темы прекрасной жизни, ожидающей тех, кому посчастливится проникнуть внутрь; представления о сбывшихся мечтах, легко отличаемые от реальных картин. И обеты–молитвы, каждый вечер направляемые приверженцами Воплощенного Сна к их мистической цели. Все это хранилось в узле восприятия. Но ничего больше. Никаких других проблесков жизни на Кверенции. Никаких величественных мудрых мыслей, исходящих от Небесного Властителя.
Садовый купол в центре человеческого сектора по праву мог гордиться своими деревьями, которым было не меньше двух с половиной столетий. Гигантские дубы раскинули массивные ветви, образуя пышный покров над площадкой, где проходил прием. На ветвях располагалась грубо сколоченная платформа, где любительский оркестр с энтузиазмом исполнял произведения самых разных эпох, охотно прислушиваясь к пожеланиям гостей. Приглушенное освещение не затмевало резкого фиолетового света звезд Стены.
Джастина любовалась ослепительным сиянием с некоторым опасением, какое бывает при встрече с опасными животными. Ее появление в садовом куполе вызвало оживленный интерес. Джастина надеялась, что хотя бы отчасти обязана этим своему маленькому черному платью для коктейлей. По крайней мере на директора Трахтенберга ее наряд произвел требуемое впечатление. Тот начал усиленно флиртовать и оказывать ей знаки внимания, предлагая разнообразные напитки и изысканные закуски.
Все, с кем она знакомилась, горели желанием узнать, чем вызван интерес АНС к их станции, и Джастина каждый раз повторяла официальную версию том, что ее прислали ознакомиться с процессом наблюдений.
— Ничего не изменилось, — пожаловался ей Граффал Эац, руководитель группы наблюдения. — За последнее время мы не узнали ничего нового, только и делаем, что следим за направлениями ионных штормов в Заливе по ту сторону от Стены звезд. Это никоим образом не приближает нас к разгадке истинной сущности Бездны. Надо посылать датчики внутрь.
— А я думала, ничто не способно прорваться сквозь барьер, — сказала Джастина.
— Вот поэтому и необходимо более тщательное изучение. А оно невозможно, когда сенсоры находятся в пятидесяти световых годах от объекта.
— Райели не советуют нам подходить ближе, — пояснил Трахтенберг.
— Может, вы по возвращении домой поинтересуетесь у АНС, почему нам до сих пор требуется их разрешение, чтобы просто здесь болтаться, — возмущенно выпалил Эац. — Это просто оскорбительно.
— Я запомню, — ответила ему Джастина.
Прием начался не больше двадцати минут назад; ей стало интересно, сколько аэрозолей успел за это время вдохнуть Эац.
Директор взял ее под руку и деликатно отвел в сторону.
— Прошу прощения за этот инцидент, — сказал он. — Здесь не так много возможностей выпустить пар. Я стараюсь до предела уплотнить расписание работ. Наша миссия обходится недешево, а результаты имеют колоссальное значение. Надо извлечь как можно больше информации имеющимися средствами.
— Я понимаю.
— Эац работает здесь уже третий срок. И его раздражает отсутствие прогресса. Я такие случаи уже наблюдал. Сначала вас захватывает это просто грандиозное чудо. А когда восхищение ослабевает, вы начинаете сознавать, какая пассивная нам отведена роль.
— А сколько сроков проработали вы?
Он усмехнулся.
— Это уже седьмой. Но я намного старше и мудрее, чем Эац.
— И вы намерены присоединиться к паломничеству?
— Навряд ли. Три сотни лет непосредственного наблюдения показали нам, что стоит коснуться барьера, и ты погибнешь. Строго говоря, человек погибнет задолго до того, как достигнет барьера. Я до сих пор не могу понять, как они надеются прорваться.
— Но кто–то же это сделал.
— Да, и это меня бесконечно раздражает.
— И что же вы…
Джастина умолкла. Земля внезапно поднялась, едва не сбив ее с ног. Джастина напрягла мышцы и слегка пригнулась, как и все окружающие.
Мгновенно активировалось интегральное защитное поле. Местная сеть разразилась целым набором тревожных сигналов. Ветви огромного дуба угрожающе затрещали, а листва зашелестела, словно от порыва ветра.
— Черт побери! — вскрикнул Трахтенберг.
Юз–дубль Джастины установил связь с интел–центром «Серебряной птицы».
— Будь в полной готовности, — скомандовала она. — Непрерывно отслеживай мои перемещения.
Сканирование купола не обнаружило никаких повреждений. Она взглянула на горизонт, но он остался таким же ровным. Джастина ожидала увидеть хотя бы трещины, прорезавшие лавовое плато. Земля снова наклонилась. «И ничего не сдвинулось!»
— Что происходит? — спросила она.
Какое–то землетрясение? Но эта планета была мертвой оболочкой, абсолютно неактивной во всех отношениях.
— Пока не знаю.
Директор раздраженно махнул рукой, призывая ее помолчать.
Оркестранты поспешно покидали свою сцену на ветвях, спрыгивая с последних ступенек. Они побросали свои инструменты. Земля снова повернулась, когда Джастина смотрела на свой бокал. Несмотря на то что она держала его неподвижно, с одной стороны вино выплеснулось.
— Святой Оззи, — воскликнул Трахтенберг. — Это гравитация.
— Что?
— Гравитационные волны. И, черт побери, невероятно мощные.
Эац побежал в сторону Джастины и Трахтенберга и чуть не упал, когда земля опять качнулась.
— Вы принимаете сведения с удаленных сенсоров? — закричал он Трахтенбергу.
— Что они показывают?
— Граница! Через нее проходят пульсации искажения длиной в несколько световых лет. И эта проклятая штука начинает разрастаться. Датчики в Заливе зафиксировали ее движение. Вы понимаете, что это означает? Экспансия со сверхсветовой скоростью. Клянусь Оззи, начинается фаза поглощения!
Почва под ногами сильно завибрировала. Вода в мелких ручейках тонкими струйками выплеснулась вверх. Джастина ощутила, как ее вес на мгновение уменьшился. Затем он вернулся в норму, а со столов полетели аккуратно составленные тарелки и бокалы. Громкий треск дерева заставил ее отпрянуть от дуба. Аварийные силовые поля усилили поддержку купола, по периметру защитного барьера открылись двери убежищ.
— Объявляется эвакуация первой степени, — закричал Трахтенберг. — Персоналу флота вернуться на свои корабли. Группа наблюдения, составьте детальную картину происходящего. У нас, вероятно, мало времени, так что надо сделать все возможное, пока не настанет момент отступления.
Он вздрогнул под действием очередной гравитационной волны, прокатившейся по станции. На этот раз направленная вверх сила была настолько велика, что Джастине показалось, будто она вот–вот оторвется от земли.
— Волны идут из Бездны? — спросила она.
Само это предположение ее пугало: они находились на расстоянии сотен световых лет.
— Нет, — воскликнул Эац. — Это что–то местное. — Он задрал голову, изучая замысловатые сполохи в небе над куполом. — Смотрите!
На фоне размытого мерцания звезд Стены Джастина увидела два голубых спутника. Они двигались по очень странной траектории и двигались чрезвычайно быстро, даже с ускорением.
— О боже, — выдохнула она.
Защитные комплексы райелей, каждый величиной с планету, перемещались на новые позиции.
— Райели готовятся к последней битве, — ошеломленно произнес Эац. — Если они проиграют, это чудовище истребит всю Галактику.
Не может быть. Воплощенный Сон еще даже не начал паломничество.
— Не смей! — закричала она невидимому врагу, поддавшись человеческим гормонам и эмоциям. — Это нечестно. Это нечестно!
Всего через каких–нибудь пять часов после того, как Новый сон хлынул в Гея–сферу, в Золотом парке, ища руководства Духовного Пастыря, собрались более пятидесяти тысяч человек. Все они выразили свою волю через гея–частицы. Единодушное желание множества людей обрело колоссальную силу.
Этан лишь смутно ощутил его; опираясь на руку советника Пелима, он пустился в долгий мучительный путь из кабинета мэра, где доктора устроили ему палату интенсивной терапии. Он медленно брел через зал Лилиалы, а на потолке густые кучевые облака постепенно превращались в перистые и перемежались яркими нитями молний. Его воспаленный мозг был закрыт от Гея–сферы, но горячее желание толпы просачивалось в мысли, несмотря на преграду.
Пелим продолжал поддерживать его и в менее просторном зале Торала. Его полуночный свод мерцал золотыми искрами туманности Ку, плывущей на фоне пульсирующего зеленовато–синего ореола.
— Надо было призвать их к своей постели, — сказал Пелим.
— Нет, — проворчал Этан.
В этом случае он не мог, не имел права проявить слабость.
Они прошли сквозь резные двери зала Высшего Совета Дворца–Сада. Его крестовый свод поддерживали массивные конические колонны. В центральном сегменте бронзовым светом сияла расплывчатая звезда, ее лучи мерцали на медленно вращавшемся диске. Огненные кометы величиной со спутник мчались по орбитам с большим углом наклонения. Ее местоположение до сих пор не определил ни один из астрономов–энтузиастов.
Члены Духовного Совета в красно–черных одеяниях ждали его, стоя вдоль длинного стола в середине зала. Пелим проводил Этана до возвышения, а затем Духовный Пастырь настоял на том, чтобы самостоятельно пройти к золоченому трону. Опускаясь на тонкие подушки, он невольно поморщился. От головной боли хотелось кричать во весь голос. Этану пришлось подождать, пока утихнет дрожь во всем теле. С того самого момента, как он пришел в сознание, любое резкое движение причиняло ему невыносимые мучения.
Советники тоже сели, стараясь не смотреть на кольцевые полуорганические накладки на его черепе, лишь частично скрытые под широким капюшоном белого одеяния.
— Благодарю вас за помощь, — обратился Этан к советникам.
— Мы рады видеть, что ты поправился, Пастырь, — в соответствии с этикетом ответил Ринченцо.
О неодобрении советников по поводу его спутника Этан знал и без Гея- сферы. Он это отчетливо ощущал.
— Еще не совсем поправился, — сказал он и притронулся пальцем к одному из блестящих обручей. — Но моя нервная система восстановится окончательно на следующей неделе. До тех пор я буду обходиться вспомогательными средствами.
— Как же так получилось? — спросил советник Де Луи. — На протяжении столетий гея–частицы были совершенно безопасны.
— Дело не в гея–частицах, — пояснил Пелим. — Мастера снов, организовавшие перехват, утверждают, что спазм мозга Духовного Пастыря был спровоцирован приступом паники Второго Сновидца. Подобные обстоятельства вряд ли повторятся.
— В Гея–сфере и унисфере ходят слухи, что Второй Сновидец — сильный телепат и может убить силой мысли.
— Чепуха, — отрезал Пелим.
Его худощавое лицо повернулось к Де Луи, и в мозгу на мгновение вспыхнул опасный огонь гнева.
Де Луи не выдержал его взгляда.
— В любом случае это несущественно, — сказал Этан. — Мастера снов заверили меня, что теперь, когда они понимают природу опасного явления, они способны свести последствия к нулю. Любой контакт со Вторым Сновидцем впредь будет осуществляться. — он мрачно усмехнулся, — только с аварийной отсечкой, как они это называют.
— Ты собираешься снова с ним поговорить? — спросил советник Фалвен.
— Как мне кажется, этого требует сложившаяся ситуация, — ответил Этан. — У тебя другое мнение?
— Я согласен, но…
— Я, как и вы все, принимал последний сон. Он был ярким и отчетливым, не хуже, чем у самого Иниго. Тем не менее он сильно отличался от остальных, поскольку внутри сна состоялся разговор Второго Сновидца с Небесным Властителем.
Это общение потрясло Этана намного сильнее, чем отчетливость и яркость видений.
«Я пришел, потому что ищу тебя, — ответил Небесный Властитель на приветствие Второго Сновидца».
«Но мы же далеко за пределами твоей Вселенной».
«Тем не менее я почувствовал твое желание. Ты стремишься присоединиться к нам».
«Нет, не я. Но многие другие этого желают».
«Мы всем будем рады».
«Мы не можем войти к вам. Это очень опасно».
«Я готов встретить вас. И проводить. Такова моя цель».
«Нет».
Этим решительным отрицанием сон закончился. Только в последний миг, когда видение уже рассеивалось, в мыслях Небесного Властителя мелькнул едва уловимый оттенок волнения. Он явно не ожидал отказа.
«И не он один».
— Небесный Властитель убежден, что может привести нас к Кверенции, — сказал Этан. — И это финальное заверение, которого мы так долго ждали и о котором неустанно молились. Наше паломничество будет успешным.
— Но только при содействии Второго Сновидца, — заметил советник Тосайн. — Прошу прощения, Пастырь, но он не желает вести нас в Бездну. А без него не будет и паломничества.
— Он растерян, — ответил Этан. — До этого момента он даже не знал, что является Вторым Сновидцем. Ощущать себя ответственным за надежды миллиардов людей очень нелегко. И даже Иниго такая ноша оказалась не по силам. Я думаю, мы простим Второму Сновидцу его слабость и предложим свою поддержку и руководство.
— Но сейчас он должен уже осознать свою сущность, — сказал советник Тосайн. — А нам до сих пор не известно, где он находится.
— Уже известно, — заявил Пелим. — Он в Колвин–сити на Виотии.
— Отличные новости. — Этан хищно усмехнулся и с удовольствием убедился, что протест исчез из мыслей Тосайна. — Мы должны радушно приветствовать его и поблагодарить Виотию за ее благословенный подарок.
Он вопросительно глянул на Ринченцо.
— Я предлагаю утвердить Виотию членом зоны Свободного Рынка, — сказал Ринченцо. — И помочь ей получить статус ключевой планеты.
— Поддерживаю, — согласился Фалвен.
Остальные члены Духовного Совета растерянно переглянулись.
— Вы не сможете этого сделать, — сказал Тосайн. — Они будут сопротивляться, и мы навлечем на себя немилость сената Содружества. Мы утратим все дипломатические преимущества.
В поисках поддержки он обвел взглядом сидящих за столом.
— Это не просто наши амбиции, — сказал Пелим. Он жестом предложил советникам посмотреть на портал, стоящий напротив трона Этана. Юз–дубль установил секретную линию связи, и над столом появилось изображение Ликана.
Ликан вежливо поклонился.
«Пастырь, я польщен вашим вниманием».
— Благодарю, — ответил Этан. — Я полагаю, что вы действуете как неофициальный представитель виотийского правительства.
«Да, сэр. Я только что беседовал с нашим премьер–министром. И выражаю ее желание принять великодушное предложение Эллезелина и повысить статус нашей планеты до ключевого мира в рамках зоны Свободного Рынка».
— Это прекрасная новость. Я проинформирую кабинет Эллезелина о вашем решении.
«Наше решение останется в силе, если в соглашение будет включен пункт о нулевых тарифах, — добавил Ликан».
— Конечно. Свободное передвижение товаров начнется сразу же, как только Второй Сновидец присоединится к нам в Маккатране–два.
«Понимаю. Премьер–министр утвердит соглашение официальным сертификатом, как только оно будет прислано».
Изображение Ликана погасло.
— Как я полагаю, — нарушил изумленное молчание Этан, — нам осталось только проголосовать. Кто за?
Он обвел взглядом поднимающиеся руки. Решение было принято единогласно. В такие моменты он почти скучал по Корри–Лин — она ни за что не допустила бы столь гладкого течения заседания.
— Благодарю вас. Я ценю то, как вы поддерживаете мои политические меры. Других вопросов в повестке дня нет.
Советники покинули зал, и только Пелим остался сидеть за столом. Неустанно двигающиеся по своим орбитам кометы отбрасывали блики на его бесстрастное лицо.
— Все прошло гладко, — подвел итог Этан.
— Они не знают, что делать, — сказал Пелим. — Точь–в–точь как те верующие, что собрались снаружи: растеряны и уязвлены отказом Второго Сновидца. Им необходимо твердое руководство. Ты его обеспечиваешь. У тебя есть решение. Естественно, они склоняются на твою сторону.
— Когда мы сможем открыть червоточину?
— Я дам команду канцелярии немедленно выслать договор премьеру Виотии. Если Ликан не обманывает, документ сразу же будет подписан и вернется назад. В течение двух часов заработает червоточина. Мы приготовили сразу несколько переходов.
— Надеюсь, что один из них будет в Колвин–сити.
— Конечно. Там имеется транспортный комплекс, прекрасно подходящий для этой цели.
— Полицейский контингент?
— Сорок тысяч готовы к немедленной переброске вместе с транспортом и оборудованием для подавления мятежей. Мы сможем доставить их на место в течение шести часов после открытия червоточины. Передислокация еще четверти миллиона служащих продлится не более четырех дней.
— Отлично.
— Я надеялся на твое одобрение. — Пелим нерешительно помолчал. — Мы не рассматривали вероятность того, что Второй Сновидец таким образом проявит свои способности. Мастера снов смогут занять свои позиции вокруг Колвин–сити только через день.
— А ты сможешь до тех пор прекратить движение всех капсул и космических кораблей?
— Да. Это наша первоочередная задача. Мы попытаемся удержать его в границах города. — Снова нехарактерная для Пелима пауза. — Но для обнаружения он должен снова увидеть сон. После вчерашнего этого может и не случиться.
Этан прикрыл глаза и обессиленно осел на своем троне, устав от напряжения.
— Увидит. Он еще не знает, что натворил.
— Что ты имеешь в виду?
— Час назад я получил известия от Трахтенберга, директора станции «Центурион». Он счел это событие достаточно важным, чтобы открыть связь с нами и воспользоваться коммуникационным каналом флота. Сразу после окончания разговора между Вторым Сновидцем и Небесным Властителем Бездна перешла в фазу поглощения. Это не может быть совпадением. Похоже, что Небесный Властитель не желает мириться с отказом. Наш неуловимый друг должен будет его умиротворить, иначе мы все погибнем. Стимул достаточно мощный.
