Глава 15. Начало длинной ночи

Первым, что он почувствовал, был обжигающе холодный воздух. Он не ощущал тела, не видел ничего и не слышал. Но мороз, мороз приводил в чувство, обжигал, колол и позволял чувствовать себя хоть немного живым. Сконцентрировав на восприятии этой боли последние силы, он постарался представить, как воздух расходится по телу, давая тепло, но ничего не вышло.

Сергий заставлял себя жить. Клетка за клеткой, волокно за волокном, начиная с ребер и сердца, он страстно, безудержно хотел Жить.

Он не знал, что произошло несколько мгновений назад, но, с огромным трудом открыв глаза, окончательно понял, что смерть отступает. По крайней мере, для него. Звездное небо быстро затягивало облаками, те шли с материка, с архипелага Японии. Постепенно возвращая себе контроль над телом, он смог пошевелить пальцами, но не сумел согнуть левую руку. С правой тоже было не все в порядке. Вместе с чувствительностью пришла и боль.

Сергий почувствовал не до конца заросшую дырку в плече, трещины в ребрах, все полученные ссадины, синяки и раны, что покрывали его тело, но это не отменяло главного: он должен выжить, а для этого нужно было убраться с мороза. Перевернувшись на живот, он напрягся, и с огромным трудом встал на колени. Первоначальную идею уползти на четвереньках пришлось отмести, левая рука не слушалась, а правая слишком болела. Хотя слово слишком подходило к большинству его тканей и органов. Так что Сергий медленно вдохнул и поднялся на ноги.

Только встав, он смог оценить всю свою беспомощность. Он почти ничего не видел и не слышал. Не мог применить ни один навык, не мог увидеть интерфейс. Попробовав вспомнить что-либо о наномашинах или технике, понял, что ничего этого нет, совсем. Все его «Восприятие», все «Знания», вся «Сила», «Выносливость», «Ловкость». Все исчезло за одно мгновение.

Но ему еще повезло. Рядом лежало умирающее нечто, которое еще несколько минут назад в ужасе называли Императором. Скелет с ороговевшей кожей даже не дышал, глаза были пусты и ввалились внутрь. Мышцы превратились в бесформенные комки, броня растрескалась и осыпалась, даже длинные когти затупились. И только стволы рельсовой пушки, торчащей из правой руки, оставались в порядке.

С нескрываемым удовольствием Сергий подошел к телу и, встав на предплечье, оторвал пушку от остальной руки. Кости Императора слабо хрустнули, ломаясь как спички, кожа рвалась как бумага, а вместо крови осталась труха наномашин.

- Черт, да ты ведь, наверное, умер в то же мгновение. – Пробормотал Сергий с сожалением. – Спаситель всех технократов, рассыпавшийся прахом. Но ты хотя бы погиб мгновенно.

Медленно передвигаясь, он дошел до двери, ведущей вниз, с крыши, и с грустью посмотрел вниз. Мало того, что внизу было абсолютно черно и ничего не видно, так он еще отчетливо помнил, что лестница очень крутая и без перил. Шипя от боли при каждом движении, он встал на колени и, развернувшись спиной к проходу, начал слезать. Это было чертовски неприятно, но жизненно необходимо. Тепла внутри здания было не намного больше, чем снаружи, но хотя бы не дул ураганный ветер.

Переведя дух, он начал спускаться по длинной, казалось бесконечной лестнице. Ступенька за ступенькой, пролет за пролетом, этаж за этажом. Шипя от боли, матерясь, когда задевал плечом стену от усталости, с усилием прогоняя через нос холодный воздух, он спускался.

Он не знал, сколько времени занял спуск, пять минут, пятнадцать, или полчаса, но, в конце концов, он вышел на темную улицу, которую перестала освещать даже луна. Темно было, хоть глаз выколи. Внизу было теплее, и он, прислонившись к стене, постарался привыкнуть к темноте.

В конце концов, он начал различать неясные слоняющиеся силуэты. Большинство технократов лежало на снегу, над кем-то еще поднимались слабые облачка пара от дыхания, над другими уже нет. Лишь немногие в полной тишине бродили перед зданием, сталкиваясь друг с другом, останавливаясь и падая.

«Гребаный писец! – Тяжело подумал Сергий. – Как так вышло? И что будет дальше?»

Ответ последовал через несколько минут. Он отличил этот черный силуэт от других только потому, что шел с абсолютно прямой спиной. Женская размытая фигура неспешно двигалась по улице, не пропуская ни одного технократа. Она подходила к каждому, кого встречала, и отрубала головы одним взмахом короткого тонкого меча.

«Вот и все». – Подумал Сергий, глядя на девушку с выбивающимися из-под капюшона длинными волосами. Она двигалась медленно, но неотвратимо, как само время. Вот один из технократов попытался сбежать, и девушка догнала его в два прыжка, вонзив ему танто в основание черепа. Затем резко дернула клинок в сторону, одновременно перерезая имплантат и шею.

Ни сбежать, ни сопротивляться он не мог. Сергий закрыл глаза, чтобы в последний раз увидеть Солнце. Однако сфера света перестала быть собой. Он не разглядел ничего, только полную бесконечного одиночества пустоту. Но и она была лучше приближения смерти.

Сколько он просидел с закрытыми глазами Сергий не знал, просто в определенный момент решил, что хватит, и открыл их. Девушки не было. Темная улица была усеяна трупами, но и живых на ней хватало. Они бесцельно бродили, выйдя из зданий, возможно столь же ослепшие и оглохшие, как он сам.

Нужно было двигаться дальше, идти к теплым домам центра, и он поднялся. Сначала пытался придерживать правой рукой левую, но боль в плече была слишком сильна, и он шел, опустив руки. Те болтались вдоль тела, как два толстых шланга. Стараясь обходить живых, он неловко спотыкался о мертвых. Несколько раз по привычке пробовал открыть карту или взглянуть на свое расположение на миникарте, но их, естественно, не было.

Сергий не слышал выстрелов, но заметил всполохи огня на зданиях впереди. Очевидно, люди решили доделать то, что не закончило ЭМИ от ядерных взрывов. Какая нелепость: победить старость и смерть, чтобы погибнуть от электромагнитного излучения. Несмотря на опасность, он продолжал идти вперед. Нужно тепло, остальное пока не важно.

За полчаса он с трудом прошел около двух кварталов, часто останавливаясь, чтобы передохнуть, ощущать себя столь беспомощным было чудовищно неприятно. Но это негодование, жалость, пусть и к самому себе, в конце концов, боль - все это значило только одно: он еще жив.

А затем он увидел их. Люди шли с факелами, плотной группой. В руках у каждого был нож, саперная лопатка или другое холодное оружие, и ими они добивали лежащих технократов. Работали быстро, без перерывов. Старший регулярно указывал в стороны, и от группы отделялось несколько человек и направлялось в подъезды.

Сергий встал у стены, уткнувшись сгорбленной спиной в стену. Один из людей в группе остановился, будто прислушиваясь. Крикнул об этом остальным, и вся группа свернула за угол. Снова смерть отпустила его. А значит, надо двигаться дальше. Или же бежать?

Он даже не стал оглядываться, вперед, только вперед. В экодом, обогреваемый скважиной. Интересно, сколько он продержится, прежде чем земля замерзнет настолько, что не способна будет греть? И надолго ли эта ночь?

Сергий с трудом узнавал очертания улиц, ориентируясь только на шпиль ретранслятора. Хорошо, безусловно, было то, что он еще стоял. Огромная конструкция островной связи, которая должна была обеспечивать беспроводной доступ на всей территории Сахалина, а так же включала в себя практически неограниченные вычислительные мощности. Несмотря на многочисленные попытки ее взорвать, разбомбить или снести – она удержалась. Сейчас он даже не знал, был ли в ней еще хоть какой-то смысл, в этой конструкции, кроме как показать ему путь к дому.

Ближе к утру он добрался до центра, откуда люди уже ушли. Небольшие отряды, выполнявшие спецоперации на территории Сахалинска убили столько, на скольких хватило патронов, а затем еще чуть-чуть. И теперь, оставшись без связи, они, очевидно, вернулись к своим основным силам. И это было абсолютно правильно: ведь сражаться, по сути, больше было не с кем. Или пока не с кем.

Он вошел в тридцатиэтажную башню экодома и, не став высоко подниматься, завалился в первую же открытую квартиру. Было тепло. С трудом стянув куртку и раздевшись, кажется первый раз за два дня, он залез в кровать, укрылся одеялом и уснул.

Когда он вновь открыл глаза, то не смог вспомнить, снилось ли ему что-нибудь. Время прошло, не принеся облегчения или света. Тяжело поднявшись и подойдя к окну, он понял, что утро все же наступило. В темных тучах свет солнца еле угадывался, но оно было. Где-то там. Нужно было поесть и восстановить силы.

Он оглядел квартиру, в которую вчера так бесцеремонно вселился. Небольшая студия с отгороженной кухней была чисто убрана. Холодильник почти пуст, за исключением бутылки питьевой воды. В шкафу нашлось несколько смен постельного белья. Очевидно, в квартире до него жила очень чистоплотная страждущая, из тех, что всегда все держали в порядке независимо от того, чем занимались.

Сергий вспомнил, что в округе должно быть здание фермы, точнее еще одно такое же строение с утеплением, только на сей раз с вертикальными грядками внутри. Глаза достаточно привыкли, и он вполне нормально видел на несколько десятков метров. Единственное, что сильно мешало это то, что слух так и не восстановился. Он до последнего надеялся, что причиной послужила просто грязь или усталость но, поковыряв в ухе гигиенической палочкой, найденной в ванной, ничего не обнаружил.

Выйдя из квартиры, он прикрыл дверь, но запирать не стал, даже найдя ключ в коридоре. Не был уверен, что вернется, а теплая постель могла пригодиться каждому. На улице шел снег вперемешку с пеплом. Вероятно, от ядерных ударов где-то загорелись леса. А может, это было свидетельством пожарищ в городах.

Несколько минут вспоминая дорогу он, наконец, нашел нужное здание. Окна на нижнем этаже были частично выбиты, внутри паслось несколько сотен неразумных технократов. Они ели листья и ботву, уплетали помидоры и огурцы.

- Ну, хоть на что-то мозгов у вас хватает. – Пробормотал Сергий, проталкиваясь к грядкам. Большинство не догадались откопать с грядок морковку и лук, и он надергал себе полные карманы овощей, а потом набил ими найденный большой детский рюкзак. Смотреть на жующих как бараны траву технократов он не мог. Поэтому лишь прикрыл валяющимся внутри брезентом дыру в окнах и пошел обратно в тепло.

В квартире, к счастью, ничего не изменилось, даже был, хоть и крайне слабый, напор горячей воды. Так что он помылся сам и вымыл морковь. Затем он поел, и только после этого решился посмотреть на себя в зеркало.

Он оттягивал этот момент, как мог, специально не глядя на себя в зеркало утром, стараясь избегать отражения днем. Ведь до последнего надеялся, что потеряв контроль над наномашинами, но сохранив разумность, вновь станет человеком. Однако до этого каждый встреченный им технократ опровергал его надежду своим видом и теперь он убедился, что надежда напрасна.

Из зеркала на него смотрело больное чудовище. Чудовище потому, что у него были небольшие шипы, торчащие из черепа. Ороговевшая кожа, больше напоминающая чешую дракона, на костяшках, лице, спине и груди. Острые треугольные зубы.

А больным он был, потому что пластины и шипы стали серыми и потрескавшимися. Красные белки глаз, полные воспаленных сосудов, обрамляли черную радужку, на которой почти не видно было зрачка. Щеки впали, мышцы пошли серыми буграми. Это уже не говоря о трескающихся под коростой кровоточащих ранах, переломах и ссадинах.

Что и говорить, чудовище было не страшным и жутким. Скорее страшно жалким.

Не придумав себе другого занятия, он лег на кровать и задумался. Он больше не был технократом. Не был бойцом, Светочем. Хотя плазменная пушка из руки никуда не делась, применить ее он не в состоянии, да что там, невозможно даже вызвать прицел.

Жизнь кончилась опять, второй раз за три месяца. Вернуться к людям и затеряться среди них он не мог, никакой макияж не мог скрыть такую внешность. Да и что он будет там делать? Можно было попытаться найти еще технократов, оставшихся разумными после вчерашнего взрыва, но их нужно кормить, а еду он смог найти только для себя, и то всего на пару дней. А значит, вскоре нужно будет выбираться наружу.

Был еще третий вариант. Ничего не делать. Просто жить. Вернее выживать. Уйти куда-нибудь подальше от города так, чтобы его не нашли. И что дальше? Жить всю оставшуюся жизнь в страхе быть найденным?

У него не было ответов ни на один из заданных самому себе вопросов. Еще недавно он искал смысл произошедшего, а сейчас сил хватало только на то, чтобы не повеситься от безысходности. Нужно было придумать себе новый ориентир для жизни. Доктрину, цель.

Он повернул голову, выглядывая в окно. На расстоянии в пару строений от него виднелось огромное здание ретранслятора. Возможно, там он найдет какие-нибудь ответы. Перекусив еще раз (есть абсолютно не хотелось, но он не знал, когда сможет вернуться), Сергий надел найденные в квартире теплые вещи. Серая мужская куртка оказалась ему чуть широковатой, но по длине подходила почти идеально. С зимними ботинками было хуже, они оказались на размер больше, чем нужно.

Но, в конце концов, одевшись по погоде, он отправился в путешествие длинной в три километра. Ничтожное расстояние для технократа, смешное для здорового человека, и крайне мучительное для него. Медленно бредя по серой от перемешанного с пеплом снега улице, он представил, что их ждет весной, когда она настанет. Если настанет.

Непонятно, откуда в мозгу всплыли воспоминания, но он знал, что после массированного термоядерного удара может начаться ядерная зима. И в худшем случае земля может покрыться тридцатиметровым слоем льда навсегда. А в лучшем… Что же, самого лучшего ждать было бессмысленно, судя по взорвавшимся вчера зарядам, было активировано все хранящееся в мире ядерное оружие. Сколько это, Сергий не представлял даже примерно, как не представлял и что будет дальше. Ведь лед не может закрыть планету полностью за один день, да и за год, наверное, тоже. А ему, знавшему себя всего девять дней, заглядывать так далеко и вовсе было бессмысленно.

Тут и там из грязных сугробов торчали чьи-то конечности. Неразумные технократы замерзали на морозе. Наверное, они стонали, а может, выли. Он не знал, потому что не слышал. Хотел бы помочь им, перенести в теплый дом, но чем их там кормитьь? И как с ними управляться? Зайдя за очередное здание, он нос к носу столкнулся с одетым в теплую куртку мужчиной. Пару секунд им потребовалось, чтобы рассмотреть друг друга и отшатнуться.

Человек был вооружен длинным ножом. Сообразив, что его сейчас могут прирезать, Сергий скрючил пальцы и, чуть присев, зашипел так страшно, как только мог. Противник, привыкший за два месяца, что технократы в ближнем бою почти непобедимы, без оглядки бросился бежать и вскоре скрылся из виду.

С трудом распрямившись и переведя дыхание, бывший Светоч решил пройти другим путем. Он двинулся по открытой торговой галерее на другую сторону улицы и продолжил свой путь к ретранслятору. Сформулировать четко, что его туда влечет, Сергий не мог. Самое близкое слово было: надежда.

Он медленно, короткими отрезками, двигался по улице, стараясь укрываться за выступами зданий и сугробами. К счастью, снег, покрывавший толстым слоем машины, легко скрадывал его силуэт в естественном лабиринте. Сергий затравленно оглядывался, пытаясь одновременно смотреть разом во все стороны, чтобы компенсировать свою глухоту, но из-за этого скорость его еще больше снижалась.

Однако именно это позволило ему заметить группу, идущую по его следам. Несколько военных, возглавляемых девушкой с длинными черными волосами, быстро осматривая местность, двигались в его сторону. Решение пришло сразу. Зайдя в ближайший подъезд, он с силой топнул, отряхивая снег, и быстро пошел вверх по этажам, методично проверяя двери.

Он специально оставил позади несколько открытых дверей, поднимаясь все выше, и дождавшись пока ботинки совсем перестанут оставлять мокрые следы, вернулся к одной из таких квартир на этаж ниже. Тщательно заперев дверь, он затаил дыхание, глядя в дверной глазок.

Девушка, преследовавшая его уже второй день, с обнаженным тридцатисантиметровым кинжалом, промчалась наверх, с грацией тигрицы и скоростью пули, едва взглянув на засохшие следы. Последовавшие за ней военные были более последовательны. Они проверяли каждую дверь, дергая ее, и створка за которой скрывался он, не стала исключением.

Мужчина азиатской внешности подергал ручку, потолкал и потянул дверь, а затем перешел к следующей. Сергий облегченно вздохнул. Он видел, как вся группа поднимается наверх. Ни у одного из военных не должно было закрасться подозрения о его местонахождении.

Прошло около получаса. Устав стоять на одном месте, Сергий прошел внутрь комнаты и осмотрелся. Двухкомнатная квартира была заброшена примерно в то же время, что и остальные, в момент исхода технократов. Почти сразу после теракта. Предметы обихода были почти все на местах, только некоторые вещи были в спешке побросаны в так и не собранный чемодан, лежащий на диване. Пройдя к кухне, он понял, что проголодался.

Заглядывать в холодильник смысла особого не было, вряд ли там осталось хоть что-нибудь съедобное. Обшарив одной рукой шкафы рядом, он нашел всего несколько банок консервов. Вероятно, хозяева не волновались на счет конца света и не делали долгосрочных запасов. Сейчас это казалось крайне глупым: не задумываться об апокалипсисе. Но пару месяцев назад его ничто не предвещало.

Вскрыв первую банку, он с удивлением обнаружил странную розоватую пасту. Повертев в руках жестянку, увидел надпись «корм для бодрых котов!». Что же, значит сегодня он - кот. Взяв в руку вилку, Сергий с трудом отправил в рот первую порцию. Не сказать, что было вкусно. Он осмотрел две оставшиеся банки. В них тоже был кошачий корм, а значит, выбирать не приходилось.

Провозившись с вилкой с минуту, и трижды уронив еду, он достал из шкафа десертную ложку. Стараясь не концентрироваться на запахе, начал механически есть консервы, отправляя в рот одну ложку за другой. Третья показалась даже приятной на вкус, хотя он, конечно, предпочел бы тушенку. Закончив с едой, он понял, что такой продукт нужно обязательно хоть чем-нибудь запить. Первым, что пришло в голову, оказалась вода из-под крана, но дом был не самодостаточным. Поэтому пришлось немного порыться в ящиках, пока он не нашел энергетические напитки для спортсменов. Срок годности подходил к концу, но, учитывая, что они стояли в природном холодильнике…

Поставив перед собой пять найденных жестяных банок, он попробовал открыть их как положено, потянув за кольцо. Ничего не выходило. Тогда он вспомнил, как несколько дней назад вскрывал пальцем тугую банку с тушенкой и ударил ногтем по первой. Палец неестественно выгнулся, и он завопил от боли. Вероятно, жидкость при минусовой температуре превратилась в лед, и потерявший свою прочность ноготь не смог выдержать такой нагрузки.

Дико матерясь и подвывая, Сергий зажал палец между колен и попытался вправить его обратно. С силой сжав ноги, он медленно повернул руку, а затем дернул ее вверх. Боль была невероятная, но, кажется, сустав встал на место.

Чертыхаясь от своей несообразительности, Сергий подошел к окну и открыл его, просунул руку под самый низ снежной шапки и достал горсть чистого снега, не загрязненного пеплом. Не дожидаясь, пока тот растает, зажевал снежок и полез за следующей порцией.

Избавившись, наконец, от жуткого послевкусия он обернулся. Дверь в коридор была открыта нараспашку, а прямо перед ним стояла та самая девушка Смерть. Она смотрела на него скорее заинтересованно, нежели враждебно. Сергий поднял правую руку вверх, пытаясь сдаться.

Девушка что-то сказала, но он ничего не услышал.

- Не слышу, – произнес он, показывая на свои уши. – Я ничего не слышу.

Девушка вновь произнесла какие-то слова, но даже по мимике он не мог понять, в чем дело: она слишком отличалась внешне от всего, к чему он привык. Впрочем, эти слова, очевидно, предназначались не для него. Группа бойцов, вбежавшая в комнату, быстро скрутила Сергия и одела на его голову черный непрозрачный мешок.