Как только «Копье» вошло в систему Масады, мы обнаружили стоящий у нас на пути ударный корабль Государства. Длинный узкий черный клин вы глядел в точности таким, каким и был: смертоносным. Долю секунды спустя от него отделились ракеты — и тут же ушли в микропрыжки через У-пространство — немыслимые во время войны, когда таких технологий еще не существовало, — чтобы появиться вновь всего в паре миль от нас.

— Что он говорит? — спросил я.

— Он хочет знать, что мы делаем здесь, именно над этой частью владений Государства, — ответил Флейт. — А еще — почему мы пополнили запас снарядов для рельсотрона, который, согласно историческим данным, был на исходе. А также почему у нас на борту мультимегатонное взрывное устройство, откуда взялся я, что мы делали на Погосте, кто еще, кроме меня, на судне, какое у нас тут дело и, кстати, почему он не должен превратить нас в пар прямо сейчас.

— Ты объяснил подробно?

— Да. Теперь он хочет отправить нам голема, желает получить полный доступ ко мне и в данный момент ведет У-пространственные переговоры с аналитическим ИИ, готовясь к полному исследованию нас и нашего корабля.

— Щекотливая ситуация, а? — заметила Рисс.

Я взглянул на дрона, свернувшуюся кольцами у стены. Она решила пока не убивать меня, поскольку это не помогло бы открыть тайну моей связи с шипом Пенни Рояла. Я, конечно, был ей благодарен, но данная связь волновала и меня самого.

— Тут место вроде как историческое, потому он и нервничает, — сказал я. — Я хочу поговорить с этим кораблем.

— Валяй, — откликнулся Флейт.

— Государственный ударный корабль, назовитесь.

— О, человеческое общение, не так ли? — с притворной скукой отозвался корабль. — Мое имя «Гаррота Мике л етто».

— Ха, — фыркнула Рисс, — кто–то вообразил себя убийцей Борджиа.

— Ну, — добавил ИИ «Гарроты», — я, по крайней мере, только назван в честь убийцы и не являюсь анахронизмом, неспособным стать чем–то еще.

— Заткнись, — буркнула дрон.

— Вот уж нет — затыкай прадоров.

— Кажется, мы отошли от темы, — попытался я прервать перепалку.

— Вряд ли, — ответил «Гаррота». — Интересная у вас тут троица. Перекроенный дрон из Цеха сто один, прадорский камикадзе, так и не исполнивший свой долг, и недавно воскрешенный, запутавшийся и мстительный спец по биошпионажу. И вы считаете, я захочу пустить вас на орбиту подопечного мира, где обитает также недавно воскрешенный представитель расы эшетеров? На государственном истребителе, который некогда занимал Пенни Роял, а теперь несет мощнейшее средство поражения?

— Погоди–ка, — возразил я. — Этот истребитель был государственным, но по праву на трофеи сейчас принадлежит мне. А это также означает, что ты не имеешь права подсылать к нам голема или аналитический ИИ.

— Не имею права? — воскликнул ударный корабль. — Ты серьезно заблуждаешься, если считаешь, что твои права распространяются… подожди минуту.

После короткого молчания Флейт заявил:

— Он отозвал ракеты.

— О, это Амистад, он только что вмешался. — Голова Рисс резко вздернулась, черный глаз открылся.

— Он уходит, — добавил Флейт.

И действительно. Ударный корабль стремительно удалялся, хотя не видно было, чтобы его толкали какие–либо двигатели. А потом он просто исчез под «хамелеонкой», которая и скрывала его с самого начала. Я не сомневался, что наблюдательные посты на краю Погоста засекли нас и предупредили этого сторожа. Несомненно, после войны У-пространственное слежение стало куда более развитым.

— Что происходит? — спросил я.

— Мне перекрыли доступ к нашему оружию, — ответил Флейт.

— Что?

— Программирование военного времени, — объяснил вторинец. — Меня отсоединили от управления оружием, и единственный способ подключиться вновь — физическое вмешательство. Но, согласно программе, если я попытаюсь восстановить соединение в окрестностях Масады, термоядерная бомба сдетонирует.

— Значит, лучше этого не делай. — Напоминание о происхождении Флейта из прадорских камикадзе породило тревожные мысли. — Рисс?

— Сейчас нам позволено подойти к Масаде, — сообщила дрон. — По законам протектората к этому миру разрешено приближаться лишь тем кораблям, которыми управляют ИИ Государства. Частные владельцы обязаны обеспечить доступ на борт ИИ Государства и передать управление ему. Но в данном случае Амистад, хранитель Масады, допустил послабление правил. Я назначена представителем Государства на борту.

— А что насчет аналитического ИИ и моего права собственности на звездолет?

— Твое заявление о вознаграждении за спасение судна удовлетворено, дальнейшего расследования не требуется.

— Веди нас, Флейт, — велел я и откинулся на спинку кресла, чтобы обдумать несуразную ситуацию.

Будь я государственным ИИ, я разобрал бы этот корабль по болтику, чтобы изучить каждый вплоть до субмолекулярного уровня. Меня бы также весьма беспокоило нахождение бывшего судна Пенни Рояла возле планеты, на которой черный ИИ, по–видимому, получил амнистию. Тем паче что кораблем управляет некто, желающий выследить ИИ, что они наверняка уже установили. Что–то тут не складывалось. Да, в общем, не складывалось ничего.

— Я хочу поговорить с Амистадом, — сказал я, когда включился, чтобы доставить нас наконец на Масаду, двигатель.

— Амистад будет говорить с тобой один на один на планете, — ответила Рисс. — Все другие виды связи с ним заблокированы.

Флейт, видимо, желая дать нам представление об обстановке, спроецировал на экран внутрисистемный пейзаж. Я увидел солнце — но сияние его было приглушено. Газовый гигант Калипсо мерцал, как мраморный оникс в сложной оправе луны Бремара. А впереди лежала Масада, увеличенная в подрамке, красновато–лиловая, подсвеченная вращающимися вокруг лунами. Заметны были и другие объекты: целый рой спутников и разнообразных космических станций, включая одну недостроенную.

Прежде чем идти сюда, Флейт обновил астронавигационную картотеку, так что знал: нам не выйти из У-пространства ближе, чем в двух парсеках от Масады. Я не сомневался, что здесь предусмотрены средства, не подпускающие чужаков вплотную к планете: ПИПы, подпространственные источники помех, периодически внедряли свои свойства в У-пространство, порождая локальные дезинтеграционные поля. Имелось, несомненно, и крупнокалиберное оружие — на тот случай, если враждебному кораблю удастся вторгнуться в систему. Возможно, этим и объяснялось, отчего Амистада не слишком беспокоило наше приближение, только вот почему теперь «дальнейшего расследования не требуется»?

Нет, слишком многое не складывалось. А моя загадочная связь с потерянным шипом Пенни Рояла? А мои — очевидно, ложные — воспоминания? Я уже начал подозревать, что стал пешкой, которую двигают по шахматной доске, — пешкой, не представляющей, кто же ей играет.