Никто не станет отрицать, что существует возможность восстанавливать воспоминания, которые кажутся забытыми. Такое случается. Но это не доказывает, что любые воспоминания восстановимы. Вероятно, некоторые воспоминания можно вернуть, а некоторые – нет. Обычно, когда в нашей жизни что-то происходит, мы сохраняем в памяти фрагменты случившегося. Вполне логично, что некоторые из этих фрагментов впоследствии могут изменяться под влиянием новых событий.

Правдивость историй, которые подтверждают впечатляющую идею о постоянстве памяти, в большинстве случаев не получает никакого независимого доказательства. Иногда оказывается, что воспоминание соответствует действительности, а иногда – что человек воспроизводит собственные догадки, фантазии или истории, где факты смешиваются с вымыслом.

Этот феномен демонстрируют исследования, в ходе которых людям показывали видеозаписи повседневных событий. Позже им давали новую информацию о тех же событиях, но не в самой очевидной форме. Например, посмотрев запись автомобильной аварии, участники должны были ответить на вопрос: «Как быстро двигался автомобиль, когда он поравнялся со знаком «стоп»?» Или на такой: «Как быстро двигался белый спортивный автомобиль, когда он проехал мимо сарая, двигаясь по загородной дороге?» Когда людям задают вопросы, в которых упоминаются новые предметы и детали, через какое-то время они начинают говорить, что на самом деле видели эти предметы и помнят эти детали. Они могут подтвердить, что видели знак «стоп» или сарай, хотя на самом деле на записи был знак «уступи дорогу», а никакого сарая и вовсе не было. По-видимому, это происходит потому, что содержащаяся в вопросах информация, будь она правдивой или ложной, может встроиться в воспоминания об увиденном событии и таким образом подменить его.

Но новая информация не просто добавляется к уже существующему воспоминанию. Она также способна изменить или преобразовать его. Как происходит подобная трансформация, наглядно демонстрирует еще один эксперимент. Людей просили посмотреть на ряд слайдов, на которых была последовательно изображена авария с участием водителя легкового автомобиля и пешехода. Красный автомобиль двигался по боковой улице к перекрестку, на котором стоял знак «стоп» для одной половины машин и знак «уступи дорогу» – для другой. Затем красный автомобиль поворачивал направо и сбивал человека на пешеходном переходе.

После просмотра слайдов каждому из участников задавали несколько вопросов. Некоторых спрашивали: «Мимо красного автомобиля проезжали другие машины, пока он стоял у знака “стоп”?» Другим задавали тот же самый вопрос, заменяя знак «стоп» на знак «уступи дорогу». То есть одни участники отвечали на вопрос, содержащий правдивую информацию, а другие – на вопрос с неверными сведениями. Позднее тестируемых людей спрашивали, помнят ли они, какой знак видели на записи. Полученная правдивая информация помогала им вспомнить то, что требовалось. Но особенно интересно то, что неправильная информация им мешала. В одном случае более 80 % людей, получивших ложные сведения, ошибались, отвечая на вопросы итогового теста. Они утверждали, что видели на слайде то, что им сказали, а не то, что они видели на самом деле.

В ходе одного из финальных экспериментов людям показывали запись аварии, а потом задавали вопросы, в том числе такой: «С какой приблизительно скоростью двигались автомобили перед тем, как разбились?» Через неделю участников пригласили снова и задали им еще несколько вопросов, один из которых звучал так: «Вы видели осколки стекол?» На записи не было никаких осколков, но те участники, которые до этого слышали слово «разбились», чаще говорили, что видели их.

Почему это происходит? Человек все время получает информацию из окружающего мира. Если произошла авария, он может воспринять некоторые составляющие этого события. Предположим, к нему подходит следователь и спрашивает: «С какой приблизительно скоростью двигались машины перед тем, как разбились?» В этот момент человек получает новый отрывок информации, а именно – данные о том, что автомобили «разбились». Когда эти два отрезка информации объединяются в одно целое, в его памяти рождается воспоминание о более серьезной аварии, чем та, что произошла на самом деле. Поскольку разбитое стекло ассоциируется с серьезной аварией, увеличивается вероятность того, что он «вспомнит» осколки разбитых стекол.

Подобные примеры наглядно демонстрируют нам, что в воспоминания человека можно внедрить ложную информацию. Она может дополнить существующее воспоминание (как в случае с сараем), а может и преобразовать его (как в случае с дорожным знаком). Возьмем, к примеру, человека, которому показывают знак «стоп», а потом говорят, что это был знак «уступи дорогу», и который начинает утверждать, будто видел знак «уступи дорогу». Что произошло со знаком «стоп», который он помнил раньше? Проведя определенные исследования, мы, возможно, получили бы наконец ответ на вопрос, сохраняются ли увиденные в момент события детали в памяти, оставаясь временно недоступными, или полностью изменяются под воздействием полученной позже информации. Эти исследования могли бы предоставить убедительные доказательства того, что первоначальное воспоминание остается нетронутым. Любой способ извлечь из памяти человека тот самый первичный знак остановки помог бы нам убедиться, что он все еще там. Но в условиях эксперимента невозможно доказать, что в первоначальное воспоминание были внесены изменения и оно навсегда уничтожено.

Предположим, что мы использовали бы самый эффективный из всех возможных способов восстановить то или иное воспоминание человека. Если бы у нас не получилось, мы бы не доказали, что первоначальное воспоминание было изменено, ведь всегда можно предположить, что метод оказался недостаточно эффективным. И все-таки, если мы опробуем все известные нам способы и ни один из них не сработает, будет разумным предположить, что первоначальное воспоминание изменено. Такое заявление было бы по меньшей мере настолько же правдоподобным, как и предположение о том, что воспоминание все еще находится в памяти, но временно недоступно.

Психологи не раз пытались изобрести новые эффективные способы заглянуть в глубины человеческой памяти. В некоторых случаях все попытки оказывались бесполезны. В ходе одного из экспериментов людям показывали какой-то объект, скажем знак «стоп», и заставляли их поверить, что на самом деле они видели другой предмет, например знак «уступи дорогу». Позднее участники проходили тест, в котором были представлены изображения обоих знаков, и многие выбирали знак «уступи дорогу». Люди указывали на то, о чем слышали позже, а ведь правильный ответ – знак, который действительно присутствовал на видео, – был у них прямо перед носом. Попытки платить людям, чтобы создать мотивацию и улучшить результат, не дали результата. Люди, которым предлагали целых двадцать пять долларов за правильный ответ, все равно выбирали тот знак, о котором они услышали уже после того, как посмотрели запись. Другие психологические приемы также не смогли заставить участников воспроизвести первоначальное воспоминание.

Не работает даже гипноз, который многие считают самым эффективным способом извлечь утерянные воспоминания. Психолог Билл Патнэм показывал людям видеозапись, на которой сталкивались автомобиль и велосипедист. После этого одних участников гипнотизировали, а остальных – нет. Первым предварительно говорили, что под гипнозом они снова увидят всю аварию от начала до конца так же четко, как и в первый раз, только теперь они смогут замедлить происходящее или приблизить изображение, чтобы разглядеть детали. Но люди под гипнозом делали еще больше ошибок и сильнее поддавались влиянию наводящих вопросов, чем те, кого не гипнотизировали. Это исследование показало, что гипноз не устраняет трудности, возникающие при извлечении воспоминаний, и не позволяет восстановить настоящее воспоминание. Совсем наоборот: похоже, что под гипнозом люди более подвержены внушению и на них проще повлиять. При упоминании какой-нибудь отсутствовавшей на видеозаписи детали, например номера машины, загипнотизированный участник не просто говорил, что видел его, но и частично его описывал. Один из участников сказал, что это был калифорнийский номер, начинавшийся с буквы W или V, хотя никто не принуждал его выдумывать. Когда организаторы говорили, что главная героиня на видеозаписи была блондинкой, хотя на самом деле – брюнеткой, загипнотизированные участники «вспоминали» ее светлые волосы. При повторном просмотре видеозаписи эти люди расстраивались. Один из них сказал: «Очень странно, ведь у меня перед глазами все еще стоит лицо девушки-блондинки, и ее образ не совпадает с этим [с женщиной на экране]. <…> Очень странно».

Итак, многочисленные попытки вытащить из памяти первоначальное воспоминание, когда оно, по всей видимости, было изменено, провалились. Это может означать, что воспоминание изменяется или преобразуется под влиянием событий, происходящих после того, как оно впервые сохраняется в памяти. По-видимому, новая информация, которую воспринимает человек, безвозвратно заменяет собой первоначальные данные, хранящиеся в памяти. Это означает, что многие из наших воспоминаний очень хрупки. Вероятно, каждый раз, когда мы сознательно воспроизводим в памяти какое-то событие, возникает возможность замены или преобразования этой информации. Похоже, что память непостоянна. Правильнее будет предположить, что мы обладаем механизмом ее обновления, который иногда оставляет изначальное воспоминание нетронутым, а иногда – нет.

Когда изначальное воспоминание остается, а когда пропадает? Это полностью зависит от самой сути воспоминания. Большинство людей знают, что Жаклин Онассис когда-то звали Жаклин Кеннеди. Мы не забываем об этом, узнав ее новую фамилию. Это происходит потому, что в нашем обществе многие женщины меняют фамилию, когда выходят замуж. Наша память «знает», что у человека иногда бывает старая фамилия и новая. Но во многих других жизненных ситуациях объект просто не может одновременно обладать двумя разными характеристиками. Попавший в аварию автомобиль остановился либо у знака «стоп», либо у знака «уступи дорогу», но не у того и другого одновременно. Рубашка на воре не могла быть сразу и зеленой, и желтой. Наиболее экономным решением в такой ситуации будет отказаться от одного воспоминания в пользу другого, так же как программист безвозвратно удаляет старый алгоритм, как только напишет новый.

Предположение о непостоянстве памяти должно заставить задуматься всех тех, кто уверен, что, опросив свидетеля каких-то событий, можно получить их достоверное изложение. Клинические психологи, консультанты и психиатры беседуют с пациентами, страдающими временной амнезией, об их прошлом, чтобы назначить правильное лечение. Антропологи, социологи и некоторые экспериментальные психологи задают людям вопросы о том, что происходило с ними раньше, чтобы изучить те или иные проблемы, актуальные для современной социологии. Важно понимать, что сказанное во время подобных сеансов совсем не обязательно будет в точности соответствовать действительности. Вполне вероятно, что в некоторых случаях невозможно получить представление о событиях прошлого, просто опрашивая об этом людей. Первоначальное воспоминание не только может разойтись с реальностью из-за семантических неточностей – также не исключено, что воспоминание подвергается постоянным изменениям с того самого момента, когда оно сохраняется в памяти.