Амистад
Более десяти лет назад Амистад, дрон–скорпион, был технически усовершенствован до статуса планетарного ИИ, а совсем недавно — политически понижен до нынешнего поста планетарного хранителя, так что теперь у него в избытке имелись лишнее время и вычислительные мощности. Балансируя на смотровой площадке своей башни, он внимательно перебирал тщательно сохраненные воспоминания о том времени, когда ему еще не досталась чаша сия. Пенни Роял был на грани полного распада, когда Амистад обнаружил его обломки на том блуждающем планетоиде и начал их изучать. Это стало первым шагом в его длинном исследовании безумия и гениальности, ибо Пенни Роял находился на вершине и того и другого. Он был ИИ-психопатом, или, возможно, шизофреником, или еще чем–то, для чего не придумано пока термина. Его технические возможности лежали далеко за пределами созданных Государством ИИ — даже слегка сумасшедших криминалистов–аналитиков ИИ или тех, кто погрузился в глубины сложнейших математических миров. Изучение останков вскоре показало, что Пенни Роял раздробился когда–то в далеком прошлом и разные его части содержали разные состояния сознания.
В этом отношении он походил на мистера Крана — еще одно существо, о котором Амистад и государственные ИИ желали бы узнать поподробнее, но этот «медный человек» исчез много лет назад. Пропал вместе с агентом Государства, ставшим то ли его палачом, то ли жертвой — подробности неизвестны.
В ходе дальнейших исследований обнаружилось, что зло Пенни Рояла также отделено и расположено на участке сознания, которое Амистад обозначил для себя Восьмеркой. Следует признать, что различить границы разумов было трудно. Призванный на службу сюда, на Масаду, Амистад решил ампутировать восьмое состояние, а остальному вернуть функциональность. Подстегивало его в основном любопытство: он мог обрисовать безумие Пенни Рояла, но у него не получалось измерить гениальность черного ИИ. Другие ИИ Государства дали разрешение, потому что им тоже было интересно. Что сотворило это создание таким и как оно делает то, что делает? Можно ли вернуть Пенни Рояла «в лоно», сохранив одновременно его уникальность?
Амистад медленно приходил к заключению, что вся его работа в целом была огромной ошибкой. Он воскресил, а теперь и выпустил на волю нечто воистину ужасное.
Восьмое состояние являлось ключом. Амистаду удалось физически изолировать Восьмерку от «остального» Пенни Рояла и спрятать ее в контейнере на дне океана. Однако он так и не разобрался в ней. Лишенный Восьмерки, Пенни Роял функционировал, ясно мыслил и верно служил. Однако, обнаружив, что восьмое состояние все еще существует, ИИ вернул его и… уничтожил? Амистад начал сомневаться в достоверности тех событий, поэтому и прокручивал в памяти.
— Ты лгал, — прошипел Пенни Роял, и напоминающие сосульки иглы–шипы качнулись в сторону Амистада.
— Это столь необычно? — Амистад пятился к краю кратера, расположенного всего в десяти метрах от них, все еще размышляя, как отправить Пенни Рояла туда, вниз, поскольку был уверен, что ИИ вновь включил в себя восьмое состояние сознания — свое безумие. Бросив взгляд за край, дрон решил, что магма достаточно горяча, но ему потребуется задействовать весь свой арсенал, чтобы продержать Пенни Рояла в пекле достаточно долго…
— Я очень… сердит.
Амистад из настоящего понимал, что должен был быть внимательнее, начиная с момента восстановления Пенни Рояла. Черный ИИ играл с ним, подводил к чему–то на краю той воронки.
— Почему ты сохранил… это? — спросил Пенни Роял.
— Из научного интереса.
Шипастое щупальце дернулось в сторону Амистада. Неужто Пенни Роял желает драться здесь, чтобы, подобно Холмсу и Мориарти, вместе рухнуть в пламенную пропасть? Амистад прицелился в скалу ниже того места, где укоренился ИИ, выбрал ракету и приготовился.
— Интересам конец, — заявил Пенни Роял.
ИИ переместился, шипы его всколыхнулись и скользнули вбок, открывая то, что пряталось под ними. Бронированный шар с Восьмеркой. Невскрытый шар.
Самонадеянность — вот что завело дрона в тупик. Пенни Роял играл роль немножко нестабильного, но в общем и целом хорошего маленького искусственного интеллекта. Даже спектр его речевых сигналов был частью роли. Но чтобы ИИ демонстрировал способность разобрать и собрать заново человеческое существо, даже на атомарном уровне, — и обладал при этом ограниченным словарным запасом? Теперь Амистад видел, какое представление было разыграно специально для его, Амистада, разума. Пенни Роял сыграл на его гоноре, на его вере в то, что он способен исцелить подобное творение. Он весьма правдоподобно изображал аутичное сознание, пытающееся примириться со своей новой сущностью.
Амистад углубился в воспоминания о том столкновении, рассматривая ситуацию под разными углами и в разных спектрах, сосредоточившись на шаре с Восьмеркой, а не на своей тогдашней тревоге, что ИИ может попытаться убить его. И обнаружил ровный узор из тепловых точек на броне в инфракрасной области. Кристаллическая структура этой части кермета была не такой, как на всем шаре. Тут производилось какое–то физическое соединение. Вероятно, было осуществлено нановолоконное проникновение, способствующее загрузке. Дрон перемотал память…
Будто неумело сделанная каким–то ребенком моделъка руки — четыре шипа, перевязанных, как веревкой, щупальцем, — взмахнула, застыла на миг и упала, хлопнув по шару. Тот перевалился через край воронки, ударился о внутреннюю стенку кратера и с плеском рухнул в бурлящую магму. Но не разрушился — пока нет; пройдут века, прежде чем жар расплавит эту броню. Амистад пошатнулся и чуть не упал сам; вниз покатились, подпрыгивая, потревоженные камни, но дрону удалось удержаться. А чего он хотел на самом деле? Сохранил ли он Восьмерку оттого, что сумасшествие притягательно? Или как первый экспонат будущей коллекции? Ракета ушла вниз и оглушительно взорвалась — точно перегорел огромный предохранитель. Из образовавшейся в боку сферы дыры плеснуло огнем, и шар, перевернувшись, начал тонуть.
На секунду Амистаду показалось, что это он выстрелил — но нет, Пенни Роял лично уничтожил часть себя.
— Нам нужно кое–что сделать, — сказал ИИ.
— Верно, — согласился Ачистад. — Совершенно верно.
Нет, сейчас Амистад все прекрасно понимал. Пенни Роял не уничтожил Восьмерку. У Пенни Рояла, вероятно, не хватило времени, чтобы проанализировать обширный архив зла, хранившийся в сфере, — он просто скачал его целиком. Избавившись от физического объекта, Пенни Роял устранил свидетельство своих действий. Но что делать? Сейчас Пенни Роял исчез, контрабандой покинул планету, а у Амистада есть еще обязанности…
— Ничего не делать, — раздался голос.
Потребовалась микросекунда, чтобы Амистад опознал собственный внутренний У-пространственный приемник, и еще микросекунда ушла на определение источника: Земля–Центральная.
— Я думал, ты не слышишь мои личные мысли, — сказал он.
— Не слышу, — ответили ему.
Что ж, вывод прост. После доклада Амистада о пропаже Пенни Рояла Землю–Центральную интересует, не помышляет ли дрон о том, чтобы покинуть пост хранителя. С одной стороны, это пугает, с другой — успокаивает. Амистад ведь понимал, что, несмотря на усовершенствование, в «пищевой цепочке» он сильно отстает от фактических правителей Государства.
— Но кое–что сделать нужно, — попытался высказаться Амистад.
— Ты что, хоть на секунду подумал, что будешь тут движущей силой? Что тебе позволят указывать, каковы должны быть следующие шаги в отношении чего–то столь опасного и столь ценного, как Пенни Роял? Четыре специально подобранных разума анализировали каждый обрывок доступной информации и… пришли к определенному выводу.
— Какому?
Последовала долгая — в исчислении ИИ — пауза.
— В течение двух следующих лет — точнее кворум не определил — тебе нанесет визит человек, который сам будет частью ответа. Также ты должен воздержаться от любого вмешательства в дальнейшие события.
— А поподробнее можно?
— Нет, — отрезала Земля–Центральная.
Амистад задумался. Своим стальным сердцем он чувствовал, что само их молчание во время этой затянувшейся паузы говорит о многом. Пускай собрание разумов анализирует все действия Пенни Рояла, включая и внезапный побег с Масады, — он был уверен, что эти умы не подошли к ответам ближе, чем он, Амистад. Он знал, что Земля–Центральная не станет ничего пояснять просто потому, что сказать — нечего.
